Текст книги "Тайны рода Романовых. Новейшее документальное исследование. Книга 1"

Одна из тайн, хранимая Романовыми

Романовы так тщательно произвели зачистку государственных архивов, что даже в наши дни, когда в Чебоксарах решили возвести часовню в память о матери Ксении, бабушке первого царя, окончившей дни в местном монастыре, её именовали только по фамилии мужа – Мария Шестова. На ком же женился Фёдор Никитич, и кто стала матерью царя Михаила? Об этом несколько веков спорят исследователи. Как вообще девичья фамилия бабушки основателя династии Романовых осталась неизвестной, хотя прекрасно известна вся её жизнь? Не в этой ли фамилии заложена отгадка тайны Смутного времени, в том числе?

Интересную версию происхождения Марии Шестовой предложила своим читателям Мария Валовая, профессор РЭУ им. Г.В. Плеханова. Приведем всего лишь маленький фрагмент из её книги «Россия, рождённая Смутой»:

«…Ксения Романова, она же инокиня Марфа… На свадьбе Фёдора и Ксении присутствовали царь Фёдор Иоаннович, и Борис Годунов. Позже отношения Романовых с Годуновыми испортились. Ксения с присущей ей энергией начала участвовать в антигодуновской кампании. Постепенно именно она, выбравшаяся из глухого угла провинциалка, а не блестящий Фёдор, стала душою заговоров. Осенью 1600 года Романовы предприняли очередное покушение на Годунова. Следственный приказ учинил розыск. Преступников арестовали и постригли. Боярин Фёдор стал иноком Филаретом, а боярыня Ксения – инокиней Марфой.

Кажется, мечта Ксении Романовой примерить когда-нибудь царский венец разбилась вдребезги. Но даже в таких условиях она показала свой характер.

Опальную боярыню сослали на озеро Онега. Многое можно понять, если посмотреть на географию родового поместья Отрепьевых. Как известно, Иван Отрепьев, дед Гришки, был пожалован вотчиной Новинки в десяти верстах от села Климянтино, которое когда-то было его частью. А село Климянтино получила в приданое от матери Ксения Шестова – будущая боярыня Романова. Но и сама мать Ксении, Мария Ивановна, получила часть вотчины Новинки – село Климянтино с 14 деревнями – в качестве приданого. Это возможно лишь в том случае, если она родилась в семье Отрепьевых.

Получается, девичья фамилия Марии Ивановны, матери боярыни Ксении Романовой, – Отрепьева!? Да, усилиями Романовых не сохранилось документов, прямо указующих на это. Но по косвенным данным можно прийти к выводу: Богдан Иванович, отец Гришки Отрепьева, и Мария Ивановна, мать боярыни Ксении Романовой, были родными братом и сестрой. Григорий Отрепьев в таком случае приходился Ксении Романовой двоюродным братом! А Михаил Романов – двоюродный племянник Гришки Отрепьева – Лжедмитрия I…»

* * *

По итогам собственного исследования этой темы, была собрана определённая архивно– документальная база. Её потенциал аргументированно поставил под сомнение многие, казалось бы, незыблемые постулаты нашего исторического прошлого.

И.М. Снегирёв, «Новоспасский монастырь»

Разберём парадоксальную на первый взгляд запись в труде И.М. Снегирёва⁷ «Новоспасский монастырь», изд. 1843 года. Там, под номером 7 на стр. 66 автор называет мать царя Михайла Фёдоровича Романова-Юрьева урождённой княжной Сицкой. Предвидя бурю негодований, Иван Михайлович Снегирёв в сноске (40) приводит самое серьёзное на его взгляд возражение в виде доказательства Ювеналия Воейкова⁸ о том, что мать Михаила Фёдоровича старица Марфа была из рода Шестовых. Казалось, что спорить в этом случае с официальной точкой зрения верх безрассудства. Спросите любого историка, знакомого с этим периодом, и на вопрос, кто была жена Фёдора Никитича Романова (патриарха Филарета) и матерью царя Михаила Фёдоровича Романова-Юрьева, он вам без запинки ответит: Ксения (инокиня Марфа) Ивановна Шестова, из Костромы. Почему же Иван Михайлович Снегирёв думал иначе? Никак не получается отнести «путаницу» с матерями царя Михаила Фёдоровича на счет незнания истории И.М. Снегирёвым и архимандритом Апполосом. Ляп можно было бы просто исправить. Дали бы «по шапке» этим дилетантам. Но нет. Труд их был опубликован, а «бури» негодования не последовало. Это значит, что у «оппонентов» И. Снегирёва на момент издания труда в 1843 году ничего более серьёзного, чем объяснения Ювеналия Воейкова, не нашлось.

Мать царя Михаила княжна Сицкая (старица Марфа), но никак не Ксения Шестова (тоже старица Марфа), «осталась», на стр. 66–67, с оговоркой (40). Напомню, что неразбериха касалась родной матери первого (после Смуты) царя Всея Руси! Да и Новоспасский монастырь, это не сельский Храм с кладбищем, а родовая усыпальница бояр Захарьиных в Москве! Потом, кто отменил жизненную данность, что дети одного отца могут быть от разных матерей, или приёмный сын у отца (отчима) может иметь даже неизвестную самому приёмышу мать.

Вкладная книга московского Новоспасского монастыря

Прошло сорок лет, а ситуация с «матерями» Михаила Фёдоровича на тот момент так и не была разрешена. Заинтересованные лица в 1883 году издали печатным способом Вкладную Книгу московского Новоспасского монастыря. В ней они, наконец-то, дали «аргументированный отпор» «невежам», почему-то отослав всех «сумлевающихся» всё к тому же Ювеналию Воейкову. То есть через сорок лет всем объявили, что «Сим споры и сумнения в Истории Российской торжественно решены».

И.М. Снегирёв и те, кто опубликовал такую «крамолу», про мать царя Михаила Фёдоровича, назвав её княжной Сицкой, а не Шестовой безусловно обладали соответствующей информацией. В противном случае их и тогда, и сейчас, как минимум, причислили бы, как говорят, к «альтернативным» историкам. Их же слегка (чтобы не поднимать волну дискуссий) со временем пожурили, сказав, что сделано такое по их крайнему неведению. Развитие этой истории с княжной Сицкой впереди.

Царица Анастасия

Из какого она рода? Кто её отец и мать? Эти вопросы не такие уж странные, как непременно покажется подавляющему числу знатоков и любителей нашей истории. Ответ для всех очевиден и никогда не вызывал даже малейших сомнений. Она дочь Романа Юрьевича Захарьина-Кошкина и Ульяны. Иначе и быть не может. Какие же прижизненные (1530–1560 гг.) документы о первой царице Руси сохранились вообще и какие из них указывают на то, что первая жена Ивана Грозного, была дочерью именно Романа, сына Юрия Захарьевича Кошкина-Кобылина? В послесвадебных прижизненных документах периода с 1547-го по 1560 гг., царица Анастасия нигде (найти не удалось) не представлена с отчеством, или с указанием (в любой форме) того, что она дочь окольничего Романа Захарьина-Юрьева. Учитывая то обстоятельство, что у младшей ветви Захарьиных никогда не было фамилий, такое упоминание при написании в любом документе смогло бы однозначно указать на её происхождение. Но увы. Лишь ЛЛС (лицевой летописный свод) Ивана Грозного содержит именно такую информацию. Там её записали как дочь Романа Юрьевича.

В дальнейшем мы подробно разберём, почему эту информацию в ЛЛС невозможно считать достоверной.

Альтернативная версия, в отличие от официальной подкреплённая рядом прямых и косвенных документальных доказательств, говорит о том царица Анастасия, была дочерью боярина Петра Яковлевича Яковля (Злобы). Пётр, родной племянник боярина Юрия Захарьева Кошкина-Кобылина и двоюродный брат Романа Юрьевича – ныне официального отца царицы.

Новоспасский монастырь.

Именно Яковлевы, а не Романовы изначально были крупными вкладчиками Новоспасского монастыря, являвшегося основным местом их захоронения в конце XV – середине XVII веков.

В этой усыпальнице бояр Романовых, по-моему, несправедливо (и совсем точно, неверно) названной романовской, стоят рядом надгробья этих двух двоюродных братьев, Петра Яковлевича и Романа Юрьевича.

Прирождённый местнический статус братьев несравним: Пётр, первый сын от старшего брата Якова Захарьевича, а Роман – четвёртый от младшего брата Юрия Захарьевича. Роман Юрьевич даже по внутриродовому статусу не входил в поколение своих трёх старших братьев, а официально (в местнических счетах) числился в поколении племянников. По статусу он был равен своему первому племяннику Захарию Петровичу Яковля (Яковлеву). Нет смысла сравнивать военные заслуги Петра Яковлевича и Романа Юрьевича.

Надгробья в Новоспасском монастыре

Собрание государственных грамот и договоров (ч. 1, № 155, стр. 428–430)

Предъявляется документ о поручной записи по боярину кн. Михаилу Львовичу Глинскому. Принимает поручительство боярин Пётр Яковлевич Захарьича (внук Захария).

Принимает поручительства от членов знатнейших княжеских и боярских родов. Так вот почти последним в этом документе, а это значит и в родовой иерархии записан (подчёркиваю) старший брат Романа Юрьевича Михайло Юрьевич. Так Михаил к тому же не просто старший брат Романа, это первый сын Юрия Захарьевича. Ему от отца Юрия Захарьевича досталась вся родовая «мощь» этой ветви. Какова она, можно судить из этого документа. Здесь не алфавитный список, а запечатлённая на царской бумаге иерархия родов. Вот теперь можно подумать, а был ли Юрий в действительности братом средним, т. е. старшим для третьего брата, Василия Юрьевича (Ляцкого)?

Поручная Грамота 1527 г. по князю боярину М.В. Глинскому

Ещё в 7018/1510 году братья были в одинаковом звании детей боярских. К 1527 году прогрессировал по службе лишь Пётр Яковлевич.

«…Лета 7018-го… А на Москве князь великий оставил бояр своих. Якова Захарьича, князя Петра Васильевича Оболенскова, Юрья Костентиновича Сабурова, да окольничих Григорья Ондреевича Мамонова да князя Василья Васильевича Ромодановского).

Тово же году послал князь великий Василей Иванович во Псков пскович к кресному целованью приводить бояр своих князя Олександра Володимеровича Ростовского, конюшева Ивана Ондреевича Челяднина, да дьяков Третьяка Долматова да Елизарья Цыплетева.

А окольничих послал государь во Псков перед собою Михаила Костентиновича Беззубцова да Ондрея Васильевича Сабурова, а с ними послал в детех боярских Петра Яковлевича да Михаила Юрьевича Захарьиных.

Вопрос второй. На каком основании на табличке над надгробием, принадлежащей Роману Юрьевичу, написано, что он носил чин боярина. Этот человек, наверняка честно служивший Государям и Отечеству, в силу вторичности своей родовой ветви и будучи четвёртым сыном по рождению не был не только боярином, но даже не получал «предбоярского» чина окольничего. Он был и навсегда останется вторым воеводой Нижнего Новгорода.

Смысл документа о поручной Грамоте очень значимый, поэтому на предыдущей странице был представлен оригинал Грамоты 1527 года.

Перед боярином Великого князя Василья Ивановича всея Руси Петром Яковличем Захарьича став поручники… да Михайло Юрьевич Захарьевича…

Возвращаясь к «боярину» Роману Юрьевичу, можно сказать, что делается всё так потому, что переписчикам истории на роль отца царицы Анастасии (вместо Петра Яковлевича Захарьина) нужен был соответствующего статуса претендент.

Этот документ (подчеркиваю), один из двух найденных на бескрайнем поле разрядных книг, составляет весь блёклый военный путь воеводы Романа Юрьевича. Больше упоминаний про него нет. Так откуда же составитель этой таблички взял информацию для фразы «…участник военных походов?». Вторая фраза и вторая неправда.

РАЗРЯДНАЯ КНИГА 1475–1605 гг.

Текст воспроизведен по изданию: Разрядная книга 1475–1605 гг.

Том I. Часть II. – М.: АН СССР (Институт истории);

Наука, 1977. – С. 269.

Лета 7045-го году …А как князь великий из Нижнева Новагорода велел ехоть к себе по домом Дмитрею Семеновичю Воронцову, Ивану Карпову, Семену Заболоцкому, князю Федору Ромодановскому, и тогды были воеводы в Нижнем Новегороде: (л. 184) * в городе (нет О.) князь Иван же Ондреевич (нет О.) Катырь Ростовской да Роман Юрьевич Захарьин.

Что же касается упомянутого выше старшего в роду брата Юрьевичей, Михаила, то Лебедевская летопись так описывает, как Иван Грозный поступил с двором старшего дяди своей жены царицы Анастасии. Пусть всё это ложится в «копилку» другой версии про род Анастасии.

Документы, которые должны были существовать:

– царская свадьба в феврале 1547 года (только грязные черновики);

– рождение и крещение детей Анастасии (Нет. Есть только по царевне Анне);

– свадьбы родственников Ивана Грозного, где присутствовала царица Анастасия (везде без отчества);

– свадьбы родных братьев Анастасии (нет);

– клятвы подданных о верности Ивану IV Грозному и его семье (только по Ивану Петровичу Яковлеву Хирону. По Захарьиным-Юрьевым нет. Не по чину);

– вклады в монастыри царицы и её родственников (царица без отчества).

Мать Анастасии, Ульяна, о роде-племени которой нам вообще ничего не известно, пережила свою дочь. При исследовании изучено множество документов, касающихся первой тёщи Ивана Грозного. Особое внимание было обращено на Чин ряда высокопоставленных свадеб, где Ульяна, как, тёща Государя Ивана Грозного, была обязана занимать подобающее место за столом так называемых «Сидячих боярынь». Изучен документ о крещении царевны Анны, внучки Ульяны, где самой бабушки, в рамках новой гипотезы, уже вполне ожидаемо, не оказалось. Другая (по альтернативной версии) бабушка, Анна, жена Петра Яковлевича Яковлева там есть. Разыскивались и систематизировались документы о дядьях, братьях и сёстрах Царицы Анастасии. Уточнялись их года рождения и смерти. Обязательно подвергался сравнительному анализу их карьерный рост, и земельные владения, до свадьбы Анастасии 1547 г., после неё, и после смерти царицы. Отслеживалось наличие дядьёв и братьев Анастасии в опекунских советах при малолетних царевичах, поручные грамоты с их участием.

На основании исследования этих и многих других аспектов выяснялось, как влияло на карьерный рост Захарьиных-Яковлевых и Романовых их родство с Иваном Грозным.

Не лишним будет ещё раз напомнить, что разговор идёт о первой на Руси царице – матери царевен и царевичей – детей Ивана Грозного, и членах её семьи.

Времена те, по историческим меркам, не такие уж и далёкие от современности. Документов о родословиях и службе менее знатных царских слуг (князей и бояр) сохранилось во множестве, а вот с родственниками царя всё обстоит иначе. Когда, кем и с какой целью был совершен подлог с царицей Анастасией, мы, со временем, узнаем из следующих книг.

О чём поведали царские свадьбы

РГАДА. Ф. 135. ДРЕВЛЕХРАНИЛИЩЕ 195. 1546 г. декабря – 1547 г. октября. – Дело о бракосочетании царя Ивана IV Васильевича с Анастасией Романовной Захарьиной-Юрьевой, дочерью боярина Романа Захарьина-Юрьева.

(Обратим особое внимание на вставку слова «Романовну» над последней строкой документа!)

«ЗНЕ (7055) – 1547 году каком великий государь и великий князь Иван Васильевич Всея Руси сочетался законным браком».

Свадьба Ивана Грозного и Анастасии

После фразы «…а понял Царицу Анастасию…» стоит точка. Следующее предложение начинается с заглавной буквы – И-. Смысл его такой: «И были на радости его в чину». Главное же состоит в том, что кому-то понадобилось «закрепить» Анастасию за Романом как отцом. Вот тогда и появилась вписанная в черновик чина свадьбы нужная вставка – «Романовну».

Эта часть книги расскажет о гипотезе, возникшей в ходе изучения архивных документов и опубликованных трудов о царских свадьбах Руси XVI века. В рамках темы исследовались свадебные разряды, на предмет рассадки родственников русских царей и цариц на царских свадьбах и свадьбах представителей высшего слоя служилой аристократии. Возникающие вопросы ожидаемо указывали на их взаимосвязь и подчинённость единой задаче. Материал, способный дать ответы, сформировал фундамент для гипотезы о происхождении первой жены Ивана IV Грозного царицы Анастасии. Гипотеза, кроме фактов в заявленной теме, имеет в своём «доказательном арсенале» ряд других, детально разработанных направлений. В совокупности эти находки и образуют основу гипотезы.

В отечественной историографии сложилось достаточно аргументированное представление о практически всеобъемлющем влиянии местнических традиций, которые определяли не только правила и порядок распределения должностей при назначении на службу⁹, но и гораздо более частные аспекты жизни царского двора. Так, в соответствии с разрядом определялось и конкретное место, которое в помещении или за царским столом занимали официальные и приглашенные лица во время аудиенций, приемов и т. п., требовавших присутствия царя, боярской думы, представителей других учреждений аппарата государственного управления¹⁰. Для понимания особенностей проявления местнических традиций, а также вызванной ими конкурентной борьбы между представителями высшей аристократии и реального положения тех или иных чинов в иерархии царского двора и шире – аппарата центрального управления, большой объем информации содержат сохранившиеся «чины царских свадеб» XVI века. В них достаточно подробно описан порядок рассадки за столами родственников русских царей и цариц, других официальных и приглашенных представителей высшего слоя аристократии.

И.А Поляков в своей работе «Документы царских и великокняжеских свадеб из библиотеки князей Ромодановских // История 2020. Выпуск 6 (92)» писал: «Для исследователей правящей элиты Московского царства разрядные документы, касающиеся процесса организации и проведения царских и великокняжеских свадеб, имеют принципиально значение. Помимо самого церемониала, эти источники помогают ученым реконструировать состав лиц, присутствовавших на свадьбе, и определить их место в церемониальной иерархии, напрямую зависевшее от их служебного и придворного положения. Все сохранившиеся источники условно можно разделить на две группы. Первую составляют официальные подлинные документы из делопроизводственной переписки, проходившей при организации свадьбы: материалы о смотрах и выборе невесты, черновики и росписи служб, реестры участников процессии. До настоящего времени дошли только небольшие отрывки этих документов. Некоторые из них были выборочно опубликованы еще в XIX веке¹¹. Во второй половине XX в. В.Д. Назаровым была проделана работа по выявлению в фондах РГАДА оригиналов грамот XVI в., связанных с проведением церемоний. В результате, ему удалось обнаружить более 15 неизвестных ранее подлинных документов, касающихся организации свадеб великого князя Василия III с Еленой Глинской 1526 г. и царя Ивана IV с Анастасией Романовой 1547 г.»

Документация свадеб хранилась до середины XIX в. главным образом в фонде, который составлял ф. 156 ЦГАДА. С организацией в 1851 г. «Древлехранилища» (сейчас это ф. 135 РГАДА) в нём оказалась подавляющая часть свадебных дел.

Для основной проблематики этого раздела книги особое значение имеет порядок рассадки за так называемым столом «сидящих боярынь» во время царских свадеб XVI в. Свадебные разряды были изданы в «Древней российской вивлиофике» Н. Новикова¹² – Ч. 13. – М., 1790 г. (далее – ДРВ).

На основе анализа изученных документов среди прочего выявлено, что на царских свадьбах, за столом «сидячих боярынь», сидели избранные женщины. Их происхождение дало возможность разделить боярынь на три группы. В документы они заносились в порядке старшинства, которое определялось родовым статусом их мужей.

К первой группе принадлежали всевозможные кровные родственницы вступающего в брак Великого князя. Например, в чине свадьбы 1526 г. родителей Ивана Грозного первой была записана княжна Анна Васильевна (рязанская), жена Ф.И. Бельского. Она была племянницей Ивана III и значит двоюродной сестрой жениха Василия III.

На этой свадьбе 1526 г. не присутствовала тёща Василия III, Анна Стефановна Глинская (урождённая Якшич). Возможное объяснение этому факту будет предложено ниже. Правда, сразу нужно сказать о том, что спустя 20 лет, на свадьбе 1547 г. своего внука, Ивана IV Грозного, Анна Стефановна Глинская возглавила список стола «сидячих боярынь». Она своим присутствием за этим столом в феврале 1547 г. прояснила, где свадебным чином было предусмотрено законное место царских тёщ. Кроме этого, Анна Глинская на свадьбе 1547 г. подтвердила, что возглавляют (это первая группа) стол кровные родственницы царя-жениха. Статус Анны Стефановны Глинской на свадьбе 1526 г. относил её, как тёщу Василия III, только к третьей группе предложенной классификации потому, что она являлась лишь матерью невесты, не состоявшей в кровном родстве с представителями царской ветви. На свадьбе же 1547 г. своего внука Ивана IV она уже предстала в другом качестве. «Поучаствовав» через дочь-царицу Елену своей генетикой в родословии царственных Рюриковичей, Анна Стефановна подняла свой статус до первой (кровной) группы. Это и зафиксировал свадебный документ февраля 1547 года.

Безусловно, такая трансформация должна была происходить с царской тёщей каждого царя. После рождения первенца у её дочери-царицы, царская тёща становилась родной бабкой царевен и царевичей, в которых уже текла её кровь. Отныне, на любых свадьбах братьев царя (своего зятя), крестинах своих внучек и внуков (например, у внучки, царевны Анны Иоановны, 1549 г.р.), свадьбах внучат (например, царевича Ивана Ивановича в 1572 г.), тёща – Ульяна, ставшая бабкой, должна была присутствовать за главным крестильным, или свадебным столом «сидячих боярынь». Это подтверждает своим примером бабка Ивана Грозного, и, конечно же, логика следования традициям. С связи с этим и возникает вопрос отсутствия Ульяны, жены Романа Юрьевича, в документах подобного рода.

Возвращаясь к предлагаемому делению за столом «сидячих боярынь», проанализируем состав персон из второй группы. В неё, сообразно с чином своих мужей, входили жёны родственников (свойственников) жениха. За «столом сидячих боярынь» свадьбы 1526 г., в начале этой второй группы записана «Княгиня Марья княж Семёнова Холмского Орина».

Великий князь Иван III в 1500 году выдал за князя Василия Даниловича Холмского свою дочь Софью Ивановну, родную сестру Василия III, «сделав» Василия Даниловича своим зятем. Родной брат Василия Даниловича, Семён Данилович Холмский (прозвище Мынында, Рюрикович, потомок князей Тверских) был женат на Марии. Именно эта Мария, из неизвестного рода, и записана второй, по общему счету, персоной стола «сидячих боярынь» 1526 года. Она является женой князя Семёна Холмского, родного брата Василия Даниловича Холмского, зятя Ивана III.

«Пустующая» третья группа, в 1526 г. должна была состоять из жен близких родственников невесты. Она наверняка включила бы в себя отсутствующую тогда мать невесты, Елены Глинской, тёщу Василия III, Анну Стефановну Глинскую (Якшич). Представителей третьей группы на свадьбе не было может потому, что они родом из Сербии.

Во вторую группу вошли жены, чьи мужья были из рода Захарьиных-Кошкиных, родственного жениху. Все Захарьины родственники великокняжеской ветви Рюриковичей. Известная в историографии великая княгиня Мария Ярославна¹³ (правнучка Фёдора Кошки) была женой Василия II Тёмного и матерью Ивана III.

Во вторую группу вошла Орина, вдова боярина Юрия Захарьевича Кошкина, умершего в 1504 году. За ней шла Анна, жена здравствующего на то время боярина Петра Яковлевича Яковля, племянника умершего Юрия Захарьевича. Завершала вторую группу и весь список, жена Михаила Юрьевича Кошкина, тоже Орина.

Других персон за этот стол не приглашали. Так, не вызвавшее возражений в историографии, мнение авторитетного специалиста Н.Н. Селифонтова¹⁴ о присутствии за столом «сидячих боярынь» жён знатнейших бояр, которые по его заключению пользовались «особым царским расположением», не нашло подтверждения в исследуемых документах.

В то же время, при рассмотрении конкретных чиновных свадебных списков бракосочетания русских царей XVI в. обнаруживается ряд исключений из принятых местнических порядков. Так, во время свадьбы Ивана Грозного и Анастасии Романовой, которая состоялась 3 февраля 1547 года, в соответствии с ними царская тёща Ульяна, мать Анастасии и жена Романа Юрьевича Захарьина, должна была оказаться за столом «сидячих боярынь», поскольку относилась одновременно ко второй и третьей указанным выше группам: она была женой (вдовой) Романа Юрьевича – родственника жениха (Ивана IV) и матерью невесты. Поэтому её место было за столом «сидячих боярынь. К группе жен родственников со стороны жениха она относилась поскольку все Захарьины-Кошкины (Роман Юрьевич в том числе) являлись кровными родственниками по женской линии великих князей: Ивана III, его сына Василия III и его внука Ивана IV Грозного. Молодожёны Иван IV и Анастасия Захарьина тоже являются дальними родственниками.

В статье «Геналогические связи Романовых до начала XVII в. и их значение в истории рода» Е.В. Пчелов пишет: «Уже дочь Фёдора Кошки – Анна Фёдоровна в 1390 г. была выдана замуж за удельного микулинского князя Фёдора Михайловича – младшего сына тверского князя Михаила Александровича, соперника Дмитрия Донского в борьбе за великое княжение Владимирское. А на внучке Фёдора Кошки, Марии Фёдоровне Голтяевой, в 1407 г. женился один из сыновей серпуховского и боровского князя Владимира Андреевича – Ярослав-Афанасий Владимирович, князь Малоярославецкий. Серпуховская династия была младшей ветвью Московского княжеского Дома, а Владимир Андреевич, как известно, приходился двоюродным братом Дмитрию Донскому. От брака с внучкой Фёдора Кошки Ярослав Владимирович имел дочь Марию, которая в 1433 г. была выдана замуж за юного московского князя Василия II Васильевича, внука Дмитрия Донского, будущего Василия Тёмного. Следовательно, все потомки Василия II – т. е. вся московская династия, начиная с Ивана III, являлась одновременно и потомством Фёдора

Кошки. Иван III приходился Фёдору Кошке праправнуком по линии матери. Поэтому брак Ивана Грозного и Анастасии Романовны был браком между тёткой и её пятиюродным племянником, т. е. браком в 11-й степени родства. Конечно, это родство было отдаленным, но оно показывает генеалогическую близость Кошкиных к московским Рюриковичам.