Текст книги "Благотворительность семьи Романовых. XIX – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора"

В каких же формах осуществлялось призрение взрослого нуждающегося населения? одной из самых распространенных была выдача единовременных и периодических денежных пособий. Такая поддержка отчасти напоминала традиционную раздачу милостыни, но, в отличие от нее, осуществлялась организованно. При этом учитывалось, насколько это было возможно, действительное материальное положение просящих. Одним из учреждений, оказывавших такую помощь в северной столице, был Попечительный о бедных комитет. Как самостоятельное учреждение он существовал с 1805 г., а в 1816-м вошел в состав Императорского Человеколюбивого общества. Тогда же такой комитет был создан в Казани, в 1818 г. – в Москве, Воронеже и Слуцке, в 1821-м – в Уфе, и в 1854 г. – в Костроме. Все они действовали и во второй половине XIX столетия, существовали на благотворительные средства, а также на доходы от недвижимости. По своему устройству и форме управления Попечительные о бедных комитеты представляли собой общественные благотворительные организации, административно подчинявшиеся совету Императорского Человеколюбивого общества и действовавшие на основе собственных уставов. В 1841 г. был принят новый устав Санкт-Петербургского Попечительного о бедных комитета, уточнивший порядок управления и способы оказания помощи бедным. Комитет, напомним, оказывал денежные пособия «приведенным в нищету стечением несчастных обстоятельств», а также «престарелым, увечным и больным, не могущим содержать себя собственными трудами». Престарелые и инвалиды помещались в богадельни Человеколюбивого общества. Кроме того, на пособия комитета могли рассчитывать жители северной столицы, имевшие минимальные доходы, не позволявшие решать жизненно необходимые задачи.

По уставу 1841 г. комитет состоял из семнадцати попечителей, избиравшихся советом Человеколюбивого общества «из чиновников, отставных и служащих, и вообще лиц свободного состояния, известных своей честностью и добродетельной жизнью»[273]273
  ПСЗ – II. Т. 16. Отд. 2. № 15002.


[Закрыть]. Из них избирались председатель, секретарь и казначей. Задачей остальных попечителей, курировавших определенные части города, было «разбирательство состояния бедных, в их частях жительствующих»[274]274
  Там же.


[Закрыть]. Кроме попечителей, комитет мог иметь неограниченное число членов-благотворителей. Это звание давалось за денежные пожертвования или какую-либо полезную для комитета деятельность. Согласно уставу 1841 года, члены Санкт-Петербургского Попечительного о бедных комитета не считались государственными служащими. Права государственной службы они, как и большинство лиц, служивших в Человеколюбивом обществе, получили в 1858 г. Председатель комитета получил чин V класса, попечители – чин VI класса, казначей и секретарь – чин VII класса, старший помощник секретаря – чин IX класса и, наконец, младший помощник секретаря и помощник казначея – чин X класса. Таким образом, комитет стал напоминать государственное учреждение. Эффективность его работы в первой половине XIX столетия была невысокой. Причиной этого являлось то, что комитет был не в состоянии во всех случаях проверять, насколько обоснованы просьбы о помощи. Он действовал изолированно от других петербургских учреждений Человеколюбивого общества и не всегда мог оказать соответствующую помощь лицам, обращавшимся в эти учреждения.

Во второй половине XIX в. комитет был реорганизован. В 1858 г. его присоединили к канцелярии Человеколюбивого общества в виде «особого отделения» и подчинили непосредственно помощнику главного попечителя. Комитету отводилась важная роль. Помимо ходатайств, поступавших в учреждения Человеколюбивого общества, он должен был рассматривать прошения о помощи, подававшиеся на имя высочайших особ в Министерство императорского двора и другие государственные учреждения. В Петербурге и его пригородах располагались дворцы членов императорской фамилии, высшие и центральные государственные учреждения империи. Отвергать просьбы о помощи, поступавшие туда на имя императора и членов его семьи, было нежелательно, поскольку это могло нанести ущерб образу самодержавия. Но государственные учреждения и члены дома Романовых, как правило, непосредственно не занимались рассмотрением прошений. Эти бумаги для проверки и оказания помощи направлялись в канцелярию совета Человеколюбивого общества. Далее из канцелярии они поступали в Санкт-Петербургский Попечительный о бедных комитет, где проверялись его членами на предмет обоснованности. После этого, с учетом мнения попечителей, прошения рассматривал помощник главного попечителя Человеколюбивого общества. Те просьбы о помощи, которые признавались обоснованными, поступали к главному попечителю, принимавшему окончательное решение. Такую же процедуру проходили прошения, поступавшие непосредственно в Человеколюбивое общество. Этот порядок призван был обеспечивать оказание помощи действительно нуждавшимся, но неизбежно вносил элемент бюрократизма. Поэтому в экстренных случаях пособия могли выдаваться сразу, по предписанию помощника главного попечителя или самих попечителей комитета, но в сумме не более трех рублей единовременно.

Количество прошений, направлявшихся в Санкт-Петербургский Попечительный о бедных комитет, было велико. В 1860-е гг. их поступало от 8000 до 17 000 в год (в 1860 г. поступило 14 971, в 1865 г. – 12 229, в 1869 г. – 13 804 прошения). Удовлетворенные ходатайства составляли от одной пятой до одной трети. В 1860 г. периодические пособия от комитета получили 45 человек, едино временные – 3347 человек. В 1865 г. единовременная помощь была оказана 7029 лицам, периодические пособия получили 102 человека. В 1869 г. периодические пособия были предоставлены 171, единовременные – 8240 лицам. На выдачу пособий расходовались довольно крупные суммы. В 1860 г. на периодические пособия комитет израсходовал 2780 руб. и на единовременные – 2612. В 1865-м расходы составили 6778 руб. на периодическую помощь и 38 тыс. 251 руб. на единовременную. В 1869 г. были израсходованы 9856 руб. на периодические пособия и 30 тыс. 458 руб. на единовременные[275]275
  Отчет совета Императорского Человеколюбивого общества за 1867, 1868 и 1869 гг. СПб, 1871. С. 22–23.


[Закрыть]. Суммы пособий были различными – от одного до нескольких десятков рублей – в зависимости от характера прошений и мнений, высказанных попечителями комитета и руководителями Человеколюбивого общества. Несмотря на желание комитета выдавать пособия обоснованно, его члены, которых было около двух десятков человек, просто физически не могли во всех случаях проводить «вполне точные дознания о положении лиц, ищущих пособия, и принуждены основывать долю своих заключений на поверхностном, наглядном обзоре быта просителей, или на одном словесном с ними объяснении»[276]276
  Отчет совета Императорского Человеколюбивого общества за 1874, 1875 и 1876 гг. СПб, 1877. С. 70.


[Закрыть]. Однако инициатива Попечительного о бедных комитета о пересмотре устава и разработке правовых основ для более эффективной деятельности не встретила поддержки руководства Императорского Человеколюбивого общества. Здесь, как и в ведомстве учреждений императрицы Марии, инициатива «снизу» не поощрялась. В этом отношении благотворительные ведомства дома Романовых полностью соответствовали госучреждениям.

Еще одной характерной чертой, объединявшей оба благотворительных ведомства, было их стремление сохранить свой особый статус. В 1872 г. властью была сделана попытка разработать проект реорганизации призрения в России. В специально созданную комиссию вошли руководящие работники Человеколюбивого общества и ведомства императрицы. Она работала три года, но никаких конкретных решений так и не приняла. В процессе работы из нее была выделена «субкомиссия», рассматривавшая вопрос об объединении деятельности петербургских учреждений призрения и благотворителей. Совет Императорского Человеколюбивого общества положительно отнесся к самой идее объединения учреждений и обществ социальной помощи в северной столице, но выступил против создания координирующего органа, без которого это объединение во многом теряло смысл. Совет полагал, что «нет никакой необходимости создавать какое-либо средоточное ведение этими учреждениями и они совершенно самостоятельно могут и должны продолжать свою деятельность до сих пор…»[277]277
  Там же. С. 70–71.


[Закрыть]. Совет допускал лишь взаимодействие самостоятельных ведомств, обществ и учреждений, считал, что при этом «ложная бедность» будет меньше «ускользать от должной оценки и тем явственнее будет выражаться способ, которым… всего существеннее можно вывести нуждающегося из его беспомощного положения»[278]278
  Отчет совета Императорского Человеколюбивого общества за 1874, 1875 и 1876 гг. С. 70.


[Закрыть]. Структурами, способными наряду с благотворительными ведомствами дома Романовых выполнить указанные задачи, были признаны приходские попечительства о бедных в Петербурге. Совет Человеколюбивого общества посчитал целесообразным сотрудничество с ними в обследовании положения бедных и выдаче им пособий, в организации медицинской помощи и в призрении детей. Важная роль при этом отводилась Петербургскому Попечительному о бедных комитету. Некоторые приходские попечительства выразили согласие сотрудничать с Человеколюбивым обществом, но дальше обсуждения вопроса дело не пошло.

В 1870-е гг. количество прошений о помощи, поступивших в Петербургский Попечительный о бедных комитет оставалось на уровне 12 000–15 000 в год (в 1874 г. поступили 15 211 ходатайств, в 1875 г. – 12 520, в 1876 г. – 12 102. Из них удовлетворены, соответственно, 9243, 8795 и 8954)[279]279
  Там же. С. 75–76.


[Закрыть]. Различное количество отклоненных прошений по отношению к их общему числу дает основание полагать, что какого-либо заранее установленного «плана по отсеву» не существовало, и попечители комитета стремились, по мере возможного, быть объективными. Выше отмечалось, что в Санкт-Петербургский Попечительный о бедных комитет поступали прошения из различных учреждений, в том числе адресованные высочайшим особам. Представление о том, на чье имя поступало больше всего ходатайств, каков был социальный статус просителей, и в каком размере им оказывалась помощь, можно получить из отчетов совета Императорского Человеколюбивого общества, в которых эти сведения время от времени публиковались.

Просьб о помощи, обращенных к высочайшим особам, было сравнительно немного. На имя царя в 1874 г. поступили 763 ходатайства, на имя его супруги – 281, цесаревны – 302, цесаревича – 589, великого князя Владимира Александровича – 735, великой княгини Марии Александровны и ее супруга герцога Эдинбургского – 814. Министерство императорского двора получило 257 прошений. В то же время на имя главного попечителя Человеколюбивого общества и его помощника поступили 10 699 прошений. В следующем году на высочайшее имя были поданы 616 прошений, на имя императрицы – 170, цесаревича – 391, цесаревны – 523, великого князя Владимира Александровича – 270, в Министерство императорского двора – 220. Непосредственно в Человеколюбивое общество поступили 9134 ходатайства о помощи. Подобная картина была и в 1876 г. На имя царя поступили 692 прошения, его супруга получила 146 прошений, цесаревич – 326, цесаревна – 391, Владимир Александрович – 266, королева Вюртембергская Ольга Николаевна – 76. В Человеколюбивое общество обратились за помощью 9113 человек. Кроме того, к главному попечителю и его помощнику обратились с просьбой о выделении бесплатных лекарств в 1874 г. 684 человека, в 1875 г. – 711 и в 1876-м – 696. За эти же годы поступили соответственно 7, 11 и 9 обращений с просьбами о помещении детей в учебно-воспитательные заведения Человеколюбивого общества[280]280
  Там же. С. 74–75.


[Закрыть]. Прошения о помощи, обращенные к высочайшим особам, отражали традиционные патриархальные представления о самодержавной власти, как заступнице обездоленных, силе, которая только и может помочь в безвыходной ситуации. Однако значительное большинство просивших считало более надежным способом получить помощь, обратившись непосредственно в благотворительное ведомство, состоящее под монаршим покровительством.

Среди обратившихся в Санкт-Петербургский Попечительный о бедных комитет были лица всех сословий и чинов. Из обратившихся в 1874 г. представителем податного сословия был 4831 человек, 4392 лица состояли в штаб– и обер-офицерских чинах, 642 являлись разночинцами, 213 – студентами, 90 – особами духовного звания, 42 имели генеральское звание. В следующем году в комитет поступили прошения от 3898 лиц податного сословия, 3651 от низших воинских чинов, 3585 от офицеров, 486 от разночинцев, 256 от студентов, 71 от особ духовного звания и 27 от лиц звания генеральского. В 1876 г. просили о помощи 3402 нижних воинских чина, 3951 человек из податного сословия, 3608 лиц офицерского звания, 530 разночинцев, 247 студентов, 60 лиц духовного звания и 30 генеральского. Кроме того, в 1874, 1875 и 1876 гг. В комитет обращались соответственно 317, 203 и 171 лицо из жителей великого княжества Финляндского. Обращались за помощью и иностранцы. В 1874, 1875 и 1876 гг. от них поступило соответственно 119, 75 и 76 прошений[281]281
  Отчет совета Императорского Человеколюбивого общества за 1874, 1875 и 1876 гг. С. 75.


[Закрыть]. Следует отметить, что под просителями того или иного звания и чина понимались не только лица мужского пола, но также их супруги и дочери, на что указывается в отчетах. К студентам, разумеется, это не относилось. Надо также отметить, что в конце каждого года в комитете по разным причинам оставались нерассмотренными от нескольких десятков до сотни прошений.

Подавляющее большинство просивших о помощи принадлежало к непривилегированным сословиям. Как правило, именно эти люди пополняли ряды нищих и обездоленных. Однако среди обращавшихся за помощью были лица, принадлежавшие к элите российского общества – дворянству. Штаб-офицерские и генеральские чины по выслуге давали потомственное дворянство. Большинство их обладателей имели его по происхождению. Иногда под обер-и штаб-офицерскими чинами понимались и соответствующие чины в гражданской службе. Чиновничество тоже относилось к привилегированной группе населения. В том, что к благотворительной помощи прибегали представители привилегированной части российского общества, нет ничего удивительного. Как отмечалось, сама по себе принадлежность к дворянству не гарантировала материального достатка. Далеко не все дворяне имели земли и капиталы, достаточные для решения самых насущных жизненных задач, не говоря уже о поддержании соответствующего образа жизни. Причинами бедности могли быть недостаточная пенсия, болезни, требовавшие дорогостоящего лечения, долги, материальные проблемы ближайших родственников, наконец, неудачная игра в карты, на бегах, пьянство и тому подобное. Давала ли сословная принадлежность преимущества при получении помощи, судить трудно. В публикациях о деятельности Человеколюбивого общества и архивных материалах упоминания об этом отсутствуют. В ситуации, когда все просившие находились в стесненных материальных условиях, упомянутый фактор мог играть роль. Можно допустить, что обедневшие представители привилегированных сословий использовали знакомства, чтобы положительно решить вопрос о получении пособия.

Самой распространенной формой помощи, которую оказывал Санкт-Петербургский Попечительный о бедных комитет, была выдача единовременных и периодических денежных пособий. В 1874 г., к примеру, их получили 8110 человек, в 1875-м – 7633, в 1876-м – 7233. Большая часть просивших получала от 2 до 5 руб. В 1874 г. таких лиц было 5802, в 1875-м – 5342, в 1876-м – 588. Нередко комитет выдавал пособия в размере пяти – десяти рублей. В 1874 г. такие суммы были выданы 1475 лицам, в 1875-м – 1552, в 1876-м – 1583 просителям. Более крупные суммы – 20–30 руб. и более – получали лишь несколько сот человек в год. Были и такие, кто получал помощь в размере 1 руб.[282]282
  Там же.


[Закрыть] Единовременные выплаты производились, как правило, для того, чтобы помочь нуждавшимся в решении неотложных житейских задач – оплата жилья, расходы по судебным тяжбам и составлению различных бумаг, срочная поездка, на которую не было денег, и тому подобное.

Кроме единовременных, Петербургский Попечительный о бедных комитет выплачивал периодические денежные пособия «в виде пенсии, ежемесячно, или по нескольку раз в год». Пенсиями назывались все периодические выплаты. В 1874 г. на содержание детей комитет выдал 140 лицам 5928 руб. 99 коп., в 1875 г. на те же цели 144 человека получили в общей сложности 6658 руб. 88 коп. и в 1876 г. 101 лицу выдали 4251 руб. 52 коп.[283]283
  Там же.


[Закрыть] В среднем выходило около 50 руб. на семью или одного человека, воспитывавшего ребенка. «детские пособия» были различными, в зависимости от количества детей в семье. Комитет также выплачивал пособия на содержание престарелых в богадельнях и пансионеров в учебно-воспитательных заведениях.

На содержание 34 престарелых в богадельнях Человеколюбивого общества в 1874 г. израсходовали 3091 руб. В 1875 г. на содержание 33 человек было потрачено 2510 руб. и в 1876 г. на содержание 32 стариков – 2265 руб. Содержание 75 пансионеров в учебно-воспитательных заведениях Человеколюбивого общества в 1874 г. обошлось в 4691 руб., в 1875-м на 52 пансионера было отпущено 4260 руб. и в 1876 г. на 67 пансионеров комитет израсходовал 4646 руб.[284]284
  Отчет совета Императорского Человеколюбивого общества за 1874, 1875 и 1876 гг. С. 76.


[Закрыть] Содержание одного призреваемого в богадельнях стоило в среднем около 100 руб. в год, на одного питомца учебно-воспитательных заведениях затрачивалось в среднем шестьдесят рублей в год. Это были небольшие суммы, позволявшие удовлетворять лишь минимальные потребности.

В числе призревавшихся Попечительным о бедных комитетом были неимущие студенты. Комитет оказывал помощь студентам Петербургского университета, медико-хирургической академии и других вузов. В 1874 г. на помощь 25 студентам Университета и медико-хирургической академии было израсходовано 3764 руб. В следующем году 35 студентов получили 4937 руб. В 1876 г. 20 универсантов, 19 студентов медико-хирургической академии и три студента других вузов получили в общей сложности 5743 руб.[285]285
  Там же. С. 78.


[Закрыть]. В среднем на одного студента выходило примерно 140–150 руб. в год. Это тоже были небольшие деньги, но они позволяли скромно существовать и даже оплачивать учебу. Студентам выдавались и единовременные пособия. В 1874 г. 46 студентов университета получили в общей сложности 1068 рублей, 81 студент медико-хирургической академии – 922 рубля, и 31 студент прочих питерских вузов – 526 рублей. В 1876 г. единовременные пособия в размере 1349 руб. получили 117 студентов Университета, 75 студентов-медиков и 43 студента других вузов[286]286
  Там же.


[Закрыть].

Но если периодические «пенсии» и единовременные пособия в сумме не менее 5–10 руб. позволяли неимущим решать свои житейские проблемы, то выплаты сумм в размере от 50 коп. до 1–2 руб. были совершенно неэффективны. Пятидесятикопеечные выплаты Петербургский комитет во второй половине XIX в. не осуществлял, но другие комитеты это делали. В 1867 г. газета «голос» подвергла критике костромской Попечительный о бедных комитет. Автор заметки писал: «…если уж помогать бедным, так уж помогать радикально, а то, что за помощь каждый месяц по 50 коп. Ведь эти деньги идут не на ослабление нищенства, а на развитие его, потому что идут в кабак. Вот дом призрения – другое дело: в него идут действительно бесприютные и дряхлые, тут всякая копейка комитетская идет на дело»[287]287
  РГИА. Ф. 768. Оп. 2. Д. 280. Л. 7 об.–8.


[Закрыть].

В целом по России во второй половине XIX в. различные денежные пособия от Попечительных о бедных комитетов Императорского Человеколюбивого общества получали ежегодно несколько десятков тысяч человек. Несмотря на недостатки, эта система помощи бедным выдержала проверку временем. При отсутствии государственной социальной политики, системы страхования, денежные выплаты, осуществлявшиеся благотворительными обществами и учреждениями, были едва ли не единственным способом помочь взрослым беднякам, а в ряде случаев и детям. В конце XIX столетия эта система помощи бедным была усовершенствована. При комитете создали комиссию для регистрации бедного населения Санкт-Петербурга, которая продолжала существовать и после упразднения в 1900 г. самого комитета. Прочие Попечительные о бедных комитеты существовали в России до прихода к власти большевиков и гражданской войны.

Наряду с Попечительным о бедных комитетом в Петербурге и губернии действовали более мелкие благотворительные общества различной ведомственной принадлежности. Они оказывали помощь сравнительно небольшому числу бедняков: от нескольких десятков до нескольких сотен человек единовременно. Как правило, осуществлялась близкая по форме к денежным пособиям помощь одеждой, обувью, продуктами, дровами. Некоторые из этих обществ входили в состав Ведомства учреждений императрицы Марии, в частности – общество для снабжения бедных одеждой, основанное в северной столице в первой половине XIX в. оно оказывало помощь бедным петербуржцам одеждой, изготовлявшейся «…преимущественно бедными швеями, которые в течение зимы добывали тем для себя пропитание»[288]288
  Отчет Общества для снабжения бедных одеждою. С 1 сент. 1875 по 1 апр. 1876. СПб, 1876. С. 1.


[Закрыть]. Работа швей оплачивалась обществом. Кроме того, вещи собирались в качестве пожертвований. Бедным выдавались только предметы одежды и белья. Раздача одежды производилась, как правило, в конце осени и зимой. Общество могло постоянно обеспечивать небольшое количество бедняков. Каждый благотворитель имел право рекомендовать лиц, нуждавшихся в одежде, но при этом должен был «…сообразоваться со своим пожертвованием»[289]289
  Там же.


[Закрыть]. В этом случае нуждающийся должен был представить рекомендательную записку за подписью благотворителя. Получить следующее пожертвование могли только те лица, которые сами носили выданную им одежду. Продававшие полученные вещи новых пожертвований не получали.

Средства общества формировались преимущественно из пожертвований высочайших особ. Эти суммы были невелики. В 1867 г. от императора поступили 286 руб., от императрицы – 143 руб., от наследника престола – 30 руб. и от цесаревны – 28 руб. 57 коп. Великие князья Владимир, Алексей и Сергей Александровичи вместе внесли 42 руб. 90 коп.[290]290
  Отчет Общества для снабжения бедных одеждою. С 1 сент. 1867 по 1 сент. 1868. СПб, 1868. С. 3.


[Закрыть] В 1882–1883 гг. новый император пожертвовал обществу 286 руб., его супруга – 100 руб., великий князь Константин Николаевич – 28 руб.[291]291
  Отчет Общества для снабжения бедных одеждою. С 1 сент. 1882 по 1 апр. 1883. СПб, 1883. С. 2.


[Закрыть] Поступали и другие частные пожертвования, но тоже небольшие. Капитал общества не превышал 2000 руб. На эти деньги заказывалась одежда, снимались помещения для ее раздачи, оплачивались другие нужды. Основного или неприкосновенного капитала у общества не было. Все расходы зависели от текущих поступлений. Во второй половине XIX в. общество в Санкт-Петербурге ежегодно обеспечивало вещами около тысячи человек. Например, зимой 1867/68 г. 722 бедняка получили 928 единиц разной одежды[292]292
  Отчет Общества для снабжения бедных одеждою. С 1 сент. 1867 по 1 сент. 1868. С. 1.


[Закрыть]. Зимой 1875/76 г. 1332 единицы вещей получили 1046 нуждающихся[293]293
  Отчет Общества для снабжения бедных одеждою. С 1 сент. 1875 по 1 апр. 1876. СПб, 1876. С. 1.


[Закрыть]. В течение зимы 1882/83 г. 980 человек получили 1270 единиц одежды и белья[294]294
  Отчет Общества для снабжения бедных одеждою. С 1 сент. 1882 по 1 апр. 1883. С. 1.


[Закрыть].

Помощь бедным денежными пособиями и вещами была наиболее простой формой открытого призрения, позволявшей единовременно или периодически удовлетворять самые минимальные потребности нуждающихся. Организация такой помощи не требовала стационарных учреждений и специальной квалификации служащих. Более сложной формой призрения была медицинская помощь, которая оказывалась стационарно в больницах и амбулаторно.

В ведомстве императрицы Марии эту помощь оказывали, главным образом, больницы, предназначенные как для взрослых, так и для детей. Императорское Человеколюбивое общество имело в своем составе немного стационарных лечебниц, но располагало крупной структурой, осуществлявшей амбулаторную помощь бедным – медико-филантропический комитет, действовавший в Петербурге. Он был создан в 1802 г. До 1816 г. действовал самостоятельно, а затем вошел в состав Императорского Человеколюбивого общества. Комитет имел целью оказание бесплатной медицинской помощи неимущим больным путем амбулаторного лечения, бесплатно выдавал бедным костыли, очки, бандажи и тому подобное. Собственных аптек и медицинских предприятий комитет не имел. Рецепты, которые выдавались бедным на приобретение лекарств и медицинских приборов в аптеках, оплачивались комитетом. Средства для этого поступали из совета Человеколюбивого общества. В некоторых случаях медико-филантропический комитет оказывал денежную помощь больным.

В состав медико-филантропического комитета входили несколько категорий служащих: действительные члены-врачи, члены-фармацевты, почетные члены, члены-благотворители, а также собственно врачи для бедных и их помощники – фельдшеры, фармацевты, зубные врачи, повивальные бабки. Звания почетных членов удостаивались медики, известные своей профессиональной и общественной деятельностью, и прочие лица, сделавшие в пользу комитета пожертвования либо оказавшие другую помощь. Почетных членов было, как правило, около десяти человек. Практической деятельностью в комитете занимались действительные члены-врачи и члены-фармацевты. Из действительных членов избирались председатель и вице-председатель комитета. Прочие действительные члены-врачи выполняли обязанности наблюдателей за деятельностью врачей для бедных в городских районах, фармацевтов, стоматологов и повивальных бабок. По штату полагалось 25 действительных членов-врачей, но во второй половине XIX в. Их число редко превышало два десятка человек.

Действительные члены-фармацевты занимались вопросами финансово-хозяйственной деятельности комитета. Они проверяли счета за лекарства и медицинские приборы, вели учет финансов и материальных ценностей медико-филантропического комитета. Собственно врачей для бедных, непосредственно занимавшихся оказанием медицинской помощи неимущим, в комитете состояло 15 человек. Каждый имел помощника-фельдшера. В комитете также состояли несколько зубных врачей и около трех десятков повивальных бабок. Фармацевты занимались составлением лекарств.

Врачи и фармацевты исполняли свои обязанности безвозмездно, получая за это права государственных служащих, классные чины и мундиры Человеколюбивого общества. Такой порядок установился не сразу. Предоставление чинов служащим медико-филантропического комитета началось еще в 1830-е гг. Тогда чины получили секретарь, казначей и чиновники для письма. В 1848 г. права государственных служащих в VIII классе получили врачи для бедных. Наконец, в 1858 г. чины получило большинство служащих медико-филантропического комитета. Председатель стал обладателем чина V класса, вице-председатель и действительные члены-врачи получили чин VI класса, помощники врачей для бедных – чин XIV класса. В 1880 г. права государственной службы в XIV классе получили зубные врачи. Видимо, руководство Человеколюбивого общества осознало, что для привлечения на службу квалифицированных медицинских работников только моральных стимулов было недостаточно.

Наиболее трудную работу в медико-филантропическом комитете выполняли врачи для бедных, а также их помощники. Врачи принимали больных у себя на квартирах. А тех, которые не могли самостоятельно передвигаться, посещали у них на дому. Врачи имели право выписывать рецепты на получение неимущими пациентами бесплатных лекарств и медицинских приборов. Такая организация медицинской помощи имела как положительные стороны, так и недостатки. С одной стороны, она позволяла неимущим сравнительно быстро и бесплатно получать все необходимое по предписанию медиков. Но небольшое число врачей и ограниченное время приема таких больных приводили к тому, что они скапливались в очередях у квартир врачей. Иногда это привлекало внимание петербургских газет. В сентябре 1870 г. «Петербургский листок» опубликовал критическую заметку «овации больных у подъезда врача». В ней рассказывалось об очередях и давке у квартиры врача медико-филантропического комитета Карасева, проживавшего на углу Бармалеевой улицы и Большого проспекта. Руководство медико-филантропического комитета отреагировало сразу. Было назначено служебное расследование и в результате выяснилось, что врач не виноват в том, что возле его квартиры скапливались больные. Размеры его жилья не позволяли впускать одновременно большое количество страждущих. В передней могли разместиться всего несколько человек. Впускать больных в комнаты более чем по одному было нежелательно, так как после их пребывания нередко пропадали личные вещи доктора. Это, кстати, является ярким примером того, что за благодеяния бедному вовсе не следует ожидать ответной благодарности. Когда человек подает милостыню во имя спасения собственной души, а профессиональный нищий благодарит его, это своего рода «правила игры», которые соблюдают обе стороны. Действительно обездоленный человек, вынужденный просить о помощи, несчастен и озлоблен. Не имея возможности ожидать своей очереди в помещении, больные, которых доктор Карасев принимал до четырехсот человек в месяц, скапливались на улице. Сам врач, как выяснилось в ходе разбирательства, относился к своим неимущим пациентам доброжелательно и лечил их добросовестно, несмотря на то, что некоторые из них оставляли себе «на память» его вещи. Императорское Человеколюбивое общество пришло к выводу, что газетная заметка «не заслуживает никакого внимания, а огромное число больных бедных, обращающихся к этому врачу для лечения, при множестве даровых лечебниц для приходящих в Петербурге, свидетельствует только о доверии этих больных к искусству Карасева и о той пользе, которую он им приносил»[295]295
  РГИА. Ф. 768. Оп. 2. Д. 280. Л. 29–30.


[Закрыть].

Недостатки, указанные в газете, следовало бы отнести на счет организации врачебной помощи медико-филантропическим комитетом. Жалования и содержания врачи для бедных не получали. Зарабатывать они могли только частной практикой, поэтому время приема бедных больных было ограничено. Нельзя отрицать искреннего желания врачей помочь бедным, но основным средством привлечения их на службу в медико-филантропический комитет служило предоставление прав государственных служащих, чины и мундиры Человеколюбивого общества. Это повышало общественный статус докторов, могло положительно повлиять на расширение практики, увеличение заработка. Однако, судя по тому, что врачей для бедных было всего полтора десятка на город с полумиллионным населением, избытка желавших воспользоваться этими преимуществами не было. Для того чтобы изменить положение дел в лучшую сторону, следовало установить врачам для бедных достойное жалование и содержание, позволявшее им трудиться полный день. А это противоречило базовым принципам организации помощи Императорским Человеколюбивым обществом и другими благотворительными структурами России.

Чтобы расширить возможности медико-филантропического комитета, в 1863 г. при нем была создана лечебница для приходящих, говоря современным языком, – поликлиника. В ней работало около десятка врачей-консультантов, несколько повивальных бабок и фельдшеров. Лечебница оказывала такую же помощь, как врачи для бедных. В исключительных случаях делались хирургические операции в стационарных условиях. В 1860–1880-е гг. в лечебнице получили помощь тысячи неимущих жителей северной столицы. В 1889 г. из-за недостатка средств Человеколюбивое общество вынуждено было закрыть лечебницу. Реанимировать ее удалось только в самом конце XIX столетия.