Текст книги "Старец Николай Залитский"

Иеромонах Нестор (Кумыш)
Старец Николай Залитский

Светлой памяти Залитского старца протоиерея Николая Гурьянова

По благословению

Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского ВЛАДИМИРА

24 августа 2002 года отошел ко Господу старец протоиерей Николай Гурьянов.

Упокой, Боже, рабы Твоя, и учини я в рай, идеже лицы святых, Господи, и праведницы сияют яко светила…

© Иеромонах Нестор (Кумыш), текст

© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2002.

Сейчас пока еще рано говорить о той роли в жизни сегодняшней Церкви, которая отведена была Промыслом Божиим отцу Николаю, более сорока лет подвизавшемуся на острове Залит. Слишком мало прошло времени. Но уже сейчас можно сказать со всей определенностью, что он был дан нашей Церкви в один из самых ответственных моментов Ее бытия.

Конечно, при характеристике духовного пути этого подвижника можно вполне удовлетвориться указанием на общую традицию, в рамках которой издревле проходило служение старца. Это духовное окормление паствы: укрепление ее религиозности, поддержание в ней ревности к богоугождению, соблюдение в душе человека теплоты любви к Богу и Его заповедям, возвещение Божественной воли тем, кто ее взыскует, врачевание моральных недостатков людей, забота о нравственном возрастании души христианина, необходимая духовная поддержка тех, кто находится в скорби или недуге. Одним словом, старец – это тот, кто, в личном подвиге достигнув бесстрастия, духовно питает церковный народ и формирует его веру, выполняет миссию высокую и значительную. В нынешнее время величайшего духовного оскудения и глубокой помраченности духа старчество является бесценным даром страждущему человеку, стремящемуся в сегодняшнем мире сохранить верность Евангельской Истине. И к нему призываются только те редчайшие избранники Божии, которые способны соделать жизнь свою беспрестанным мученичеством. Поэтому старец нашего времени уже самим фактом своего существования, в силу своей деятельности, заслуживает глубокого почитания и сохранения памяти о нем со стороны всей Церкви Христовой, всего народа Божия.

Однако, в случае оценки служения старца Николая Залитского ограничиться общей формулировкой не позволяет та громадная, исключительная, сила воздействия, которую он имел на всех, приходящих к нему. Его уникальная духовная одаренность заставляет предполагать, что в его деятельности, помимо, так сказать, общестарческого, имелся какой-то иной аспект.

Действительно, явление отца Николая можно считать феноменом русской религиозной жизни конца XX столетия. В чем же его уникальность?

Русская церковная история знает великое множество подвижников, достигших святости и совершенства, преподобных и праведных, еще при жизни совершавших различные чудотворения, главное из которых, пожалуй, – это способность совершать чудо преображения души человеческой. Велика заслуга этих людей перед русским народом. Они сыграли огромную роль в формировании русского самосознания и заложили основы народной совести. Но и сами они были, безусловно, «насаждениями», выросшими на русской «почве». Прежде всего, следует отметить, что они формировались и возрастали в меру христианского совершенства в спасительных рамках уклада русской жизни, отличавшейся, несмотря на изломы русской истории, чертами глубокой религиозности. Кроме того, их подвижническая жизнь развивалась в духовном общении с праведниками предыдущего поколения, передававшими им свой накопленный духовный опыт – так сохранялась преемственность внутреннего умного делания.

Последнее обстоятельство чрезвычайно важно, так как по единодушному мнению всех тех, кто деятельно проходил путь подвижнической жизни, без наставничества совершенно невозможно достичь полной победы над собой. «Кто хочет совершенно узнать путь, но не идет с знающим его совершенно, тот никогда не достигнет града небесного», – говорит при. Варсонофий Великий. «Как достигнуть соединения с Богом без тайнонаучения, совершаемого тайнонаучителем истинным и духовно просвещенным?» – спрашивает при. Каллист. И сам дает категоричный ответ: «Невозможно это Поистине невозможно». Человек не может беспристрастно видеть себя и самостоятельно устанавливать для себя ту меру подвига, которая соответствует его устроению. «Всего труднее, – пишет св. Василий Великий, – знать и врачевать самого себя, потому что людям прирождено самолюбие, и каждый, по пристрастию к самому себе, извращает истинный суд», Даже первый подвижник нашего Отечества и родоначальник русского монашества преподобный Антоний Печерский до своего поселения в пещере под Киевом много лет провел на Афоне, перенимая опыт иноческой жизни афонских отшельников и находясь под их неусыпным надзором. Итак, необходим либо высокодуховный наставник, либо отлаженный уклад монастырской жизни, приобщаясь к которому подвижник получает необходимые первоначальные навыки в борьбе с самим собой. Без соблюдения этих условий он рискует остаться в круге своих представлений о подвижничестве, всегда приблизительных и искаженных самолюбием и воображением.

Но как раз ни того, ни другого не было в жизни Залитского затворника. В этом смысле отец Николай оказался тем редчайшим исключением из общего правила, которое не принято выставлять в качестве образца для подражания. Родился он 26 мая 1910 года в погосте Самолва Гдовского уезда Петербургской губернии в семье частного землевладельца. В 1926 году он закончил Гатчинское педагогическое училище, а в 1929 году получил неполное педагогическое образование в Ленинградском институте, из которого был исключен за то, что на собрании высказался против закрытия одного из близлежащих храмов. После этого он был репрессирован и семь лет провел в Сыктывкаре в заключении. Выйдя из заключения, Николай работал учителем в школах Тосненского района, так как в Ленинградской прописке ему было отказано. Во время войны он не был мобилизован по причине болезни ног, которые он повредил себе шпалами на работах в лагере. После того, как Гдовский район был оккупирован немецкими войсками, Николай вместе с другими жителями был угнан немцами в Прибалтику. Здесь он становится студентом Виленской семинарии, открытой в 1942 году. Проучившись два семестра в ней, он был рукоположен в священный сан митрополитом Сергием (Воскресенским) в Рижском кафедральном Христорождественском соборе и затем служил на разных приходах Прибалтики. В 1949–1951 годах отец Николай обучался на заочном секторе Ленинградской семинарии, а в 1951 году был зачислен на первый курс Академии, но, отучившись в ней заочно один год, продолжать далее обучение не стал. В 1958 году попал на остров Залит, на котором и провел остальные сорок четыре года своей жизни.

Иерей Николай Гурьяиов

В этом перечне фактов его биографии мы не обнаружим ни длительного пребывания в обители, ни продолжительного окормления у опытного духовника. Следовательно, те благодатные дары, которые он заключал в себе, образовались при непосредственном Божием водительстве. В истории Церкви были такие подвижники, которые достигали духовного преуспеяния без видимых руководителей. К ним относятся преподобные Павел Фивейский, Антоний Великий, Мария Египетская и другие. Эти люди, как утверждает при. Паисий Величковский, «чудесне, по особому смотрению Божию, нарочне были позваны к такому житию, которое совершенным и бесстрастным единым приличествует и ангельския крепости требует».

Однако, в феномене Залитского старца удивительно не только и, может быть, даже не столько это. Он сформировался и сложился как подвижник необычайной силы не только без необходимого руководителя, «чудесне, по особому смотрению Божию, но и в самый трагический период жизни нашей Церкви, в тот ее момент, когда в стране была развернута беспримерная кампания по Ее ликвидации. К 1937 году практически все русские монастыри были разгромлены, иноки и инокини расстреляны или сосланы в лагеря, а то, что уцелело, поставлено под жесточайший контроль спецслужб. Этими действиями властей традиция монашеского делания была насильственно пресечена. Любые тайные попытки сохранить уклад монашеской жизни в условиях тоталитарного режима оказывались обреченными. И вот в это время разгула ужасов богоборческого строя, под самый корень подрубившего многовековое древо русского Православия, в тот период, когда вся молодежь в стране с самого раннего детства проходила жесткую идеологическую обработку, когда по необъятным просторам России победоносно шествовали атеизм и безбожие, вдали от всех этих захвативших страну «мероприятий», в стране, где беспощадно выкорчевывались остатки уцелевшей религиозности, промысл Божий взращивал старца– личность небывалого масштаба и исключительной силы духа. Для чего и для кого? Все это было тогда никому неведомо и составляло тайну Божию.

Интересно, что то, чем обладал Залитский старец в тот момент, когда о нем вдруг узнали и заговорили все, – бесстрастие, любовь, прозорливость, назидательность– было достигнуто им задолго до его выхода к народу. Пюхтицкая игумения Варвара, уже более тридцати лет возглавляющая знаменитую обитель, поведала в одной из бесед автору этих строк, что в ее бытность монахиней Виленского Свято-Духовского монастыря отец Николай как-то во время трапезы после праздничного богослужения сказал ей: «Матушка, а как вас сватать-то будут!» «Что вы, батюшка, такое говорите, – отвечала та, – я ведь в постриге, обет Господу дала». Но отец Николай повторил свое, как будто и не слышал возражения: «Как вас, матушка, сватать будут! Вы уж тогда не отказывайтесь». Через некоторое время Виленская монахиня стала Пюхтицкой игуменией и тогда уразумела, о каком сватовстве шла речь за праздничным столом. Но до цоложенного Богом срока старец пребывал в потаенном месте и в безвестности.

Время «обретения» старца, когда он распахнул двери своей убогой келлии для всех нуждающихся, наступило вместе с падением советского режима. Это был не только год провозглашения демократических «свобод», но и год начала второго крещения Руси. С этого момента Русская Церковь стала вбирать в себя громадное количество новообращенных. Начался быстрый рост вновь открывающихся приходов, духовных и

...

конец ознакомительного фрагмента