Текст книги "Ловушка на жадину"

– В общем, заканчивай. Мы отдыхать приехали и вообще…

– Вы чего тут сидите? – Ворвавшийся в домик Вовка швырнул на кровать полотенце. С улицы донёсся вой электрического насоса. Сева подхватил кипу дождевиков и поволок к уже накачанной байдарке.

Байдарку пришлось тащить к воде на руках. Трёхместная, с ящиками на носу и на корме, на которых обычно устраивался Вовка, устойчивая за счёт туго накачанных «колбасок» бортов, на воде она была лёгкой и поворотистой, но вот в руках, да ещё нагруженная вещами… ох! Та ещё «сумочка», даже для четверых!

– Надо было всё-таки у воды накачать… так не хотелось машину на берегу бросать… – с тревогой покосился на Вовку отец.

– Ничего, дотащим! – мужественно пропыхтел мелкий.

Натоптанная тропа тянулась через луг – с одной её стороны, привязанная к колышку, паслась лошадь, с другой – мерил луг длинными ногами аист. И лошадь, и аист повернули головы, провожая взглядами странную компанию. Прямо на небольшой автостоянке у пляжа рядом с машиной торчала палатка, а из палатки – ноги в кроссовках, две пары. Сева поморщился: если Пал Андреич был прав и палатку можно поставить только здесь… Нет, сэкономить хочется, но что это за отпуск… каникулы – на стоянке?

– Вот сейчас и разберёмся, – словно прочитав его мысли, хмыкнул отец.

Сева посмотрел на него растерянно: не ругается, критику не наводит, просто нормальная фраза… надо ответить что-то? Типа: угу, ага, да, папа… Или просто улыбнуться? Или…

Отец ещё немного подождал… и отвернулся. Байдарку перенесли через невысокий штакетник, проволокли по пустому травяному пляжу и… бултых! Лодка с гулким шлепком опустилась на воду главного среди Шацких озер – озера Свитязь.

– Залезайте! – скомандовал отец. – Спасжилеты на всех? Так, без разговоров! Незнакомый водоём! И дождевики накиньте, накрапывает. – Он посмотрел на обложенное серыми тучами небо, поморщился. – Идём вокруг острова, если опять ливанёт, полог натянем и под тамошними деревьями отсидимся.

Вовка юркой белкой проскочил на нос, Сева пропустил Славку, а сам устроился на средней скамейке, почувствовал за спиной шевеление – отец примерился оттолкнуть байдарку. И…

– Вёсла на воду! – с торжественной серьёзностью скомандовал Вовка.

– Ать! – Сильный толчок, байдарка качнулась – отец запрыгнул внутрь… и вёсла взрезали такую же тускло-серую, как серое дождливое небо, озёрную гладь.

И в этот момент из-за туч выкатилось солнце.

Солнечные лучи развернулись золотым павлиньим хвостом. Тучи расходились с солидностью компании гопников при виде табуна байкеров: мы вовсе не бежим, мы просто внезапно вспомнили про важные дела в другом месте. Пронизанная солнцем вода перестала быть серой, а стала совершенно прозрачной, так что видно каждый завиток песка на дне. На поверхности заплясали серебряные искры, в толще воды сновали стайки мелких рыбок.

– Да! – Подставляя лицо солнышку, Вовка замер на носу лодки… а потом быстро-быстро начал раздеваться, стягивая с себя дождевик, спасжилет, футболку, джинсы…

– Эй-эй, не увлекайся! – прикрикнул отец, когда мелкий с разгона уже за плавки ухватился. – И жилет обратно надень. Всё равно пока купаться не пущу – пусть вода прогреется!

– А потом пустишь? – Вовка приплясывал на носу байдарки в одних плавках и неснятых носках.

– Если снова дождь не пойдёт, – с некоторым сомнением кивнул отец.

– Не пойдёт! – объявил Вовка с такой уверенностью, словно был начальником местного гидрометцентра. – Дедушка Пал Андреич сказал, что тут дождь только по утрам… а ещё десять месяцев в году с августа по май! Утро уже закончилось, а август ещё не начался!

– Логично. – Сева тоже погладил серебристую волну, точно ластящегося к руке котёнка. – Я читал, тут в воде ионы серебра.

– Будем выпаривать и в сейф складывать? – пробурчал отец.

В этот раз Севка не вздохнул, а просто с едва слышным свистом выпустил воздух сквозь зубы. Для разнообразия. А ещё от злости. Про деньги не упоминать, о бизнесе не говорить, о том, что Славка уже может (и хочет!) подрабатывать, – даже не заикаться… так теперь вообще слова не скажи! Как-то ему надоело уже блюсти мир в семье… за собственный счёт! У него, в конце концов, отпуск! Да, отпуск! После года тяжёлейшей и опасной работы: вспомнить только дело об ограблении «детского» банка на совсем не детскую сумму! И он не собирается проводить этот отпуск… как на минном поле! Мин ему в деле с аквапарком хватило![18]18
  И. Волынская, К. Кащеев. Пять лимонов на мороженое. Конец света отменяется. – Москва: Эксмо, 2009, 2013.


[Закрыть]

– А ещё тут золотистый песочек и изумрудная травка, – не оборачиваясь, процедил Сева.

Молчание за спиной стало тяжёлым, неприятным…

– А ещё… сапфировая глина! Я тоже читал! – пронзительно, аж в ушах зазвенело, завопил Вовка. – Она вообще-то голубая, но пусть уже будет сапфировая, ага? Если ей намазаться, она разглаживает кожу и ещё какую-то полезную фигню делает, мы ей намажемся, да?

– Хочешь кожу разгладить? – поинтересовался отец – кажется, голос его звучал слегка виновато.

– Нет, я просто хочу намазаться глиной – с ног до головы! – честно признался Вовка.

– Ладно, давайте сперва насчёт днёвки сориентируемся, – хмыкнул отец.

Озеро стремительно оживало – словно всё местное население, включая туристов, сидело у окошек в полной боевой готовности, ожидая, когда же выглянет солнышко. Мимо их байдарки, только что одинокой, проплыла лодка с целым семейством на борту, а потом и небольшая парусная яхточка. Ближе к берегу деловито шлёпали по воде катамараны, развозя желающих понырять на глубину, а на зелёных травяных пляжах яркими пятнами раскрывались зонтики от солнца.

Глава 4
Чудовище с веслом

– Если ночевать, так только тут, на острове, – с усталым вздохом сказал отец, отправляя последнюю ложку ухи в рот. Берега покрывали травяные пляжи – один перетекал в другой, другой в третий… Сразу за пляжами поднимались пансионаты или частные турбазы. И только островок оказался пуст, в смысле, на нём не торчало никакого домика под съём, зато в поисках спокойствия и уединения приставали лодки то с парочками, то с целыми семействами. К середине дня это был очень людный уединённый островок. Костёр для ухи из наловленной рыбьей мелочи развели по-партизански – в яме за деревьями. Во-первых, чтоб ничего не загорелось, а главное – чтоб не заметило отдыхающее неподалёку семейство с суровой бабушкой.

– А тут можно палатку ставить? – Славка огляделся по сторонам, словно боялся, что прямо сейчас из-за деревьев вылезет лесник… или кто там отвечает за острова на озёрах, и прогонит их прочь.

– Табличек нет… – с сомнением откликнулся отец.

Табличка была, это Сева точно знал – потому что наткнулся на берегу на лёгкий каркас из труб, на который та крепилась. Что на ней было написано, оставалось лишь догадываться. Ну вдруг «Добро пожаловать»? «Ставьте палатки сколько угодно»? Сева в этом сомневался, но мало ли какие чудеса бывают на свете.

– Можем перебраться на другое озеро, – хмыкнул отец.

– А купаться? – завопил Вовка. – Ты обещал, мы будем купаться! И вообще на сытый желудок грести вредно!

– Тихо, тихо! – оборвал его отец. – Сперва посуду помойте…

– А потом лодку возьмём! – тут же позабыв, что на сытый желудок грести вредно, объявил Вовка. – Тут, чтоб мне окунуться, сперва два часа по воде идти надо!

– Ну уж прямо два! – Отец с сожалением поглядел на разложенные под натянутым пологом подстилки и начал подниматься.

– А сами мы никак? – немедленно возмутился жаждущий самостоятельности Славка.

– Вы уже сходили сами в кустики!

– Ты теперь нас будешь каждый раз в туалете за волосы держать, чтоб не засосало?

И опять Сева вздохнул, в очередной, бог знает какой раз. Неужели и он в двенадцать лет был таким же невыносимым? Тогда, может, они рассорились с отцом вовсе не из-за ларька?

– Пап… Мы тут будем, прямо у тебя на глазах. Только отплывём чуть-чуть, выкупаемся и вернёмся. А то тут и впрямь Вовке по колено.

– Ты, если что, к нам пешком на помощь прибежишь! – подхватил Славка.

Отец некоторое время напряжённо смотрел на них…

– Купаться по одному, – явно делая над собой усилие, процедил он. – И на большую глубину не заплывать. – И уселся, прислонившись спиной к сосне и явно намереваясь не сводить с них глаз, пока они не вернутся.

– Да где он тут видел эту большую глубину? – подгребая веслом, бормотал Славка. Весло чиркнуло по дну раз, другой… и наконец свободно заходило в воде. – Чур, я первый купаться! – Славка вскочил, разом сдергивая с себя и спасжилет, и футболку.

– Я-а-а-а купаться! – протестующе возопил уже раздетый Вовка, но Славка, по-акульи ухмыльнувшись, сиганул в воду с носа байдарки. Бубух! Взметнув фонтан брызг, он вынырнул в паре шагов от лодки.

– Ну хоть тут глубоко! – Он помахал рукой отцу и поплыл саженками.

– Плюх!

Сева только и успел увидеть взлетающие над кормой Вовкины пятки. С глухим воплем метнулся к борту…

Вовка стоял рядом с байдаркой… по плечи в воде.

– А тут – снова мелко! – разочарованно протянул он. – А мы, между прочим, почти на середине озера! – В голосе его звучала глубокая обида.

– Отец сказал купаться по одному!

– Я и не купаюсь, видишь? Я стою! А до этого я падал. Ой, гляди, чего тут? – Вовка ляпнулся на четвереньки, с головой уйдя под воду.

– А сейчас ты не ныряешь, ты просто ходишь по дну. В-в-водолаз, – процедил Сева.

– Это голубая глина, да? Ой, а мягонькая какая! – Вовка с шумом вынырнул, растирая между пальцами тёмный комок. Мокрый ком налился тусклой синевой. Вовка с размаху ляпнул найдённую глину себе на физиономию – лицо немедленно превратилось в жуткую блекло-серую маску. – Гляди, да её тут полно! – Рассекая воду грудью, помчался к торчащим, казалось, прямо посреди озера зарослям зелёной осоки. С каждым его шагом вода опускалась всё ниже – вот она ему уже по пояс, а вот – по колено.

Сева успокаивающе помахал отцу и опять вздохнул: Кисонька рассказывала, в Венеции какой-то Мост вздохов есть, а у него будет отпуск вздохов!

– Ага! – мелькнула тёмная тень, и на голые Севины лопатки с размаху ляпнулось мокрое, холодное… – Попался! – Поганец Славка ужом ввинтился между стеблями осоки. Высунулся снова. – Бе-бе-бе! – И язык показал.

– Нет, ну я не человек, что ли? – возмутился Сева, перепрыгивая через борт. Раздутая туша байдарки с шелестом вошла между стеблей и застряла там. Сева пошёл низом, на четвереньках, выковыривая из песка на дне вкрапления голубой глины.

Глина была мягкой, как пластилин, и на ощупь приятной, а месть – стррррашной! Незримой тенью Славка скользил вдоль зелёной стены осоки, не зная, что прямо за ним по пятам ползёт жуткий монстр болот. Буль-буль-буль! Монстр ушёл на самое дно… рядом с его носом появились эти самые «пяты», по которым он полз… в смысле, пятки! Такие чистые… беззащитные… и… цап!

– А-ха-ха-ха!

– Ииии! – Вопль Славкин был что надо, хотя со зловещим смехом Сева не доработал – получилось скорее бульканье.

Всё равно Славка взмахнул руками, как мельница, – и ляпнулся в воду, а налетевший Сева принялся с глухим зловещим уханьем натирать его глиной.

– Нечестно! – вопил Славка, разляпывая по плечу брата комок глины. – Ты сам намазался!

– Я болотный монстр, у-ха-ха-ха! Я обмажу тебя глиной и сожру!

– А без глины Славку – не, никак? Застрянет? А где, в глотке или в попе? – Сидевший в засаде на братьев Вовка не выдержал – очень ему было интересно меню болотного монстра. За что и был немедленно наказан. С пронзительным «виииии!» Вовка взмыл над осокой и тут же был утянут обратно в её глубины и обмазан в четыре руки. Одинаково жуткие, серые, похожие уже не на болотных монстров, а на удравшие из мастерской безумного скульптора статуи, все трое уселись прямо в воду.

– Справились с маленьким, да? – обиженно протянул Вовка и тут же вскочил, принялся выдирать стебель подлиннее. – Боевая раскраска есть, теперь ещё копьё, и буду я африканский ганнибал…

– Каннибал, – хмыкнул Сева. – Ганнибал – это из истории. Хотя ты больше похож на зомби! Тоже людей едят…

Вовка тут же выставил руки и дёрганой походкой пошлёпал вперёд, на ходу подвывая:

– Мозги… мозги… – проломился сквозь осоку и исчез за ней.

– Иди лови его! – махнул рукой Сева. – Если он на глубину зайдёт, отец нас навсегда рядом с собой на цепь посадит.

– Чтоб на глубину зайти, ему надо озеро пересечь, – буркнул Славка, отправляясь следом за младшим.

Возгордиться, что ли, тем, что с ним Славка почти не спорит? Уважает. Может быть… наверное… Понять бы только: как старшего брата или как потенциального работодателя?

Покрытое глиной лицо стянуло жёсткой коркой, Сева присел на корточки, чтобы умыться…

Тёмная тень накрыла его, на миг погружая серебрящуюся под солнцем воду в серый сумрак. Деревянный нос лодки раздвинул стебли осоки и ринулся на Севу, целясь тому точно в лоб! Сева завалился назад, целиком погружаясь в воду. Взбаламученная вода с частицами глины сомкнулась у него над головой. Широко раскинув руки, он распростёрся на дне, а лодочный киль надвигался прямо на него, норовя стесать кусок носа! Сева чуть не заорал и, подгребая руками, перекатился по дну, выворачиваясь из-под киля. Деревянное весло прорезало воду и ударилось о дно в сантиметре от Севкиной головы. По-змеиному извиваясь, Сева втиснулся между стеблями осоки… и, судорожно хватая ртом воздух, вынырнул за зелёной «стеной». Замер, глядя между стеблями.

Прямо сквозь осоку отчаянно удирала тяжёлая деревянная лодка с молодой черноволосой женщиной на вёслах и скорчившимся на корме пацанёнком лет пяти. За ними, пешком по воде, гнались двое в плавках и распахнутых камуфляжных рубахах, те самые гнусавый и очкарик, что приходили утром на турбазу вместе с молодым полицейским.

Глава 5
Детские игры для взрослых

– Куда рванула, краля? – Мимо до глаз погрузившегося в воду Севы промчались босые ноги – брызги плеснули в лицо.

Лодка резко дёрнулась, с двух сторон ухваченная сильными мужскими руками.

– Попалась!

– Что вы делаете? Отпустите немедленно! – вскричала женщина, вздёргивая вёсла в уключинах в напрасных попытках плыть дальше.

– Э, сама чё творишь? – заорал гнусавый, отпрыгивая в сторону, когда весло чуть не съездило его по коленкам.

Лодка тут же резко качнулась, малыш на корме едва не вылетел за борт. Мать с коротким вскриком кинулась его ловить.

– А ну отдай! – Снова подскочивший гнусавый в несколько рывков выдернул весло из уключины и с размаху швырнул его прочь.

Весло просвистело над Севой и шумно плюхнулось в стебли осоки. Кажется, его не видят. Байдарка тоже на той стороне зелёной стены… Теперь главное, чтоб братья вдруг не вылезли! Медленно, по сантиметру, он отжался от дна на руках и снова аккуратно приподнял над водой голову, искренне жалея, что глаза у него не на стебельках, как у рака.

– Оставьте нас в покое! Я… позову милицию… полицию… – Женщина крепко обхватила малыша и прижала его голову к плечу, чтоб тот не смотрел на нависшего над ними гнусавого.

– Не, ну вы видали! Сама на меня с веслом накинулась… Иду, никого не трогаю… – Гнусавый на миг замешкался, оглядывая заросли осоки и берег вдалеке. – По озеру иду… Ну там рыб пинаю… А эта такая на лодке рассекает! Типа, отойди, я плыву! А я чё: озеро большое, обплыви, если тебе надо. А она меня веслом, веслом, да прямо по ногам! Чё, скажешь, неправда?

– Что вы такое говорите? – Женщина растерянно поглядела на одного, на другого и только крепче стиснула малыша. Тот даже не пикнул, сидел тихо-тихо, как мышонок, и только изредка поглядывал поверх маминого плеча на страшных чужих дядек. Глаза у него были огромные, испуганные.

– Э?! Как я её? – Гнусавый гордо поглядел на своего напарника. – И возразить нечего!

– Миха… Заткнись! – поморщился очкатый. – Умник…

– Чего сразу «умник»? – искренне обиделся гнусавый Миха. – Сам-то…

Не слушая его ворчания, очкарик наклонился над женщиной:

– Где Николай Слепчук?

– Я не знаю никакого Николая… – отчаянно пытаясь сохранить самообладание, начала женщина.

– Да что вы говорите? Он нас ждать должен был, мы приехали, а его нет, и вы – последняя, кто его видел! После вашей встречи в кафе пропал парень с концами!

– В кафе? – ещё более растерянно переспросила женщина. – Вы о вчерашнем ненормальном, который в нас гранату кинул?

– Сама придурочная! – заорал гнусавый Миха.

– Вот, а говорили: не знаю… – протянул очкатый.

Притаившемуся в зарослях осоки Севе показалось, что от вскипевших в голове мыслей сейчас круги по воде пойдут! Утром эти двое тоже говорили про какого-то Слепчука и гранату, которую то ли поймал, то ли кинул Пал Андреич. И требовали, чтоб забрали заявление из полиции. А тётка Оксана кричала про «дивчину з дытыною», которой угрожали. Похоже, зря она про эту самую дивчину и её ребёнка рассказала, ох, зря!

– Мы обедали в кафе, а ваш Слепчук ни с того ни с сего…

– Николай – наш товарищ! Боец! Защитник! – внушительно отчеканил очкатый. – Ни с того ни с сего он бы гранатами кидаться не стал!

– Знаешь, за сколько гранату загнать можно? – немедленно влез гнусавый.

– Миха! – простонал очкатый. – Ну заткнись!

– Вашему товарищу-защитнику не понравилось, что я говорила про бабушку-цыганку! – сверкая глазами, выпалила женщина.

– А говоришь: ни с того ни с сего! – радостно заорал гнусавый. – Шо ж, Кольке смотреть, как цыганча меж людей шастает? Стибрила чего, а, чернявая?

– Как вы смеете! – ахнула женщина.

– Ты глянь на неё! Мелочь свою черномазую небось научила по карманам зарплату тырить! – добавил гнусавый… и слегка растерянно уставился на торчащую меж стиснутых рук женщины белобрысую макушку ребёнка. – А… а ещё вы детей воруете! – выпалил он, опасливо поглядывая на своего очкатого товарища.

Нового «Миха, заткнись» не последовало. Очкатый хмыкнул, поглядел на испуганную женщину задумчиво…

– А что? Очень может быть… что вы этого ребёнка украли!

– Мама! – испуганно пискнул малыш.

– Да что такое происходит! – отчаянно, во весь голос закричала женщина. – Петя – мой сын, у меня свидетельство о рождении есть!

– Так фотографии-то там нет! – Губы очкарика изогнула тонкая, зловещая улыбка. – А мы, активисты-общественники, должны реагировать на тревожные сигналы. Поэтому этого ребёнка мы забираем! В полицию! – И он протянул руки к малышу.

– Уберите руки! Немедленно! – вскакивая с ребёнком на руках, закричала женщина. Лодка отчаянно закачалась…

– Что тут такое, Сев? – удивлённо спросили у Севы над головой.

Сева рванул подобравшегося к нему сзади Вовку за руку, заставив плюхнуться в воду.

– Тихо! – ладонью запечатал младшему брату рот.

– Блуп! Блу-блу! – сквозь Севкину ладонь пробулькал Вовка.

– Тихо, я сказал! – отпуская его, прошипел Сева.

С другой стороны в него ткнулось обмазанное глиной плечо – Славка подобрался без единого звука и жадно уставился сквозь просветы в осоке.

– Отдала ребёнка, быстро! – отрывисто, точно удар хлыста, скомандовал очкатый. – Придёшь в отделение полиции… – Он вдруг резко понизил голос: – Заберёшь заявление, из-за которого наш товарищ вынужден скрываться. Скажешь, что сама виновата… или что ошиблась… И вот тогда посмотрим, что у вас там за свидетельство! – громко закончил он и попытался ухватить малыша под мышки.

Мать с ребёнком на руках перескочила лодочную скамейку, запрыгнула на нос и сиганула в воду, со всех ног кинувшись прочь по мелководью.

– Там дальше глубоко! – вскинулся Славка.

– Молчи! – наваливаясь на среднего брата так, что тот хлебнул воды, простонал Сева.

– Стоять, тля цыганская! – Растопырив руки, Миха кинулся наперерез, женщина врезалась в него. Он тут же сгрёб в охапку и её, и ребёнка. – Тикаешь – значит, виноватая! Пацана украла и Кольку нашего тоже… того… похитила…

– Севка! – Славка извернулся в воде и отчаянно уставился на старшего брата. – Они же его сейчас… А мы что же…

– Вот только вас тут и не хватало! – Взгляд Севы лихорадочно метался… – Ты! – Он с размаху ляпнул на лицо Вовке ком глины и размазал, закрывая физиономию брата серой глиняной маской. – Позови этого Петю играть! Громко!

– Во что? – ошалел младший. – Он же мелкий!

– Хоть в зомби! – Сева толчком выпихнул Вовку из-под прикрытия осоки. – Ты! Его страхуешь! – скомандовал он Славке и быстро-быстро на четвереньках дёрнул прочь – только круги пошли по воде, да стебли осоки зашуршали.

– Пусти! – отчаянно кричала женщина, вырываясь из хватки гнусавого. – Помогите!

– Нету тут никого! Отдай, пока я ему ноги не оторвал! – пытаясь выдрать малыша из её рук, орал гнусавый.

– Мама! Мама! – захлёбывался криком малыш.

– Здрасте! – оглушительно-звонко перекрыло все вопли, заставив враз замолчать и женщину, и гнусавого. Маленький Петя замер с раскрытым ртом, во все глаза уставившись на явившееся из осоки… серое тощее нечто.

– Петя обещал, что мы съедим его мозги! – Нечто протянуло серые шелушащиеся лапы к пацанёнку.

– Чего? – ошалело выпалил гнусавый.

– Мозги, – повторил Вовка таким тоном, что ясно было – он сомневается, знают ли присутствующие значение этого слова. – Он – последний человек на Земле, мы его поймаем и съедим его мозги.

– Ложкой? – пробормотал гнусавый.

– Зубами, – устало пояснил Вовка. Надоело объяснять очевидные вещи некомпетентным людям.

Слёзы на глазах Пети мгновенно высохли, он отёр щёки ладошкой и просительно затянул:

– Мама, можно мальчики съедят мои мозги? Ну хоть капельку, мама, ну можно?

– Можно, – заторможенно кивнула женщина.

Мелкий спокойно, как ветку с дороги, отодвинул протянутую руку гнусавого, соскользнул в озеро – и по шею в воде принялся деловито пробиваться к Вовке.

– Эй, ты! Петя, стой! – рявкнул очнувшийся очкатый. – А ты что застыл? Хватай мелкого! – зашипел он на гнусавого и бегом кинулся за ребёнком.

Улетевшее деревянное весло вдруг неведомой силой взмыло над осокой… и с размаху хлестнув по воде, ляпнулось прямо перед очкатым. Разогнавшийся очкатый попытался затормозить, но ноги у него разъехались, и он кубарем полетел в воду. Выскочившая из осоки серая шелушащаяся фигура чуть повыше первой подхватила пацанёнка на руки.

– Дяденьки! Вы уже большие, чтоб у последнего человека на Земле мозги есть! – пятясь в осоку, пропыхтел Славка. Перекормили этого Петю, Вовка в пять лет таким тяжёлым не был. Хотя тогда его Севка таскал…

– Не отпускай их! – мечась на четвереньках по дну в поисках свалившихся с носа очков, прохрипел очкарик.

Гнусавый нерешительно шагнул к Славке…

– Бум! Блуп! – Осока с сухим шелестом раздвинулась, и высунувшийся меж стеблей нос надувной байдарки стукнул гнусавого в спину. Подняв тучу брызг, гнусавый рухнул в воду. Байдарка наехала на него сверху.

– Ой! Извините! – крикнул во взбаламученную воду Сева и резким кивком скомандовал братьям: – Сюда! Быстро!

Байдарка качнулась с борта на борт.

– А ну валите отсюда! – яростно отплёвываясь водой и песком, вынырнул гнусавый.

– Конечно! – закивал Сева, демонстративно опуская вёсла на воду – шарахнувшийся от весла гнусавый снова ухнул в воду. – А то скоро ужинать позовут!

– Нормально мозгов и не поешь. – Вовка птицей сиганул в байдарку.

Мгновенно подскочивший Славка зашвырнул мелкого через борт и сам запрыгнул в лодку.

Сева дёрнул оцепеневшую женщину за плечо:

– Вам лучше поехать с нами.

– А… лодка как же? Я залог за неё оставила… – оглядываясь на беспомощно торчащую в осоке деревянную лодку, всё ещё заторможенно пробормотала она.

– Ауффф! – Сева выразительно закатил глаза – на покрытом глиняной маской лице это выглядело жутко. И это его скупым называют!

Очкатый вынырнул из воды с очками в руках… и издал резкий, пронзительный вопль.

Женщина очнулась. Отчаянно вцепилась в руку Севе, едва не выдёрнув того из лодки… Миг, и она уже на носу, чуть ли не в прыжке сгребая сына в охапку.

Вёсла ударили по воде…

– Куда? Стой! – Очкатый рванул следом… и с размаху напоролся на выставленное Севой весло.

Сильный толчок! Кормой вперёд байдарка вылетела из осоки…

– Не уйдёшь! – Вынырнувший с другой стороны гнусавый вцепился обеими руками в надувной бортик и… – Блурп! – провалился на глубину, враз уйдя под воду с головой. Вырвавшаяся на чистую воду надувная байдарка взрезала гладь озера… чуть не столкнувшись с водным велосипедом. Развернулась по широкой дуге и неторопливо поплыла дальше.

– Я… Спасибо… Я ничего не понимаю… Что им надо было? Я… – лепетала женщина. – Сперва граната, теперь эти… почему?

– А мозги? – подпрыгивая у матери на руках, нетерпеливо требовал Петя.

– Тебе мозги есть нельзя, ты ж не зомби! – важно пояснил Вовка.

– Нечестно! Почему все зомби, а я – нет? Я тоже мозги есть хочу!

– О господи, ты голодный! – всполошилась его мама, кажется, даже радостно – в превратившейся в кошмар действительности нашлось хоть что-то понятное и привычное: ребёнок голодный, надо накормить. И тут же она поникла. – Я… Я совершенно не понимаю, что теперь делать! – Она поглядела на мальчишек так, как обычно дети смотрят на взрослых – в ожидании, что вот сейчас всё невозможное, чудовищное, страшное и непреодолимое исчезнет от одного строгого окрика старших и сильных. – Нам надо вернуться в гостиницу… наверное…

Продолжая грести, Сева оглянулся через плечо. Вдалеке, на границе растущих прямо посреди озера зелёных стеблей, застыли две мужские фигуры. Они были уже далеко, но Сева не сомневался: гнусавый и его приятель неотрывно глядят им вслед.

– Я бы на вашем месте в гостиницу не торопился, – нахмурился Сева, глядя то на остров, где остался отец, то на берег с кажущимися игрушечными домиками пансионатов.