Текст книги "Наследник Магнитной горы"

Хакмар длинно выдохнул: а ведь на него и правда – глядели! Там, в подземной штольне! Неужели пришло его время?

Горы пронзил долгий вибрирующий скрежет, от которого сквозь камни, казалось, прошла болезненная дрожь. Силой толчка упряжных змеев смахнуло с рельсов. Отец и сын привычно подождали, пока дрожь и стоны горы затихнут, а раздраженно шипящие и пускающие пар змеи вползут обратно на рельсы. Хакмар вздохнул – что ж, значит, небеса совершили последний оборот на Долгую Ночь, как всегда цепляясь свисающим нижним краем за их горы. Солнце, описывающее ежедневную петлю вокруг вершин Сумэру, пряталось за скальные гребни. Вечерняя заря уходила. Нет, не стать ему нынче мастером.

– Ну, значит, переночуем и уже тогда, – подбодрил его отец. Они вылезли из вагончика. Хакмар, спотыкаясь, шел за отцом, чувствуя, что от всего, что он сегодня увидел и узнал, у него кружится голова. Из бокового коридора навстречу им выскочил мальчишка-посыльный:

– Мастер Никтоман, мастер Никтоман! Жрица уже на полигоне! Ждет только вас! Идите скорее! – Он понизил голос: – Кажется, она злится.

– Сочневы кошки – кошачьи ушки! – длинно выругался отец и почти побежал по коридору.

Свиток 4
Лишний раз доказывающий, что игрушки с Огнем – опасная штука даже для голубоволосых ведьм

Спотыкаясь на ходу, Хакмар торопился за отцом. «Жрица-ждет, жрица-ждет» – в такт шагам билось у него в голове. Зачем она вызвала отца? Почему такая спешка? Неужели она… узнала? Ему стало по-настоящему страшно.

– Успокойся, – на ходу бросил ему отец. – Это не из-за того… Ну, о чем ты думаешь… Скорее всего – из-за Храмового заказа…

Хакмар почувствовал невероятное облегчение и почти сразу же нерассуждающую злость:

– Благородные мастера клана Магнитной горы со всех ног бегут выполнять приказы какой-то стойбищной тетки, которая небось еще с десяток Дней назад на своем севере крайнем прогорклый жир хлебала!

– К твоему сведению, сын, на севере, кроме жриц, еще много приличных людей живет, – неодобрительно сказал отец.

– Вот и пускай, – мрачно откликнулся Хакмар. – Они – у себя, а мы – у себя, и нам свои северные проблемы не навязывают.

Отец резко остановился и посмотрел на Хакмара тем специальным взглядом, каким взрослые смотрят на очень маленьких детей. Хакмар этот взгляд просто ненавидел!

– Ты нынче решил перечудить сам себя, сынок, – устало сказал Никтоман. – Ты бы хоть подумал – не будет жриц, кто станет разжигать Огонь в наших горнах? А ведь они каждый раз, как возжигают Пламя, жизнью рискуют. Хватанет однажды жрица чуть больше Огня, чем сможет удержать, – тут-то ей и конец! Они об этом знают и все равно свое дело делают! Неужели это не вызывает у тебя даже самого малого уважения – хотя бы к мужеству? Нет? – Отец передернул плечом и устало добавил: – Похоже, что нет. С тобой говорить бесполезно – как вот с этой стенкой! – и он ритмично постучал в стену. Казавшийся сплошным монолит дрогнул. Сперва в нем появилась трещинка не толще волоска, потом она стала расширяться, расширяться… и гигантская цельнокаменная дверь легко повернулась вокруг своей оси. Оттуда хлынул свет… и Хакмар вслед за отцом ступил в тщательно изолированные от остальной горы испытательные пещеры.

По комнате, залитой режущим глаза белесым светом, металась голубоволосая женщина.

– Чтоб от тебя – ни звука, как в заброшенном забое! – сквозь зубы прошипел отец Хакмару. – Иначе я за себя не ручаюсь. – И тут же на его губах расцвела любезная и даже слегка заискивающая улыбка: – Енге жрица, драгоценная моя! Мы провели самое тщательное расследование недавнего чудацкого происшествия и выяснили…

– Меня сейчас это совершенно не интересует, мастер Никтоман! – резким жестом пресекла его слова жрица. – Северный ветер принес послание из Зимнего дворца! – она нервно взмахнула скомканным в кулаке свитком отлично выделанной берестяной коры. – Снежная Королева обеспокоена… Весьма обеспокоена!

Судя по ее взгляду, в переводе с дворцового языка это означало, что их Снежная Баба напугана, как рудничные под обвалом.

– Положение Югрской земли становится катастрофическим! – Не останавливаясь, жрица продолжала мерить пещеру шагами, мелькая перед глазами мужчин пышным хвостом голубых волос.

А интересно все-таки – крашеные или натуральные?

– В тундре мамонты и древние великаны, но даже это пустяки по сравнению с тем, что творится в тайге! Откуда-то вылезло невероятное количество многоголовых мэнквов-людоедов…

– Насколько я знаю, мэнквы в тайге водились всегда, – осторожно перебил ее отец.

– Но не в таких же количествах! Будто их сам Куль-отыр… Эрлик-хан по-вашему… из ладоней подсыпает! Эти твари сбиваются в стаи! И нападают даже на крепости! А уж обычные стойбища просто жрут в три горла! А то и в четыре! – В ее голосе прозвучало настоящее отчаяние.

– У вас там родичи остались? – тихо и неожиданно сочувственно спросил отец.

Жрица остановилась в своих метаниях. Горячечный ужас в ее глазах медленно леденел, сменяясь привычно твердым и равнодушным взглядом храмовницы.

– Мои родичи – сестры Храма! Храм поставил белым кузнецам задачу – создать оружие против заполонивших север тварей! – раздельно выговорила она. – И я желаю знать, что сделано Магнитной горой для выполнения Храмового заказа первостепенной важности!

– Вы дали нам слишком мало времени, – защищаясь, пробормотал отец.

– Меня не интересуют ваши отговорки! Если Храм не получит оружие против многоголовых мэнквов – вы сами и весь ваш клан ответите своими единственными головами, вам ясно?

Отец выпрямился и бросил на жрицу полный скрытого неодобрения взгляд:

– Не стоит так кричать в испытательных пещерах, драгоценная енге жрица! Тут все образцы пробные, недоделанные – кто знает, на что могут сработать? Вот этот, например… – и он нажал на рычаг в стене.

Заставив жрицу по-заячьи подпрыгнуть, металлический пол зашевелился, как живой, и с шелестом пополз в сторону, открывая прячущееся под ним прозрачное окно из полированного горного хрусталя. Жрица поглядела вниз одновременно с любопытством и каким-то веселым раздражением. Несложно было догадаться, о чем она думает – гора мастеров, как всегда, преподнесла очередной сюрприз. Хакмару вдруг показалось, что жрице это нравится. Мальчишка передернул плечами – не его дело разбираться в сложных душевных движениях голубоволосых! – и уставился сквозь защитное стекло.

Стены пещеры внизу были испещрены выбоинами от бесчисленных взрывов и покрыты застарелыми слоями черной сажи от частых экспериментальных пожаров, бушевавших внутри. На выщербленном и покрытом трещинами каменном постаменте торчком стояло небольшое – с мяч величиной – рифленое металлическое яйцо. Верхушка яйца была заткнута чем-то вроде пробки с кольцом. Вокруг постамента в несколько слоев были навалены мешки с песком.

– Согласно переданным нам характеристикам, – очень официальным тоном начал отец, – мэнквы-людоеды обладают шкурой и костями более крепкими, чем человеческие…

– Их убивать – все равно что убивать гору. Которая к тому же быстро бегает и норовит тебя сожрать, – мрачно буркнула жрица. – И с каждым днем этих гор становится все больше!

Отец поглядел на жрицу со снисходительной улыбкой:

– Значит, нам нужно оружие такой разрушительной силы, что способна убить гору! – Отец отодвинул панель в стене пещеры и вынул оттуда три пары очков с закопченными стеклами. Вроде бы небрежно поинтересовался: – Силы Голубого огня на это ведь не хватает?

– Сила Голубого огня беспредельна, – с заученной быстротой отозвалась жрица. – Жрицы уничтожают мамонтов – местные называют их Вэс – и отмораживающихся изо льда эрыг отыров. Мы в состоянии справиться с одним-двумя мэнквами. За некоторое время…

«Только остальные мэнквы вам этого времени не дают», – с легким злорадством подумал Хакмар.

– Следовательно, надо убивать много и быстро, – сделал вывод отец. – А на это не способна ни сила Огня, ни сила металла. Но может быть, они справятся вместе?

Хакмар вздрогнул – это что-то совсем новенькое! Голубой огонь соединить с металлом – как это возможно? Огонь пылает в горнах, плавя металл и придавая ему форму – и это все! В словах отца было что-то… почти кощунственное!

– Если вы помните, недавно мы просили драгоценную енге жрицу закачать нам резервуар Голубого огня…

– Еще бы не помнить! Хватило бы День небольшое селение отапливать, – буркнула жрица, кажется, твердо решившая не поддаваться на отцовский торжественно-интригующий тон.

– Ну а нам хватило только заполнить вот это, – и отец величественным жестом указал на стальной мяч в нижней пещере.

Вот теперь жрицу проняло!

– Но… Столько Огня не могло поместиться в такой маленькой штучке! – протестующе воскликнула она. – Ему же там тесно!

– Еще теснее, чем вы думаете, – хмыкнул отец. – Нам пришлось найти немного местечка для слюны рудничных змеев… Посмотрим, что будет, когда все это вырвется на волю? – и он протянул жрице защитные очки.

Женщина неуверенно нацепила их на нос – похоже, больше всего ей сейчас хотелось смыться. Но она только решительно стиснула губы и уставилась сквозь полированный хрусталь.

– Единственное, что у нас не очень получается, это пауза между выдергиванием предохранителя и взрывом, – сознался отец, вертя рычаг манипулятора. Внизу, в комнате, закрепленная на шарнирах длинная суставчатая палка разложилась и, двигаясь неуверенными рывками, попыталась подцепить торчащее над железным яйцом колечко. Кончик палки все время промахивался, проходя от кольца то справа, то слева.

– Странно, что вы не пользуетесь для этого летучими мышами, – вдруг невинным тоном сказала жрица. – Или мыши – это новейшее изобретение? – и она пристально поглядела на Хакмара.

– Стоит только вытащить колечко запала, как сразу шарахнет, так что убежать из зоны взрыва не удастся, – словно не слыша ее последних слов, торопливо сообщил отец. – Мы рассчитываем на способность жриц к полету – тогда можно просто сбросить начиненный Огнем шар сверху…

Жрица вдруг помрачнела.

– Только старшие жрицы умеют летать, – явно не испытывая большого желания давать объяснения, процедила она. – Знаний и умений недостаточно, нужно, чтобы пары Голубого огня пропитали душу и тело, давая легкость и силу подняться над землей…

«Ну да, а наша все знает, только не летает! Но скоро, наверное, полетит», – мысленно усмехнулся Хакмар. Что летать их жрица не умеет, он понял и раньше – иначе зачем бы ей так удирать от «черного кузнеца»? – но только теперь узнал, почему.

– А нас не достанет? Этот хрусталь не выглядит прочным, – стремясь уйти подальше от неприятного разговора, жрица указала на отделяющее их от пещеры-полигона окно.

– Укреплен свинцовой сетью, – продолжая крутить рычаг в попытках выдернуть запал, пробормотал отец. – Придумка моего сына.

– Говорю же – изобретательный, – хмыкнула жрица и снова уставилась на Хакмара таким насмешливым взглядом, что у того аж внутри жарко стало. Она не просто догадывалась – она точно знала, что за историей с «черным кузнецом» стоит именно он!

В это мгновение манипулятор, наконец, подцепил кольцо – и выдернутый запал упал на мешки с песком.

Грянувший следом взрыв был так силен, что Хакмар даже не смог его услышать. Ему просто показалось, что оглушительная тишина острой иглой воткнулась ему в уши. В этом полнейшем беззвучии внизу, в пещере-полигоне, на каменном постаменте вспыхнул шар Голубого огня – в тысячу тысяч раз больше и сильнее тех, которыми швырялась жрица. Постамент зашипел и растаял под ним, как снег в горне. Шар расплескался волнами яростной синевы, нестерпимой для глаз даже сквозь закопченные стекла очков. Огонь расходящимися кругами побежал по нижней пещере, растворяя в себе мешки с песком. Неудержимым приливом взметнулся вдоль стен… Надежный, укрепленный свинцом хрусталь защитного стекла вздулся пузырем и лопнул, разлетаясь раскаленными брызгами.

Хакмара с силой толкнули в спину – он упал. Очки свалились. Он закричал, не слыша собственного крика, – пол пещеры оказался неимоверно горячим, будто на сковородку швырнули. Вскочить ему не дали – отец навалился сверху, прикрывая собственным телом. Стены покрылись выбоинами. С ревом горного обвала Пламя ринулось прямо на них. Весь мир заполонили убийственный жар и разрывающее мозг сияние… Навстречу метнулась хрупкая женская фигура. Будто обнимая прущее на них Пламя, жрица широко раскинула руки – и струя Огня хлынула внутрь нее. Жрица вбирала в себя бушующее Пламя, не давая ему подобраться к Хакмару и отцу. Ее волосы встали дыбом – натянутый, как стальная струна, каждый волосок дрожал и потрескивал, а вокруг него, как нитка на веретене, извивались длинные голубые ленты Пламени. От наполнившего ее изнутри сияния жрица сама светилась. Мгновение мальчишке казалось, что сейчас она просто втянет все неистовство взрыва в себя. Но Пламени было слишком много. Голубой огонь выплеснулся из переполненного тела жрицы – потоки Пламени вырвались из глазниц, рта, сквозь волосы и кончики пальцев… Да ее же сейчас разорвет в клочья! Женщина закричала – ее подхватило ударной волной и швырнуло о стену.

От нестерпимого жара одежда вспыхнула. Стены испытательной пещеры вспучились и заплакали каменными слезами. Каменный пол вокруг Хакмара застонал, покрываясь трещинами, и вздыбился. Прямо из-под земли выросли сотканные из густого, как расплавленный металл, и алого, как Закат, жидкого Пламени фигуры великанов – голову самого огромного венчала трехрогая корона. Хакмар никогда не видел их, но они показались ему близкими, как кровные братья, о которых он никогда не знал, но которые всегда были частью рода, семьи и его самого.

Великаны встали плечом к плечу, прикрывая Хакмара и отца от Голубого пламени. Волна Огня ударила, разбилась о них, рассыпалась брызгами искр, хлынула поверх их голов и откатилась назад, ухнув обратно в нижнюю пещеру. Коронованный Великан успокаивающе махнул Хакмару пылающей ладонью… и все восемь огненных фигур жидким Пламенем ушли обратно под землю.

Еще мгновение вокруг гудело, словно они все оказались внутри деревянного барабана, а потом наступила тишина. Настоящая тишина, а не та, что бывает в оглохших от взрыва ушах.

Отец скатился с Хакмара, приподнялся на локтях, опираясь на остывающий пол.

– Еще одно ограничение, – хрипло сказал он. – Новое оружие можно использовать только в полностью безлюдной местности.

Лежащая у стены жрица глухо застонала, приоткрыла глаза и попыталась подняться.

Хоть о стенку этих голубоволосых бей, ничто их не берет!

Разбегающиеся глаза жрицы сфокусировались на магнито-горцах.

– Почему… вы живы? – сплевывая розовую от крови слюну, с трудом выдохнула она.

– А вы и не рады? – буркнул в ответ Хакмар.

Жрица мотнула голубыми волосами и чуть от этого не свалилась на пол.

– Ра… рада. Но… как вы уцелели? Что… тут было?

– Да тут такое было, такое было, что даже и не знаешь, как сказать! – с неожиданной суетливостью пробормотал отец, оглядывая испытательную пещеру, где пол, потолок и стены превратились в сплошные потеки спекшегося в черно-красную массу камня. – Все взрывалось, Пламя горело, вы, драгоценная моя, аж полыхали, стены плавились! Нам-то, горнякам, что, мы привычные, а на нового человека, вот как енге жрица, нехорошо могло подействовать. Давайте-ка мы енге к шаману проводим, шаман посмотрит, травок даст… – И неожиданно для пялящегося на него с открытым ртом Хакмара отец подхватил жрицу под локоток и чуть не как родную дочь повел к выходу.

Та покорно шла, едва перебирая ногами и почти повиснув на отце. Только у самого выхода она вдруг стремительно обернулась. Лицо ее изменилось – взгляд остановился, как у мертвой, и враз побелевшими губами она прошептала:

– Кто… кто это? – Ее дрожащая рука поднялась, указывая на стену, под которой еще недавно укрывались Хакмар с отцом.

– Никто, никто, совсем никого! – зачастил отец.

Обведенные черным спекшимся камнем, будто угольным карандашом, на стене красовались четкие силуэты восьми гигантов. Самый огромный из них был увенчан трехрогой короной.

Свиток 5
В котором ведьма из Храма разоткровенничалась

– Вот, принес! Шаман велел смазывать ожоги! И еще вот это – одну ложку три раза в день после еды! – Минька водрузил перед Хакмаром горшочек с мазью на целебной белой глине и оловянную кружку, остро пахнущую травами – в основном чабрецом да чагой.

Хакмар понюхал настой, сморщился и вылил содержимое кружки в жаровню с Огнем – у деда в ауыле [6]6
  Ауыл – селение, состоящее из юрт и кочующее с места на место.


[Закрыть] под горой обезболивающий отвар варили куда лучше. Голубой огонь недовольно заискрил – видно, чуял, что на сей раз в подношение ему пошло то, что не сгодилось человеку. Ладно-ладно, нечего шипеть, чай, не в горне, чтоб лучший кусок в дар получать. А мазь вроде ничего. Шипя от боли, Хакмар принялся намазывать обожженные ладони.

– А еще предлагал покамлать, пока свет от Вечерней зари виднеется, – добавил Минька, забираясь за стойку со своими любимыми барабанами.

– Только его мне тут не хватало, – морщась, пробормотал Хакмар. С тех пор как умерла мама, ни Хакмар, ни мастер Никтоман не ходили к шаману, и тот в пещере старшего мастера горы тоже не бывал. Не то чтобы отец и сын винили шамана – все знают, что в Ночи сила Белых уходит, и глупо их винить за это, как глупо винить обвал в забое, прорвавшуюся в штрек воду или рудничный газ. Но видеть старого дурака с его важной поступью и высокопарными рассуждениями о власти над духами ни Хакмар, ни отец просто не могли.

Втирая мазь в ладони, Хакмар присел на приступочку у барабанов. Минька тихо постукивал колотушкой в туго натянутую на полые древесные срезы бычью кожу. Сложный рваный ритм как никогда соответствовал мятущимся мыслям Хакмара.

С ощущением острой обиды он вдруг почувствовал себя… кем-то вроде жрицы! Для той гора вся состояла из тайн, и, оказывается, для него, наследника горы, тоже! Отец ничего не сказал ему о подземном руднике. Старший смотритель знал, рудничные, которые там работали, – тоже знали, а он – нет! Медная полушка – цена всем отцовским разговорам: «Тебе предстоит возглавить гору, ты должен знать о ней все!» Выходит, не должен. Его считают ребенком! Говорят о скорой перековке, о приближающемся мастерстве – а о попытках соединить в новом оружии металл и Огонь он, почти мастер, узнает одновременно со жрицей! И еще эти поднявшиеся на его защиту великаны, сотканные из подземного Рыжего огня! Откуда подземный Огонь в горных мастерских? Еще одна тайна? Отец вел себя так, будто даже не видел полыхнувшего Пламени. Не увидеть восьмерых огненных великанов? Невозможно. Он просто лгал жрице, что-то скрывая! И Хакмар вынужден был лгать вслед за ним. Позорно выкручиваться перед лицом презираемого врага, тем признавая его силу и свою – слабость! Даже не зная, в чем тут на самом деле хитрость и что за Огонь такой! Сколько еще тайн отец оставил для себя, посчитав сына то ли маленьким, то ли чудоватым, то ли и то и другое вместе?!

Ну и ладно. Не нужны ему отцовские секреты! У него свои есть! Отец ему не все рассказывает, ну и он отцу – тоже! Хакмар решительно потянул из-под кровати набитый хламом ящик и запустил в него руку…

– …не одна чтоб, а две. Руки-то ведь тоже две, – услышал он вдруг.

Он ошеломленно поглядел на Минея:

– Кого две, Минька?

– Руки две, говорю! Ну и колотушки, соответственно, тоже. Да ты меня совсем не слушал? – Миней поглядел на него обиженно-недоуменно, явно не понимая, как можно не обратиться полностью в слух, когда речь идет о музыке! О Новой Музыке! – Сидишь там в своей кузнице, вроде мудришь, а единственное, до чего додумался, – шаманскую колотушку под наши барабаны приспособить? Она же толстая, сколько можно повторять! Тоненькую надо и такую, гибкую… И две – я тогда с обеих рук шарашить смогу!

– Ну извини, – сказал Хакмар, продолжая шарить под хламом. В ящике гремело, грохотало, с лязгом сыпалось… и наконец мальчишка вытащил из-под прикрывающего его хлама меч в простых ножнах. Часть своей тайны. Может быть, самую значимую часть. – Я все-таки не музыкант. У меня другие… инструменты. – Он медленно вытянул меч из ножен, задумчиво поглядел на странно отблескивающий клинок и вогнал его обратно, перекинул перевязь ножен через плечо. – Я спущусь под гору – деда навещу. Может, им какую подходящую древесину с севера завезли.

– Ну иди, – явно довольный Хакмаровой немедленной готовностью решать проблему с барабанными колотушками, согласился Миней. – И струн для кубыза парочку захвати! – крикнул он вслед.

Хакмар усмехнулся, выходя из пещеры. Если кто теперь спросит Миньку, куда девался Хакмар, тот с чистой совестью и полной уверенностью ответит – к деду за струнами пошел! И ведь ни капли позорного для егета вранья в том не будет – струны Хакмар тоже прихватит.

У темной дыры спускового тоннеля стояли длинные доски на маленьких колесах. Хакмар передвинул меч за спину, улегся на одну животом, оттолкнулся… и по уходящему вниз наклонному тоннелю со свистом понесся из верхних пещер на наземные горизонты горы. Тоннель, весь расписанный разноцветными кольцами светящейся краски, засверкал перед глазами стремительными цветовыми переливами. Его доску со свистом вынесло из светящегося жерла, завертело по кольцу открытого желоба, постепенно снижая ход, и медленно подкатило к выходу. Хакмар приподнялся…

– Вы, наверное, будете смеяться надо мной, наследник, но я иногда катаюсь на этих досках просто так, – произнес над ним голос жрицы.

Доска выскочила из-под Хакмара, и мальчишка плюхнулся в желоб на живот.

– Клянусь Огнем, не хотела вас напугать!

Перед самым его носом появилась маленькая женская ручка с голубыми, украшенными мелкими сапфирами ногтями. Нужна ему ее помощь, как от земляной кошки уши! Бормоча проклятья подземному Эрлику, Хакмар поднялся.

Жрица демонстративно покрутила оставленной без внимания рукой. Хакмару вдруг стало неловко – и он тут же разозлился. Мало что он из-за нее приложился, как колченогий чуд, так еще теперь дает понять, что он невежлив! А он и не собирался быть с ней вежливым!

– Без дела только малышня катается! – надменно объявил он. Умолчав, конечно, что иногда сам с чрезвычайно деловитым видом – будто невесть как торопится – тоже навещает спусковой тоннель. – За это, между прочим, гоняют!

– Ну, меня-то никто не гоняет, – хладнокровно заявила жрица. И спокойно пошла как раз в направлении центрального выхода. Глянула через плечо. Желает, мол, чтоб Хакмар шел с ней.

Мальчишка заколебался – что он ей, прислужник? Но не последовать за енге, когда та желает, чтоб ее сопровождали, – на такое способен только дикарь из северного стойбища, а не воспитанный магнито-горец!

Жрица оглянулась еще раз:

– Молодой егет портками зацепился?

Вот привязалась, ведьма! Покраснев от смущения и злости, Хакмар сорвался с места и в два шага догнал ее. Даже здесь, в коридорном тоннеле, уже чувствовалось наползающее из-под горы тепло. Жрица шла, внимательно разглядывая роспись на стенах, словно впервые оказалась в пещерах наземного уровня. Ну и зачем звала?

– Драгоценная енге довольна результатами испытаний? – чтобы прервать неприятное молчание, начал Хакмар.

– Я уже отослала доклад. Думаю, Королева и верховные жрицы будут довольны – даже несмотря на то, что применять ваше оружие им придется самим, не используя стражу. Назовут его как-нибудь вроде «Сила Храма».

«И припишут себе заслуги по истреблению этих… как их… мэнквов, даже не вспомнив о сделавших всю работу мастерах южных гор», – мысленно закончил Хакмар.

– Знаете, наследник Хакмар, когда я еще жила у себя в Храме, там, на севере… Я думала, что значение горных мастерских… скажем, преувеличивают. Вы живете совсем не так, как остальные, – и вам это прощают. Много воли дают, – многозначительно косясь на мальчишку, сказала жрица.

Хакмар едва не задохнулся от охватившей его ярости. Воля? У них? Какая может быть воля, когда эта голубоволосая ходит по горе, как по своему Храму?

– А зачем? – думала я… – не замечая охватившего собеседника бешенства, все так же неспешно продолжала жрица. – Что можете вы здесь создать такого, чего не можем сделать мы сами? – Она остановилась у ручейка, ниспадающего водопадиком по искусно вытесанным ступенькам в каменной стене. Протянула руку к висящей над ним кованой лампадке… и как хозяйка – муку, горстью зачерпнула играющий Голубой огонь. Помяла его пальцами, потянула – на ее ладони стоял беленький, будто сделанный из писчей бересты, простенький стаканчик. – Не обязательно пить из серебряных кубков, – и она подставила стаканчик под струйку. Вода наполняла его с непривычным тихим шелестом.

– Но дочери Храма все-таки предпочитают пить именно из них, – возразил Хакмар, берясь за стоящий на специальной полочке чеканный кубок для питья и тоже наполняя его до краев. – Хотел бы я взглянуть, как вы из своего Огня создадите вот такое! – и он многозначительно похлопал по висящему на поясе мечу. Мальчишка чувствовал себя обиженным – мало того что приперлись к ним в горы, куда их никто не звал, так еще и пытаются доказать, что их жалкие поделки-однодневки могут сравниться с бессмертным горным мастерством?

– Меч из Голубого огня? – хмыкнула жрица. – О да, такое и я хотела бы увидеть! А что это егет наследник вооружился? Разве дорога к вашему драгоценному деду небезопасна?

Хакмар невольно прикрыл рукоять меча ладонью. Потом усилием воли разжал стиснутые пальцы – даже если проклятая ведьма носом по мечу водить будет, все равно не поймет, чем этот клинок отличается от других. Интересно только, откуда она знает, что он собрался к деду!

– Кто может на меня напасть, если ваш Храм оставил подгорным коневодам только охотничьи луки и ножи для мяса. Они такие же егеты, как и мы! А им запрещено даже прикасаться к мечам!

– Храм всегда прав, – невозмутимо заявила жрица, неторопливо двигаясь в сторону выхода. – В языке вашего драгоценного деда десяток слов для обозначения кровной мести. Если бы не запрет – враждующие роды давно бы перебили друг друга.

Хакмар криво усмехнулся: нашлась тоже – знаток подгорного племени!

– Когда меня направляли в гору вместо вашей старой жрицы…

Хакмар не сразу понял, что жрица снова пустилась в рассуждения о его родной горе.

– …я думала, что меня тут встретит злоба и враждебность…

– А на самом деле вас тут ждали с распростертыми объятиями, – не выдержав, съехидничал Хакмар.

– Вы про «кузнеца»? – не менее ехидно поинтересовалась жрица, растопыривая руки, точно как гонявшийся за ней железный монстр. – Даже несмотря на это, я все больше понимаю… – она остановилась и повернулась к Хакмару – маленькая, но все равно на полголовы выше, чем тринадцатидневный мальчишка, – что мне здесь нравится!

Они стояли у полукруглого выхода из горы – каменной арки, высокой, но кажущейся скромной на фоне громадного предвратного пещерного зала. Сквозь распахнутые ворота из цельных железных листов в пещеру врывался ветер предгорий, заставляя непривычную к теплу жрицу болезненно морщиться. Она огляделась по сторонам и усмехнулась, ловя любопытные и настороженные взгляды, которые снующие туда-сюда озабоченные люди кидали на юного наследника клана – и проклятую храмовницу.

– Я хотела бы, чтобы и вы, наследник, и ваш отец, и все люди клана тоже поняли – я не враг Магнитной горе!

– Я… – Отец бы знал, что отвечать, а он совершенно растерялся! – Я… Я только хотел поблагодарить вас… – с усилием выдавил Хакмар. А что – надо же что-то сказать. – Я видел, как на полигоне вы пытались нас защитить.

– Я надеюсь, это единственное, что вы тогда видели, наследник Хакмар. Очень надеюсь, – многозначительно произнесла жрица. – Поверь мне, мальчик… – она наклонилась к Хакмару, и он с отвращением стряхнул голубые волосы, упавшие ему прямо на лоб. – Существует нечто, способное принести больше бед, чем голубоволосая ведьма, всюду сующая свой нос!

– Ну и что же это? – буркнул Хакмар. Несмотря на весь егетлек, больше всего ему хотелось совершенно по-детски дать в лоб противной тетке. Нашла мальчика!

– Это настоящее возвращение черного кузнеца! – прошептала жрица и, повернувшись на пятках, стремительным шагом двинулась обратно в гору, оставив Хакмара стоять у распахнутых ворот.