Текст книги "Я тебя прощаю: Как проработать семейные травмы и понять себя"

Прямой диалог – краеугольный камень психогенеалогической терапии

Говоря о боли, причиняемой отношениями, мы часто рассказываем о ком-то и о себе. Мы вспоминаем, что сказал или сделал другой человек, как мы отреагировали и к чему все это привело. Скорее всего, обсуждение сложных отношений не вызывает у вас бурю эмоций, не дает облегчения и не приводит к каким-то озарениям, поскольку вы говорите об этом достаточно часто.

Но если, вместо того чтобы говорить о ком-то («он», «она»), вы обратитесь к этому человеку напрямую («ты»), в вашем рассказе появится другое измерение, которое откроет для вас нечто совершенно новое. В своей психотерапевтической практике я достаточно часто наблюдаю это явление. Вот лишь один пример.

Ирен рассказывает об отношениях с отцом, причиняющих ей боль. Она говорит о том, чтó он ей сказал или сделал, и о том, чтó она хотела бы услышать и увидеть вместо этого. В какой-то момент я поставила перед ней стул и попросила ее представить, что прямо сейчас на нем сидит ее отец. Затем я предложила Ирен повторить свой рассказ, но на этот раз обращаясь к отцу напрямую. И тогда произошло нечто особенное. Ирен притихла, стала тщательно подбирать слова и строить фразы, стараясь выразить свои мысли и чувства: «Пап, я так сильно… Папа, ты, наверное, никогда не замечал, что я…» Девушка напряжена, эмоции захлестывают ее. Вместо того чтобы рассказывать о своем отце и сосредоточиваться на нем, Ирен фокусируется на собственных чувствах и говорит как бы «изнутри».

Когда вы обращаетесь к близкому человеку напрямую, такое преображение всегда происходит мгновенно. Оно непредсказуемо и способно пробудить в вас новые, неожиданные чувства и мысли, а также создать глубокое ощущение присутствия.

Разумеется, желая высказать что-то человеку напрямую, вы можете встретиться с ним, если он жив и доступен. Но мы говорим о том, как сделать это, не привлекая к процессу другую сторону отношений.

Например, вы можете разговаривать с фотографией родственника или представить, что он сидит на пустом стуле напротив вас, а еще вы можете написать ему письмо. Устный диалог достаточно сложно передать на бумаге, поэтому в книге по большей части даются рекомендации по написанию писем с примерами. Однако эти рекомендации применимы и к другим техникам, где нужно говорить, а не писать.

Вне зависимости от того, какие приемы вы выберете, секрет их эффективности – прямой диалог: либо вы обращаетесь к своему родственнику напрямую, либо предоставляете ему возможность обратиться к вам.

Содержание книги

В первых главах вы найдете множество примеров писем родственникам. За ними следуют несколько глав, в которых я даю конкретные советы относительно работы с данной техникой. Далее мы поговорим о том, как оценивать свои письма и что делать, если родственник, с которым у вас проблемные отношения, жив и продолжает досаждать вам.

В восьмой главе я расскажу об альтернативных приемах, которые можно использовать вместо написания писем или в дополнение к ним. Девятая глава посвящена умению прощать и мириться, а десятая – контролю эмоций, поскольку этот навык приносит ощущение внутренней свободы.

Чтение данной книги принесет пользу, даже если вы не собираетесь применять инструменты психогенеалогической терапии на практике. Простое ознакомление с разнообразными примерами вдохновит вас взглянуть на себя и свою семью по-новому.

Книга написана доступным языком и ориентирована на всех, кто интересуется психологией вообще и психологией отношений в частности.

Введение
Письма, которые вас освободят

Однажды я записалась на медитацию в общине буддистов. Перед занятием я случайно услышала, как одна девушка сказала другой: «Многие испытывают трудности в отношениях с родителями». Я подумала: «Но не я». В то время мои отношения с родителями были наполнены любовью больше, чем когда-либо, и это было для меня ново. Тогда я поняла, насколько важно чувствовать поддержку родителей, бабушек и дедушек (а вместе с ними и всей семьи).

Когда моя мама была жива, наши отношения нельзя было назвать идеальными. Если я находилась рядом с ней больше двух часов, мое состояние становилось близким к депрессивному. Все вокруг окрашивалось в темные тона, и я чувствовала себя так отвратительно, что иногда мне казалось, будто всем стало бы гораздо лучше, если бы я умерла.

Мама часто говорила мне: «Почему ты всегда пишешь о таких грустных вещах? Напиши что-нибудь радостное. Никто не будет читать такие печальные книги». В ответ на эту критику у меня возникали крамольные мысли: «Так возьми и сама напиши книгу о чем-то радостном. Но ты же слишком неорганизованна, поэтому у тебя никогда ничего не получится. А даже если бы получилось, твоя книжонка была бы насквозь пропитана фальшью, и никто не захотел бы ее читать». Я ни разу не высказала эти мысли вслух – просто думала так и замыкалась в себе.

Сейчас, вспоминая о маме, я в основном чувствую благодарность к ней. Я благодарна за все хорошие моменты, которые у нас с ней были, хотя их не так уж и много. За то, что она подарила мне жизнь, и за ее искреннее желание добра.

Несколько лет назад я начала писать гневные письма своей маме – это было домашнее задание, которое мне дал преподаватель психотерапии. Разумеется, я никогда не отправляла эти письма. Я писала их больше для себя, но не помню, чтобы они мне сильно помогли. Возможно, их польза заключается в том, что они подготовили почву для того самого письма маме, которое освободило меня (вы сможете прочесть его чуть позже).

Было время, когда я испытывала острое чувство вины по отношению к маме. После ее смерти оно стало еще сильнее, потому что я не смогла оправдать ее ожиданий, связанных с ее болезнью.

Мое тяжкое бремя вины

Еще до того, как у мамы обнаружили рак легких, мне было страшно даже подумать о том времени, когда она станет старой, больной и беспомощной. Ведь тогда она будет нуждаться во мне чаще, и мне придется проводить с ней больше времени.

Когда она была здорова, я навещала ее довольно редко и оставалась всего на пару часов. Она привыкла к этому, хотя никогда не понимала, почему мне становится не по себе, если я провожу с ней больше времени. Если честно, я тоже не понимала и никогда не говорила ей об этом, потому что не хотела делать больно.

Чем хуже ей становилось, тем больше она на меня злилась – из-за того, что я не ездила с ней на всевозможные обследования и слишком редко ее навещала. «Завтра меня может уже не быть на этом свете», – говорила она. Но я пообещала себе избегать этого стресса любой ценой. Кроме того, мне нужно было уделять достаточно времени своей работе.

Я горжусь тем, что, несмотря на колоссальное давление с ее стороны, мне все-таки удалось выполнить данное себе обещание. Но в то же время мне ужасно жаль, что моя мама осталась одна со своей болезнью, а я не смогла ей помочь. На протяжении многих лет это чувство вины так сильно меня угнетало, что я не могла слышать евангельский гимн «Останься со мной», потому что она часто говорила мне эти слова, когда просила остаться с ней. Но я все равно уходила…

Письмо, которое меня освободило

Я потратила несколько лет на то, чтобы избавиться от чувства вины по отношению к маме. Этот процесс я описала в другой своей книге, которая называется «С любовью к себе: Как избавиться от чувства вины и обрести гармонию» (See Yourself with Friendly Eyes: Let go of your exaggerated guilt)[2]2
  Санд И. С любовью к себе: Как избавиться от чувства вины и обрести гармонию. – М.: Альпина Паблишер, 2023.


[Закрыть]. Тем не менее это горькое чувство вины из-за того, что меня не было рядом с ней, когда она умирала, еще долго оставалось где-то в глубине моего подсознания. Иногда оно всплывало наружу и в одну секунду кардинально меняло мое настроение. И только через семь лет после смерти мамы я решила написать себе письмо от ее имени. Письмо, которое все изменило.

Мама все еще снится мне. Так, недавно мне приснилось, что я лежу рядом с ней на ее больничной кровати, нежно поглаживая ее руку. Когда я проснулась, мне стало грустно, потому что на самом деле все было не так, как во сне. Чувство вины все еще иногда появляется на авансцене моего театра эмоций, но оно уже не играет главную роль. На написание письма меня вдохновила болезненная тоска. Вот это письмо:

«Дорогая Илсе!

Прости меня за то, что перед смертью я была так зла и эгоистична. Я знаю: ты сделала все, что могла. И я понимаю: у тебя тоже есть дети и внуки, о которых нужно заботиться. Но я просто хотела, чтобы ты была рядом.

На протяжении долгого времени ты звонила мне каждую неделю и терпеливо выслушивала мою болтовню. Я знаю: тебя утомляли мои рассказы о бесконечных конфликтах со всеми вокруг. Прости, если я недостаточно ценила это. Спасибо тебе за то, что добилась кое-чего для меня от мэрии Йёрринга. И прости, что это стало мне не нужно, когда было наконец получено.

Я знаю: ты у меня хрупкая и твой запас энергии сильно ограничен. И ты легко перевозбуждаешься. Понимаю, что из-за всей этой ситуации тебе было очень тяжело, – у тебя не было сил постоянно ездить в Йёрринг и поддерживать меня во время обследований. Просто я чувствовала себя покинутой всеми.

Прости, что грозила покончить с собой. Прости, что не принимала тебя такой, какая ты есть. Я знаю: ты искренне хотела мне помочь и сделала все, что от тебя зависело.

С любовью,

мама»

Начав писать, я обнаружила, что буквы будто сами собой складываются в слова и предложения. И ощущение, что я освобождаюсь, было таким реальным… Я прочла письмо вслух, стоя перед картиной, которую нарисовала моя мама, и не могла сдержать слез.

К моему великому удивлению, через несколько дней я заметила, что колоссальное чувство вины, с которым я жила все это время, практически исчезло, уступив место любви к маме. Это была поистине чудесная и неожиданная перемена. Я надеялась облегчить свои страдания с помощью письма, но была готова пронести это чувство вины за то, что меня не было рядом с мамой, когда она умирала, через всю оставшуюся жизнь.

Но, к счастью, теперь вместо этого я чувствую, что мама посылает мне знаки любви с небес. И это наполняет меня чувством благодарности.

Наши умершие родственники продолжают жить в своей сущности

Полагаю, вы понимаете: говоря «небеса», я не имею в виду небо, которое мы видим над головой каждый день. Я использую это слово как христианскую метафору, означающую место, куда люди попадают после смерти.

У каждого из нас свои представления о том, что происходит после смерти. Прежде чем поговорить о том, во что верю я, хочу отметить: это нормально, если вы не разделяете мои убеждения. Разумеется, вы можете пользоваться инструментами психогенеалогической терапии, даже если уверены, что никакой загробной жизни не существует. Вскоре я объясню вам, как это делать, но сначала немного расскажу о своем видении жизни и смерти.

Я верю, что душа покидает наше тело и отправляется в иной мир, когда мы умираем. Перед входом туда мы расстаемся со страхами, неврозами и неудачными стратегиями самозащиты, которые оказались для нас ловушками при жизни. Также мы расстаемся с ролями, которые пытались играть на протяжении жизни, и остаемся лишь в своей бессмертной сущности. Я только укрепилась в этом убеждении за те 11 лет, что прослужила пастором, поскольку мне довольно часто приходилось видеть умерших. Каждый раз при взгляде на покойника мне казалась очевидной одна вещь: человека, жившего в этом теле, больше нет. Само тело – это что-то вроде восковой фигуры, лишенной жизни и индивидуальности.

Но мы продолжаем жить в своей сущности. И в этом состоянии мы видим всё в более ясном свете. Апостол Павел в Первом послании к Коринфянам говорит об этом так: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познáю, подобно как я познан» (1Кор. 13:12)[3]3
  Синодальный перевод 1876 года.


[Закрыть].

Здесь и сейчас мы видим лишь разрозненные фрагменты огромной картины бытия. Большинство из нас прикасается к своей сущности лишь на мгновение, после чего мы снова с головой погружаемся в свои мирские заботы, переживания, проблемы…

И только после смерти, продолжая жить в своей сущности, мы наконец улавливаем значение всего, начинаем понимать весь контекст. Поэтому, если кто-то из родственников никогда не принимал вас со всеми вашими достоинствами и недостатками, после смерти он сможет это сделать, поскольку освободится от страха, а его взор не будет застилать пелена мирского опыта.

Если вы придерживаетесь иных взглядов

Если вы не верите в какую бы то ни было форму жизни после смерти, написание писем поможет вам обрести покой, даже если вы считаете, что такие послания – не более чем выдумка, фантазия. Когда вы смотрите фильм, в котором герой наконец избавляется от опасности или страданий, вы испытываете облегчение, хотя знаете, что все происходящее на экране – художественный вымысел. Вы даже можете заплакать в какой-то момент (например, когда герой воссоединяется с любимым человеком), а в глубине вашей души могут произойти удивительные изменения.

Контакт и общение с родственником, которого вы представляете в его сущности, способны вызвать у вас значительно больше эмоций, чем просмотр фильма, из-за более глубокой вовлеченности. Кроме того, есть вероятность примирения, которое принесет с собой умиротворение и облегчение.

Когда я пишу себе письма от имени покойной мамы, я смотрю на этот процесс как на проецирование во вселенную ее образа. Я представляю, что она живет там в своей сущности и может открыто выражать свою любовь. Фокусируясь на этой версии мамы, я погружаюсь в себя и обращаюсь к самым сокровенным желаниям, связанным с ней. И только тогда начинаю писать.

Если у вас возникают сложности при написании писем, используйте свое воображение и смотрите на процесс как на игру.

Психогенеалогическая терапия в отношениях с живыми и умершими родственниками

Итак, вы ознакомились с примером письма от умершего родственника – моей мамы. Большинству из нас легче принять смерть близкого человека, если мы представляем, что он жив в своей сущности. В следующей главе, посвященной бабушкам и дедушкам, вы найдете еще несколько примеров подобных писем. В основном это письма, написанные мной от имени бабушек и дедушек, которые уже давно умерли.

Примеры писем от живых родственников вы найдете в других главах. Из них вы узнаете, как представить живого человека в его сущности, то есть более мудрым и проницательным, чем обычно.

Когда я поняла, насколько эффективен данный метод психотерапии, я решила написать эту книгу. Надеюсь, что она вдохновит вас открыть новую страницу отношений с родителями, а также с бабушками и дедушками – и вообще со всеми родными, – и вы еще сильнее почувствуете их любовь и поддержку.

Наслаждайтесь чтением!

Илсе Санд,

Хальд Ховедгаард, Дания

Глава 1
Получите поддержку от бабушек и дедушек

Родители, несомненно, самые важные для вас люди, поэтому в первую очередь вы должны чувствовать их поддержку и признание. Однако сильные эмоциональные реакции, связанные с ними, могут помешать вам в процессе освоения данного метода проработки отношений. Поэтому я рекомендую начать с бабушек и дедушек.

Почему бабушки и дедушки так важны

Возможно, у вас сложились теплые отношения с родителями ваших родителей, а возможно, вы предпочитали держаться от них подальше или вовсе не знали их. Но вне зависимости от того, какие между вами установились отношения, бабушки и дедушки играют в вашей жизни гораздо большую роль, чем вы думаете. Вы унаследовали их гены, и, кроме того, они оставили свой отпечаток на ваших родителях, которые, в свою очередь, сделали это по отношению к вам. Следовательно, ваши бабушки и дедушки – неотъемлемая часть процесса, в результате которого вы стали тем, кем являетесь.

Даже если у ваших предков не получается поддерживать вас или они умерли, не успев передать вам все, что хотели, не отчаивайтесь: у вас еще есть время. И это одно из самых значительных преимуществ психогенеалогической терапии.

Моя связь с бабушками и дедушками при их жизни не отличалась глубиной. На самом деле моя эмоциональная привязанность к ним была настолько поверхностной, что я ни слезинки не проронила на их похоронах, хотя обычно я довольно чувствительна и легко могу заплакать. Если вы испытываете то же самое по отношению к кому-то из своих бабушек и дедушек (или ко всем им сразу), ничего страшного: это никак не помешает вам получить от них что-то хорошее.

Письмо от моей бабушки

Я решила начать с писем от родственников, на которых я, по моему мнению, больше всего похожа. Моя бабушка была чувствительным интровертом: она любила тишину и безмятежность, ей нравились спокойные, даже монотонные, занятия чем-либо. Дедушка же, напротив, был весьма энергичным и невероятно популярным мужчиной, он обожал приглашать всех и каждого в свой дом на чашечку кофе. В глазах большинства людей он был счастливым, радушным, просто идеальным мужчиной, которого угораздило жениться на угрюмой и скучной девушке.

К старости бабушка начала страдать от артрита и в последние годы жизни не могла даже повернуть головы. Она не умела находить общий язык со своими детьми, а на внуков у нее вообще не оставалось сил. Но у меня с ней было много общего, и поэтому мы с интересом наблюдали друг за другом издалека.

Когда я решила написать себе письмо от ее имени, я даже представить себе не могла, что из этого выйдет. Но через 15 минут передо мной лежало письмо, которое, как мне кажется, будет вызывать во мне прилив счастья всю оставшуюся жизнь. Вот что в нем было написано:

«Дорогая Илсе!

Мне приятно, что ты, так же как и я, любишь животных. В целом ты очень на меня похожа. Ты такая же хрупкая и чувствительная, тебя тоже быстро захлестывают эмоции, и ты часто нуждаешься в уединении. Я рада, что жизнь дает тебе возможности, которых не было у меня, и ты не боишься ими пользоваться.

Все считали, что я должна выходить к гостям и играть перед ними роль радушной хозяйки каждый раз, когда твой дедушка тащил в дом очередных знакомых, нарушая мое спокойствие. И я не осмеливалась возражать. Поэтому постепенно я становилась все более озлобленной, чувствовала себя подавленной и обессиленной, из-за чего страдала сначала твоя мама, а потом и ты.

Я очень рада, что ты научилась говорить людям «нет» и можешь постоять за себя. И что твоя чувствительность помогает тебе творить. Продолжай в том же духе и береги себя. Ты смогла справиться со многими трудностями, и я уверена, что старость не сломит тебя. Я желаю тебе всего наилучшего.

С любовью,

бабушка Эллен»

Меня поразило, насколько я была тронута и счастлива, прочитав ободряющие слова о том, что я справлюсь со старением. Бабушка сама через это прошла. Она прожила 85 лет, и лишь в конце жизни смогла насладиться тишиной, которой ей всегда не хватало.

Прочитав письмо, я также почувствовала глубокую связь с ней: мы сделаны с ней из одного теста, и она уже прошла тот путь, по которому сейчас иду я.

Письмо от моего дедушки

Мой дедушка умер, когда мне было 11 лет. Больше всего мне запомнилось, как он сажал меня себе на колени. Мне это не нравилось, и я всегда старалась как-нибудь вывернуться, не обидев его. Дедушка был тихим человеком. Он часто приезжал, чтобы помочь папе побелить стены на ферме. Помню, как он ходил по двору с ведром и кистью для побелки. Когда я начала писать письмо от его имени, нужные слова пришли сами собой и легко легли на бумагу.

«Дорогая крошка Илсе!

Я никогда не понимал детей. Но я очень сильно любил тебя. Ты была такой маленькой, нежной, хорошенькой и умной девочкой. Поэтому мне нравилось держать тебя на коленях – я и правда не хотел тебя отпускать. Теперь я понимаю: тебе от меня нужно было не только это. Сейчас я жалею, что не знал, как ладить с детьми.

Я счастлив, что у тебя в жизни все хорошо. И горжусь такой внучкой. Желаю тебе всего самого наилучшего.

С любовью,

дедушка Кристиан»

Написав письмо и прочитав его несколько раз, я почувствовала себя немного увереннее. Как будто я получила благословение дедушки на долгую и счастливую жизнь.

Признание бессилия как освобождение

Мне нравится, что дедушка рассказывает, о чем он сожалеет. Увы, мы не всегда передаем своим детям только хорошее.

Во времена моего дедушки люди еще не обладали таким объемом знаний об отношениях с детьми, каким располагаем мы сегодня. А через 30 лет мы будем знать еще больше. Возможно, тогда мы обнаружим, что некоторые элементы современного воспитания детей приносят больше вреда, чем пользы. Так или иначе, каждый из нас руководствуется имеющимися знаниями и представлениями о том, как лучше вырастить своего ребенка и построить отношения с ним.

Оглядываясь назад, я могу сказать, что многое хотела бы сделать по-другому. Например, иногда я вела себя неконструктивно со своими детьми или просто не справлялась с ситуацией. Слово «хотела бы» и условное наклонение помогают мне признать свое бессилие, которое является неотъемлемой частью того факта, что прошлое нельзя изменить. Признание собственного бессилия может стать освобождением как для вас самих, так и для того, перед кем вы это делаете.

Скорее всего, ваши родственники тоже сожалеют о том, что они чего-то не знали или поступили так, а не иначе. Наверняка они находились или находятся в сложных жизненных обстоятельствах, которые вынуждали или вынуждают их использовать все имеющиеся ресурсы, чтобы выжить.

Через письма вы предоставляете своим родным возможность исправить сделанные ошибки, которые оставили на вас неизгладимые следы, а также извиниться за то, что они не смогли дать вам все, в чем вы нуждались.