Текст книги "Дети с большими уйями"

ГЛАВА 9

Летели долго, часов 20 до Пёрл-Харбора, там перекусили, посетили небольшой музей, я принял душ, переоделся из лагерного в цивильное – у Сереги в рюкзаке нашлись джинсы (29 лет я джинсы не носил, забыл, какие они на вид и на ощупь) футболка и куртка.. Велико всё, конечно, но, велико – не мало.. Посмотрел на себя в зеркало, в большое, во весь рост, тоже впервые за долгое время… Старик… Тощий, больной старик, весь седой, с испуганными глазами…

Взяли курс на Южный полюс. Я немного поспал. Проснулся, летели над Тихим океаном. Пять часов, ни одного, даже самого маленького островка внизу, сплошь вода. Серёгу хотелось попеременно то обнять и расцеловать, то выкинуть из вертолёта… Он могущественный человек в этом мире, мире который он сам сконструировал, нам на погибель. Входит в мировое правительство, так он сказал. А может и возглавляет его. Это не наш Верховный Индюк, который думает, что чего-то решает и на что-то влияет. Наш Самодержец Земель – всего лишь марионетка в руках элиты, у которой 90% мирового капитала. А для Серёжи нет не только мировых границ, законов и понятий. Он выше даже законов времени и пространства.. Сверхчеловек. Но зачем ему я понадобился, старый больной зек? Чего он хочет ещё? Только дружба и сантименты? Думаю, нет… Но, он молчит! Только гы-гы, да гы-гы…

Меня снова сморило – уж очень вкусная и сытная была еда на Гавайях – картошка жареная, куриные крылышки, кетчуп, а на десерт блинчики с кленовым сиропом. И там так тепло, как не было никогда.

«Выходим, куртку застегни! Тут сейчас тоже холодно!»

Мы приземлились на равнине аккурат перед скалами. Красота! Долго шли к ущелью, ветер дул прохладный, но с Колымой не сравнить..

«У нас мало времени!…Надо поторопиться, опоздаем, и всё, в следующий раз в нашу точку назначения – Горный Институт 1993 года можно отправиться только в 2076 году, из Гренландии, боюсь, мы оба не доживём, даже если будем жрать одну чёрную икру и жить в барокамере, гы-гы!»

Серёга достал из одного кармана куртки верёвку и фонарь, из другого пульт, но уже не такой большой, гораздо компактнее. Вот он – вход в пещеру. Я уцепился за верёвку, а Серёга стал спускать меня вниз. Это было не очень сложно, ведь я весил килограмм сорок.. Темно. Вот, наконец, твердая поверхность под ногами. Конников включил фонарь. Он меня видит, а я его нет. Неприятно, как на зоне, когда охранник светит в лицо.

«Через 11 минут – полная готовность! Не забыл? Ноги на ширине плеч, руки – к стенке. Нет, слева стена… Вот.. Бабки у тебя? Крепко зажми их в зубах, а то оставишь в пещере!»

…

Я снова в 1993-м, но не на военной кафедре, а у главного входа в Горный Университет. Котлета со связкой тысячных купюр выпала изо рта на лестницу и покатилась вниз.

«О! Денежки!», это Вова Горлов заметил и поднял мою котлету.

«Дай сюда!»

«А сигареткой угостишь?»

«Дай!…Это я уронил..»

«На-на! У меня вот!», и Горлов достал из-за пазухи свою «котлету», такую же, как у меня.

«Откуда?», но я уже начал догадываться..

«От верблюда!», весело пропел Володька, и протянул мне пачку «More», самых дорогих сигарет.

«Угощайся!»

Я взял сигарету, Вовка услужливо протянул мне фирменную зажигалку. Слабые, тонкие палочки. Я привык к махорке… Горлов ощупал свою левую ногу, как будто не верил, что она настоящая…

«Меня Серёга нашел в 2017-м, в Украине. Я валялся без ноги в луганском госпитале. Ампутировали. Он прилетел на вертолёте, пришлось ему тащить меня, сам я идти не мог. Потом – Сицилия, яма какая-то у подножья Этны…»

Вот подошёл Тернавский. Горлов и ему протянул сигареты.

«Нет, обижаешь, я такие не курю, спасибочки! У меня – вот!», и Макс, как в рекламе, со счастливой улыбкой достал 100-милиметровый «Camel».

«2010-й, Устьвымлаг. Коми АССР. У меня – язва. Валяюсь в больничке, помираю, лекарств нет, только йод и бинты… Вдруг, хуяк, вертолёт…»

Мы втроём уже шли по направлению от главного входа, уговаривать прогулять урок сапёрного дела никого было не нужно. У перехода через Ленинский проспект нас встретили Витёк, Лёха и Валера.

«Как ты топор протащил в прошлый раз?», спросил я Медового.

«А я его не протаскивал, еврейский сын мой. Я его утром, ну, то есть, сегодня, ну, то есть, тогда, давно, купил в хозяйственном магазине, чтобы на дачу отвезти! Он и сейчас у меня!» Валера достал из сумки новенький топор – виновник наших бед.

«А тебя Серёга откуда вытащил?»

«Да, прямо из Лефортово, зимой 1994-го, решётку выломал, как в кино, ну я и прыгнул к нему в стрекозу его железную! На всё воля божья!»

«Ага, ты, сука, даже помучиться, как следует не успел, ёп-та!», выкрикнул Витёк. «А мы вот гнили на Колыме по твоей милости!»

Только сейчас я понял, что Витёк не был убит при попытке к бегству, это Серёга за ним прилетел, на полгода раньше, чем за мной, а инцидент на Колыме замяли, сообщив всем ложную информацию. То-то потом часть начальства в лагере сменилась, и усилили меры…

«Ну ладно, кто прошлое поменяет, как говориться!…", подал голос счастливый Лёха Поченков, вертя в руках свою денежную «котлету».

Пока покупали в «Байкале» ящик водки «Распутин», который «подмигивает», я услышал и другие истории. Всех до единого наш супермен Си Эйч Айкон спас, всем вручил котлеты из бабок, которые, поди, сам и напечатал…

Но деньги в магазине приняли без проблем, значит качественная подделка. На улице было не по-ноябрьски тепло, светило солнце, небо было синим, без единого облачка. Конечно, зачем сидеть на пыльной кафедре и слушать про ТТХ, рекогносцировку и «мин нет», если можно наслаждаться волшебным днём на природе! У входа в ЦПКО имени Горького к нам присоединились ещё семеро. Кто-то уже закупился огурчиками, томатным соком, колбасной нарезкой.

Шурик Ельников открыл бутылку водки и отпил из горла грамм 200, передав ёмкость Гуляеву. Мы уже были на территории парка, когда к нам подлетел УАЗик, из него вышли двое ментов.

«Нарушаем! Распитие спиртных напитков в общественном месте! Тут дети гуляют, между прочим»

«Командир, чего ты гонишь? У нас реклама водки по телеку идёт! Все дети, кто хотел, уже её попробовали давно! Так и скажи, что бабла захотел!», с этими словами Димка Грешнов, тоже бывший заслуженный зека Мордовии, протянул милиционеру несколько купюр из своей «котлеты», сержант откозырял и оба мента направились в УАЗ.

Слишком много мыслей крутилось у меня в голове, плюс, груз прожитых 146 лет, таких разных трёх жизней… Но я уже тоже хлебнул «Распутина» и на душе стало легко, помолодевшая душа моя, а так же юное тело, жаждали особенного праздника, предвкушали его. Мне снова двадцать! Всё впереди. Кстати, а сколько времени уже прошло с «высадки»? Полчаса, не меньше. А Конников и не предупредил, что время ограничено. Как выяснилось, никого не предупредил… И самого Серёги с нами почему-то не было… Мы расселись на скамейки возле скульптур: девушки с веслом и отколотой сиськой, а так же пионера с половинкой горна. Вдалеке застыло старое Чертово колесо.

«Смотри, как Москва хорошеет при Собянине, еп-та!», пошутил Витёк и пошёл в палатку за запивкой – своей любимой «Пепси-колой»…

Из палатки доносился нелюбимый мной раньше, но сегодня такой прекрасный техно-хит: «Уат из лав, бейби донт хёрт ми, донт хёрт ми, но мо!». Всё было зашибись, но со стороны центральной аллеи к нам медленно, но верно приближался полковник Захаров, и не один!…

ГЛАВА 10

Захаров был в окружении своих коллег по кафедре – подполковника Елхимова и майора Рыбчука. Все трое – усатые, колоритные. Захаров шел в середине, Елхимов и Рыбчук – по бокам, держа его под руки. Когда они подошли ближе, мы заметили, что полковник… плачет, даже ревёт, а младшие по званию коллеги его утешают!

«Они… не пришли на мой урок!… Им не интересно, как я рассказываю! Бабуля моя незабвенная мне ещё говорила: «Коленька, ты подрывник, а не учитель..»

«Коля, не деви! Вот, возьби пдаток! Ты – очедь ходоший пдеподаватель!», успокаивал товарища герой Афгана Елхимов, я вспомнил, что он половину букв не выговаривал.

Надо линять поскорее, пока они нас не заметили…

Макс, зека из Коми, подтолкнул меня в бок: «Валим?»

Но было уже поздно – Захаров не мог не заметить такую компанию, тем более, что скамеек на всех не хватало и многие уселись, каждый с бутылкой, прямо на газоне…

Трое старших офицеров остановились и уставились на нас, Захаров глядел, выпучив глаза. Валера снова потянулся за топором… Виталик Родников встал, вытянулся в струнку, отдавая честь офицерам. Захаров побагровел, открыл рот… Но тут всеобщим замешательством ловко воспользовались Азаров и Опухтин, совершив за несколько секунд невероятное: Миха выломал из трухлявой скамейки доску, соорудив импровизированный поднос (ай да модельер!), а Руслик мгновенно разлил по трем пластиковым стаканам «Распутина».

«Не желаете ли выпить мировую, товарищи офицеры!», отчеканил Миха и поклонился в пояс.

«Ну всё, пизда!», закрыл лицо руками Витёк.

«Опять суд, тюрьма…", прошептал Горлов.

«Главное не давать Захарову рот раскрыть!», пробубнил Поченков, и его очки, как водится, запотели.

Пауза всё растягивалась…

«А что?», крякнул вдруг майор Рыбчук, потирая пышные гусарские усы. «Мы не против! Да, Коля?»

И, соблюдая субординацию, вылил содержимое стакана полковнику в открытый рот..

Слово взял Елхимов, но он был не опасен с точки зрения гипнотических способностей: «Сводочи! Я за вас кдовь пдоливал!»

Но Рыбчук, снова соблюдая субординацию, заткнул рот водкой и подполковнику.

Далее майор выпил сам, Миха элегантно, как на показе мод, поднес огурчик на пластмассовой вилочке.

Раскрасневшийся от удовольствия Рыбчук подошёл к Виталику, всё ещё отдающему честь: «Вольно! К пустой голове не прикладывают, халдей!»

«Почему халдей, товарищ майор?», спросил Родников, глядя куда-то поверх фуражки Рыбчука и не расслабляясь ни на секунду.

«Значит, с пустой головой ты согласен? Бу-га-га! Вольно, я сказал!»

Офицеры выпили по второй, сели на скамейку. Майор запел свою любимую считалочку: «И разь, и разь, и разь-два-три!»

Через полчаса все трое преподов нашей кафедры были пьяные в говно, благо, водки им подливали исправно…

Подкатил знакомый УАЗик..

«Продлевать будете?», козырнул сержант.

«Шта??!! Отставить! Кругом арш!», подал было голос подполковник Елфимов.

Мент брезгливо покосился на военного.

«Командир! Просьба к тебе. Развези товарищей офицеров по домам!», Грешнов вытащил свою уже изрядно пощипаную денежную «котлету».

«Это будет дороже!», не растерялся сержант. Мы дружно скинулись и загрузили наших слабо сопротивляющихся преподов в кузов.

Вечеринка продолжилась. Мы то и дело бегали в палатку за жратвой и сигаретами.

«А ты что не скинулся?», с грозным видом подошёл Валера к Виталику, который беспечно валялся на жухлой траве, уже не боясь испачкать свою белую курточку. «Еврей что ли?»

«Да, Родников не участвовал!», подтвердил Томин.

«Зажал, гад!», насупил брови Гуляев.

«Я? Нет… У меня нет денег!», оправдывался Виталик заплетающимся языком.

«Как нет? Ты что, не оттуда?», Витёк оторвался от пепси и сделал неопределенный жест.

«Откуда? Я думал… что просто кто-то проставляется, ну и пошёл за компанию…", сказал Виталик и икнул.

Мы с Витьком переглянулись. Выходит, Виталик среди нас один живёт только первую жизнь, и Конников его не пропускал через хронодыру? Или он прикидывается?

«Он врёт, сука!», не унимался Тернавский. «Он после процесса только один получил условный срок, а значит, сотрудничал с органами!».

Валера уже в третий раз доставал из сумки свой топор.

«Меня под расстрел из-за тебя!..»

Витёк перехватил у гневного отца Валериана холодное оружие, и вовремя!

«Какие органы, какой расстрел?!», обиделся Виталик.

«Уймись, Валер! Своим топором машешь, где не попадя, сам виноват! А Виталик не при делах, он чист, как младенец!», с этими словами Витёк передал мне топор и я, от греха подальше, побежал его в Москву-реку выбрасывать..

…

Когда вернулся, в парке уже стемнело. Парни продолжали пьянствовать. Но, какая вечеринка без девочек?! И они появились! Нет, не наши, из Горного, у наших сегодня выходной. Мимо нас шли, порхали, парили фемины из Текстильного!… Их не меньше десяти, все такие симпотные, и, что самое главное, без кавалеров! Мы знали, что в Текстильном с кавалерами напряг. Заметив нас девочки не ускорили шаг, вздёрнув гордые носы, а наоборот, замедлили его.

«О, девушки! Не хотите ли присоединиться?», пригласил Опухтин. Представительницы противоположного пола остановились, заулыбались и зашушукались между собой.

Самая бойкая из них заметила не без жеманства и кокетства: «Если мальчики купят дамам шампанского!»

«Я водки выпью, легко!», заявила смулгая девочка в цветастом кашне.

Тернавский и Гуляев побежали к палатке, на ходу вытаскивая тысячные купюры.

Мы хотели усадить девушек на скамейки, уступив им свои места, но гуманитарные герлы пренебрегли условностями, сев нам на коленки.

Раскрасневшийся Валера, позабыв про утерянный топор, восклицал: «Я всегда вам говорил, пойдем в Текстильный знакомиться! А вы всё с нашими возитесь! У нас выбор, как в коченягинском сельпо: колбаса варёная и колбаса варёная! А Текстильный – немецкая мясная лавка!»

«Неплохо сказано, для технаря!», шепнула девица у Валеры на коленках и поцеловала его в ухо. Валера раскраснелся ещё больше и впервые за много-много лет улыбнулся.

«А как же обед безбрачия, отец-архимандрит?», решил я подковырнуть Валеру.

Медовой сказал, что это было в позапрошлой жизни, и тут же удостоился поцелуя в щеку.

«Откуда вы такие богатенькие?», спросила модельного вида студентка в кожаном пальто.

«С того света!», буркнул Витёк.

«Руслик, а как же твоя Марина?», засмеялся Опухтин, обнимавший грудастую рыжую тёлочку.

«Миха, а как же я!», заржал Руслан, возле которого вертелись две смазливые близняшки.

Вдруг на видеодвойке, которая стояла в палатке экраном наружу, вместо клипа «Ace of Base» по каналу 2х2 появилась до боли знакомая физиономия. Запись прервалась, раздался голос: «Внимание-внимание! Господа-товарищи студенты!…Гы-гы! Вы отлично справились с испытаниями! Прошли огонь и воду! Огонь – это отвага и находчивость – вы превратили своих недругов в союзников! Вода – проявили милосердие к падшему! А медные трубы – вам в награду! Развлекайтесь, пойте, танцуйте, живите, вы это заслужили! Но помните – медные трубы гораздо сложнее – их почти никто не проходит!»

Конников исчез, и на экране снова возник телеканал MTV. Девушки ничего не поняли, зато парни в который раз за сегодняшний вечер протрезвели. Смуглянка в кашне спросила: «Это чего, кино такое было?»

Поченков снял очки: «Что он имел ввиду? Мы остаёмся здесь?»

«Хер его поймешь..», ответил Витёк Корнеев.

Тут появилась ещё одна студентка Текстильного. Я ждал её… Густые каштановые волосы, собранные в хвост, открытый лоб, миндалевидные серые печальные глаза. В руке – тубус с эскизами. Это была Вика с факультета изящных искусств. Я вскочил, как ошпаренный, и подбежал к ней: «Почему Вы нас игнорируете?»

«Много задали на завтра!», сказала Вика, не сбавляя шаг.

«А хотите, я угадаю три любых вопроса про Вас, и тогда Вы останетесь?»

Вика остановилась, приподняла бровь, улыбнулась (как я любил её улыбку!). Я знал, что она обожает загадки, и не устоит.

«Идёт! Как зовут мою маму?»

«М-м-м!», я закатил глаза, будто, напряжённо соображал. «Валентина!»

«Правильно!», удивилась Вика.

«Ну, хорошо! Предположим, Вы угадали.. А сколько лет моим братьям?»

«Так…", я делано обхватил ладонями свою голову и зажмурил глаза.. «Ну, у Вас два брата, и оба старшие. Одному 25, а другому 28!»

Вика перестала улыбаться.

«Я Вас… тебя… знаю?», спросила она.

«Пока нет. Просто интуиция. Ну и дар прорицания, конечно!»

«Ну вот что, если Вы такой неординарный человек, может будущее предскажете? Сколько мне жить осталось, например? Скажи, кукушка, пропой!»

Тут уже перестал улыбаться я. Подул холодный ветер, как на Колыме. Чёртово колесо закрутилось, как на видеоперемотке. Я хотел сказать Вике, чтобы она берегла, любила себя, чтобы никогда не смела пробовать наркотики… Но мой рот раскрылся, как у полковника Захарова давеча, а я не мог вымолвить и звука. Меня затрясло, как в лихорадке. Затошнило. Видно, всё же, перепил здорово… Внешность студента, здоровье зека… Вот лажа будет, если вместо ответа сейчас блевану перед своей будущей (бывшей) любимой… Резко потемнело в глазах. Меня нет. Всё…

ЭПИЛОГ

20 декабря, 2021 год.

Ресторан «Пилзнер», Москва.

(Камера наблюдения №4)

В пивном ресторане на Павелецкой было немноголюдно, несмотря на приближающийся Новый Год. Очередная эпидемия внесла свои коррективы. Свободных столов было полно, и только один был занят наполовину. Там сидели женщины в масках, трудно сказать точно, какого возраста, так как маска скрывает половину лица. Брюнетка худощавого телосложения встала и сделала смартфоном общую фотографию, потом, судя по всему, отправила её в чат, или загрузила в соцсеть. Официант в маске принес несколько пивных кружек, затем блюдо с сосисками. Женщины чокнулись (руки у всех были в перчатках), каждая пила пиво через соломинку и специальный клапан в маске, потом сделали ещё несколько коллективных селфи, снова глотнули пива через клапан, через клапан ели и сосиски.. Спустя час женщины заскучали и уставились каждая в свой смартфон. Никто больше не пришёл, а женщины, похоже, уже никого и не ждали. Вдруг все шестеро тётенек резко отпрянули от своих гаджетов, двое из них даже выронили их из рук. На экранах у всех синхронно появилось одно и то же изображение: крупный план человека в синем дорогом костюме, мужчины, блонднина лет сорока, без маски. Человек заговорил громко, и звук исходил будто бы вовсе не из слабеньких динамиков гаджетов, а из мощных колонок, расставленных по сцене, где должен начаться концерт хэви-металлической группы. Впрочем, никто из остальных редких посетителей пивного ресторана этот звук, казалось, не слышал: «Дорогие дамы! Вы меня, наверное, не помните? Я – Сергей Конников, ваш бывший сокурсник, гы-гы! Я заявляю вам с полной ответственностью, что ваши мальчики сегодня не придут, по причине того, что их просто нет в вашем мире! Их нет и в чате, который вы создали, все „роли“ за них вот уже почти два года играю я! Все тексты, картинки и видосы, якобы от них, тоже выкладываю я, гы-гы! Вопросы есть?»

После почти минутного молчания одна из дам спросила: «Если это розыгрыш, то совсем не умный, Сереж! Я тебя узнала, ты почти не изменился. И что значит, „нет в нашем мире“? Что ты имеешь ввиду?»

«Хороший вопрос! Не ожидал! Да, это розыгрыш, и не розыгрыш одновременно! Скорее, мой очередной эксперимент! Скучно мне иногда бывает, вот я и решил увидеть сегодня ваши удивлённые лица, пардон, глаза. Но парней нет! Они не умерли от коронавируса, не совершили коллективное самоубийство, как это в вашем мире сейчас принято, их просто нет! Ха-ха-ха!»

Женщины снова вздрогнули, но уже не так сильно.

«А где же они?», спросила полноватая шатенка.

«Снова хороший вопрос! Они так далеко, что даже технически подкованный человек не сможет себе представить! Но они существуют и даже очень неплохо себя чувствуют!»

«Ну, это мы сейчас проверим…", опомнилась женщина с косой и стала набирать чей-то номер: «Алло, Илюха? Что?… А кто? Извините…»

Худощавая женщина тоже стала набирать чей-то номер: «Дима? Как не Дима? Ты меня разыгрываешь?…»

Третья: «Лёша, привет! Ты где? Тут один наш общий знакомый решил испортить нам позитивный вечер! Мы так долго собирались, а он цинично всё обрушил! Ты, кстати, тоже обещал быть в восемь и не пришел! Что значит, диктуйте адрес? Ты его прекрасно знаешь, ты сам столик бронировал! Как не бронировал? Встреча выпускников Горного Универ… Что?…", она растерянно обратилась к остальным. «Говорит, никогда не учился в Горном, РАТИ ГИТИС закончил. Какой-то другой Лёша…»

«Вот видите!», не унимался Конников на разных экранах. Всё – блеф! И ваш «позитивный мир» – чушь! А хотите увидеть их мир? Так сказать, подсмотреть в глазок?»

«Нет, не хотим! Нас этот мир вполне устраивает! Да, девочки? Вот мы тут собрались, посидели, нам и без мужиков было хорошо!»

Конников, видно, не ожидал такого поворота событий, он явно приуныл, а потом и вовсе исчез, не прощаясь, со всех экранов, так же синхронно, как и появился…

А женщины через пять минут вышли на улицу, раздосадованные, похоже, только одним обстоятельством: им пришлось заплатить за ужин приличную сумму, вдвое больше ожидаемого, на это они не рассчитывали.

(Камера наблюдения №2)

На улице их остановил полицейский, все шестеро показали ему ковидные пропуска, затем одна села в свою машину, и, не снимая маски, тронулась, двое стали ждать такси, трое направились в сторону метро…

Вскоре женщины исчезли из зоны наблюдения, и по улице шагали только редкие прохожие в респираторах…

………

Проснулся у себя в комнате, в Строгине, первое, что бросилось в глаза – свежий плакат на стене с голой девочкой из «Плейбоя» 1993 года. Обои, стенка, палас. На кухне шкварчит сковорода и играет радио. Запах жареной колбасы. Папа готовит завтрак. Вот он идёт с кухни в мою комнату: «Дета, как ты?»

Да, да, мне 20 лет, а папа всё называет меня Детой…

«Я хорошо… А что вчера было?»

«Напился ты со своими оболтусами опять, кто-то позвонил в дверь во втором часу ночи, мама открыла, а ты лежишь на лестнице, несёшь какую-то ерунду, про колымский лагерь, про Аргентину, про машину времени… Что пили-то?»

«Прости, пап… Не рассщитал немного!»

Господи отец, живой отец! Он посмотрел на меня так… Этот взгляд можно понять, только когда у тебя есть уже собственные дети…

«Пап, как твоё давление?»

«Всё нормально»

Вот! Это его вечное «всё нормально!».

«Пап, тебе надо к хорошему специалисту…»

Я знал, что папу спасёт только шунтирование, операция, которую в России тогда никому не делали… Оставалось два месяца. В январе 1994 он умрёт…

Господи, а мама какая молодая и красивая! Гораздо моложе меня, образца 2020 года. Прошла мимо, не разговаривает, обиделась за вчерашнее…

Через час я уже ехал на метро в институт, нужно было успеть списать реферат по технологии производства. Юлька Федотова обещала… Вообще, проблем куча! Скоро зачёты. И все надо сдавать. Или уйти из Горного, не дожидаясь сессии? Ну его! Интересно, а где у нас в Москве полетать можно? Лицензию пилота получить? И сценарий свой лучший нужно переписать и впарить… Эльдару Рязанову, например! Или Михалкову?…

КОНЕЦ