Текст книги "Джек Уайт. Загадки разума"

Вы бы знали, что творилось на палубе – картина была ужасающей. Еще несколько часов назад на небе не было ни облачка, вовсю светило солнце. Но сейчас все выглядело таким зловещим. Вокруг все почернело, небо было хмурым и изливало на нас все свои соки. Волны поднимались так высоко и так резко ударялись о палубу, что я понял одно: трагический конец неизбежен.

Корабль постоянно кренился с одного бока на другой, не давая матросам возможности выровнять паруса. Рулевой Терри и вовсе не справлялся с управлением. Прежде чем мы с Томасом успели вступить на палубу, хлесткая волна подхватила нас и с силой отнесла к противоположному борту, об который мы одновременно ударились и вскрикнули от боли.

Томас был проворен и уже мелкими перебежками двигался в сторону штурвала. Я же увидел картину, от которой по телу пробежала ледяная дрожь. Когда я с трудом поднялся на ноги и весь промокший до нитки пытался добраться до рулевого, то увидел, как Ларри и матрос по имени Дотсон, пробежав несколько метров, мгновенно были смыты волной и выброшены за борт. Последнее, что я смог услышать, это их истошный, наполненный болью, крик.

Ко мне продолжила возвращаться память, и я понял, что уже видел этот эпизод раньше. Тем не менее скорбеть о погибших товарищах было некогда. Нужно было срочно разыскать Томаса и спустить шлюпку на воду, а также разыскать остальных членов команды. Внезапно за спиной я услышал треск, будто что-то разломилось на куски. Вспыхнуло воспоминание о том, что в разгар шторма одна из мачт сломалась пополам из-за могучего ветра. Но на этот раз я услышал лишь треск корпуса судна. Это было плохое предзнаменование…

Я продолжал выкрикивать во весь голос имя старпома. Дождь лил с такой силой, что видимость на корабле была равна нулю. Все превратилось в сплошное месиво из множественных капель дождя и волн, то и дело поражавших судно.

Я, шатаясь, направился к штурвалу в надежде разыскать хоть кого-нибудь. Шел почти вслепую. Крики матросов неожиданно стихли. Мне казалось, что я вообще остался один на борту моей бедной шхуны. Уже второй раз она терпит крушение. Или первый?..

И действительно, на пути к штурвалу я не встретил ни одной живой души. Я все звал Томаса. Наконец, мне удалось добраться до места рулевого и встать за штурвал. Но самого рулевого не было на месте. Куда же подевался Терри? Неужели ему удалось покинуть корабль?

У меня промелькнула безнадежная и бредовая идея, что я мог бы самостоятельно вывести «Марию» из шторма, но я вовремя отказался от этой затеи. Необходимо было спешно покинуть сокрушаемую морем шхуну.

У места рулевого я не обнаружил и Томаса. Лишь когда я уже направился к шлюпкам, он неожиданно налетел на меня сзади, и мы кубарем покатились по палубе. Во всем была виновата сильнейшая качка. Я был так рад, когда увидел Томаса, живого и невредимого. Быть может, вместе нам удастся спастись. Нам приходилось орать во всю глотку, чтобы слышать друг друга.

– Сэр! – кричал Томас. – Терри смыло волной! У нас больше нет штурмана!

– Ларри тоже погиб! – в ответ прокричал я. – Я видел, как их с Дотсоном вышвырнуло за борт. В таком водовороте никому не выжить!

– Похоже, что остались только мы, сэр, – мой старпом все сильнее надрывал глотку. – Нам надо убираться с этого судна, или с нами тоже будет покончено!

– Двигаемся к шлюпкам! Будь рядом…

Но после очередной волны нас раскидало в разные стороны. Повезло, что, пролетая над палубой, мне под руку попался конец каната, привязанного к грот-мачте, за который я смог ухватиться. Я видел, как несколько шлюпок просто сорвало с креплений, и они сгинули в море. Я молился, чтобы осталась хотя бы одна.

Как раз в тот момент, когда я боролся с качкой, небо раскатисто взревело, затем его озарила яркая вспышка, потом еще одна! Я насчитал около четырех таких вспышек. Молния разрезала мертвенно-серое небо пополам. Затем раздалась еще одна вспышка, куда более яркая, чем все предыдущие. Я увидел, как молния ударила точно по центру бизань-мачты, раздробив и ее. И зачем я только взглянул на молнию? Она была настолько яркой, что я тут же ослеп и полностью потерял ориентацию.

С сильным треском мачта начала крениться в ту сторону, где лежал я, еще не оправившись от очередного морского всплеска. В глазах все искрило. У меня не было сил подняться, а мачта медленно склонялась надо мной. Я уже приготовился к смерти, как вдруг Томас сильным толчком сдвинул меня с места. Как раз в это мгновение бизань-мачта рухнула прямо на палубу. Прямо на то место, где секунду назад лежал я. Но сейчас на моем месте оказался Томас.

Я обернулся и сквозь разноцветные пятна, которые оставила в моих глазах вспышка, увидел, как он неподвижно лежал лицом вниз на промокшей палубе. Мачта намертво прижала его к настилу, по которому уже стремительно бежала кровь вперемешку с водой.

Дождь барабанил без устали. Кровь, вытекавшая из-под тела Томаса, была смыта мгновенно. Я подбежал к нему, пытаясь приподнять мачту. Но, черт возьми, я понимал, что ничем помочь ему уже не могу. От отчаяния мне хотелось кричать. В ушах звенело от постоянного шума, смешанного с дождем, громом и мощнейшими всплесками волн. От этой какофонии разболелась голова и вновь судорожно запульсировали виски.

Медлить было нельзя. Я последний раз взглянул на тело бедняги Тома, который ценой своей жизни спас меня. После трогательного прощания я поспешил к шлюпкам. Теперь я действительно остался один. Как я рассказывал вам в самом начале, шлюпку на воду я спустил довольно быстро, несмотря на то, что был совсем один. Дальше все происходило еще быстрее.

Как только шлюпка коснулась поверхности бушующего моря, огромная волна, высотой примерно с грот-мачту галеона, накрыла меня, а заодно и мою шхуну, которая с треском медленно начала уходить ко дну.

Когда «Мария» наполовину скрылась под водой, на месте крушения образовалась зловещая воронка, которая стала затягивать меня все глубже. Я же греб веслами с такой силой, на какую вообще был способен. Казалось, что я работал руками несколько часов, хотя, в сущности, прошло не больше десяти минут.

Истратив все силы, я выбрался из зоны образовавшейся воронки и замертво упал на дне своей шлюпки. К тому времени моя шхуна окончательно скрылась из виду. Но мои страдания на этом закончены не были. Отдых мгновенно пришлось прервать.

Шторм утих не сразу. Еще несколько часов между нами проходила жестокая борьба. Я боролся изо всех сил. Каждая новая волна внушала такой страх, что я напрочь забывал обо всем, а лишь судорожно греб вперед.

Ветер, казалось, не утихал, а наоборот усиливался. Про себя я молился, чтобы все это прекратилось. Почему-то сейчас мне вспомнились слова Блэйка о том, что меня обнаружили, когда я без сознания дрейфовал на обломке своего затонувшего судна. Но в данный момент я находился в шлюпке – что из этого является правдой?

Я все продолжал грести и кричать – так, мне казалось, было легче воспринимать физическую боль от непрерывной работы руками. Обернувшись назад, я обнаружил, что едва отплыл от места затонувшего судна. Я увидел, как множество обломков корпуса «Марии» плавали в беспорядке то тут, то там. На поверхность стали всплывать бочки, ящики со снастями и товарами, которые мы везли на Барбадос. Но моей главной задачей было оставаться в шлюпке.

Борьба с морем, казалось, длилась вечность. Вы не поверите, но все это время волны не давали мне возможности передохнуть ни на минуту. В какой-то момент этому противостоянию пришел конец. Очередной могучий всплеск опрокинул шлюпку, и я оказался в воде. В голове проносились мысли о том, что я ни в коем случае не должен паниковать.

Оказавшись под водой и почти без сил, я все-таки вынырнул и, к своему ужасу, обнаружил, что мою шлюпку отнесло от меня на порядочное расстояние. Добраться до нее вплавь уже не представлялось возможным. Вот тут меня действительно сковал страх.

Но все же желание выжить победило. Гребя руками, я поплыл к тому месту, где дрейфовали обломки моего корабля. Их было превеликое множество. Повезло, что в этот момент очередная волна не настигла меня. Она бы точно покончила с моим существованием.