Текст книги "Записки физика-экстрасенса. Кн. 1. Болезни людей и принципы излечения"

– Илья, посмотри, какая у нее щитовидка! Посмотри, какое там зеленое вкрапление. А структура! Ты сравни структуру слева и справа!

– Галя, я же просто вижу, что там что-то черное, без подробностей. А ты видишь, какие у нее там тигры бегают на астральном уровне?! А на ментальном – гусеницы несимпатичные какие.

– А этого я не вижу.

Скорее всего, Галя прекрасно видела структуры на нижних уровнях тонкоматериального мира. Она вполне могла бы разыскивать украденные автомашины. И озолотиться. Но она этого не делала. Она в магазине «Мир увлечений» принимала сумки на хранение за полторы тысячи рублей в месяц. У нее не было РАЗРЕШЕНИЯ отыскивать машины. У меня тоже. К РАЗРЕШЕНИЮ я еще вернусь, а сейчас пошли дальше.

Вот мы с тобой, читатель, постепенно и совершили «хадж» к крыльцу Школы. Когда я начинал свою деятельность экстрасенса, я пытался делать то, что описано в многочисленных книжках по экстрасенсорике: набирать энергию, руками определять больные места у человека, лечить его опять-таки руками, задерживая ладонь над больным местом или совершая вращательные движения. Между прочим, такое лечение может приносить очень ощутимые результаты. Два раза я своих домашних вылечивал от обширных ожогов примерно за семь-десять минут работы. Через час проблема ожога снималась. Боль прекращалась, кожа не пузырилась. И это после кружки кипятка, опрокинутой на кисть или ладонь! Но все-таки этот уровень очень низкий, как я понимаю теперь. Я в те времена абсолютно не связывал лечение и Бога, в которого я тогда – жертва государственного атеизма – совершенно не верил. Как всякий атеист я полагал, что болезнь всегда есть бяка, а здоровье – благо. Мне казалось, что, занимаясь лечением, я столкнулся с новым природным явлением. Надо было в нем разобраться научными методами, которые я успешно применял ранее, и научиться его использовать.

Вопросы возникли тогда, когда после усердных духовных упражнений, занявших не менее полугода, а то и больше, у меня образовался зрительный информационный канал, то есть я научился «видеть» больные места в теле человека. Кстати, нет смысла описывать, какие именно упражнения я делал, и предлагать читателю повторить их. Потому что кпд таких рекомендаций равен нулю. Тут все дело в усердии и бескорыстном стремлении. Как в анекдоте о тонущей в сметане лягушке, надо дергать лапками: рано или поздно сметана собьется в масло. Если кто-то хочет приобрести «нечеловеческие» знания, то для этого надо приложить и «нечеловеческие» усилия. Надо иметь желание поменяться самому, выйти из первоначального дремотного состояния. Чтобы получить ясновидение, надо захотеть изменить жизнь, а это уже по ведомству Бога. Здесь надо платить изменением личности – и «деньги» вперед.

А дальше – представь себе! Я закрываю глаза или просто ухожу в себя мысленным взором и вдруг вижу какие-то лесные дороги, по которым иду, или невиданные города. Странно, не так ли? И здесь, читатель, я хочу сразу предупредить тебя. Я рассказываю об отдельных эпизодах своей учебы, а почему она была именно такой, я не знаю. Но что в этом удивительного? И первоклассник, и первокурсник одинаково не знают, почему учебная программа составлена так, а не иначе. Это знает директор школы или декан факультета. У них работа такая – знать, какими знанием и умением должен обладать человек, оканчивающий данное учебное заведение. Тому, кто создавал мою Школу, было виднее, что я должен был узнать, потому что он видит мою судьбу сверху…

Сначала мне дали одну виртуальную «учительницу», потом – другую. Внутренним зрением я видел их красивыми женщинами лет тридцати. Они стали учить меня уму-разуму. Они давали мне общемировоззренческие знания и тренировали по части всяких духовных техник. Так началась моя Школа. Были интереснейшие экскурсии, но лучше я помолчу, а то книжка выйдет наподобие «Розы мира» или записок Сведенборга. Хотя, если из зала будут кричать: «Давай подробности!» – несколько позиций я готов обозначить.

Как устроено ядро планеты Земля и других планет Солнечной системы? Есть ли другие Вселенные, или наша единственная? Есть ли человекоподобная разумная жизнь на близком расстоянии от Земли? Земля живая или нет? Почему в полнолуние чаще случаются всякие неприятности? И почему множественные пятна на Солнце коррелируют с инфарктами и войнами? Этика у Бога такая же, как у человека, или другая? Наконец, в чем смысл человеческой жизни? Будет ли Конец Света в обозримом будущем? Рассматривались и десятки других вопросов, которые и обозначать-то страшновато. И во время учебы мне дали ответы на все эти вопросы[6]6
  Во время учебы я знал ответы на все эти вопросы. А сейчас многое стерлось в памяти, потому что понял главное – в целом эти вопросы в компетенции Бога, а мы часто только зрители, хотя все-таки сидим в первом ряду. Атеист может меня схватить за горло и потребовать: «А ну, если знаешь – колись!» Человек от науки может укорять более интеллигентно: «Вам были даны ответы на главные вопросы, которые интересуют человечество. Какое же вы имели право не записать ответы, чтобы передать их нам, людям?!» Объяснение простое: я – не Прометей, обсуждение этих вопросов в мою жизненную миссию не входит. Что можно сказать, я запомнил и излагаю в этой книге. А что нельзя – скажет тот, кому это будет положено.


[Закрыть].

Через некоторое время я понял, что взаимодействую с личностями. Вот здесь передо мной встал выбор: либо это какие-то пришельцы, которые владеют мощной психотехникой, либо есть БОГ, либо третий вариант – психиатрический. Сомнения были недолгие. Я принял версию Бога и регулярно раз в неделю стал ходить в православный храм, который располагался в пятнадцати минутах ходьбы от моего тогдашнего жилья.

Школа началась с Откровения. По прошествии примерно двух-трех лет усиленной работы над собой под руководством «учительниц» я однажды услышал Голос, который невозможно ни с чем перепутать:

Хочешь ли ты работать от Меня?

Непередаваемые перекаты этого голоса стоят в моих ушах до сих пор. Когда тебя так спрашивают, то ты не сомневаешься, КТО с тобой говорит. Хотя и здесь есть варианты. Фундаменталист от религии обязательно подумает, что или черт воду мутит, или крыша поехала, поскольку Бог разговаривает только с пророками. Глупости это все. Как раз наоборот. Пророком становится тот, с кем разговаривает Бог. И возможный кандидат в пророки пропустит свой шанс, если убежит от разговора, потому что дважды такие вопросы не задаются.

Конечно, я сказал «да!», не побежал в психдиспансер и получил знания, которые помогают мне считать осмысленной свою последующую жизнь. Это был счастливый выбор. Но за знания пришлось заплатить.

Дальнейшее я чуть-чуть стилистически причесываю для лучшего понимания и большей связности изложения, я кое-что меняю местами, но не придумываю.

Тебя научат лечить все болезни, но ты никому не должен отказывать в помощи, и ты никогда не будешь требовать мзды.

Но как же я буду жить, если мой труд не будет оплачиваться?

Человек не свободен в своем творчестве, если он продает его за деньги. И тем более нельзя продавать Божью Благодать. Ты будешь лечить бесплатно, а деньги на житье-бытье получать из других источников.

М-да и еще раз м-да. Ну, посмотрим. Пока кажется невероятным.

Здесь можно остановиться и перевести дух. Примерно через год после этого разговора с Небом мой приятель, которому я посоветовал позаниматься на курсах НК, рассказал ей, что я научился лечить рак. Это, конечно, было преувеличением. Я научился алгоритму лечения болезни «рак», а это не то же самое, что научиться по заказу излечивать людей. Я и сейчас это не в состоянии делать без Высочайшей Поддержки и Разрешения. Тем не менее, приятель сказал, НК мне позвонила и предложила работать у них на следующих условиях: Фонд предоставляет мне помещение для работы, а я приглашаю туда своих пациентов, беру с них деньги и делюсь с Фондом из расчета половина на половину.

– Вы понимаете, какие у вас будут деньги? – добавила она в конце своей речи. Я понимал, но!

– НК, я не могу сказать своей клиентуре: «Теперь мы с вами будем встречаться на Тимирязевской в подвале. Наконец-то вы будете иметь счастье меня видеть. И готовьте за это лицезрение бабки. Халява кончилась…» НК, я рад работать в вашем Фонде просто за зарплату, значительно меньшую, чем мои предполагаемые доходы.

– Илья Витальевич, нас это не устроит.

– НК, тогда у меня к вам есть другое предложение. Давайте обменяемся опытом. Я теперь знаю, как можно лечить рак.

– А мое начальство, дорогой Илья Витальевич, уверено, что рак лечить нельзя.

– Давайте встретимся и поговорим.

– Хорошо, я скоро уезжаю на две недели в Японию, приеду и вам позвоню.

Жду до сих пор. НК вроде бы жива-здорова. Наверняка она знает, что лечить рак можно, поэтому она и сослалась на мнение начальства. Но она понимает, что проблемы, стоящие перед Фондом, которых и так хватает, будут выглядеть абсолютно нерешаемыми, если Фонд захочет оказывать платную услугу под названием «лечение онкологических заболеваний». Скорее всего, их просто прихлопнут, а так можно неплохо жить, зарабатывая на корочку хлеба и баночку икры…

Несколько выше я написал, что мне запретили брать мзду. Чуть-чуть иначе сформулирую эту мысль: никто ничего не запрещает, но если ты хочешь «работать от Него», то должен соответствовать. У тебя есть выбор: у тебя есть возможность с любого этапа вернуться назад. Но я уверен, что человек, ощутивший подлинное счастье бытия с Богом, подлинный смысл жизни, не откажется от этого даже за миллион долларов, фунтов или крузейро – неважно. Поэтому выбор-то есть, но фактически он отсутствует…

Итак, я продолжил учебу, но уже в новом качестве. С тех пор я во время занятий с моими «учительницами» постоянно видел сбоку значок в виде глаза. Я понимал, что это Око Бога, что я – под постоянным Его контролем. С учетом того, что мое духовное возрождение началось слишком поздно, дальнейшее обучение проходило по сокращенной программе, но все-таки что-то вроде института и аспирантуры «на Небесах» я закончил и потом вступил в исполнение той «должности», которую мне предложили. Какие были интереснейшие занятия! Оказалось, например, что инфекционные болезни лечить труднее, чем рак; что особые три болезни – сифилис, туберкулез и гепатит, даже излеченные, в нескольких поколениях приводят к душевным заболеваниям и болезням суставов на пустом, казалось бы, месте, а инфекционные болезни классического типа лечатся изменением параметров среды обитания. Оказывается, инфекционную болезнь человек подхватывает тогда, когда среда обитания внутри организма входит в резонанс с каким-то параметром данных микробов, и они начинают размножаться, но если изменить параметры среды, то вместо скарлатины получишь, скажем, краснуху, у которой близкие резонансные параметры. Я так и делал. Диагноз менялся на менее опасный. Все это звучит как сказка, но это было. И еще. Всему этому невозможно научиться, если ты активно стремишься к материальному благополучию или власти над людьми. Тебе ничего не откроют.

Конечно, учеба в таком виде, как я ее описал, противоречит принципам обучения в европейском (и отечественном) медвузе. Западная медицина полагает, что между этическими ошибками людей и их болезнями нет прямой связи (кроме случаев алкоголизма, курения и т. д.). Студентов поэтому и не учат отыскивать такие связи. Казалось бы, в этом есть определенный резон: хорошие люди зачастую умирают от плохих болезней, а мерзавцы, напротив, в медицинском плане иногда процветают. Но на самом деле все иначе. Каждому человеку Бог дает индивидуальное командировочное задание на данное конкретное воплощение в человеческом облике: хорошему – стать еще лучше, мерзавцу – хоть немножко опомниться, и оценка работы идет по приросту добра, а не по накопленному ранее его запасу. В то же время кнутик один для всех – болезни. При этом хороший человек может уклоняться от обязанности стать еще лучше, а мерзавец, напротив, вдруг почувствует тягу к чтению или раздаст нищим награбленное – такие случаи реально были и бывают. У Бога нет любимчиков, все мы ученики Его школы, но учимся в разных классах, и программы этих классов сравнивать нельзя. Западная медицина не учитывает руководящую роль Бога в человеческой жизни и необходимость смерти как этапа жизни. Она пытается лечить болезнь, не интересуясь внутренним миром больного человека. Например, западная медицина хочет вылечить СПИД, сохранив разврат и наркотики. Вряд ли это возможно. Меня же учили духовной медицине, а этому в медвузе пока что обучать не берутся.

В процессе обучения и в дальнейшей жизни, как само собой разумеющееся условие, надо выполнять – и не формально – главные этические заповеди. Среди них, конечно, «возлюби врагов» и «не убий».

Врага не только не надо лишать жизни, к нему нужно проникнуться сочувствием и жалостью. Потому что злом зла не вышибить. Я лично не встречал в своей жизни ни одного мерзавца по убеждениям. Я встречал плохих людей и мерзавцев по заблуждениям. То есть они хотят хорошего, но ошибаются в выборе пути. Поэтому, если кто-то делает мне больно, обиду я стараюсь погасить, учитывая, что мой враг делает это лишь потому, что считает свое действие нравственно правильным. Я считаю, что он просто дурно воспитан, и его надо пожалеть. Его дурные наклонности приведут его самого к беде… Должна быть жалость к противнику, а не борьба с ним.

Сколько у меня было споров с моими пациентами и на тему «не убий»! Мне говорили: ты посмотри программу новостей по телевизору – сколько там крови и убийств. События обязательно заставят тебя «мочить врага в сортире». Я имею возражение против этого бесспорного, казалось бы, довода. Рассмотрим сначала мирное время. Любое общество имеет структуру сандвича. И в каждом слое этого сандвича – свои порядки. Трудно себе представить убийство в среде пушкинистов, например. Но есть социальное дно: всякие там игорные дома, кабаки, организованная проституция, криминальный (а есть ли у нас другой?) бизнес, просто воровская среда, наконец. Там убийство – повседневность. Но зато там и деньги, которых пушкинисты даже во сне не видели. Там убийство входит в главные правила игры. Вот и выбирай. Хочешь быть пушкинистом – позабудь о деньгах. Тогда не убьют. И ты не убьешь.

Мне могут возразить, во-первых, что состояние аффекта может коснуться каждого, пушкиниста в том числе. В какой-то мере я с этим согласен, но убийство в состоянии аффекта составляет малый процент в череде убийств на почве жадности и необузданности желаний. Я берусь утверждать далее, что само чтение произведений Пушкина настраивает душу человека на мирный лад, и он учится владеть собой, а значит, и справляться с аффектами. «Учитесь властвовать собою!» – говорит Онегин Татьяне, я эти слова постоянно цитирую пациентам.

Во-вторых, что начальник милиции не может быть пацифистом – он воров всех упустит. С этим я тоже согласен. Вот и в хорошем фильме «Место встречи изменить нельзя» прагматик Жеглов, которого играет Высоцкий, на голову выше чистоплюя, которого играет Конкин. Герою Конкина можно посоветовать: не в свои сани не садись, иди в пушкинисты – там ты будешь на месте. А Жеглова, напротив, туда нельзя пускать, он там сдохнет от тоски.

Тут я хочу предложить читателю задуматься еще вот над чем. Если приглядеться, то можно прийти к выводу, что и бандиты, и милиция – это две стороны одной и той же медали. Абсолютно то же самое – профессиональные военные, которые на самом деле профессиональные убийцы. В военных училищах и академиях их обучают самым передовым способам убийства людей. Меня самого этому тоже учили – лейтенант запаса! В итоге получается, что в социальной структуре общества есть две категории людей с деформированным взглядом на самоценность человеческой жизни: милиция и армия. Разница только в направлении вектора их усилий: милиция борется с внутренними врагами, а армия – с внешними. Но в нравственном плане они сами и те, с кем они борются, – из одной бочки. В эзотерическом рассмотрении люди, стремящиеся решать проблемы силовым образом, имеют в качестве руководителей монады духа «новоиспеченные». Они, фигурально выражаясь, только что с пальмы слезли. Поэтому неизбежно образ жизни и представления пушкинистов (старые, опытные монады духа) не совпадают с такими же представлениями «младенцев» – бандитов, милиционеров, военных. И дело тут не в презрении к милиционерам и военным – у меня его нет. В обществе всегда подрастают молодые пушкинисты и милиционеры с военными. Это объективная реальность.

Недавно в Ираке казнили Саддама Хусейна и его сообщников. Мотив – установление справедливости, назидание, в отместку за тех, кого они погубили. Никто из европейцев (и я в том числе) не сомневается в том, что Хусейн и его приспешники – мерзавцы. Но когда мы их убиваем, мы опускаемся до их уровня. Если бы их не убили, для будущих претендентов на роль диктатора, людей колеблющихся при принятии ими решений маленькой гирькой на чашу весов добра была бы мысль, что мы, европейцы, выше мести, что жизнь у человека нельзя отнимать никогда, ни при каких обстоятельствах. А много ли людей, которые рассуждают именно так? Многие ли отказываются от мести? Мало, очень мало. Зато людей, которые из-за своей духовной неразвитости готовы мстить людям, делающим зло, очень много. Из их числа и формируется корпус милиционеров.

Но, скажут мне, общество пока несовершенно, кто-то в нем все же должен осуществлять карательные функции. А я спрошу, почему обязательно карательные? Ведь есть же совсем другие люди, которые, решая ту же по существу задачу, идут в психологи, а не в милиционеры. Хорош был бы психолог с жаждой мести! А вот милиционер, который хочет наказать преступника, смотрится вполне нормально. Поэтому я и написал, что в некоторых отношениях бандит и милиционер рассуждают одинаково – им чужд гуманизм, они до него еще не доросли. Конечно, это всего лишь мое мнение. Может быть, я и сам не дорос до истины, но! Общество будет совершенным тогда и только тогда, когда не будет желающих играть в любое насилие.

 
Жаль только – жить в эту пору прекрасную
Уж не придется – ни мне, ни тебе[7]7
  Вся информация по стихотворным цитатам – в «Комментарии к стихам» (с. 170).


[Закрыть].
 

Однако хватит возражений, вернемся к пушкинистам. Итак, выбрал. Стал пушкинистом. Но на работу и в магазин ходить надо? По дороге убить могут! Что делать? Верить в Бога. И когда будешь идти по улице, тебя Бог будет оберегать. Но, как известно, «не искушай Господа своего», не ходи в бордель или по темным улицам, чтобы проверить свою неуязвимость. Идея, полагаю, ясна.

«Ну, а война? – спросят меня. – Вспомни сорок первый год. На нас напали, в чем виноват наш народ? Всем пришлось стрелять». Нельзя плевать в свой народ, потому что сам составляешь его частичку. Я не хочу играть на этом каверзном поле – легко поскользнуться. Но все-таки, давайте вспомним, что перед сорок первым годом был семнадцатый год, а начиная с него, наши отцы и деды мечтали о победе коммунизма во всемирном масштабе. Мирным путем? Как же мирным, как бы не так! Поэтому в чем другом, а в пацифизме наш народ обвинить нельзя. Отсюда многое и проистекает. Беда советского общества и германского времен Гитлера состояла именно в преувеличении роли насилия как «повивальной бабки истории»…

Все эти аргументы – для тебя, читатель. Меня же мои наставницы учили на образах и примерах. Было это во времена перед первой чеченской войной. Тогда было много сообщений о захвате заложников и диверсиях, санкционированных тогдашней властью Чеченской республики. Учеба шла с использованием газетных клише.

Образ вертолета. Нехорошие чеченцы вылетели на захват заложников. Это я понимаю. Голос обучающего: «Твои действия?» Я мысленно хватаю что попало, то ли комплекс «Игла», то ли просто рогатку и стреляю по вертолету. Он падает и взрывается. Я перевожу дух. В ответ: «Сколько тебя можно учить?! Сначала „не убий“, потом все остальное».

Новый сюжет, дается возможность исправить ошибку. Шоссе. В подлеске у дороги расположилась группа захватчиков. Они лежат, прижавшись к земле, с автоматами на боевом взводе. Сейчас появится автомашина, по ней откроют огонь, кто останется в живых – станет заложником. Голос обучающего: «Твои действия?» Я мысленно переставляю все автоматы на предохранитель. Этих не захватят, эти проскочат. Слышу: «Молодец, задача решена».

Дальше расскажу то, что обсуждать не хочется: пережитый страх еще живет во мне. Но логика развития сюжета требует.

Иногда меня проверяют по-настоящему, в боевых, так сказать, условиях. Мы с женой возвращались из гостей. Друзья подбросили нас на машине из области до метро и сделали ручкой, а дальше мы поехали сами. Было часов двенадцать ночи. Сидим, благостно вспоминаем обильный стол, умные разговоры о смысле жизни, о хороших людях. Еврейская семья, дочка живет в Канаде. Я занимаюсь ее лечением. Сейчас она приехала на побывку. Ей около тридцати лет. Она очень красива своеобразной семитской красотой, чем-то напоминает Марию Магдалину со старых картин. Мы с женой обсуждаем поразивший нас факт, что в Москве, городе, в котором она выросла, она боится одна ездить в метро. Требуется сопровождающий. Общее наше мнение – это уже слишком. Ничего с ней не случится…

Напротив на диванчике сидит симпатичный азиат, хорошо одетый. Похож на узбека. Милый мальчик, лет девятнадцатидвадцати, студент, похоже… Вагон полупустой. На остановке открывается дверь, и входят трое коротко стриженых парней и с ними девица. Ну, вошли и вошли. Разговаривают о чем-то между собой не слишком громко. Чувство опасности, которое возникло при их появлении, куда-то ушло. Вдруг один из этих парней наклоняется к узбеку и что-то ему тихо говорит. Тот кивает головой, через некоторое время встает и уходит в глубину вагона. Мы за ним не следим, но настроение почему-то испортилось. Поезд остановился, двери открылись-закрылись, едем дальше. Мы с женой отгородились от реальности своим разговором. И вдруг шум в глубине вагона. Я вижу, как один из этих стриженых бьет по лицу узбека, а остальные стоят рядом и смотрят. Слышу голос жены: «Не пущу!» Я вырываюсь из ее рук, подбегаю к узбеку, закрываю его собой и кричу обидчику: «Бей меня, я – русский!» Вижу его глаза. Он не знает, что делать. Он в полтора раза выше меня. И волосы у меня сивые. И на носу – очки. Рука у него не поднялась, а потом было уже поздно: другие люди вмешались в драку. А моя маленькая жена, как тигрица, накинулась с ругательствами на девицу, которая была с парнями. Я помню, что та растерянно оправдывалась: «А я что? А я при чем?» Узбека увели в конец вагона, вытерли кровь, снабдили носовыми платками. Здесь случилась наша остановка. Вышли мы, вышел и узбек. Он пересел в соседний вагон. Напрасно, мне кажется. Но это его дело. Мы молча пошли на улицу…

Как известно, Карл Юнг сформулировал принцип парности, который предполагает близкое совпадение во времени двух маловероятных событий. Я до сих пор не знаю, прием ли это педагогический у Бога, или за этим стоит какой-то закон, нам неизвестный[8]8
  Интересно, что принцип парности не имеет естественно-научного объяснения, если не опираться на физическую идею квантовых корреляций. Но объяснение этой идеи у нас еще впереди.


[Закрыть]. Итак, через пару недель ситуация повторилась. На этот раз я ехал в метро днем, по счастью, без жены. Сел на пустое место на краю дивана и поехал в центр. В очередной раз открылась дверь, и в вагон впорхнул юркий старичок и занял свободное место у противоположного конца моего дивана. За ним вошла компания молодых людей уголовного вида – опять трое парней и одна девица. Они встали напротив у противоположного дивана и начали громко и бесцеремонно разговаривать. Опять возникло знакомое ощущение опасности. Думаю про себя: «Не дай Бог кто-то им попадется на дороге!» И вдруг их главарь наклоняется ко мне и достаточно тихо говорит:

– Отец, тебе надо встать. Ты перебежал нам дорогу, как заяц. Я жду.

Я не ожидал ничего подобного, но не встал, а сидя отвечаю ему:

– Ты ошибаешься. Вы вошли на Тверской, а я здесь сидел еще на Новокузнецкой.

– Не пудри мне мозги. Лучше встань. Считаю до трех. Раз…

Здесь я допустил ошибку: я заорал «помогите!». Все на меня оглянулись, но на помощь никто не двинулся. А парень смотрит на меня своими пронзительными уголовными глазами, улыбается и медленно говорит:

– Никто тебе не поможет. Вставай, пока не поздно. Два…

Я немного собрался духом, принял решение и отвечаю:

– Ты меня с кем-то путаешь. Вставать я не буду.

В этот решительный момент к моему обидчику наклоняется его «подельник» и тихо что-то говорит. Обидчик смотрит на меня и говорит:

– Прости, отец. Ошибка вышла. Это не ты. А что же он, сука, молчит в тряпочку?! Паразит, спрятался за тебя! Но ты не в обиде?

– Я не в обиде, – говорю я, – но я сейчас выхожу, садись на мое место и успокойся.

– Подожди, я сейчас с этим гадом разберусь!

– Успокойся, все в порядке, не надо так переживать. Лучше сядь, – сказал я и вышел из вагона. Мне действительно надо было выходить.

При разборе за первый эпизод я получил пятерку, потому что сумел ненасильственными действиями переломить насильственную ситуацию. А за второй эпизод мне поставили четыре с минусом. За то, что заорал «помогите!». С оценкой согласен.

И еще к вопросу о «не убий». Если ты гуманист и любишь людей и зверей, то постарайся, в частности, чтобы зверей меньше убивали. Пусть Бриджит Бардо защищает зверей через прессу и суды, тебе это не дано. Ты сам-то не участвуй в убийствах! А потому не носи кожаные вещи и побереги буренок – избегай есть их мясо. Зверям больно, когда их убивают ради шкуры и мяса.