Текст книги "Кукла"

Глава 11

«Ванька», он же генерал-майор МВД Иван Алексеевич Мартынов, не мог отказать в просьбе своему бывшему начальнику, но вовсе не потому, что испытывал к Николаю Валентиновичу какие-то чувства. Дело в том, что Артемьев-старший знал за Мартыновым кое-какие делишки, настолько скверные, что «Ваньку» в дрожь кидало при малейшем напоминании. Мартынов был в курсе дела Лаврентьева, в курсе безобразного поведения Гавриленко и Аверина, которое повлекло за собой двойное убийство и бросало, мягко говоря, тень на вверенные его попечению правоохранительные органы. Материалы следствия, а также суда пришлось подтасовать, подчистить, убрав оттуда все упоминания об истинной причине произошедшего. Осталась лишь туманная, лживая фраза: «Подсудимый вел себя дерзко, вину не признал, допускал клеветнические высказывания в адрес советской милиции». Получился по документам обычный психопат-убийца. К стенке его, и все шито-крыто. А что еще оставалось делать Мартынову? Ведь поднимись эта история в вышестоящие инстанции – разразился бы скандал, которым незамедлительно бы воспользовался подлец-заместитель, давно метящий на его место.

Когда объявили, что приговор приведен в исполнение (генерал не знал, что Игорь еще жив), он успокоился. Все, гора с плеч!

Но какого черта теперь им решил заняться армейский полковник? К тому же мало вероятно, что армейский. Наверняка из органов разведки или КГБ. Это у Артемьевых наследственное.

Однако отказаться было нельзя. Во-первых, Артемьев-старший обладал крутым характером и, обозлившись, мог запросто устроить «Ваньке» «небо в алмазах».

Во-вторых, отказ вызовет подозрение.

Утешало то обстоятельство, что, по мнению Мартынова, Лаврентьев был мертв. В документах все чисто, только нужно срочно убрать из города следователя, ведшего дело, и членов суда. Позвонив по нужным телефонам и отдав соответствующие распоряжения, «Ванька» почти успокоился. Ищи теперь, полковник, ветра в поле, копай, родимый, хрен докопаешься! Ну, а ежели чудом выроешь что-то – предпримем крайние меры! Генерал позвонил еще в одно место, позвал для приватной беседы доверенных людей…

Петр, обладавший звериным чутьем профессионального разведчика, сразу заподозрил неладное. Чего бы это вдруг бывший дядин подчиненный так засуетился? Неужто из нежной любви к вышедшему на пенсию начальнику? Ха-ха-ха!!! «Не учите меня жить, парниша», – как сказала бы небезызвестная героиня романа «Двенадцать стульев». В подведомственном «Ваньке» учреждении происходит некое темное дело, о котором он не может не знать. Человека приговаривают к смерти. А этот «доброхот» машину к дому подает. Может, еще сам за руль сядет?

Все эти соображения он немедленно высказал дяде Коле. Старик задумался.

– Понимаешь, Петька, – наконец сказал он, – Мартынов боится меня, поскольку есть у меня на него компроматик, но чутье у тебя верное, молодец! Это я, старый дурак, нюх потерял! Что думаешь предпринять?

– «Ванькина» машина мне ни к чему. Твоя развалюха на ходу?

– Сам ты «развалюха», – обиделся Николай Валентинович. – Машина в лучшем виде, да к тому же я на ней почти не езжу.

– Вот и прекрасно! – Петр быстро оделся, сунул в карман пистолет. Хмель куда-то испарился. Полковник был истинным профессионалом и, почуяв опасность, моментально ожил, как старая боевая лошадь при звуке полковой трубы.

– Дядя Коля, присмотри, пожалуйста, за котом, – попросил он, садясь за руль, и машина рванулась с места.

Лавируя в автомобильном потоке, полковник просчитывал ситуацию. Если у Мартынова рыльце в пушку, а так оно и есть наверняка, то генерал обязательно заметет следы. Каким образом? Перво-наперво уберет куда-нибудь всех причастных к делу: следователя, судей… Останутся документы, которые Петр без того видел. Поэтому нет смысла соваться в суд, в прокуратуру. Свидетели по делу не проходили. Игоря сдала любовница, да и сам он факта убийств не отрицал. Для суда больше чем достаточно. Однако есть дом, где он жил, люди, которые его знали. Полковник напрягся: ага, Комсомольская, 7, квартира 5. Адрес он запомнил автоматически, когда листал дело заинтересовавшей его «куклы». Для человека, прослужившего в ГРУ пятнадцать лет, – это плевое дело.

Соседи могут что-то знать, дать какую-нибудь зацепку. Теперь второй аспект. «Ванька» – старый, матерый волк, прослуживший в «органах» всю жизнь. Наверняка не дурак, раз работал с дядей Колей. Дурака Артемьев-старший быстренько бы вышвырнул пинком под зад. В таком случае Мартынов, как только узнает, что Петр не дождался его столь услужливо предложенной машины, сразу поймет, где собака зарыта. Начнет просчитывать ситуацию. Для начала поставит себя на место Петра. Не обязательно, но вполне вероятно придет к тому же выводу, что полковник Артемьев. Если дело действительно грязное и чревато для «Ваньки» последствиями, генерал попытается Петра убрать. Где? Да у лаврентьевского дома, естественно! Поэтому следует держаться настороже.

Конечно, это лишь предположения, но разведчик всегда должен быть готов к худшему. К тому же интуиция подсказывала полковнику, что все будет именно так, а она Петра никогда не подводила.

Не подвела и на этот раз. Услышав по телефону доклад шофера посланной за Артемьевым машины, генерал Мартынов пришел в дикую ярость. Догадался, сволочь! Все просчитал, паскудник! Вокруг с треском рушился привычный генералу мир, в котором он так уютно устроился. Теперь дело поднимут снова, вскроется преступление вверенных его попечению сотрудников, похороненных к тому же с превеликой помпой. Сам Шеф присутствовал, произнес прочувствованную речь, слезу пустил.

«Ага, – скажет он теперь, – покрываешь своих, меня в дураках выставил?» А подлец-заместитель тут как тут. И начнется у «Ваньки» жизнь хреновая, хорошо еще, если не за решеткой.

– Ну нет! – заскрежетал зубами Мартынов. – Не выйдет у вас Ивана Алексеевича сожрать!

– Смирнова и Гаранина ко мне! – резко бросил он в трубку.

Спустя пару минут на пороге появились две огромные гориллы в милицейской форме.

– Форму снять! – для начала приказал генерал. – Да не здесь, кретины! Так вот, – продолжил он, вкратце описав приметы Артемьева, которого однажды видел вместе с дядей на каком-то торжественном приеме. – Если этот тип будет что-либо вынюхивать в доме № 7 по улице Комсомольская, уберите его, аккуратно, без шума. Все должно выглядеть как несчастный случай. Вопросы есть? Тогда вперед!..

Район, где проживал когда-то гражданин СССР, студент вечернего института, а ныне «кукла-смертник» Игорь Лаврентьев, выглядел, как все ему подобные в других городах необъятной нашей Родины. Такие районы называют «хрущобы», в память небезызвестного вождя с похожей фамилией.

Тут не бывает красавцев домов с квартирами улучшенной планировки, дворники не отличаются добросовестностью, в изобилии водятся алкаши. Сделанные из металла автобусы, вопреки законам физики, имеют свойство растягиваться, словно резиновые, когда, кряхтя от напряжения, везут домой нервную толпу уставших после работы трудящихся. Зелени – не густо. Лампочки в подъездах почти всегда разбиты или вывернуты. Такое вот прелестное местечко!

Нужный ему дом полковник Артемьев нашел на удивление быстро. Подогнав машину прямо к подъезду, полковник огляделся. Чувство опасности обострилось до предела. Так, дети не в счет, толстая тетка, развешивающая белье, – тоже, впрочем, как и пьяный дед на лавочке. Но что делает тут вон та машина с двумя мордоворотами внутри? Чересчур у них отсутствующий вид, прямо паиньки, да и только! Где «Ванька» подобных идиотов набрал? Совсем работать не умеют!

Сжимая в кармане рукоятку пистолета, полковник быстро вошел в подъезд, не упуская из вида подозрительную машину. Одно малейшее движение – и оба громилы – трупы. Петр Артемьев считался в ГРУ не худшим стрелком.

Ему повезло. После третьего звонка на пороге квартиры № 6 показался пожилой человек с умными глазами, как безошибочно определил Артемьев – бывший учитель.

– Я расследую обстоятельства дела вашего бывшего соседа Лаврентьева, – отрекомендовался Петр.

– Входите! – махнул рукой старик, даже не попросив предъявить документы.

Вслед за ним полковник прошел в маленькую комнату, заставленную старенькой мебелью. На стенах висели какие-то пожелтевшие фотографии. Чистенькая бедность, вот только книг множество.

– Садитесь, – предложил Александр Иванович, так звали хозяина дома. – Что вам угодно услышать?

Петр осторожно опустился в хрупкое кресло.

– Я хочу знать, что это был за человек, его друзья, привычки, поведение в повседневной жизни…

– Хороший мальчик, тихий, вежливый. Не понимаю, как такое случилось? – развел старик руками. – Всегда здоровался, почти не пил, помогал иногда сумку донести…

– Он жил один? – прервал Артемьев.

– Нет, с братом.

– Где брат?

– Его убили ночью накануне того дня, как весь этот ужас начался!

– Да?! – насторожился Петр, нутром почуяв, что ухватывает верную нить. – Расскажите, пожалуйста, все, что вы знаете!

– Володю зверски, до смерти, забили ногами. Я как раз не спал в ту ночь, а слышимость в наших домах сами знаете какая. Нет, я не подслушивал под дверью, не думайте, просто…

– Да, да, понимаю, каково в этих коробках, – мягко остановил его полковник. – Будьте любезны, продолжайте!

– Где-то около двенадцати к Игорю пришел друг, зашел в квартиру. Через некоторое время Игорь выгнал его, буквально вышвырнул. Крикнул вслед что-то типа: «Пошел вон, трус!» Потом сам куда-то умчался. Хлопнул дверью, аж стены затряслись. В середине ночи вернулся. А утром произошло все это…

– Кто убил Володю?

– Неизвестно, говорят, пьяные хулиганы!

– Их нашли?

– Нет.

Полковник весь подобрался. Вот оно, кажется, проясняется.

– Вам случайно не известно имя этого друга? – поинтересовался он как можно вкрадчивее.

– Почему же, Саша Медведев, мой бывший ученик. Живет в соседнем доме, квартира, кажется, четырнадцать, или нет, пятнадцать, да, точно, пятнадцать.

– Большое спасибо, вы мне очень помогли! – Горячо пожав старику руку, полковник вышел на лестницу.

Пока Артемьев беседовал с учителем, мордовороты в машине беседовали тоже. Это были те самые Смирнов с Гараниным, которых прислал «Ванька». Они знали, что всем обязаны генералу, обстряпали вместе немало делишек, поэтому целиком и полностью зависели от Мартынова, тем паче что он никогда не забывал своих верных слуг, нежил, холил, лелеял их.

– Долго нет объекта, – забеспокоился Смирнов. Он был старше по званию и умнее Гаранина. – Похоже, что-то вынюхал.

– Надо было хлопнуть, когда выходил из машины, и дело в шляпе, – безмятежно отозвался напарник.

– Сдурел, средь бела дня, при свидетелях!!! Будем брать в подъезде, – подытожил Смирнов. – Пошли!

Мордовороты не учли лишь одного – что имеют дело с профессиональным разведчиком, прошедшим огни и воды колониальных войн или, как это принято у нас говорить, неоднократно «помогавшим народам братских стран бороться за освобождение».

…Выйдя на лестницу, полковник моментально насторожился. Воздух весь пропитан угрозой. Петр осторожно спустился на первый этаж. Пистолет вынимать не стал. От выстрела в подъезде много шума. К тому же раз их только двое – оружие не понадобится.

Молниеносно нырнув под нацеленный ему в голову кулак, полковник воткнул сложенные острием копья пальцы в живот нападавшего. Еще удар, и второй грохнулся рядом с первым. Теперь не скоро очухаетесь, дилетанты!

Глава 12

В это время известный нам Александр Медведев сидел у себя дома, смотрел по телевизору хоккей. Находясь в отпуске, он наслаждался заслуженным отдыхом. Сашка впился глазами в экран, иногда машинально прихлебывая пиво. Медведев испытывал несравнимое блаженство. Еще бы: жена с ребенком уехала погостить к теще. Во-первых, не слышно рвущего уши визга годовалого младенца; во-вторых, не пилит жена; в-третьих, вчера он без помех побаловался с потаскухой Ленкой, с которой работал на одном предприятии; в-четвертых, можно спокойно пить пиво. Что еще человеку нужно?!

Сашка вообще был доволен жизнью, не имел причин на нее жаловаться. Иногда, правда, покалывало нечто похожее на угрызения совести, но совсем чуть-чуть. Почему он, собственно, должен переживать?!

Не встрял в драку с ментами из-за чужой бабы? Нет уж, увольте! А Володя дурак, куда совался? Игорь, тот вообще сорвался с цепи, словно бешеный волк. Саша не такой, он умный, соображает! Поэтому-то он и сидит сейчас, хоккей смотрит, а те два дурака в могилах гниют. По-прежнему не отрываясь от экрана, где решалась судьба матча, Медведев открыл зубами очередную бутылку пива. В дверь позвонили. «Кого там принесло? – подумал Сашка. – Не буду открывать, нет меня дома!» Звонок продолжал надрываться, затем сменился тяжелыми ударами. «Ну, гад, щас в морду дам», – подскочил от возмущения Медведев, но, открыв дверь и заглянув в холодные жесткие глаза незваного гостя, моментально изменил свои намерения.

Артемьев буквально с первого взгляда раскусил «друга» Игоря. Как умный человек мог с таким общаться? Дешевый тип, душонка мелкая, не глубже двух сантиметров. С подобными не применяют на допросах суровых методов, достаточно показать кулак.

– Обосрался, гад? – процедил сквозь зубы полковник, заходя в квартиру.

– Помогите, банди… – попытался взвизгнуть Сашка, но в лоб уткнулось холодное дуло пистолета, и он сразу заткнулся.

– Садись! – Петр швырнул Медведева на диван. – Рассказывай, ничтожество!

– Что-о-о?!!

– Все – про своего бывшего друга Лаврентьева, про тех, кто убил Володю, за что тебя Игорь трусом обозвал, за дверь вышвырнул! Впрочем, я без тебя почти все знаю! – слукавил полковник.

Сашка молчал не как партизан на допросе, нет, просто потерял со страху дар речи.

– Знаешь, сучонок, как развязывают языки? – со змеиной ласковостью прошипел Петр, пронизывая жертву безжалостным взглядом. – Не знаешь? Тогда слушай! Итак, для начала я заткну тебе пасть и крепко-накрепко свяжу. Э-э, что у нас можно соорудить в домашних условиях? – Артемьев сделал вид, будто задумался. – Ах да, возьму, значит, четыре доски из тех, что на антресолях в прихожей видел, проделаю в них дырочки, ногу твою, щенок, зажму между досками, а сквозь дырки продену веревки, с помощью которых сожму доски как можно сильнее. После чего возьму молоток и при помощи данного инструмента начну вбивать между досок куски дерева. В результате косточки будут сжиматься, потом ломаться… Нравится? Хороши также иголки под ногти, раскаленный утюг или…

– Не надо! – взвыл Медведев, обретя утраченный дар речи. – Я все расскажу!

Петр мысленно усмехнулся. На подобных мокриц одно описание действует лучше, чем сама пытка на других. Однако, слушая Сашку, который, захлебываясь от поспешности, выкладывал подробности гадкой истории, полковник все сильнее хмурился. Так вот какое дельце пытается замазать «Ванька», ну и поганый же ты, Мартынов, жук! Трясясь за свою жопу, отправил парня на смерть. Конечно, налицо убийство сотрудников милиции, но в состоянии аффекта и не при исполнении ими служебных обязанностей. Тюрьма – да, но не вышка!

Теперь Петр прекрасно понимал Лаврентьева. Он сам бы поступил подобным образом, только не надо было посвящать в дело бабу!

Выслушав Сашкину «исповедь», полковник молча вышел, едва удержавшись от искушения сломать шею потному от страха трусу.

В подъезде дома номер семь по улице Комсомольская первым пришел в себя Гаранин. С болезненным стоном он сел на холодный пол, пытаясь сфокусировать разбегающиеся глаза. Громила даже не понял, какой прием применил «объект», но чувствовал себя прескверно. Напарник по-прежнему лежал неподвижно, изо рта стекала на грудь тоненькая струйка крови. Удар «копье», похоже, повредил ему внутренности.

– Вставай, слышь, вставай! – потряс его за плечо Гаранин, но Смирнов не собирался приходить в себя. Он умирал и не видел ничего вокруг, кроме двух отвратительных рогатых личностей, радостно потиравших когтистые лапы в ожидании, когда остановится сердце и можно будет утащить с собой грешную душу капитана Смирнова.

Старший лейтенант Гаранин, взгляд которого наконец более-менее прояснился, тоже понял, что напарник готов. За свою жизнь старший лейтенант повидал немало трупов. «Нужно срочно доложить Мартынову», – подумал он, постарался подняться на ноги. Это удалось сделать только с четвертой попытки. Держась за стены, Гаранин добрел до ближайшей квартиры, где, предъявив милицейское удостоверение, потребовал телефон…

Слушая путаный доклад подчиненного, едва ворочавшего языком, генерал Мартынов медленно покрывался холодным потом. Один из его лучших людей убит, второй надолго выведен из строя. Причем Артемьев-младший сделал это походя, двумя движениями, словно комаров прихлопнул. Вот это профессионал! Весь в дядюшку. Оставалась последняя возможность…

Василий Дронов, по кличке Барон, имевший определенный вес в преступном мире, «ссучился» давно. В свое время Мартынов отмазал его от вышки, положил под сукно очень скверное дело и предложил: «Поможешь раскрыть ограбление банка – будешь жить, нет – получишь пулю в затылок». Барон испугался, в чем, кстати, теперь весьма раскаивался, и помог. После этого он оказался полностью в «Ванькиных» руках. Пришлось стучать дальше, иначе Мартынов мог передать корешам, по чьей вине упекли на пятнадцать лет Лысого и поставили к стенке Ворона. За такие дела Василия закопали бы живьем в землю по приговору «воровской сходки».

– Проклятый мусор! – шипел Барон, когда, выслушав приказ Мартынова, положил трубку на рычаг. – Чтоб ты сдох, падла, чтоб тебя сотню раз в жопу трахнули, чтоб у тебя черви в яйцах завелись. Тебя ведь не мама родила, тебя пидор вытужил, когда по этапу шел!

Однако делать было нечего. Приходилось подчиниться, тем более что генерал снова недвусмысленно напомнил о том давешнем деле. Облегчив душу руганью, Дронов вызвал своих «шестерок», дал приметы Артемьева, номер и марку машины, которые успел запомнить Гаранин. Естественно, Барон не объяснил, откуда исходит приказ, представил все как личные счеты.

Выйдя из подъезда дома Медведева, Петр почувствовал себя на редкость скверно. Во-первых, из-за общения с омерзительным типом, во-вторых, потому что проснулся похмельный синдром. И самое главное, с новой силой разыгралась совесть. Петр вдруг взглянул на свою жизнь другими глазами. До сих пор он не сомневался, что делает правое дело, хотя и тошнит после него порой.

Перед глазами калейдоскопом мелькали лица людей, убитых на боевых заданиях, лица многочисленных «кукол». Интересно, сколько среди них было таких, как Игорь?

После недолгих поисков Артемьев обнаружил дешевую распивочную. Внутри было грязно, полно вони и алкашей. Полковник принял на грудь стакан водки, зажевал бутербродом с колбасой не первой свежести. Уткнувшись локтями в грязный стол и сжав ладонями голову, он тяжело задумался. Надо выручать парня, но как? Ничего ведь теперь не докажешь! Медведев не в счет, кроме того, в крайнем случае его просто уберут. Да еще другая, важнейшая проблема: официально Лаврентьева нет в живых, в газетах объявлено: «Приговор приведен в исполнение». Тут он появляется, откуда? Был «куклой» в спецназе, а это тайна за семью печатями! Начальство никогда не согласится ее раскрыть. Впрочем, осенило Артемьева, выход можно найти, правда, вероятность того, что дело выгорит, весьма сомнительна, но попробовать стоит! Оживившись, полковник хотел было выпить еще, как вдруг взгляд его остановился на обросшем, грязном алкаше, валявшемся в углу, прямо на полу. Лохмотья одежды распространяли вонь по крайней мере метра на три, в спутанных, сальных волосах шевелились вши. «Я спиваюсь, – подумал Петр, – тоже могу таким стать! Все, пора завязывать!» «Но-но, я тебе завяжу», – возмутился внутри бес пьянства, но Артемьев, проигнорировав его завывания, вышел на улицу.

Уже стемнело, по-прежнему моросил дождь. Внезапно, который раз за этот день, полковник ощутил запах опасности. Он исходил от четырех мужчин, со скучающим видом ошивавшихся около его машины. Чтобы противника расслабить, Петр старательно изобразил, будто пьян вдребезги. Бароновы «шестерки» поверили и, не таясь, двинулись к своей жертве.

«Почему Барон отправил четверых? – удивленно и презрительно подумал первый из них по кличке Фофан, приближаясь к человеку, как казалось, еле стоящему на ногах. – Я этого фраера в момент сделаю!» С надменной усмешкой Фофан пырнул «фраера» снизу ножом в живот.

Сложенными крест-накрест руками Артемьев блокировал удар, захватил запястье, развернулся вправо и, подняв руку противника над собой, с силой рванул ее через свое плечо локтем вниз. Послышался хруст ломаемого сустава, тут же заглушенный диким воплем Фофана. Не обращая больше на него внимания, Петр ударил ногой в висок второго, кончиками пальцев в горло третьего и ребром ладони в переносицу четвертого. «Опять „Ванькины“ штучки, – подумал он, садясь в машину и заводя мотор. – Ну ничего, когда свое дело закончу – я до тебя доберусь!»

Артемьеву не суждено было добраться до «Ваньки». После звонка Фофана, единственного из всей четверки оставшегося в живых, Барон пришел в дикую ярость. Немного опомнившись, он набрал номер телефона Мартынова.

– Все в лучшем виде, Иван Алексеевич, – елейным тоном доложил Барон, – фраера замочили, труп спрятали.

Генерал вздохнул с облегчением. Наконец-то уладилось, можно спать спокойно, а уголовники молодцы, не то что его балбесы!

– Надо срочно встретиться, Иван Алексеевич, – продолжал между тем Дронов. – Есть одно дельце, которое вас очень заинтересует! – Тут Барон придал голосу требовательную интонацию. – Только после этого все, никаких поручений!

– Ладно, видно будет, – ворчливо ответил Мартынов. – Приходи в восемь вечера по известному тебе адресу (он имел в виду специальную квартиру, где встречался со своими стукачами)…

– Ну, – спросил генерал, вольготно развалившись в кресле. – Рассказывай! Да садись, чего стоишь столбом!

– Спасибо, мы не гордые, постоим, – ласково ответил Барон. – А дело у меня вот какое, – продолжил он, выстрелив из пистолета прямо «Ваньке» в лоб.