Текст книги "Технология зла"

Илья Деревянко
Технология зла

Все имена, фамилии, прозвища действующих лиц, равно как и названия улиц, станций метро, населенных пунктов, увеселительных заведений, фирм и т. д. – вымышлены. Любые совпадения случайны.

1

Майор ФСБ Корсаков Дмитрий Олегович,

28 лет, русский, беспартийный, неженатый

Очнувшись после вязкого, не запомнившегося кошмара, я болезненно охнул, бережно ощупал гудящую, как трансформаторная будка, голову и тяжело уселся на постели, обводя комнату заплывшими, налитыми кровью глазами. Предметы вокруг казались знакомыми. Более-менее очухавшись, я понял, что нахожусь у себя дома, и вздохнул с облегчением. (Могло оказаться хуже.) И, тем не менее, надо же было так надраться!!! А, главное, где?! С кем?! Я поднапряг память. Бесполезно! Какие-то смутные, расплывчатые образины. Н-да уж, «весело»!!! Сделав над собой героическое усилие, я поднялся на ватные ноги, прошел в ванную, почистил зубы, принял контрастный душ, вволю напился кваса из холодильника, вернулся обратно в комнату, уселся в кресло у окна и закурил сигарету. Мозги наконец прояснились, и я с натугой припомнил вчерашние события. После службы я случайно встретил капитана Васильева, которому в прошлом году спас жизнь. Тот пригласил меня в бар: «По рюмочке, Дима! Чисто символически!» – и… пошло-поехало!

Тост за одно, за другое, за третье… Потом, исчерпав темы, пили уже просто так, под хрестоматийное «Ну, вздрогнули». Причем мешали без разбору водку, вино, текилу… В итоге к половине двенадцатого ночи мы «довздрагивались» до полного изумления, и я лишь чудом сохранил остатки здравого смысла. А посему наотрез отказался воспользоваться услугами двух сомнительных девиц, давно ошивавшихся около стойки (подпоят клофелином чего доброго!) и, невзирая на уговоры Николая, отправился домой общественным транспортом. Благо ехать было не очень далеко. Вконец раскисшего Васильева я силком запихнул в такси, не забыв предупредить шофера, что записал его номер. Ну, слава Богу! Вспомнил, хоть и взмок при этом от напряжения.

Самочувствие вместе с тем оставалось паршивым. Ослабевшее тело напоминало громадный студень. Голова по-прежнему гудела, в горле першило. Внезапно я мелко закашлялся, с отвращением скомкал в пепельнице недокуренную сигарету и, кое-как отдышавшись, высунулся по пояс в открытое окно. Во дворе, ввиду раннего часа, было пустынно. Тишина, сочная зелень деревьев, мирно воркующие голуби, лениво взирающий на них толстый кот… Порыв прохладного ветра приятно освежил горящее лицо. Подышав полной грудью минут десять, я почувствовал себя гораздо лучше, сходил на кухню, приготовил крепкий чай без сахара, с удовольствием выпил две кружки подряд, решительно отогнал предательскую мыслишку «опохмелиться», в следующий момент, длинно, требовательно зазвонил телефон…

* * *

С полковником Рябовым мы встретились не в Конторе, а на одной из центральных площадей города. В машине вместе с ним сидели судмедэксперт Ильин и какой-то широкоплечий лейтенант за рулем.

– Хорош! – поморщился начальник отдела, глянув на мою опухшую физиономию. Я приготовился к суровому разносу (Владимир Анатольевич не любил пьяниц), но ничего не произошло. В настоящий момент шефа занимали вопросы куда более существенные.

– Сегодня ночью на даче поголовно вырезана семья Олега Жукова, – указав мне на свободное место в салоне, сообщил он. – Трупы обнаружил на рассвете тамошний участковый.

– Каким образом? – поинтересовался я.

– Не знаю, – мрачно ответил Рябов. – На месте уточним. Но, говорят, бедняга сразу грохнулся в обморок, а начальству докладывал, едва ворочая языком. Жуткое, похоже, зрелище!

Кирилл Альбертович Ильин буркнул нечто невразумительное, а водитель, не дожидаясь команды, прибавил газа, и черная бронированная «Волга» стремительно понеслась по улицам. Гаишники, видя спецномера, цепляться не пытались.

Дача заместителя Рябова майора Жукова находилась в поселке Холмистый, в двадцати километрах от Н-ска и представляла собой добротный деревянный дом из пяти комнат с мансардой. Редкое милицейское оцепление с трудом сдерживало толпу любопытных. В глубине чистенького, ухоженного сада понуро сидел на скамейке худощавый паренек с погонами младшего лейтенанта. Очевидно, тот самый участковый.

Завидев Рябова, он вскочил на ноги, указал рукой над дом, хотел что-то сказать, но вдруг согнулся в приступе безудержной рвоты.

– Оставайся здесь и приходи в чувство. После поговорим, – бросил ему полковник и первым толкнул незапертую дверь. В ноздри шибанул густой запах скотобойни. Все три трупа находились в ближайшей от входа комнате. А зрелище действительно было жуткое, если не сказать кошмарное! Раздетый догола, глава семьи, со вспоротым животом, обожженными гениталиями и страшно изуродованным лицом висел на стене, прибитый к ней за руки и за ноги рельсовыми костылями. Его жена, с отрезанными грудями, была нанизана на железную кочергу, как на вертел (от влагалища до горла), а восьмилетняя дочь в прямом смысле разодрана на части! Голова посреди комнаты, туловище рядом с отцом, руки в крайнем левом углу, ноги – в крайнем правом. Пол покрывал липкий слой крови. Под потолком жужжали жирные зеленые мухи. Даже меня, вдоволь навидавшегося всяких мерзостей, чуть не стошнило. Начальник отдела заметно побледнел, а водитель под благовидным предлогом поспешил обратно к машине. Один лишь пожилой судмедэксперт остался спокоен, как удав.

– Идите-ка, ребятки, подышите свежим воздухом, – натянув резиновые перчатки, предложил он. – Я тут разберусь немного в обстановке, а потом поделюсь с вами своими соображениями…

Не заставляя себя упрашивать, мы с полковником выскочили во двор, но просто так «дышать» не стали. Рябов занялся полубесчувственным участковым, а я отправился беседовать с местными жителями. Спустя три часа я, шеф и эксперт вновь сошлись на лавочке в саду. Тела к тому времени увезли в морг, а участкового полковник отправил домой, отлеживаться.

– Докладывай, Дима! – распорядился Рябов.

– Опрошено восемнадцать человек, то есть все обитатели окрестных домов, – устало сообщил я. – Из них никто ничего не видел, ничего не слышал. В том числе те, кто по каким-либо причинам не спал этой ночью. По единодушному заверению соседей, из дома Жуковых не доносилось ни звука. А узнали они о случившемся, когда мент… Пардон! Младший лейтенант Ершов заорал на рассвете как резаный. Люди прибежали на шум, а он в обмороке валяется. В доме же сами знаете! Каким лешим его туда занесло, до сих пор не пойму и…

– Участковому позвонили, – прервал меня полковник. – Около четырех утра. Надо думать, с мобильника. Стационарные телефоны есть только в доме Ершова и на почте. В тот час, разумеется, закрытой. Звонил незнакомый мужчина, сказал дословно следующее: «Прогуляйся в дом одиннадцать на улице Зеленая. Фээсбэшник Жуков серьезно заболел и нуждается в твоей помощи». Парень подумал: глупая шутка, но все-таки решил проверить. (Кстати, он не знал, что покойный Олег сотрудник ФСБ.) Долго стучал в дверь, затем непроизвольно нажал на ручку, а замок-то не заперт. Тогда Ершов по-настоящему встревожился, зашел внутрь, включил свет и увидел то, что видели мы. Голос звонившего он описывает как тихий, бледномодулированный и какой-то неживой. Исходя из вышеизложенного, считаю: семья Жуковых выбрана не случайно. Убийство явно демонстративное! То ли месть, то ли устрашение. Совершено достаточно профессионально. Недаром соседи ничего не слышали! И еще, убийцы (или убийца) очень хорошо подготовились, преследования не опасались и хотели, чтобы мы как можно скорее узнали о произошедшем. Отсюда столь наглый звонок участковому. Да, чуть не забыл! Звонивший назвал его по имени, Василием. Теперь ваши соображения, Кирилл Альбертович!

– Вы даже не представляете, насколько правы, говоря о профессионализме, – почесав небритую щеку, проворчал Ильин. – Нужны, конечно, лабораторные анализы, однако… судя по ряду типичных признаков… В общем, прежде чем растерзать, жертв привели в беспомощное состояние сильнодействующим психотропным препаратом растительного происхождения. Скорее всего, – тут Кирилл Альбертович выдал заумный латинский термин, – яд родом из Северной Африки, – пояснил он. – Используется колдунами одного из племен при принесении человеческих жертвоприношений. Обработанный такой отравой, человек все видит, слышит, чувствует, но не может ни шевельнуться, ни издать ни звука!

– Как его вводят? – отрывисто спросил Рябов.

– Наиболее быстрый и эффективный способ – внутримышечная инъекция. Поближе к головному мозгу. Между прочим, и у мужчины и у женщины на шеях следы уколов длинной иглой. У девочки, наверное, тоже, но там толком не разберешь. Голова у нее, как вы знаете, отрублена. Впрочем, после анализа крови диагноз, думаю, подтвердится. В отношении ребенка. А насчет родителей я уверен на сто процентов! Вернее, на девяносто пять. – Судмедэксперт замолчал, достал из барсетки обгрызенную старую трубку и начал старательно ее раскуривать.

На скулах начальника отдела заиграли желваки. Глаза сузились, загорелись холодным огнем.

– Похоже, мы имеем дело с серьезной проблемой, – сквозь зубы процедил он. – И, главное, непонятно, откуда удар?! С какого конца начинать поиски?!

– Может, со служебной деятельности покойного? – осторожно предположил я.

– Может, может, – задумчиво протянул полковник. – А может, и нет… Ладно, делами Жукова займусь лично, – встряхнув головой, подытожил он. – А ты, Дмитрий, покопай поглубже в поселке. Авось наткнешься на какой ни на есть след!..

* * *

«Копать» пришлось до позднего вечера. Холмистый располагался в красивой, хвойной местности. Неподалеку от крупного водохранилища с уютным песчаным пляжем. И, невзирая на прохладную погоду в начале июня 2004 года, отдыхающих здесь хватало с избытком. Стыдно признаться, но труды мои успехом не увенчались. Ничего похожего на «след» я не нашел, если не считать слов некоего Семеныча, вечно пьяного сторожа в одном из пустующих «новорусских» особняков: «Ага, видел супостатов!.. И-ик! Незнакомый тип в серой ветровке тут накануне крутился… или два типа?!.. И-ик!.. Почему супостатов? Да рожи больно гнусные и повадки крысиные… Нет, черты лица не запомнил. Во мне тогда уже две поллитры сидело!.. Опознать?.. Да ты чо, парень?! Я же говорю – две поллитры! Но рожи точно гнусные. Отвечаю за базар!»

Такой вот «ценный» свидетель!!! В результате я возвращался домой усталый, голодный и злой как черт. Общественным транспортом, разумеется. (Прислать за мной машину начальство не удосужилось.) Электричка дотрясла меня до Я-го вокзала. Потом меня заглотило суетливое метро, пожевало в потных толпах и выплюнуло в двух кварталах от дома. Часы показывали начало двенадцатого ночи. Народу вокруг было мало. Наш район отличался не лучшей криминогенной обстановкой, а посему редкие прохожие норовили поскорее убраться с нехороших улиц, где у них могли отнять деньги, золото, мобильники или просто двинуть по физиономии. Лишь у круглосуточной коммерческой палатки наблюдалось хмельное оживление. Тутошние завсегдатаи грабителей не опасались или, что более вероятно, являлись ими сами… С трудом преодолев искушение попить холодного пивка, я гордо прошествовал мимо сего пристанища порока, без приключений добрался до своего дома, поднялся пешком по лестнице, полез в карман за ключом и вдруг замер как вкопанный. Бесцветная «контрольная» ниточка внизу двери была разорвана. Вынув из-за пазухи пистолет с глушителем, я прижал ухо к замочной скважине. Спустя долгий промежуток времени изнутри донесся слабый, едва различимый звук. Сомнений не оставалось, в моей квартире находились посторонние!..

2

С минуту я осмысливал сложившуюся ситуацию. Сколько их там? Чем вооружены? И как правильнее поступить: вызвать подкрепление или попробовать управиться самому? Насчет цели визита я не сомневался. Это явно не друзья, и намерения у них не дружеские. Более того, я интуитивно чувствовал – затаившиеся в квартире незнакомцы отнюдь не заурядные домовые воришки! Они ребята серьезные и, голову даю на отсечение, каким-то образом связаны с гибелью семьи Жуковых. По крайней мере они из той же компании! «Попробую сам», – в конечном итоге решил я, и вот почему: пока дозвонишься до начальства, пока подоспеет подмога, пока то, пока се – будет потеряна масса времени. «Гости» могут удрать или предпринять какой-нибудь неожиданный ход, чреватый непредсказуемыми последствиями. Сейчас же они не знают, что «мышка» вплотную подошла к мышеловке, или знают, но одного меня не опасаются. Значит, есть шанс использовать фактор внезапности и, если повезет, захватить хотя бы одного живым. В свете недавних событий в поселке Холмистый шеф безумно обрадуется такому подарку!

Приняв вышеозначенное решение, я выкрутил лампочку на лестничной площадке, дождался, когда глаза привыкнут к темноте, нарочито громко покашливая, отпер замок, мощным ударом ноги высадил входную дверь, моментально нашпиговал пулями открывшееся за ней пространство, упал плашмя на пол и эдаким змеем проскользнул в прихожую. Незваных гостей оказалось трое. Двоих мои выстрелы сразили наповал, зато третий остался цел и невредим и тут же набросился на меня с яростью взбесившейся кошки. По неизвестной причине оружия он не использовал, и мы сошлись врукопашную. (Если можно так назвать ожесточенную возню на полу.) В ход шло все – руки, ноги, колени, локти, зубы… В конце концов агрессор попался на удушающий захват и, подергавшись немного, потерял сознание. Переведя дыхание, я захлопнул дверь, втащил бесчувственное тело в комнату, нашарил в кармане наручники, сковал мужику руки за спиной, усадил его в угол, включил свет и… невольно вздрогнул. Незваный гость был одет в серую ветровку, серые брюки, а физиономия полностью соответствовала краткой характеристике сторожа Семеныча – «Гнусная!». Только непонятно, чем именно. Черты лица правильные, даже приятные, высокий лоб, твердый подбородок, аккуратно подстриженные русые волосы… В принципе – ничего отталкивающего, дегенеративного. И тем не менее рожа гнусная. Просто гнусная, и все! Покачав головой, я отрезал от гардины кусок шнура, скрутил ему ноги в щиколотках и пошел посмотреть на двух остальных. Они оказались одеты точно так же и вооружены двумя «ПСС»[1]1
  Пистолет самозарядный, специальный, для бесшумной, беспламенной стрельбы. (Здесь и далее примеч. авт.)


[Закрыть]. Третий ствол, очевидно, принадлежащий моему пленнику, валялся на полу. Один из мертвецов сжимал в ладони длинную, тонкую иглу, смазанную на конце каким-то сероватым составом. На пороге кухни стоял невзрачный, потертый чемоданчик. Открыв его, я обнаружил внутри четыре рельсовых костыля, здоровенный молоток, паяльную лампу, клещи, щипцы и несколько острых ножей. «Серые» готовили мне такую же участь, как покойному заместителю шефа. Счастливо я отделался и, главное, сумел захватить «языка». Теперь мы выведем гадов на чистую воду! Аккуратно упаковав иглу в целлофановый пакетик, я подобрал носовым платком пистолеты, положил их в чемоданчик и, нагруженный трофеями, вернулся в комнату. Пленник уже очухался, елозил задом по полу, но не издавал ни звука. Разбитое, залитое кровью лицо оставалось неподвижным и невыразительным, как чугунная болванка. Окинув его довольным, многообещающим взглядом, я приблизился к телефону и набрал домашний номер Рябова. Полковник схватил трубку после первого же гудка.

– Я как раз собирался тебе звонить! – опередив мой доклад, прорычал он. – У нас в Отделе новое ЧП! За Кольцевой дорогой, в лесопосадках найден мертвый капитан Валерий Озеров, изуродованный в точности, как бедняга Жуков! С одним лишь отличием – следа укола на шее нет, зато от трупа разит спиртным, а рот заклеен скотчем. Смерть наступила примерно в середине дня. По мнению Альбертыча, капитана предварительно подпоили водкой с клофелином (или с чем-то похожим) и затем вывезли из города и растерзали.

– Подпоили?! В рабочее время?! – удивился я.

– Сегодня у Озерова был отгул, – хмуро пояснил шеф. – Ну а у тебя чего стряслось? – после короткой паузы спросил он.

Я начал рассказывать о засаде у себя на квартире, дошел до захвата «языка» и… осекся на полуслове. Прямо у меня на глазах произошло нечто непостижимое! Здоровенный и почти неповрежденный бугай вдруг содрогнулся всем телом, попытался заглотнуть воздух широко разинутым ртом и… обмяк. Лицо у него побелело, заострилось, нижняя челюсть отвисла, остекленевшие глаза бессмысленно уставились в пустоту.

– Ничего не понимаю! – растерянно пробормотал я. – Сдох, сволочь! Кажется, от инфаркта. Ни с того ни с сего! Владимир Анатольевич, высылайте срочно оперативную группу и… и… и эксперта обязательно!!!

* * *

Усталый, хмурый и немного поддатый Кирилл Альбертович однозначно подтвердил мой диагноз – обширный инфаркт. Четыре дюжих лейтенанта забрали трупы и чемоданчик, а судмедэксперт – пакетик с иглой. Старший опергруппы майор Сибирцев записал на диктофон мои показания. После этого коллеги уехали. Оставшись в одиночестве, я прибрался в квартире, отмыл с пола кровь, принял горячий душ, побрился, наскоро поужинал яичницей с помидорами, выпил слабого чая с медом, выкурил сигарету и около трех часов ночи улегся в постель. Однако заснуть долго не удавалось. Ворочаясь с боку на бок, я безуспешно ломал голову над причинами скоропостижной смерти «языка». От страха сердце не выдержало?! Глупости! Судя по поведению после захвата, ему было все по барабану!.. Замаскированная во рту капсула с ядом?! Исключено! Ильин опытнейший эксперт и сразу бы заподозрил неладное!.. Сильнейшее самовнушение?! Гм! Маловероятно. Это, скорее, из области фантастики!.. Мощный гипноз и заложенный в подсознание приказ умереть, если попадешь в плен?! Промаявшись до пяти утра, но так и не придя к определенному выводу, я проглотил три таблетки снотворного и только тогда с грехом пополам уснул. Привиделся мне тот самый пророческий сон, который я видел в декабре 2003 года, в начале нашего столкновения с подручными покойного генерала Кувалдина[2]2
  Об этих событиях подробно рассказано в моих повестях «Атака из Зазеркалья» и «Изгой» в сб. с твердым переплетом «Депутат в законе».


[Закрыть]. Вернее – часть того сна.

Посреди бескрайней, пыльной равнины возвышался гигантский постамент с суперкомпьютером. За клавиатурой сидел на стульчике кучерявый бес и, гнусно ухмыляясь, нажимал клавиши. В небе ослепительно сияла багровая пентаграмма. А по равнине маршировали колонны людей с застывшими лицами и мертвыми глазами. У каждого в лоб или в правую руку были вживлены микрочипы с личными кодами. Из них выходили тонюсенькие прозрачные нити. Все до единой тянувшиеся к корпусу суперкомпьютера.

– Отныне я способен контролировать подсознание любого индивида и воздействовать на оного, как мое левое копыто захочет! – внезапно объявил инфернальный оператор, нажав очередную клавишу.

Одна из колонн зомби с ревом бросилась на соседнюю. «Пронумерованные» рвали друг друга зубами и когтями, выдирали глаза, вцеплялись в глотки… над местом побоища поднялись густые клубы пыли. В мрачном свете багровой пентаграммы они казались фонтанами крови.

– Не правда ли, здорово?! – хихикнул кучерявый бес. – Людишки стали абсолютно безвольными. Выполняют, не раздумывая, любую команду[3]3
  Такого рода электронные воздействия на людей, которым вживили под кожу микрочип с личным кодом, отнюдь не страшная выдумка автора. При современном развитии компьютерных технологий это действительно не составляет ни малейшего труда. (Подробнее см. приложение к журналу «Первый и последний». М., Ноябрь, 2003. Спецвыпуск.)


[Закрыть]. Ну-с, включим для разнообразия порнушку.

Когтистый палец надавил следующую клавишу. Драка моментально прекратилась, а те, кто выжил, принялись, зверски рыча, насиловать трупы побежденных.

– Гы-гы-гы! Ха-ха-ха! Не боитесь вы греха!!! – злорадно ржало исчадие ада.

– Кроме того, можно подать специальные импульсы, вызывающие спазм сосудов головного мозга или нарушение сердечного ритма и таким образом вмиг ликвидировать любого из пронумерованных рабов, – вдоволь навеселившись, сказало оно, вновь припало к клавиатуре, и несколько десятков зомби одновременно рухнули как подкошенные…

А я проснулся под надрывный визг будильника. Часы показывали половину восьмого. В незашторенное окно били яркие лучи июньского солнца. «А ларчик-то просто открывался! – утерев со лба холодный пот, подумал я. – Похоже, вчера мы воочию столкнулись с системой управления сознанием британского кибернетика Кевина Варвика. У убийцы-„сердечника“ как пить дать вживлен под кожу микрочип с личным кодом, обеспечивающий постоянный компьютерный контроль над человеком, его местонахождением и состоянием здоровья. Осуществляется это при помощи встроенной в микрочип антенны через специальный космический спутник. Кроме того, вживленный под кожу чип преобразует импульсы нейтронов нервной системы (одинаковые у всех людей) в цифровые электронные сигналы и мгновенно (через антенну и спутник) передает в Управляющий компьютер. А тот автоматически распознает по ним мысли и чувства пронумерованного человека, в соответствии со своей программой принимает решение и посылает на чип ответный радиосигнал, чем вызывает поступление в мозг командных импульсов, порождающих дьявольскую злобу, ярость, ненависть, бесстыдство и т. д. и т. п. Вплоть до внезапной смерти. Как и произошло в данном, конкретном случае! Проще говоря – зомби попал в плен, придя в сознание, невольно доложил об этом компьютеру, и машина умертвила раба, вызвав особым импульсом разрыв сердца! Надо срочно ехать в конторский морг. Удостовериться в моей догадке». Я соскочил с кровати, торопливо оделся, умылся, почистил зубы и, даже не позавтракав, пулей вылетел из дома…

* * *

Морг нашей Конторы находился в старинной части города и представлял собой большое приземистое здание с толстыми стенами, обнесенное металлическим забором. Внешне оно не выделялось ничем особенным среди окружающих домов дореволюционной постройки, изрядно обшарпанных и нуждающихся в реставрации. Зато внутри морг сиял стерильной чистотой и был оборудован по высшему разряду. Мощный, многоместный «холодильник», новейшее оборудование, мини-крематорий (где сжигали не подлежащие выдаче тела), суперсовременная сигнализация, камеры слежения, посты охраны… На территории в изобилии росли хвойные деревья, скрывающие от посторонних глаз вход в сие заведение. От проходной к дверям вела широкая заасфальтированная дорога. Но не прямая, а плавно изогнутая и как бы теряющаяся за стройным рядом елок. В общем, тихое, спокойное местечко. Труднодоступное и практически безлюдное. Но сегодня в отличие от обычных дней здесь наблюдалось странное оживление. У ворот столпилось несколько казенных машин, в том числе знакомая «Волга» шефа. Вдоль забора пятеро оперативников что-то планомерно и старательно выискивали. Припарковав свою «девятку» на противоположной стороне улицы, я подошел к проходной и просунул в окошко служебное удостоверение. Бритоголовый мрачный прапорщик сосредоточенно его изучил, сверился с каким-то списком, позвонил кому-то по телефону и только потом пропустил.

«Интресное дело! – закуривая на ходу, подумал я. – Чего у них тут стряслось? Неужто мертвецов украли?!» Как вскоре выяснилось, я был недалек от истины. На пороге морга меня встретил полковник Рябов – злой, не выспавшийся, с мешками под глазами.

– У нас очередное ЧП, – в ответ на мой безмолвный вопрос хрипло сказал он. – Исключительного характера! Похоже на пьяный бред голливудского режиссера! Знаешь, Дмитрий, я всякое в жизни повидал, но та-а-акая дикость на моей памяти еще не происходила! Впрочем, пошли, поглядишь собственными глазами!!!

Спустившись на лифте в подземный этаж, мы очутились в примыкающем к «холодильнику» зале: просторном, кафельном, с трубчатыми лампами дневного света под потолком. В углу на пластиковой табуретке сидел сгорбившийся и задумчивый Кирилл Альбертович, а в центре на цинковых столах лежали трое моих ночных «гостей». У каждого из них отсутствовала правая рука, грубо отрубленная по самое плечо!!!