Текст книги "День Благодарения"

– Сэр, ещё вопрос, если позволите, – Олаф поднял вверх указательный палец.

– Давай, – махнул рукой Ави.

– Со всем уважением, хочу спросить, сэр, – зачем столь подробно в присутствии внешних людей излагать вслух стратегические планы?

– Хм, – Ави потёр подбородок двумя пальцами, – я верю в умных людей, конкретно в тех, кто сидит сейчас в этом зале, и верю в их лояльность. – Он обвёл взглядом замерших в креслах младших коллег, выдержал паузу и добавил: – Помимо этого, считаю, что каждый боец должен знать не только свой, но и общий манёвр, итоговую большую цель, то, за что он, в конечном счёте, бьётся плечом к плечу со своими товарищами, вот тогда возникает единомыслие, и каждый отдельный боец лучше сражается, так как ощущает свою сопричастность общему делу. Это – во-первых. А во-вторых, всё в руках Господних. Если ему угодно испытать наше упорство и терпение неудачей или же паршивой овцой, то на всё Его воля. Но я твёрдо верю в нашу победу. – Последнюю фразу он произнёс с особым нажимом и тут же сменил тон, добавив голосом радушного хозяина: – В соседней комнате вас ждут горячий кофе и булочки. На это у нас есть целых пятнадцать минут, после чего жду всех снова в этом зале.

Свет снова стал ярким, мягко захлопали складывающиеся кресла.

– Олаф, на секундочку, – Ави деликатно положил руку ему на плечо, тот обернулся. Ави вплотную приблизился к его уху и едва слышно произнёс: – Больше никогда не ставь под сомнение мой навык разбираться в людях и их надёжность, по крайней мере, публично. Я достаточно ясно сформулировал?

Олаф смутился:

– Я вас понял, сэр.

– Ну вот и хорошо, – Ави похлопал его по бицепсу и, коротко пожав руку, шепнул: – Не сердись.

В приёмную, где был приготовлен кофе и небольшой перекус, они вошли вместе. На стойке каждый из них взял по пузатой чашке только что приготовленного капуччино. Сделав глоток, Ави указал Олафу на кружок – в сторонке общались Клод, Джексон и Мартинез. Судя по долетавшим названиям – Дорчестер, Южный район, Бруклайн, Сомервиль, – они увлечённо обсуждали самые злачные бостонские гетто. Со стороны за ними с язвительной ухмылочкой на губах наблюдал Рэднек. На него-то и обратил Ави внимание Олафа. Тот кивнул, подобрался и поставил чашку обратно на стол.

Рэднек был в команде всего лишь около года и вполне неплохо себя зарекомендовал, но он был родом из брутальных краёв – автономных поселений Скалистых гор, а там находиться в одном помещении с чужаком было не очень-то принято, подобное воспринималось, как смесь оскорбления и унижения, поэтому с самого утра Олаф не спускал с него глаз: невозможно обуждать привычки, привитые с раннего детства. Он, было, тронулся в ту сторону, но не успел. Рэднек левым плечом напористо оттеснил Клода, вошёл в кружок и, развернувшись лицом к Джексону, гнусавым голосом задиры из подворотни сказал:

– Я слышал о тебе. Тебя называют Эскимо, но ты совсем не похож на иннуита. – Рэднек с прищуром уставился Ти Джею прямо в глаза.

– Для тебя я – мистер Джексон, парень. Ок? – Ти Джей сделал шаг назад, слегка наклонил голову, одной рукой прикрыл подбородок, а второй принялся теребить мочку уха. – Дальше посмотрим, но пока так. Тебя я впервые вижу. В качестве аванса доверия поясню – Эскимо, так как чёрный снаружи, а белый внутри. Как сорт мороженого. Если помнишь такой, хотя вряд ли. Так по-дружески прозвали меня коллеги по BPD[48]48
  BPD – Boston Police Department.


[Закрыть]четверть века назад. Ты тогда ещё даже не родился. Но только я решаю, кто может ко мне так обращаться, и ты, парень, в данный круг не входишь. Это касается и упоминания меня за глаза. Надеюсь, это ясно, и мы с тобой поладим.

Рэднек открыл рот, чтобы что-то ответить, но тут рядом возник Олаф:

– Эй? Я предупреждал тебя? Не вмешивайся в чужие разговоры и уважай старших. Мы работаем вместе. Это понятно? – Он легонько толкнул парня ладонями в грудь. Тот сделал короткий шаг назад.

– Да, сэр… – сквозь зубы выдавил Рэднек и, глубоко вздохнув, отошёл в сторону.

Иван Картлин с кружкой «американо» сидел на подоконнике и с интересом наблюдал за сценкой.

К Ивану с горкой пончиков на тарелке подошла Флеш, и, улыбнувшись, предложила угощение.

Поблагодарив наклоном головы, он взял один из крошечных румяных пончиков и целиком сунул его в рот.

– У вас необычный акцент, я слышала, как вы разговаривали с Ави.

Иван с набитым ртом кивнул в ответ.

Чуть помолчав, Флеш добавила:

– Я общалась с русскими, и у них акцент был совсем другой.

Иван дожевал пончик.

– Это сербский акцент. Я учил язык в Сербии. Ещё в гимназии.

– В Сербии?? – глаза Флеш вспыхнули огнём любопытства.

– Сербия… это в Юго-Восточной Европе. Я вырос там. Небольшая страна на Балканах. – Иван привык подробно объяснять американцам. Он успел заметить за четыре года жизни за океаном, что европейская география особой популярностью у них не пользовалась.

– Ја сам српског порекла, али никада у животу нисам била у својој домовини… – Флеш старательно выговаривала слова на полузабытом языке из детства, на котором с ней разговаривала дома лишь старенькая бабушка, – Pођена самовде у Милвокију[49]49
  «Я сербского происхождения, но никогда в жизни не была на родине… Родилась здесь, в Милуоки» (серб.).


[Закрыть].

– Иван, – представился он, сделав ударение по-сербски на первый слог, и протянул девушке руку, впервые взглянув на неё с интересом.

Их глаза на миг встретились, но она практически сразу опустила взгляд, с удивлением отметив про себя подобную реакцию: «Не хватало ещё покраснеть!» – с досадой подумала она.

– Диана, но все зовут меня Флеш… – её рука на пару мгновений дольше, чем это было уместно, задержалась в его ладони, – мне проще всё же по-английски, – она улыбнулась.

В этот момент раздались резкие хлопки в ладони:

– Кофе-брейк окончен! – Ави стоял в центре приёмной, направляя всех энергичными жестами рук обратно в конференц-зал.

Расселись в прежнем порядке, только Флеш переместилась и заняла кресло рядом с Иваном Картлиным.

– Итак, краткое описание Бостона и ситуации в нём на сегодняшний день, Шивон, выведи на экран карту, – на мониторе высветилась подробная карта города и окрестностей, – спасибо. Мистер Сантклауд, если у вас, как у местного жителя, будут какие-либо поправки – смело перебивайте меня, – Клод энергично кивнул.

– Основной силой в Бостоне, как и во всех крупных городах, подконтрольных Ди-Си, являются этнические мега-банды. Они контролируют около шестидесяти процентов территории города. Начнём с негритянских банд. «Чёрные пантеры», – карта города покрылась неравномерно распределёнными серыми пятнами, – из-за идейной близости у них сложились самые лучшие отношения с формальным руководством города, то есть функционерами ПДП. На подконтрольных им территориях нашли прибежище беглые члены колумбийского ФАРК[50]50
  ФАРК (FARC-ER – Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia – Ejercito del Pueblo) – «Революционные вооруженные силы Колумбии – Армия народа» (исп.). – Прим. ред.


[Закрыть], есть кто-то из Рабочей Партии Курдистана, достаточно много вьетнамцев и северных корейцев – диссидентов, тех, что не прижились в Канаде. Чайна-таун также находится под крылом у «Пантер». В Городском Совете у них три места. BPD на свою территорию они категорически не допускают, по старой ещё памяти. А гражданские патрули в их районах укомплектованы «Пантерами» же. «ЧП» лояльны к христианам-реформистам и симпатизируют общинам техно-вуду. Там, в «Пантерах», предстоит работать мистеру Джексону.

Ави указал карандашом на Ти Джея.

– Далее. «Фарраханс Дивижн» – это расширенная версия «Наци Ислама». Помимо чёрных кварталов, их территории включают автономные районы европейских мусульман, сбежавших за океан после краха Марсельского имарата, американских арабов плюс какое-то количество неофитов из местных «ос». В Городском Совете у них всего лишь один голос, но их структура наиболее выстроена. Ни BPD, ни гражданские патрули к себе они не пускают. Нетерпимы к иноверцам, включая техно-вуду, из-за чего оттолкнули всех гаитян, а также к трансгендерам и квир-коммунистам, а с латинос поддерживают вооружённый нейтралитет. Между «ЧП» и «ФД», двумя флангами чёрного сегмента Бостона, существует множество мелких «квартальных» банд, которые, сохраняя внутреннюю автономность, примыкают либо к первым, либо ко вторым. Да, Ти Джей?

– Мистер Фридман, я бы хотел немного расширить ваш доклад, – Ти Джей немного неуклюже поднялся с места.

– Ну что ж, – Ави пожал плечами, – я буду только рад, уступаю трибуну.

Он устроился в зале, а его место занял Джексон.

– Скажу честно, – Ти Джей медленно обвёл зал взглядом, – я тут единственный чёрный и не буду скрывать, чего уж там, что, естественно, я неуютно себя чувствую среди вас. Да ещё и некоторые на меня косятся, – он выразительно глянул на Рэднека, – поэтому я и решил сказать, хоть и не большой любитель ораторствовать. – Немного запнулся, потёр нос двумя пальцами и продолжил.

– Сперва немного о себе. Я служил в Морской пехоте, ещё в тех, прежних Соединённых Штатах, поступил на службу ещё при Президенте Буше-младшем. Потом я был полицейским в Бостоне. Успел застать настоящих копов старой школы. Для парней, рядом с которыми я вырос на улице, я стал «Дядей Томом» в тот момент, как получил жетон и надел синюю форму. Разом превратился в прислужника снежков. После того, как я поступил на службу, в квартале мне перестали быть рады. Косились исподтишка, отворачивались, словом я чувствовал их затаённую неприязнь. Сегодня мне пятьдесят три года, а знаете, где эти парни? Их уже нет. Кого-то застрелили в подворотне, многие спились, но большинство сторчались. А я продолжаю служить той стране, которой я присягал. Стране и народу, в первую очередь афроамериканскому, моему народу. У нас с вами общие цели, но мы разные, а всем лучше со своими. Это простая и очевидная мысль, не понимаю, почему она стала табу для тех, кого мы все вместе зовём «федералы». Помню, в Ираке, когда я был ещё совсем зелёным юнцом, меня поразила речь генерала, мол, наша, то есть армии, сила в разнообразии. Какое лицемерие – подумал я тогда. Вы думаете, что я люблю белых или мне важны ваши отцы-основатели и прочее сентиментальное барахло? Это не так. Просто я вижу наши общие интересы, где моя цель – благо моего народа. Я хочу достойной и свободной жизни для себя, своих детей и всех чёрных людей в своём государстве, но в Америке, а не в Африке. Луизиана, что ж, пусть будет Луизиана. Мне и многим не нравятся «Чёрные пантеры», но среди чёрных – это имя. Почти все копы, с которыми я работал в Бостоне, сегодня в Луизиане, и оказались мы там не случайно, тогда, перед отъездом, мы впервые и встретились с мистером Фридманом. – Почтительно кивнул в сторону Ави.

– Над внутренней трансформацией «Пантер», их очищением от излишне-левой демагогии мы постепенно работаем. Скажу так. Две трети руководящих кадров партии в Луизиане сегодня это выходцы из полиции и армии. На сегодня у нас под контролем более пяти миллионов жителей, из которых около пятисот тысяч белых, в основном, пенсионеры, конечно, но они сами отказались перебираться в Техас, так как у нас они в полной безопасности. Их никто не задевает. Четыре наших батальона находятся в распоряжении Техасской Национальной гвардии на фронте под Сан-Антонио, это залог нашего добрососедства. – Ти Джей на секунду замолк, извлёк из нагрудного кармана аккуратно сложенный носовой платок, вытер выступивший на лбу пот и продолжил:

– Де-Мойн пообещал нам возможность строить самим достойную жизнь с теми братьями и сёстрами, кто хочет этого в богохранимой Луизиане, и пока нас не обманули, а потому мы верим вам, – снова кивок в сторону Ави, – в отличие от лукавой марионетки Шаниквы, в чью администрацию упирается вертикаль всех этих уличных банд, для которых такие как я «рабы снежков», вот это – все эти «Крипе» и «Бладе», которыми легко манипулировать – народная власть в их понимании. Пока для вас это неочевидно, но те, кто называет себя «ЧП» на улицах, и «Пантеры» в Луизиане – это две разные сущности, которых объединяет пока лишь общее название. Большинство членов «ЧП» с улицы никогда не попадут в Луизиану – просто не пройдут фильтрацию, а отправятся прямиком в анклав для шлака – внутрь периметра Детройта. То же касается и этих фанатиков из «Фарраханс Дивижн». Луизиана – христианское государство для чёрных. Если для её благополучия и независимости я должен ехать и работать на улицах Бостона, то я буду это делать. Потому что я хочу, чтобы мой народ жил цивилизованно. Когда-то давно, ещё в Морской пехоте, я побывал в Либерии, в Африке. Это был сущий ад на Земле, и сегодня я вижу, как филиалы той Либерии язвами расцветают по всем Штатам. В Луизиане мы делом докажем, да, в общем-то, уже доказали, что ответственные афроамериканцы могут жить самостоятельно и построят своё комфортное цивилизованное государство, которое будет добрым соседом для белых американцев. И да поможет нам Господь Бог!

– Эй, мистер! Подождите-ка, у меня есть вопрос, – уже собравшийся вернуться на своё место, Ти Джей развернулся и, сузив глаза, уставился на ехидную физиономию Рэднека.

– Да? – с трудом выдавил из себя Ти Джей, очень постаравшись, чтобы это прозвучало безэмоционально.

– Правильно я понимаю, что сейчас вы высказались за раздельное проживание, то есть за сегрегацию? – голос Рэднека, как и выражение его лица мгновенно утеряли задиристость и стали предельно серьёзными

– Нет ничего плохого в сегрегации, – Ти Джей опёрся на трибуну обеими руками, – большинство афроамериканцев в хорошем смысле хотят тех же общественных отношений, что и большинство белых. Мы не хотим, чтобы они жили в наших районах, и сами не хотим жить в их районах. Мы не хотим, чтобы наши дети ходили в те же школы, что и их дети. Мы не хотим, чтобы наши дочери и сыновья вступали в брак с их сыновьями и дочерями. Нет, спасибо… Нам не нужны чай, печенье и беседы у камина с белыми людьми. Мы не должны притворяться, что мы похожи друг на друга, чтобы иметь хорошие отношения[51]51
  Williams, Leon A. Blacks Don’t Need Tea and Cookies with Whites // Philadelphia Inquirer. – Yan. 13, 2004. – P. 82.


[Закрыть]. Надеюсь, я достаточно чётко и корректно озвучил свою позицию.

Он, переваливаясь, сошёл с трибуны. В тишине раздались одиночные звонкие аплодисменты. Все в зале оглянулись на сидящего в углу Рэднека.

– Мистер Джексон, не думал, что когда-то скажу подобное, но я думаю, что мы с вами сработаемся, – Рэднек был непривычно серьёзен, куда-то исчезло даже его обычное высокомерно-насмешливое выражение лица. – Вряд ли мой папаша или наши соседи одобрили бы эти мои слова, но я не такой неотёсанный деревенщина, как они, и идея сегрегации мне понятна и близка, а потому надеюсь, что они об этом просто никогда не узнают, – тут он рассмеялся, вызвав ответную улыбку Ти Джея:

– Я от братьев, пожалуй, тоже скрою факт знакомства с таким матёрым хилли-билли. Если хочешь парень, вечером можем выпить пару пива, научу тебя парочке «холлеров»[52]52
  Holler – песни, которые пели негры, сельхозрабочие на плантациях.


[Закрыть], -он чуть натужно подмигнул Рэднеку.

– Ок, мистер Эскимо, – парень поднял в воздух оттопыренный большой палец, – договорились!

В зале раздался дружный смех, и загустевшая атмосфера разрядилась.

Джексон уступил место Ави Фридману:

– Что ж, благодарю вас, мистер Джексон, вы оживили мой сухой доклад, эмоциональная мотивация, это очень важно, а теперь продолжим, – Ави облокотился на трибуну, – теперь поговорим о конкурирующей силе – о бандах латинос. «Сыны Ацтлана». Ядро состоит из мексиканцев, но признают они всех испано– и португалоязычных, терпимо относятся к автономным италоамериканцам, армянская община также принимает их главенство. За признание своей власти и двадцать процентов налога на прибыль «Сыны Ацтлана» не трогают кварталы ирландцев, поляков и прочих евро-католиков, стянувшихся к оставшимся открытым католическим церквям на их территории, всего же в городе и окрестностях у традиционных католиков, не отрекшихся от Папы и Ватикана, на сегодняшний день осталось лишь тридцать восемь приходов. У этой группировки наиболее тесные отношения с ПДП, поэтому в Городском совете у них одна треть мест, то есть целых четыре. На карте подконтрольная им территория окрашена светло-оранжевым цветом.

– Идём дальше. «Мара Сальватручча». Вещь в себе. Внешних контактов почти ни с кем не поддерживает, объединяет «бронзовокожих» из Центральной и Южной Америки. Казалось бы, это почти то же, что и «Сыны», но в реальности из общего у них лишь испанский язык. «Муравьи», как их ещё называют, нетерпимы к чёрным и гринго на своей земле. Полиция и гражданские патрули на территории латинос не функционируют и даже изредка не заходят. В Городском совете они вообще не представлены и не стремятся. Презирают любые компромиссы. Верят только в силу, то есть насилие. На карте обозначены красным. Теперь про оставшиеся территории города, где власть банд, каким-то чудом, не является определяющей. Они занимают примерно сорок процентов Бостона, и их можно разделить на следующие районы, которые имеют тенденцию к постепенному съёживанию. – Ави включил лазерную указку и навёл её на середину экрана.

– Центр. Территория перемирия. Жизнь там течёт по хоть каким-то формальным правилам. Мистер Сантклауд живёт там, так что бытовые подробности можете уточнить у него. Это единственный район, где ещё более-менее чувствуется город, он охватывает центральную часть полуострова Шомут, которая медленно уменьшается под давлением демографических причин и экспансии банд. Таким образом, пригодны для более-менее регулярной, размеренной жизни сегодня Бикон-Хилл, Бэк-бей, Даун-таун, Уотерфронт. Вэст-энд и Норф-энд сдают позиции ползучему продвижению латинос из Восточного Бостона, которые уже освоили всю северную оконечность полуострова Шомут. В центре не доминирует ни одна из этно-религиозных или гендерно-идейных групп. Далее. Регулярные пригороды. Есть, как и в центре, иллюзия полицейского патрулирования, по соглашению с бандами их люди вообще не заходят туда, но силой являются, скорее, гражданские патрули. Там живут функционеры ПДП, руководство города, сотрудники “Ecofood”, медиа, IT-сегмента, университетские преподаватели и сопутствующий обслуживающий персонал. Всего в таком формате живёт около двухсот тысяч человек. Там сильна объединённая реформированная церковь. Ну и наконец, промзоны, самая крупная из которых – Дорчестер. Название «промзона» условно, просто в двадцатые в этих районах усиленно добывали биткоины, что и сформировало их население. Это территория эко-радикалов, неохипстеров, джанки, виртуалов. Тотальное разнообразие и терпимость. Правил нет, но и опасность практически отсутствует.

Клод поднял голову, но вслух ничего не сказал.

Ави между тем продолжал:

– Основной контингент там – выходцы из «травоядных» «ос». Там очень сильно влияние техно-вуду. Много трансгендеров и иных девиантов. Платят сразу всем бандам, и даже ходят слухи, что там по старой памяти кормится иногда и полиция. Теперь отдельно про BPD. Полиция в городе сейчас носит абсолютно декоративный характер. Кое-как ещё держится только лишь на энтузиазме ядра – потомственных копах, преимущественно ирландцах и поляках. Их около четверти. Среди них много наших симпатизантов, но департамент на очень коротком поводке у ПДП. Всё, что они могут сейчас, это собирать информацию и ждать. Остальные – бессмысленная биомасса и внедренцы. Ну про чёрных копов мистер Джексон уже рассказал, они были направлены в Луизиану, по крайней мере, те, которых можно считать дельными.. – Ави промочил горло и обновил карту на экране.

– Теперь о наших стратегических целях на ближайшие девять месяцев. Сначала поясню, почему девять – так как в ноябре состоятся выборы в Городской совет. Мы должны, пользуясь противоречиями разных игроков, создать свой фланг притяжения и, максимально ослабив все стороны, войти в Городской совет и взять под контроль как можно больше ключевых направлений в Бостоне, как формальных, так и неформальных, а в первую очередь – полицию. Для этого нам нужна оперативная база вблизи города. Мы рассчитывали на фермы Бёрнса и Костигана, но федералы сорвали наши планы, возможно, это и случайность, но, скорее всего, нет. Поэтому, мистер Скарсгард и мистер Сантклауд, жду от вас через три дня обоснованного предложения по размещению базы в радиусе тридцати миль от центра Бостона. Далее мистер Скарсгард и мистер Картлин. Вашим группам предстоит работать вместе, у вас есть неделя на слаживание. Проведите парочку совместных патрулирований, стрельбы, навестите Таунсвилл, в общем, не мне вас учить. – Оба подтвердили вводные кивками.

– Теперь Ти Джей. Тебе необходимо будет создать устойчивую группу влияния внутри Бостонских «Чёрных пантер», которая будет обоснованно поддерживать наши действия в городе, при этом не разрывая социальное поле чёрной общины и не вызывая противостояния в чёрных кварталах. Работа предстоит ювелирная, учитывая, что уже ползут слухи – и все мы понимаем, кто их распускает, что «Пантеры» в Луизиане вовсе не братья, а захватившие бренд «дяди Томы». Но я верю, что ты справишься.

– Сеньор Мартинез, ваша стратегическая задача аналогична, но внутри «Сынов Ацтлана». Подробности обсудим позже наедине. Если вопросов нет, то на сегодня всё, рад был всех увидеть. – Ави выключил экран, добавил освещения в зале и направился к выходу.

– Мистер Сантклауд, а нас с вами ещё ждут документы в моём кабинете. – Он взял Клода под руку и мягко подтолкнул в сторону приёмной.

Ави и Клод прошли через приёмную в кабинет.

– Ваши впечатления? – Ави прикрыл за собой дверь.

– Очень много информации… Всё так быстро, но я ощущаю крайнюю степень воодушевления.

– Я был уверен, что вам понравится, мистер Сантклауд.

Ави достал из сейфа пачку тонкой бумаги.

– Вот договор. Всё по старинке, – он протянул документы Клоду, – на бумаге, никаких электронных версий. И надеюсь, вы не будете против, но ваш экземпляр тоже останется у меня. Присаживайтесь, читайте, не торопитесь. Мы никуда не спешим.

Клод взял договор и устроился в кресле.

– “U.S. Robotics Ltd”? – он недоумённо поднял взгляд, – У нас что, делают роботов?

– Я же говорю, формальность. – Ави с улыбкой пожал плечами. – Здесь могло бы быть название одной из полусотни корпораций, а могло бы – и никому неизвестной конторы. Но по разным соображениям подошёл этот бренд. Что же касается производства, то когда-то делали, надеюсь, вскоре будут делать вновь. С этой минуты вы сотрудник Департамента GR[53]53
  GR – government relations – «отношения с правительством» (англ.).


[Закрыть] корпорации “U. S. Robotics Ltd” с хед-офисом в Де-Мойне, штат Айова. Если можете читать и слушать одновременно, спрашивайте, уверен, после брифинга у вас сотни вопросов.

– Откуда взялись люди из Де-Мойна?

Ави заложил руки за спину и принялся мерить кабинет шагами.

– Когда трезвомыслящих людей окончательно выдавили из государственного аппарата – это случилось примерно в десятые-двадцатые годы, они осели в частном секторе, в тех корпорациях, что остались американскими по своему духу. Кто это был? Правое крыло “Deep state”[54]54
  «Глубинное государство» (англ.). – Прим. ред.


[Закрыть], республиканские функционеры, остатки и ответвления комиссии Конгресса по антиамериканской деятельности – несмотря на формальное упразднение в 1975 году, эта структура ещё несколько десятилетий служила надёжным противовесом уравнителям. В общем, «люди из Де-Мойна» это реваншисты всех мастей, если использовать лексику Шаниквы. Наиболее дальновидные Отцы Церкви из всех христианских течений тоже оказались рядом.

Вообще, вы задумывались, с чего всё началось, мистер Сантклауд? Падение в пропасть я имею в виду. У меня есть одна теория, достаточно сырая и, естественно, объясняющая лишь небольшую часть процессов, но всё же. Слушайте, – он откинулся в кресле и заложил руки за голову, – в какой-то момент институт психоаналитиков заменил исповедь и священников, чьё влияние в секулярном обществе стремительно уменьшалось. Научно-обоснованное эффективное управление социумом и всё такое…

– Не совсем понял, мистер Фридман, – Клод слегка поморщился – со времён школы новая информация, которую он не мог сразу же осознать и усвоить, инстинктивно воспринималась им как горькая пилюля.

– Когда людей с юности дрессируют регулярно выкладывать все свои сокровенные мысли до самого донышка постороннему человеку под запись и регулируют его поведение антидепрессантами разных сортов и точно дозированными уколами чувства вины, то социальный пазл неумолимо складывается, такая гармония из-под палки… Конечно, чисто технологически это гениальное изобретение, допускаю, что сам мистер Гувер приложил к нему руку, но, к сожалению, после его смерти инструмент оказался в чужих руках. Всего лишь пара-тройка человек утонуло на рыбалке и попало под машину, и вот освободившиеся вакансии заняли другие люди – конкурирующая фирма, люди с другим типом мышления – и ключевой отдел ФБР оказался в руках внутреннего врага… Лично я начинаю отсчёт начала нашей деградации именно с этого события, – он потянулся и продолжил: – Но это тема для отдельного длинного разговора, когда-нибудь мы к этому ещё вернёмся, а пока отвечаю на твой вопрос далее.

– Помимо Отцов Церкви и прочих реваншистов, пришли в движение и люди в погонах. ВПК, армейцы и разного рода разведывательные и аналитические структуры в итоге породили ЧВК “Dark River”, которая надёжно прикрывает нас и нейтрализует силовые возможности федералов[55]55
  Военно-промышленный комплекс (ВПК); частная военная компания (ЧВК). – Прим. ред.


[Закрыть]. Все эти люди сперва просто ушли на дно, а потом всплыли в корпоративном мире. В конце концов, США родились из частной инициативы, она же и обновит страну. Если же вы имеете в виду какой-то формальный центр, вывеску, то их нет. Мы – ртуть, но с очень глубокими корнями. Мой наставник, что учил меня когда-то этому ремеслу, курировал ещё Барри Голдуотера[56]56
  Барри Голдуотер – сенатор-республиканец от штата Аризона в 50–60 гг. XX века был ведущим представителем консервативных сил Америки. В 1964 году проиграл президентские выборы демократу Линдону Джонсону. Предвыборная кампания Голдуотера вызвала перегруппировку сил на Юге США – демократические ранее штаты Алабама, Джорджия, Миссисипи, Южная Каролина отдали свои голоса крайнеправому республиканцу – антикоммунисту.


[Закрыть]. Нас объединяет общее видение будущего, общие ценности, ну и неприятие всей этой токсичной каши разнообразия и тотального уравнения за наш счёт. Вот как-то так. Надеюсь, получилось не слишком пафосно, и я ответил на ваш вопрос.

– То есть чёткой структуры нет? – переспросил Клод, на секунду отвлекаясь от бумаг.

– Считайте это новым феодализмом, – кивнул Ави.

– Тогда кто наш феодал, кому вы…, ну то есть теперь, видимо, уместнее говорить «мы» служим? Хотелось бы знать, кому я присягаю, – Клод поднял глаза на собеседника.

– Мы служим отцам-основателям и их идейным потомкам, а также тем ценностям, что они олицетворяют. Всем тем коренным американцам, кто верен их заветам. Что же до конкретики, то вы работаете на меня, и это всё, что вам нужно знать. Для вашей же безопасности в первую очередь.

– Я прочёл, – Клод положил пачку листов на стол, – готов исполнить ритуал.

Ави достал из внутреннего кармана пузатую перьевую ручку и протянул её молодому человеку:

– Тогда ставь своего Джона Хенкока[57]57
  Выражение – “Put your John Hancock here” – «поставь подпись». Джон Хэнкок – председатель Континентального Конгресса первым поставил свою размашистую подпись под Декларацией независимости, с тем, чтобы её мог разглядеть близорукий английский король.


[Закрыть], парень.

Клод размашисто расписался на двух экземплярах договора и вернул ручку. Ави аккуратно сложил листы в папку, перепроверил наличие подписи и убрал бумаги в сейф.

– Сэр, можно последний на сегодня вопрос?

– Я в вашем полном распоряжении, мистер Сантклауд.

– На что живут федералы, если весь крупный бизнес по другую сторону фронта от них? Почему их экономика до сих пор не парализована?

Ави смерил Клода долгим взглядом.

– Я не ошибся в вас, мистер Сантклауд. Отличный вопрос. Мы же их и содержим, разумеется. Это питает их высокомерие, им кажется, что они сверху, раз мы платим им, отчисляем налоги. Минимум, безусловно. Держим их на грани выживания. Социальный взрыв там сейчас совершенно невыгоден нам. Мы можем легко его вызвать и вышвырнуть этих клоунов из Ди-Си. В теории. На федеральных территориях действительно всё плохо, хотя и «федеральными» они могут называться очень условно. Государственные институты полумертвы. Армия – на уровне банановой республики, слава Богу, успели с ядерным разоружением после размена ударами в злостчастную двенадцатичасовую войну. Полиция задавлена сознательно. Власть на местах – это сплав конгломерата банд и гражданских патрулей ПДП. Единственное ведомство, которое функционирует – это Департамент Отечественной Безопасности, поглотивший ATF, ФБР, Секретную Службу, другие агентства. Там произошёл очень своеобразный антиотбор, в итоге внутри остались персонажи с очень специфическим психотипом, весьма далёким от рационального. Они действительно верят во всю эту чушь, которую несёт ПДП, в успех цветущего разнообразия и равенства, в преимущества распределения и прочий бред и искренне ненавидят нас, считая ренегатами, в их системе координат все беды федералов произрастают из нас… Шаниква лишь вывеска, за её спиной стоят партийные кукловоды и Департамент. Они могут натравить на нас свои банды, гражданские патрули, остатки армии. В совокупности это два – три миллиона злобных мародёров. Свободные штаты и крупные анклавы, скорее всего, устоят, а вот городки, подобные этому, сметёт начисто. Но открытое столкновение невыгодно сейчас ни им, ни нам, так как с гарантией в сто процентов в случае внутреннего конфликта здесь в него сразу же вмешаются внешние силы, иными словами, – это вызовет агрессию Канады. Они только и ждут такой возможности. Сегодня это главная угроза. Федералы играют на противоречиях разных сил, они сами по себе очень и очень рыхлые. А вот элита Канадской Народной Республики – это фанатики, не знающие компромиссов, особенно северные корейцы, и беглые леваки из Европы, что успели скрыться после краха Марсельского имарата. Как только они почувствуют, что у них достаточно сил – они набросятся на нас. Шаниква думает, что смогла откупиться от них частью Новой Англии, но она не понимает, что в их восприятии всё ПДП, несмотря на всю их левизну, – это ставленники капитала и буржуазии, как бы смешно это ни звучало. В Канаде окопались жёсткие догматики и разбираться в реальной картине им не с руки, ниже их достоинства. Для них ценна лишь левизна с самого дна – первобытная, неприглаженная. Плюс, в случае канадской агрессии, не растеряются и картели на Юге. Мехико с трудом сдерживает их натиск, а это значит, что они ударят сперва по нам. Ничего неизвестно о прямой связи картелей с «канадцами», они слишком разные, но взаимный фактор существования, безусловно, учитывают обе стороны.

– Подытожим. Есть два фактора, которые заставляют нас выбрать длинный многолетний путь. Внешний. Любой открытый конфликт вызовет удар «канадцев» с севера и активизацию картелей на юге. Внутренний. Проигрывая, шайка Шаниквы подорвёт демографическую бомбу, и цунами из многомиллионного шквала генетического мусора нанесёт нам очень серьёзный урон. Мы устоим, но наши потери будут слишком велики, поэтому избран поступательный путь. Да, чуть не забыл… – Ави выложил на стол смартфон, – это для внутренней связи. Здесь все наши номера. Доступ в сеть только через Шивон – это для безопасности, чтобы никто извне к тебе не проник, но не стесняйся её беспокоить. Она онлайн 24/7. Канал зашифрован, можешь разговаривать свободно. С протоколами использования этой связи на территории федералов Олаф ознакомит тебя позднее. Наверное, на сегодня всё.