Текст книги "Анифарский рассвет"

Часть 1
Глава 1

Ночные встречи

Пьянящая звёздная ночь царила над тропическими островами. Огромная перламутровая луна освещала матово-синее небо, усыпанное бриллиантами ярких звёзд. Волны ласково бились о берега островов. И море, и небеса, и пальмы, и горы на острове – всё это дышало мечтой. И любовью. Как и та, что бежала по морскому берегу.

Она не любовалась мирно плескающимися волнами, а бежала к пещере. Это была симпатичная девушка, высокая, стройная и смуглая брюнетка с огнём в очах. Её зелёные глаза пылали любовью к Нему – к тому, к кому она бежала. К этой пещере, куда его запер неизвестный злодей. Её длинные черные волосы развевались по ветру, фиолетовое с золотой вышивкой вечернее платье блестело под перламутровыми лучами луны.

На её ногах красовались лакированные чёрные туфли на серебряных каблуках, шитые золотыми нитками, однако, эта великолепная обувь мешала ей бежать – и она просто выкинула их в море.

А вот и то самое место. Пещера, где заперт Он. Её возлюбленный, благородный офицер. Так и есть! Он уже ждёт её. Одетый в элегантный чёрный мундир, чёрный плащ, с мечом в ножнах и с серебряным значком, изображающим хризантему. Его длинные чёрные волосы спускались до плеч, на лице красовались длинные усы и элегантная бородка, а его глаза, небесно-синего цвета, светились любовью. И надеждой – и в то же самое время какой-то неземной тоской и отчаянием.

– Здравствуй, дорогая, – улыбнулся офицер.

– Как я рада тебя видеть! – восторженно воскликнула она, обняв его. – Я весь день ждала этой встречи!

– Я тоже ждал, – ответил он, обняв девушку в ответ. – Я – пленник этой пещеры, и лишь ночью, во сне я могу выйти из неё. Много лет я блуждал здесь ночами в одиночестве. Пока не повстречал тебя три ночи назад.

– Я так и не узнала твоего имени, любимый, – произнесла девушка.

– Имена не имеют значения, – с какой-то грустью произнёс офицер. – Если ты узнаешь моё имя, это тебе ничего не даст. Мне же ничего не даст твоё имя. Не имя главное в человеке, а его сущность.

– Ты прав. Имена не главное. Главное, что с тобой я могу быть сама собой.

Офицер в ответ щедро улыбнулся:

– Пойдём же из этого ужасного места. Я не хочу вновь возвращаться сюда до самого утра.

И они покинули негостеприимную пещеру.

– Обычно я не такая, – произнесла девушка. – В жизни я прямая, резкая, даже способная повести за собой людей. Но всё-таки я не должна забывать, что я женщина, и лишь здесь, во сне, наедине с тобой – я становлюсь сама собой и снимаю эту повседневную маску железной леди. Никто и не догадывается, что в глубине души я мечтательная и влюбчивая.

Они направились гулять по морскому берегу, любуясь друг другом и лунной дорожкой.

– Я тоже могу быть самим собой лишь с тобой. Меня всегда считали грубым и бессердечным воякой, но это лишь слухи. Не поверишь, но я – романтик. Старый солдафон тоже может быть мечтателем. Люди думали, что я неспособен на любовь, а способен лишь на кровожадное убийство. Но все они заблуждались. Я всегда проявлял милосердие к поверженным врагам, я никогда не был бессердечным головорезом.

– Вояка-романтик! Странно сочетание, но я верю, что ты именно таков.

– Я воспевал свои победы в стихах.

– Ты ещё и поэт?

– Конечно. Послушай моё стихотворение, посвящённое освобождению моего родного города от бунтовщиков:

Знай, друг мой, мятежников банда безбожных

Бежала от нас, не оставив следа.

Нам даром досталось, считай, поле брани —

Бежали враги, убоявшись греха,

Они заплутались, как стадо баранье,

Что вдруг потеряло в пути пастуха.

В холмы унесенные, словно мякина,

Которую ветер сдувает с полей, —

Мы видели только их спины, их спины

За грудою трупов людей и коней.

Им вал не помог, и стена не укрыла,

И враг, что надеялся дать нам отпор,

Покрылся одеждой бесчестья, и был он

Унижен, как схваченный за руку вор.

И к ним, словно кожа к лицу, пораженье

Прилипло – так Бог уготовил им наш,

И вместо вина им досталось презренье

Испить из своих опозоренных чаш.

Я болью роженицы мучился будто,

И Бог мой на сердце мне вылил бальзам,

Как в засуху – дождь, и увидел я утро —

Врагов же во мрак погрузились глаза.

Я с радостным сердцем пою, а они-то

Скулят над несчастьем, что пало на них,

Глас радости в доме моем, а разбитый

Наш враг мертвецов отпевает своих.

– Поразительно! Надеюсь, твои таланты полководца не уступают твоим поэтическим способностям!

– Но это не уберегло меня от ловушки, которую устроил мой тюремщик.

– А ты когда-нибудь любил?

– Когда я был свободен, у меня было три любимых женщины. Но с ними ничего не сложилось. А потом – в последнем военном походе враг пленил меня – и, после того, как получил от меня всё, что хотел, засадил в эту пещеру.

Луна стояла в зените, ярко освещая иссиня-черное звёздное небо. По небесной тверди прокатились две падающих звезды.

– Упала звезда – загадай желание, – улыбнулась девушка.

– А тут их упало две. Два желания. Чего бы ты хотела больше всего?

– Ты уже знаешь. Я бы хотела, чтобы мы с тобой были вместе. По-настоящему.

– Первое желание у нас совпадает. А второе моё желание – обрести наконец-то свободу.

– Скажи, – ненадолго задумалась она. – А ведь ты – настоящий? Мы же встречаемся во сне! Поэтому я никому не рассказывала об этих встречах.

– Я – настоящий, но вот в твоём существовании можно и усомнится. – С улыбкой и в то же время с сожалением произнёс он. – От вечного одиночества можно сойти с ума и насмотреться всяких галлюцинаций. Но я верю в то, что ты настоящая. У меня нет доказательств твоей реальности, но я верю, надеюсь и люблю.

Сны, – продолжал он, – это не только видения, возникающие в нашей голове. Через сон можно выйти на информационное поле – и через него общаться с другими людьми.

– Но я всё равно не хочу никому о тебе рассказывать, – задумчиво произнесла девушка. – Потому как я уже не в том возрасте, чтобы озвучивать подобные вещи. Меня знают как серьёзную, ответственную и авторитетную женщину, уже сумевшую многого добиться. И если я расскажу, что до беспамятства влюбилась в персонажа собственного сна, меня будут считать либо сумасшедшей, либо наивной дурочкой, которая, как школьница, влюбляется в собственные фантазии.

Поэтому никто не знает, что в своих грёзах я думаю о тебе. Лишь в своих грёзах я тут, рядом с тобой. Я люблю тебя – и мечтаю о тебе, как девчонка. Я знаю, что на самом деле ты далеко от меня. Очень далеко. Но любовь не может ошибаться – особенно такая сильная любовь. Именно ты дал мне это волшебное чувство, которого я так давно ждала.

– Ты говоришь красиво, любовь моя, – произнёс офицер. – И я верю, что ты – настоящая. Галлюцинация не может так красиво говорить.

– Если ты поэт, то может. Но я существую. И я не верю, что ты лишь плод моих фантазий. Потому как я не способна поверить, что полюбила призрак.

– Насчёт призрака – это сильное заблуждение. Я очень даже живой – и буду жить ещё очень долго. Но эту жизнь я обречён прожить в пленении. Но я надеюсь вырваться отсюда. И я верю, что именно ты меня освободишь из этого ужасного пленения.

– Но кто же тебя запер в той ужасной пещере?! Кто тот злодей?

– Я уже говорил, тебе, что имена не имеют значения. Если ты узнаешь его имя, это ничего не изменит.

– Почему он тебя держит тут? Ты ему нужен?

– Когда-то я был ему нужен, – с грустным выражением лица произнёс офицер, вспоминая старые времена. – Но теперь я не просто не нужен ему – я его враг. Я представляю для него опасность, вот поэтому он и запер меня здесь, в этой мрачной глубокой пещере.

– Если ты его враг – почему он попросту не убил тебя?

– Это элементарно, – ответил офицер. – Он недостаточно силён, чтобы отправить меня в бытие, поэтому он был вынужден заточить меня здесь.

– Но почему именно здесь? – недоумевала девушка. Почему не в башне и не в замке, а в обычной пещере? Какой смысл держать тебя здесь, без двери и без охраны?

– Ну, охрана мне не нужна – я просто не могу из этой пещеры выбраться, так как она просто не позволяет мне выйти. По той же самой причине моему тюремщику не нужны ни замки, ни башни.

– Если пещера не выпускает тебя, то каким же образом ты спокойно вылезаешь из неё ночью и гуляешь со мной?

– Скажем так: магия пещеры держится на силе воле моего тюремщика, надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. Когда он спит, я обретаю свободу. Но всё равно я должен вернуться к тому моменту, как он проснётся – иначе просто кану в небытие – и мой тюремщик не прольёт надо мной ни одной слезы.

– Это такое проклятие?

– Можно сказать и так.

– А всё-таки? Что в этом месте такого особенного? Что это за пещера?

– Прошлый раз ты рассказывала мне, чем занимаешься по жизни. Значит, ты много училась. Если ты достаточно умна для своего образования, то уже должна была догадаться, что это именно за пещера. Подумай об этом.

Девушка хотела задать ещё несколько вопросов, но тут над морем задребезжал рассвет – и она проснулась.

Глава 2

Маг и друид

Весна раскрыла свои крылья над Орланом, Орлиным Континентом. В тропических широтах Орлана, в джунглях, в которых царит вечное лето, это ничего не изменило, в субтропиках прошёл сезон дождей и снова расцвели яркие цветы. Даже на севере, на полуострове Орлиной Головы, люди и природа ощутили весну. С завершением зимы сугробы начали таять, и под ними показались подснежники. На деревьях показались первые листочки. Оживился животный мир, птицы начали радостно петь, ощущая пробуждение земли-матушки после продолжительного сна. Перелётные птицы, почувствовав возрождение природы после временной смерти, именуемой зимой, вместе с попутным южным ветром полетели в свои гнёзда, на Север.

Но помимо радостно щебечущих ласточек и стрижей, на Север летела и ещё одна птица, которой всяко не было места среди перелётных. Это был один из символов Орлана, королевский орёл. Эта гордая птица, в отличие от беззаботных ласточек, плыла по небу совершенно одна. Если перелётные пташки весело чирикали, то орёл летел со спокойным, суровым и даже неожиданно серьёзным и сознательным для столь неразумного существа взглядом. Неспешно размахивая неестественно фиолетовыми крыльями, благородная птица, тем не менее, быстро пролетала над долинами, косогорами и оврагами, над сосновыми лесами, степями и полями Головы Орла, северного полуострова, где располагалась столица Селидора, древний город Альбург. Королевский орёл своим безупречным взглядом осматривал извилистый рельеф заснеженного, но уже вступившего в весну столичного округа. У подножия невысоких гор Северного Хребта располагались деревянные домики крестьян, а на вершинах – белокаменные усадьбы аристократии. Но не туда летел королевский орёл. Его взгляд зацепился за находящийся в Кедровой Долине участок местности, живущий отнюдь не по законам природы, а по совсем иным правилам, которые создали люди, существа, некогда жившие в гармонии с природой, но потом оставившие её.

Человек раньше не просто жил в гармонии с природой, а был её частью. Но с тех пор, как люди перебрались в города, они забыли это. Как и те люди в Кедровой Долине, построившие город Альбург, столицу Селидора. Они отказались от своей природы и перебрались в дома-коробки из жёлтого кирпича и построили из такого же кирпича стену, послужившую границей между миром природы и миром людей. Люди построили и храмы с позолоченными шпилями, устремлёнными вверх, к небесам. Люди всегда стремились к небесам – и это хорошо. Плохо лишь то, что устремив взгляд только вверх, многие из них перестали смотреть вперёд, на бескрайние равнины и плоскогорья. У людей есть душа, принадлежащая миру небес, но люди не должны забывать и того, что они принадлежат к миру природы. Однако, небольшая горстка людей этого не забывает – эти люди вернулись к природе и стали её частью. Их очень мало, но их не сломить, как и не сломить саму природу. И даже Владыка и его люди, как сильны бы он ни были, не смогут победить природу. Потому что люди всегда останутся сыновьями природы, хотят они того или нет, даже служители Владыки – блудные сыновья Природы, а значит её часть. И они никогда не смогут победить природу, так как часть никогда не может победить целое.

С такими мыслями королевский орёл ринулся вниз и приземлился в расстоянии полулиги от города. Он осмотрелся: ни души. Самое лучшее время и место, чтобы начать превращение. Конечно, можно было приземлиться и в нужном месте, но охранные системы засекли бы столь мощную природную магию. Встав по центру грунтовой дороги, орёл покрылся клубами зелёного дыма, под которыми его фигура принялась резко расти и менять очертания. Дым рассеялся – и вот уже вместо орла посреди пути стоял мужчина: высокий, мускулистый и плечистый блондин. На вид ему было лет тридцать пять, но его борода была настолько длинной, что могли бы завидовать почтенные старцы: она доходила до груди. Похоже, он никогда не брился. Волосы у него тоже оказались очень длинными, доходящими до поясницы. Но всё же, несмотря на длину волос и бороды, он не производил впечатления нечистоплотного человека, как и не кажется нечистоплотной часто вылизывающаяся кошка, хотя кошкам и не свойственно принимать ванну с мылом.

Носил этот мужчина фиолетовый кафтан, ситцевые штаны и сапоги из кожи болотного вепря, а за спиной – небольшой рюкзачок. Чтобы не особо отличаться от горожан, которым он попадётся по пути, странник быстро заплёл свои волосы в косу, свернул её сверху на голове, а затем надел на всё это вязаную чёрную шапку. В таком виде превращенец и пошёл к городу неспешным шагом.

Через некоторое время он стоял у городских врат. Странник осмотрел их: колоссальное сооружение из того же жёлтого кирпича. По бокам арки врат, как наверху, так и в середине находились бойницы, из которых выглядывали стрелки в пластинчатых доспехах. Странник успел заметить, что они вооружены, как луками, так и арбалетами. Город действительно хорошо защищён. У открытых врат стояла четвёрка стражников.

– Да пребудет вечным царствие Владыки, – поклонился странник служителям порядка, – я хочу пройти в город.

– Владыка вечен, – ответил ему традиционным приветствием усатый стражник, очевидно, главный. – Кто ты таков?

– Зовут меня Анвар. Я из округа Берёзовая Роща.

– Зачем путь держишь в наш город?

– Я собираюсь посетить библиотеку имени Владыки нашего, да будет вечным царствие Его.

– Проходи, Анвар, – кивнул головой страж порядка. Странник прошёл через врата, и тут встроенные в них зелёные камни ярко засветились, и из врат раздался странный звук, похожий на жужжание комара, только значительно громче и противнее.

Главный стражник оттолкнул Анвара за городские врата и выхватил из ножен меч. Подчинённые последовали примеру. Один из них попытался напасть на чужеземца, но командир жестом остановил его: мол, рано ещё нападать, ничего ещё не было, но будь наготове.

– Ты маг! – крикнул командир.

– Да, а что?! – флегматично ответил странник.

– Почему ты не сказал, что ты маг?

– А ты и не спрашивал.

– Я спрашивал, кто ты!

– Я и ответил, как меня зовут и откуда я, а вот являюсь ли я магом, ты не спрашивал.

– Будем считать и так, – ответил стражник. – Но вот магов в город лучше не пускать. Альбург – не для магов, а для нас, нормальных людей!

– Разве? – притворно изумился Анвар. – А я думал, что у вас есть целый квартал магов.

– Да, в нашем городе есть такой квартал. Но маги должны сидеть в своём квартале – и не разгуливать по остальному городу! Именно в этом гетто и место вашему брату! А покидать магам свой квартал по ночам запрещено – а ходить по остальным районам можно только днём.

– Что-то я не вижу, чтобы сейчас была ночь, – парировал Анвар, подумав: «вот, проклятый ксенофоб».

– Ты прав, сейчас день, – ответил командир. – Но одно дело наши маги, а другое – пришлые. Не знаю, как обстоят дела в твоём родном местечке, но у нас маги обязаны носить фиолетовую нашивку и остроконечный колпак, усеянный звёздами.

– Посмотри на меня, – ответил странник. – Моя одежда и так вся фиолетовая. А колпак у меня тоже есть, – он расстегнул рюкзак и достал оттуда синий колпак, усыпанный жёлтыми звёздочками. Он снял шапку, как можно быстрее, чтобы не заметили под ней огромной свёрнутой косы, и нацепил на голову колпак.

– Откуда я знаю, что ты не будешь применять свои заклинания против горожан? – продолжил страж порядка. – Учти, в нашем городе – несколько десятков Ледяных Стражей, несущих благословение самого Владыки. Из них наберётся с десяток охотников на магов. Если чего учудишь, – и пикнуть не успеешь – тебя порежут на мелкие кусочки!

– Спасибо, я предупреждён, – ответил Анвар. – Но как думаешь, что один посторонний маг может сделать против десятка охотников? Я не собираюсь нарушать закон, а если бы и нарушил – они бы меня, как говоришь и порезали бы на мелкие кусочки, а это уже забота охотников, а не твоя.

– Дерзишь, презренный колдун, – отрезал командир. – Это и моя забота тоже. Если я пущу тебя в город, и ты начнёшь всякие фокусы, то я буду в ответе за то, что пропустил тебя. Хотя… – тут глаза стражника мечтательно засветились, – я тебя уже предупредил об Охотниках. – И если ты попросишь нас очень убедительно, то мы тебя пропустим.

Анвар прекрасно понял, что имеет в виду командир, и расстегнул кошелёк, из которого достал универсальный пропуск всех времён и народов – около десятка серебряных монет, которые раздал стражникам со словами:

– О, благородные стражи, позвольте же презренному магу пройти в сей великолепный город, благословённый Владыкой.

– Так сразу и надо было просить, колдун, – довольно улыбнулся командир. – Я знал, что даже среди вашего мерзкого племени попадаются вполне нормальные люди. Проходи в город. Но я всё-таки отправлю префекту по зачарованной связи о твоём приходе, так как это моя обязанность – докладывать о разных подозрительных личностях.

Анвар в ответ улыбнулся и проследовал в город, под рёв и мигание зачарованной охранной системы. И вот он и оказался в Альбурге. Грандиознейший город! Судя по всему, здесь жил не один десяток тысяч человек. Правда, жили они, к сожалению Анвара, не по законам природы, но всё равно, строители внушали к себе уважение. Массивные дома из жёлтого камня были не чета деревенским домикам или лачуге, в которой жил сам Анвар. Над всем этим искусственным, и потому мёртвым великолепием возвышались шпили храмов Гуабэра. Улицы оказались просторными, что создавало у жителей и гостей города ощущение свободы. В окнах домов красовалось цветное стекло, с различными узорами, изобретённое именно тут, в Альбурге. Зимой унылые пейзажи Орлиной Головы скрашивались именно этим стеклом, через которое жители смотрели на природу.

Над этими домами, под позолоченной решёткой, возвышался верхний квартал, где находились шикарнейшие особняки богатых и знатных горожан. Там находился и главный храм Владыки, и дворец префекта, столичного наместника. Несмотря на то, что столицей империи Гирта Гуабэра служил именно Альбург, дворец самого Владыки находился не в городе, а на удалённом острове Белых Медведей – Гирт правил оттуда, а столицей с его благословения управлял префект, наместник Гирта по имени Алан Дорф. Владыку в столице почти не видели, и многие считали, что Гирт Гуабэр – нечто вроде божества, которому люди поклоняются, и которое даёт силу Ледяным Стражам, в то время как реальная политическая власть в стране находится именно в руках Дорфа. С другой стороны, будь Гуабэр больше божеством или больше политическим лидером, положение простого народа от этого ни капельки не менялось.

Улицы патрулировали городские стражники, изредка прохаживались простые люди, потому как многие из них находились на работе. Магов среди населения почти не попадалось, но все, кто встречались Анвару, носили синие колпаки и фиолетовые нашивки в виде пятиконечных звёзд. Все они ходили, опустив взгляд: похоже, маги были самым угнетаемым и унижаемым сословием.

Анвар брал пример с них, и шёл, опустив голову. Встреченные городские стражники, проходя рядом с ним, кидали ему вслед различные проклятия и оскорбления, вроде «когда-нибудь всех ваших перебьём», и «с дороги, колдовское отродье». Анвар старался не отличаться от магов и не реагировать, вести себя спокойно, как и они. Это даже хорошо, что его все принимают за обычного мага. Значит, меньше шансы, что обнаружат, кто же он такой на самом деле.

Теперь необходимо найти квартал магов. Не спрашивать же об этом патрулирующих стражников: им может показаться слишком подозрительным присутствие в городе постороннего мага. Магов также лучше не спрашивать: они тоже могут заподозрить в Анваре вражеского шпиона или лазутчика. Поэтому он поступил самым простым способом: стал следить за местными магами – куда же они идут. Часть просто прогуливается по городу, часть вышла из своего квартала, а вот всё то большинство, что идёт в одну сторону, и должно идти именно к своему дому, кварталу магов. Анвар неторопливо, как будто шёл сам по себе, двинулся за одним из магов, который шёл туда же, куда и все. Вскоре за одним из поворотов оказался квартал магов: сомнений быть не могло: на окраине города стояла ещё одна крепостная стена, патрулируемая стражниками сверху. Возле врат также стояли два солдата, с алебардами. А на жёлтой стене фиолетовой краской был нарисован символ колдовства – пятиконечная звезда с глазом по центру. Преследуемый маг, прошёл сквозь врата, а Анвар пошёл за ним.

– Побыстрее! Проходите же! – с плохо скрываемой враждебностью кричали городские стражники, и Анвар с магом прошли в отгороженный квартал.

Да, самое настоящее гетто, – подумал Анвар, оглядевшись. Вместо великолепных домов из жёлтого кирпича там стояли невзрачные деревянные хибары в два-три этажа. Эти уродливые домики стояли не на просторных величественных улицах, как во всём остальном городе, а на нелепых кривых узких улочках. Поначалу Анвар удивился, почему же в таком нищем квартале такие вместительные дома, если они обладают двумя, а то и тремя этажами. Внимательно приглядевшись, он заметил, что ко второму и третьему этажу в каждом доме ведёт отдельная лесенка. Значит, каждый этаж занимает отдельная семья, а дома общие.

Хотя магов по всей империи было почти что в сто раз меньше остальных людей, в столице составляли они составляли где-то десятую часть населения – многие из них в связи с озлобленностью немагического населения, в особенности, сельского, были вынуждены перебраться из местечек в города. В Альбурге квартал магов составлял где-то сороковую часть территории, зато здесь маги были в тесноте, да не в обиде: стены гетто не только отделяли колдовской квартал от основной части города, но и защищали магов от гнева толпы. А многие горожане ненавидели магов из-за многочисленных наветов, что на них делала доминирующая религия: чародеев обвиняли в ритуальных убийствах детей и использовании их крови в различных ритуалах, в связях с демонами и миром мёртвых, отравлениях колодцев чумой и многих других смертных грехах. Помимо этих обвинений, выдвигаемых религией, маги терпели унижения, угнетение и притеснение. Им запрещалось служить в армии и городской страже, запрещалось учиться в имперских школах и занимать высокие должности. Узкие улочки в гетто никого из магов не смущали, так как пройти пешком по ним они могли вполне спокойно, а верховой езде их ширина в принципе не могла мешать, потому как магам было запрещено ездить верхом, да и водить повозки тоже. Также магам запретили владеть оружием. А самым обидным для них было то, что магам было запрещено колдовать, в особенности, использовать боевые заклинания.

За боевые заклинания магам грозила смертная казнь, а за остальные заклятие, даже не за использование, а за одно лишь изучение их, – тюрьма. Собственно, эти люди уже не были настоящими магами – сохранилось одно лишь название. Выражаясь точнее, это были лица магического происхождения. А колдовать они в подавляющем большинстве не могли, а кто мог – воздерживался. Но и одно происхождение тоже сильно ограничивало людей. Магам было запрещено вступать в брак и вообще в интимные отношения с представителями немагического населения, хотя многие девушки любили магов, ибо про них ходили слухи, что мужчины-маги являются особо страстными любовниками. Но если простая девушка вступала в какие-то отношения с магом, или, что случалось куда реже, простой юноша с магичкой, оба подлежали смертной казни. Всё это объяснялось природой магов и демографической политикой Гирта Гуабэра. Ребёнок мага и магички всегда рождается магом. Ребёнок мага и простой женщины или магички и простого мужчины также всегда рождается магом. Бывает, рождается маг и в семье обычных людей, но это – очень редкие случаи, где-то один из тысячи. Получалось, что если маг и магичка поженились и завели четверых детей, то в следующем поколении будет четыре мага. А если этот маг женился на обычной женщине, а магичка вышла за простого мужчину, и каждый из них заведёт по четыре ребёнка, то от них двоих в следующем поколении будет восемь магов, что было чревато для немагического населения. Обычные люди настолько не любили магов, что ради подчёркивания их некой ущербности называли себя «нормальными людьми». Маги в ответ придумали им презрительную кличку, «нормалы».

Анвар шёл по узким улочкам квартала магов в поисках своего боевого товарища, Лауза, которому предстояло изменить многое в стране и в мире. Когда они общались последний раз, около двух месяцев назад, то договорились, что Анвар сможет найти Лауза в его доме в квартале магов, а точнее – в семнадцатом доме по улице Шляйхера. Найдя соответствующую улицу и отсчитав нужный дом по нечётной стороне, Анвар осмотрел его. Три этажа. На каком же из них живёт Лауз? Можно догадаться логически. Лауз живёт один. На балконе второго этажа сидят три мага, один старый и два молодых, играют в карты и разговаривают. Анвар присмотрелся к ним своим острым зрением и прислушался к их диалогу:

– Маг огня, – один из молодых магов, которому было около двадцати пяти лет, кинул на стол карту, на которой был изображён чародей в синей мантии, причём его изображение было движущимся, – отбивайся, папа.

Анвар знал эту игру. Зачарованные карты или чародейские карты – кому какое название больше нравится. Как и обычная колода, колода чародейских карт насчитывала четыре масти, только они совпадали со стихиями – земля, воздух, огонь и вода. Вода тушит огонь, огонь выжигает землю, земля гасит ветер, воздух успокаивает воду. Эта игра, как знал Анвар, была распространена во многих мирах. И одной из её особенностей было то, что фигуры, изображённые на картах, могли двигаться – и сражаться друг с другом. За использование многих заклинаний большинство магов сажали в тюрьмы, но магам-типографам власти Селидора разрешили при создании игральных карт использовать заклинание анимации. Картина символизирует: магам запрещены боевые заклинания в реальной жизни, но они могут наблюдать их в играх, имитирующих реальность. Лишь в игре, но не в бою можно почувствовать себя боевым чародеем – этакая насмешка над сословием магов со стороны властей.

– И маг воздуха, – карту кинул второй молодой маг. Совсем ещё молодой, подросток в возрасте около шестнадцати лет. – Попробуй отбить сразу двух магов, папа.

– Маг воды бьёт мага огня, а маг земли – мага воздуха, – ответил отец, кидая на стол две карты. Анвар присмотрелся своим орлиным зрением: маг огня кидался огнешарами, вылетающими за пределами карты но маг воды пустил из ладони водяной поток, который погасил огнешары и замочил самого мага огня, который приобрёл весьма нелепый вид. Маг воздуха выпускал из своей карты воронки смерчей, но маг земли кинул в них крупные комья земли, и воронки, впитав в себя землю редко замедлились. Следующий ком земли маг кинул прямо в лицу магу воздуха, после чего тот закрыл лицо руками.

– Бито, – ответил старший сын. – Я не понимаю, папа, почему если нормалы так не любят нас, то что мешает им нас вырезать подчистую?

– Потому как пока мы не колдуем, мы не представляем опасности для Гирта и его империи, Шнапе. Архимаг огня, – кинул он карту старшему сыну, – Мы – тоже люди, и нужны этой стране, как работники. Мы все образованы и поэтому не менее ценны, чем обычные крестьяне.

– Беру, – Шнапе взял карту. – Но что это за образование, папа?! Почему мы должны постоянно штудировать книги по истории магии и комментарии к ним? Я не могу так жить! Это не настоящая жизнь, уготованная для магов!

– Архимаг воды, – отец кинул следующую карту. – В молодости я был таким же мечтателем, сынок. Но я убедился, что лучше такая жизнь, чем никакой. Ходят легенды, что маги со всего мира собрались на священной земле…

– Неужто в стране Арзабах, где когда-то правили маги? – от изумления Шнапе раскрыл рот, позабыв про лежащую карту.

– Это только легенды. Я не верю, что маги со всего мира смогли создать отдельную нацию на древней земле. – А я верю. Помнишь книгу пророка Дариэля? Мы сидели на реках деладорских и плакали: если я забуду тебя, Элешамма, отсохнет десница моя. И отнимется язык мой, если не сохраню я память о тебе. Но твердит Единый: соберёт мой свет народ мой из земель северных и вернёт сынов и дочерей Элешаммы домой…

Конечно, разговор отца и его сыновей о земле, обетованной когда-то магам Единым Богом, был довольно интересным, но Анвар не желал тратить время зря. Поскольку Лауз живёт один, эта семейка явно не с ним. Взгляд Анвара спустился на первый этаж. Цветочки на подоконнике. Странник поглядел за окно: никаких следов хозяина или хозяйки, идеальный порядок, а также в уголке виднелась клетка с ярким радужным попугаем с большим клювом и жирный полосатый котяра, патрулирующий подле неё. Хм… Цветочки, попугай, котяра, идеальный порядок. На первом этаже жила либо старая дева, либо бабуся. По крайней мере, женщина, и немолодая, это однозначно. Может и не одна, а с семьёй, но Лауз никак не мог быть членом этой семьи, потому как он, опять же, живёт один. Стало быть, методом исключения, он живёт на третьем этаже.

Странник поднялся по старой трухлявой лесенке на третий этаж и постучал.

– Кто там? – нейтральной интонацией произнёс за дверью знакомый голос.

– Это я, Анвар, – ответил гость города.

– Проходи.

Анвар отворил дверь и прошёл в дом. В тесной коморке за круглым столиком сидел рыжий и бородатый маг в возрасте лет сорока, Лауз.

– Садись, друг мой, – предложил он. – Я сейчас приготовлю нам чаю.

Лауз вышел из комнаты в соседнее помещение, кухоньку.

– Как жизнь, Лауз? – спросил Анвар.

– У меня всё хорошо, – ответил маг. – Из тех книг, что дали нам маги из-за Пределов мира, я выучил пятьдесят заклинаний – такими темпами через пару лет я буду готов пройти испытание.