Текст книги "Есенин за 30 минут"

Отговорила роща золотая…

 
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.
Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник –
Пройдет, зайдет и вновь покинет дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.
Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветром в даль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.
Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.
Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.
И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком…
Скажите так… что роща золотая
Отговорила милым языком.
 

Данное произведение, как и вообще все творчество Сергея Есенина очень символично и во многом автобиографично. В данном случае, поэт сравнивает себя с рощей золотой: «…Отговорила роща золотая Березовым, веселым языком…» – как символ того, что уже все сказано, молодость прошла, а с ней и надежды, и мечты. Осень не как пора года, а как время подведения неких итогов всего творческого и жизненного пути.

Улетающие журавли ассоциируются у поэта со странниками, которыми, по сути, являемся все мы, приходя в эту жизнь в гости и уходя из нее. Он тоже странник, которому не жаль того, что было: «…И журавли, печально пролетая, Уж не жалеют больше ни о ком…». Строчка: «…Стою один среди равнины голой…» говорит об одиночестве автора, он чувствует себя чужим в этом мире и слишком старым для того, чтобы что-то изменить, а потому, об этом не стоит и жалеть: «…Но ничего в прошедшем мне не жаль…».

Воспоминание о любви у поэта так же печально: «…В саду горит костер рябины красной, Но никого не может он согреть…» – за всю жизнь ему так и не довелось повстречать настоящую любовь, а все многочисленные романы были мимолетными, даже если некоторые из них и заканчивались браками. Постоянной подруги жизни у него не появилось.

Финальная часть стихотворения наполнена надеждой на то, что если однажды потомки сочтут нужным прочесть его стихи, то пускай они запомнят его добрым и изящным поэтом: «…Скажите так… что роща золотая Отговорила милым языком».

Гой ты, русь, моя родная…

 
Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты – в ризах образа…
Не видать конца и края –
Только синь сосет глаза.
Как захожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя.
Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах веселый пляс.
Побегу по мятой стежке
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».
 

Стихотворение – гимн поэта родной земле. Сергей Есенин часто воспевает Русь в своем творчестве и всегда отзывается о ней исключительно возвышенными словами. При этом, он видит и знает о проблемах Родины, но это никак не умаляет его любви к ней. Отсутствию шор на его глазах немало поспособствовало детство в деревне, когда он мог лично убедиться, как тяжек труд крестьянина. Да, Русь велика и прекрасна, но она и бедна, и грязна, и народ ее погряз в пьянстве.

Себя автор сравнивает с захожим богомольцем: «…Как захожий богомолец, Я смотрю твои поля…», рассказывает о народных обрядах отмечания праздника яблочного Спаса: «…Пахнет яблоком и медом По церквам твой кроткий Спас И гудит за корогодом На лугах веселый пляс…».

Он воспевает звонкий смех прекрасных русских девушек, сравнивая его со звоном сережек: «…Мне навстречу, как сережки, Прозвенит девичий смех…». И признается, что даже если вся святая рать призовет его когда-нибудь отказаться от Руси в пользу рая, то он ответит: «…Я скажу: «Не надо рая, Дайте родину мою».

Русь советская

Политические события в стране, а именно, Октябрьская революция первоначально приводила Сергея Есенина в восторг, он искренне верил, что для всех наступят лучшие времена. Однако он глубоко ошибался в своих несколько утопических иллюзиях всеобщего счастья для всех сословий и по всей стране. Осознание этого, побудило его разочароваться в том, чему он когда-то так верил и воспевал в стихах.

Согласно сюжета, автор возвращается в родную деревню после «пожара» революции: «…Тот ураган прошел. Нас мало уцелело…», но не встречает там ни одного знакомого лица, люди не узнают его: «…Я никому здесь не знаком, А те, что помнили, давно забыли…» и «…Но некому мне шляпой поклониться, Ни в чьих глазах не нахожу приют…». Он понимает, что прежняя жизнь навсегда канула в Лету. Но принять новое оказывается очень не просто. Поэт чувствует себя настолько чужим в родных краях, что прохожие легко могут принять его за путешественника-гостя, тогда как он и есть настоящий гражданин села: «…Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый Бог весть с какой далекой стороны. И это я! Я, гражданин села…».

И тут же призывает себя успокоиться и смириться с новой правдой жизни: «…Ведь это только новый свет горит Другого поколения у хижин…». Поэта пугает исковерканный язык, который кажется не знакомым: «…Язык сограждан стал мне как чужой, В своей стране я словно иностранец…». Беспокоит, что на смену исконно народным песням пришли какие-то политизированные призывы и воспоминания: «…Рассказывает важно о Буденном…» Уж мы его – и этак и раз-этак, – Буржуя энтого… которого… в Крыму…» И клены морщатся ушами длинных веток…» – даже природе противно это слушать. Это касается и молодежи: «…С горы идет крестьянский комсомол, И под гармонику, наяривая рьяно, Поют агитки Бедного Демьяна…».

Есенина глубоко печалят эти перемены, он чувствует себя не нужным, а свою поэзию – глупой: «…Моя поэзия здесь больше не нужна, Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен…». Вместе с тем, у поэта достаточно здравого смысла для понимания тщетности своих протестов. Бесполезно сопротивляться новым временам, нравам и поколениям, поэтому он говорит: «…Как есть все принимаю. Готов идти по выбитым следам. Отдам всю душу октябрю и маю…». Единственное, с чем принципиально не согласен Есенин – это предать родной язык и уподобиться толпе, утратить свою уникальность, изменить поэтическому дару. Нет, поэт навсегда останется верен себе и музе: «…Но только лиры милой не отдам… Я не отдам ее в чужие руки, Ни матери, ни другу, ни жене. Лишь только мне она свои вверяла звуки…».

Спит ковыль…

 
Спит ковыль. Равнина дорогая,
И свинцовой свежести полынь.
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь мою теплынь.
Знать, у всех у нас такая участь,
И, пожалуй, всякого спроси –
Радуясь, свирепствуя и мучась,
Хорошо живется на Руси.
Свет луны, таинственный и длинный,
Плачут вербы, шепчут тополя.
Но никто под окрик журавлиный
Не разлюбит отчие поля.
И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Все равно остался я поэтом
Золотой бревенчатой избы.
По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет новью
На мои поляны и луга.
Но и все же, новью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть!
 

Стихотворение создано за полгода до самоубийства поэта и посвящено прощанию с родным селом Константиново. Есенин чувствовал, что больше туда не вернется, поэтому решил увековечить красоту родного края: «…Радуясь, свирепствуя и мучась, Хорошо живется на Руси…» и «…Свет луны, таинственный и длинный, Плачут вербы, шепчут тополя…».

При этом, даже понимая всю неотвратимость перемен, поэт остается верен себе, он по-прежнему тот же юный мальчишка, бесконечно влюбленный в Родину: «…И теперь, когда вот новым светом И моей коснулась жизнь судьбы, Все равно остался я поэтом Золотой бревенчатой избы…».

Автор признается, что ему противны новые порядки, пришедшие на смену старым и знакомым, они его теснят: «…Но и все же, новью той теснимый, Я могу прочувственно пропеть…». Но он готов принять их, лишь бы ему позволили спокойно умереть на родной земле: «…Дайте мне на родине любимой, Все любя, спокойно умереть!».

Корова

 
Дряхлая, выпали зубы,
Свиток годов на рогах.
Бил ее выгонщик грубый
На перегонных полях.
Сердце неласково к шуму,
Мыши скребут в уголке.
Думает грустную думу
О белоногом телке.
Не дали матери сына,
Первая радость не прок.
И на колу под осиной
Шкуру трепал ветерок.
Скоро на гречневом свее,
С той же сыновней судьбой,
Свяжут ей петлю на шее
И поведут на убой.
Жалобно, грустно и тоще
В землю вопьются рога…
Снится ей белая роща
И травяные луга.
 

Стихотворение посвящено главному домашнему животному на селе – корове. Издревле, она являлась основной кормилицей в семье. Без нее невозможно представить быт ни одного крестьянина.

Сергей Есенин убежден, что всякое живое существо наделено способностью чувствовать, переживать, мыслить. Корова вспоминает свою молодость и маленького теленка-сына, которого у нее почти сразу отобрали, чтобы снять с него шкуру: «…Думает грустную думу О белоногом телке…», «…Не дали матери сына, Первая радость не прок. И на колу под осиной Шкуру трепал ветерок…».

Старенькая корова понимает, что однажды ее просто уведут на бойню: «….Свяжут ей петлю на шее И поведут на убой…». А пока она может пастись на лугу и видеть сны о сочной зеленой травке: «…Снится ей белая роща И травяные луга».

Основная мысль произведения: нельзя быть такими жестокими с животными, у них тоже есть право на жизнь и радость. Человек должен быть гуманнее по отношению к тем, кого он приручил.

Ночь

 
Усталый день склонился к ночи,
Затихла шумная волна,
Погасло солнце, и над миром
Плывет задумчиво луна.
Долина тихая внимает
Журчанью мирного ручья.
И темный лес, склоняясь, дремлет
Под звуки песни соловья.
Внимая песням, с берегами,
Ласкаясь, шепчется река.
И тихо слышится над нею
Веселый шелест тростника.
 

Данное произведение относится к ранней пейзажной лирике поэта. Оно простое и понятное. Создано в период обучения автора в церковно-приходской школе. В нем нет еще никакого ярко выраженного стиля, оно не относится ни к какому литературному направлению. Но читатель может по достоинству оценить красоту речи, плавность рифмы и образность природы даже у еще совсем молодого дарования.

Сюжетная линия так же проста: окончание дня и наступление ночи: «…Усталый день склонился к ночи…», «…Погасло солнце, и над миром Плывет задумчиво луна…». Все живое подчиняется законам природы и засыпает в ночи. Это касается не только людей, но и леса, реки, тростника: «…И темный лес, склоняясь, дремлет…», «…Ласкаясь, шепчется река…», «…И тихо слышится над нею Веселый шелест тростника».

Сергей Есенин глубоко верил в то, что все живые существа на этой планете тесно взаимосвязаны и человек не хозяин, а просто часть единого целого. При этом, деревья, трава, цветы, не говоря уж о животных, – все они наделены душой, могут чувствовать, думать и сопереживать. А потому, стоит хорошенько подумать, прежде, чем причинить кому-нибудь боль и страдания.

Гори, звезда моя, не падай…

 
Гори, звезда моя, не падай.
Роняй холодные лучи.
Ведь за кладбищенской оградой
Живое сердце не стучит.
Ты светишь августом и рожью
И наполняешь тишь полей
Такой рыдалистою дрожью
Неотлетевших журавлей.
И, голову вздымая выше,
Не то за рощей – за холмом
Я снова чью-то песню слышу
Про отчий край и отчий дом.
И золотеющая осень,
В березах убавляя сок,
За всех, кого любил и бросил,
Листвою плачет на песок.
Я знаю, знаю. Скоро, скоро
Ни по моей, ни чьей вине
Под низким траурным забором
Лежать придется так же мне.
Погаснет ласковое пламя,
И сердце превратится в прах.
Друзья поставят серый камень
С веселой надписью в стихах.
Но, погребальной грусти внемля,
Я для себя сложил бы так:
Любил он родину и землю,
Как любит пьяница кабак.
 

Это произведение из поздней лирики поэта. Оно достаточно мрачно. Основной является тема смерти, заявленная уже в начале: «…Ведь за кладбищенской оградой Живое сердце не стучит…» и повторяющаяся в разных вариациях: «…Под низким траурным забором Лежать придется так же мне…», «…Погаснет ласковое пламя, И сердце превратится в прах…». Согласно народным верованиям, когда рождается человек, на небе загорается его звезда, которая ведет его по жизни. Соответственно, если звезда падает, то человек погибает.

Есенин предчувствовал гибель, как и большинство творческих людей: «…Я знаю, знаю. Скоро, скоро Ни по моей, ни чьей вине…». Хотя это была и бессмысленная смерть, глупое решение о самоубийстве, принятое в пучине ужасной депрессии.

Тем не менее, поэт верит, что друзья поставят на его могиле памятник: «…Друзья поставят серый камень С веселой надписью в стихах…» – как показатель того, что его гибель их не сильно опечалит, а потомки будут испытывать только светлую грусть. Он даже сочиняет образчик такой надписи: «…Любил он родину и землю, Как любит пьяница кабак». Любопытно, что на реальном памятнике поэта нет никаких эпитафий – его родные посчитали, что он и так все рассказал уже сам в своих стихах.

Черная, потом пропахшая выть!..

 
Черная, потом пропахшая выть!
Как мне тебя не ласкать, не любить?
Выйду на озеро в синюю гать,
К сердцу вечерняя льнет благодать.
Серым веретьем стоят шалаши,
Глухо баюкают хлюпь камыши.
Красный костер окровил таганы,
В хворосте белые веки луны.
Тихо, на корточках, в пятнах зари
Слушают сказ старика косари.
Где-то вдали, на кукане реки,
Дремную песню поют рыбаки.
Оловом светится лужная голь…
Грустная песня, ты – русская боль.
 

Стихотворение-посвящение простой крестьянской жизни, о которой поэт очень скучает в светской Москве. Выть – это небольшой участок земли, который в Рязанской губернии выделяли семьям для выращивания пшеницы. И именно поэтому она: «…Черная, потом пропахшая выть!..», участок земли, который кормит всю семью, его обрабатывают все вместе и он является одним из самых ценных: «…Как мне тебя не ласкать, не любить?…».

Лишь познав всю тяжесть крестьянского труда на земле, можно понять и сладость отдыха на лоне природы. Тогда даже самые обычные вещи кажутся волшебными: «…Выйду на озеро в синюю гать, К сердцу вечерняя льнет благодать…», «…баюкают хлюпь камыши… Красный костер окровил таганы…».

Уставшие за целый день косари с удовольствием слушают рассказы старца: «…Слушают сказ старика косари…», да рыбаки где-то в отдалении поют свои песни: «…Где-то вдали, на кукане реки, Дремную песню поют рыбаки…».

Устал я жить в родном краю…

 
Устал я жить в родном краю
В тоске по гречневым просторам,
Покину хижину мою,
Уйду бродягою и вором.
Пойду по белым кудрям дня
Искать убогое жилище.
И друг любимый на меня
Наточит нож за голенище.
Весной и солнцем на лугу
Обвита желтая дорога,
И та, чье имя берегу,
Меня прогонит от порога.
И вновь вернуся в отчий дом,
Чужою радостью утешусь,
В зеленый вечер под окном
На рукаве своем повешусь.
Седые вербы у плетня
Нежнее головы наклонят.
И необмытого меня
Под лай собачий похоронят.
А месяц будет плыть и плыть,
Роняя весла по озерам…
И Русь все так же будет жить,
Плясать и плакать у забора.
 

Рассматриваемое стихотворение относится к раннему периоду творчества Сергея Есенина и тем необычнее его глубина и многоплановость. В нем сразу три лейтмотивные тематики: самоубийство, бродячая жизнь, неприкаянность. Многим выдающимся мастерам слова удавалось предсказать свое будущее, но в данном случае, практически стопроцентное совпадение всех пороков, которые, в конце концов, приведут поэта к повешению в реальной жизни.

Чувство неприкаянности, неустроенности жизни навевает скуку: «…Устал я жить в родном краю В тоске по гречневым просторам…». Для борьбы с этой скукой автор не видит лучшего средства, чем заняться бродяжничеством и разбоем: «…Покину хижину мою, Уйду бродягою и вором…». Предвидит молодой Есенин и свое возвращение в отчий дом, но оно не радостное: «…И вновь вернуся в отчий дом, Чужою радостью утешусь…». Действительно, так в последствии и произошло.

Даже в методе сведения счетов с жизнью он не ошибся: «…В зеленый вечер под окном На рукаве своем повешусь…» – его и впрямь нашли повешенным в гостиничном номере. При этом, Есенин знает, что суицид – большой грех и покойников не отпевают и хоронят отдельно: «…И необмытого меня Под лай собачий похоронят…». К сожалению, в реальной жизни его это не остановило.

Эта улица мне знакома…

 
Эта улица мне знакома,
И знаком этот низенький дом.
Проводов голубая солома
Опрокинулась над окном.
Были годы тяжелых бедствий,
Годы буйных, безумных сил.
Вспомнил я деревенское детство,
Вспомнил я деревенскую синь.
Не искал я ни славы, ни покоя,
Я с тщетой этой славы знаком.
А сейчас, как глаза закрою,
Вижу только родительский дом.
Вижу сад в голубых накрапах,
Тихо август прилег ко плетню.
Держат липы в зеленых лапах
Птичий гомон и щебетню.
Я любил этот дом деревянный,
В бревнах теплилась грозная мощь,
Наша печь как-то дико и странно
Завывала в дождливую ночь.
Голос громкий и всхлипень зычный,
Как о ком-то погибшем, живом.
Что он видел, верблюд кирпичный,
В завывании дождевом?
Видно, видел он дальние страны,
Сон другой и цветущей поры,
Золотые пески Афганистана
И стеклянную хмарь Бухары.
Ах, и я эти страны знаю –
Сам немалый прошел там путь.
Только ближе к родимому краю
Мне б хотелось теперь повернуть.
Но угасла та нежная дрема,
Все истлело в дыму голубом.
Мир тебе – полевая солома,
Мир тебе – деревянный дом!
 

Данное произведение посвящено родному дому Сергея Есенина – селу Константиново. Он многократно воспевал это замечательное место, а любовь к нему смог пронести сквозь всю жизнь.

По сюжету автор возвращается домой после долгих лет разлуки и находит дом таким же, каким тот его запомнил: «…Эта улица мне знакома, И знаком этот низенький дом…». Несмотря ни на какие житейские бури, поэт всегда находит отраду в родных стенах, они напоминают ему о безвозвратно ушедшем детстве: «…Вспомнил я деревенское детство, Вспомнил я деревенскую синь…». Но это светлая грусть: «…А сейчас, как глаза закрою, Вижу только родительский дом…», закономерное желание каждого живого существа вернуться к своим истокам: «…Я любил этот дом деревянный, В бревнах теплилась грозная мощь…».

За долгое время отсутствия, Есенин добился славы, но она оказалась никчемной: «…Я с тщетой этой славы знаком…», побывал в разных странах: «…Сам немалый прошел там путь…» и ему кажется, что дом в котором он вырос также знаком с ними: «…Золотые пески Афганистана И стеклянную хмарь Бухары…», он увидел их во сне, ему нашептал о них дождь: «…Что он видел, верблюд кирпичный, В завывании дождевом?…» и «…Видно, видел он дальние страны, Сон другой и цветущей поры…». Но и вернуться в отчий дом, по которому так скучает, поэт уже не может: «…Но угасла та нежная дрема, Все истлело в дыму голубом…». Остается лишь поблагодарить его за прошлое и нежно хранить его в своей памяти: «…Мир тебе – полевая солома, Мир тебе – деревянный дом!».

Ты меня не любишь, не жалеешь…

 
Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.
Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?
Знаю я – они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.
Пуст твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.
Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь, –
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь.
Да и ты пойдешь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.
И когда с другим по переулку
Ты пойдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.
Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер…»
Я отвечу: «Добрый вечер, miss».
И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь, –
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.
 

Многие биографы Сергея Есенина склоняются к мысли о том, что данное стихотворение посвящено женщине легкого поведения, с которой тот случайно встретился на улице. Поскольку произведение из позднего этапа творчества поэта, за его плечами уже три неудачных брака, множество мимолетных романов, но любовь он так и не встретил, а потому, разочаровался в ней. Чувствуя себя одиноким и не понятым, он вынужден искать утешение в объятиях такого рода женщин.

Речь идет о простых плотских утехах, не о любви: «…Я с тобой не нежен и не груб…» и автор понимает, что она знала многих мужчин до него: «…Расскажи мне, скольких ты ласкала? Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?…». Эта девушка тоже мало знакома с любовью, разочарована в ней: «…Знаю я – они прошли, как тени, Не коснувшись твоего огня…». Ему не нужна ее любовь, он не скрывает, что мысли его принадлежат другой: «…И ты думаешь о ком-нибудь другом… Я ведь сам люблю тебя не очень, Утопая в дальнем дорогом…». Поэт не осуждает ее, признавая, что это просто случайная встреча: «…Легкодумна вспыльчивая связь, – Как случайно встретился с тобою, Улыбнусь, спокойно разойдясь…».

Финальным аккордом звучит фраза о том, что сердце лирического героя больше не способно любить: «…Кто любил, уж тот любить не может, Кто сгорел, того не подожжешь…».