Текст книги "Человечество 2.0"

Уровень 69

Домой я приехал пораньше. Позади был успешный запуск – его успешность была подтверждена инструментально – все протоколы отработали четко, групповой разум выбрал собаку из всех доступных вариантов в радиусе 30 километров вокруг офиса. Собаки из приютов и выставленные на продажу хозяевами были отфильтрованы искусственным интеллектом и взвешены тремя разумами (при этом двое, кроме меня, были опытными собачниками). За выбранным щенком съездили, пока мы медленно выводились из быстрого сна. Сразу было закуплено все, необходимое для собаки на первый месяц. Проблема была только одна: Оксана не отвечала на звонки, поэтому ее мнение коллеги спросить не успели, но я решил рискнуть и взять это на себя.

Я постарался войти в дом как можно тише, поставил переноску со щенком в гостиной, постелил коврик, расставил мисочки, вытащил щенка и пошел по дому, искать Оксану. На первом этаже ее не было, на втором тоже. Я немного напрягся, мы же договорились, что она не будет уходить без телефона. Обойдя весь дом два раза, я пошел на задний двор.

Оксана сидела в шезлонге спиной к нам и разговаривала с кем-то по телефону. Я решил подождать, пока она закончит, чтобы не испортить сюрприз. Ждать пришлось довольно долго. В конце концов мне надоело, и я пошел показывать щенку дом. Мы вместе насыпали ему корм в миску, налили воду, он поел. Потом я достал его игрушки и мы немного поиграли. Потом снова пошли смотреть, как дела у Оксаны. Она прохаживалась по двору с телефоном в руке, разговор явно подходил к концу. Тогда я решил, что ждать уже достаточно, и мы со щенком намеренно попали в поле ее зрения. Эмоции на ее лице было трудно передать. Она быстро завершила звонок и бросилась к нам обниматься.

– Позволь тебя познакомить: это наш новый щенок, выбранный коллективным разумом и искусственным интеллектом. Пол мужской, имени пока что нет – щенок уже перебрался к Оксане на руки и начал облизывать ее щеки.

– Какой миленький! А что это за порода?

– По документам – дворняжка. Но мы можем заказать ДНК анализ…

– Не надо ДНК. Он такой красивый и пушистый! Он вырастет очень большим?

– Ожидается, что он будет размером со среднего пуделя. Он уже привит и чипирован, осталось придумать имя. Тебе же он нравится?

– Он прекрасен! А где он будет спать? Надо купить ему еду!

– Я уже все привез, коллективный разум обо всем позаботился. Так что нужно только имя. Из-за того, что ты была оффлайн, мне пришлось выбрать его, не советуясь. Я думаю, будет честно, если ты выберешь ему имя.

– Ой, этот телефон… Мне надо что-то тебе рассказать.

– Тебя уже подключили?

– Да, около часа назад. У меня был звонок со службой поддержки, они извинялись и обещали больше так не делать…

– Как, так?

– Ой, ну история довольно смешная, я тебе сейчас все расскажу, только обещай не ревновать, для этого совсем нет причин.

– Так, я уже начал ревновать! Что случилось?

И она рассказала, что случилось. Оказывается, ее эмулянт завел виртуальный роман! Сама Оксана об этом не знала, так как история звонков и переписки аккуратно подчищались. Около полугода назад в ряды Петровичей вступил бывший Оксаны, по-прежнему проживающий в Беларуси. Они расстались давно и с тех пор не общались. Оксана немного рассказывала мне о нем, но поскольку история была давняя, я не придал ей особого значения. Виртуальная Оксана дождалась, пока бывший достигнет 15 уровня, и вступила с ним в переписку. Сперва невинную, а потом все более и более горячую. Под конец, когда в ход пошли ночные звонки и интимные фотографии, вмешалась служба поддержки. Они заблокировали профиль Оксаны вместе с эмулянтом и потратили несколько часов на анализ того, что пошло не так, а потом еще какое-то время думали, как лучше разрулить все с бывшим, принявшим все происходящее за чистую монету и уже строившим планы на личную встречу.

В итоге было решено, что виртуальная Оксана напишет бывшему, что ее застукал ревнивый друг, что она решила сохранять свои реальные отношения и что она уезжает в другую страну, и просит никогда больше ей не писать и не звонить. Контакт блокируется. Дальше уже задача Петра сделать так, чтобы их пути не пересекались. Эмулянт будет сброшен и перепрошит с особым акцентом на семейные ценности. Нам с Оксаной приносят извинения и досрочно присваивают семидесятый уровень.

Уровень 70

– …Но ты сама же не писала ему?

– Я ничего о нем не слышала уже года три. И искать не собиралась, у меня другая жизнь, у меня есть ты, мне не нужны приветы из прошлого.

– Интересно, почему виртуальная ты посчитала иначе?

– Ее уже обнулили, не думаю, что получится ее спросить.

– Я вот подумал, может быть это было нужно для мотивации твоего бывшего. Иногда эффективные решения Системы такие странные!

– Или, может быть, виртуальный ты слишком редко ей звонил…

Уровень 71

Щенка мы назвали на итальянский манер: Пьетро. «Скала» по-нашему. Хотя в обиходе чаще называли его Пьеро или Петька. Он обожал гулять, грыз все подряд и старался забраться повыше. Мы ходили гулять втроем иногда к морю, иногда по окрестным садам. Больше всего любил диван в гостиной, отказываясь спать на коврике, в итоге коврик я отнес в офис, чтобы иногда брать Петьку с собой на работу. Там его обожали и баловали – и изматывали играми настолько, что к обеду он укладывался спать прямо возле моего стола.

Проект развивался очень быстро. Новые капсулы не простаивали, мы только успевали сливать воду и инструктировать экспертов в разных областях. Сеть нашего «облачного мышления» росла с каждой неделей – сперва мы заказали еще пять капсул, а потом открыли два офиса в Турине и в Милане.

Меня заинтересовало направление «облачных чувств», отпочковавшееся от «облачного мышления». В отличие от мышления, которое требует покоя, сосредоточенности и громоздкого оборудования, и нацелено на решение нетривиальных и творческих задач, чувства требуют мгновенной реакции и должны работать в реальном времени. Кое-какие разработки в области портативных нейро-интерфейсов у компании уже были. И тут я вспомнил про мифическое «чипирование» от Петра и попробовал подружить два стартапа. Успех этой затеи оказался поразительным, все случилось так быстро, как если бы обе стороны готовились к слиянию уже полгода. Офис очень быстро расширился, в нем стало еще больше иностранцев, а количество встреч и видео-конференций стало таким, что я едва успевал обедать. Слава Петру, виртуальный секретарь работал идеально, и я ничего не пропускал и не забывал, даже участвуя в звонках собственной персоной.

Федор лично приехал на открытие центра нейро-имплантации. Он оказался выше, чем я ожидал. С ним приехала большая делегация профессоров и врачей со всего мира, он свободно разговаривал с ними на трех языках: английском, итальянском и русском. После двух дней презентаций и мастер-классов наступил день «Д»: первые три добровольца получили нейроимпланты специально разработанные для «облачных чувств». Процедура установки была очень быстрой и не требовала общего наркоза: надрезы и отверстия в черепе были настолько маленькими, что фактически помещались между нервными окончаниями. Каждая «антенна» (тончайшая нить из специального сплава) погружалась в мозг с помощью сверхточного робота-манипулятора. Добровольцы находились в сознании все время операции и, хотя и выглядели взволнованными, но не казалось, что им больно или дискомфортно. В результате операции у каждого за ухом появилась небольшая коробочка размером с пуговицу, приклеенная к голове. Основной блок был размером с телефон и работал в радиусе десяти метров от «пуговицы». В нем не было экрана и кнопок, зато был объемный аккумулятор и модуль 5G для высокоскоростного интернета.

Первое время интерфейсы работали только в режиме чтения: надо было настроить систему под конкретного носителя, для этого всех троих добровольцев каждый день надолго погружали в «подводные лодки» для настройки новой системы с помощью старой. Когда стало ясно, что «антенны» прижились и работают, была запущена программа калибровки обратной связи. В рамках теста слух всех троих добровольцев был объединен в одну сеть: все, что слышал один из них, теперь могли слышать и остальные, даже находясь в разных концах города. При этом сигнал был адаптирован таким образом, что звук не сливался с естественным окружением человека, а доносился как бы издалека, оставаясь достаточно громким и четким. Более того, система «проецировала» звук, учитывая реальное направление на него, так, услышав звук машины, проезжающей рядом с напарником, человек мог довольно точно показать направление на часть города, где эта машина находится.

После обкатки облака, состоящего только из людей, в сеть добавили несколько электронных микрофонов с расширенным диапазоном частот. После этого добровольцы стали способны слышать ультра– и инфразвук. Они по своей воле могли подключаться и отключаться от сети или конкретных ее узлов, но, будучи подключенными «чувствовали», где находятся все ее участники.

После этого было решено добавить обоняние. Вечером того же дня к нам домой приехал Федор. Он предупредил о визите заранее, так что мы накрыли стол во дворе. Ровно в 20:00 беззвучно подъехал электромобиль и из него вышли Федор со спутницей. Спутница тоже выглядела как ученая: высокая, энергичная, стрижка под мальчика, ноль косметики, брючный костюм, из украшений – только изящные золотые часы. Весь вечер мы говорили на английском о том, как нам живется в Италии, где мы успели побывать и какие блестящие успехи показывает наш новый эксперимент. Спутница Федора, которую он представил как «профессора Кинг», разговаривала с американским акцентом и была совершенно очарована нашим Пьетро. Он отвечал ей взаимностью.

Перед самым концом встречи, когда я уже начал задаваться вопросом, зачем они собственно приехали, Федор вдруг перешел на русский и спросил задушевным голосом, что мы думаем о том, чтобы установить нейроинтерфейс нашей милой собачке. По его словам, искусственные сенсоры запахов еще не достигли совершенства носа собаки (те, что существуют, «заточены» под конкретные вещества и не могут считаться универсальными). Он заверил нас, что технология абсолютно безопасна, а управлять подключением или отключением Петьки от сети будем мы: никто не сможет подключиться к его чувствам без нашего согласия.

Мы сказали, что нам очень льстит его предложение, но нам нужно подумать. Тогда профессор Кинг, руки которой как раз облизывал наш щенок, повернулась к нам и на довольно чистом русском сказала:

– Люди веками мечтали понимать своих питомцев. И когда нам это удастся, мы начнем лучше понимать себя, – и громко и заразительно засмеялась.

Уровень 72

Петька был зафиксирован на операционной кровати, а я придерживал и успокаивал его, чтобы он не слишком старался выбраться. Передо мной висел большой экран, на котором было видно, как трехмерное сверло сверлит трехмерные дырочки в чем-то полупрозрачном. Вся процедура заняла минут пятнадцать, а потом ему на шею надели конус, чтобы он не отковырял «пуговицу» из-за уха – и выпустили бегать по офису.

Через час сильно ослабленный сигнал от Петьки подали в облако. Добровольцы, сидевшие в большой переговорке, сперва затихли, словно прислушиваясь, а потом заголосили хором, пытаясь объяснить друг другу и нам, что они чувствуют. По их словам, ощущения были крайне необыкновенными: во-первых, им казалось, что их носы стали длиннее. Точнее, сами носы остались прежними, но как будто они способны чувствовать запахи пространством, являющимся продолжением их носов, или тем местом, где были бы их носы, будь каждый из них завравшимся Пиноккио. бВо-вторых, запахи, которые они чувствовали, были неописуемыми: им было не с чем их сравнить и их было слишком много. Вместо того, чтобы сравнивать их с запахами, они довольно быстро перешли на язык визуальных образов, называя разные запахи «круглыми», «острыми», «плоскими», «красными» или «фиолетовыми». По их словам, они могли ощутить возраст и направление запахов, при этом запахи были многослойными и объемными, подвижными. Также как и в случае со слухом, они все точно знали, где находится Пьетро, но теперь они могли также достаточно подробно описать то место, где он находится только по одним запахам, могли рассказать, что в нем находится и кто в нем побывал.

Вечером, прежде чем я поехал домой, мы отключили щенка от облака, и наши добровольцы заметно загрустили: им стало скучновато нюхать окружающий мир своими короткими носами. Петька же не выказывал особенного интереса к эксперименту, а все потому, что его коробочка была включена только на трансляцию, обратных сигналов он не получал.

Оксана сильно переживала за щенка, долго его гладила и спрашивала, как скоро будет можно снять защитный конус. Я сказал, что через три дня.

Уровень 73

Облачные чувства имели такой бешеный успех, что нас чуть не засекретили. В итоге проект был поделен на две части: военную и гражданскую, я остался в гражданской, Петька тоже. Двоих из троих наших добровольцев увезли в Англию военные, а третьего отключили от их облака. Он заметно грустил и успокаивался только когда его подключали к Петьке или к сверхчувствительным микрофонам. К счастью для него, вскоре подоспело оборудование для расширения видимого спектра: нам привезли специальные очки с инфракрасными камерами – и его жизнь заиграла новыми инфракрасками.

Первым делом он навел шухер среди немногочисленных сотрудниц. Те сразу понадевали поверх летних платьев фирменные толстовки – и старались не расхаживать по офису, пока доброволец и его очки не скроются за поворотом. Сам доброволец не признавался в подглядывании и с одинаковым интересом мог смотреть и на человека, и на кулер с водой. По его словам, информация о тепле не мешала видеть предметы, а словно добавляла к стереокартинке еще одно измерение. Он издали мог сказать, холодная течет из крана вода или горячая, и можно ли браться за ложку в чашке кофе. При максимальном усилении он мог сказать, сколько людей находятся в переговорке за матовым стеклом. Мог легко ориентироваться в полной темноте благодаря инфракрасному светодиоду на переносице.

Было понятно, что для продолжения эксперимента нужны еще добровольцы. И тогда мне снова позвонил Федор.

Уровень 73

– Я и сам думал об этом, – сказал я, – было странное чувство, что чужие люди чувствуют то, что чувствует твоя собака. Ревность, что ли?

– Тут дело не в ревности. Логичным продолжением эксперимента является подключение установки Пьетро на приём. И нам всем кажется, что получать сигнал от близкого человека собаке будет комфортнее, чем от чужого. Пока что для него имплантация проходит незаметно, к «пуговице» за ухом он уже привык и забыл про нее. Но мы не можем включить дуплекс с чужими людьми, не получив вашего согласия. Мы подозреваем, что при долгосрочном использовании облачных чувств, между участниками группы устанавливается некая эмоциональная связь – и есть риск, что эта связь может оказаться для мозга важнее традиционных привязанностей.

– Из этого также следует, что если подключать к облаку Пьетро меня, то необходимо подключить и Оксану. Я бы не хотел привязаться к собаке сильнее, чем к своей девушке!

– Ты прав. Более того, прежде чем подключать собаку, вам нужно провести какое-то время в облаке вместе – только вдвоем.

– Хотел бы я спросить, безопасно ли это, но я знаю ответ.

– С точки зрения имеющихся у нас медицинских знаний – это абсолютно безопасно. Операция и ношение аппарата переносится легко без отторжения и других физиологических реакций. Показатели здоровья у всех добровольцев прекрасные, жалоб, как ты сам знаешь, от них не поступало.

– Да, они жалуются только когда их отключают от сети, – проворчал я, натерпевшийся от нашего одинокого третьего.

– У вас будет преимущество. Вы можете быть подключенными и в нерабочее время. У нас, кстати, есть несколько идей экспериментов… Но это строго добровольно и строго конфиденциально! И, наконец, не знаю, сможет ли это тебя заинтересовать, но ценность этого эксперимента такова, что вам могут присвоить сразу восьмидесятый уровень. При вашей нынешней скорости вам до него еще примерно год.

Есть клавиши, на которые нужно нажимать очень аккуратно.

Уровень 80

Я лежал и смотрел на экран, на котором трехмерное сверло сверлило дырки в моем трехмерном черепе. Больно не было, но раздражал тонкий прерывистый писк, похожий на жужжание стоматологической бормашины. Шевелиться было страшно, поэтому дышал я очень осторожно, глядя как одна за другой на экране появляются зеленые галочки, отмечающие успешно имплантированные «антенны». Пульс был немного учащенным, давление в норме – и все это видят все сорок сотрудников нашей фирмы, кто-то, находясь тут же в операционной, а кто-то – на видео-трансляции в переговорках.

На соседней кушетке лежала Оксана, мне не было ее видно, а голову было не повернуть. Было видно только ее экран и зеленые галочки. Вскоре прозвучал приятный аккорд, робот-манипулятор отъехал на исходную позицию и давление ремня на мою голову ослабло. Мне разрешили двигаться. Я с трудом подавил соблазн проверить пуговицу за ухом руками. Вместо этого подошел к большому зеркалу и заглянул себе за ухо. Потом подошел к кушетке Оксаны – ее робот как раз закончил работу и тоже вернулся на исходную. Я помог ей подняться и мы обнялись и оба заплакали.

– Ну что, жена декабриста, еще не жалеешь, что отправилась за мной в гиперссылку?

– Дурак ты. Куда ж я тебя одного отпущу.

Следующие два дня система работала только на чтение, настраиваясь – и немного чесалась «пуговица» за ухом. Мы знали, что еще не подключены, но все равно постоянно прислушивались, не началось ли уже это самое ОНО.

Восьмидесятый уровень открыл неограниченное облачное хранилище для любых данных: фото, видео, документы. Кроме этого нам доставили новенькие 5G телефоны. Коробочки от «пуговиц» не имели никаких органов управления, и пока что все настройки производились из приложения с телефона. Уже сейчас можно было открыть мониторинг имплантов и смотреть на то, как они фиксируют активность коры наших мозгов. Было красиво, непонятно и жутковато: неужели внутри наших голов так много всего происходит? Даже, если замереть, закрыть глаза и заткнуть уши, даже во сне.

На третий день пришло сообщение, что настройка завершена, и можно переходить к следующему этапу. С наших телефонов теперь можно было увидеть то, что видят наши глаза (отдельно правый и левый): я смотрел на экран и телефон послушно показывал бесконечную трубу из телефонов вложенных в телефоны, вложенных в телефоны. Из соображений безопасности этот видеопоток был зашифрован, но мы могли давать временный доступ к видео-стриму. Картинка сразу писалась со стерео звуком. Можно было сохранять видео в облако фрагментами по пятнадцать минут в высоком разрешении. С запахами все было сложнее, их визуализировали как два кружка с разноцветными пятнами, мерцающими в такт с дыханием, настройку запахов нам еще предстояло пройти в лаборатории. Кроме этого были какие-то графики для осязания, равновесия и вкуса, но там глазами было ничего не понять, просто очень много цифр и графиков. Была трехмерная модель, показывающая «где болит» и какие мышцы напряжены. Можно было включить режим захвата движения и заставить трехмерного манекена повторять наши действия, включая мимику лица и движения пальцев. Манекены выглядели как мультяшки, но работало все быстро.

Мы с Оксаной и Петькой приехали в офис. Кроме нас в лаборатории ждала еще одна пара: наш дизайнер Чен с его девушкой Эммой тоже прошли процедуру имплантации недавно, но у них не было питомцев. По плану, первую неделю пары делят чувства только внутри, потом цель – собрать всех четверых вместе. Собаку будем подключать в последнюю очередь, если все пройдет успешно.

По жеребьевке первыми подключались они. Оба предоставили друг другу доступ – и установили максимальный уровень сигнала на 10 процентов.

Надо видеть, что происходит с подключенным! Чаще всего они подпрыгивают, у самых сдержанных подскакивают брови. Дальнейшее они чаще описывали как «третий глаз» или «глаза на спине»: ощущение мира резко меняется, и ты… Хотя, наверное проще подождать пятнадцать минут, пока подключат нас.

Чен и Эмма держались за руки – и когда тумблер включили, их обоих словно ударило током. Они развернулись друг к другу и какое-то время молча смотрели. Потом обнялись и стояли так несколько минут, не в силах сказать ни слова.

– Все хорошо, все очень хорошо, – сказал наконец Чен, – думаю, можно поднимать уровень сигнала.

Потом принялись за нас. Я дрожащими руками достал телефон и дал доступ Оксане. Она сделала то же самое. Мы взялись за руки и оба посмотрели на технического директора, тот кивнул и включил передачу с главной консоли.