Текст книги "Человечество 2.0"

Уровень 80

Что-то подобное чувствуешь, когда залезаешь в бассейн с горячей водой. Сперва так горячо, что хочется вылезти, но потом привыкаешь, расслабляешься – и уже не хочется оттуда вылезать. Сравнение так себе, понимаю, но что-то подобное случилось сразу со всеми органами чувств: сначала ощущений стало как-то слишком много, а потом присмотришься – и ничего. Ну, то есть, как «ничего». Очень даже чего! Я вдруг смог видеть все, что видит Оксана. Как если бы рядом висели два больших монитора. Только я как-то мог удержать все в поле зрения. Ну и звуки. Как будто вынул из ушей вату (Оксана лучше слышит высокие частоты, как потом оказалось при инструментальных замерах). Запахи опять-таки. Ну, то есть, как если бы картинка из черно-белой стала цветной. Или если бы экран телевизора вдруг стал сферическим – и ты в центре. Или вдруг вернулся нюх после Короны. Будто до этого ты смотрел в замочную скважину, а потом дверь распахнулась. Это очень примерно. Только вот это все – разом. И это всего 10 процентов сигнала! То есть, экран может быть еще ярче, запахи еще сильнее, а звуки еще чище. Мозг как-то умудрялся все это собирать в одну картинку, хотя по началу, когда Оксана слишком резко поворачивала голову, меня немного укачивало. Увлекшись переживаниями, я невольно сжал руки Оксаны и тут же почувствовал боль в ее пальцах! Оксана поморщилась – вероятно на 100 процентах это было перебором. Мы смотрели друг на друга вытаращенными глазами, видя одновременно и себя, и другого, и комнату вокруг нас.

– Ты готова прибавить? – тихо спросил я и услышал свой голос одновременно изнутри и снаружи.

– Да, – скорее выдохнула, чем ответила Оксана.

Оператор усилил сигнал до 50 процентов. Шире открыть глаза мы уже не могли, но чувство было такое, будто пытаешься вдохнуть, когда тебе в лицо дует сильный ветер. Только этот ветер дул во все органы чувств одновременно! Мы закрыли глаза и обнялись. Я никогда раньше не обнимал себя четырьмя руками, и это было не менее круто, чем первый поцелуй. Я одновременно был и собой и Оксаной, и, кажется, чем-то большим, чем сумма слагаемых: наше восприятие друг друга было умножено взаимной любовью, о которой мы не очень часто говорили, но ощущать ее физически было очень необычно и очень круто. Наверное что-то подобное испытывают люди, к которым вернулось зрение. И слух. И обоняние. И любимый человек. И умножилось на два. Короче, трудно объяснить. Наши сердца колотились, как бешеные.

– Не стоит злоупотреблять. Через минут пять плавно отключим вас. Хватит для первого раза. Прошу зрителей пока не аплодировать, громкие звуки могут напугать наших испытуемых.

Всего пять минут? Мы открыли глаза и стали глазеть, слушать и нюхать изо всех сил. Было сильное желание обниматься и целоваться, но вокруг было слишком много зрителей. Мы прошлись по офису, дошли до кухни, встретили там Чена и Эмму, которые сидели у окна и очень медленно пили кофе, в четыре глаза глядя в окно. Я тоже приготовил нам с Оксаной кофе и мы уселись за соседний столик. Каким-то тринадцатым чувством мы ощущали, что Чен и Эмма связаны между собой, как и мы друг с другом. Словно попавшие в резонанс, думающие об одном и смотрящие в одну точку влюбленные. Словно сиамские близнецы. Словно два глаза одного человека.

Кофе мы глотали по очереди, прислушиваясь ко вкусу и аромату. Каждая мелочь имела значение: касание горячей чашки губами, ощущение ручки пальцами, пар возле кончика носа, запах кофе, неуловимо разный, если нюхать его моим или ее носом. Солнечный свет на высоких белых облаках. Даже ощущение стула под собой, точнее, двух стульев под нами. Но сильнее всего ощущались касания друг друга, поняв это, мы взялись за руки и сидели так, пока по громкой связи не прозвучал голос, предупреждающий нас о скором отключении.

Плавное отключение было похоже на то, как в горячую ванну добавляют ледяную воду. Хочется отползти подальше, спрятаться там, где еще тепло, но холодная вода неумолима, она окружает и остужает, пока ты не понимаешь, что прятаться больше негде. И вот уже мы сидим наполовину ослепшие и оглохшие, словно разрезанные на две половины. Обычные. Кажется, только в месте касания пальцев наших рук еще осталось тепло нашего соединения, и поэтому отпускать руки так не хочется.

– Продолжим завтра. Вам надо переспать с этим новым знанием. Каламбур не случаен! – оператор приветствовал четверых загрустивших молодых людей в лаборатории, – Мозг должен усвоить полученные данные. Завтра утром начнем с оффлайн-диагностики, а потом подключимся и проведем более интенсивные тесты. Спасибо, на сегодня все свободны.

Эмма прошептала что-то на ухо Чену, тот извинился и сказал, что им надо ехать домой, отдохнуть. Попросил офис-менеджера вызвать им такси.

Мы с Оксаной не устали, но делать в офисе сегодня было нечего, и мы пошли домой. Боже, мы готовы были продолжать и продолжать, но теперь мир стал в два раза тусклее, и нам надо было успокоиться и отвлечься.

Когда мы пришли домой через полчаса, ощущение единства почти рассеялось, став воспоминанием о прекрасном сне. Только перед дверью я понял, что так и не выпускал руку Оксаны с самой офисной кухни. Я осторожно высвободил ладонь – и словно оборвалась последняя ниточка, связывавшая нас со сказкой.

Завтра у НАС будет несколько часов. Плюс у нас есть время ДО завтра. И нам надо с этим ПЕРЕСПАТЬ.

Мы направились в спальню.

Уровень 80

Утром каждого из нас осмотрели, прослушали и протестировали. Все было в порядке (мы даже почти выспались). Эмма и Чен тоже выглядели немного помятыми, но довольными. Дальше нас подключили (боже, кажется, к этому невозможно привыкнуть, но как же быстро мы привыкли!) и стали гонять по разным тестам: нам по очереди завязывали глаза, чтобы проходить полосу препятствий, пользуясь зрением партнера. Затыкали уши и нос. Предлагали попробовать разные ароматы и вкусы по очереди. Отправляли в разные части здания и спрашивали, чувствуем ли мы друг друга. Мы чувствовали, проходили, нюхали и пробовали. Было забавно и как-то просто. Но ничто не могло сравниться с тем, чтобы вместе смотреть на что-то одно, пробовать одно, нюхать и осязать что-то вместе. И все время хотелось чувствовать друг друга. После обеда нас ненадолго отключили и снова проверили: пульс, давление, томография. Все в порядке. После этого нам дали права самостоятельно управлять подключением и пожелали удачи. Активная фаза эксперимента была закончена, дальше надо было собирать статистику и наблюдаться раз в неделю. Система не будет подглядывать за нашими чувствами и ощущениями, но будет собирать обезличенные медицинские и технические данные.

Подключенные, мы решили оказаться дома побыстрее, поэтому вызвали такси. Дома мы закрыли дверь и повалились на диван в гостиной, напугав Петьку, прибежавшего за порцией ласки. Такого бурного и быстрого секса у нас не было даже в Альпах. Мы словно вошли в резонанс, и для оргазма оказалось достаточно нескольких движений и прикосновений. Впрочем, ценность оргазма сильно снизилась – любые прикосновения были важными сами по себе, хотя мозг не понимал, имеет ли он право получать удовольствие от чего-то настолько странного: слившись в одно целое, мы почти потеряли понятие пола и даже границы тел казались размытыми. Как понять, где ты, а где она, если ты видишь оба лица, чувствуешь прикосновения всех четырех рук к обоим телам? Если чувствуешь все запахи и вкусы, если двигаешься сразу во все стороны и присутствуешь сразу всюду? Отдохнув всего пару минут, мы снова потянулись друг к другу, на этот раз очень медленно и вдумчиво. Странное ощущение единого организма только усилилось. Сейчас уже трудно вспомнить, что делал я, а что она, где мы успели побывать за эти несколько часов и что успели попробовать и испытать. Более-менее пришли в себя мы только в душе, куда забрались, кажется, к ночи. Под дверью в ванную нас ждал Петька с поводком в зубах – мы забыли с ним погулять. Переглянувшись, мы решили ненадолго отключиться и прогуляться перед сном.

Отключение снова обрушилось на нас, но на этот раз мы были готовы, и даже испытали что-то похожее на удовольствие от возвращения в границы тела. Все органы чувств устали: в ушах гудело, в глазах рябило, кончики пальцев покалывало, все тело ломило. Эта усталость вернула нам ощущение времени. Мы шли медленно рядом друг с другом, вокруг нас бегал счастливый Петька, то убегая вперед, то возвращаясь. И я и Оксана очень остро ощущали расстояние между нами, теперь это было очень необычно. Мы почти не разговаривали, просто шли по знакомой дороге в парк и обратно.

Уровень 81

Примерно после недели беспорядочных подключений мы начали понимать, что у всего есть цена. Постоянно хотелось сладкого и спать. Но стоило лечь в кровать, соблазн подключиться и заняться сексом перевешивал, и мы по полночи проводили в общем теле. Под конец дошло до того, что мы все выходные отсыпались в разных комнатах.

Работать в состоянии постоянного недосыпа было тяжело, кофе не спасал, а все мысли были о прошлой или будущей ночи. Это была наша вторая влюбленность, но на совершенно новом уровне, влюбленность близкая к зависимости. Мы договорились ограничивать подключения парой часов в день, все остальное время стараясь вести себя нормально.

К счастью, моя работа в эти недели не требовала сосредоточенности: я был подопытным кроликом, и даже такое мое состояние было полезно для исследований. А потом я придумал лайфхак: я вписался в программу облачного мышления – и досыпал по паре часов в день в «подводной лодке», предоставляя машинное время своего мозга для решения каких-то глобальных проблем. За время, пока мы расширяли чувственные горизонты индивидуума, мои коллеги научились использовать мозги непрофессионалов для решения профессиональных задач. Оказывается, использовать базу знаний, хранящуюся в компьютере, можно и не являясь специалистом в предметной области, достаточно было показать мозгу пункт А и пункт Б – и он сам каким-то образом достраивал путь между ними через абстрактные понятия. Собственно именно эта способность мозга – порождать озарения – оказалась самой ценной, а всю черную работу более эффективно делал компьютер.

Оксана тоже договорилась об особенном графике со своей работой и устраивала тихий час после обеда.

Настал момент вспомнить об исходной причине нашего с Оксаной подключения. Хотя теперь она не казалась такой уж важной. То есть, попробовать чувствовать запахи, как собака, конечно было любопытно, но наш с Оксаной союз был настолько физиологичен, что представить в нем еще и собаку попахивало зоофилией. К счастью, наши опасения не оправдались.

Оксана взяла отгул и приехала с нами в офис.

Вначале, как и у первой группы, Петька был подключен только на трансляцию обоняния. После этого пространство вокруг нас с Оксаной наполнилось течениями и облаками разноцветных запахов, зовущих в разные стороны. И хотя запахи стали очень сильными, большая их часть не была противной, словно ты смотришь на мусор под микроскопом, и видишь не отталкивающую грязь, а фрагменты разноцветных стекляшек, каждый из которых пробует тебе рассказать историю. Изучать составляющие запахов было интересно, слои открывались за слоями, не все запахи были понятны и знакомы, и хотелось докопаться до самой глубины, но Петька уже убегал дальше по своим собачьим делам. Впрочем, бегать на четырех лапах тоже было весело, а возможность пробежать под столом или улечься в любом месте на шершавом ковролине доставляла особенное удовольствие.

Когда его подключили в обе стороны, он сильно испугался, лег на пол и заскулил. Я подошел к нему и стал гладить по голове, успокаивая. Кажется, от этого ему стало еще страшнее и он стал отползать от меня в угол. Картинка с его глаз сильно отличалась от нашей, она оказалась немного искаженной и была иначе раскрашена. Все казалось желто-голубым, красное, как на черно-белых фотографиях, казалось черным, он плохо видел вдали и лучше различал движущиеся объекты, чем неподвижные. Вероятно количество цветовой информации, обрушившееся на бедную собаку, заставило его думать, что он отравился или заболел. Он был в панике, дрожал всем телом и норовил забраться под стул. Мы решили прекратить эксперимент и вернулись к исходному, одностороннему варианту. Петьке стало заметно легче, но он еще какое-то время просидел под столом. Потом его вырвало. Нас отключили от Петьки.

Уровень 82

Оксана придумала интересную штуку. Она отсматривала наши совместные воспоминания в облаке, потом комбинировала и обрабатывала картинки с наших глаз, в результате получались нереальные фотографии в стиле фентези. Когда фотографий набралось около сотни, она завела Хипстаграм и стала их выкладывать туда. На фотографиях было много моря, полей, моих и ее портретов, фотографии Пьетро – все очень яркое и красивое. Некоторые фотографии собирались в круговые панорамы (для этого мы вставали спина к спине), иногда она делала короткие видео и выкладывала их в сториз. Как профессиональный маркетолог она быстро раскрутила свой аккаунт, и на этой неделе мы отмечали пятьдесят тысяч подписчиков. Отмечали в ресторане в старом городе со стейками и вином. Старый город сильно отличался от деловой части, мы давно тут не гуляли.

– Ты заметил, что мы стали меньше разговаривать?

– Да, теперь как-то все понятно без слов. Или словами не объяснить.

– Мне кажется, все, что происходит с нами с восьмидесятого уровня похоже на сон. Или на параллельную вселенную. Словно мы нашли проход в сказочный мир – и обычный старый мир становится для нас тесным.

– Боишься уйти в новый мир навсегда?

– Боюсь, что если мы туда уйдем, это будем уже не мы.

– Мы уже не мы.

– Мы настолько мы, как никогда раньше не были.

– Но это другие мы.

– Да. Другие.

Уровень 83

Оказалось, договориться о выставке с крупной картинной галереей, если у тебя сто тысяч подписчиков – вообще не проблема. Измученные пандемией, владельцы любых культурных площадок готовы хвататься за любую возможность привлечь посетителей. Особенно легко все получается, если заручиться поддержкой Петра.

Выставка Оксаны была не только выставкой фотографий, это был большой хай-тек арт-проект, в котором кроме собственно фотографий (распечатанные в типографии они выглядели просто нереально!) было множество инсталляций с использованием экранов, проекторов, систем виртуальной и дополненной реальности. В нескольких комнатах мы создали микроклимат, подходящий к тематике композиций. Там можно было опробовать очки виртуальной реальности и кресла трясущиеся в такт с видео-дорожкой. Можно было взять зонтик и постоять под дождем. Можно было наблюдать таймлапсы восходов и закатов, слушать пение птиц. Можно было снять обувь и прогуляться по теплому песку вдоль линии прибоя.

Аудиогид был стерео: посетителям выдавались большие наушники с шумоподавлением, и они погружались в объемную звуковую композицию. В часы пик наушников на всех не хватало и за ними выстраивалась очередь. Для тех, кто приносил свои наушники мы сделали скидку – можно было установить аудио-гид на телефон и получить аналогичный опыт.

Для начинающего автора, успех был ошеломляющий. К нам приезжало телевидение; экспозицию, исходно рассчитанную на неделю, продлили на месяц. Число подписчиков росло на глазах. Аудиогид пришлось переводить на десять языков, и тут снова пригодилась поддержка Петра. К нам приехало немало петровичей. Приехала и Наташка с другом.

Друг, кстати, был другой. С тем ее соседом пути разошлись, и Наташка уже закончила проходить терапию после расставания. Выглядела она отлично и была очень рада нас видеть. Ее мужчина отказался селиться у нас, сказав, что они могут себе позволить жить отдельно, а нам – получать от визита друзей только удовольствие. Мне он сразу понравился.

Мы встретили их в аэропорту и отвезли в гостиницу. Там они бросили вещи, и мы поехали в приморское кафе обедать. Купаться было еще холодновато, но загорать и фотографироваться можно было, как летом. Наташка постоянно делала фото и все выкладывала в Хипстаграм. Расспрашивала Оксану, каково это быть владельцем популярного аккаунта. Оксана кокетливо вздыхала и жаловалась на популярность. Собственно, для ее арт-проекта она завела отдельный смартфон с социальными сетями для «простых» людей. Это было официально – дополнительный телефон был зарегистрирован в Системе, это было разрешено, если всегда носить с собой основной. А в нашем случае – просто разрешено.

Друг Наташки – задумчивый профессиональный спортсмен ростом под два метра. Говорил мало, не то боясь сказать глупость, не то поразить нас глубоким умом. С обожанием смотрел на Наташку и оберегал ее, как ребенка: укрывал от солнца и ветра, открывал и придерживал двери, пропускал вперед, подавал руку и следил, чтобы она не вздумала носить тяжести. Мы даже спросили, не беременна ли она. Наташка рассмеялась и сказала, что нет, но ее Ромочка мечтает о дочках, двух или трех – и поцеловала его в ближайший угол квадратного подбородка.

После обеда мы пошли на выставку. Наташка пищала от восторга. Она не понимала, как ВСЕ ЭТО можно снять на телефон и требовала мастер класс. Роман ходил по выставке с нейтральным выражением лица как телохранитель, оживляясь только в те моменты когда Наташке грозила какая-то опасность: искусственный дождь, ветер, волны или слишком активные посетители.

На выходе Оксана не удержалась и пустила нашим друзьям пыль в глаза, устроив импровизированную автограф-сессию для покупателей сувенирного альбома выставки. Наташка бегала вдоль очереди с подписанным альбомом и кричала:

– Oh my god! This is the exhibition of my best friend from Russia! – в итоге какой-то пожилой итальянец взял автограф и у нее тоже.

Уровень 83

На второй день мы повели друзей на каток. Роман катался на коньках как конькобежец – быстро, четко, без выкрутасов. Наташка боялась отходить далеко от стенки, и Роман часто к ней возвращался. Мы с Оксаной лавировали между редкими посетителями, держась за руки.

– Ты стал заметно лучше кататься. Когда ты успел научиться?

– Никогда. Я не катался с нашего первого свидания.

– Верится с трудом. А ну-ка давай, повторяй за мной!

Она отпустила руку, обогнала меня и развернулась, поехав задом-наперед. Я тоже прибавил скорости и тоже развернулся. Этот маневр получился у меня совершенно естественно, хотя, видит Пётр, это был первый раз. Решив закрепить успех, я развернулся, разогнался, подпрыгнул и сделал оборот, приземлившись на один конек.

– Мой коронный номер, – констатировала Оксана, – не знала, что это передается половым путем.

Уровень 83

В последний вечер перед отъездом Наташки и Ромы мы позвали их к себе на барбекю. Мужчины крутились вокруг газового мангала, девушки строгали салатики и сплетничали под вино на кухне. Туда-сюда бегал Петька. Роман рассказал, что недавно вступил в ряды петровичей, и что его жизнь сильно изменилась к лучшему. Сказал, что тоже хотел бы перебраться в теплую страну, потому что детей растить лучше в более теплом климате. Спросил, почему мы не заводим детей. Я сказал, что это у нас в планах, а пока работа и развитие. С приоритетом развития он нехотя согласился. Без Наташки рядом он становился разговорчивее.

Потом он спросил, сильно ли изменилась наша жизнь после пятидесятого уровня. Я сказал, что сильно, но дело не в уровне. Он нехотя согласился. Потом он спросил, что это за штуки у нас с Оксаной за ушами. Я сказал, это чипы для прямой связи с системой. Ого, сказал он. Не пищит в металлодетекторах? Нет, сказал я, слишком маленькое. Это хорошо, что не пищит, сказал он.

Потом мы ели и болтала все время Наташка.

Уровень 83

Наташка улетела и мы вернулись к рутине. Экспозицию Оксаны упаковали и перевезли в Милан. Мы съездили на торжественное открытие и вернулись домой. Оксана всерьез задумалась о смене карьеры и даже начала строить бизнес-план – в ПеТре для этого было специальное приложение. Мы научились контролировать наши подключения, придерживаясь строгого графика в рабочие дни и позволяя себе расслабиться в выходные. Петьку почти не подключали, только иногда, чтобы сделать особенно красивые панорамные записи с наложением слоя запахов. Петька сильно вырос и заметно поумнел, даже перебрался спать с дивана на новый коврик.

На работе тоже все было стабильно. Раз в месяц приезжали военные, подключали еще человек 10, настраивали импланты и уезжали. Военных интересовали общие зрение и слух, но не интересовали общее обоняние и осязание. Можно понять: вдруг бы ранили одного, а скрутило весь отряд! Зато они охотно добавляли в облако камеры на дронах и птиц для воздушной разведки. Нам с Оксаной тоже дали попробовать дрона, опыт был незабываемый (еще и потому, что все было записано). Новая степень свободы кружит голову, пришлось даже принимать таблетки от укачивания. Но виды потрясающие!

Чен и Эмма улетали в Китай на месяц, а когда вернулись, нам устроили марафон на четверых: медосмотр, калибровка, командные и индивидуальные эстафеты, ориентирование на местности днем и ночью и прочие веселые старты. Двое суток гоняли нас, подключенных, по полям, делая перерыв в подключении только на ночь. Потом вернули в офис, поблагодарили и отпустили в недельный отпуск. На радостях мы позвали наших азиатских коллег к себе на барбекю. Хотя формально мы и провели вместе больше 40 часов, лично за это время мы почти не виделись, только в облаке, и правила приличия требовали нормального человеческого общения.

Девушки готовили национальные блюда, мы с Ченом угощали друг друга национальным пивом. Потом собрались у стола и долго вспоминали, как вытаскивали друг друга из придуманных организаторами ловушек, на какие чувства полагались и какие чувства испытывали. Было тепло и уютно, как с самыми близкими, долго не хотелось расходиться по спальням. Но потом все-таки разошлись.

Мы чистили зубы, и я заметил, что Оксана о чем-то задумалась.

– О чем думаешь? – спросил я, не вынимая щетки изо рта. Оксана замерла, подбирая слова.

– Пока мы вертелись на кухне, Эмма предложила мне подключиться к ней этой ночью, а я сказала, что без тебя никуда подключаться не буду. Она сказала, что и не думала иначе, и что она тоже будет с Ченом. Но мы будем в разных спальнях.

– И что ты сказала?

– Я сказала, что посоветуюсь с тобой.

Я выплюнул пасту и сполоснул рот. Медленно поставил щетку на место, давая себе время подумать. В известном смысле, мы уже были очень близки с этой парой. Мы знали, где у них мозоли от походных ботинок, как пахнет их пот, как они чувствуют голод и как жадно пьют воду.

– Тебе бы этого хотелось? – спросил я.

– Знаешь, я бы сказала «нет», но, правда, если мы будем каждый в своей комнате, какая это измена? Эмма будет с Ченом, я буду с тобой, все как обычно, просто мы будем в облаке. Как на полигоне. Только нас не будут записывать из офиса.

Мы оба знали, что это не совсем так, но любопытство было сильнее. Так удобно прятаться за формальными приличиями старого мира! Мы-то знали, что между подключенными нет стен и расстояний.

– И какой у нас план? – спросил я.

– Через пятнадцать минут подключаемся на час. Потом спим.

– Хорошо. Я побреюсь – и в душ. Я быстро.