Текст книги "Незваный гость (сборник)"

– …ну извини, ты же не предупредил, что это какой-то страшный секрет!

– …и я еще не рассказывала ему всех подробностей смерти Везунчика…

– …только не притворяйся, будто не понимаешь, о чем я! Ведь ты не просто так меня в тот день на Воробьевы Горы потащил! Ты тогда тоже… видел? И ту злосчастную пробку, на которую он налетел, да? И то, как я ее перед тем пнула, что она на дорогу вылетела? Ты ведь знал, что все так и будет? Ты для этого меня туда привел? Чтобы я его убила?

– …да мне плевать, узнает об этом кто-то или нет! Я же не за себя беспокоюсь! Я же… я…

Марина умолкла, и Павел понял, что дочь опять плачет. Он уже решил, что разговор закончен, когда снова услышал ее голос, дрожащий и тихий.

– Андрюша, мне страшно.

Осторожно, на цыпочках, Павел отошел от двери и вернулся на кухню. По дороге он прихватил из кармана куртки свой телефон. В той мешанине новых, противоречивых и порой пугающих фактов, что на него вывалилась, ему вряд ли удастся разобраться без посторонней помощи. Тут определенно не помешает консультация грамотного специалиста.

Набрав на панели код с помятой бумажки, Павел стал ждать, когда неторопливые автоматические ворота отползут в сторону.

Когда он отслужит свое и уйдет на пенсию, он тоже отстроит себе, наконец, достойный загородный дом. И чтобы ворота были нормальные, открывающиеся с брелка, а не с лома. Ежегодные упражнения, когда просевшие за зиму створки наотрез отказывались отворяться, изо всех сил цепляясь за раскисшую землю, уже порядком надоели.

Да, для этого придется еще немного потянуть лямку, добавить звездочек на погоны, да и раскрываемость неплохо бы повысить. Так что для воплощения светлой мечты предстоит немало попотеть.

Павел тронул машину с места и покатил по мощеной плиткой дорожке, направляясь к двухэтажному кирпичному особняку. М-да, на зарплату обычного следака таких хором не отгрохаешь. То ли дело Млечин – не человек, а легенда!

О его свершениях, и впрямь, ходило немало слухов, имеющих весьма условное отношение к реальности, но факт оставался фактом – Федор Константинович отличался способностью раскапывать самые запутанные дела, демонстрируя интуицию, граничащую с ясновидением. Он вообще специализировался на расследованиях, от которых попахивало мистикой и оккультизмом, выведя на чистую воду немало проходимцев.

Оставив службу, он, однако, не ушел в тень и продолжил по мере сил и возможностей содействовать своим бывшим коллегам по цеху. И многие следователи, столкнувшись с чем-то труднообъяснимым с точки зрения известной науки и законов логики, набирали хорошо знакомый номер телефона. И Млечин никогда никому не отказывал в помощи.

Но на памяти Павла он впервые пожелал выслушать все подробности лично.

В доме и вокруг него в изобилии виднелись приметы масштабного ремонта – прикрытые пленкой тюки с минеральной ватой, штабеля досок, кучи песка и гравия. Из открытых окон доносился треск перфоратора вперемешку с визгом циркулярной пилы.

У Павла мелькнула мысль, что в такой обстановке вести переговоры будет не особо комфортно, но тут на пороге появился сам хозяин с двумя бутылками минералки в руке. Несмотря на солидный возраст он по-прежнему оставался подтянутым и энергичным, и только белизна бровей и немногочисленных коротко подстриженных волос выдавала реальное положение вещей. Несмотря на бушующую вокруг стройку, его белоснежные брюки и рубашка выглядели так, словно их только что получили из чистки.

– Привет, Паш! – его рукопожатие было быстрым и крепким, – тут у меня, как видишь, небольшой бардак, так что я предлагаю посидеть в беседке.

Павел последовал за ним по извивающейся между клумб дорожке, прикидывая в уме, хватит ли ему генеральских погон, чтобы так же аккуратно обустроить собственный участок, или понадобятся маршальские? Почему всегда так выходит, что при равных стартовых условиях, к одним счастливчикам жизнь всегда поворачивается своей светлой и удачливой стороной, а другим приходится довольствоваться тем, что осталось.

– Я бы с радостью предложил тебе что-нибудь поинтересней, – Млечин поставил одну бутылку перед Павлом, а другую открыл сам, – но мне здоровье не позволяет, хотя в последнее время минералка даже начала мне нравиться, а ты за рулем, так что извини…

– Здоровье? По Вам и не скажешь.

– Увы, гниющий изнутри дуб тоже внешне выглядит здоровым и сильным, пока в один прекрасный день не рухнет от легкого ветерка, – Млечин раздосадовано отмахнулся, – ну, что там у тебя? Ты говорил, что приятель твоей дочери после больницы стал как-то странно себя вести, авиакатастрофы предсказывает и прочие бедствия пророчит. Давай-ка подробно и с самого начала.

Несмотря на кажущуюся легкомысленность, Павел видел, что старик настроен крайне серьезно, и в его глазах не наблюдается и тени улыбки. Он с шумом вздохнул, на несколько секунд прикрыл глаза, сосредотачиваясь, и начал рассказывать. Стараясь оставаться кратким, Павел, тем не менее, максимально подробно перечислил все факты, что были ему известны на данный момент. Все свои догадки и версии он оставил за кадром, чтобы избежать ненужного субъективизма. Все как учили.

По окончании доклада Млечин довольно долго молчал, задумчиво поглаживая небритый, словно поросший белесой плесенью подбородок. Воспользовавшись паузой, Павел отхлебнул минералки, чтобы промочить пересохшее горло. Нельзя сказать, чтобы он волновался, но подчеркнутая серьезность Млечина, и его затянувшееся молчание уже начинали беспокоить. Не хватало еще, чтобы все эти непонятности с Андреем вылилась во что-то серьезное.

– Любопытно, – заговорил вдруг старик, откинувшись на скамейке и заложив руки за голову, – занятная история.

От неожиданности Павел чуть не поперхнулся. После столь продолжительной и многозначительной паузы он как-то ожидал более весомого вердикта.

– У Вас есть объяснение?

– Знал бы прикуп – жил бы в Сочи! – усмехнулся Млечин, – твой Андрей – «возвращенец», а с ними нередко всякие странности приключаются.

– «Возвращенец» – в смысле…

– С того света, – старик кивнул, – у них в голове порой что-то сбивается, и они то другим человеком себя возомнят, причем нередко кем-то реально существовавшим, то на иностранном языке заговорят, которого раньше никогда даже не слышали… Такое впечатление, будто в небесной бухгалтерии души попутали и вернули не ту и не туда.

– Но Андрей, – Павел нахмурился, – вернулся самим собой, насколько я могу судить.

– Да, но мне кажется, что в его случае напортачили не с адресом, кхм, возврата, а со временем.

– То есть…

– Ну, это я просто фантазирую, но как еще можно объяснить то, насколько хорошо он осведомлен о событиях, которые еще только должны произойти. Не исключено, что будучи там, – Млечин поднял вверх указательный палец, – он имел возможность заглянуть в будущее, а теперь просто пытается свое знание монетизировать. Чем не вариант?

– Попахивает шарлатанством, – Павел взял со стола бутылку, но, покрутив ее в руках, поставил обратно, – не люблю версии, которые невозможно проверить.

– Увы, но здесь мы ступаем на зыбкую почву иррационального, и наши привычные инструменты и методы тут нам не помогут.

– Кроме того, мне чисто по-человечески непонятно – если он предвидел смерть Дениса, предвидел аварию самолета, то почему даже не попытался их предотвратить?

– Откуда ты знаешь? – прищурился Млечин, – не исключено, что он пытался, но кто ж такому поверит? Вот ты бы поверил?

– Марина неотступно находилась рядом с Андреем – он не пытался. Даже никак этот вопрос не затрагивал. А когда она сообщила ему, что Денис купил новый байк, то по ее словам, у него словно петарда под задницей взорвалась – «пошли гулять» и все тут. Потащил ее на Воробьевы Горы, аккурат на то место, где и произошла трагедия. А когда Денис умер, он молча развернулся и потопал домой, – Павел поднял взгляд на Млечина, – зачем он туда таскался? Если предвидел – зачем? Убедиться? Позлорадствовать?

Повисла еще одна долгая и тягучая пауза. Немного подождав, Павел все же допил свою минералку и отставил бутылку в сторону.

– Знаешь, как говорят, – заговорил старик задумчиво и неторопливо, – что преступника всегда тянет на место преступления. Быть может, человека, который однажды уже умирал, точно так же влечет к себе чужая смерть?

– Метафизика какая-то…

– Да уж, друг Горацио, жизнь – она такая, с сюрпризами.

– Коли Андрюху просто к покойникам тянет, то это еще полбеды, а вот если…

– Что? – Млечин подался вперед.

– Он ведь может и не ждать милостей от природы. Как бы он не начал чужие смерти инициировать, – Павел поерзал, поскольку от собственных мыслей ему вдруг стало чертовски неуютно, – у меня все нейдут из головы слова Марины, что Андрей привел ее на Воробьевы Горы как раз для того, чтобы именно она стала причиной смерти Дениса.

– Я не исключаю никаких версий. Если он и вправду, как ты говоришь, видит будущее во всех его вариантах, то вполне может способствовать реализации того из них, в котором данный человек умирает.

– Даже если так – убийство ему все равно пришить не получится.

– Не стоит так уж сгущать краски, – Млечин покачал головой, – я все же надеюсь, что наши с тобой страшилки так и останутся пустой болтовней. Хотя присмотреть за парнем стоило бы.

– Легко сказать… я же ему не нянька, да и Марина в последнее время редко с ним общается, – Павел с шумом перевел дух, – а после всего того, что Вы тут мне наговорили, я бы предпочел, чтобы она вообще с ним не пересекалась. Не наружку же подключать в самом деле!

– Конечно же нет! Брось! – старик рассмеялся, хотя и несколько натужно, – ничего специально вынюхивать не стоит. Просто держи ушки на макушке. Я намекну твоему командованию, что ты кой-какую работу для меня делаешь, чтобы у тебя руки более-менее свободны были. Ежели вдруг попадется что-то интересное – дашь знать.

– Ладно, – Павел поднялся, – остается надеяться, что следующей интересной новостью не станет мой собственный некролог.

Всю обратную дорогу он гадал, в чем состоял смысл их встречи? Он не рассказал Млечину ничего нового, ничего сверх того, что уже сообщал ему по телефону. Похоже, что и сам старик плохо представлял себе, что именно они пытались выяснить, и тыкался наугад, словно слепой котенок. Или же напротив, он прекрасно знал, с чем имеет дело, но почему-то старательно скрывал это от Павла.

Но одно можно было сказать точно – Федор Константинович Млечин, прожженный ветеран силовых структур, самолично выследивший и обезвредивший более дюжины опаснейших рецидивистов, выглядел не на шутку напуганным.

Участь гонца, приносящего худые вести, во все времена представлялась незавидной, а потому Рустам не спешил. Он даже решил не пользоваться лифтом и поднялся по лестнице, хотя, когда речь идет всего о двух этажах, еще неизвестно, что окажется быстрее.

Навстречу ему прошли два человека в униформе кейтеринговой компании, и Рустам зашагал еще медленней. Если там уже накрывают стол к праздничному банкету, то его дела совсем плохи. Кому понравится, если у него кусок торта прямо изо рта вынут?

Из приемной Генерального доносились оживленные голоса и смех, но замедлить движение еще больше уже не представлялось возможным. Рустам обреченно вздохнул и шагнул в распахнутую дверь.

Даниэл стоял посередине комнаты, засунув руки в карманы брюк. Он словно возвышался над окружающей суетой, с легким нетерпением наблюдая за секретаршами, разгружающими присланные коробки. Освещенное окно позади ясно очертило его орлиный профиль, удивительно точно соответствовавший хищному характеру Генерального.

– О! Вести с фронта! – воскликнул он, завидев вошедшего Рустама, – докладывай!

Однако одного-единственного взгляда на хмурое лицо помощника ему хватило, чтобы понять, что дела идут несколько не так, как планировалось. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но улыбка словно окаменела, а в глазах заиграл недобрый огонь.

– Есть проблемы?

– Миноритариям, несогласным с условиями сделки, удалось сформировать блокирующий пакет, – негромко, но четко отрапортовал Рустам, покорно вверяя свою дальнейшую судьбу в руки босса.

– Та-а-а-к, – протянул Даниэл, и температура в комнате разом упала на несколько градусов. Все разговоры немедленно смолкли, а те, кто волей случая оказался рядом с незадачливым гонцом, по-крабьи, бочком-бочком поспешили отползти в сторонку, – пожалуй, мы вас на минутку оставим.

Директор кивнул Рустаму на боковую дверь, и тот послушно проследовал за ним в кабинет.

– Так, – повторил он, когда тяжелая дверь закрылась за ними, – давай-ка еще раз.

Бесстрастный, почти дружелюбный голос Генерального, впрочем, Рустама не обманывал. Даниэл славился своим самодурством, и отправил на больничную койку не менее десятка сотрудников, осмелившихся подвергнуть сомнению его распоряжения. Как правило, ему хватало одной лишь фразы типа «Что ты сказал?» или «Ну-ка повтори?», чтобы довести человека до инфаркта. И Рустам прекрасно понимал, что и сегодня кого-то вполне могут увезти отсюда на «скорой».

– Наше предложение о покупке СевЛайн заблокировано. Миноритарии собрали необходимое количество голосов. Перевес небольшой, доли процента, но все равно мы здесь бессильны. Сделка не состоится.

– Ты… ничего не напутал?

– Весь отдел в шоке! Перепроверяли раз десять – все, кто проголосовал «против», свое решение подтверждают и менять его не собираются.

– И кто же их, интересно, надоумил-то?

– Понятия не имею! В нынешних обстоятельствах такое поведение представляется совершенно алогичным и даже абсурдным! Я затрудняюсь даже…

– А кто недавно уверял меня, что баланс складывается в нашу пользу, и что все колеблющиеся вскоре побегут от СевЛайн, как черт от ладана?

У Рустама язык чесался напомнить, что изначально он выступал против авантюры с поглощением терпящей бедствие компании, поскольку это рискованное мероприятие влекло существенные издержки и необходимость влезать в долги при довольно расплывчатых перспективах, но босс, как обычно, никаких возражений даже слышать не хотел. Он всегда добивался своего, требуя послушно исполнять все его распоряжения, порой странные, порой даже нелепые, всегда крайне рискованные, но неизменно успешные. Даниэл каким-то внутренним чутьем безошибочно находил выигрышную стратегию. Но, рано или поздно, даже Акела промахивается.

Однако произносить подобное вслух означало усугубить инфаркт еще и переломом челюсти или сотрясением мозга, а потому Рустам сдержался.

– Так все и произошло! – кивнул он, – акции и без того обвалились почти вполовину, а вброс про пьяных пилотов и вовсе сделал их дешевле бумаги! Но…

– Но?

– За прошедшую неделю некоторое количество акций сменили своих владельцев, и новых акционеров наше предложение, судя по всему, не устроило.

– То есть они, узнав, что Титаник идет ко дну, отказались от нашего спасательного круга и только забаррикадировались в каютах?

– Более того, как только выяснилось, что корабль тонет, они бросились скупать на него билеты!

– С какой целью? Лучше бы туалетной бумагой запаслись – толку больше.

– Все может измениться, когда комиссия объявит результаты расследования.

– А где гарантия, что эти результаты их обрадуют? Мы предложили этим олухам журавля здесь и сейчас, а они предпочитают синицу, которая еще неизвестно, когда прилетит и что с собой принесет!

– Предварительные результаты могут быть обнародованы уже сегодня вечером. Основная версия – заводской дефект стойки шасси.

– Что? Уже сегодня!?

– Да, – Рустам словно взобрался на табурет и сунул голову в петлю, – поэтому я и говорю, что сделка не состоится. На то, чтобы уломать остальных акционеров, у нас уже не осталось времени.

И вот тут Даниэл взорвался.

– Что значит, «не состоится»!? – заорал он, – ты понимаешь, что мы вложили в эту операцию все наши деньги!!! И не только наши! Если дело не выгорит, мы в жизнь не расплатимся!!! Даже если продать все твои «Порше», «Мазерати» и сдать в аренду испанский особняк с любовницами в комплекте!!!

Рустам все прекрасно понимал. И чьи деньги были привлечены, и какие неприятности грозят теперь и им самим и всем членам их семей. Но брызжущий слюной и пылающий лицом Генеральный в данный момент в его комментариях не нуждался. Он нуждался в громоотводе, роль которого как раз и досталась Рустаму.

– Выясни, кто скупил акции! Слышишь!? – перейдя на змеиное шипение, Даниэл схватил помощника за лацканы и почти оторвал от пола, его аккуратно зачесанные назад темные с проседью волосы растрепались и теперь спадали на лицо неряшливыми прядями, – я ни за что не поверю, что все так сложилось само собой! Ни за что! Кто-то имел доступ к инсайду и успел оперативно подтянуть средства, чтобы подложить нам свинью. Такую активность замаскировать проблематично, так что найди его. Найди этого мерзавца! Или нас с тобой на лоскутки порежут!

Оттолкнув от себя Рустама, он нажал кнопку на коммутаторе.

– Машину к подъезду! Срочно! – директор ткнул пальцем в Рустама, – ты поедешь со мной.

– Куда?

– В СевЛайн, куда же еще!? Будем заговаривать им зубы и тянуть время, а твои ребята пусть тем временем всю биржу вверх дном перевернут, но отыщут того, кто стоял за перекупкой акций, – Даниэл шумно выдохнул и, вскинув руки, привычным движением провел ладонями по вискам, вернув разметавшуюся шевелюру на место. Он более-менее сумел совладать с нахлынувшей бурей эмоций, хотя его длинные пальцы все же слегка подрагивали, – а когда найдут – на ковер его ко мне. По возможности живого. Хотя и не обязательно.

Генеральный, несомненно, пребывал в ярости. В бешенстве. Сейчас он бы голыми руками разорвал того отступника, что осмелился встать у него на пути. Но, вместе с тем, Рустам видел, что его босс испуган и растерян. И не только перспективой непростых объяснений с кредиторами.

Он потерял ориентиры, все те столпы, на которые опирался его мир, его бизнес, внезапно рухнули. Да, Генеральный всегда ходил по краю, всегда играл с огнем, но, раз за разом, его прогнозы сбывались, а сделанные ставки многократно отбивались. Конкуренты могли сколько угодно его проклинать, а сомневающиеся – кусать локти до крови, но Даниэл всегда выходил победителем…

И вдруг он оступился.

На полном скаку влетел в бетонную стену.

Самым страшным для него в сложившейся ситуации стало элементарное непонимание. Как!? Как такое вообще возможно!? Почему!? Опустошающее недоумение, вроде того, что охватывает Вас, когда искомого предмета не оказывается на привычном месте, и в голове нет ни единой мысли насчет того, где же он может быть. Когда старое, неоднократно проверенное временем решение вдруг не сработало. Внешне Даниэл оставался по-прежнему уверенным в себе, хладнокровным и решительным, но вот глаза его определенно подводили, что не могло укрыться от Рустама, проработавшего бок о бок с шефом уже с десяток лет.

В лексиконе Даниэла вообще не существовало таких слов, как «неудача» или «провал». Ну, разве что по отношению к конкурентам, но чтобы подобное случилось с ним самим!? Нет, и еще раз нет! Такое категорически невозможно! Это… это как пятое измерение! Как ходить по потолку! Невозможно и точка!

Коммутатор сообщил, что машина ожидает у подъезда, и они вышли из кабинета, направляясь к лифту. В приемной на этот раз не было ни души, только неразобранные коробки, да одинокая секретарша, изо всех сил старавшаяся слиться со своим креслом.

Пока скоростной лифт мчал их на первый этаж, Рустам продолжал по телефону инструктировать своих подчиненных, одновременно украдкой наблюдая за боссом, состояние которого начинало все больше его беспокоить. Длинные узловатые пальцы Даниэла барабанили по поручню, выдавая бурлящие внутри страсти. Его взгляд оставался неподвижно сфокусированным на некой точке далеко за горизонтом, и только скулы время от времени вздрагивали на застывшем как маска лице.

Рустам никак не мог подобрать верную характеристику, наиболее точно описывающую состояние Генерального.

Страх? Испуг? Нет, слишком банально и плоско.

Ярость? Бешенство? Отчасти, несомненно, да, но это тоже лишь одна из проекций.

Растерянность? Недоумение? Да, да, но этого мало.

Искомое слово, точное, яркое и емкое, буквально вертелось у него на языке, но упорно отказывалось с него соскакивать.

Мягко остановившись, лифт выпустил их в холл первого этажа, где жизнь подставила Даниэлу еще одну коварную подножку. Не успели они с Рустамом сделать и нескольких шагов, как перед ними словно из-под земли возникли два репортера в компании с оператором. Пара микрофонов с логотипами скандально известных телеканалов буквально уткнулась Даниэлу в лицо.

– Господин Бабаджан, как Вы можете прокомментировать провал сделки по приобретению СевЛайн? В чем причина неудачи?

Генеральный отшатнулся, как от удара, и даже был вынужден ухватиться за локоть Рустама, чтобы не упасть. Его резко побледневшее лицо перекосило от ужаса, и в этот миг Рустам вспомнил нужное слово.

Паника!

Его босс ранее никогда не избегал общения с журналистами, он вообще любил давать интервью, даже вот такие спонтанные. И охране своей велел всегда пропускать к нему представителей прессы. Ведь у него всегда находилось, чем похвастаться, какое-нибудь достижение, чтобы блеснуть перед публикой. Но сейчас, выдернутый из привычного мира успехов и побед, брошенный в кажущийся бездонным омут неопределенности, Даниэл запаниковал. Он бы ни за что не признал бы этого вслух, но он просто не знал, что делать. Впервые в жизни!

И в этот самый момент он оказался перед камерами и микрофонами, растерянный и дезориентированный. Теперь свидетелями его слабости, его позора станут миллионы! Весь мир! Сверкающий дворец его репутации гения бизнес-стратегий обернется карточным домиком, посыпавшимся от первого же легкого ветерка.

Нет-нет, это невозможно! Все происходит с кем-то другим, не с ним, нет! Невозможно!

Рустам почувствовал, как Даниэл медленно заваливается на него, и еле успел подхватить босса, чтобы не дать ему упасть на мраморный пол.

– Даниэл! Что с тобой? Ты мене слышишь?

Пустой невидящий взгляд Генерального был устремлен в потолок. Рустам похлопал его по щекам, но никакой реакции не последовало.

– Врача! Скорее врача сюда! – закричал он, пытаясь нащупать пульс.

Холл наполнился громкими голосами и топотом ног, но внезапно остальные звуки буквально потонули в обрушившихся со всех сторон вороньем карканье и шуме хлопающих крыльев. От неожиданности люди аж пригнулись, прикрывая руками головы, но вскоре какофония столь же резко стихла. Рустам огляделся по сторонам, но никаких птиц не заметил. Да и откуда им взяться в закрытом холле? Галлюцинация? Но по ошарашенным взглядам окружающих, он сделал вывод, что посетила она не только его одного.

Тряхнув головой, он снова наклонился над Даниэлом.

Юность у Рустама сложилась непросто, и ему не раз доводилось видеть, как умирают другие люди. А потому одного взгляда на застывшее лицо босса ему хватило, чтобы понять, что для того в земной жизни все уже закончилось.

Заслышав вызывной сигнал телефона, Павел удивленно вскинул брови. Вот уж от кого он звонка никак не ожидал. Тем более в выходной.

– Я слушаю, Федор Константинович.

– Ты знаешь, что вчера Бабаджан умер? – загрохотало в трубке вместо приветствия.

– Бабаджан? – Павел наморщил лоб, пытаясь вспомнить, о ком идет речь, – какой Бабаджан?

– Какой-какой… Генеральный директор «УралСкай»! Чем ты там занимаешься, вообще!?

– Да так, особо ничем, а что? – он никак не мог взять в толк, почему его визави так разволновался из-за кончины какого-то топ-менеджера. Ну умер и умер – с кем не бывает.

Судя по всему, собеседник также сообразил, что здесь не повредит небольшой экскурс в историю вопроса, а потому заговорил уже спокойнее:

– Ты на днях рассказывал мне об одном парне, который предсказал аварию лайнера СевЛайн.

– Да, точно, было такое. Но причем здесь этот… Бабаджан?

– После того, как которовки СевЛайн обвалились, УралСкай предприняла попытку ее поглотить. Но кто-то тем временем скупил достаточное количество подешевевших акций, чтобы сделку заблокировать. В итоге УралСкай налетела на большие деньги и серьезные неприятности.

– Вы хотите сказать…

– Позволь, я сам скажу все, что хочу, ладно, – собеседник Павла терпеть не мог, когда его перебивают, – так вот, мало того, что сделка сорвалась, так на Бабаджана еще насели журналисты из ТопРепорт. Они прознали о возникших проблемах и подкарауливали его на выходе из офиса. Когда они попытались взять у него интервью, у Гендиректора УралСкай не выдержало сердце.

– Да уж, скандал вполне в их духе.

– А очутились они там отнюдь не случайно – о провале сделки им сообщил анонимный доброжелатель. Что любопытно – звонок поступил примерно за час до появления Бабаджана в холле. На тот момент голоса акционеров еще даже не были подсчитаны! Однако их информатор уже все знал заранее, – на другом конце линии с шумом перевели дух, – вот теперь можешь высказывать свои догадки.

Павел задумчиво пошевелил челюстью, словно разминая ее и проверяя, готова ли она к тем соображениям, что ей предстоит озвучить. Вогнанная в его голову пулеметная очередь фактов требовала некоторого осмысления.

– Вы полагаете, что Андрей…

– Я дал тебе информацию, а строить версии – твоя работа, это ты у нас следователь. То, как он предсказал аварию самолета, показалось мне любопытным, но дальнейшие события уже начинают меня беспокоить. Случается, что «возвращенцы» иногда чудят, но тут нечто иное, твой Андрей действует последовательно и целенаправленно. Кто знает, может твое недавнее предположение верно, и он, действительно дергает за ниточки, навлекая на других людей их смерть. В таком случае он может представлять реальную опасность, и его стоит изолировать от греха подальше.

– Строго говоря, – Павел пожевал губами, – мы пока достоверно не знаем, кто именно скупил акции, и кто подослал к Бабаджану журналистов. Все может объясняться простым стечением обстоятельств, и никакого злого умысла здесь нет и в помине.

– Ты – следователь, – повторил его собеседник, – тебе и решать. Займись-ка этим делом, а я пока договорюсь с твоим начальством. У тебя будет полный карт-бланш. Делай все, что сочтешь нужным, чтобы прояснить необходимые детали, и ни на кого не оглядывайся. Всю ответственность я беру на себя. Если в итоге выяснится, что я – старый выживший из ума параноик, то так тому и быть, но ясность внести в любом случае надо. Хорошо? Сделаешь? Этот Андрей – он же тебе не чужой все-таки.

– Попробую.

– Добро! И… – Федор Константинович запнулся, – не хотелось бы излишне нагнетать, но… в общем, будь осторожен.

Отложив в сторону телефон, Павел задумался. Он никогда не искал себе лишних забот, «дело Андрея» в своей голове он поставил на полку рядом с другими подобными казусами и возвращаться к нему не планировал. Марина уже не маленькая девочка, пусть со своим хахалем сама разбирается, тут отец ей не советчик. Да и все прочие странности – не его ума дело, на каждый чих не наздравствуешься.

Он, вообще, полагал, что, скинув данный случай Млечину, свою миссию выполнил, и пусть тот дальше копает уже самостоятельно, у него и опыт соответствующий, и возможности… И тот факт, что эта история теперь бумерангом к нему вернулась, Павла совершенно не радовал. Даже странно, обычно Млечин не упускал возможности самостоятельно покопаться во всяких загадочных и мистических происшествиях. Почему в этот раз он все повесил на Павла?

Впрочем, отвертеться у него все равно не получится, если уж Млечин тебя на что-то зарядил, то ты либо выполнишь его поручение, либо… либо все равно выполнишь. Альтернатив не предусмотрено.

Ну да ладно, где наша не пропадала! Для начала следует отделить мух от котлет, то есть, факты от домыслов. Тут надо обратиться к первоисточникам.

– Марина! Подойди-ка сюда!

– Что случилось? – дочь, с растрепанными после ванной волосами, в халате и домашних тапочках, остановилась на пороге кухни.

– Ты можешь в Интернете найти последние репортажи ТопРепорт?

– Думаю, да. У них на сайте все видеоролики должны лежать.

– Найди мне, пожалуйста.

– Зачем?

– Мне тут один… человек звонил. Бывший гэбешник, специализирующийся по всяким паранормальным вещам. Он попросил меня кое-что проверить.

Пожав плечами, девушка ушла в свою комнату и вскоре вернулась с планшетом в руках и села на стул рядом.

– Какой именно сюжет тебе нужен?

– Из вчерашних новостей. Ищи что-нибудь про УралСкай и Бабаджана.

Тонкие пальцы Марины забарабанили по экрану.

– Вот. «Внезапный сердечный приступ сразил Гендиректора УралСкай». Оно?

– Да-да-да! Дай глянуть.

Разложив чехол, Марина поставила планшет на стол, и они стали смотреть.

Вначале диктор в двух словах обрисовал предысторию с аварией лайнера СевЛайн и скачками котировок акций. Потом он сообщил о провале сделки по поглощению, вполне способному теперь привести к тому, что СевЛайн и УралСкай поменяются местами.

Краем глаза Павел заметил, как его дочь, изначально расслабленно наматывавшая прядь волос на палец, вдруг нахмурилась при упоминании об интенсивной перекупке акций неизвестными инвесторами.

А потом пошло видео с неудачной попыткой взять у Бабаджана злосчастное интервью. Камера тряслась и дергалась, как случалось всякий раз, когда ушлые журналюги с ТопРепорт лезли в самую гущу событий, где их никто особо не ждал. Но, тем не менее, было хорошо видно, как Даниэл резко побледнел, его глаза закатились, и он начал заваливаться на своего помощника. Начались крики и суматоха, но в какой-то момент все вдруг дружно присели и начали озираться по сторонам, прикрывая руками головы от неведомой угрозы. Камера начала вертеться и вовсе как ошпаренная, и тут Павел вдруг почувствовал, как Марина вздрогнула.

– Что такое? – он ткнул пальцем в экран, остановив воспроизведение.

– Там… мне показалось, что…

– Где? Покажи.

– Где-то здесь, – девушка отмотала ролик назад, – вот… черт!

Марине пришлось еще дважды возвращаться к нужному моменту, пока ей не удалось, наконец, остановить видео именно на том месте, что ее заинтересовало.

Мечущаяся по сторонам камера на миг выхватила из толпы фигуру в спортивной толстовке и натянутой на самые глаза бейсболке. В солидном бизнес-центре подобный гардероб смотрелся несколько странно, хотя вполне мог принадлежать кому-то из обслуживающего персонала. Но главным, что выделяло этого человека среди других, было другое. Небрежно привалившийся к одной из колонн и положивший руку на мраморные перила, он единственный среди суетящейся толпы выглядел спокойным и чуть ли не расслабленным.

У Павла нещадно засосало под ложечкой.

– А что случилось с этим, как его, – каким-то глухим, загробным голосом заговорила Марина, – с Бабаджаном?