Текст книги "Рудники счастья"

– Я не тороплю Вас с решением, – Кира встала и отступила к дверям, прозрачно намекая, что аудиенция окончена, – к концу месяца мы должны закончить работы на первой очереди поселка, и тогда мы снова пригласим Вас, чтобы Вы могли осмотреть «Светлый город» уже в более-менее законченном виде.

– Да, конечно… разумеется! – Конрад поспешил к выходу, не смея более отвлекать гостеприимную хозяйку от других важных дел, – буду ждать с нетерпением! Спасибо, что уделили мне свое время!

– О! Не стоит благодарности! Мы же стараемся ради общего блага.

Девушка протянула ему руку, и Конрад осторожно ее пожал, сам не веря тому, что его визави снизошла до столь демократичного жеста, милостиво позволив ему хоть ненадолго почувствовать себя равным ей. Он не пожалеет ни сил, ни средств ради того, чтобы подняться над той трясиной, в которой прозябал ранее, и приблизиться к открытым ему высотам, где обитают такие великие люди, как принимавшая его сегодня в своем белоснежном дворце Кира Лоскутина.

В приемной Киру ожидали Алан с сыном. Они сидели на диване, чем-то напоминая рассорившуюся влюбленную парочку, когда каждый старательно делает вид, что он тут сам по себе. Мальчуган во всяком случае старался изо всех сил.

При ее появлении Алан вскочил на ноги и устремился Кире навстречу.

– О! Здравствуй! Мы не сильно тебя отвлекли?

– Нет, сейчас у меня как раз выдалась свободная минутка.

– Здрасьте, тетя Кира, – буркнул подошедший Андрей.

– Привет! Как жизнь молодая?

– Андрюш, подожди нас здесь, – отец взял его за плечо и мягко развернул обратно к дивану, – нам надо немного поговорить.

Парень понуро поковылял назад, а Алан, подойдя к двери кабинета, открыл ее, приглашая Киру за собой. Он явно не горел желанием обсуждать свои дела при посторонних.

– Ну, как прошла очередная презентация? – осведомился он, присев на край стола.

– Чудесно! – Кира и впрямь выглядела довольной.

– Судя по раскрасневшемуся лицу твоего клиента, я предполагаю, что дело не обошлось без небольшого жульничества.

– Выбирайте выражения, молодой человек! – тонкие брови угрожающе съехались к переносице, но только на секунду, – я никого не обманываю, а всего лишь честно показываю товар лицом потенциальному покупателю. Имеет же он право знать, за что платит деньги.

– Аше уже согласился?

– Еще нет, но наживку он заглотил, и я не думаю, что сможет теперь соскочить.

– Любопытно, что же ты в нем разглядела? За что зацепила?

– За размышления о суетности и тщетности бытия, за страх забвения.

– Вот как? – Алан удивленно приподнял брови, – он вроде бы не настолько стар, чтобы уже думать о Вечности.

– Возраст тут ни при чем, некоторые могут носить в себе соответствующую занозу с самого детства.

– И ты пообещала ее вытащить?

– Всего лишь намекнула, но и этого более чем достаточно.

– Знаешь, – Алан задумчиво почесал длинный нос, – мне кажется, что Эдуард не одобрил бы твоей самодеятельности.

– А без нее бы весь проект очень быстро вылетел бы в трубу! – неожиданно раздраженно отозвалась Кира, – в некоторых вопросах Эдик демонстрирует какой-то совершенно запредельный идеализм. Вся его идея с созданием эдакого интеллектуально-мотивационного ковчега выглядит полнейшей утопией. Великие Свершения нынче никого не привлекают, всем подавай мягкий диван, сытную жрачку, развлекухи до отвала, и все!

– Так именно это он и хотел исправить!

– Вот только вытащить себя самого за волосы из болота кроме барона Мюнхгаузена пока еще никому не удавалось. Те люди, кого Эдик выбрал в качестве «вожаков», на поверку сплошь и рядом оказываются ничем не лучше остальных обывателей. Только внешнего лоска чуть больше, и все, – Кира безнадежно махнула рукой, – он-то сам сбежал на свой чудо-остров, ваять будущие планы для воодушевленного человечества, а меня оставил тут отдуваться с этими… клиентами, из которых вдохновители и вожаки, как из дерьма пуля. Вся их кипучая энергия осталась по большей части далеко в прошлом, угаснув вскоре после того, как они добились успеха. В дальнейшем они больше заботились о том, чтобы сохранить свои завоевания, а не грезили новыми подвигами. Истинно увлеченных людей – единицы, да и те больше на психов смахивают, весь их энтузиазм крайне однобок, и его невозможно привить широким массам.

– Ты хочешь сказать, что затеянный Эдуардом проект не сработает?

– Увы.

– Но почему ты не скажешь ему об этом?

– Чтобы он вышвырнул меня на мороз, подобрав кого-нибудь более сговорчивого, не склонного рассуждать и послушно исполняющего любые его приказания? – фыркнула Кира, – мне, знаешь ли, собственные завоевания тоже терять неохота.

– Но рано или поздно твое самоуправство все равно вскроется! – Алан непонимающе развел руками, – что тогда?

– Эдик хотел собрать всю эту публику здесь, под одной крышей – и я решаю поставленную задачу в меру своего разумения. Как он потом будет управляться с их болотом – уже его проблема.

– Но эти твои презентации…

– Что именно тебя смущает? Наши клиенты, в обмен на свое участие в проекте вправе рассчитывать на заслуженное вознаграждение. Я просто демонстрирую, что мы можем им предложить. Избавление от старых фобий и удовлетворение помыкающих тобой комплексов – весьма недурное предложение на мой взгляд. Более того, мы даже сможем с этого неплохо заработать, так что в конечном итоге все, и Эдик, и его паства, и акционеры должны остаться довольны. Идеальный вариант, по-моему.

Сомнения Алана в верности выбранного Кирой курса до конца не развеялись, хотя перспектива выведения проекта в плюс его, как одного из инвесторов «Светлого города», откровенно порадовала. Но он предпочел не развивать дальше эту тему, поскольку сегодня напросился к Кире совсем по другому поводу. Ему не давал покоя бунтарский настрой собственного сына, и Алан боялся, как бы Андрей при очередном приступе непослушания не натворил бы бед. В таком возрасте возможно всякое.

– Ладно, поступай как знаешь, тут я тебе не советчик, – он снова почесал нос, чувствуя себя немного неловко, – но ты не могла бы мне помочь уладить одну проблемку?

– Что случилось? – Кира обеспокоенно нахмурилась.

– О! Нет-нет, все нормально, просто Андрюшка…

– Переходный возраст?

– И это тоже, да, но… понимаешь, мы с Юлей постарались дать ему самое лучшее образование, и теперь, когда он начинает со мной о чем-нибудь спорить, то противостоять его аргументам бывает очень и очень непросто. Я вижу, как мой авторитет тает на глазах, и ничего не могу с этим поделать. Мне срочно нужно как-то исправить положение!

– Понимаю, но какой помощи ты ожидаешь от меня? Насильно внушить ему чувство пиетета перед родителями? Это по Корректорской части, так что обратись лучше к Эдику или к своему тестю.

– О, нет, я немного о другом, – рука Алана снова потянулась к носу, но он сумел взять ее под контроль, – мы с Андрюшкой намедни несколько разошлись во взглядах на реальные и виртуальные ценности, и он здорово выбил меня из колеи, заявив, что Вирталия лучше, поскольку способна давать такие эмоции и ощущения, каких в нашем мире ему испытать никогда не придется. А я не нашел, что ему ответить, и в итоге он только утвердился в своем мнении. Ты же знаешь, что я категорически против установки Дайвирта, пусть голытьба с ним развлекается, а в моей семье я о нем даже слышать не хочу!

– Звучит немного странно для представителя компании, которая его производит, – усмехнулась Кира.

– То есть, если бы я занимался выпуском синтетиков для сексуальных утех, то, по твоей логике, у меня дома должен обитать целый их гарем? Эти вещи между собой никак не связаны!

– Тише, не кипятись! Я прекрасно тебя понимаю, но чем я тут могу помочь?

– Понимаешь, в пылу спора Андрюшка заявил, что мог бы пересмотреть свою точку зрения, если бы ему предложили адекватную альтернативу. Он назвал это «готовыми коктейлями», то есть некий синтез ощущений и переживаний, эквивалентный тем, что он может испытать в определенных игровых ситуациях, обеспечиваемых Вирталией. Он говорил что-то про торжество над трупом поверженного врага и все прочее в том же роде. В общем, те моменты, которые воспроизвести в реальности невозможно, – Алан вздохнул, – ты можешь это ему дать?

– Ты смеешься? – Кира нервно хохотнула, – я что, по-вашему, фокусник, и могу на заказ достать из шляпы все, что угодно?

– Но для того же Аше ты ведь смогла подобрать подходящую конфетку! В чем разница?

– Ты пойми, все устроено и работает не совсем так, как ты, возможно, себе представляешь, – девушка принялась вышагивать по кабинету, активно жестикулируя в такт своим словам, – все строится не на логике, не на рациональном планировании, а на ощущениях. Я словно ощупываю душу пришедшего ко мне человека, отыскивая в ней дефекты, а потом выхватываю из окружающего меня эмоционального океана сгустки чувств, которые как бы резонируют с ними и идеально на них ложатся. Ну, иногда еще накидываю немного сверху, если пациент слишком уж закостенелый, но я не смогу выудить для вас требуемое переживание по его словесному описанию, мне нужен именно его образ, ощущение, понимаешь?

– Э-м-м-м, не совсем.

– Смотри, если ты, к примеру, попросишь у меня клубники, то я просто пойду и возьму корзиночку с ней в темпораторе. Но я вряд ли смогу тебе помочь, если ты начнешь перечислять мне формулы химических соединений, формирующих клубничный вкус и аромат, – Кира плюхнулась на диван напротив Алана, – так же и здесь. Я могу изучить чью-либо конкретную душевную проблему и предложить решение, но ты просишь у меня абстрактный курс лечения какой-то выдуманной болезни. Я так не умею.

– Наши разногласия с Андреем – не выдумка, а вполне реальный конфликт! Он и в самом деле страдает от невозможности получить желаемое. И я рад бы дать ему то, чего он жаждет, но я не хочу идти у него на поводу, да и про мое отношение к имплантам ты знаешь…

– Сожалею, но помочь ничем не могу.

– Может тебе лучше с самим Андрюшкой переговорить? Он уж всяко лучше меня сможет объяснить, чего именно ему не хватает.

– А какая разница?

– Ну, информацию всегда желательно получать из первых рук, кроме того, – Алан на секунду задумался, – он ведь мог бы… представить те ситуации, те эпизоды, когда игрок испытывает требуемые эмоции. Быть может, у него получится сформировать хотя бы приблизительный образ, с которым ты бы уже могла работать?

– Ситуацию мало представить, ее надо прожить, иначе не получить всю полноту сопутствующих чувств.

– О, у парня очень богатое воображение, тут он весь в меня, и я думаю, что он вполне способен, если сосредоточится, мысленно проиграть соответствующие сценарии в мельчайших подробностях, – Алан выпрямился и кивнул на дверь, – попробуй, а? Вдруг что и выгорит.

– Я даже не знаю, – Кира скептически поджала губы, – Медиаторы обычно работают с общим фоном, на котором более-менее четко выделяются действительно сильные эмоции, а для того, чтобы рассмотреть чью-то персональную фобию мне приходится до предела напрягать свое внутреннее зрение. Ну а такое, искусственно вымученное желание мне как прикажете, через микроскоп выискивать? Особенно в юношеской душе, набитой яркими, обостренными переживаниями. Ничего не выйдет.

– Ты не хочешь даже попытаться? Но почему? – кулак Алана, выдавая его нетерпение, глухо ударил по столу, – сама посуди, в случае успеха ты, немного потренировавшись, получишь в свое распоряжение еще один инструмент, позволяющий дозировать эмоции буквально с аптекарской точностью, выборочно доставляя их чуть ли не по заказу! Тем более что окружающие нас тысячи погруженных в Вирталию игроков непрерывно генерируют их в таких диких количествах, что недостатка в «сырье» ты точно испытывать не будешь. Лично я усматриваю тут весьма заманчивые перспективы, в том числе и коммерческие. Что скажешь?

Губы Киры медленно вытянулись трубочкой, она откинула голову назад, задумчиво рассматривая потолок. Ее заинтересовала не столько финансовая сторона вопроса, сколько возможности, открывающиеся впереди в том случае, если предложение Алана сработает, и у нее получится по собственному желанию выуживать из окружающего эмоционального океана требуемые чувства. В принципе, можно даже сформировать своего рода каталог или меню, который можно будет предлагать клиентам, чтобы они…

– Ладно, – кивнула она наконец, – зови сюда своего страждущего.

* * *

За прошедшие годы у нас сложились довольно близкие отношения с семейством Сатаров. Судьба неоднократно схлестывала наши пути, что в конечном итоге привело к тому, что мы с ними почти что подружились. Кроме того, с недавних пор Кира весьма плотно работала бок о бок с Эдуардом, что, несомненно, налагало свой отпечаток на отношения наших семей. Впрочем, обычно все ограничивалось дежурными поздравлениями с днями рождения и взаимными посещениями на праздники, а потому внезапное приглашение в гости, поступившее от Алана накануне, заставило меня теряться в догадках. Тем более, что, помимо своей неожиданности, оно выглядело как… срочное.

Алан не стал вдаваться в подробности, но по его напряженному лицу без труда читалось, что на сей раз речь идет не о простом визите вежливости, и встреча наша продиктована некими серьезными и, вдобавок, не самыми приятными обстоятельствами.

Утром следующего дня Алан с Юлией, отослав дворецкого, сами встретили нас на крыльце своего особняка и сразу проводили в дом, обменявшись с нами буквально парой дежурных фраз про погоду и здоровье. Такой прием только утвердил меня в мысли, что требующий обсуждения вопрос действительно для них крайне важен. В гостиной нас ожидал Александр, поднявшийся навстречу гостям. Отойдя от дел, он заметно смягчился и уже не выглядел таким холодным и расчетливым дельцом как раньше. Почти все свое свободное время он посвятил возне с внуком, но, тем не менее, насколько я мог судить, все еще держал руку на пульсе текущих событий, оставаясь в курсе всех происшествий. Даже Эдик, который обычно терпеть не мог чужих советов, регулярно консультировался со старшим братом и прислушивался к его мнению.

Годы постепенно брали над Александром верх, но так легко сдаваться он им не собирался, по-прежнему поддерживая прекрасную физическую форму и кристальную ясность ума. Рослый и худощавый, в светлых по обыкновению брюках и белой сорочке, которую органично дополняла седая шевелюра, он выглядел настоящим аристократом, а его рукопожатие оставалось уверенным и крепким.

После обмена приветствиями мы расселись по диванам и креслам, вооружились бокалами с коктейлями, и слово взял Алан.

– С вашего позволения, я не буду долго ходить вокруг да около и сразу перейду к сути, – он заглянул в свой непочатый бокал и со вздохом поставил его на столик. Судя по всему, дело обстояло и впрямь серьезно.

– Два дня назад в нашу службу техподдержки обратился человек, который утверждал, что застрял в Вирталии и не может вернуться обратно в первичный контур… в реальность то есть. Поскольку дистанционно решить проблему не удалось, наши специалисты прибыли по указанному им адресу, где обнаружили, что его перса… его тела нет на месте, – Алан заметно волновался, то и дело перескакивая на использование технических жаргонизмов. Поскольку мы встретили его слова вежливым внимательным молчанием, он продолжил, – если вкратце, кто-то нашел способ незаметно обойти все блокировки, взломал «Дайвирт» и угнал тело нашего клиента. И мы понятия не имеем, где оно сейчас находится и чем занимается.

– Угнал? Тело? – в представлении Киры эти два слова категорически не сочетались друг с другом, образуя причудливый оксюморон, – это как!?

– Хотел бы я знать! – Алан всплеснул руками, – кто, как, когда и, самое главное, зачем? Кто смог провернуть такой фокус, причем так аккуратно, что в системных логах не осталось никаких следов? Кошмар какой-то!

– И этот… как его… там уже два дня сидит взаперти!? Он с ума еще не сошел?

– Некоторые безвылазно торчат в Вирталии неделями. Подремал часок в секторе для отдыха – и снова в бой. Да и нашему клиенту, насколько я понял, это не впервой, так что он привычный.

– Беглец уже успел что-то натворить?

– Вроде бы пока нет, но от этого не сильно легче. Эта новость сама по себе – настоящая бомба, способная разнести к чертям и Вирталию и сам «Техноскейп»! Кому понравится перспектива лишиться в один прекрасный день контроля над собственным телом!? А потом, всплыв в первичку, обнаружить что твой перс в отсутствие хозяина кого-нибудь ограбил, а то и укокошил!? Мы столько сил и средств вложили в проработку вопросов безопасности, убедили пользователей в надежности системы, заработали их доверие, и на тебе! Достаточно одной-единственной утечки, и все – конец! Я уже весь на нервах и от каждого телефонного звонка подпрыгиваю словно ошпаренный.

– Но тело не могло испариться совсем уж бесследно, – заметил я, – записи с камер, показания свидетелей – пусть полиция поработает, вдруг и нападет на след.

– Полиция!? – чуть ли не взвизгнул Алан, – нет-нет, ни в коем случае! Проще будет самому выйти на центральную площадь и громогласно объявить, как мы тут облажались. Никого постороннего привлекать к поискам нельзя!

– А что с камерами?

– Его перемещения удалось проследить до района Кожевино, а дальше следы теряются. После того, как за дело взялись Медиаторы, – Алан кивнул на Киру, – уровень преступности в округе упал почти до нуля и в целях экономии бюджета система видеонаблюдения была демонтирована. Но, скорее всего, пределов квартала он не покидал и до сих пор остается где-то там.

– Почему ты так уверен?

– Его связь с сетью стабильна, за все прошедшее время мы не зафиксировали ни одного фриза, следовательно он находится в зоне плотного широкополосного покрытия и ни разу ее не покидал. А поскольку «Дайвирт», вдобавок, нуждается в регулярной подзарядке, я делаю вывод, что он имеет к ней доступ. Кожевино – новый квартал, и система беспроводного питания там встроена во все дома, так что ему достаточно оставаться в помещении, и он сможет сохранять связь с сетью сколь угодно долго.

– То есть кто-то забрал его к себе домой? – предположила Кира.

– Или он сам к кому-то в дом забрался. Предполагать можно что угодно.

– А нет возможности отследить, через какой именно узел он подключается к Вирталии?

– Я же говорю, тот умник, кто взломал его имплант, проделал все исключительно аккуратно и ловко. Он великолепно маскирует все свои действия в сети, оставаясь для нас невидимкой. Мы тут бессильны.

– Хорошо, – я хлопнул ладонями по коленям, – ситуация более-менее ясна. Непонятно одно – зачем вы рассказываете все это нам?

– Я тут подумал, – Алан снова покосился на Киру, – что совместно мы все же могли бы его выследить.

– Каким образом?

– Ну, я думаю, в настоящий момент наш несчастный должен испытывать весьма сильное отчаяние, и Кира, если постарается…

– Ах вон оно что! – протянула моя жена, сложив руки на груди, – я вам, знаете ли, не радиолокатор, чтобы ваших беглецов пеленговать!

– В прошлый раз ты тоже утверждала, что не микроскоп, но все ведь получилось! – Алан вскочил на ноги, – почему ты прямо с порога отвергаешь мои предложения, даже не попытавшись, не попробовав!?

– А что у вас было в прошлый раз? – встрепенулся я.

– Неважно, так, проверяли одну идейку, – отмахнулся он и снова набросился на Киру, – ну почему!? Что тебя опять не устраивает!?

– Алан, успокойся, – хрипловатый голос Александра сработал как громоотвод, сняв лишнее напряжение, – ты что, Киру не знаешь? Сколько она Эдику крови попортила! С ней такие наскоки не проходят, тут обходительность требуется, так что наберись терпения и давай все сначала.

И вот тут старик был абсолютно прав! Упрямство моей супруги порой могло вывести из себя кого угодно. Даже у меня ушел не один год, чтобы сообразить, что с ней обходные пути зачастую оказываются быстрее и, что немаловажно, безопасней лобовой атаки. Алан, действительно, выбрал неверный тон, начав на Киру давить, что вызывало только еще более сильное неприятие с ее стороны. С ней следовало действовать мягче и тактичней.

Алан тяжело вздохнул и сел обратно.

– Ладно, извини. Но ты сейчас – реально последний шанс взять ситуацию под контроль, не привлекая никого со стороны. Как я уже говорил, стоит хоть кому-то проговориться – и все, пиши пропало. Конец и Вирталии, и «Техноскейпу», да и «Светлому Городу», скорей всего, тоже.

– Это еще почему? – нахмурилась Кира.

– А где мы возьмем деньги на завершение проекта, если я пойду по миру? Придется и эту лавочку закрывать.

Ну, или так. Поставить под угрозу любимое детище моей жены выглядело как удар ниже пояса и вполне могло сделать ее более сговорчивой, так что этот раунд однозначно оставался за Аланом. Уж не знаю, сам он до такого додумался, или ему подсказал кто, но, так или иначе, требуемого результата он достиг. Кира перестала недовольно морщить нос и подалась вперед.

– Чего ты от меня хочешь?

– У меня к тебе всего один вопрос – ты можешь определить местоположение источника той или иной эмоции?

– Только приблизительно, и сигнал, если так можно выразиться, должен быть достаточно сильным.

– Насколько сильным?

– Тебе в каких единицах? В киловольтах или мегапаскалях?

– Кира, ну хватит вредничать! – подключилась к нашему диспуту молчавшая до сих пор Юлия, – он же тебя по-хорошему просит. Что ты на него взъелась?

Они с Кирой хоть и не были подругами в полном смысле этого слова, Юлия все же являлась для моей жены своего рода авторитетом, к мнению которого она как правило прислушивалась. Годы работы рядом с Александром, главой Лиги, который хоть и приходился ей отцом, в деловых вопросах никаких скидок на родство не делал, выработали в ней способность сохранять спокойствие даже в самых критических ситуациях и максимально трезво оценивать обстановку, когда все вокруг уже ударились в панику. В сравнении с Кирой Юлия выглядела как монолитная ледяная глыба рядом с хаотически извергающимся вулканом. Ну, я-то знал, что под маской внешней невозмутимости и даже безразличия скрывается вполне нормальный человек со своими слабостями, но это знание не предназначалось для широкой публики.

Вообще занятно, как практически полные противоположности склонны иногда притягиваться друг к другу. Юлия вот сошлась с Аланом, чей характер, вспыльчивый и эмоциональный, контрастировал с ее выдержкой не хуже, чем его длинные до плеч иссиня-черные волосы с ее традиционно короткой стрижкой. Тем не менее, несмотря на все различия, они неплохо ладили, по крайней мере на публике их пара выглядела исключительно дружной и гармоничной.

В принципе, если посмотреть на нас с Кирой со стороны, то мы также являли собой пример двух антиподов, где моя упрямая половина, что-то для себя решив, перла дальше как носорог, а я в большинстве случаев предпочитал уйти от конфликта, поскольку спорить с оппонентом мне, как правило, было просто лень. Так что и у нас до сего момента все складывалось вполне мирно.

Вот и сейчас источаемый Юлией лед благоразумия все же немного остудил клокочущую лаву Кириного недовольства.

– Мне неприятно, что меня принимают за какой-то… инструмент, – Кира снова откинулась на спинку и подхватила свой бокал, – возникла проблема – давай давить на все кнопки без разбору, авось что и выйдет. Я, в конце концов, человек, а не машина! Не грех хоть изредка и моим мнением поинтересоваться.

– Так я же ничего от тебя и не требую! – почти взмолился Алан, – я только уточняю, ты можешь примерно определить местоположение человека, испытывающего конкретные чувства? К примеру, отчаяние?

– Ну, твое собственное отчаяние я сейчас различаю вполне отчетливо, – Кира покосилась на него поверх кромки бокала, – ты еще скажи спасибо нашим девочкам, без их поддержки ты бы уже давно удавился с горя.

– Вовек не забуду! – сейчас Алан был готов терпеть любые унижения, – значит можешь, да?

Кира, однако, медлила с ответом, сделав еще один неспешный глоток. К сожалению, я неоднократно замечал за ней одну неприятную черту, характерную для некоторых людей, сумевших пробиться в свет с самых низов. Она не упускала возможности выпятить свое превосходство перед другими, целенаправленно провоцируя их зависть к своему успеху. А уж если несчастный оказывался от нее в чем-то зависим, то она, порой, начинала демонстрировать откровенно садистские замашки. И я опасался, как бы ей не пришло в голову начать измываться над Аланом, что в кругу собравшихся персон представлялось крайне неудачной идеей. Ведь своим стремительным взлетом она в значительной степени была обязана именно им.

Видимо, взвесив все за и против, Кира пришла к аналогичным выводам, а потому, отставив опустевший бокал, она заговорила уже спокойно и рассудительно.

– Видишь ли, тут есть одна проблема. Дело в том, что точно такое же отчаяние по разным причинам одновременно может испытывать довольно много людей. И я понятия не имею, как выхватить из их толпы конкретного человека.

– А с чего им вдруг всем отчаиваться-то? – удивилась Юлия.

– Вариантов масса, – Кира пожала плечами, – невозможность отстирать пятно с любимой кофточки, очередное поражение в виртуальной дуэли, отказ любимой девушки… одни вспышки длительней и ярче, другие – на один миг, но в любом случае среди такого шума крайне сложно выискивать что-то конкретное. Я, честно говоря, даже не представляю, как это можно провернуть.

– Вот зараза! – Алан в сердцах ударил кулаком по ладони, – но, быть может, нам удастся его «сигнал» как-нибудь выделить из общей массы?

– Как?

– Я не знаю! Мы можем… мы могли бы отправить к нашему клиенту в Вирталию своего скаута, чтобы он поговорил с ним и как-то повлиял на его настроение. Обнадежил бы или, наоборот, вогнал в депрессию… это поможет?

– Ты предлагаешь таким образом промодулировать его эмоциональный сигнал? – теперь оживился и я.

– Ну да, вроде того.

– Но тогда ваши действия в Вирталии нужно как-то синхронизировать с нашими поисками, чтобы Кира знала, как и когда меняется его состояние.

– Никаких проблем, мы вас подключим, и вы сможете слышать весь разговор скаута с нашим клиентом и отслеживать его текущее настроение.

– По-моему, мы какой-то бред тут обсуждаем, – меланхолично заметила Кира.

– Бред или нет – покажет время, – Алан решительно рубанул ладонью воздух, – нам же сейчас необходимо сделать все возможное, чтобы выследить беглеца и исключить возможность повторения подобных инцидентов в дальнейшем. Не забывай, под угрозой само существование Вирталии и «Светлого Города»!

– То есть вы хотите, чтобы я бродила по улицам Кожевино, вращая головой как антенной из стороны в сторону и выдавая указания вроде «десять градусов правее», «на сто метров ближе»? Так, что ли?

– Именно! – буквально просиял Алан.

– И вас ничуть не беспокоит, что я при этом буду выглядеть полной дурой!?

– Зачем так сгущать краски! – Александр выглядел эдаким островком рассудительности и спокойствия в океане нашего буйного обсуждения, – на тебя, скорей всего, никто и внимания-то не обратит.

– Будем надеяться… и когда вы хотели попробовать?

– Я думаю, – Алан взглянул на часы, – наша техничка могла бы подъехать минут через пятнадцать.

– Что!? – Кира аж подпрыгнула, – прямо сейчас!?

– Но дело-то срочное! Тут каждая секунда на счету! Я и так жалею, что не вызвал вас еще вчера вечером.

– Но у меня сегодня смена в Центре! Кто там за меня отдуваться будет!?

– Кира, не волнуйся, – вновь охладил ее порыв седовласый глава Клана, – твои девочки прекрасно справятся и без тебя.

– Но не могу же я в таком виде разгуливать по улице! – Кира машинально разгладила складки на своем белоснежном платье, – мне надо переодеться.

– Наш дом все равно по пути в Кожевино, – я встал и протянул ей руку, – поехали, ты как раз успеешь, а остальные подхватят нас по дороге.

* * *

В семье Конрада Аше был заведен простой и понятный порядок – отец семейства говорит, все остальные ему внимают и поступают, как сказано. Поскольку Конрад являлся своего рода той осью, тем стержнем, на котором держалась и вокруг которого вращалась вся жизнь их семьи, то такой подход имел определенное право на существование. Отец сказал – все послушно взяли под козырек.

Однако его заявление о том, что в скором времени они переедут из фамильного поместья в какой-то… поселок, все же настолько выбивалось из привычного течения вещей, что смогло поколебать казавшиеся незыблемыми устои.

– Куда? – его потрясенная супруга, Розалия, от удивления так высоко взметнула брови, что сумела собрать морщины даже на своем идеально разглаженном дорогостоящими косметическими процедурами лбу.

Горделивая и статная, год за годом умело обманывающая собственный возраст и регулярно ловящая на себе восхищенные взгляды кавалеров куда моложе нее, она, тем не менее, прекрасно понимала распределение ролей и традиционно старалась держаться в тени своего супруга, выглядывая из-за его спины, словно изящная городская ратуша, укрывшаяся за массивной крепостной стеной. Однако она всегда считала, что своими достижениями он в значительной степени обязан именно ей, ибо истинный потенциал любого мужчины в полной мере способен раскрыться только тогда, когда рядом с ним находится его любимая женщина, его более мудрая и рассудительная половина. Как следствие, все завоевания их семьи Розалия считала в том числе и своей заслугой и весьма дорожила соответствующим высоким статусом. Так что предложение мужа, предлагавшего им немного поступиться, она ожидаемо восприняла в штыки. Это было уже слишком.

– Коттеджный поселок премиум-класса «Светлый Город», – пояснил Конрад, подтолкнув к ней по столу глянцевый буклет.

– Коттеджный? Поселок? – Розалия выплевывала слова, словно тараканов, оказавшихся в пирожном, которое она откусила, – чтобы жить через забор от каких-нибудь нуворишей и жуликов? Наслаждаться по ночам их пьяными воплями? Вдыхать вонь от их вечного барбекю на выходных? Терпеть визг и ор их избалованных отпрысков? Ты совсем рехнулся!?

Головы двух их дочерей синхронно повернулись к отцу семейства, спины напряженно выпрямились – такой поворот определенно выходил за привычные рамки. Одна из них осторожно подтянула к себе буклет и, скосив глаза, посмотрела на обложку, где красовался прекрасный ажурный замок из белого мрамора, окруженный зеленью ухоженного парка. Картинка выглядела слишком… волшебно, чтобы быть правдой, но отец заверил их, что в действительности все выглядит и ощущается именно так. И даже лучше.

Но не настолько же, чтобы обменять на сказочные обещания роскошное поместье на морском берегу с собственными скалами, виноградниками и конюшней!

– О, нет, насчет соседей ты можешь не беспокоиться – входной отбор очень жесткий, и кого попало туда не приглашают. Это место предназначено исключительно для интеллектуальной элиты общества, для которой там созданы все условия, чтобы максимально реализовать скрытый в ней потенциал. Сам факт того, что нам сделали такое предложение, является данью уважения нашим заслугам перед всем миром, неоспоримым признанием нашей исключительности.