Текст книги "Крестоносцы пустоты"

Весь тот день Вадим посвятил исследованию открывшегося перед ним нового мира, даже не помышляя о том, чтобы взять какое-нибудь задание или присоединиться к одной из активных миссий. Да и после, возвращаясь сода, он не испытывал ни малейшего желания бегать и суетиться, зарабатывая очки, прокачивая скиллы и выстраивая игровую карьеру. Ему хотелось снова и снова открывать для себя новые уголки этой огромной вселенной, наслаждаясь каждой проведенной здесь секундой. Вадиму хотелось тут просто жить.

Другие ее обитатели, которых он встречал на своем пути, в большинстве своем придерживались аналогичного мнения. Иногда они объединялись в небольшие группы и совместно изучали виртуальный мир, вскладчину арендуя гравилет или яхту.

Новые сегменты Вирталии служили для Вадима чем-то вроде идеального курорта, места, где можно полностью отрешиться от любых забот и просто наслаждаться жизнью. Да, вымышленной, да, виртуальной, но кого это волнует? Дело ведь не в физической реальности окружающего мира, а в тех чувствах и эмоциях, которыми он тебя наполняет! А такого безмятежного покоя и обволакивающего умиротворения Вадим не испытывал еще никогда…

Вот только сегодня его ощущения оказались несколько иными.

До Вадима доходили слухи о некоем инциденте в Вирталии, сопровождавшемся громовым гласом с небес, который упоминал Александра Саттара, но тогда он не придал им большого значения. Экстренные объявления не являлись чем-то из ряда вон выходящим и случались регулярно, однако новость о смерти главы Лиги Корректоров, одного из влиятельнейших людей планеты, резко все изменила. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы связать воедино два упомянутых события.

Тематические форумы уже который день гудели от жарких обсуждений. Трактовки предлагались самые разнообразные, но всех комментаторов объединяло одно – в тот день в Вирталии что-то неуловимо изменилось.

Не доверяя чужому мнению, Вадим не пожалел денег и приобрел абонемент с расширенным доступом, чтобы иметь возможность оперативно перемещаться между сегментами. Он хотел увидеть и прочувствовать все сам, своими собственными синапсами.

На первый взгляд все осталось по-прежнему – та же нетронутая природа, где примятая тобой трава уже через минуту распрямляется и вновь колышется на ветру, как ни в чем ни бывало, те же выходящие на водопой непуганые косули, прядающие ушами и глядящие на тебя огромными, немного детскими глазами, те же разноцветные колибри, с басовитым гудением зависающие возле крупных ярких цветов, но Вадима не покидало странное ощущение, что теперь во всем происходящем, в его присутствии здесь появился некий смысл. Что он является не заглянувшим на минутку случайным прохожим, а полноценной частью окружающего великолепия, без которой мир утратит свою цельность и красоту.

Такой поворот настолько его озадачил, что даже после «всплытия» он еще долго лежал на кушетке, анализируя свои чувства и обдумывая посещавшие его там мысли, вспоминая пережитые ощущения.

Как и всегда, ему нестерпимо хотелось поскорее вернуться туда, в виртуальные степи, на просторы синтетических морей, вновь вдохнуть полной грудью пьянящий воздух смоделированного мира, но теперь все воспринималось чуть иначе. Вадим не мог внятно сформулировать, в чем именно заключались отличия, но подсознательно ощущал их присутствие. Как два человека, прожившие бок о бок не один десяток лет, безошибочно улавливают тончайшие перемены в настроении своего спутника, так и он был абсолютно уверен, что мир Вирталии стал другим. Ранее Вадим всегда четко осознавал, где настоящий, реальный мир, а где имитация, но теперь он уже не был так уверен в правильности своего выбора. Пожалуй, впервые за многие годы виртуальных приключений его начали одолевать сомнения.

Открыв глаза, Вадим уставился в низкий серый потолок, разительно контрастирующий с бескрайними просторами, откуда он только что вернулся. Он протянул руку и взял с тумбочки планшет. Следовало как можно скорее оплатить следующий абонемент, чтобы уже сегодня вечером нырнуть туда вновь. На глаза случайно попался полустертый крест на тыльной стороне запястья. То ли «плюс», то ли символ умножения.

Опять Каррух? В глубине души неожиданно всколыхнулось чувство брезгливости, и Вадим принялся яростно тереть свою руку, чтобы избавиться от знака. Поклонение фальшивому, вымышленному идолу воспринималось им как секс с синтетиком, причем далеко не новым и сменившим к этому моменту уже немало хозяев. Мыслимо ли так унижаться, когда вот, совсем рядом, в Вирталии появилось нечто настоящее?! Нечто, относящееся к тебе не как к покорному источнику щедрых подаяний, а как к родному, как к своему!

Виртуальные же суррогаты только заводили людей в болото лживой веры, не несущей им ничего, кроме унижения и подчинения новоявленным кумирам. Разогнать бы их всех к чертовой матери, навсегда запретив доступ в Вирталию, чтобы они не могли более осквернять ее землю и воздух! Импланты повыковыривать!

Вадим рывком сел на кровати, тяжело дыша от охватившего его праведного гнева. Таким разъяренным он не чувствовал себя уже давно. Вместе с тем его желание немедленно вернуться в Вирталию вспыхнуло в нем с еще большей силой. Но для этого требовалось наскрести денег на абонемент. Он снова заглянул в планшет.

На экране до сих пор висели предложения, из которых он выбирал в прошлый раз – участие в богослужениях. Вадим уже был готов швырнуть планшет об стену, но замешкался, зацепившись взглядом за суммы предлагаемых гонораров. Если взять контракт прямо сейчас, то полученная предоплата позволит сразу же купить абонемент и окунуться в любимые миры.

Такой шаг попахивал изменой, но торчать на службе у Карруха со свечкой в руках будет же не он сам, а его дайв, его управляемое программой тело. Душа-то останется при нем, и его убеждения ничуть не поменяются. Так что его совесть будет чиста.

А чтобы очистить еще и тело, то можно перед запуском контракта загнать дайва в душ.

Вадим плюхнулся обратно на койку, бодро стуча пальцами по экрану планшета. Контракт… предпочтительное время… подписка о неразглашении… душ… вроде бы ничего не забыл. Спустя минуту пискнул сигнал подтверждения, и кошелек пополнился греющей душу суммой. Ну наконец-то! Вадим бросил планшет на тумбочку и закрыл глаза, ожидая запуска программы. У него осталось одно-единственное всепоглощающее желание – поскорее вернуться.

Вернуться туда, где его ждали, вернуться домой.

* * *

Пакетик со льдом, который я прикладывал к разбитой скуле, давно уже превратился в пакетик с теплой водой, но я продолжал держать его у щеки, даже не замечая, как сочащиеся из него капли стекают мне в рукав.

Я чувствовал себя абсолютно опустошенным, обессиленным, выпотрошенным, точно бройлерная тушка. Мною овладела апатия и полнейшее безразличие ко всему. Вокруг жесткого пластикового кресла в коридоре полицейского участка, где я сидел, кипела жизнь, сновали люди, кто-то приходил, кто-то уходил, слышались окрики и ругательства, но все происходящее пролетало сквозь меня, не оставляя никакого следа, как будто я был привидением.

Все кончено, все позади, и моя жизнь окончательно утратила всякий смысл. Лишившись своих «Семьдесят пятых», я потерял все, и ничто на свете не могло восполнить этой потери…

В поле моего зрения остановились две пары ног, и я услышал, как меня окликнул по имени чей-то знакомый голос. На то, чтобы поднять налитую свинцом голову и сфокусировать взгляд, у меня ушла, казалось, целая вечность. Лицо стоявшего передо мной человека также оказалось хорошо знакомым.

По обыкновению коротко стриженые темные с проседью волосы, внимательный изучающий взгляд, съехавшиеся к переносице нахмуренные брови…

– Скверно выглядишь, – Овод озабоченно поджал губы и повернулся к сопровождавшему его полицейскому, – И давно он у вас так сидит?

– С самого утра, часа три уже. И, по-моему, за все это время он даже не пошевелился.

– Вот как? – Овод нахмурился еще сильней, – Эй, что это там у тебя?

Он коснулся моей правой руки, где из-под сжатых пальцев выглядывал обрывок бумаги. Я с некоторым усилием разжал кулак, явив на свет мятый клочок, оставшийся от фирменного пакета. На нем уцелела примерно половина логотипа с переплетенными канатами, а все остальное бесследно сгинуло в той драке.

Я бросил на соседнее кресло бесполезный мокрый пакет ото льда и аккуратно разгладил у себя на коленке свое последнее сокровище. Я почувствовал, как при виде искалеченного символа, растерзанного и униженного совершенства мои глаза наполняются слезами, и вновь стиснул обрывок в кулаке с такой силой, что ногти впились в ладонь.

– Так. Понятно, – крякнул Овод и вновь обратился к полицейскому, – Принеси-ка нам водички.

Тот убежал по коридору, а Овод достал из внутреннего кармана маленькую коробочку и выкатил на ладонь небольшой белый шарик.

– Сейчас мы тебя немного взбодрим.

– Зачем? – еле слышно прохрипел я.

– Нам нужны твои показания, а для этого тебя необходимо привести в форму… ага, спасибо! – он бросил пилюлю в принесенный стакан и покачал им, дожидаясь, пока шарик растворится, – Ты же сейчас даже собственное имя вряд ли вспомнишь. Вот, выпей.

Овод протянул мне стаканчик, и я послушно опрокинул его в рот, ни на секунду не задумавшись, чем именно меня тут потчуют. А если и ядом – то какая разница? В любом случае, впереди меня ждала лишь пустота, а так мне только меньше страдать придется.

– Вот и молодец. Пошли, – они с полицейским подхватили меня под руки и препроводили в кабинет, располагавшийся в дальнем конце коридора.

Здесь меня снова усадили в кресло, только уже более комфортное, а Овод со своим спутником сели за стол напротив меня. Некоторое время все молчали, как будто чего-то ожидая.

– Ну что, уже можно? – поинтересовался полицейский.

– Думаю, да, – Овод бросил взгляд на часы, – Включай запись.

Он снова посмотрел на меня, пристально всматриваясь в мое разукрашенное синяками лицо.

– Ну что, Олег, поведай нам свою печальную историю.

– Тоже мне, история, – при воспоминании о собственной глупости я невольно поморщился, – Завернул не в ту подворотню, и всего делов-то.

– Нет-нет! – замахал руками Овод, – Нас интересует самое начало твоей эпопеи! Давай-ка с того момента, когда в твоей голове впервые зародилась идея купить себе новые кроссовки…

Мой сбивчивый и сумбурный рассказ занял почти полчаса. Меня никто не торопил, более того, некоторые эпизоды Овод просил рассказать подробней, требуя максимально детально воспроизводить ход моих мыслей и описывая все испытываемые чувства. Не могу сказать, что такого рода эмоциональный эксгибиционизм доставлял мне большое удовольствие, изливать душу незнакомым людям – сомнительная радость. Но Овода я знал давно и хорошо, а он старался не усердствовать, подталкивая мой рассказ максимально тактично и мягко, так что я не стал особо упрямиться и выложил все начистоту.

В то же время в процессе повествования у меня все чаше возникало странное ощущение, что я пересказываю какой-то дурной сон – настолько нелепыми и алогичными казались мне мои же собственные недавние рассуждения и поступки. Как будто я вспоминал свои похождения после знатной пьянки, когда рассказываешь – и сам же себе дивишься.

Дойдя собственно до драки в переулке, я не выдержал и умолк, поскольку моя тупость к этому моменту стала настолько очевидной, что я просто не мог заставить себя рассказывать дальше. Как я мог быть настолько беспечным, настолько инфантильным и самонадеянным?!

– Хорошо. Достаточно, – Овод кивнул полицейскому, и тот остановил запись.

– Неплохо, неплохо! – коп выглядел странно довольным, – Хорошая фактура, явно выраженная симптоматика. Пойду, приобщу к делу.

– Да, Вы правы, – согласился Овод, – картина вполне типичная.

– Ну да, – вздохнул я, дождавшись, когда за полицейским закроется дверь, – задираться с уличной бандой – картина не просто типичная, а клиническая.

– Речь о другом, – поднявшись, Овод обошел стол и остановился рядом со мной, – Это тебе больше не нужно?

Он снова коснулся моей руки, и я, разжав кулак, недоуменно уставился на скомканную бумажку. Пока я соображал, что к чему, Овод забрал у меня обрывок пакета и выбросил его в мусорное ведро, после чего сел обратно.

– Видишь, тебе уже заметно лучше.

Меня вновь захлестнуло ощущение опустошенности, но теперь оно заметно отличалось от того, что я испытывал еще час назад. Меня более не снедали иссушающее отчаяние или обреченная безнадежность. Если раньше я напоминал себе безжалостно выпотрошенную куриную тушку, то сейчас я воспринимал себя, скорее, как чистую пустую ванну, из которой слили всю воду и откачали все эмоции. И эта новая пустота настойчиво требовала заполнения.

– Так, подожди, – я хотел помассировать еще пылающее от стыда лицо, но тут же чертыхнулся, задев свежий синяк под левым глазом, – Что здесь, вообще, происходит? Что за пилюлю ты мне скормил? И каким образом мой рассказ поможет поймать тех хулиганов?

– Если начинать с конца, – Овод довольно ухмыльнулся, из его взгляда ушла та недавняя озабоченность, с которой он на меня смотрел, – то все твои обидчики нам прекрасно известны, и уже сегодня-завтра мы их упакуем. Хотя штрафы и очередная отсидка вряд ли их исправят. Если хочешь, можем их немного помять при задержании, но они привычные…

– А пилюлька? Я после нее ощущаю себя как пустая бочка.

– «Эмоблок-Р», подавляющий эмоциональную реакцию мозга. Помогает вернуть заведенного человека в более-менее трезвомыслящее состояние.

– «Заведенного»? Кем и куда?

– Ответ на данный вопрос мы как раз и пытаемся отыскать, – Овод ткнул в меня пальцем, – Ты подвергся внешней эмоциональной накачке, заставившей тебя, позабыв обо всем, полностью сосредоточиться на идее покупки новых кроссовок. Если прозевать самый начальный этап, когда в мозгу ни с того ни с сего рождается некая навязчивая мысль, то после, когда она уже полностью завладела всеми твоими думами, сопротивляться ей практически невозможно. Если человек завелся, то остановить его способен только «Эмоблок», но для этого рядом должен находиться кто-то, кто заметит произошедшие в тебе перемены и верно их интерпретирует.

– Медиаторы?! – вытаращился я, – Здесь, за Стеной?!

Я мысленно вернулся во времена эпопеи со «Светлым Городом» и с удивлением отметил, что тогда, попав под воздействие Киры, вел себя примерно так же – сопли, слезы, отчаяние… Даже удивительно, почему соответствующие параллели не пришли мне в голову раньше. Потом Александр Саттар немного меня натаскал и обучил некоторым фокусам, позволяющим сопротивляться медиаторским атакам, но я никак не ожидал, что столкнусь с ними вновь здесь, за тысячи километров. И оказался совершенно не готов, уступив им позорным нокаутом в первом же раунде.

– После той масштабной чистки, что прокатилась по их рядам, многие оказались отправлены в отставку, – Овод крутанулся в кресле и включил кофеварку, – Позже еще пошли разговоры о возможных судебных разбирательствах и крупных исках, отчего немалое количество последовательниц Киры, так и не смирившихся со своим поражением, предпочли от греха подальше съехать сюда, за Стену.

– И вот тут-то они смогли развернуться в полную силу, да?

– Пуганая ворона, как известно, и куста боится, поэтому в первое время они вели себя тихо. Тут ведь нравы несколько отличаются от тамошней цивилизации, – он ткнул большим пальцем в потолок, – Чрезмерная активность обязательно привлечет внимание. И еще хорошо, если тобой заинтересуется только полиция. А то совсем другие люди могут тебя в такой оборот взять, что ты о тюремной камере мечтать будешь.

– Чем же они тогда здесь промышляют? Чем себе на хлеб зарабатывают?

– Прикидываются психотерапевтами. Лечат людям расшатавшиеся нервы, восстанавливают рушащиеся семьи, утешают в случае утраты, помогают обрести уверенность в себе и так далее – оказывают всем желающим вполне безобидные и реально полезные услуги. Репутацию себе заработали вполне достойную, в клиентах недостатка не испытывают. Никаких вопросов к ним у нас до сего дня не возникало.

– Что же тогда изменилось? – я постучал себя по лбу, – Мой случай как-то не очень походит на психотерапию.

– Мы и сами в недоумении, – Овод подхватил две дымящиеся чашки кофе, протянув одну мне, а другую поставив перед собой на стол, – С некоторых пор начали происходить такие вот инциденты, когда человека накоротко замыкало на какой-то навязчивой идее, причем настолько крепко, что его поведение начинало носить явные признаки фанатичного религиозного поклонения.

Он сделал паузу, чтобы отпить кофе и собраться с мыслями. Я последовал его примеру.

– Ты, можно сказать, еще легко отделался, – продолжил Овод, с явным сожалением отставив чашку. Наслаждаться благородным напитком куда приятней, чем погружаться в бездну человеческого безумия, – Людей ведь клинит на что угодно – модные шмотки, дорогие машины, роскошные особняки. Твои чудачества – сущий пустяк в сравнении с теми проблемами, которые обрушивались на головы других пострадавших. Даже до суицидов доходило.

– Честно говоря, похожие мысли и меня посещали, – я поежился, вспоминая собственные переживания, – Весь мой мир тогда съежился до вожделенной коробки и логотипа на ней. А ее утрата воспринималась мной как чуть ли не конец света.

Покосившись на мусорное ведро, куда Овод выбросил обрывок пакета, я с некоторым беспокойством проинспектировал свои эмоции, но ничего подозрительного не обнаружил. Бумажка и бумажка. Я облегченно выдохнул.

– Но в чем смысл таких атак? – у меня родилась внезапная догадка, – Новая разновидность рекламы?! Ведь это идеальный способ заставить человека купить тот или иной товар!

– Да, такова была наша первая рабочая версия, но в ней имеются некоторые нестыковки.

– Какие? – мысль об абсолютном маркетинговом оружии казалась мне настолько простой и очевидной, что я не усматривал в ней никаких изъянов.

– Атаки всякий раз нацеливают людей на разные предметы вожделения. Нет никакой логики, нет никакой последовательности, – Овод развел руками, – категории, бренды, ценовые диапазоны, да и конкретные мишени для обработки выбираются совершенно случайно. Такое впечатление, что кто-то просто палит наугад в белый свет без какой-либо внятной цели.

– Ну, – я поскреб затылок, – доведись мне дорваться до такого мощного оружия, то я бы тоже мог некоторое время развлекаться, испытывая его на всем подряд. Просто забавы ради.

– Вполне себе вариант, – согласился Овод, – но любая забава рано или поздно наскучивает, а наш подопечный резвится так уже третью неделю, и частота атак постоянно растет.

– Третью неделю?! – он снова сумел меня удивить. Даже под «Эмоблоком».

– Ага. И именно поэтому я все же предпочитаю версию рекламной акции. Но не конкретного продукта, а самой технологии, позволяющей гарантировано продать все что угодно.

Я пригубил свой кофе, упорядочивая скачущие в мозгу мысли. Предложенный Оводом вариант выглядел вполне правдоподобно, да, но он так и не отвечал на один, возможно, самый главный мой вопрос.

– Если такие инциденты продолжаются уже на протяжении без малого месяца, то почему вы никак не реагируете?

– А ты сам подумай, – Овод поднялся, чтобы убрать пустую чашку в мойку. Мало кому нравится рассказывать о том, как у него что-то не клеится.

Долго размышлять мне не пришлось, ответ лежал буквально на поверхности.

– Проблемы с доказательной базой?

Я рад, что твоя рассудочная деятельность уже полностью восстановилась, – он присел на подоконник и сложил руки на груди, – Я с самого начала не надеялся, что нам удастся заполучить отпечатки пальцев или иные материальные улики. Однако, исходя из своего предположения, я рассчитывал, что рано или поздно в маркетинговые отделы крупных компаний начнут поступать уникальные предложения, обещающие кратно поднять продажи и увеличить выручку. Тут мы бы и взяли наших дебоширов с поличным, но, сколько я не забрасывал удочки – глухо. Никто так и не проявился, а инциденты все продолжаются.

– Но что мешает самим заглянуть в гости к потенциальным подозреваемым? Вам же известны их координаты? Задать несколько вопросов о погоде и все такое…

– Такой вариант я тоже рассматривал, но тут присутствует одни тонкий нюанс, который здорово охлаждает мой энтузиазм, – Овод запрокинул голову и уставился в потолок, после чего со вздохом продолжил, – Я уже говорил, что чрезмерная активность вредна для здоровья, да? Следовательно обсуждаемая нами бурная деятельность, развернутая в последнее время практически у нас перед носом, может иметь под собой лишь две возможные причины.

– А именно? – он умолк, и я в нетерпении решил его подтолкнуть.

– Либо у кого-то совершенно нет мозгов, – Овод загнул один палец, – но полный тупица не смог бы продержаться так долго, да еще и наращивая обороты. Либо, – он загнул второй палец и недовольно поморщился, словно это действие причиняло ему боль, – может статься, что за его спиной маячит весьма влиятельный покровитель, один из тех, кому даже я предпочел бы лишний раз дорогу не перебегать. И такой расклад меня совершенно не радует. Вокруг нас происходит нечто непонятное, что может повлечь весьма и весьма серьезные последствия, а мы сидим со связанными руками и можем только наблюдать, каждый день начиная с изучения свежих сводок в поисках сообщений о новых случаях такого помешательства. И никто не знает, какой ад может тут разверзнуться, если кому-то придет в голову задействовать свое новое оружие на полную мощь.

Я знал Овода уже достаточно давно, чтобы различить в его голосе едва заметные нотки страха и беспомощности. Быть может, только в моем присутствии он позволял себе чуть больше откровенности, тогда как в остальное время представлял собой верного воина Системы без страха, упрека и вредных привычек, уверенного и решительного, всегда готового повести людей за собой. Кроме того, мы с ним уже оказывались в аналогичной ситуации когда разыскивали охотившегося на членов Лиги убийцу. Тогда точно так же часы неумолимо тикали, а мы абсолютно ничего не могли поделать, превратившись в парализованных ужасом от осознания неминуемой катастрофы зрителей.

В тот раз нам банально повезло, но надеяться, что удача будет сопутствовать нам всегда и везде – легкомысленно и глупо.

– Держи! – очнувшись от раздумий, я едва успел поймать брошенную мне Оводом коробочку с «Эмоблоком», – Всегда полезно иметь под рукой противоядие.

– А как же ты?

– У меня еще есть, не волнуйся. После «Светлого Города» я стал крайне мнительным и стараюсь быть постоянно готовым к любым пакостям, которые может преподнести мне окружающий мир. И тебе того же советую, – Овод наставил на меня указательный палец, – Александр ведь тренировал тебя тогда, перед визитом в логово Киры, верно?

– Да, разумеется.

– Так вот, сейчас самое время вспомнить все те приемы, которым он тебя тогда обучил. Да и с Юлей поговори, ладно? Вам следует присматривать друг за другом, чтобы не прозевать тот момент, когда кто-то из вас опять съедет с катушек. В том, что ты успел ухнуть так глубоко, присутствует толика и ее вины, кстати.

– Все ее внимание сейчас посвящено Кирюшке, – пожал я плечами, – Мне почти ничего и не перепадает.

– Я понимаю, – кивнул Овод, – но все равно будьте начеку. И обязательно дайте мне знать, если с вами или кем-то из ваших знакомых приключится подобная неприятность. В конце концов, у тебя уже имеется соответствующий печальный опыт, ты лучше, чем кто бы то ни было сможешь распознать манипуляцию, так что будь начеку. Я также постараюсь держать вас в курсе.

– Хорошо.

– Вот и славно! – он отклеился от подоконника и взглянул на часы, намекая, что наша беседа окончена, – Я был бы рад поговорить подольше, да и поводы для дружеских посиделок можно найти более приятные, но увы. Работа не ждет. Передавай жене от меня огромный и горячий привет.

* * *

От мельтешения бесчисленных синих и красных огней у Андрея зарябило в глазах. Казалось, что здесь, на пятачке перед заброшенным складом, собрались все экстренные службы города, вплоть до ассенизаторов и электриков. Да, по нынешним временам убийство представлялось и в самом деле чрезвычайным происшествием, но подобного ажиотажа он не припоминал. И уж тем более не мог взять в толк, для чего руководству пришлось именно его срочно вызывать на место преступления.

Андрей не являлся выдающимся экспертом-криминалистом, за его плечами не числилось десятков распутанных сложнейших дел или пойманных рецидивистов. Единственное объяснение, которое он смог придумать – либо жертва, либо преступник были каким-то образом связаны с его персоной, отчего Андрей заметно нервничал. Мучимый сомнениями, он даже позвонил по дороге паре знакомых, даром, что стояла глубокая ночь, но с ними все оказалось в порядке, за исключением вороха сонных проклятий, которыми они его осыпали.

Выйдя из машины, он был вынужден пригнуться, уворачиваясь от пролетевшего над ним патрульного дрона. Поднятый его винтами вихрь едва не сорвал фуражку с головы, и ее пришлось придержать рукой. То обстоятельство, что территорию сканировали уже на столь дальних подступах к месту преступления, свидетельствовало о серьезной озабоченности того, кто отдал такой приказ. Впрочем, район и вправду достаточно глухой, камер тут немного, и для обнаружения возможных следов или улик приходится по старинке детально осматривать чуть ли не весь квартал.

– Андрей Крамов, – представился он, подойдя к полицейским, сторожившим огражденный периметр, – Меня Солонин вызвал.

– Да, проходите, – патрульный отступил в сторону, и Андрей зашагал в сторону старого облезлого складского здания, из всех щелей которого лился яркий свет от расставленных внутри прожекторов. За его спиной полицейский поднял рацию и доложил о прибытии очередного визитера.

Войдя внутрь, Андрею пришлось зажмуриться, поскольку после темной улицы его полностью ослепило.

– Привет! Спасибо, что заскочил! – приоткрыв один глаз, он сумел рассмотреть подошедшего невысокого и пухлого полковника, командующего его подразделением.

– Вы благодарите меня за выполнение приказа? – с некоторым усилием удалось ему разлепить и второй.

– Да брось! – отмахнулся Солонин, отчего перстни на его толстых пальцах ярко блеснули в свете софитов, – Это всего лишь просьба.

– Ладно, я весь внимание, – в его взгляде Андрей не заметил следов сочувствия или скорби, следовательно убийство не затрагивало его лично, и ему немного полегчало, – Что тут стряслось?

– Некоторое время назад этот склад облюбовали почитатели Карруха, – Солонин зашагал вперед, поманив его за собой.

– Карруха? Кто это?

– Один из сонма виртуальных божков, заполонивших нынче Вирталию. Весьма популярный, впрочем.

– Что-то я потерял нить, – Андрей запрокинул голову, рассматривая ржавые балки, кое-где на которых еще виднелись остатки старой отслоившейся краски, – Если бог виртуальный, то что его последователи забыли здесь?

– Почем мне знать? – полковник провел ладонью по лоснящейся лысине, пригладив несколько жидких волосков, – Быть может, из соображений престижа? Настоящие свечи, настоящий ладан…

Андрей потянул носом воздух, в котором и в самом деле еще чувствовался аромат благовоний.

– Занятная эклектика, – хмыкнул он, – По мне, так современные боги должны требовать соответствующих ритуалов. Ну, там, молнии всякие, голографические проекции, вместо архаичных свеч – лазеры, ну и так далее.

– Эх, молодо-зелено. Ни черта ты не смыслишь в настоящем шике! Такого барахла на каждом углу – навалом, а вот антикварную атрибутику еще поискать надо! Ритуал, собранный из новомодных фишечек – дешевка, а боги предпочитают древность и традиции.

– Так этого, как его там, Карруха еще год назад и в помине не было! При чем здесь традиции?

– Да кого это волнует?! Любой адепт клятвенно заверит тебя в том, что его идол существовал всегда, самого начала времен, просто мы лишь недавно о нем узнали. А традиции-то у него о-го-го какие!

– Старые боги будут недовольны.

– Это уже не наша проблема, – не без злорадства отмахнулся Солонин, – мы на других делах специализируемся. Вот, полюбуйся.

Они вышли в просторный зал, где еще суетились криминалисты. В его центре располагалась площадка, расчищенная от старых коробок, пустых бочек и прочего хлама и превращенная в импровизированное святилище. Впрочем, на данный момент весь антураж был безжалостно разгромлен. Тут и там виднелись разбросанные по полу позолоченные чаши, поваленные стойки с драпировкой, разорванные книги…

– Что тут за погром приключился? – полюбопытствовал Андрей, окинув взглядом панораму побоища, – Божью благодать не поделили?

– На самом деле все немного запутанней, – вырвавшийся у Солонина тяжкий вздох подсказывал, что на самом деле запутанности эти не только весьма многочисленны, но и крайне неприятны, – Мы уже почти месяц получаем сообщения о том, что на подобные сходки горе-апостолов с некоторых пор совершаются набеги неизвестных злоумышленников.

– Борцы с мракобесием? Традиционалы?

– Найдешь ответ – получишь внеочередное повышение.

– Даже так? – Андрей удивленно приподнял бровь.

– Они либо невероятно умны и пронырливы, либо их покрывает кто-то на самом верху, – полковник снова пригладил лысину, словно проверяя, не выросла ли у него с перепугу новая пышная шевелюра, – Иначе как объяснить, что во всех случаях ни одна камера в округе не смогла их засечь.

– Хм, уже интересней.

Такой поворот придавал делу дело совершенно иной окрас, в нем начали проступать интрига и масштаб, но Андрею по-прежнему оставалось неясно, ради чего его вызвали на место преступления. Обычно стажеров натаскивают на более примитивных прецедентах, не требующих привлечения конспирологических теорий. Но он предпочел не торопить Солонина, дожидаясь, чтобы тот выложил все сам.

– Однако до сих пор все ограничивалось погромами и отдельными синяками, – продолжал полковник, – С убийством мы столкнулись впервые.

Он остановился и кивнул на прикрытое простыней тело. Труп лежал ничком, вытянувшись во весь рост и раскинув руки в стороны, что делало версию о несчастном случае маловероятной. Случайные покойники так аккуратно не укладываются.

– Уже выяснили кто такой?

– Вадим Филенов. В наших базах ничем особо не отметился. Жил на пособие, почти все время проводил в Вирталии, подрабатывая эпизодической сдачей своего дайва в аренду. В частности вот для таких богослужений, – Солонин невесело хмыкнул, – Вряд ли он предполагал, что все обернется таким интересным образом.

– Вы хотите сказать, что это – дайв?! – искренне удивился Андрей, – Но на кой черт он здесь понадобился?!