Текст книги "Профессор Матусос и цирманский зверь. Сказочная повесть"

Глава 4. Архив Большого университета

Почти всю неделю профессор был ужасно занят. Он отправил восемнадцать писем иностранным ученым, с которыми состоял в переписке по вопросам животных наук, закончил статью о подходе к классификации пушканообразных, написал в самую старую и уважаемую газету страны, «Вечерний тутрсондский сплетник», гневную заметку об из рук вон плохом содержании зверей в городском зоопарке и в четырнадцатый раз вступил в спор и насмерть поссорился с профессором Пунтаатом из-за несогласия по вопросу возможности происхождения особ королевской крови от тех же древних предков, что были у всех остальных людей. Профессор Пунтаат неопровержимо доказывал, что короли относятся к совершенно отдельной и не в пример более совершенной ветви живых существ. Разве выдающиеся умственные способности королей из рода Эрликов, их неотразимая внешность, и особая, ни у кого более не встреченная доселе форма ушей, не есть верные признаки этого?

По поводу красоты или ума Матусос возражать не стал, но «ушной» довод Пунтаата разгромил очень простым и действенным способом. Во время лекции, на которой профессор Пунтаат показывал студентам гипсовые макеты увеличенных в пятьдесят раз левых ушей Эрликов с XXIII по XXVIII и приводил тринадцать удивительных особенностей их строения, дверь в аудиторию распахнулась. В нее, возглавляемые профессором Матусосом, маршем вошли двадцать пять жителей славного города Туртсонд. Среди них было пять матросов, один поэт, два художника, лекарь, пожарный, пекарь с двумя сыновьями, певица, торговка сушками и даже один воришка-карманник. Уши каждого из них имели в точности ту же форму и обладали всеми теми же тринадцатью удивительными особенностями, что и уши почтенных монархов. В особенности точно повторяло все завитки королевских ушей ухо карманника Кыртса. Профессор Пунтаат пытался говорить что-то о недозволенных способах ведения научных споров, но теория его понесла существенный урон, а студенты довольно громко хихикали и ехидничали.

Профессор Матусос не забыл о своем обещании заняться цирманским зверем только благодаря исполнительному Тейе. Когда осталось уже всего два дня, ассистент пристыдил профессора и напомнил, что люди приехали издалека лишь ради встречи с ним, а он даже не удосужится открыть для вида пару книг в библиотеке. Пристыженный Матусос вздохнул и в сопровождении верного Тейе отправился на ночь рыться в пыльных томах и свитках.

Слова об «известнейшей и богатейшей библиотеке Большого университета» произносились, конечно, в качестве грубой лести, но и от действительности были недалеки. Правители королевства Тр неустанно следили за тем, чтобы библиотека постоянно пополнялась и расширялась. Основанная вместе с университетом как предписывал список королевских дел, она оказалась на удивление полезной самим королям. Во-первых, в большой библиотеке можно было легко спрятаться от надоедливых придворных и вздремнуть часок в укромном уголке, но не под каким-то неважным предлогом, а как бы с целью припасть к сокровищнице мудрости прошлого. Во-вторых, в книжках попадались иногда очень интересные картинки, куда интереснее, чем военные карты и парадные портреты королевской семьи, которые монархам полагалось рассматривать по долгу службы. А в-третьих, по старинным книгам ученые неопровержимо доказывали потрясающую древность королевского рода, что самим королям было безразлично, но в спорах с соседями полезно, да и на иностранцев производило впечатление.

Раздел «Животные науки. Звери, птицы, растения. Мелочь пузатая. Жизнь как она есть» был изучен профессором Матусосом за годы работы в университете вдоль и поперек, а благодаря дружбе с библиотекарями он был первым, кто узнавал о новых книгах. Поэтому теперь профессору не потребовалось много времени, чтобы найти в лабиринте залов, шкафов и полок нужное место. Он быстро отобрал необходимые тома, а Тейе перенес книги на стол, выбранный для работы.

Нескольких трудов, упомянутых мурджипурджианцем, в знакомом разделе, впрочем, не оказалось. Подойдя к библиотекарю, Матусос путем непродолжительных расспросов выяснил, что эти книги оказались в глубоко презираемом им разделе «Сказки. Легенды. Россказни. Побасёнки». Сдерживая раздражение, профессор пробежался вдоль шкафов и там, в результате чего стопка книг на рабочем столе выросла еще на добрых пятнадцать томов. Работа закипела.

Когда рассвет окрасил розовым шляпу и лицо стоящей перед заливом Удачной рыбалки статуи Эрлика I, отчего сонный памятник, казалось, недовольно поморщился, профессор Матусос и его ассистент Тейе стали обладателями целой кипы заметок о загадочном цирманском звере. Вот что они выяснили.

Первым слух о необычном звере из царства Цирмани принес в Тр, тогда еще гордо именовавшееся Трумпааварданскваа, великий путешественник Дартсканден. О цирманском звере написано в книге о его третьем путешествии, самом опасном и продолжительном. К сожалению, в той же книге путешественник поведал о говорящей лягушке из страны Тухтан-Мухтан, людях-помидорах с острова Кунс и исполняющем желания кофейнике султана Шехтермека. Книгу читали с удовольствием, Дартсканден стал богат и знаменит после ее издания, но все единодушно сочли рассказы путешественника выдумкой.

Еще с десяток путешественников, полдюжины ученых и даже один генерал, водивший войска Тр на помощь союзникам из дальних стран, как оказалось, с тех пор упоминали цирманского зверя. Что удивительно, все они были совершенно единодушны и довольно-таки точны в описании места, где водится таинственный зверь, но самого зверя описывали совершенно по-разному. Генерал говорил о массивном существе размером со слона, покрытом толстым серым панцирем, обладателе трех рядов бивней на морде и острых шипов на спине. Дартсканден, напротив, писал о небольшом животном, величиной примерно с собаку, с короткой светло-коричневой шерсткой и пушистым бежевым хвостом. И если генерал в первую очередь подчеркивал грозный облик и мощь зверя, то великий путешественник превозносил его невероятную хитрость и способность обмануть охотников.

Заметки профессора и его ассистента выглядели престранно. Например, под заголовком «Цвет» были собраны такие определения:

ярко-красный

иссиня-черный

серый, подобно броне носорога

нежный светло-коричневый

переливчатый

цвета рыбного супа моей матушки

цвета глаз самой прекрасной девушки на земле

не пойми какой

совсем забыл, давно дело было

Столь же разнообразно путешественники и ученые описывали размер, повадки, любимые блюда и голос обитателя далекого Цирмани. И лишь пещера, в которой он живет, во всех рассказах выглядела весьма правдоподобно и на удивление одинаково.

Кроме всего прочего, Матусос и Тейе заметили, что более поздние книги и научные труды с почтением упоминают одну и ту же книгу как самое полное и заслуживающее уважения описание цирманского зверя. Это была работа почтенного магистра Варстхонда «О внушающем трепет цирманском вилорогом звере, его необычных повадках, жизненных взглядах и отвратительном запахе». В самых свежих книгах также говорилось о том, что автор познакомился с трудом Варстхонда в университетской библиотеке Туртсонда. Разгоряченный азартом научного поиска, профессор Матусос бесцеремонно разбудил библиотекаря и потребовал поскорее выдать ему драгоценный том.

Библиотекарь видел сладкий утренний сон о поимке и публичной порке студента, который повадился писать на книгах известных ученых посвящение себе от их имени. Всё еще находясь во власти сна, слыша повизгивание студента и свист розог, библиотекарь некоторое время только блаженно улыбался, но постепенно пришел в себя и со вздохом побрел к своему столику. Там он еще около четверти часа вздыхал и рылся в больших амбарных книгах, после чего снова заулыбался, и выписал профессору на листочке номер шкафа и полки, где стояла вожделенная книга. Не дожидаясь благодарности Матусоса, библиотекарь рысью понесся обратно на свою лежанку, надеясь досмотреть публичное унижение юного вредителя до конца.

А Матусос так же быстро кинулся в другую сторону, за книгой Варстхонда, которая почему-то оказалась в разделе «Мода. Одежда. Парфюмерия. Прически. Неотразимый макияж». Видимо, наличие слова «запах» в названии направило служителей библиотеки, расставлявших книги, по ложному следу.

Шкафы и полки пролетали мимо профессора Матусоса, когда сжимая в руке бумажку с номером шкафа, он почти бежал от нетерпения к полке с заветной книгой. «Макароны»… «Мелодии»… Уже ближе! «Мифология»… Совсем близко! «Муравьи»… Стоп, назад! «Мода»! Вот оно!

Еще подбегая к нужному шкафу, профессор почуял неладное. Все полки ломились от книг, лишь одна была пуста, и только пыльные разводы указывали на то, что еще недавно здесь тоже рядами стояли фолианты и брошюры. Подойдя к шкафу поближе, Матусос увидел, что на полу, сброшенные с полки и варварски разбросанные, валяются книги. Похоже, что кто-то искал нужную ему книгу, но не удосужился аккуратно пройтись по надписям на корешках, а просто, недолго думая, сбросил все с полки, и стал искать уже в куче на полу, яростно отшвыривая в сторону ненужные тома.

Дело тут было серьезное, Матусос бросился обратно и снова разбудил библиотекаря. Тот был раздражен и зол. Вместо упоительного сна о телесных наказаниях, теперь ему приснилось, что своими надписями нахальный студент наложил заклятие на все книги в библиотеке, и стал ее единственным владельцем. Несчастный библиотекарь вынужден был не только не наказывать наглеца, а еще и работать на него, выискивать еще не испорченные юношей издания и приносить ему для нанесения хулиганских надписей. Книги жалобно пищали и прятались, но библиотекарь вытаскивал их из убежищ, и, обливаясь слезами, нес на расправу. Спросонья библиотекарь утирал слезы и хлюпал носом. Но когда до него дошло, зачем его разбудили вторично, книжный страж проявил весьма неожиданную прыть и добежал до раздела «Мода», опередив профессора почти на три шкафа.

Вместе с подоспевшим Тейе профессор и библиотекарь бережно расставили тома, рукописи и свитки на места, а те, что пострадали при падении, сложили аккуратной стопочкой для отправки в ремонт. В куче обнаружили даже книжку «Уроки домоводства мамаши Дустсон», явно из другого раздела, и ее отложили для водворения на место. Но только, вот беда, книги почтенного Варстхонда они так и не нашли. Видимо, именно она и была целью неведомых вандалов.

Взяв с библиотекаря слово пока что не рассказывать никому о пропаже книги, профессор Матусос и его верный ассистент покинули здание библиотеки. От возмущения и неудовлетворенного любопытства профессор, несмотря на бессонную ночь, был возбужден и решительно настроен тут же приступить к поискам и найти пропавший научный труд во что бы то ни стало.

Глава 5. Подозреваемые

Тейе пытался протестовать и уговорить профессора не будить уважаемых гостей из дальних стран, но Матусос был непреклонен. Заявив, что такие новости не могут ждать, он отправил ассистента домой отсыпаться, а сам решительно ворвался в гостиницу «Усталый поросенок», растолкал храпевшего при входе воина с огромной кривой саблей и потребовал вести его к господину Туркундуру.

У двери в номер боролась со сном еще более внушительная охрана. Двое рослых воинов с копьями и щитами отчаянно пытались пусть и с закрытыми глазами, но удержаться на ногах. Шумное появление профессора заставило их немного приободриться и напустить на себя грозный вид. Но как только стражники услышали, что дерзкий нарушитель спокойствия это уважаемый профессор Матусос, они тут же настежь распахнули перед ним двери и лихо отсалютовали копьями.

Слуга господина Туркундура, дремавший в одежде на диванчике в прихожей, быстро скатился со своего неудобного ложа, и не открывая глаз исчез за дверью спальни. Оттуда донесся протяжный и недовольный скрип кровати, затем еще более недовольный голос главного мурджипурджианца, но затем кровать скрипнула уже резко и решительно, после чего так же решительно в прихожую вышел сам господин Туркундур. Его лицо, несмотря на ранний час, светилось радушием.

Профессор порывался начать рассказ, но до тех пор, пока в прихожей как по волшебству не появился столик, на столике чайник, чашечки и несколько блюдец со сладостями, а одна из чашек не наполнилась горячим чаем и не оказалась в руках Матусоса, ему не удалось произнести ни слова. Увидев, что профессор по-честному отпил из чашки, господин Туркундур улыбнулся и жестом пригласил Матусоса к разговору.

Профессор кратко рассказал о пропаже книги. Мурджипурджианец на мгновение помрачнел и дал какую-то отрывистую команду своему слуге. Тот молча стремительно выбежал из номера. В следующую секунду лицо господина Туркундура вновь озарилось добродушием. Он сказал, что пропавшей книги жаль, но, конечно же, прославленной на весь мир полиции города Туртсонд не составит труда ее найти. Господин Туркундур добавил, что сожалеет, но он и его спутники ничем не смогут помочь славной полиции, ведь они в городе недавно и ничего и никого здесь не знают. Но все же есть в этой истории и кое-что радостное, – тут господин Туркундур широко улыбнулся, – а именно то, что уважаемый профессор, похоже, заинтересовался цирманским зверем.

Тут профессор неожиданно и сам понял, что зверь, которого еще неделю назад он искренне считал выдумкой и детской сказкой, не на шутку заинтересовал его. Господин Туркундур посоветовал профессору перво-наперво отдохнуть после бессонной ночи и пообещал всю возможную помощь, которую только может оказать скромный иностранец в огромном незнакомом городе. Сам же он будет лишь с надеждой дожидаться от уважаемого профессора дальнейших известий, ведь господину Туркундуру не сравниться с уважаемым профессором ни в уме, ни в известности.

Они распростились, и профессор Матусос отправился домой. Выходя из гостиницы, он заметил, что никто из мурджипурджианцев уже не спал, спешно отдавались непонятные распоряжения и получавшие приказ со всех ног бросались его исполнять. Но обдумывать увиденное у профессора уже не было сил, и он отправился домой.

Немного поспав, Матусос вернулся в университет и первым делом решил узнать у других профессоров животных наук, не спрашивал ли их кто-то о цирманском звере. Ничего интересного узнать не удалось, ни самим зверем, ни книгой никто давно не интересовался. Вроде бы, пару недель назад какие-то иностранцы задавали вопросы, но были ли это мурджипурджианцы или какие-то другие гости Туртсонда, узнать не удалось. На факультете животных наук было принято интересоваться в первую очередь животными науками, а не теми, кто интересуется животными науками.

Вместе с выспавшимся Тейе профессор вновь направился в библиотеку. Библиотекарь очень переживал из-за пропавшей книги и сам бросился навстречу Матусосу и его спутнику. Но вот только пользы от него оказалось немного. Разговор с ним вышел примерно такой:

– Друг мой, – спрашивал Матусос, – чтобы взять почитать книгу почтенного Варстхонда, нужно спросить у вас, где она стоит, так?

– Так точно, у меня, а у кого ж еще? – подтверждал библиотекарь.

– Тогда, стало быть, и похититель книги должен быть у вас спрашивать об этом, так? – продолжал профессор.

– Должен был, а иначе-то как? – уверенно кивал библиотекарь.

– Тогда, любезный друг, – наседал Матусос, – кто и когда спрашивал у вас о книге магистра?

– Кто ж спрашивал? Да мало ли кто спрашивал! – задумчиво ответствовал библиотекарь. – Вот вы же сами и спрашивали вчера. Я вам тут же все как есть рассказал, и шкаф и полочку, и на бумажке написал, чтобы удобнее было, значит, искать, что по дороге не забыть случайно.

– Это понятно, – уже начинал сердиться профессор. – А кроме меня еще кто-то про книгу спрашивал?

– Спрашивал, конечно! – библиотекарь весь светился от желания помочь. – Вот тот, кто книгу украл, тот и спрашивал.

– Но кто это был?! – профессор перешел на крик.

– Ясно кто был: нехороший был это человек! – голос библиотекаря дрожал от обиды. – К нам библиотеку ведь кто хочешь приходит, то хороший студент, а то дрянь какая-нибудь. Сразу-то и не отличишь. А один тут и вовсе повадился вредить, господин профессор, книжки – книжечки мои! – портить. Пишет, мерзавец, на книжках, вот тут вот, на первом листе, посвящение себе от имени автора. Вчерась взял, например, профессора Конрстроонде, «О разных кристаллах», том 4, и там написал: «От дядюшки Арвиндта дорогому М., который умнее, лучше и способнее меня в сто раз, а уж какой красавец, просто слов нет». Боров хрюненгаардский ему дядюшка!

Профессор насилу прервал горькие жалобы библиотекаря. После получаса вопросов, криков и увещеваний Матусосу все же удалось кое-что выведать.

Раз в неделю библиотекари совершали обход всех книжных шкафов, полок и стопок. Если они находили что-то неправильное, не поставленные на место книги, посторонние предметы или еще что-то подобное, непорядок тут же устранялся. Последний обход состоялся три дня назад, и стало быть в последние три дня похититель книги о цирманском звере и должен был посетить библиотеку. По записям библиотекаря нашлось девять человек, которые за чем-либо обращались к нему за эти дни.

Матусос взял заботливо переписанный для него библиотекарем список имен и отправился в университет поговорить с другими профессорами. Довольно скоро удалось выяснить личности семи из девяти посетителей библиотеки. Это были обычные студенты и студентки, и, поговорив с каждым из них лично, профессор пришел к выводу об их невиновности.

Таким образом, под подозрением оставалось двое. Один был записан под именем Тор-дын-Баартандар Мелкиден (что было для Туртсонда весьма необычно), второй значился как Пек Тренст (что для Туртсонда было весьма заурядным именем). Пек Тренст библиотеку посетил только однажды, и взял какую-то неинтересную книжку о домоводстве, а вот господин Мелкиден являлся в нее ежедневно и сегодня тоже уже сидел где-то в недрах библиотеки. Имя было загадочным, книги Мелкинден брал все больше старинные и редкие. Профессор Матусос решил начать с него и отправился разыскивать Тор-дына-как-бишь-его-там.

Одного взгляда на господина Мелкидена оказалось достаточно, чтобы понять, что и его нужно вычеркивать из списка подозреваемых. Увенчанный огромной копной нечесаных волос, юный Тор-дын-Баартандар сидел в самом дальнем углу читального зала и что-то усердно писал, высунув для верности язык. Вокруг него возвышался крепостной вал из книг великих поэтов прошлого, к которым Тор-дын то и дело обращался по имени, как к давним приятелям:

– Алласандр, послушай, каково а? А ты бы смог так? Ни в жизнь бы не смог!

– Эк я загнул, Веллиам, ну не гений ли я?

Господин Мелкинден был настолько увлечен своим занятием, что не заметил, как профессор подошел к нему и прочитал через плечо:

Сижу один я в библиотеке,

Пишу на удивление великие стихи.

Великих поэтов еще не было в нашем веке,

А вот он и я, всем привет, хи-хи!

Тор-дын прикрыл было свои строчки рукавом потертого сюртука, но Матусосу всё уже было ясно, и он лишь для удовлетворения собственного любопытства спросил:

– Юноша, как вас зовут на самом деле? Не будете же вы утверждать, что вот эти все «Тор» и «дын» – ваше настоящее имя?

Поэт покраснел и смутился. На самом деле его звали Тоом Мелк, что было для города Тортсунд вполне обычно. Для заурядного поэта или, скажем, автора детских стихов это, по мнению юноши, еще могло сгодиться, но в великие поэты с таким именем не стоило и соваться. Пришлось придумывать псевдоним посолиднее.

Тут профессор понял, что если не уйти сейчас, но придется выслушивать еще и стихи будущего светоча транской поэзии. Он пожелал юноше удачи и поскорее сбежал, но прежде посоветовал подумать, стоит ли вообще соваться в поэты, даже под сенью такого без сомнения удачно выбранного имени.

Оставалось последнее имя в списке. Пек Тренст. Из пяти взрослых мужчин города Турсонда один точно был Пеком. А из трех Пеков один носил фамилию Тренст.

Глава 6. Встреча с агентами

Пек Тренст. Читатель книги по домоводству мамаши Дустсон. Профессор представил печального немолодого господина, вынужденного изучать неведомую ему доселе науку домашнего хозяйства после внезапного ухода ветреной супруги. Какая скука! Даже слово «домоводство» навевало на Матусоса тоску. Домоводство… Мамаша Дустсон… Стоп! Ну как же он мог забыть! Именно эта книга лежала, небрежно брошенная, в куче других томов вокруг шкафа, откуда похитили труд о цирманском звере. Так вот ты кто, похититель! Пек Тренст твое имя.

Профессор, без особой надежды, но все-таки попытался расспросить библиотекаря о посетителе по имени Пек Тренст. Библиотекарь кивал, сокрушался о краже, но ровным счетом ничего не мог вспомнить и вновь порывался рассказать о вредном студенте, авторе дарственных надписей. Правда, увидев, что лицо Матусоса начинает наливаться кровью, библиотекарь от продолжения рассказа воздержался. Дальше он только поддакивал и так оживленно кивал головой, что профессор решил прекратить расспросы прежде чем от такой безжалостной тряски библиотекарь позабудет и собственное имя. Все, что удалось выяснить, так это в какой день господин Тренст был в библиотеке, и кто из посетителей был в ней тогда же.

Профессор и его верный ассистент призвали себе на помощь нескольких толковых студентов и развернули поиск возможных свидетелей кражи книги. За пару дней все посетители библиотеки были найдены, и каждый из них рассказал лично Матусосу, что именно он делал в храме книг с точностью до минуты. Никто не видел ничего подозрительного. Лишь один студент сказал, что был крайне изумлен, увидев в библиотеке своего товарища, который тягой к знаниям не отличался, и до этого был замечен лишь в тавернах и на овечьих бегах. В качестве жеста отчаяниях к опросу был привлечен и упомянутый оболтус.

И тут расследование неожиданно сдвинулось с мертвой точки. В тот день студент-бездельник зашел в библиотеку вовсе не по делам науки. Его товарищи, как он узнал незадолго до того, поспорили, что в библиотеку он не зайдет ни разу. Причем сам предмет спора заключался в том, не зайдет ли он туда только в текущем году или вообще за все годы учения. Желая оставить спорщиков с носом, студент решительно отправился в храм знаний.

Войдя под своды старинного здания, он несколько растерялся, ведь совершенно не знал, что там нужно делать. Некоторое время молодой человек бродил вдоль полок, изумляясь, зачем и кому понадобилось писать столько книг. Тут-то он и набрел на весьма странную компанию.

Пять человек, одетых как скромные туртсондские горожане, перемещались по библиотеке строем. Один шел чуть впереди, остальные четверо четко и слаженно следовали за ним по двое в ряд. Внешность их была столь заурядна, что ни запомнить ее, ни сказать о ней что-либо не было никакой возможности. Они шагали вдоль полок, а их вожак то и дело останавливался и с видимым усилием читал названия разделов на шкафах.

Увидев студента, главный резким жестом приказал ему подойти поближе. Студент от растерянности повиновался.

– Мода. Одежда. Раздел. Покажи, – потребовал незнакомец.

Студент в библиотеке ориентировался плохо, но алфавит с грехом пополам помнил, поэтому от буквы «К», возле которой встретил странных посетителей, до буквы «М», где был и раздел «Мода», их в конце концов довел.

Вожак долго читал название раздела, шевеля губами, и сличал его с какими-то бумажками у себя в руках. Затем счел, что искомое название найдено, и произнес, не поворачивая головы:

– Уходи.

Студент от такой формы выражения благодарности несколько оторопел и даже начал составлять в уме обидную остроту. Например, не написано ли, что нужно говорить «спасибо», в книжке по домоводству, которая была зажата подмышкой у странного незнакомца. Но тут четыре его спутника как по команде повернули головы к студенту и внимательно на него посмотрели. Студент счел за благо быстро удалиться.

Иностранцы, что ли, были, закончил свой рассказ неудавшийся читатель. Уж больно читали с трудом, как не на своем языке. Да и вели себя не по-нашему.

Впервые в жизни сердечно поблагодарив столь нерадивого студента, профессор Матусос отпустил его, и вместе с Тейе отправился пообедать и обдумать имеющиеся факты в ближайшую таверну.

Профессора в таверне знали давно и относились с исключительным уважением, смешанным со страхом. Говорят, однажды знание животных наук и, в частности, анатомии, помогло Матусосу вывести на чистую воду хозяина таверны, пытавшегося выдать жаркое из какой-то несчастной крупной псины за блюдо из молочного ягненка. Губить отца троих детей и звать полицию профессор не стал, ограничившись взятием страшной клятвы в том, что такое больше никогда не повторится. Такое и правда больше не повторялось, а заведению даже пошло на пользу, так как его кухня заметно улучшилась, и посетителей даже прибавилось. Правда, хозяин продолжал смотреть на профессора с опаской, что наводило Матусоса на смутные подозрения, но уличить хитрого владельца таверны больше не удавалось.

Вот и теперь профессору и Тейе накрыли большой отдельный стол с уютном дальнем уголке заведения и не спрашивая подали их любимые блюда. Собираясь с мыслями, профессор и ассистент покончили с супом из рыбы-синеножки в полном молчании.

Но стоило официанту убрать опустевшие суповые тарелки и грязные приборы, как за стол без спроса сели пять странных личностей с незапоминающейся внешностью. Один из них был явно главным и сел так, чтобы быть прямо напротив профессора. Двое довольно-таки чувствительно стиснули с боков Тейе, а еще двое заняли оставшиеся за столом места, ясно давая понять, что никому больше за этот стол садиться не следует. Некоторое время все сидели молча.

– Профессор Матусос, я полагаю, – нарушил молчание главный.

– Пек Тренст, я полагаю, – в тон ему ответил профессор. Напугать его удалось лишь одному крупному мукатрианскому хищнику, да и то тем, что он оказался на грани вымирания, и профессор испугался, что не успеет его изучить.

– Умный профессор, – без выражения проговорил Тренст. – Догадался. Больше не гадай, хуже будет. Зверя забудь. Толстяку скажи, что пригорел… ошибка… приболел. Скажи, ехать за зверем не хочешь. Никогда. Зверь – для тех, кто достроен… ошибка… достоин. Не для вас!

– А кто его достоин, позвольте поинтересоваться, – в голосе профессора послышалась ирония.

– Узнаешь. Позже. Все узнаете. Мы вам покажем, – все так же ровно произнес Тренст и не сводя взгляда с Матусоса скомандовал спутникам. – Все, уходим.

Те, как хорошо сыгранная балетная труппа, одновременно с вожаком поднялись со скамей, построились в походный порядок по двое и скорым шагом вышли из таверны.

Профессор бросился за ними, но когда протолкался к выходу через некстати нагрянувшую в таверну толпу студентов, загадочных личностей уже и след простыл.

Хозяин таверны ничего путного добавить не мог, только приговаривал, что «уж больно боязно было» и он бы уж никогда бы до «дорогого профессора» никого лишнего не допустил, но «уж больно было жутко». Никто не мог вспомнить ничего, что помогло бы понять, кто и откуда могли быть эти странные посетители. Хозяин всё вздыхал и повторял свое «боязно» да «жутко», а Тейе строил догадки на основе странных ошибок в речи незнакомцев. Все бы так и закончилось ничем, если бы безучастно сидевший за кассой пухлый сын хозяина не сказал вдруг:

– А тут и думать нечего. Это СВОРА. Вот, они монетой своей страны расплатились. Тоже мне, агенты под прикрытием.

Доедать обед не было уже никакой возможности. Возбужденные и взволнованные, Матусос и Тейе наскоро расплатились и выбежали на улицу.

Некоторое время они молча шагали по направлению к университету, а затем профессор произнес:

– Я думаю, мой друг, подпрофессору Малтурайну пора начитать читать мой курс лекций о введении в животные науки.

– Но готов ли он? – с удивлением и не без ревности воскликнул Тейе. – Еще неделю назад вы сами говорили, что ему еще вызревать и вызревать до этого! Что заставило вас поменять мнение?

– А то, мой милый Тейе, – с озорной улыбкой ответил Матусос, – что мы с вами как можно скорее отправляемся в Цирмани. Если, конечно, вы согласны составить мне компанию в этом опасном и далеком путешествии.