Текст книги "Желание Желаний. Запретные воспоминания. Части I, II, III, IV"

Вслед за этим я стала замечать, что в моей ленте новостей часто повторяется одна и та же картинка – ожерелье из семечек, бисер и кружева. И еще одна – символ инь-янь – мужское и женское начало, разделенные черным поясом.

Рейн просил меня соблюдать осторожность. Из нашего общения становилось понятно, что он не может вернуться, потому что несвободен, и существует какая-то угроза.

Ожерелье из семечек, бисер и кружева…

Снова и снова эта картинка. Что же в этом такого? Я точно с этим уже сталкивалась.

«Вспоминай, – слышу я Рейна, – ведь что-то же ты сейчас помнишь».

Да, я помнила, что держу в руках омерзительные самодельные бусы из семечек, дешевый красный бисер в прозрачном пакетике и завернутый в бумагу кусок белых кружев. Что это? Это какой-то подарок…

Ах, да, это мать бывшего мужа подарила мне на годовщину свадьбы такой странный комплект. И объяснила это народной традицией, – когда я в изумлении, спросила ее: «Что это?»

Но какой в этом смысл?

«Что еще ты помнишь?» – настойчиво спрашивает Рейн.

Я понимаю, что не только видела эти предметы, но кто-то произносил при мне эти слова «ожерелье из семечек, бисер и кружева». Кажется, я что-то вижу… Да, это несколько человек, похоже, я окружена.

Ого. Неприятная ситуация. Теперь я точно знаю, что я в Пярну2222
  Пярну – город-курорт в Эстонии на побережье Балтийского моря.


[Закрыть], прошло всего несколько дней, как мы с Рейном познакомились. Рейн был на работе, а я решила прогуляться в магазин, который в народе звался «за мостом». И вот что из этого вышло.

Чувствовала я себя при этом странно – заторможено, как будто под гипнозом, мне было не по себе, и я хотела уйти. Тот молодой человек, что доминировал, представился первым, не дождавшись от меня ответа на свой вопрос о том, как меня зовут.

«Тот молодой человек, что доминировал…»

Оказалось, что его зовут Владимир. Он спросил, с чем у меня ассоциируется его имя. Похоже, так ему удалось меня немного разговорить. «Состоит из двух слов „владеть“ и „мир“», – сказал он. «Владимирская икона Божией Матери, город Владимир, моего отца зовут Владимир», – оказалось, что я прекрасно помнила этот диалог. «Человек с таким именем обязательно чем-нибудь владеет, – продолжил он, – подумай, твой отец обязательно чем-то владеет».

Я не была уверена насчет владений моего отца, но тут он продолжил: «А что будет с тем, кто и по отчеству Владимир?» Вопрос показался в тот момент риторическим, хотя я и поняла, что он таит в себе намек на нечто масштабное в будущем. И Владимир снова попросил меня назвать свое имя. Я подумала, что ситуация развивается довольно мирно, и назвалась.

«Феникс, – тут же произнес Владимир, – Москва? Английская спецшкола». Я вздрогнула: «Мы знакомы?» Первое слово было почти моей фамилией, и я год назад закончила английскую спецшколу. И, да, я из Москвы. Тут же выяснилось, что Владимир с кампанией из Ленинграда. И вот уже у меня в руке записка с номером его телефона и приглашение хорошо провести время этим вечером.

Дальнейшее стало неожиданностью, потому что вдруг за моей спиной возник Рейн. Он вытянул меня из окружения, и стоял, явно прикидывая, каковы могут быть его действия в случае немирного развития событий. Ситуация какое-то мгновение была напряженной. Но все разрешилось быстро и просто. В тот момент, когда я оказалась вблизи Рейна, Владимир, отпуская меня, произнес вслед: «И ожерелье из семечек, и бисер, и кружева…», – как будто намекая на что-то в прошлом, и на возможное продолжение в будущем.2323
  Теперь я понимаю, что Владимир – мой самый настойчивый учитель.


[Закрыть]

Так мы и разошлись. Рейн посмотрел на записку в моих руках, сказал «выброси ее», и что ему нужно на работу, и уехал на тут же подлетевшем автобусе. Помню, я сидела в тот день у телефона, рассматривая записку с оставленным мне Владимиром номером. Вечер у меня был свободен. Наверное, я и решилась бы позвонить, но в приглашении прозвучало предложение встретиться вечером на квартире практически незнакомых людей. Осторожность возобладала. Да, и не хотелось самой проявлять инициативу в таких вопросах.

Фантазия Starryai: Пярну «За мостом»

***

Ни в этот момент, ни много лет позже я и не подозревала о том, что сама своими руками сотворила самый первый кирпич в стене разделения и заточила топор войны с катастрофическими последствиями. Это я поняла лишь в самом конце своего «внутреннего» расследования.

Вот и август2424
  Наши дни.


[Закрыть] пришел. Говорят, сегодня наступает время собирания плодов от дел, совершенных за год. Энергетика Вселенной изменилась, и я ощущаю, как будто, облегчение. Энергетические волны, несущие утешение, окутывают меня. И мне не хочется торопиться. Я стараюсь просто быть, ощущать и пытаюсь улавливать из космоса намеки на позитивные изменения.

Маленькое нечто произошло сегодня утром. Неожиданно я осознала, что этот сюжет, который разворачивается сейчас в сериале «Германия-83», мне знаком. Рейн рассказывал мне эту историю, но я не помню, в каком контексте и почему.

Юноша из Восточной Германии проходит срочную службу в армии, у него есть девушка, и мама с хрупким здоровьем. Его жизнь и будущее – простые и ясные. Дослужить, жениться, работать, растить детей. И вот практически в одно мгновение он оказывается шпионом в военном штабе в Западной Германии. И отнюдь не по собственному желанию. По легенде у него идеальная биография. И есть только одно «но» – он должен уметь играть на фортепиано, но он не умеет. И поэтому перед тем, как отправить его на задание, штази ломает ему пальцы.

Тут и о том, что может случиться с родными и близкими, если вдруг разведчик не подчинится…

4. Пророчества у моря

Тогда много лет назад2525
  В июле 1983-го года.


[Закрыть] мы с Рейном встретились на следующий день после инцидента с Владимиром.

«Что тебе напоминает это облако?» Настоящий крылатый змей…

Мы шли босиком по теплому белому песку вдоль берега моря, ветер раздувал волосы, из приемника неслась нравившаяся мне тогда песня «Words don’t come easy»2626
  F.R.David «Words don’t come easy».


[Закрыть]. Морской воздух щекотал ноздри, ослепительное ярко-голубое небо, белые кучевые облака проносились над головой.

«Что тебе напоминает это облако?» – спрашивает Рейн. Настоящий крылатый змей…

Мы еще были под впечатлением произошедшего вчера инцидента, и Рейн сказал, что у Владимира черный пояс (Рейн и сам серьезно занимался каратэ).

Потом он помолчал, взял мою руку, чуть прикоснулся губами к тыльной стороне запястья, и сказал, что любит меня. Я молчала. События развивались слишком быстро. Мне не хватало жизненного опыта. Рейн не требовал от меня реакции или ответа.

Вместо этого он вдруг стал рассказывать мне о книге, которая, как я поняла, когда-то в будущем будет написана. И в книге этой события происходят в городе Финикс в Аризоне, что в переводе с индейского «маленький ручей, рождающий серебро». И главной героиней является девушка, которую должен был покинуть возлюбленный, чтобы она не пострадала. Была там и подруга героини Джессика.

И Рейн считал, что эта книга мне в будущем как-то пригодится, как и песня «Flightless bird» из одноименного фильма «Сумерки». Он спросил меня, как перевести словосочетание «American mouth». И я ответила – буквально «американский рот» – что звучит странно. Он сказал, что и его фамилия содержит в себе этот корень «Rot» (от немецкого «красный»). И, да эти странные ассоциации, а таких было много, теперь мне помогали восстанавливать память.

И так и случилось, как он предсказал. Когда «Сумерки» появились несколько лет назад, я как будто стала просыпаться. Я смотрела фильм снова и снова. И мысль о том, что человек может исчезнуть, чтобы спасти своим исчезновением того, кого любит, захватывала мое сознание, укреплялась во мне и вынудила-таки задуматься о том, чтобы начать свое – «внутреннее» – расследование.

Пока перед моим мысленным взором разворачиваются эти события из прошлого, на экране компьютера проплывает новая информация: – сообщение журнала National Geographic о том, что в местечке Ната в Панаме ученые нашли «захоронения воинов, с ног до головы облаченных в золото и изумруды… В один прекрасный день по их реке поплыли золотые нагрудники, подвески и другие богатые украшения»2727
  National Geographic Россия 23.01.2012


[Закрыть].

Фото National Geographic Россия 23.01.2012 https://nat-geo.ru/science/38623-voiny-v-zolotykh-dospekhakh/

Эта сочная картинка сразу же изобразилась в моем воображении.

И тут моя память выбрасывает новое воспоминание, которое начинается как раз на том месте, где оборвалось только что предыдущее. Мы все там же – на берегу моря. «А знаешь, – говорит Рейн, – когда нам будет за 40, где-то в Панаме всплывут и поплывут по реке золотые украшения индейских вождей. И там будет истлевшая ткань, рассыпавшийся из нее бисер и золотой морской конек».2828
  Конечно, исполнившееся пророчество – стало для меня чудом и свидетельством об истинности слов Рейна, но было в этом эпизоде и кое-что еще, – странная связь с событиями в далекой Панаме ощущалась почему-то очень личной..


[Закрыть]

И вот новостная лента сообщает мне об этом событии во всех деталях в январском номере журнала. Я вижу документальные фото того самого золотого морского конька и рассыпавшихся бусин.

В моем продолжившемся воспоминании в какой-то момент я вдруг ловлю себя на том, что говорю Рейну: «Я тоже тебя люблю». Было странное чувство, – как будто мы стоим на месте, хотя мы неспешно идем, а Вселенная и время вихрем проносятся мимо нас.

«Помнишь, – вдруг спрашивает меня Рейн из воспоминания, – я рассказывал тебе про муромских святых Петра и Февронию? Они уговорили Бога, чтобы Он позволил им умереть вместе – одновременно. А ты бы так хотела?» Я почему-то совсем недолго думала. Просто ощутила, что это было бы прекрасно – правильно и логично – быть вместе и в жизни, и в смерти, и ответила: «Да». Для Рейна, казалось, эти слова прозвучали, как пароль. Теперь я думаю, что возможно так он определил, что встретил свою вторую половинку.

Так вот что это были за ожерелье из семечек, бисер и кружева, о которых так настойчиво напоминали мне картинки в интернете. И всплывший клад с золотыми украшениями… Мне хотелось верить, что время первого «презента» прошло, и в моей жизни наступает новая эпоха, – в моей памяти всплывают поистине бесценные для меня сокровища.

Впрочем, как оказалось позднее, это вовсе не все, что мне надо было вспомнить про ожерелье из семечек, бисер и кружева.

Инь-Янь

Но Рейн, казалось, хотел, чтобы я осознала еще один ключевой момент. Черный пояс, разделяющий Инь и Янь. Кто на самом деле Владимир? Почему мать бывшего мужа подарила мне эти предметы? Какая связь между ней и Владимиром?

Чтобы воплотить такое нужно обладать целеустремленностью и властью. Ожерелье из семечек, бисер и кружева мне подарила свекровь, которая собственноручно устроила для своего сына сотрудничество с кгб через знакомого сослуживца, когда у Данко встал вопрос о прохождении срочной службы в армии.

Если же вспомнить, что Владимир, которого, как я полагала, я видела тогда в Пярну первый раз в жизни, был уже предварительно осведомлен о деталях моей биографии, – это, конечно, наводит на мысль, что он и сам сотрудник кгб. О, как же много я в этот момент еще не помнила и не понимала!

Фантазия Starryai: Инь-Янь и черный пояс

Каким-то необъяснимым стечением обстоятельств вышло так, что хоть я и русская с польским прадедушкой, а Рейн – эстонец с русской бабушкой, и у меня, и у него есть немецкие корни. Отец Рейна был немцем, и говорил с сыном с рождения по-немецки, что понятно, не афишировали.

В те времена память о войне 1941—1945 гг. в ССССР была еще очень сильна и будила в людях сильные эмоции.

Легко интерпретируя наши немецкие фамилии, Рейн как-то пошутил, что если он «красный командир»2929
  От немецкого «meister» (командир).


[Закрыть], то я по фамилии матери просто «молодая». Так он перевел фамилию «Юнгер». И вот чудесным образом «совершенно случайно» нам удается пересечься с ведущим советским специалистом в области внешней немецкой разведки.

После роковой встречи Рейн стал временами говорить пугающие вещи. Как будто посреди солнечного праздника черная туча наползала на меня, и я оказывалась парализована ужасом.

«Видишь эту линию, – мы сидим на теплом белом песке у моря, Рейн раскрывает передо мной свою ладонь, – вот здесь показано, что я на много лет исчезну, но потом вернусь». В глазах у меня на мгновение становится темно. В такие моменты мой мозг просто отказывался усваивать информацию. Наверное, я никогда до конца не осознавала эти слова. Или это было за гранью моего понимания.

«Я вернусь…», – Рейн не раз повторял эти слова.

Пока мы были вместе, я старалась не думать о расставании. И надо сказать, у меня это хорошо получалось.

В последний день моего пребывания в Пярну летом 1983-го года мы с Рейном гуляли по городу, ужинали, танцевали, плавали, в сумерках медленно возвращались пешком домой.

И с каждым мгновением ощущение неизбежности нашей разлуки со всеми вытекающими последствиями становилось все более острым и щемящим. И как мантра весь вечер нас сопровождала итальянская песня «Tornerò», – мелодия, в которой ритм сердца сливается с ритмом стука колес уносящего меня в Москву поезда:

«Это было наше первое и самое романтичное расставание из множества других».

Опять я вижу уходящий поезд,

и ты вытираешь слезу, —

«Я вернусь».

Как возможно – год без тебя?

Сейчас ты пишешь:

«Жди меня.

Время пройдет.

Год – не век – Я вернусь».

Как тяжело остаться без тебя.

Ты – моя жизнь.

Сколько ностальгии без тебя.

«Я вернусь».

«Когда ты уехал, началось мое одиночество.

Все вокруг напоминает о красивых днях нашей любви.

Роза, которую ты оставил мне,

уже засохла,

И я держу ее в книге,

которую не заканчиваю читать никогда.

Снова будем вместе,

я тебя очень люблю.

Время летит:

«Подожди меня. – Я вернусь».

«Думай обо мне, знай – время пройдет.

Ты – моя жизнь.

Любовь моя, сколько ностальгии.

Год – не век без тебя.

Я вернусь.

Думай обо мне, знай:

«Я вернусь. Я вернусь»3030
  Перевод песни «Я вернусь» Tornerò (Pupo (Enzo Ghinazzi)) в художественной обработке Аснат Уннгер https://it.lyrsense.com/pupo/tornero.


[Закрыть].

И да, слезы размазали мою тушь по его плечу. И засохшая роза хранилась долго. И впереди маячили 2 года службы в армии. Впрочем, в тот момент я знала, что мы увидимся снова достаточно скоро, и так оно и было, и это немного утешало.

Это было наше первое и самое романтичное расставание из множества других.

«И засохшая роза хранилась долго».

Возвращаясь к пророчествам…

«Запомни мои приметы», – просил Рейн не раз. А когда я, недоумевая, спросила, как я могу его НЕ узнать, он ответил: «Может потребоваться меня опознать, когда-нибудь через много лет, когда мы изменимся».

А как-то произнес: «Я видел своего двойника, – я скоро умру».

Теперь по прошествии времени (наши дни), когда наше с Рейном мистическое общение продолжалось уже несколько недель, я стала понимать, что он делает, и какой смысл в том, что происходит.

Вначале я полагала, все это нужно для того, чтобы снять недопонимание, накопившееся за долгие годы, – чтобы не поубивать друг друга при встрече; я думала, что Рейн вот-вот вернется во плоти.

Затем я стала осознавать, что все гораздо сложнее. Существуют серьезные причины, по которым мы не можем быть вместе. И это как-то связано с моей безопасностью. Для каждого человека найдется своя кнопка, была бы власть и рычаги управления. Но до момента самых последних моих воспоминаний я в глубине души считала, что Рейн сильно преувеличивает опасность, и, к сожалению, ошибалась.

5. Ретроспектива

Цель Рейна сейчас – возвратить мне память. Причем у меня появилась возможность заново взглянуть на произошедшие события, и осмыслить их, рассматривая ретроспективно. Но как же это случилось, что я забыла именно все самое важное?

«Подумай, – просит Рейн, – где мои письма?»

Я подскакиваю. Письма!

Их было так много, когда он был в армии. Мы писали друг другу каждый день. Я отложила его письма отдельно, а потом надежно спрятала, когда вышла замуж за Данко. И вот я уже еду на квартиру родителей, чтобы забрать их. Но… я перевернула вверх дном весь дом, – писем не было.

Ничего не понимая, я вернулась обратно. У меня не было ни единой зацепки. Я не знала, что думать. И тут в моей голове прозвучали слова Рейна: «Пакет, еще пакет». Какой-то бред. Причем тут это?

Спустя еще мгновение, мне показалось, что я что-то припоминаю. Большая стеклянная банка и пакеты… Боже, что я делаю?!

В моих руках пачка писем Рейна, и я аккуратно укладываю ее в пакеты, а потом кладу все это в большую стеклянную банку, и передаю Данко… Не понимаю. Но спустя еще мгновение сознание снова проясняется…

Первый теплый весенний вечер 1986-го, на улице уже совсем темно. Окно приоткрыто, раздается шум проносящихся внизу по шоссе машин. Чувствуется свежий запах прорезывающихся листочков. Я уже в постели, почти готова ко сну.

Данко…

Данко говорит: «Ну, давай, где они?»

Действительно где? И почему он спрашивает меня о письмах Рейна?

Это как-то противоестественно…

Кажется, я вижу что-то неожиданное – на полу лежит большая черная сумка. Интересно, что она тут делает? Я вижу, как я встаю, направляюсь к этой сумке, но открываю не ее, а дверь шкафа, находящегося рядом. Залезаю куда-то вглубь вещей, и извлекаю пачку писем.

Кажется, я в нерешительности. «Их нужно чем-то обернуть», – говорю я. «Давай положим их в банку», – предлагает Данко.

Я соглашаюсь, но все еще в нерешительности.

Под руку попадается пакет, я кладу в него письма, и оборачиваю еще одним пакетом. Потом все это отправляется в банку, которую я плотно закупориваю крышкой, и передаю Данко. Он берет черную сумку (там уже лежит что-то тяжелое), кладет в нее банку, говорит «я скоро», и уходит.

И тут я наконец отчетливо понимаю, что происходит. В сумке лопата…

До сих пор я испытываю неприятное чувство, потому что я как будто хоронила что-то живое. Как же Данко удалось этого добиться, чтобы я добровольно отдала ему эти письма?

Все оказалось проще простого. Как-то вечером за несколько дней до описываемых событий Данко сказал мне неожиданно: «Рейн, – он же бандит».

Я встрепенулась, – «Почему это?»

Но Данко просто продолжил: «Помнишь тех ребят из кгб, которые подходили к тебе в отделе кадров? Это связано с ними. Для меня опасно, что ты хранишь его письма дома, я ведь кошу от армии. Меня из военкомата разыскивают».

«И почему он спрашивает меня о письмах Рейна?»

Это звучало странно, и факты были связаны причудливо, но мне не хотелось неприятностей Данко, а Рейн в тот момент был для меня, в общем-то, все равно, что предатель. Я пообещала Данко подумать, как можно понадежнее перепрятать письма.

Да, я смутно помнила какой-то инцидент, произошедший со мной, когда я работала в отделе кадров учебного института. Это было в 1985-ом, спустя примерно год после исчезновения Рейна. Был пасмурный тоскливый осенний день, за окном стояла серая мгла. В кабинете царила поразительно тягостная давящая усыпляющая атмосфера. Уже несколько дней подряд тут работали сотрудники кгб. Это была обычная практика. В воспоминании перед моим мысленным взором – кипы студенческих дел на столах, многое уже просмотрено. Сегодня же здесь только два сотрудника.

В какой-то момент один из них как будто случайно сталкивается со мной посреди комнаты, и тихо спрашивает, как меня зовут. Я отвечаю, т.к. полагаю, что это по рабочей надобности. Он представляется именем Владимир. «Феникс, – говорит он мне, – Москва, английская спецшкола… и ожерелье из семечек, бисер, и кружева…» В моем мозгу начинают всплывать смутные ассоциации.

История в Пярну «за мостом» была практически начисто стерта из моей памяти, но эти слова зацепили воспоминания. У меня тут же всплыл образ Рейна. Однако, гнетущая, гипнотическая атмосфера настолько подавляла сознание, что я могла лишь молча таращиться на Владимира. Тем временем в моей руке оказывается записка с номером телефона. Меня больше не задерживают.

Я пытаюсь пробиться через толщу времени к смутным воспоминаниям, но у меня в голове как будто стоит блок. Похоже, он может звучать следующим образом: «не помню; тому, что вспомню, – не верю, потому что этого не может быть».

Когда в какой-то момент в отделе кадров мы остаемся наедине с начальницей, она говорит: «Наташа, имей в виду, – твое дело просматривали сотрудники кгб. Это нехорошо».

После таких слов, разумеется, я почувствовала себя еще более подавленно.

Но мне было всего 20 лет, и я совершенно ничего не знала о кгб.

С одной стороны, мне казалось, что моя жизнь может быть по каким-то таинственным причинам в большой опасности, с другой стороны, по неопытности я просто не знала, чего ждать. А с третьей стороны, разговор с Владимиром, тем самым Владимиром, с которым мы пересеклись в Пярну «за мостом»… Похоже, у него был какой-то особый интерес. Он явно давал мне понять, что не только помнит свое давнее завуалированное «обещание», но что оно уже в какой-то мере выполнено.

«Когда я работала в отделе кадров учебного института…»

В тот день я отпросилась с работы пораньше. Дома тоже была та же самая серая давящая мгла. Я пыталась упорядочить свои мысли. Вертела в руках записку с номером телефона. В какой-то момент не выдержала, подошла к телефону и набрала номер. Попросила Владимира Туманина, мне сказали, что его сейчас нет на работе, предложили перезвонить попозже и спросили, что передать… Было ли какое-то продолжение? Я не помню… Иногда мне кажется, – что да, – были еще встречи. Но как будто очень талантливый гипнотизер произвел в моей памяти основательную зачистку.