Текст книги "Размышления на каждый день. «Имей мужество пользоваться собственным умом»"

Афоризмы

Мы не богаты тем, чем обладаем, а тем, без чего мы можем обойтись.

* * *

Человек, который уже проявляет… жестокость по отношению к животным, не менее жесток и по отношению к людям. Мы уже можем узнать человеческое сердце даже по отношению к животным.

* * *

Злой человек не может быть счастливым, ибо оставаясь наедине с собой, он остается наедине со злодеем.

* * *

Один, глядя в лужу, видит в ней грязь, а другой – отражающиеся в ней звёзды.

* * *

Мудрый человек может менять своё мнение, глупец – никогда.

* * *

Человек редко думает при свете о темноте, в счастье – о беде, в довольстве – о страданиях и, наоборот, всегда думает в темноте о свете, в беде – о счастье, в нищете – о достатке.

Иммануил Кант

* * *

Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность.

* * *

Дайте человеку все, чего он желает, и в ту же минуту он почувствует, что это все – не есть все.

* * *

Свобода размахивать руками заканчивается у кончика носа другого человека.

* * *

Наука – это организованные знания, мудрость – это организованная жизнь.

* * *

Кто боязливо заботится о том, как бы не потерять свою жизнь, никогда не будет радоваться этой жизни.

* * *

Когда справедливость исчезает, то не остается ничего, что могло бы придать ценность жизни людей.

* * *

В брачной жизни соединенная пара должна образовать как бы единую моральную личность.

* * *

Имей мужество пользоваться собственным умом.

* * *

Веселое выражение лица постепенно отражается и на внутреннем мире.

* * *

Чем больше привычек, тем меньше свободы.

* * *

Мужчина ревнует, когда любит; женщина – даже когда не любит, потому что поклонники, завоеванные другими женщинами, исчезают из круга её поклонников.

* * *

Если наказывать ребенка за дурное и награждать за доброе, то он будет делать добро ради выгоды.

* * *

Чтобы сделать разумный выбор, надо прежде всего знать, без чего можно обойтись.

* * *

Постоянно давать детям награды не годится. Через это они становятся себялюбивыми, и отсюда развивается продажный образ мыслей.

* * *

Хитрость – образ мыслей очень ограниченных людей и очень отличается от ума, на который внешне походит.

* * *

Умение ставить разумные вопросы уже есть важный и необходимый признак ума и проницательности.

* * *

Наказания, назначаемые в припадке гнева, не достигают цели. Дети смотрят на них в этом случае как на последствия, а на самих себя – как на жертвы раздражения того, кто наказывает.

* * *

Прекрасно то, что нравится независимо от смысла.

* * *

Царство Божие придёт к нам только тогда, когда церковная вера с чудесами, таинствами и обрядами заменится верой разумной, без чудес, таинств и обрядов. Время это приближается. Вера эта ещё в зародыше. Но зародыш не может не разрастаться.

* * *

Долг – это уважение к праву другого.

* * *

Поступайте так, чтобы любой ваш поступок мог быть возведён во всеобщее правило.

* * *

Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне.

* * *

Человек может стать человеком только путем воспитания. Он – то, что делает из него воспитание.

* * *

Мораль – есть учение не о том, как мы должны сделать себя счастливыми, а о том, как мы должны стать достойными счастья.

* * *

Жизнь людей, преданных только наслаждению без рассудка и без нравственности, не имеет никакой цены.

* * *

Есть такие заблуждения, которые нельзя опровергнуть. Надо сообщить заблуждающемуся уму такие знания, которые его просветят. Тогда заблуждения исчезнут сами собою.

* * *

Человек имеет склонность общаться с себе подобными, ибо в таком состоянии он больше чувствует себя человеком, т. е. чувствует развитие своих природных задатков. Но ему также присуще сильное стремление уединяться.

* * *

Рассудок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание.

* * *

Кто не умеет сдерживать своей фантазии – тот фантазёр; у кого необузданная фантазия соединяется с идеями добра – тот энтузиаст; у кого беспорядочная фантазия – тот мечтатель.

* * *

Беззаботность, а вместе с ней и неосторожность, которые вызывает опьянение, – это обманчивое чувство подъема жизненной силы; в опьянении человек не чувствует трудностей жизни.

* * *

Просвещение – это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине.

* * *

С того самого дня, когда человек впервые произносит «я», он везде, где нужно, выдвигает возлюбленного себя и эгоизм его неудержимо стремится вперед.

* * *

Если задать вопрос, живем ли мы теперь в просвещенный век, то ответ будет: нет, но мы живем в век просвещения.

* * *

Следует признать, что величайшие беды, которые угнетают нравственно облагороженные народы, возникают из-за войны, причем не столько настоящей или бывшей, сколько из-за никогда не ослабевающих и даже непрерывно увеличивающихся приготовлений к войне будущей. На это тратятся все силы государства, все плоды его культуры, которые могли бы употребляться для еще большего обогащения последней; свободе повсеместно наносится весьма сильный ущерб, а материнская заботливость государства о своих отдельных членах превращается в безжалостно суровые требования, которым находят, однако, оправдания в заботах о внешней безопасности.

* * *

Я испытываю жажду познания, беспокойное стремление влечёт меня всё вперёд и вперёд, и каждый успех на этом поприще даёт мне радость.

* * *

Уважение есть дань, в которой мы не можем отказать заслуге, хотим мы этого или нет; мы можем не проявлять его, но внутренне мы не можем его не чувствовать.

* * *

Из всех сил, подчинённых государственной власти, сила денег, пожалуй, самая надежная, и потому государства будут вынуждены (конечно, не по моральным побуждениям) содействовать благородному миру.

* * *

У лжи постоянная спутница – хитрость.

* * *

Чем раньше вы будете относиться к вашему сыну как к мужчине, тем раньше он им станет.

* * *

Когда вам покажется, что цель недостижима, не изменяйте цель – изменяйте свой план действий.

* * *

Всегда есть надежда, что безрассудный человек когда-нибудь образумится, но намереваться из глупца сделать умного – это все равно что хотеть черпать воду решетом.

* * *

Что есть истина? Вот знаменитый старый вопрос, которым предполагали поставить в тупик логиков и привести их или к жалким рассуждениям, или к признанию своего неведения, а следовательно, и тщетности всего искусства логики. Номинальная дефиниция истины, согласно которой она есть соответствие знания с его предметом, здесь допускается и предполагается заранее. Но весь вопрос в том, чтобы найти всеобщий и верный критерий истины для всякого знания.

* * *

Человек не до такой степени животное, чтобы быть равнодушным к тому, что говорит разум сам по себе, и чтобы пользоваться им только как орудием для удовлетворения своих потребностей как чувственного существа. Ведь над чисто животной природой возвышает его не то, что у него есть разум, если этот разум должен служить ему только ради того, что у животных выполняет инстинкт.

* * *

Преступление нуждается лишь в предлоге.

* * *

Благодарность быстро стареет.

* * *

Инстинкт – это глас Божий, к которому прислушиваются все животные, должен вначале один только руководить новичком.

* * *

История, составленная исключительно из предположений, будет, вероятно, не более ценная, чем набросок романа.

* * *

Странно, что люди хотят долго жить для того, чтобы проспать большую часть своей жизни.

* * *

Нельзя ожидать, чтобы короли философствовали или философы стали королями; да этого и не следует желать, так как обладание властью неизбежно извращает свободное суждение разума.

* * *

Поступать по совести даже не может быть долгом, ибо тогда должна была бы существовать вторая совесть, дабы осознавать действие первой.

* * *

Плохо то хозяйство, в котором деньги расходуются безотчетно.

* * *

Мы спокойно живем на земной поверхности, основания которой по временам сильно колеблются. Мы беззаботно возводим сводчатые постройки, опоры которых время от времени колеблются и грозят обвалом.

* * *

Моральный закон возвышает ценность человека как мыслящего существа.

* * *

Граница между глупостью и разумностью столь незаметна, что, долго идя путём одной из них, трудно не коснуться иногда хоть сколько-нибудь и другой.

* * *

Моря и пустыни разъединяют людей, однако корабль или верблюд позволяют им приблизиться друг к другу.

* * *

Удивительно, что при всей порочности человеческой природы, которая в неприкрытом виде проявляется в свободных отношениях между народами (в то время как в гражданско-правовом состоянии она сильно замаскирована из-за принуждения правительства), слово «право» все же не изгнано еще полностью из военной политики.

* * *

Ни одно государство не должно насильственно вмешиваться в политическое устройство и правление других государств.

* * *

Никогда не поздно взяться за ум; но если понимание приходит поздно, то труднее бывает его использовать.

* * *

Отличие европейских дикарей от американских состоит главным, образом в том, что, в то время как многие племена последних целиком съедены их врагами, первые умеют лучше использовать своих побежденных, чем просто съедать их, и предпочитают увеличивать ими число своих подданных и, стало быть, число орудий для войн еще более широких размеров.

* * *

Я не нуждаюсь в какой-нибудь глубокой проницательности, чтобы знать, как мне поступать, дабы мое воление было нравственно добрым. Не сведущий в обычном ходе вещей, не приспособленный ко всем происходящим в мире событиям, я лишь спрашиваю себя: можешь ли ты желать, чтобы твоя максима стала всеобщим законом?

* * *

Невинность, конечно, прекрасная вещь, но, с другой стороны, очень плохо, что ее трудно сохранить и легко совратить.

* * *

На долю человеческого разума в одном из видов его познания выпала странная судьба: его осаждают вопросы, от которых он не может уклониться, так как они навязаны ему его собственной природой; но в то же время он не может ответить на них, так как они превосходят возможности человеческого разума.

* * *

Все люди, даже самые несчастные или самые мудрые, имеют естественный страх перед смертью.

* * *

Чтобы сделать разумный выбор, надо прежде всего знать, без чего можно обойтись.

* * *

Мы не можем мыслить ни одного предмета иначе как с помощью категорий; мы не можем познать ни одного мыслимого предмета иначе как с помощью созерцаний, соответствующих категориям. Но все наши созерцания чувственны, и это знание, поскольку предмет его дан, имеет эмпирический характер. А эмпирическое знание есть опыт. Следовательно, для нас возможно априорное познание только предметов возможного опыта.

* * *

Станешь ли ты давать лентяю мягкие подушки, чтобы он проводил жизнь в сладостном ничегонеделании, или обеспечивать пьяницу вином и прочими средствами опьянения, придавать лжецу приятный облик и манеры, чтобы он тем легче мог провести других, или же насильнику – храбрость и силу, дабы одолеть других?

* * *

Главное не то, что делает из человека природа, а то, что он сам делает из себя!

Обращение к императрице Елизавете Петровне

Всесветлейшая, великодержавнейшая императрица, самодержица всех россиян, всемилостивейшая императрица и великая жена!

С кончиной блаженной памяти доктора и профессора Кипке освободился пост ординарного профессора логики и метафизики Кенигсбергской академии, который он занимал. Эти науки всегда были предпочтительным предметом моих исследований.

С тех пор как я стал доцентом университета, я читал каждое полугодие по этим наукам приватные лекции. Я защитил публично по этим наукам 2 диссертации, кроме того, 4 статьи в Кенигсбергских ученых записках, 3 программы и 3 других философских трактата дают некоторое представление о моих занятиях.

Императрица Елизавета Петровна

Лестная надежда, что я доказал свою пригодность к академическому служению этим наукам, но более всего всемилостивейшее расположение Вашего Импер. Величества оказывать наукам высочайшее покровительство и благосклонное попечительство побуждают меня верноподданнейше просить Ваше Имп. Величество соблаговолить милостиво определить меня на вакантный пост ординарного профессора, уповая на то, что академический сенат в рассуждении наличия у меня необходимых к сему способностей сопроводит мою верноподданнейшую просьбу благоприятными свидетельствами. Умолкаю в глубочайшем уничижении,

Вашего Импер. Величества

верноподданнейший раб Иммануил Кант

Кенигсберг

14 декабря 1758 г….

Владимир Разумный. Иосиф Сталин и Кант. Реальность фантастического

Вызывая из дебрей прошлого, навсегда ушедшего в небытие, самые неожиданные и не подвластные жесткой сиюминутной логике воспоминания, ориентируешься как по огонькам в бескрайней ночной тайге на ярких, выламывающихся из тусклой обыденности людей. Их я называю – подвижниками духа. О них постоянно пишу, ибо за многие (увы – за очень многие!) десятилетия встречал на жизненном пути подобных людей, которые незаурядностью, может быть – своеобычностью не только освещают его, но и ориентируют дальнейшие духовные искания.

Но были у меня на этом пути и необычные встречи, о которых десятилетиями по совету мудрых и уже ушедших из жизни друзей по ряду причинам – молчал. Но ведь дальше – только тишина и исчезнет какая-то крупица правды, которую судьба доверила именно тебе. Молчание в такой ситуации может оказаться потворством неправды.

Самая удивительная и неожиданная, но навсегда врубившаяся в память встреча произошла в Москве, на квартире сейчас уже забытого философа Дмитрия Ивановича Чеснокова, автора многих прекрасных книг, в том числе и о государстве – с Иосифом Виссарионовичем Сталиным. После XIX съезда Коммунистической партии Советского Союза Дмитрий Иванович вошел в состав расширенного Президиума ЦК, который шел на смену исчерпавшему себя старому Политбюро. Что все мы с энтузиазмом молодости в ту пору одобряли. С Д.И. Чесноковым меня связывала любопытная общность судьбы – он в это время руководил партийной организацией Института философии Академии наук СССР, я же был Председателем профсоюзного комитета, оставаясь еще аспирантом. Молчаливый и предельно корректный во всем Д.И. Чесноков никогда не говорил о контактах с вождем, но мы, аспиранты знали, что он упорно работает над какой-то фундаментальной книгой по его заданию.

Могила Канта в Калининграде

В ту снежную ночь я оказался на квартире Дмитрия Ивановича – в огромном академическом доме на Ленинском проспекте, напротив второго входа в Центральный парк культуры и отдыха им. М. Горького. Массивному дому соответствовали с трудом открывавшиеся тяжеловесные двери, стены же его могли потягаться с любой крепостью. А внутри – маленькие, тесные квартиры, едва умещавшие массивную, старомодную мебель тех лет. Причина нашей встречи была вполне заурядной – перед экзаменом по кандидатскому минимуму по философии надлежало пройти собеседование с кем-либо из философских мэтров. Темой моего сообщения Дмитрию Ивановичу была «Критика способности суждения» И. Канта, этот и поныне непревзойденный труд по эстетике.

Помню, как погрузившись в вялое, побуждающее к обломовщине кресло, обитое черной кожей, я предельно нервничал, вызывая насмешливую улыбку Дмитрия Ивановича Чеснокова – ведь в обычной обстановке мы оставались коллегами по общему делу. Неожиданно откидывается тяжелая портьера на двери, быстро входит горничная и сообщает с тревогой Дмитрию Ивановичу: «Он пришел!». Не успел еще Дмитрий Иванович вырваться из засасывающих объятий кресла, как в комнату быстрой, упругой походкой вошел Иосиф Виссарионович Сталин в сопровождении Г.М. Маленкова. Не могу и ныне описать то состояние, которое почти парализовало меня и вдавило в кресло. Вдумайтесь в ситуацию – Главнокомандующий победоносной войны, которым в ту пору восхищалось большинство человечества и бывший лейтенант его армии в старенькой, залатанной на локтях гимнастерке!

Поздоровавшись с Дмитрием Ивановичем, он спросил, указывая на меня пальцем – «А это кто?». Услышав слова о проходящей консультации по философии, он стал менее резким и переспросил: «А чем тут вы занимаетесь? «Дмитрий Иванович ответил, что идет консультация о «Критике способности суждения» Канта. Вот здесь и произошло нечто неожиданное, что забыть просто невозможно, ни при каких обстоятельствах.

И.В. Сталин упругой, отнюдь не старческой походкой начал ходить от кресла к креслу, задумчиво проговаривая: «Да, Кант! Все вот говорят – Гегель, Гегель! А я вот в семинарии зачитывался Кантом. Как ты смотришь на аналитические суждения?». Подумав, что вопрос обращен ко мне, я что-то вполне несуразное промычал, хотя штудировал Канта так же упорно, как дифференциальное исчисление. Не обращая внимания на мой философский лепет, И.В. Сталин продолжал ходить, излагая сложнейшие умопостроения Канта, его концепцию ноуменов и феноменов. Вдруг, резко остановившись, он посмотрел на меня (у него был удивительный взгляд – пронзительный, но с хитринкой!) и спросил: «А как ты смотришь на «Критику практического разума»? Клянусь – я вообще почти исчез в кресле, думая про себя: «Не читал. Знаю – только название…». Очевидно, ответа от меня и не требовалось. Помню лишь, как словно обобщая философские раздумья, И.В. Сталин проговорил, словно вслушиваясь в волновавшие его мысли: «Да, как это верно – разум, воля, эмоции…» Помню, ибо провожу идею об этой триаде через все труды в течение десятилетий.

Затем, вернувшись в свою, нам неведомую реальность, он неожиданно сказал, махнув рукой на дверь: «Давай!». Нужно ли говорить, что я исчез почти мгновенно и совершил бросок от Ленинского проспекта до своей квартиры близ площади Маяковского, сопоставимый с рекордными забегами марафонцев. Бросился за книги Канта – и был поражен, что почти все, о чем он говорил в воспоминаниях о семинарских увлечениях, было точно и дословно выражено.

Я понимаю – есть время и идеи времени, есть переоценка самых неоспоримых ценностей, деидеализация кумиров. Но нельзя же непрерывно лгать о них в угоду новым ценностям и кумирам. Когда ныне ничтожные людишки продолжают болтать о том, что И.В. Сталин руководил войной, руководствуясь глобусом, что он не понимал искусства и литературы (хотя десятки моих современников рассказывали мне об его компетентности в эстетической проблематике), что он не знал философии – откровенно начинаешь стыдиться тех, кто под влиянием скоропреходящей конъюнктуре превращается из людей – в йеху, в человекоподобных существ без совести и чести.