Текст книги "Поднебесная страна/ Традиции, культура, праздники, кухня, медицина"

Магия чисел

Мой первый пекинский телефон заканчивался на 4 – обычное, в общем-то, дело. Поэтому я долго не могла понять, почему китайские знакомые удивленно вскидывают брови, записывая его. Пожив здесь, узнаешь много интересного, и я теперь знаю точно: китаец сделает все возможное, чтобы такого номера избежать. Объяснение может показаться странным для нас, но никак не для восточного человека, у которого свои правила и взаимоотношения с окружающим миром.

Цифра 4 (си) звучит по-китайски так же, как «смерть», и считается несчастливым числом. В Пекине даже больницу № 4 переименовали, потому что больные категорически отказывались лечиться в месте с таким «смертельным» названием. А вот комбинация цифр 1, 6 и 8, наоборот, обязательно должна принести удачу. «Яо», «лю», «ба» созвучно слову «яолюфа», что означает «прямая дорога к процветанию».

В каждой культуре есть свои хорошие или плохие знаки: у нас, например, удачной цифрой считается семерка, а с цифрой 13 многие чувствуют себя неуютно. Согласно Библии, 666 – число Сатаны, но я несколько раз видела эти три цифры, написанные аршинными буквами на зданиях в Пекине и Шанхае. Здесь 6, 8 и 9 («цзю» произносится идентично слову, обозначающему долголетие) считаются удачными, и, например, номера мобильных телефонов, которые состоят из таких цифр, продаются дороже обычных.

Мобильные телефоны в Китае продаются отдельно, а их номера – отдельно, причем бизнес приносит неплохой доход. Например, в Пекине телефон, который заканчивается на самую непопулярную цифру 4, стоит около пяти долларов, но за номер с четырьмя восьмерками на конце нужно заплатить уже больше двух тысяч. А уж если вы хотите получить пять девяток, это будет стоить не менее девяти с половиной тысяч.

Чжоу Ливэй, бизнес-консультант, работающий в Пекине, заплатил 40 долларов за номер, в котором две шестерки: «Хорошее число дает хорошее ощущение. Люди уважают тебя больше, если понимают, что ты можешь позволить себе такие вещи».

Бизнесмену Ли Сунвэю в городе Сямэнь на день рождения друзья подарили номер мобильного телефона, который состоял из пяти восьмерок и двух девяток. Дарителям это обошлось в кругленькую сумму, но зато Ли сразу стал местной знаменитостью: у него брали интервью, приглашали вступить в различные клубы и, конечно, предлагали большие деньги за перепродажу номера.

В основе китайской нумерологии – даосская традиция, отраженная в великой «Книге перемен», «И Цзин». Считается, что нечетные числа символизируют мужское начало ян, а четные – женское инь.

Ноль символизирует ничто, завершенность и Небо. У него нет начала и нет конца, оно бесконечно и обозначается кругом.

Единица предвещает честь и лидерство, а также постоянство в развитии.

Два означает удвоение, это число сотрудничества, баланс между двумя противоположностями – инь и ян, женщиной и мужчиной. Популярная китайская поговорка говорит о том, что «счастье приходит вдвоем». На свадебных церемониях всегда найдется место иероглифу «двойное счастье».

Три делает все возможным, это число удачи и успеха, а также особое спиритическое число. Книга «И Цзин» говорит о том, что тройка объединяет небо, землю и человека. Когда китайцы кланяются в буддистских храмах с тлеющими благовонными палочками, они всегда делают это три раза.

Четыре – число материального порядка. Его геометрический вид символизирует физический мир, квадратное основание – землю, а круглая крыша – небо. Верят, что это укрепляет земной и небесный баланс.

Пять – очень популярное число в китайской культуре, потому что занимает центральное место (от 1 до 9), отражает пять философских элементов – воду, металл, дерево, огонь и землю. Его ассоциируют и с пятью благословениями – долголетием, процветанием, здоровьем, любовью к добродетельной жизни и естественной смертью.

Шесть созвучно со словом «процветание», а потому считается очень благоприятным.

Семерка универсально хорошее число, не только Запад, но и Китай заворожен этой цифрой, которая звучит похоже на «уверенность». Буддисты верят в семь перевоплощений и соблюдают семь недель траура после смерти. Испокон веков в Китае было принято мерить человеческую жизнь равными отрезками времени. Считалось, например, что в жизни женщины все определяет число семь: в 7 месяцев у девочки прорезываются молочные зубы, а в 7 лет выпадают, в 14 лет (дважды семь) девушка достигает зрелости, а в 49 (семь раз по семь) женщина перестает рожать.

Восемь похоже на «умножение» по-китайски и означает изобилие. Геометрически это восьмигранник, две переплетающиеся площади или восемь триграмм (багуа) «Книги перемен» – очень благоприятная форма, которая часто используется в фэншуе для защиты. Как семерка все определяет в жизни женщины, так жизнь мужчины регулируется числом восемь: в 8 месяцев у него появляются молочные зубы, в 8 лет он их теряет, в 16 лет (дважды восемь) достигает зрелости, а в возрасте 64 лет (восемь раз по восемь) мужская сила оставляет его.

Девятка – лучшее из чисел, потому что оно содержит характеристики их всех. Оно само по себе полно и не нуждается ни в каком другом числе, чтобы быть совершенным. Девятка – последняя, завершающая стадия всего, наполненность. Древние китайцы считали, что девять – самое большое число, доступное человеку, десять и свыше него – принадлежность небес. А потому неудивительно, что девять считалось императорским числом. Если на одежде какого-либо придворного обнаруживали девять вышитых драконов, то он приговаривался к смерти вместе с семьей и родственниками. Страна состояла из девяти провинций, в Запретном городе – 9999 с половиной комнат[2]2
  По легенде, император Юнлэ, при котором был построен Запретный город, хотел, чтобы в нем было 10 000 комнат. Однако к нему во сне явился Нефритовый император – верховное божество даосского пантеона – и указал, что не подобает сыну Неба иметь столько же комнат, сколько их в небесном дворце. Поэтому считается, что в Запретном городе 9999 (по другой версии – 9999,5) комнат. На самом же деле их 8707.


[Закрыть], линии заклепок на каждой двери составлялись таким образом, что какую линию ни возьми, вертикальную или горизонтальную, число заклепок в ней всегда будет равно девяти.

В Китае даже есть праздник «двойной девятки», который отмечается в девятый день девятого лунного месяца. В этот день принято находиться на вершине горы и любоваться красивым видом окрестностей, а если в вашей местности нет гор или хотя бы холмов, то нужно любоваться цветущими хризантемами. Поэтому девятый лунный месяц часто называют хризантемовым. Как свидетельствует легенда, 2000 лет назад жил ученый по имени Хуань Цзин, у которого был учитель, наполовину принадлежавший к земному миру, а наполовину – к небесному. Однажды учитель сказал Хуаню, что с его семьей может произойти несчастье в девятый день девятого лунного месяца, а потому он и его родные должны удалиться в горы и пить вино из хризантем. Он так и поступил, избежав несчастья. Со временем день «двойной девятки» превратился в Китае в День пожилых людей – так что не удивляйтесь, если, отправившись в этот день в горы, вы обнаружите вокруг сотни пожилых людей, совершающих восхождение или пьющих на вершинах вино: традиция такая.

При династии Суй (581–618) этот день стали праздновать все китайцы. Во все века поэты писали стихи, в которых пытались отразить красоту цветущей хризантемы.

Колокола, барабаны и хранители времени

Время – понятие как глобально-философское, так и вполне конкретное, которым мы со ставшей уже привычной легкостью оперируем каждый день. Для Китая время всегда было исключительно важной субстанцией, ему придавали особое значение и внимательно за ним следили. Одним из самых важных дел каждой новой династии было регулирование календаря, по которому жила бескрайняя Поднебесная. Каждый император понимал: стоит выпустить время из-под контроля, и последствия для всего государства будут непредсказуемыми.

Базовая концепция времени существовала уже при династии Шан (1600–1046 гг. до н. э.). Главной единицей измерения (по крайней мере, для ведения учета) считался день. Полный цикл – шестьдесят дней – возник, когда соединили понятия о десяти небесных (тяньгань) и двенадцати земных (дичжи) ветвях. Позже 60 лет стали считать полным астрологическим циклом.

Шестидесятидневный цикл делился на 6 недель, по 10 дней в каждой. В основе исчисления месяцев лежали фазы Луны, более того, в китайском языке одно и то же слово – юэ – означает и Луну, и месяц. Месяцы, в свою очередь, делились на длинные (30 дней) и короткие (29 дней); один лунный цикл составляет 29, 53 дня. По такому календарю в году всего 354 дня, а потому примерно каждые три года приходилось добавлять один месяц – чтобы привести лунный год в соответствие с солнечным. Отголоски этой традиции ощущаются в Китае и сегодня: традиционный Новый год, который празднуется по лунному календарю, каждый раз приходится на новый день – в период с конца января до второй половины февраля.

Сегодня Пекин, как и любой крупный китайский город, наполнен самыми разнообразными звуками, среди которых особенно выделяются автомобильные сигналы и велосипедные звонки – именно они создают ту невообразимую и неповторимую какофонию, которая у миллионов людей во всем мире ассоциируется с Азией. Но задолго до этих ассоциаций совсем иные звуки наполняли пространство древних китайских городов, и чаще всего то были звуки колоколов и барабанов. Эти инструменты использовались не только для увеселения народа. Испокон веков в Пекине существовало понятие «утренний колокол и вечерний барабан»: на протяжении 652 лет они были главными часами жителей столицы. Так же исчисляли время практически во всех крупных городах Поднебесной. Причем колокола и барабаны не только сообщали, который час, но и указывали, что в этот час надлежит делать.

Специально для таких громких «часов» в Пекине в 1272 году в районе Гулоу были возведены башня Барабана и башня Колокола, звуки с которых служили и будильником, и сигнализацией для жителей столицы на протяжении трех династий – Юань (1271–1368), Мин (1368–1644) и Цин (1644–1911). К счастью, эти башни сохранились по сей день. За свою историю они много раз горели, но их всегда потом восстанавливали. В 1925 году башню Барабана превратили в Пекинский народный образовательный центр, а соседнюю башню Колокола – в кинотеатр при этом центре. После образования КНР в 1949 году на реконструкцию двух башен выделили немалые средства, благодаря чему смогли установить автоматическую систему пожаротушения – огонь всегда был главным врагом этих деревянных строений. В 1980-х годах они были открыты для посещения, а в 1990 году башня Колокола частично возобновила прежние функции: накануне Нового года по лунному календарю здесь снова бьют в колокол.

Башня Барабана

В башне Колокола соответствующий инструмент был один, а вот в другой башне барабанов было целых 25 штук – большой центральный в окружении тех, что поменьше. Двадцать четыре небольших барабана символизировали 24 солнечных цикла китайского лунного календаря.

В соответствии с представлениями о двенадцати небесных ветвях день был разбит на 12 временных промежутков (часов), длительность каждого составляла 120 минут. Первый час китайского дня начинался в 11 часов вечера. Минуты и секунды вычислялись с помощью клепсидры – водяных часов.

При династии Цин Пекин содрогался от звука колокола 540 раз за ночь, им предшествовало такое же количество ударов барабана. Как пекинцы умудрялись не просыпаться от этого грохота, лично для меня большая загадка. В каждый из пяти двухчасовых интервалов (уген) между 19.00 и 5.00 в колокол ударяли 18 раз быстро, 18 раз медленно, а потом 18 раз ни быстро, ни медленно – так, в среднем темпе. Затем этот ритм повторялся еще раз – чтобы в сумме количество ударов составило самое благоприятное буддистское число 108.

Башня Колокола

Первый вечерний колокол, обозначавший час сюй (19.00–21.00), знаменовал окончание рабочего дня для горожан. Второй период (хай, 21.00–23.00) показывал, что наступило время закрывать городские ворота и прекращать движение транспорта. Первым утренним колоколом считался тот, который бил в час мао (5 утра). Это был своеобразный будильник для горожан – открывались городские ворота, начинался новый день шумной столицы.

Традиция бить в колокол для обозначения времени продолжалась еще десятилетие после установления в Китае республики и прекратилась в ноябре 1924 года, когда последний император Пу И покинул Запретный город.

В наше время ни барабаны, ни колокола для исчисления времени не используются – теперь каждому по карману иметь собственные часы и самому решать, когда ложиться спать, а когда просыпаться. Правда, некоторые традиции сохранились – китайцы, как и столетия назад, достаточно рано отходят ко сну и очень рано, зачастую с рассветом, встают. Сегодня не редкость увидеть в 6 утра на улицах и в парках людей, которые занимаются зарядкой: похоже, «утренний колокол и вечерний барабан» у них в крови.

В соответствии с пекинским временем живет пятая часть населения Земли – как и раньше, столица является центром времени для огромной страны. Как же оно исчисляется сегодня? Этим занимается обсерватория провинции Шэньси на юго-западе – единственный в Китае центр времени, им руководит Академия наук.

Четыре 208-метровые железные башни за высокими стенами находятся под круглосуточной охраной. До 1949 года, когда была провозглашена КНР, время в Китае определялось с помощью Военно-морской обсерватории США. В начале 1950-х годов этим занималась Шанхайская астрономическая обсерватория, но из-за нехватки необходимого оборудования и не лучшего для этих целей географического положения (Шанхай смещен на восток от центра страны) определение времени было не слишком точным. Мао Цзэдун призывал к тому, чтобы Китай собственными силами организовал определение точного времени в стране. 26 марта 1966 года было принято решение о создании соответствующего центра, по дате принятия решения проект был назван 326. С тех пор «326» – кодовое название центра определения времени, который начал свою работу 15 декабря 1970 года. Центральное телевидение и радио Китая ежедневно сверяют свои часы с обсерваторией в Пучэне – чтобы сообщать зрителям и слушателям точное время.

Несмотря на то, что Китай располагается в пяти часовых поясах, официально время в стране везде одинаковое – пекинское. Хотя, например, в расположенном на западе страны Синцзян-Уйгурском автономном районе живут по «своему» времени, которое отличается от пекинского на два часа. Но время это неофициальное, и практически во всех учреждениях и гостиницах вы увидите часы с пекинским и с урумчийским временем.

Роман с цветом

Задолго до того, как красный цвет стал ассоциироваться в Китае сначала со знаменем Коммунистической партии, а затем и с национальным флагом, он был самым любимым цветом Поднебесной. На протяжении тысячелетий китайцы связывали его с радостью, счастьем и всем хорошим. Он считался благоприятным, а потому невесты становились женами в красном, наступление нового года символизировали чунь лянь, написанные на красных лентах… Даже конверты, в которых традиционно дарили деньги на Новый год и свадьбу, конверты – и те были красными! Да, у Китая долгий и счастливый роман с красным цветом. Роман, который радостно продолжается до сих пор. И сегодня подарочные конверты – все того же красного цвета, чунь лянь пишут по-прежнему на красном, новый год встречают обилием красных фонарей. Да и в любой другой день в году красный фонарь висит у входа в каждый ресторан. У любого товара в красной упаковке больше шансов быть проданным, чем у такого же, но завернутого в другой цвет.

Жених и невеста в красных нарядах

В этом смысле мне очень повезло, потому что красный – мой любимый цвет с детства. И если дома многие не понимают мою тягу к этому пламенеющему оттенку, то в Китае я, одетая с ног до головы в этот то ли счастливый, то ли революционный цвет – самое обычное явление. Поистине: Поднебесная – дом красного.

Но нельзя забывать, что в этой стране ничего не бывает просто так – у всего есть объяснение и зачастую глубинное, с первого (особенно иностранного) взгляда не ясное значение. А потому красный и другие любимые китайцами цвета стали таковыми не вдруг, у каждого – своя история и свой смысл.

Если посмотреть на Пекин с высоты птичьего полета, то город покажется радостно-разноцветным: величественные императорские дворцы с желто-золотыми крышами, пленительная зелень садов, среди которой зеленые крыши не сразу и заметны, а по соседству – серые кварталы: обилие одноэтажных домов с серыми стенами и серыми же крышами…

В Древнем Китае красный цвет означал торжественность, богатство и почтение. Первобытные люди, которые жили в окрестностях Пекина 10–20 тысяч лет назад, оставили наскальные рисунки в своих пещерах. Догадайтесь, каким цветом выполнялись эти рисунки? Правильно – там преобладает красный! Дворцы, выкрашенные в красный, возводились в Китае уже 2000 лет назад. Посмотрите на Запретный город с его красными стенами и желтыми крышами – и вы многое поймете в Китае.

Глядя на императорские дворцы, нельзя не заметить второй доминирующий в них цвет – желтый. Это самый важный цвет Срединного царства после красного, он обозначает власть и императора. Желтый – основной для Запретного города, величественной резиденции, в которой на протяжении почти 500 лет жили китайские императоры. Практически все здания огромного комплекса покрыты желтой черепицей. Почему? Чтобы ответить, нужно вернуться к концепции у син. Как мы помним, китайцы верили, что Вселенная состоит из пяти элементов – дерева, огня, земли, металла и воды. Самым важным считалась земля, которая обозначала центр. Желтый – самый чистый из всех известных цветов, это цвет земли – центра мироздания, он символизирует высокое положение и ритуал. А потому желтый цвет так пришелся по душе императорам – верховным правителям всей земли.

Императоры династии Тан (618–907) продолжили традицию предыдущей династии, Суй (581–618), и шили платья для себя и членов своей семьи исключительно из желтого шелка особого, «императорского» оттенка, запретив всем остальным одеваться в желтое. Так желтый стал символическим цветом императорской семьи, а в народе его рассматривали еще шире – как символ власти.

Кстати, в замечательном фильме Бернардо Бертолуччи «Последний император» (перед поездкой в Китай просмотр обязателен!) есть сцена, напрямую связанная с важностью желтого цвета. Юный Пу И, который уже низложен как правитель Поднебесной, но еще об этом не знает, продолжая жить в Запретном (и отгороженном от внешнего мира) городе, замечает, что его товарищ по играм посмел надеть платье того оттенка желтого, который дозволен только императорам. Только после этого открытия Пу И узнал, что он больше не император, Китай стал республикой, а желтый цвет любого оттенка – достоянием народа.

Золотистые крыши Запретного города

Крыши императорских дворцов стали покрывать желтой черепицей еще при династии Сун (960–1279). Во времена династий Мин (1368–1644) и Цин (1644–1911) эта черепица была зарезервирована исключительно для императоров – их дворцов, захоронений или храмов, которые возводили по прямому указанию сынов Неба. Если какой-либо чиновник или члены его семьи одевались в желтое или использовали этот цвет каким-либо иным образом, например, в оформлении интерьера, или покрывали свои дома желтой черепицей, их ждала суровая кара – вплоть до смертной казни.

Пейзаж Запретного города

К удивлению многих, есть в Запретном городе здание не с желтой, но с черной крышей – Вэньюаньгэ, Императорская библиотека. Но удивляются только непосвященные, мы же, в отличие от них, с теорией пяти элементов знакомы. А потому знаем, что черный – это цвет воды, которая побеждает огонь. Так что черная крыша библиотеки, в которой хранилось множество легковоспламеняющихся книг, в соответствии с фэншуем должна была защищать от пожаров.

Кроме Запретного города, в Пекине есть другое сооружение в тех же цветах (красные стены и желтые крыши): храм Юнхэгун (Дворец Гармонии). Когда-то этот комплекс был официальной резиденцией императора Юнчжэна (1723–1735) из династии Цин – еще до того, как он взошел на престол. После же здания пустовали: по китайской традиции, даже члены императорской семьи не могли жить в том самом комплексе, который принадлежал пусть и будущему, но императору. Сам Юнчжэн вернулся сюда только после смерти – его тело привезли для оплакивания. А чтобы продемонстрировать уважение к умершему, зеленую черепицу, которая покрывала все здания комплекса, за 15 дней поменяли на желтую. И хотя Юнхэгун стал монастырским комплексом лишь в 1744 году, его желтая черепица выдает принадлежность к императорской фамилии вот уже почти 300 лет.

Храм Юнхэгун

Крыши зданий, где жили принцы крови, покрывали зеленой черепицей. По приказу императоров, еще с глубокой древности дома простого люда, ремесленников, поваров и всех остальных были серого цвета – и стены, и крыши. Это был цвет подчинения, низших чинов.

Синий считается цветом неба, а потому основные здания Храма Неба (настоящего символа Пекина) покрыты синей черепицей.

Желтый и красный и сегодня – символические цвета Китая. Это цвета национального флага, в желто-красной форме китайские спортсмены побеждают на международных соревнованиях. Роман с цветом продолжается.