Текст книги "Убить нельзя научить"

Общаясь междометиями и нечленораздельными возгласами, эти мальчики и девочки из драгоценного металла понимали меня с седьмого-восьмого раза. Хотя объясняла я им всего лишь, как склепать рефераты и дипломы из многобитного богатства виртуальных развалов. Перед другими вариантами их «подготовки к сессии» даже моя наивность пасовала и выбрасывала белый флаг.

И вот смотрела я на страничку скайпа и думала – стоит ли поднять трубку.

Звонок прервался, и, казалось, проблема решилась сама собой. Но только я дернулась в сторону кровати, скайп будто бы опомнился и заголосил снова.

А она настырная, эта Академия. И почему-то категорически не хочет дать мне выспаться.

Я приняла вызов, и на экране появился мужчина лет сорока или чуть меньше. Что-то в нем было не так, но я никак не могла смекнуть – что же именно.

Возможно, сочетание черных бровей и почти белоснежных волос, забранных в низкий хвост. Сразу стоило предположить, что, работая в Академии, седеют даже такие «мутанты». Возможно, темно-оранжевые глаза, особенно яркие на фоне синей футболки. Сразу стоило предположить, что имею дело с инопланетной расой варваров-мутантов. Возможно, размеры – плечи «Академии Войны и Мира» не умещались в экран. Сразу стоило предположить, что эти варвары-мутанты даже не вооруженные ужасно опасны. Возможно, хищная улыбка, что осветила лицо «Академии», когда я наконец откликнулась на звонок. Мои «золотые ученики» уже заработали бы как минимум недержание.

Но ведь и я сейчас не лыком шита! Выскочив из-за угла, любого напугаю до икоты. Может, форумные девушки этого и добивались? Чтобы я внешне максимально приблизилась к их кумиру? И на собственной шкуре прочувствовала – как тяжко бедняжке без тонны штукатурки и литров помады? А они умнее и коварней, чем казались!

Нехотя включив видео со своей стороны, я с тоской оглядела рыжую женщину неопределенного возраста. Длинные волосы торчали во все стороны. Если бы фраза «я упала с самосвала, тормозила головой» уже не существовала, моя прическа вдохновила бы на ее создание непременно. Под красновато-карими глазами пролегли тени бессонной ночи и следы переживаний.

Отоспавшись, я могла похвастаться хотя бы белоснежной кожей – гладкой и молодой, как у всех индиго, сколько бы лет им ни стукнуло. И все же новенькая видеокамера ноутбука придала мне толику уверенности. Во всей красе показала мелкие, точеные черты лица и длинную шею над высокой грудью.

– Здравствуйте, Ольга, – растягивая слова, произнес мужчина на том конце скайпа, вернув меня из раздумий в реальность. – Хотелось бы предложить вам работу.

Я кивнула скорее из любопытства, чем из заинтересованности. «Академия Войны и Мира» голосом Змия-искусителя продолжила:

– Нам очень бы пригодился ваш преподавательский опыт. Преподаватель, индиго, да еще со степенью – такая редкость.

Тут бы мне насторожиться, но дикая усталость и сонливость отключили инстинкт самосохранения напрочь.

– Я понимаю, что вы давно не работали по специальности. Но это не беда, – слишком сахарно убеждал «Академия Войны и Мира». – Я, кстати, ректор. Зовут меня Езенграс Грискольти. Так вот. Мы предлагаем вам сразу и повышение, и жилье, и работу с лучшими студентами. Сегодня шестое сентября, учебный год только начался.

Я кивнула, уже по инерции. Без этого Езенграс замирал и улыбался. А долго выдержать его улыбку под силу, наверное, только слепому. Ректор замолк в ожидании какого-то другого ответа. Но на ум ничего не шло. Да и язык едва ворочался.

По счастью, Езенграс не отличался долготерпением и отличался догадливостью. Спустя несколько минут по моему компьютерному времени он прокашлялся и заявил:

– Если дадите согласие, в час дня за вами заедет наш водитель и отвезет на место работы. От вас мне достаточно только устного согласия. Договор скрепляется энергией индиго.

Езенграс так спокойно рассуждал об энергии индиго, что мой сонный инстинкт самосохранения наконец-то приоткрыл один глаз. Человеческие ученые узнали о нашей расе недавно. Рассказывали не иначе как с придыханием, а то и вовсе с суеверным трепетом. Но до полного пробуждения инстинкту было еще ой как далеко. И Езенграс немедленно воспользовался ситуацией.

– Я понимаю, вы привыкли сидеть дома, получать пенсию и подрабатывать в Интернете. Но мы предлагаем вам большие горизонты, интересные научные открытия. И возможность снова работать среди живых… э-э-э…

Я ожидала слова «индиго» или хотя бы «людей», но Езенграс осекся, замолчал и заполнил паузу еще более широкой улыбкой, чем прежде. Мне сразу же вспомнилась акула из столичного океанариума. И ее улыбка показалась весьма и весьма очаровательной.

Я все никак не могла сообразить, что же делать. Согласиться и посмотреть, что же это за чудная Академия с таким помпезным и слегка ненормальным названием? Или же наотрез отказаться, упасть в постель и отключиться?

Но Езенграс закинул тот самый крючок, на который я и клюнула, как глупая рыба на рыболовную снасть.

– Ольга, соглашайтесь. Вам у нас понравится.

Улыбаться в обществе слабонервных и сердечников ректору категорически не стоило. А ведь у меня вегетососудистая дистония – частая проблема индиго. Стоит сильно перенервничать – сердце выпрыгивает из груди, в ушах грохочут барабаны. По счастью, после всего пережитого нервная система почти не реагировала на раздражители. Наверное, даже на взрыв под окном я лишь оглянулась бы и пожала плечами.

– Ах да! Вот я растяпа! Забыл же самое главное! Мы можем помочь вашей сестре вернуть рассудок! В отличие от ваших врачей у нас правда есть средство.

При этих словах в груди екнуло, я вздрогнула и словно очнулась ото сна.

Алиса…

В голове вихрем закружились воспоминания. Как она собиралась «на прогулку», как торопилась и… угодила в руки медбратьев. И все же картинка решительно не складывалась. Лучшие психиатры, экстрасенсы и прочие шарлатаны только и делали, что разводили руками, уверяя, что Алисе уже ничего не поможет. Не своей же улыбкой собрался лечить ее Езенграс? Клин клином?

Как обычно в отчаянных обстоятельствах, во мне проснулся неудержимый сарказм. Без него я не проработала бы столько лет в вузе и давно бы спятила, потеряв надежду вылечить сестру.

– А у вас что, есть элитная психиатрическая лечебница при Академии? – с ехидцей спросила я.

– Уважаемая Ольга, – покачал головой Езенграс. – Неужели вы могли подумать, что я рискну обнадеживать вас просто так? Ну да, у нас есть новейшие научные методики. И они могут помочь.

Тот факт, что акулья улыбка сошла с его лица, почему-то внушил мне доверие.

– А почему бы тогда мне не приехать в ваше суперучебное заведение вместе с сестрой? – замаскировала я вопрос под сомнение.

– К сожалению, – Езенграс замялся и отвел взгляд, – у нас нет специализированных палат. И негде содержать таких больных в должных условиях. Зато наши медики со дня на день смогут использовать свою методу. И никаких лечебниц вашей сестре уже не понадобится!

Словно в каком-то оцепенении, дурмане выдавила я из себя:

– Если вы даете слово помочь сестре, согласна на все!

И вот «на все» было очень сильно лишним. Но поняла я это, увы, уже намного позже.

Езенграс быстро выпалил:

– Даю вам слово. Не будь я ректором. А теперь маленькая формальность.

Я почти насторожилась. Но сонный рассудок отмел настороженность, как лишнюю трату энергии.

– Просто приложите руку к экрану, – вкрадчиво попросил Езенграс. – Это и будет вашим официальным согласием. Так сказать, подписью индиго.

Да что ж это за Академия такая? Где вместо личной подписи отпечатки пальцев используют? Даже не так. Отпечатки рук!

И снова инстинкты почти проснулись во мне, но сил на осмысление нелепости ситуации уже не оставалось.

Эх! Была не была! В конце концов, куплю себе новый ноут!

И я приложила руку к экрану. Езенграс быстро повторил жест, и… произошло такое, что я даже взбодрилась.

Казалось, наши ладони соприкоснулись. Тепло чужой кожи было таким реальным… таким странным… таким непривычным…

Но прежде чем я проверила свои ощущения, поверила в них, Езенграс кивнул и отключился.

* * *

Не помню, как умудрилась собрать вещи к часу дня. О желанном сне, конечно же, речи не шло. Я бродила по квартире, как вампир, злой, неведомой силой выброшенный из гроба задолго до заката. Пороги так и норовили коварно подставить подножки, стены и углы выскакивали отовсюду. Мебель кидалась наперерез.

Ровно в тринадцать ноль-ноль в дверь позвонили. З-з-з… з-з-з… з-з-з… Казалось, гостя парализовало, и он не может оставить бедный звонок в покое. Я, кряхтя, выволокла чемоданы из квартиры. Чувствовала себя как несчастный грибник, что походя зацепил плечом пчелиный улей, спрятанный среди ветвей.

Только когда все три моих чемодана выстроились у двери, коренастый водитель отпустил несчастную кнопку звонка.

Короткий ершик темных волос, не менее темные глаза, широкое лицо с огромным горбатым носом делали его похожим на кавказца. Полное отсутствие эмоций на неподвижном лице – на робота, собранного по образу и подобию кавказца.

Без единого звука шофер подхватил пузатые чемоданы с полчеловека размером и понес так легко, словно это борсетки. Я закрыла дверь на все замки и заперла специальным ключом – он реагировал только на ДНК владелицы. Поставила квартиру на сигнализацию, и мы юркнули в лифт.

У подъезда ждал летучий микроавтобус на магнитной подушке. Наши власти клятвенно заверяли, что вскоре такие машины заменят весь наземный транспорт.

Водитель все так же молча погрузил мои вещи в багажник и открыл дверь просторного салона.

Поездку скрасил огромный плазменный телевизор – его диагональ навскидку равнялась моему росту. Под звуки мелодичной песни извивался известный попсовик, а вокруг мельтешила и подвывала стайка полуголых танцовщиц.

Спустя несколько минут я слегка расслабилась, и усталый организм тут же отказался подчиняться голосу разума. А разум твердил, что стоит понаблюдать – куда же меня везут? Может, Езенграс ест индиго на завтрак? Судя по улыбке ректора, такое исключать нельзя.

Может, я окажусь в другом городе и не смогу навещать Алису?

Но организм презрел доводы разума и прикорнул под мерное покачивание автобуса. И в этом была его роковая ошибка!

Глава 2
Академия Войны и Мира

– Да ты рехнулся? Зачем нам тут еще одна баба? Студентки и Гандалия мне уже во где!

От оклика низким бархатистым голосом я вздрогнула, открыла глаза и нервно огляделась вокруг.

Автобус стоял, но как долго, я не имела ни малейшего понятия. Выводить «еще одну бабу» наружу никто не спешил. Паника накрутила пульс до невиданных высот. С трудом переводя дыхание, я прислушалась к голосам снаружи.

– А я сказал, будешь с ней работать! И попробуй возразить! Мигом вылетишь в трубу. Сизым голубем полетишь в свой захудалый мирок воевать и грабить мирных горожан.

Я узнала голос ректора. Только приторных ноток в нем больше не было. Езенграс командовал, как генерал на плацу.

Я опасливо выглянула в окно. Десятки розоватых добротных корпусов Академии походили то ли на рыцарскую крепость, то ли на средневековый музей. Соединяясь невысокими перешейками и мостиками-арками, они сливались в одну монолитную, спиральную постройку-лабиринт. В таком можно плутать и плутать.

Автобус подвез меня ближе к центральному кольцу лабиринта. Между корпусами змеились вымощенные бледно-серыми камнями дорожки. Перед зданиями раскинулись просторные, тоже мощеные площадки. Вокруг них и по сторонам от дорожек тянулись зеленые стены из высоких подстриженных кубиками кустарников. Во внутренних двориках раскинулись садики с курчавыми деревцами и кустами, усыпанными цветами, как новогодняя елка – шарами.

Ветер с боевым посвистом прорывался во все, даже самые крохотные щели автобуса, принося с собой запахи. Густой хвойный лучше кофе прочищал голову, медово-пряная нотка цветочного нектара совсем не к месту расслабляла, разнеживала. По счастью, ее разрушительному действию на мою собранность и внимание мешал аромат свежескошенной травы.

– Мы воевали с воинами! – ворвался в мои наблюдения грубый возглас собеседника ректора. – Какого черта? Я не хочу работать с бабой! Она же… она же… она же… Баба! – Похоже, худшего оскорбления для него просто не существовало.

Чтобы увидеть мужчин, мне пришлось бы высунуться в окно. А делать это почему-то категорически не хотелось.

– Сам ты баба! Раскудахтался, как курица. – Со мной ректор явно выбирал куда более интеллигентные выражения. – Она управляет электричеством, огнем и преподаватель от бога.

– Вот только от какого, – хмыкнул собеседник Езенграса. – Мне почему-то кажется, от бога Хаоса и разрушения. Имя ему женщина!

– Ну хоть уже не баба – женщина, – как-то слишком по-доброму ответил ректор и вдруг распорядился: – Встреть ее чин по чину. Все покажи и расскажи. И попробуй мне только дурить! Я ведь предупредил! Вылетишь с такой скоростью, что зад… сам знаешь, что загорится.

Снаружи повисла напряженная тишина. Казалось, собеседник Езенграса переваривает приказ и вот-вот взорвется негодованием и возражениями. Но вместо этого дверь автобуса резко отъехала в сторону и с грохотом ударилась о борт.

– Выходите! – бросил мне верзила в пиджаке поверх зеленой футболки и слишком просторных, но дорогих и элегантных черных брюках.

Если бы не подслушанный в автобусе разговор, я назвала бы его почти красивым. Резкие, правильные черты, нахальная улыбка мужчины, прекрасно осведомленного о своей привлекательности, и длинная русая коса за спиной. Такого трудно не заметить.

Я выпрыгнула наружу и оказалась неудобно близко к первому академическому встречному. Отступать хотя бы на шаг он и не думал.

Без малейшего стеснения уперся взглядом в мою грудь, скользнул ниже и даже чуть наклонил голову, оценивая округлости бедер.

Я давно занималась йогой. Начинала ради гибкости и силы. Но после исчезновения и возвращения Алисы «асаны» – единственное, что успокаивало и отвлекало от ужасов реальности. Зато фигуры своей я не стеснялась ни капли. В поездку бездумно надела узкие синие легинсы и облегающую голубую блузку и поплатилась за это сполна.

Только раздев меня взглядом полностью, человек-гора соизволил взглянуть в глаза. Пришлось до боли в шее задрать голову, и он снисходительно наклонился.

Глаза цвета вишни уставились на меня, не мигая. Я заметила три родинки над правой бровью – каждая меньше предшественницы.

Наша немая сцена длилась еще некоторое время. Теперь первый академический встречный оценивал мое лицо, внимательно и почти придирчиво. Как коня покупал! Так и напрашивалось сравнение. Грешным делом подумалось, что вот сейчас он залезет ручищей мне в рот, проверяя и пересчитывая зубы.

Фу-фу-фу.

– Сегодня сможете выспаться, – проронил верзила спустя недолгое время. – Негоже портить такое личико бессонными ночами. Ты ничего, Ольга Зуброва. Я-то ожидал гораздо худшего, – поделился он с оттенком доверительности. – Какую-нибудь очкастую ботаничку. Суровую, но заплывшую где только можно. А ты… ты… ты… даже очень.

Он довольно ухмыльнулся, одарив меня, кажется, самым роскошным комплиментом из своей «богатой» кладовой.

– Простите, а вы кто? – попыталась я осадить нахала. Честно говоря, возмущение ушло, как вода в песок, как только верзила заикнулся про хороший сон.

– Я проректор по учебной и методической работе – Вархар Изилади, – кивнул верзила. – Твой непосредственный начальник.

– Ваш непосредственный начальник, – поправила я.

Правая бровь верзилы приподнялась, увеличив расстояние между родинками.

– Короче! У нас все по-простому, привыкай, – рубанул Вархар. – Езенграс назначил тебя заведующей кафедрой управления энергией огня и подвластных ему стихий. Я провожу к месту жительства. Потом увидишь – где и что. Разберешься.

Не дожидаясь ответа, проректор вытащил из предусмотрительно открытого водителем багажника мои чемоданы. Закинул их на плечи легче, чем иной мужчина пустые сумки, и направился в сторону Академии.

Может, я еще сплю? Здание из огромных глыб розового камня поражало воображение красотой и монументальностью. Десятки стройных башенок с флюгерами в виде сфинксов, окошки с резными ставнями, бронзовые двери с узорами и ручками в форме львиных голов. Академия выглядела сказочной, нереальной. А подключив астральное зрение, я едва не ахнула в массивную спину Вархара.

Академия буквально полыхала энергией, словно тут тысячи индиго и все самые сильные.

Пульс взвился до небес, одеревеневшие за время поездки ноги вдруг сами собой запросились назад, к спасительному автобусу. Куда я попала?

Что за чертовщина?

– От тебя удивлением фонит за версту, – не поворачиваясь, проворчал Вархар. – Я думал, индиго быстрее соображают. Ты находишься на территории Академии на Перекрестье пяти миров. Пентаграммы, короче. Обучаем мы всяких чудиков, вроде тебя, меня и вообще нам подобных. Их тут пруд пруди. Работка не пыльная, но порой опасная. Сама знаешь – если нашего брата довести… У-ух! Небось сама под горячую руку технику палила?

– Вы хотите сказать, что мы уже не на Земле?

Я сама поразилась собственному спокойствию. Тут впору кричать: «Караул! Везите меня назад! Положите туда, где взяли!» – а я расспрашиваю Вархара так, словно ничего страшного и не случилось.

Так, мелочи жизни! Подумаешь, очутилась в месте, о котором слыхом не слыхивали доктора географических наук моего мира! Подумаешь, тут армии сильных индиго, и они с риском для чужих жизней уничтожают все, что под руку попадется! Подумаешь, начальник больше похож на людоеда и сексуального маньяка в придачу!

– И да, и нет, – глубокомысленно изрек верзила. – Я ж сказал – пентаграмма. Часть Перекрестья на Земле, поэтому вы и приехали сюда так запросто. Остальные части – в других мирах. В моем, например.

Я вспомнила, как Езенграс грозился уволить Вархара и отправить в родной мир грабить города и села. Улыбка напросилась на губы. Словно почувствовав ее спиной, проректор встал как вкопанный, резко развернулся, и я в задумчивости едва не боднула его в грудь.

По счастью, остановился Вархар вовсе не из-за нелепой усмешки очередной «бабы» в его «истинно мужской» и явно истинно варварской вотчине.

Я затормозила в опасной близости от проректора, шагнула назад, но он тут же сократил дистанцию до прежней. И усмехнулся почти так же, как Езенграс по скайпу:

– Боишься меня? Или стесняешься? – спросил с хрипотцой в голосе. Вишневые глаза подозрительно блеснули.

– Еще чего! – возмутилась я, выпятив грудь. Это Вархару понравилось еще больше. Он уставился таким сальным, таким мутным взглядом, что я опешила. Негодование забилось в груди сумасшедшим пульсом. Но едва удалось выдохнуть лишний воздух и открыть рот, проректор хохотнул.

– Ольга! У тебя отличная грудь. Да и остальные формы очень даже ничего. Чего смущаться?

Наверное, только сейчас мое полусонное сознание пробудилось окончательно.

Я в панике огляделась вокруг, осознав, в какую угодила переделку. И насколько сейчас далека от Алисы, которая, наверное, ждет посетителей, весточек, передачек.

В груди больно кольнуло, в висках застучала кровь.

– Проректор Вархар Изилади! – процедила я, выплескивая эмоции возмущенной тирадой. – Прошу вас обращаться ко мне на «вы». И прекратите на меня пялиться! Не то я…

Вархар запрокинул голову и загоготал в голос.

Казалось, даже кусты неподалеку колышутся от его смеха.

– Женщина! – пророкотал сквозь хохот Вархар. – Что ты сделаешь? Попялишься на меня? Давай! Слизняки из вашего мира мне в подметки не годятся! Если же хочешь увидеть меня всего-всего, без прикрас, я и это могу организовать. Только повод дай. Только намекни.

Лицо пылало, уши горели. Зато улетучились тягостные мысли. Их вытеснило бешенство.

Сжав кулаки, я отчеканила:

– Не знаю, что там у вас за мир и каковы там отношения полов. И мне плевать! Ясно? Но со мной так обращаться не смейте!

Сон словно рукой сняло. Руки так и чесались одарить Вархара лучшей из своих звонких пощечин. Ничто так не бодрит после бессонной ночи, как варварское обращение и нахальное ухлестывание! Литры кофе рядом не стояли.

Брови Вархара полезли на лоб, словно я сказала что-то или бесконечно смешное, или бесконечно нелепое. Он выдержал небольшую паузу и добавил:

– Мне нравится, какая ты боевая. Здесь пригодится. А на меня не злись, – неожиданно добродушно произнес верзила. – Я вообще-то тебе комплимент сделал. Просто ты не поняла.

Я набрала в грудь побольше воздуха, собираясь высказать все, что думаю о манерах проректора, его комплиментах и о нем самом. Но Вархар по-акульи улыбнулся, лихо крутанулся на пятках и указал на массивную бронзовую дверь под таким же козырьком.

– Сюда, – скомандовал он и легким движением руки открыл дверь в ладонь толщиной. – Тут все либо из тераскита – камень такой, либо из бронзы высокой пробы, – пояснял, пока я семенила за ним по хорошо освещенному широкому коридору. – Экранирует все энергии. Иначе замок давно взлетел бы к небесам. Кстати, имей в виду. Тут корпус и для преподов, и для аспирантов, и для студентов. Держи ухо востро. Неизвестно, где у кого рванет, где кто с кем подерется на молниях, на огнях или подожжет что-нибудь. У нас такое сплошь и рядом.

Он перечислял настолько спокойно и безмятежно, словно читал балладу. Шел, помахивая чемоданами, как будто они пустые.

А перед моим внутренним взором вместо студентов и аспирантов стояли василиски, Медузы-горгоны, драконы и всякие другие сказочные чудища.

Возглавлял парад монстров лично Вархар. Кстати, что у него за способности?

Аура проректора напоминала ауру индиго. Те же оттенки, та же форма – с десяток вложенных друг в друга сфер всех цветов радуги и словно четыре крыла бабочки под лопатками.

На бабочку проректор не тянул совершенно.

По обеим сторонам коридора, высотой с двух Вархаров, тянулись ряды таких же великанских бронзовых дверей.

Вокруг стояла подозрительная тишина, словно всех отсюда давно выселили за красочно описанные проректором «шалости».

– Они на занятиях, – хмыкнул Вархар. – Если что, мотай на ус. Физики здесь преподают свой предмет и заодно учат наше хулиганье управлять электричеством или магнетизмом. Ну, кто и чем владеет сам. Магнетиков и электриков в одном флаконе в мирах Перекрестья – считаные единицы, и у нас их пока нет. Биологи тренируют водников. Математики – воздушников, а географы – камнепадников.

Если он и не читал мысли, то настроение чувствовал лучше некуда. По ауре можно считывать эмоции, улавливать порывы. Придется долго и скрупулезно учиться, но результаты будут ошеломительными.

Но проректор шел впереди и не оглядывался. Не спиной же он читает ауру!

Хотя кто знает, может, именно там у него прячется «третий глаз»? Восточные религии называли его аджна-чакрой. А индиго наконец-то приспособили для пользы дела. Методом проб и ошибок выяснили, что это одна из немногих точек на теле, откуда можно выстрелить мощным потоком энергии. У всех нормальных существ аджна-чакра в центре лба. Но Вархар с первого же слова, с первой же «бабы» не показался мне нормальным.

Проректор смачно загоготал.

– Я повелитель света, а свет везде. Ясно? Выключи свет, и я перестану ощущать твои эмоции.

Даже странно, что меня ни капли не удивило то, как он себя титуловал. То ли я безнадежно погрузилась в полудрему, то ли вокруг было столько непонятного, что одним больше, одним меньше – погоды не делало.

Я завертела головой в поисках выключателя, и Вархар загоготал громче.

Коридор казался бесконечным, а измотанность и нервное истощение еще никому не добавляли выносливости. Уже через несколько минут у меня ныло все – начиная от ног и заканчивая шеей. Требовалось срочно отвлечься от жалоб тела. Если бы мозг был канцелярией, они завалили бы его от пола до потолка.

И я постаралась сосредоточиться на антураже.

Сотни белых лампочек, разбросанных по потолку в художественном беспорядке, освещали нам дорогу. Стены покрывал тонкий слой бежевой краски с россыпью бронзового крошева. Сквозь нее неровной клеткой проступали стыки плит. Пол выглядел так же.

Поначалу двери казались одинаковыми. Лишь спустя какое-то время я заметила: узор, что окаймлял их рамкой, никогда не повторялся.

Вархар остановился, как и прежде, – просто застыл на месте, вынудив меня резко притормозить. Ни слова не говоря, поднес мою ладонь к ручке двери. Оттуда выскочила игла. Я зажмурилась, ожидая укола, но почувствовала лишь едва уловимое касание. Гогот проректора, который я начинала люто ненавидеть, заставил вздрогнуть и открыть глаза. От такого смеха и заикой стать недолго.

– ДНК считано, – объявил Вархар, вытирая слезы. – Ты что, женщина, уколов боишься?

Я не ответила, толкнула дверь, но та и не собиралась поддаваться. Тогда я еще не знала, что здание Академии безбожно подыгрывает проректору. Гогот Вархара снова разнесся по всему коридору. Мучительный стыд залил щеки жаром, влажные ладони так и хотелось вытереть. Я толкнула дверь еще раз, но она даже не сдвинулась с места.

– Тебе помочь, женщина, или у вас в мире принято иначе? – не уставал веселиться за моей спиной Вархар.

Ну уж нет! Не хватало еще просить его о помощи!

За недолгое время я возненавидела новую работу, нового начальника и новое жилище! Но почему-то и мысли не допускала развернуться на сто восемьдесят градусов и уехать домой.

Странно, непонятно влекло меня к этому месту, к этим существам, один рассказ о чудачествах которых приводил в неописуемый ужас. Но – самое главное – во мне снова ожила надежда на выздоровление сестры. Если тут все так сказочно, может, местные волшебники и впрямь вылечат Алису?

Я уперлась ладонями в дверь, ногами – в пол, и что есть мочи надавила. Дверь нехотя отворилась, словно делала величайшее одолжение. Фуф!

Вархар и не собирался прекращать хохотать.

– Если будет нужна помощь с дверью, только позови, – подмигнул он. И на долю секунды показалось, что правый глаз проректора сверкнул голубизной.

Комната встретила меня не меньшим простором, чем бальные залы Лувра. Я могла пригласить с десяток рестлеров вархаровских габаритов. И они вдоволь поборолись бы на потеху публике, пошвыряли друг друга из угла в угол, ничего не зацепив и не испортив.

Нечеловеческий размах чувствовался не только в площади моего нового жилья. Он чувствовался в каждом предмете обстановки, в каждой мелочи.

Даже в декоративную глиняную вазу возле двери поместились бы два человека. Высоченную, окованную бронзой кровать, рассчитанную на троих Вархаров, похоже, собирали с намеком на мини-бомбоубежище.

Пара шкафов подпирала потолок. Не всякая строительная стремянка доставила бы меня к их верхним полкам.

Письменный стол у окна едва втискивался между стенами. Случись что с кроватью-бомбоубежищем, приспособить его для сна не составляло труда. На столешнице раскинулись бы две женщины моих габаритов, ничуть не стесняя друг друга.

На каждом из двух кресел не то чтобы расселись, развалились бы не меньше трех человек. На каждом из трех стульев – не меньше двух.

Тонкий, как лист бумаги, монитор компьютера почти загораживал окно. А окно было во всю стену и начиналось где-то на уровне моей талии.

Из ниши шкафа строил мне единственный квадратный глаз плазменный телевизор. Конечно же, ниша не уступала размерами окну, а телевизор – компьютеру.

Две полупрозрачные двери вели из спальни в ванную и на кухню. Чтобы никто ненароком не заплутал в трех соснах, половину каждой двери закрывала табличка: «Кухня», «Клозет».

Подгоняемая любопытством, я поспешила туда. Вархар сбросил чемоданы рядом со шкафами и тенью ходил следом, беспрестанно заглядывая через плечо. Его горячее дыхание грело затылок и шевелило волосы. Хотя не исключено, что пряди зашевелились на голове в предвкушении грядущих событий.

К стандартному санузлу прилагалась просторнейшая ванна на три персоны как минимум. Одна персона моих скромных габаритов могла там даже плавать, а при очень большом желании – еще и нырять.

На квадратной кухне царствовал холодильник цвета стали – от пола до потолка. Он громоздился справа от входа, отвлекая внимание от гигантской электрической духовки чуть дальше. В нее без проблем влез бы целый кабан.

Все остальное – гарнитур из черного дерева, стол, посудомойка, раковина, микроволновка и кофемашина – рядом с ними выглядело игрушечным. Разве только четыре конфорки плиты возле духовки, рассчитанные на ведерную кастрюлю, не меньше, могли сравниться с колоссами размером.

Меня это не удивило ни капли. Наверное, большинство здешних обитателей сродни Вархару и едят соответственно.

Я думала, после экскурсии по новому жилищу проректор уйдет восвояси. Но он и не собирался этого делать. Вольготно развалился в кресле, откинулся на спинку и прошелся по мне таким же взглядом, как при первой встрече.

– Вопросы есть? – спросил, то ли усмехаясь, то ли ухмыляясь.

– Нет, могу я отдохнуть с дороги? – казалось, намек был прозрачней некуда. Но Вархар и бровью не повел.

– Отдыхай. – Он сделал широкий жест рукой, будто бы говорил: «Тебе что, места не хватает?»

В замешательстве я присела на край кровати и выжидающе уставилась на проректора. Сказать, чтобы убирался восвояси? Или сам смекнет своей недалекой воинственной башкой?

Вархар запрокинул голову и раскатисто захохотал.

Пикнуть не успела, он подскочил и навис надо мной – громоздкий и мощный. Послушное солнце очертило фигуру проректора ослепительным нимбом. Ах да! Вархар же повелитель света!

– В холодильнике есть продукты, – сообщил проректор, глядя на меня сверху вниз. – Копченое мясо, сыры, хлеб, отварные овощи.

Он замолчал, продолжая нависать надо мной неминуемой тяжестью. Я поежилась, присаживаясь поглубже и отклоняясь к стене. Вархар хохотнул вновь. Я почти собралась с духом возмутиться. Но внезапно он в пару шагов пересек расстояние до двери и, не прощаясь, вышел вон.

Только после этого до меня дошло: я ведь даже не знаю расписания своих занятий! И где кафедра, не знаю тоже!

Я вскочила так резво, что закружилась голова.

– Вархар? – крикнула в дверь без надежды, что он услышит.

Но уже через секунду дверь распахнулась и великанская фигура проректора загородила собой почти весь проем.

– Уже соскучилась? – Акулья улыбка растянула губы Вархара, правая бровь опять приподняла родинки.

– Занятия, – пролепетала я, жалея, что не оббежала весь корпус в поисках расписания. Всю Академию, если понадобится. Все лучше, чем звать Вархара. Особенно если только что ценой нечеловеческих усилий избавилась от его нечеловеческого общества.

– Ах, э-это, – он словно был разочарован. – Вечером пришлю к тебе аспиранта с полным расписанием. Кафедра, кстати, прямо над нами, в этом корпусе. Освоишься, будешь руководить и этим общежитием. Еще вопросы?