Текст книги "Фальшивый муж для мамы Снегурочки"

Глава 30

Вкуса пищи Руслан не чувствовал. Любимые устрицы казались сегодня ему отвратительными и сопливыми. Да и пафосный ресторан раздражал вычурностью и назойливостью обслуги. Ларцев сделал глоток из бокала, поданного ему расторопным официантом и уставился на свою спутницу, вяло ковыряющуюся в тарелке с омаром. Жанна ее зовут. Он очень удивился, когда ему она позвонила, представилась подругой жены. Рус и не знал, что у Тамары подруги были. Хотя, эту дамочку он видел когда-то мельком, совершенно определенно. На свадьбе своей и видел, кажется.

– Как две капли воды, только… Тома бы никогда на себя не надела мерзкие тряпки. Баба была копия Тома, но дешевая, пронимаешь? Тряпки нищенские, но за ними не скрыть породу. А так… Взгляд, поворот головы, голос. Я бы если не знала, что… Что Тома погибла, подумала бы, что это она. В общем мне показалось, что я схожу с ума. У нее там дети с ней были. Мальчик и малыш в коляске. И она же… Она же была беременная, я посчитала примерно. Младенец как раз вот такой сейчас был бы. Руслан, послушай… – хныкнула баба, откинув от себя столовый прибор. Руслан поежился. Разговор, ради которого он приперся сюда, не пойми зачем, стал его напрягать. Ну на кой черт он приехал? Слушать стоны этой истерички? Томки нет, она умерла. Он отдал приказ похоронить ее как суку безродную. Он приказал, но сам то не видел тела… Не видел, мать его. Поверил на слово платному решале.

Руслан поиграл желваками, с грохотом поставил на стол бокал и резко поднялся, едва не уронив тяжелый стул. Устал. Он устал. Все идет не так как было должно. И ощущение, что кто-то просто дергает его за ниточки, играет. Но кто? Нет больше на свете такого человека, который мог бы ему помешать. Он кормит рыб на дне гребаного океана.

– Но с другой стороны, тело то Тамарино так и не нашли? – икнула холеная стерва. И в воздухе что-то загудело, словно лопнувшая струна. – Руслан…

– Это ты меня послушай. Тома погибла. Нет ее, поняла? Ни ее, ни ребенка. И языком не трепли, хоть память ее уважай. И мою тоже, – рявкнул Ларцев, борясь с ослепляющей яростью. Какого хрена эта дура пытается оживить призрака? Руслан сжал кулаки и твердым шагом пошел к выходу из ресторана, который стал казаться ему душным, на ходу доставая телефон из кармана.

– Чип, ты мне нужен. Срочно, – прорычал он в телефон.

Тимофей Морозов.

– Сумасшедшая какая-то, – улыбнулась Снегурочка, проводив взглядом незнакомку. – Тим, что с тобой?

– Все в порядке, – я смотрю в ее глаза, боясь увидеть в них ненависть или злость. Я боюсь, что этот взрыв из прошлого дал толчок воспоминаниям. Всего неделю назад я мечтал, чтобы она вспомнила себя, но сейчас… Я испугался. До чертиков испугался, что я ее могу потерять, вот прямо сейчас и здесь. Ее и малышку. А без них я уже не представляю наших с Вовкой жизней. Но ведь это не правильно и эгоистично. Эта женщина имеет право вернуть свой мир, вернуться в свой ареал обитания. Мы с ней чужие. Мы ей чужие. С чего я взял, что имею право на судьбы этих девочек? – Мы шли есть бургеры? – улыбаюсь, стараясь не показать бури, которая бушует в моей душе.

– Ура! Ура! – с личика моего сына исчезает выражение испуга. Черт, ничем хорошим не кончится вот это вот все. Я идиот круглый. Сыну ломаю психику. Нужно просто все рассказать Снегурочке. Это же просто, так просто. Блин, это чертовски сложно. Теперь практически невозможно. – Бургеры. И лимонад. Пап, мам, а можно мне с игрушкой? А можно я еще возьму пирожок.

– А я тоже хочу пирожок. С каплунами, я вот помню… – Лена обрывается на полуслове, словно захлебывается звуком. Смотрит на меня растерянно, взгляд пустой. – Тим. Тим, мы были богатыми? Я прям запах чувствую, роскошный. И помню… Я в платье дорогом, свадьба. И ты рядом.

– Лена, – я хриплю, дотрагиваюсь да руки замершей на месте Снежной королевы. Она смотрит на меня и словно не видит, или не узнает. Крутит головой, и сейчас мне страшно, до одури. Замещенные воспоминания рано или поздно трансформируются в истинные. И это будет катастрофа. Вовкина, моя, ее.

– А та женщина меня Тамарой назвала? – выдыхает Снегурочка, и в ее взгляде вновь появляется осмысленность. – Глупость какая. Тим, что такое каплуны? Откуда вообще?..

– Ма, там с вишенкой только пирожки, – разрушает, повисшее в воздухе напряжение, Вовка. Черт, дурной затеей было притащиться в этот гребаный ТЦ. – С яблочками еще. А еще есть блинная. Мы с папой любим сладкие блинчики, они там такие вкусные.

– Здорово, срочно идем есть блины, – она снова Лена. Прижимает к себе Вовку, словно пытаясь укрыть от мира окружающего. У меня отлегает от сердца. Но ведь все это закончится рано или поздно. И закончится плохо.

– Нам надо поговорить, – хриплю я, глядя на сына, который уже убежал вперед, радостно подскакивая.

– Думаешь? – приподнимает бровь Снегурочка. – А стоит ли? Тим, пусть все будет так, как есть. Я не хочу, я боюсь…

– Чего ты боишься?

– Разговора. Мне хорошо и так.

– Но ведь ты даже не знаешь, что я хочу тебе рассказать.

– Я знаю одно, мне хорошо. И зовут меня Лена. И ты мой муж. И у меня прекрасные дети.

– А вдруг может быть лучше?

Она молчит. А я снова чувствую пустоту. И вся моя храбрость улетучивается. Ей не нужна правда. Мне нужна она. Все просто. Будь что будет. Оно это все будет потом. А пока…

– Так что ты сказать хотел, Тим?

– Ты моя, Снегурочка, – позорно хмыкаю я, прижимаю к себе эту сладкую женщину, целую в нос.

– А ты мне когда-нибудь скажешь, что любишь меня? – шепчет она мне в грудь.

– Когда нибудь, – черт, да я уже готов. Только вот, боюсь, что это не спасет меня, а разрушит до основания. Она вспоминает. И лишь дело времени то, что я ее потеряю. Мы с Вовкой снова лишимся того, что даже не наше.

Глава 31

Тамара Леднева (Ларцева)

Я – Лена. Так меня зовут. Это абсолютно точно. Мой муж меня любит и не станет лгать. Тим не такой. И документы… У нас есть свидетельство о браке, и фотографии, и прошлое. Прошлое? Я его не помню. Тим мое настоящее и будущее. Он никогда меня не обманет.

Дотрагиваюсь пальцами до серебристой поверхности зеркала.

Я – это я. Мои губы, и не мои, потому что судя по всему они подвергались процедурам красоты. Но сейчас неухоженные и потрескавшиеся, от поцелуев на морозе. Улыбаюсь, вспоминая моменты нежности. И даже тонкая боль в трещинках кожи приятна. И нос мой, но какой-то чересчур ровный. А шрам на скуле… Маленький. Почти незаметный, последствие моего детского падения. Я помню. Было больно прибольно. И мама дула мне на рану. И приговаривала “У кошки боли, у собачки боли”. А я рыдала еще громче, потому что страшно не хотела, чтобы у несчастных кошки с собачкой что-то болело. Это я помню, а вот лица маминого, ее голоса… Они словно смазанные и стертые звучат у меня в голове.

Я – Лена. Лена. Лена. Это абсолютно точно. Это моя жизнь, в которой мне хорошо. И я люблю… Я люблю мою семью: мужа, сына, маленькую принцессу, со сказочным именем Настенька. Это поворяю как мантру. И верю. Верю.

– Мама, там в дверь звонят. Ты только обязательно спроси кто там? И в глазок посмотри, я пока не достаю. А то папа будет сердиться. Он вообще не разрешает никому дверь открывать, только Глаше. Но ты то взрослая.

Вовка взволнован и напряжен. Треплю его по растрепанной макушке, наслаждаясь прикосновением к теплому солнышку. Конечно он мой. Иначе и быть не может. Даже родинка за ушком как у меня.

Конечно я нарушаю все правила, под недовольное сопение Вовки. Наверное это Тим вернулся с работы. Просто забыл ключи. Наверное опять с маленьким трогательным букетом крошечных белых подснежников. Где он их берет одному богу ведомо. Никого мы не ждем больше. Странное у нас прошлое. Ни подруг. Ни знакомых. Тетя Глаша иногда заходит, доктор Сема забегает на огонек, да Степан с очередной своей пассией, которые у него сменяются как стекляшки в калейдоскопе. А у меня не было подруг? Я вдруг это сейчас очень остро осознаю.

– Мама, не надо…

Я бездумно распахиваю дверь. Улыбаюсь, в предвкушении поцелуя от любимого мужа. Он снова меня чмокнет в нос, звонко и щекотно, что аж чихнуть захочется. И я буду счастливее всех на свете.

Я дура, конечно. Прав мой умный и серьезный сын. На пороге стоит не Тим. Незнакомый мужчина, похожий на Нушрока из сказки, которую мы посмотрели недавно с моим мальчиком. Крючконосый, высокий, сухой. Он улыбается, но мне от чего-то не по себе.

– Ой, – тихонечко вздыхает за моей спиной Вовка. Что его так напугало?

– Здравствуйте, дорогая. Очень рад видеть вас в таком прекрасном состоянии, – хмыкнул пришелец и отодвинув меня, зашел в квартиру. Я аж обмерла от такой наглости. – Я к Тимофею. Подожду его. Надо нам обкашлять кое-какие делишки. Угостите чаем?

– Уходи, дядька злой, – насупился Вовка, сжал крошечные кулачки и встал передо мной, будто стараясь закрыть телом.

– Вовочка, солнышко, нельзя так, это папин знакомый. Грубить взрослым… – пролепетала я. Да, мне сейчас страшно стало. Я посмотрела на бледное личико сына, услышала тихий писк из детской. Мужчина ухмыльнулся и пошел по-хозяйски в наш дом, который я считала крепостью. Боже, какая я дура. А Вовка умничка, и я его не послушала. Я пошла за незнакомцем, словно дудочник за крысоловом.

– Он плохой. Слышишь, – звонко выкрикнул мой мальчик. Хищник остановился, принюхался, медленно обернулся. Вовка напрягся, сжался, когда прямо в него упёрся прищуренный взгляд мужчины. Я приготовилась защищать свое сокровище. Да, страх улетучился, появилась угрюмая решимость.

– Хорошие у вас защитники, хм… Лена. Вам очень повезло. И мне, – вдруг улыбнулся страшный гость. – Молодец, пацан. Женщин надо защищать. Фантазировать тоже прекрасно. Только они иногда бывают опасными, фантазии.

– Она мама моя, ясно? – мой мальчик, мой храбрец, мое счастье.

– Я не поняла, вы моему сыну угрожаете? – зашипела я. Еще немного и я сорвусь с катушек. Это мой дом. И это моя территория. – Я полицию вызову.

– Ну… Не бойся, я с миром пришел. Мне просто папа его нужен, разговор есть. Дорогая, я подожду Тимофея? Можно в кухне, я не гордый. Кофейку бы выпил с капелькой коньяка. Давление шалит, знаете ли. А вам бы расслабиться. Не посягаю я на мальчика. Да и полиция нам ни к чему. А ты, малыш… Мы с твоим папой теперь дружим.

– Мой папа не станет с такими дружить, – прошептал Вовка, как то не очень уверенно. – Вы только с козлами дружите. И хороших людей уничтожаете. Я слышал.

– Кто вы такой? – я его видела. Я его знаю, абсолютно точно. И пришел он по мою душу. Вовка напуган, а у меня в груди колотится сердце так, что я, кажется глохну. Я понимаю, что не боюсь гостя, потому что… Почему?

– Друг. Я друг Тимофея, и ваш. Мальчик просто напуган, это не страшно. Тебя ведь Вова зовут? Ты молодец, Вова. Но подслушиваешь когда, анализируй. И делай все не так явственно, чтобы тебя дядьки злые не могли срисовать сразу. А с шапочкой ты хорошо придумал, – он смотрит на моего сына, в глазах хищных ни грана злости, веселье какое-то темное. Этот мужчина… Он словно высасывает счастье из атмосферы. И это очень неприятно и страшно.

– Я вас знаю?

– Когда-то знала. Я тебя вот такой же, – кивает он на Вовку, который растерянно осматривается по сторонам, будто думает, чем бы потяжелее треснуть нахального пришельца. По крайней мере сейчас он очень похож на своего отца, который наверняка бы уже выкинул из нашего дома проблему. – на руках нянькал. А ты бы, девочка, подошла к малышке. Плачет она, не слышишь что ли? Да не боись, не свистну я ваши богатства. Я, знаешь, перерос уже этот период. Руки не те уже. И мальчонку с собой прихвати, а то он меня как бы не пришил тут. Вырастет, толк будет с парня. У него взгляд решалы, помяни мое слово.

Он прав. Мне надо к дочери. Я Вовку за руку хватаю, боюсь оставлять его с этим странным знакомым незнакомцем. А еще я точно знаю, у него есть ответы на все мои вопросы. Он сам дьявол, даже внешне. И тут он появился неспроста.

Выскакиваю в прихожую и просто врезаюсь в Тима, который подхватывает меня на руки. От него морозом пахнет, и борода в снежинках. И он довольный, но видит мое лицо и меняется мгновенно.

– Тапа, там. Там этот. Ну из ресторана. Плохой. Который хотел… – частит Вовка, и я вижу, как бледность заливает лицо моего мужа. – папа, он же… Он пришел чтобы их…

– Идите к Настюшке, я разберусь, – прорычал Тим и почти бегом бросился в кухню.

– Чип там, пап. Врежь ему, гаду такому, – выкрикнул в спину отцу мой мальчик. Да что происходит?

– Иди к дочери, Лена, – улыбка Тима меня успокаивает. Он остановился резко, и мне кажется расслабился, услышав, кто нас посетил. Странно. Повернулся ко мне. Я за ним, как за каменной стеной. Он мой, а я его. Это предопределено кем-то свыше. Я в этом уверена. Но ведь я могу и ошибаться, и это страшно пугает. Я доверяю человеку, которого совсем не помню и почти не знаю. – Послушай, я никому и никогда не позволю вас обидеть. Ты слышишь?

– Да.

– Веришь? – он смотрит мне прямо в глаза.

– Хочу верить, – шепчу я, глядя, как Тим идет в сторону кухни. – Но этот человек… Он принес в наш дом что-то страшное. Я это чувствую. А еще…

“Тома. Тамара. Чип, останови ее”

Глава 32

Тимофей Морозов

– Какого черта ты явился в мой дом? Напугал мою семью, – я рычу, борясь с ослепительной злостью. Смотрю в ледяные глаза Чмпа и сам не понимаю, от чего в ярости. Может быть просто так выплескивается из меня страх. Я ведь подумал, что по душу Снегурочки явился ее муж. Черт.

– Охолони, Тимофей. Это не твоя семья. Ты заигрался, – оскалился Чип. Я вздрогнул. Он чертовски прав, мать его. Эта женщина и ее дочь мне никто. Но они умудрились стать для меня почти всем. – Ты же ведь не такой дурак чтобы?.. Сука, ты такой дурак. Я тебе что приказал? Я велел тебе пальцем не притрагиваться к Ледневой. Ты какого…

– Пока они живут в моем доме, они моя семья, – цежу сквозь зубы, сжав кулаки до боли в костяшках. – И приказывать мне ты просто не можешь. Я не подчиняюсь приказам человека, использующего меня втемную. Я ясно излагаю?

– Дурак ты, Тимон, – и бровью не ведет хищный гость, только ноздри раздувает едва заметно, и это выдает его нервозность. Он сам боится. Я это знаю точно. Тот, кому он служит, совсем не душка цветочек. И самое страшное, что я не знаю, кто это, и как защитить Снегурочку от чертова призрака. – Вечно баб не тех выбираешь. А я ведь предупреждал. Она вспомнит кто она. Уже начала. Меня признала, я видел. И ты просто окажешься за бортом. Синдром жертвы не свойствен, таким как Тамара Леднева, а ты попадешь. Слушай. Откуда ты взялся такой? Я думал уже не производят благородных идальго. И пацана испортишь, если будешь свои идеалы ему прививать. А он смышленый у тебя. Короче, мне тебя жалко даже.

– Себя пожалей. Явился зачем? – Прерываю поток ехидного клекота. Черт. Я и вправду дурак. Где я, а где Тамара. Да, она меня вывернет наизнанку, тут Чип прав.

– Ну вот, пошел конструктивный диалог. Только кофею я так и не дождался. Слушай, Леднева в кухарках это высший пилотаж. Хозяюшка, надо же.

Я поднимаюсь со стула, на автомате пихаю в кофемашину капсулу. В голове роятся мысли. Не просто так пришел в мой дом этот человек. Ждать чего-то от него хорошего, все равно, что ждать от убийцы циркового номера.

– С коньячком. Башка сегодня трещит. Бури, наверное, магнитные.

Ставлю перед гостем исходящую паром чашку. У меня голова тоже болит и кружится. Нестерпимо. А в соседней комнате сидят те, за кого я сдохнуть готов, чья судьба сейчас в руках этого крючконосого демона.

– Расслабься, я принес денег и направления к врачам. Девочку нужно обследовать. Тамару тоже. Твой гонорар заказчик повышает. Это хорошие новости.

– А плохие?

– Эта дура, которую вы встретили в молле поперлась к Руслану, чтоб ее разорвало. Так вот, Тамаре не стоит пока появляться в людных местах. Он меня отправил на поиски. Какое-то время я его попридержу. Но там черт знает, как псы загнанные себя ведут.

– А если… Ну цвет волос ей сменить, прическу. Очки может…

– Прямо шпион. И как ты ее заставишь это сделать? Под наркозом? Тим, это не игры в Джеймса Бонда. Тут все даже серьезнее. Эта женщина…

– Наследная принцесса, – горько ухмыляюсь я. Хотя даже примерно не представляю, какой куш стоит на кону.

– Круче. Ты спишь с королевой, красавчик. Не знаю только, как заказчик отреагирует на столь пикантную подробность. Но за услуги подобного рода он тебе заплатил по королевски, – хмыкнул Чип. Дать бы ему по роже, но боюсь, придется объяснять Лене свой порыв. Да и кухню она вычистила до блеска, явно к моему приходу. – Ладно, пора мне. Кофе дрянь у тебя. Купи нормальный уже, бабки то теперь есть. Слушай, я что думаю, может когда все закончится ко мне пойдешь. Что там тебе Степка твой платит. А мы с тобой…

– Мне хватает. А мы с тобой – это из разряда фантастических утопий, – хмыкнул я, подтолкнув гостя к двери. Захлопнул дверь, выдохнул с облегчением.

– Ты ничего мне не хочешь объяснить? – голос Снегурочки за моей спиной звенит. Я впервые слышу в ее тоне столько властности и твердости. Я не знаю эту женщину совсем. Она сейчас не похожа на ту мягкую Лену фальшивую, к которой я привык. – Тим, что это?

Оборачиваюсь медленно, как в замедленной киносъемке. Она держит в руках пачки денег, которые я, дурак, забыл убрать с кухонного стола. Иудиных денег, за которые я ее продал. – Куда ты влип? Кто этот хмырь?

– Лена, успокойся, – я выдыхаю. Она не вспомнила. Она боится. Она боится за меня. – Это всего лишь заказчик.

– Который меня когда-то нянчил? Который явился в наш дом как хозяин? Что ты скрываешь, Тимофей. – Он назвал меня Леной, но блин, я слышала в голове его голос. Далекий, забытый, и там он меня звал Тамарой. И не надо мне петь про замещенные воспоминания. Я хочу…

Я молчу, судорожно ища в мозгу объяснение правдоподобное, способное успокоить мою… жену? Она вдруг резко замолкает, бледнеет и начинает заваливаться, словно сломанная игрушка. Сердце сковывает ледяной ужас. Блин, только бы Вовка не выскочил сейчас из комнаты.

– Где я? – тихо шепчет Снегурочка. Смотрит на меня невидящим взглядом. Она меня не узнает? Черт, что же происходит? – Где моя дочь? Ты же у меня ее принял, роды. Кто ты? Это больница?

– Лена, ты дома. Я Тим, твой муж, – шепчу я, загибаясь от бессилия. – Малышка в детской, с Вовкой. Я вызову врача.

– Не нужно, – в ее глазах появляется искра осмысленности. Легкая улыбка трогает губы. – Боже, Тим, что случилось? Я тебя напугала? Прости. Просто у меня спазм сосудов бывает, врач говорил, когда я забеременела, помнишь? Подожди… Слушай, это наш дом. Точно. Я помню. И Вовку помню, и ты мой муж. Но… Ни черта не помню. И деньги на полу? Откуда у нас столько?

– Я вызову Семена, – вздыхаю я. Несу на диван свою самую большую боль. Она вспоминает. И что будет, когда это случится… Чип прав. Она меня возненавидит.

– Тим, я тебя люблю, – сипит Снегурочка. Она легкая такая, как снежинка воздушная. Сердце пропускает удары. И я… Когда она растает я сдохну от синдрома жертвы потому что я влюбился в чужую женщину.

Глава 33

– Ваши счета временно заблокированы.

Руслан дернул галстучный узел, к лицу прилила вся кровь. Черт, но как? Это же невозможно. Об этих счетах в банках, находящихся у черта на рогах не знала ни одна живая душа. Не могли знать. Никто. Ему показалось, что земля под ногами заходила ходуном. Словно зверя кто-то гонит его в западню. И кто, не известно и от этого еще противнее. Беспомощность ужасное чувство. Беспомощность и бессилие.

– Это невозможно. Назовите причину, – прорычал ларцев, сжимая телефон ладонью с такой силой, что по экрану поползла уродливая трещина.

– Только при личном присутствии. Политика банка запрещает мне распространять информацию о личных счетах клиентов по телефону, – мелодичный голос чертовой бабы, зазвучал равнодушно, как у робота.

– Ты дура совсем? – взревел Ларцев. – Я как тебе явлюсь лично, если я в тысячах километров от вашего гребаного банка? Свяжи меня с начальством. Я ваш ВИП клиент, мать вашу.

– Простите, но я ничем не могу вам помочь, – хмыкнула чертова баба на английском и отключилась.

Руслан взвыл и начал методично громить домашний кабинет. В здание концерна ему допуск тоже закрыли на время проверки, что доводило его до белого каления, до слепоты.

– Рус, что ты… – Даринка заглянула в приоткрытую дверь и тут же с визгом отскочила. В косяк врезалось тяжелое пресс-папье. Руслан уставился на женщину безумным взглядом, налитых кровью глаз.

– Вон пошла, – прорычал Ларцев, с ненавистью глянув на суку, с которой все его неприятности и начались. – Хотя… Прикажи горничной собрать мне вещи и закажи билеты на ближайший рейс.

– Я лечу с тобой? – приподняла идеальную бровку Даринка.

– Ты просто летишь, детка. Как фанера над Парижем, – хмыкнул Ларцев. – Вернусь, чтобы тебя тут не было.

– Но…

– Ты меня услышала.

Руслан отвернулся к окну, потому не заметил злой искры в раскосых глазах обиженной женщины.

Дарина молча развернулась и пошла выполнять последний приказ любовника. Она вошла в полутемную гардеробную, раздвинула ворох чужой женской, очень дорогой одежды, висящей на плечиках, вдохнула аромат эксклюзивного парфюма, и улыбнувшись открыла сейф. Руслан не слишком задумывался о безопасности, открывая при ней потайное хранилище, спрятанное в гардеробной его жены. Женщина набрала комбинацию цифр, которые она запомнила с первого раза. Вынула из сейфа небольшую тетрадь, в которую Руслан педантично записывал номера счетов, суммы, черную бухгалтерию и прочую очень интересную информацию. Дара сунула сокровище за резинку пижамных шорт, закрыла сейф и торопливо побежала к выходу из чужого дома. Через пять минут она уже выезжала из ворот особняка, подаренного Ледневым любимой дочери. Женщин нельзя обижать. Обиженная женщина страшнее стихии. Руслан бы уже должен был это знать.

Дарина посмотрела в зеркало заднего вида, припарковалась у обочины, достала из бардачка мобильник, нашла в интернете номер концерна Леднева. Ответила секретарша.

– Здравствуйте. У меня есть кое-что очень интересное, соедините меня, пожалуйста, с заместителем господина Леднева, – прочирикала она в трубку.

– Простите, но…

– Скажите, что у меня есть компромат на Ларцева. И поторопитесь, – нетерпеливо перебила Дарина девушку. Ей было сейчас очень неспокойно. Нет, Рус не хватится ее быстро. И пропажу тетрадки не обнаружит скоро. Но… Что-то зудело тревожно в душе. И холод начал пробирать до костей. Пижама не лучшая одежда для зимних прогулок. Время, казалось, остановилось. И хоть прошли какие-то минуты, Дарине они показались вечностью.

– Я вас слушаю, – наконец проник в ее мозг хриплый дребезжащий голос. Мужчина на том конце провода, был спокоен в силу своего возраста.

– Я хочу встретиться. Но мне нужны гарантии… И деньги, – Дара назвала сумму, от которой у нее самой голова закружилась.

– Приезжайте. Адрес концерна знаете? Номер машины скиньте в мессенджер. Я распоряжусь вам выписать пропуск. И учтите, милочка, если мне будет неинтересно, вам будет горько.

– Я учту, – хмыкнула женщина. Она знала точно, в ее руках бомба.

Машина сорвалась с места, подняв в воздух столб ледяной крошки.

Тамара Леднева (Ларцева)

– Ничего страшного. Сосудистый спазм. Такое бывает, тем более, если уже были приступы. Но я бы, все таки, еще раз порекомендовал пройти обследование, – доктор Семен вытер руки влажной салфеткой и улыбнулся одобряюще. – Лена, а не выпить ли нам чайку с баранками. А ты мне расскажешь, как дела у нас обстоят с твоими воспоминаниями? Тимофей говорит, что ты…

– Ничего не помню. Вообще, – выдыхаю я, может быть слишком поспешно. – Так, иногда, вспышками проскакивают какие-то тени.

– А не выпить ли нам чаю с сушками, – улыбка доктора такая открытая, что мне даже стыдно становится за мою маленькую ложь. Хотя, в чем же я соврала? Я и вправду не помню ни черта. Ну, кроме того, что меня, и я в этом почти уверена, зовут не Лена. Хотя, учитывая, что мозги у меня теперь набекрень, я ведь могу и заблуждаться.

– У нас нет сушек, – Вовка словно вихрь врывается в комнату. Смешной такой и все мои сомнения отходят на задний план. Они точно моя семья. И плевать, как там меня зовут, или звали. Главное, что Тим нас оберегает от кого-то, или от чего-то. Я во всем разберусь, обязательно. Только вот не знаю, хочу ли я этого. Ведь не зря же мой муж так хранит меня от воспоминаний. – мама, скажи доктору Семе, у нас есть мармеладки и зефир твой любимый папа принес. А еще какао. И…

– Болтун, находка для шпиона, – Тим появляется в дверях. От его улыбки у меня исчезают все страхи. Он несёт на руках Настеньку. Так бережно и нежно, что у меня все сомнения в нем отпадают. Он лучший муж на свете. И отец прекрасный. И хотя Настя не его дочь, я… Я совсем запуталась. – Сем, посмотри и Настюшку, что-то капризничает она. Для зубок же рано еще? А Я пока чай заварю. Пойдем, в спальне осмотришь малышку. А ты лежи. Лена. Тебе нужно немного сил набраться. Лежи.

От чего у меня чувство, что он просто увел Сему? От чего кажется, что они сейчас там будут обсуждать что-то очень важное?

Я тихонько поднимаюсь с кровати. Босые ноги холодит. На цыпочках скольжу по притихшей квартире. Только бы Вовка не выскочил. Хороша же я буду, если мой сын поймает меня за глупым подслушиванием.

– Сыпь нехорошая. Я бы показал малышку педиатру, – бубнит Сема. Черт, он и вправду осматривает мою дочь. У меня просто паранойя. Так. Подождите. Как это сыпь нехорошая? Сердце колотится где-то в горле. – Тим, ты меня слышишь?

– Да, я завтра отвезу и Лену и малышку на обследование, – рокочет Тим. Я отрываюсь от стены и собираюсь вернуться на диван. Даже успеваю сделать несколько тихих шагов. – Семен, я боюсь… Вдруг она вспомнит.

Снова примерзаю к полу.

– Она обязательно вспомнит, Тим, что она…

– Мама, а ты зачем встала? – вздрагиваю, медленно оборачиваюсь. Вовка стоит с чашкой от сервиза. – Я вот стол хотел накрыть. Шел тебя спросить, можно же эти чашечки поставить?

– Пойдем вместе накрывать, – натянуто улыбаюсь я. – Я как раз в кухню шла. Хотела посмотреть, что делает мой любимый помощник. Ты же не брал чайник с кипятком?

– Нет. И плиту не включал, – улыбается мой мальчик, так искренне и радостно.

Я не хочу знать, кто я.