Текст книги "ДипВлом?! Очка, факультет информатики"

Болельщики заорали как резаные. Нижний ряд встал кричать подбадривающие лозунги, Олеся, Ира и Диана тоже встали покричать.

Игроки на поле также неторопливо бегали и, казалось, совсем не внимали крикам ревущей толпы фанатов.

Настя постоянно теребила Диму и Рому и заливисто смеялась. Она складывала на Диму руки, обнимая его сзади, а потом он перетащил ее на нижний ряд и начал делать ей массаж. Дима с Ромой постоянно шутили. В ответ на их шутки Настя от всей души хохотала, а Усанова Диана осторожно хихикала, прикрывая рукой рот. Настя от смеха иногда запрокидывала голову или, опуская голову, прислоняла кулак ко лбу.

Команда, за которую все болели, проиграла со счетом ноль-один. Расстроенные одногруппники отправились по домам. Дима пошел провожать Настю и Диану. Рома напросился провожать Женю. Остальных девушек посадили на такси.

Олеся снимала комнату у бабульки недалеко от универа и должна была вернуться не позднее девяти. Ира жила с бабушкой, дедушкой и мамой в двухкомнатной хрущевке, и ей тоже надо было вернуться пораньше.

На стадионе одногруппники так кричали, что охрипли и в понедельник в универе разговаривали шепотом. Антон на стадионе орал громче всех и на учебу не пришел, а лежал дома с температурой тридцать девять.

Перед информатикой

В середине первого семестра в шестнадцатой группе появился новенький – Вася Нечаев. Он приехал из Новощербиновки и оказался на бюджете. Вася был высокий, светлоглазый, широколицый парень, с глубокими гнойными прыщами по всему лицу, светло-русыми волосами и накачанной атлетической фигурой. Говорили, что он из богатой семьи. Сам Вася говорил мало и часто просто улыбался в ответ на заданный ему вопрос.

Появление новенького группа восприняла равнодушно, только Тюканова Настя сказала, мечтательно закатив глаза:

– Какая у Васи попка…его фигура – то, что нужно… – после нескольких совместных пар Настя уже успела рассмотреть новоприбывшего.

– Настя, ты и учиться успеваешь, и Васину попку рассматривать! Нам бы так! – Олеся не уставала восхищаться Тюкановой.

В начале семестра начали возникать и тухнуть неминуемые симпатии: Диана Пожарова уже рассталась с Антоном, Дима напропалую заигрывал с Настей, Рома ухаживал за Женей, а Олесе начал нравится Степан из семнадцатой. – Какой мальчик! – любила повторять она. На парах Олеся стремилась сесть поближе к нему и, когда он проходил мимо, хихикала и отворачивалась. На переменах она становилась рядышком со Степаном, улыбалась и краснела. Степан только смущенно отходил.

Одногруппники продолжали узнавать друг друга. Однажды около часа ночи у Иры дома раздался звонок. Она подскочила, побежала разыскивать телефон и отвечать. – Алло, – сонным голосом пробормотала она. Телефонный номер не определился.

– Вас вызывает Кремль. – Кремль говорил голосом Антона Ктавиди.

– Антон, это ты?

– С вами говорит Кремль!

Ира повесила трубку.

На следующий день студенты шестнадцатой группы стояли около 111 в кружочке, разговаривали, ждали Бисарян, которая опаздывала, и обсуждали решение домашних задач.

– Антон, скажи, это ты мне ночью звонил? – спросила Ира. Обычно она говорила быстро, тихо и немного невнятно. Ее часто просили повторить…

– Я? Нет…Не понимаю, о чем ты… – ответил Антон.

– Да ладно, брось! Антону ночью делать нечего, вот он девушкам из группы названивает, – прокомментировал Глеб.

– Ты еще нормально держалась, – Антон больше не отпирался.

– Спасибо.

– Нормально отказалась с ним разговаривать, – поправила Олеся.

– Как-то мы с Таей до четырех ночи разговаривали. Женька тоже почти сразу бросила трубку, – рассказывал Антон.

– Вот Антон шутит, – сказал Рома своим мужским басом. Маленький и худенький, он постоянно ходил в обтягивающих штанах и казался еще меньше и худее.

– А вы не знаете, на факультете есть заочка? – спросила Ира.

– Нет, на информатике нет заочки, – ответила староста Диана. – Сложный факультет…

– А ты собралась учиться и работать?

– Нет, я просто спросила…

В середине первого семестра староста Диана постриглась и сделала мелирование. В деканате пообщалась с Горовым, который ее и надоумил. – Тебе не тяжело с такими длинными волосами? Голове не тяжело? Подстригись – легче станет, – добродушно советовал он. Диана подстриглась, сделала очень короткое каре. Голове на самом деле стало легче.

– А кто-то уже учит теорию по экзаменам? – спросила Тая.

– Ну, я учу, – уверенно ответила только Женя. – Учу доказательства наизусть.

Мимо компьютерных аудиторий прошла Доровская с сыном, темноволосым мальчиком с волнистыми волосами, очень на нее похожим. Она ему что-то сосредоточенно говорила, он молча слушал.

По коридору быстро с сумкой на плече, как почтальон, туда-сюда ходил Горовой, и от одного его вида уже бросало в дрожь основную специальность.

Подбежала впопыхах Настя под руку с Дианой Усановаой:

– Я только из Задрыпайловска приехала, – так Настя называла Армавир. – Слава Богу, что успела!

Настя встретилась с Дианой у главного входа. Если бы Настя опоздала, то Диана сама не пошла бы на пару. Настя не выщипывала брови, вообще не красилась, часто ходила с распущенными волосами и редко – с хвостиком.

– Представляете, недавно папа взломал мой ящик, – Настя сразу начала жаловаться одногруппникам. – Никакой частной жизни! – она эмоционально всплеснула руками.

– Ну, есть специальные программы для подбора паролей, – быстро сказал знающий Дима.

– Да какая там программа! Он сбросил мой пароль и получил контрольный вопрос: «Девичья фамилия матери», – Настя опять громко рассмеялась, запрокинув голову. Когда она смеялась, ее смех был слышен по всему коридору. Она смеялась вся, от макушки до пальцев ног, то запрокидывала голову, то нагибалась и складывалась пополам. И рядом с ней тихо, прикрывая рот рукой, смеялась Усанова Диана. И остальные, видя, как Насте весело, тоже не могли удержаться если не от смеха, то от улыбки.

– Я назвала Настю в телефоне «Чудо», – манерно сказала Женя, выставив вперед левую ногу и вывернув ее углом на девяносто градусов: ее нога стояла практически перпендикулярно всему остальному корпусу. Она часто стояла, вывернув свои ровные ноги немыслимым образом, привычка, приобретенная на художественной гимнастике, которой Женя занималась в школе.

– Спасибо, я тебя тоже очень люблю, – как обычно сказала Настя. – Большое человеческое спасибо! – И опять смахнула с лица челку. Она все время ходила с немного отросшей челкой, прикрывающей глаза и всегда ей мешающей, с которой она постоянно не знала, что делать, поэтому делила на две половины или смахивала с лица то влево, то вправо, но не отращивала и не обрезала.

На самом деле Настя очень выделялась из группы и сразу обращала на себя внимание необычной походкой – она ходила очень быстро, широко шагая и наклонив корпус вперед. Только у нее был такой громкий, естественный заливистый смех, своеобразное откровенное чувство юмора. И всегда правильное домашнее задание. Наверное, она одна на всем факультете, точно на экономспециальности, когда смеялась, запрокидывала голову, морщила нос или прикладывала кулак ко лбу и опускала голову. Когда расстраивалась, только она так оттопыривала и без того выпуклую нижнюю губу и совершала чмокательные движения. Любила повторять: «Я вас тоже очень люблю» и постоянно стеснялась что-либо спрашивать. Настя часто рассказывала о счастливой семейной жизни родителей. После окончания универа они переехали в Армавир. Папа работал программистом, а мама бухгалтером. У Насти была еще младшая сестра, которая тоже через несколько лет собиралась поступать в универ Краснодара.

На компьютере Настя всегда умещала две страницы текста: она использовала масштаб страницы восемьдесят процентов. И скоро вся группа так делала – всем понравилось видеть на экране больше текста…

– Ну, стесняюсь спросить, кто меня еще как назвал? – спросила Настя.

– Я назвала тебя «солнце», – сказала Тая, – ты у нас как солнышко, все озаряешь.

Остальные молчали.

– А нельзя меня назвать просто Настей? – она говорила серьезно, необиженно и сильно жестикулировала…

– Я назвал тебя просто Настей, – сказал редко что-либо говоривший Вася.

– Ну, хоть кто-то. Большое человеческое спасибо!

Вася стоял, немного подняв голову и выставив шею, смотрел на других как будто немного свысока и как всегда улыбался.

– Папа говорит, что мелкая – так Настя называла сестру – у него получилась! И красивее, и умнее меня! Просто когда папа делал детей, меня, у него еще не было опыта делать детей, поэтому я не получилась, – она говорила, постоянно звонко смеясь. – А вот Танечка, то, что надо. Такая девочка! – она чмокала губами, изображая поцелуи…

– Так ты первый блин – комом? – спросил Глеб.

– Ты у папы не получилась? – подзадоривал Рома.

Все засмеялись, в том числе Настя, которая потом на эти слова все-таки обиделась. Подошла опоздавшая Бисарян, и одногруппники пошли на информатику…

В университете не было периодического контроля успеваемости. Ушанков и Доровская иногда устраивали самостоятельные, но по сравнению со школой в начале первого семестра универ казался «халявой». Домашнее задание никто не проверял, препод по практике только иногда спрашивал: – Есть вопросы? – И разбирал неполучившиеся примеры. Образование было отдано под личную ответственность.

– На пары вообще можно не ходить, а все лекции перед сессией отксерить, – говорил Ире Дима со смешной фамилией. Но Ира, как стопроцентная отличница, исполнительно ходила на все пары и делала все домашние задания еще по школьной привычке.

После школы казалось, что в вузе учиться легко. Некоторые не ходили на лекции и практики. В школе нужно было делать каждый день уроки, делать домашнее задание, здесь только раз в полгода. Эта обманчивая легкость, атмосфера безделья многих расслабила, незаметно подкралась сессия.

За месяц до начала экзаменов преподы раздали вопросы. Зачетная неделя для Иры прошла легко. По большинству предметов у нее были самозачеты. С начала января у первокурсников начинались первые экзамены.

Новый год у Славы

Тая со Славой пригласили одногруппников отмечать Новый год к Славе. Некраснодарские разъехались по домам: Степан уехал к родителям. Егор праздновал с одноклассниками. Вера как обычно не смогла пойти. Староста Диана тоже не присоединилась к большинству в группе и отмечала новый год дома. Ира решила в первый раз встретить новый год не с семьей, а в веселой компании однокурсников.

На новый год погода обычно не баловала краснодарцев снегом. Этот новый год не стал исключением, тридцать первого декабря снега практически не было. Случайный снег, недавно выпавший, почти весь растаял. Кое-где он еще остался, и его тонкий полуледяной слой был перемешан с грязью. Дороги давно расчистили, и под ногами хрустел песок: им посыпали дороги, чтобы не скользить. Снег с дорог сгребли к обочинам, где образовались заледенелые серые сугробы, покрытые грязью. С неба срывался то ли мелкий дождь, то ли мелкий снег. Лужи были покрыты тонкой коркой льда. Такая новогодняя погода была типична для южного Краснодара.

Якушенко Слава жил с мамой в четырехкомнатной квартире в старом центре Краснодара. Его мама работала в администрации города, была большим начальником и отмечала Новый год с коллегами. Она много работала, на выходных и праздниках, часто была в бесчисленных разъездах, и практически каждый день задерживалась допоздна. Она родила единственного сына, Славу, уже за сорок. Слава был поздним ребенком и отца никогда не знал. Славу в основном воспитывала бабушка, которая недавно умерла.

Дом Славы было сложно найти, одногруппники долго бродили по близлежащим кварталам, потом нарезали круги вокруг дома в поисках нужного переулка, прохода к дому. Некоторые отчаявшись звонили Славе с просьбой встретить их.

В тихом дворике большая пятиэтажная «сталинка» скрывалась от посторонних глаз. Закрытый двор со шлагбаумом прятался в укромном закутке. И даже не скажешь, что в двух шагах была центральная улица города и до всех достопримечательностей «старого центра» рукой подать. Что в двух шагах концертный зал, а за деревьями здание законодательного собрания. И меньше квартала до художественного музея и здания краевого суда, огромного, зеркального, с колоннами во всю высоту. И пять минут до городского парка, с которого в 1793 году начался Краснодар. Все достопримечательности, до которых жители окраин добирались по три часа на общественном транспорте, или своем авто, ожидая неизбежные проблемы с парковкой, Слава видел из окна своей комнаты или ходил пешком мимо них каждый день… Все уличные концерты, которые устраивала администрации, были в шаговой доступности. Все гуляния по выходным и праздникам, когда перекрывали центральную улицу и полгорода выходило на Красную, соблюдая негласные правила автомобильного движения, были для него само собой разумеющимися, как прогуляться во дворе.

Дверь в подъезд Славы была железная, с домофоном. Через несколько лет железные двери с домофоном появятся практически во всех многоквартирных домах, но когда одногруппники стекались на новогоднюю вечеринку к Славе, такие двери были только в элитных домах богачей.

«Сталинка» на втором этаже с высокими потолками и евроремонтом была «нашпигована» современной техникой. Металлопластиковые окна, дверь в квартиру больше походила на дверь от сейфа или банковского хранилища – толстая, с несколькими замками… За дверью-сейфом была еще одна дверь, обычная, деревянная, с дополнительным замком.

В зале стоял огромный плазменный телевизор – последнее изобретение техники, мягкий светло-кремовый кожаный диван и два таких же кресла. На окнах висели дорогие тяжелые занавески, спускающиеся до пола полукруглыми завитками.

У Славы не было новогодней елки, но шторы были украшены разноцветной мишурой и ощущение приближающегося праздника дополнял запах мандаринов.

На стенах висели картины современных краснодарских художников – мама Славы разбиралась в искусстве. Везде паркет поблескивал лаком. Кухня была большая со встроенной мебелью, микроволновкой, посудомоечной машиной и комбайном – всем, что упрощало жизнь вечно занятой маме Славы.

На вечеринке был еще одноклассник Славы, высокий худой темноволосый Витя. Он учился на экономе. У него был хитрый взгляд – постоянно смеющиеся, бегающие глаза, он постоянно улыбался, и его откровенная и лукавая улыбка смущала девчонок.

Тая с Женей приехали заранее, около четырех, и все готовили к приходу гостей. Остальные собирались приехать к восьми.

Из одногруппников Ира пришла раньше всех. Через несколько минут после нее пришли Дима и Рома, они немного заблудились, но сами смогли найти дорогу.

Гостей встречала Тая, одетая по-хозяйски, в разноцветной майке и темных джинсах:

– Привет, проходите, – Тая говорила торопливо, она была занята на кухне. – Сумки можно оставить здесь, – Тая показала боковую комнату, где на диване были свалены в кучу сумки и верхняя одежда гостей.

Вероника и Лера опоздали, они никак не могли найти дом Славы, долго блуждали по району, названивали Славе и Тае. В итоге Слава отправил Витю их встретить.

Договорились, что девушки принесут одно блюдо собственного приготовления, и все скинулись на спиртное, закуски и фейерверки. Ира принесла кальмаровый салат, Женя – селедку под шубой. Ника – оливье, а Лера – «гранатовый браслет».

Посреди гостиной стоял большой деревянный стол, уже приготовленный для праздника. Чтобы все гости поместились, к деревянному столу был сбоку приставлен еще один раскладывающийся темный стол, покрытый толстым слоем блестящего лака. Он был немного ниже первого, и на стык столов блюда не ставили. Столы были накрыты двумя скатертями, одной белой, вышитой вручную, а другой клеенчатой, чтобы не пачкать первую. Скатерти тоже не покрывали оба стола и заканчивались на середине низкого темного. На ненакрытую поверхность Тая поставила вазочки с фруктами и хлебом. Стол стоял у дивана, гости рассаживались на диване, креслах и высоких деревянных стульях с резными спинками из одного комплекта с деревянным столом.

Тая чувствовала себя в квартире Славы, как у себя дома. Она быстро освоилась, не стала долго сидеть в сторонке, не зная, что делать, и несмело заглядывать в чужие кухонные шкафы, а быстро начала главенствовать на кухне, хотя сама призналась, что была у Славы только в третий раз.

Она хозяйничала со знанием дела, лазила по шкафам в поисках нужных приправ и ингредиентов, заглядывала в баночки и шныряла по полкам. Трудолюбивая Тая ни минуты не сидела без дела, постоянно что-то готовила, мыла, чистила, резала. Она была хорошая, расторопная хозяйка и смело командовала остальными помощницами: Ника с Лерой резали овощи, Женя делала бутерброды. Ира помогала Тае. Мальчики расставляли на столе посуду и приборы и приносили с кухни салаты.

– Давайте начинать! – в десять Слава, как хозяин вечера, пригласил всех за стол провожать старый год.

– Как Тая по чужим шкафам лазит! – сказал смеясь Рома Антошин Славе, садясь за стол. – Как будто тут живет! – Слава в это время нес дополнительный стул. – Вы меньше полугода встречаетесь, а Тая уже ведет себя как твоя жена! Как хозяйка в твоей квартире!

– Ну, гражданская жена, – поправил его Слава. – А что? Разве плохо? Посмотри, – и Слава указал на новогодний стол.

Праздничный стол был хорошо сервирован, стаканы и тарелки перемыты и красиво расставлены; салфетки скручены, соки, горячительные напитки куплены – для девушек мартини, для парней дорогой коньяк, для всех шампанское. На столе было много разных блюд, основные новогодние салаты представлены – тазик «ольвье» и селедка под шубой, закуски приготовлены, овощи нарезаны, мясо вовремя подано и не пересушено.

И многие гости, садясь за новогодний стол, подумали, что хорошо, что Тая не стала ложно скромничать и взяла бразды правления хозяйством Славы в свои цепкие ручки.

Прежде, чем сесть за стол, Тая достала из сумки лекции по матану:

– Женя, объяснишь мне одно непонятное доказательство? – она показала Жене конспект. Женя, вглядываясь в чужой почерк, начала вспоминать доказательство теоремы.

– Давайте только не об учебе! – увидев тетрадку, сказал Слава. – Пожалуйста, Тая, не сейчас!

– О Боже! Тая принесла конспекты по матану! – рассмеялся Рома.

– Девчонки, только не в Новый год! Тая, я прошу тебя! Пожалуйста, не сегодня! – умолял Слава.

Ника выхватила конспекты у Таи и хотела засунуть их обратно в сумку:

– Сегодня Новый год! Давайте забудем об учебе, – сказала Ника. Она всегда говорила быстро и как будто прикрывала неуверенность в себе излишними эмоциями…

Тая нехотя убрала конспекты и присоединилась ко всем за столом.

Астрологи советовали встречать новый год козы в светлом, и Тая переоделась в белую рубашку, оставив темные джинсы, «белый верх, черный низ», как в школе на праздниках. Лера тоже пришла в белой рубашке и черных штанах. Первые пуговицы на ее рубашке не были застегнуты, и в вырезе виднелся черный бюстгальтер. Ника – в вишневой открытой кофте и обтягивающих синих джинсах. Вишневый – был ее любимый цвет. Никин праздничный макияж был как повседневный – сильно и ярко она красилась каждый день. Ира была в блестящей красной кофте, Женя – в обтягивающей бежевой кофте и джинсах, с распущенными волосами. Она редко распускала длинные, ниже пояса волосы – только по особенным случаям, а Новый год как раз был таким случаем. В основном Женя ходила с высоким конским хвостом.

Пацаны сразу открыли коньяк и начали наполнять бокалы.

Слава, как хозяин вечера, сел во главе стола. Рядом на стульчике примостилась Тая, чтобы быть поближе к кухне. С другой стороны на диване присела Женя. По одну сторону от Славы сидела Тая, по другую – Женя. Теперь у Таи со Славой третьей лишней стала Женя.

– Начинаем нашу опохмел-пати! Кто первый говорит тост? – картавил Слава.

– Давайте я! – вызвался Рома. – Давайте выпьем за старый год лошади. Прошлый год был для нас удачным, мы все хорошо поработали, можно сказать, как лошади, и поступили на факультет информатики! С чем я нас всех и поздравляю! – он поднял бокал, и все радостно загугукали. – Осталось только доучиться до пятого курса! – добавил Рома, немного злобно улыбнувшись и практически незаметно шевельнув ушами.

– Да, давайте за это выпьем! Чтобы мы все доучились до пятого курса и закончили с красными дипломами! – подхватил тост Витя. – Пьем до дна!

Тост всем понравился и послышался звон слегка соударяющихся бокалов. Все выпили, потянулись за салатами, бутербродами, задвигали челюстями и замолчали.

– Да, скоро сессия…

– Вспомнили…

– Через два дня экзамен, матан…

– Самый сложный экзамен первым поставили!

– Какой-то грустный тост.

– Начали за упокой…

– А мы через два дня сдаем линейку, – похвастался Слава.

– Ну, думаю, что сдать Доровской легче, чем Ушанкову, – сказала Женя.

– Ой, давайте не будем об экзаменах! – запротестовал Рома

– Да! Не будем о грустном! – пытаясь вернуть разговор к праздничному руслу сказал Дима.

Как только напомнили о скорых экзаменах, все немного приуныли.

– Не будем об экзаменах, сегодня ведь Новый год! Праздник! – сказал Рома.

– Правильно! – подхватили остальные и опять наполнили бокалы…

– Как говориться, между первой и второй промежуток небольшой! – Слава, немного закусив и наливая коньяк себе и Вите, встал говорить тост:

– Я хочу поздравить всех присутствующих с наступающим новым годом. И пожелать всем счастья и здоровья в новом году! С наступающим! – сказал Слава стандартный тост.

– Пусть все невзгоды останутся в прошлом году!

– С наступающим!

Все еще раз выпили и опять дружно зачавкали. Через несколько минут встал Витя, поднял бокал и, хитро улыбаясь, сказал:

– Давайте выпьем за девушек! Девушки, за вас! Пейте! Вы когда пьяные, можете позволить себе намного больше, чем, когда вы трезвые! Пейте! – он высоко поднял бокал, и все выпили за пьяных девушек.

– Пожалуйста, зайчик, не пей много, – тихо попросила Тая Славу после третьей рюмки коньяка.

– Ну, кто скажет следующий тост? – спросил Слава. – Может, Резцова? – И Слава поднял бокал в знак просьбы.

– Да, Женька, говори тост! – подхватила Ника.

– Ну Резцова, – сказал Слава с такой интонацией, как будто говорил о ком-то влиятельном человеке, знаменитости или «большой шишке».

– Резцова! Просим-просим! – Витя захлопал в ладоши, как будто вызывал Женю на бис, как известного музыканта или актера.

Женя поднялась с места, подняла бокал с мартини и рассказала длинный красивый тост о важности дружбы.

– Когда мы все ехали сюда, мы замерзли, вон какая погода на улице! А здесь нам тепло и хорошо. И это не по тому, что здесь греют батареи! Самое ценное в доме – это не дорогая мебель, а люди, настоящие, преданные и верные! Так выпьем же людей за этим новогодним столом, собравшихся сегодня вместе! За дружбу и настоящих друзей, которые и являются настоящей ценностью этого дома!

Слава и Витя усиленно зааплодировали Жене, как будто она сказала не заранее приготовленный тост, а что-то выдающееся, из ряда вон выходящее.

– Друзья – это самое главное! Но без теплых батарей нам было бы плохо! – добавил долговязый Витя, который успел обратить внимание на Резцову Женю и сразу же не понравился Роме.

Ника и Дима произнесли такие же заранее подготовленные тосты-притчи, Дима – тоже о счастье, которое у каждого свое, а Ника – о любви.

Когда приготовленные дома тосты закончились, Витя и Слава стали пить за все подряд и говорить первое, что придет в голову. Парни сидели за столом и пили, произнося тосты, как будто стремились посильнее напоить друг друга или соревновались, кто больше выпьет. Слава с Витей часто отходили покурить и дымили как паровозы.

Тая часто убегала на кухню за дополнительными тарелками или приборами, добавками салатов и закусок, убирала грязную посуду, приносила чистую. Она постоянно пропускала тосты, весь вечер суетилась и ни минуты не сидела спокойно.

– Успокойся, пожалуйста… садись, отдохни… – сказал ей Слава, и Тая благодарно опустилась на стул и минут десять ела, пила и нормально поднимала бокалы вместе со всеми, а потом опять убежала на кухню за добавкой пюре.

Женя тоже часто вскакивала и бежала на кухню помогать Тае, даже когда в этом не было необходимости.

За столом продолжалось веселье, звучали тосты и уже наевшиеся гости искали общие темы для разговора. Приближающийся экзамен не давал о себе забыть.

– Кто-то уже учил матан? – спросила Лера.

– Ну, я учил, – неуверенно поднял руку Дима.

– Девочки, только не начинайте! – потребовал Витя.

– Боже мой, они решили поговорить в новогоднюю ночь об учебе! – Рома безнадежным жестом притворно закрыл лицо ладонью с растопыренными пальцами.

– Ну, кто делал шпаргалки? Признавайтесь! – не снимая наигранную улыбку с лица, спросила Ника.

– Скажу по секрету, я уже шпоры писала… – перейдя на шепот, сказала Лера.

– Кто еще писал шпаргалки?

Все сидели как партизаны.

– Ну, я несколько, – наконец признался Дима.

– Я тоже, – сказала Ника не улыбаясь, как будто говорила совсем о другом.

– Я, представляете, тоже шпаргалки пишу! – разоткровенничалась Лера. – А как по-другому матан сдавать?

Ира тоже писала, но решила не признаваться.

– Да, какие шпаргалки! О чем вы? Новый год! Шпоры будем делать в ночь перед экзаменом! – заключил уже изрядно выпивший Слава. – И давайте еще выпьем! За шпаргалки! Великое изобретение науки!

За шпаргалки выпили стоя.

– А давайте еще выпьем за ксерокс! – Слава на лекции практически не ходил, а отксерил их у Таи. – Ксерокс – какое изобретение человечества! Как студенты вообще жили без ксерокса? Что было раньше, когда у студентов не было такого помощника? Все лекции переписывали? Вот ужас! Хорошо, что мы можем просто отксерить! – выпивший Слава разговорился. – Надо поставить памятник изобретателю ксерокса! За изобретателя ксерокса! – за ксерокс тоже выпили стоя.

– Ну что? Пойдем покурить? – предложил Слава Вите.

Тая опять ушла на кухню убирать тарелки и готовить праздничный кекс. Ей поспешила помочь Женя…

– И как жить в центре? – спросил Славу Рома, житель окраины, когда Слава с Витей вернулись с перекура, – расскажи, поделись впечатлениями! У тебя такая большая квартира!

– Это дом администрации. Здесь административные квартиры. У нас в соседнем доме квартира губернатора края, а этажом выше живет начальник управления сельского хозяйства города. Мама работает в отделе экономики края. Начальников в администрации удобно селить рядом: они ходят друг к другу в гости в одном доме и обсуждают разные рабочие проблемы.

– Да, Слава по праву может сказать: «Хорошо жить в центре».

– С парковкой в центре, наверное, проблем нет, – сказал Витя, который водил дорогую иномарку.

– У Славы всегда есть парковка в центре – в собственном дворе.

– Кто-то говорит: «прогуляться во дворе», а кто-то – «прогуляться по Красной», – завистливо сказал Рома.

– И набережная недалеко, три квартала, наверное?

– Да, мы с Таей пешком ходим гулять по набережной.

– У тебя такой вид из окна!

Из окна был вид на здание законодательного собрания, площадь с замерзшим неработающим фонтаном и за обледенелыми деревьями сквер, а в конце улицы виднелся белый златоглавый собор.

– Ну что, Слава, хорошо жить в центре? Расскажи! Нравится? – все допытывался Рома.

– Ну, в принципе, да…хорошо! А как ты думаешь? Все рядом, все близко! Я в детстве в школу пешком ходил. Там через дорогу лицей… По ночам, правда, шумно. Толпы пьяных по Красной гуляют! Песни под окнами горланят! Как-то бомж бутылку в окно кинул, окно разбил! На праздники вообще! От криков заснуть невозможно было! Хорошо, что металлопластиковые окна изобрели, спокойнее стало. Раньше такая слышимость была! Вообще, район неспокойный. Драки, пьяные постоянно шастают, – жаловался Слава. – Пробки, утром вообще не уехать!

К хорошему быстро привыкаешь, и Слава, как каждый житель «старого центра» был избалован и красотой архитектуры района, и достопримечательностями на каждом шагу, и близостью основных музеев и концертных залов, и развитой инфраструктурой. И не ценил все достоинства жизни в центре.

– Ну, заелся, одним словом, – единогласно решили однокурсники…

К Славе подошла расстроенная Тая, которая была на кухне и не участвовала в дискуссии, и виновато протянула небольшую железную кастрюлю:

– Смотри, я тут напутала с рецептом кекса… – она показывала испорченное тесто. – Я взбила яйца с сахаром, а надо было взбить только желтки, а потом уже влить белки, чтобы кекс был пышным и нормально поднялся. – Тая объясняла Славе тонкости кулинарии, расстроено глядя в пол и смущенно показывая кастрюлю с жидкими желтыми яйцами с блестящими кристалликами сахара. – Не знаю, что теперь делать, – сказала Тая неуверенно, ища совета у Славы:

– Не расстраивайся… Сделай еще раз… – Слава заглянул в кастрюлю.

– А что с этим тестом сделать? Выбросить?

– Да, выбрасывай, – сказал Слава не задумываясь.

Тая послушно поплелась на кухню делать кекс еще раз: на этот раз взбивать с сахаром только желтки и выливать «испорченные тесто» – сахар с яйцами.

Через сорок минут Тая победоносно принесла высокий кекс, который, правда, немного подгорел, а в полдвенадцатого – на большом железном подносе фрукты.

За разговорами незаметно пролетело время. Приближалась единственная в году полночь, когда весь мир не спал, а напряженно смотрел на часы и отсчитывал последние секунды уходящего года.

Парни встречали новый год уже изрядно выпившими. – Новый год еще не начался, а парни уже напились! – жаловалась Тая Жене, глядя на пьяных Славу, Витю и Диму.

– Я бы на твоем месте не мешал напитки, – советовал Витя Диме, когда тот решил после коньяка пить шампанское.

– Как же новый год без шампанского? – ответил Дима.

Слава и Витя встречали новый год коньяком.

– А вы знаете, есть такая примета, если, пока бьют куранты, успеть написать записку с желанием, сжечь ее и выпить шампанское с пеплом, то желание обязательно исполнится! Кто-нибудь хочет попробовать? – спросил Витя.

– Я думаю, я успею! – вызвался Дима. И заранее подготовил листок бумаги, ручку и спички.

Новый год как обычно встречали традиционной пятиминутной речью президента и загадыванием желаний под бой курантов.

Витя заранее откупорил бутылку шампанского, предварительно потряс ее и, не вынимая пробку, под дружный хохот обрызгал всех присутствующих липким светло-желтым шампанским. Ника сильно расстроилась из-за обрызганной шампанским кофточки. Решили откупорить вторую бутылку, одной бутылкой обрызгали гостей, другой – наполнили бокалы.

Без пяти двенадцать в бокалах пенилось и искрилось шампанское, в телевизоре президент как всегда желал всем счастья и здоровья в новом году, вкратце подводил итоги уходящего года и призывал в новогоднюю ночь не забывать про родителей и старых друзей.