Текст книги "Защитить великое равновесие"

– Тогда объясни мне, что такое власть? – спросила его Нюррсс, раздраженно отодвигая свою тарелку, в которой давно уже лежали ее палочки, есть девушке, совсем расхотелось.

– И об этом меня спрашивает дочь Военного Вождя? – недоверчиво взглянув на нее, переспросил Адам. – Ведь, твой отец долгие годы командовал всеми военными операциями в Приграничье!

– Мой отец, всего лишь, находил наилучшие пути защиты и нападения, а также подбирал для каждого воина наиболее подходящую для него роль в операции! У Кхаррикка это получалось лучше, чем у других, потому-то он и был выбран вождем! – ответила девушка, пожав плечами. – Если бы появился воин, который делал бы это лучше него, то, я уверена, отец уступил бы ему свое место!

– А почему ты так уверена в этом? – с едва скрываемым сарказмом спросил Адам.

– Потому, что так, в свое время, поступил его наставник, Боррсс! – Нюррсс начинал раздражать едкий тон ее друга. – А после смерти моего отца, место военного руководителя перешло не обратно к нему или к Ларрссу, а к Ррейссу, так как именно он, несмотря на юный возраст, лучше всех в клане понимал стратегию защиты и мог вести оперативное командование в гуще событий. Именно так и надлежит поступать всем разумным существам!

– Но все ли лайоны именно так и поступают? – не сдавался Адам.

– К сожалению, не все! – молодые люди с удивлением обернулись в сторону Руиссанн, произнесшей эти слова.

Женщина горько улыбнулась, встретив их взгляды:

– Только побывав в твоем родном поселении, Нюррсс, я поняла, что можно служить Равновесию, ничего не требуя взамен! Твои соплеменники работают с полной отдачей, довольствуясь тем, что успевают вырастить сами. Никому и в голову не приходит, отказаться от своей части работы, посчитав, что получил за нее недостаточное количество благ!

– Если мы не будем делать то, что умеем лучше других – защищать Великий Лес, то паутинщикам негде будет разводить своих пауков, а огородникам – выращивать свои травы! – негодующе воскликнула Нюррсс. – Если сожгут дома, то негде будет создавать коконы для отдыха и лечения! И Говорящие с Лесом не сумеют сделать, за нас, нашу работу, они умеют создавать живое, а не разрушать его!

Руиссанн стойко выдержала ее разгневанный взгляд и снова покачала головой:

– Теперь-то и я понимаю, насколько разошлись пути тех, кто живет в самом Великом Лесу и тех, кто провел всю свою жизнь в столице! Даже я не помню, какой была здесь жизнь до войны! За время нашего знакомства, Нэйссанн неоднократно говорила о необходимости обмена опытом и улучшения контроля, за распределением детей лайонов по кастам, в соответствии с их способностями и склонностями. Война нарушила процесс перемешивания кланов, те, кто жили в столице и до войны, начали стремиться, несмотря ни на что, оставлять своих детей в наиболее, как им казалось, безопасном месте. Забывая о том, что Эостанн, изначально, был задуман, как место обучения и взращивания талантов! Которые потом распределяются в пределах всего Великого Леса. Эти лайоны даже утверждают, что факт рождения в пределах столицы дает им какие-то преимущества перед лайонами из других районов Великого Леса. Якобы, они ближе к Творцам! Вот, так и получилось, что в настоящий момент времени, столицу населяет большое количество посредственностей, которые дрожат за свое жилье и свою безопасность!

– И первый из них – мой дядя! – угрюмо буркнула Нюррсс, начинающая понимать, к чему ведет разговор. – Не могу себе представить, где бы он смог приносить хоть какую-то пользу!

– Ты верно понимаешь, к чему я веду! – кивнула Руисс. – Моррисс не по праву занимает свое место, но его поддерживают те, кто, так же, как и он, занял чужое место в столице и не торопится его покидать! Живущие в лесу, по привычке, продолжают снабжать нас едой и одеждой, все меньше получая взамен. Почти прекратились наборы в столичные учебные заведения детей из периферийных кланов. Моя семья долгие годы обучала музыкантов и певцов, отправляя их затем странствовать по лесу, украшая жизнь людям. Годы спустя, некоторые из них возвращались обратно в столицу, приводя с собой новых учеников. И если у них получалось, тоже становились учителями. Или отправлялись на новые поиски. Теперь же нам, практически, не из кого выбирать! А в отдаленных поселениях, подобных вашему, детишки почти не знают, что такое музыкальная грамота. И при всем, при этом, у малышей присутствуют и способности, и желания. А система отбора не работает в полную силу.

Но, что самое печальное, Моррисс привлек на свою сторону значительное количество Слышащих, которые настолько перепугались войны, что делают все, что он им прикажет, лишь бы, не покидать столицы. Даже влияют на сознание других людей, чтобы они поддерживали курс, проводимый Верховным Вождем!

– Вот, это и есть то, что я называл стремлением к власти! – сердито добавил Адам. – Ради каких-нибудь, незаслуженных, благ люди становятся способными на подлость! Такого я и в своем мире насмотрелся!

– Именно поэтому, я имею все основания полагать, что предложение, эвакуировать жителей Эостанна встретит яростное сопротивление! – с печальным вздохом заключила Руиссанн. – Многие не захотят потерять свое комфортное жилье и необоснованные привилегии.

– Но оставаться здесь, значит, подвергать себя смертельной опасности! – в ужасе всплеснула руками Нюррсс.

– А уйти отсюда, для твоего дяди – потерять власть! – едко парировал Адам. – И он будет тянуть до последнего, пока не станет слишком поздно!

– Но мы должны, же, что-нибудь придумать, чтобы избежать такого количества смертей! – жалобно промолвила одна из подружек Нюррсс, пришедшая с ними из Приграничья.

Девушке даже в голову не пришло подумать о том, чтобы занять, впоследствии, освободившиеся места. Для Воина важнейшей задачей было сохранить жизнь лайонам, кем бы они ни были.

– Нам, все равно, придется сражаться, чтобы защитить Равновесие от полного разрушения, а потом уже думать, как исправить сегодняшнюю ситуацию! – жестко ответила ей Нюррсс, став похожей, в этот момент, на своего знаменитого отца, не боявшегося принимать на себя ответственность за непростые решения. – И придумать способ, как-то убедить простых горожан в том, что им угрожает реальная опасность.

– Я могу попробовать этим заняться! – отважно предложила Руиссанн. – На мои концерты, в центральный зал консерватории, приходит много народу, я могу перемежать свои песни рассказами о том, что увидела и услышала в путешествии.

Нюррсс с уважением посмотрела на молодую женщину, признавая ее достойной спутницей своего брата. Руиссанн не только поняла сложность возникшей проблемы, но и собиралась активно участвовать в ее разрешении, хотя, прекрасно понимала, что этим противопоставляет себя правящей верхушке.

– А мне пора пойти и попробовать, выполнить совет Нэйссанн: просить дом воскресить мою память о Предтечах! – решительно сказал Адам, поднимаясь со своего места.

– Я помогу тебе создать кокон! – предложила Нюррсс, поднимаясь следом за ним.

Добравшись до комнаты Нэиссанн, Адам сначала подошел к окну и посмотрел на город. Из Дома Главного Стратега открывался прекрасный вид на центральную улицу города, взбегавшую вверх, к заснеженным вершинам гор. На ней причудливо перемежались живые дома и узорчатые, каменные, башни Творцов.

– Как странно все переплетается во Вселенной! – задумчиво произнес он. – Эостанн является, одновременно, центром развития вашей цивилизации и источником опасности для общества. Прекрасные дома улучшают качество жизни лайонов и усиливают угрозу их выживанию, как вида. Великий Дом дает возможность вспомнить необходимые сведения, но и заставит заново пережить самые счастливые и самые горькие моменты жизни! Предтечи и их обелиски посодействовали потере моих родных, но помогли мне найти тебя, мою любовь!

– Наверное, все дело в законе Вселенского Равновесия! – чуть слышно прошептала Нюррсс, сознавая, что говорит сейчас совсем не то, что нужно.

Юноша оглянулся на нее, с сомнением покачал головой, потом тяжело вздохнул и побрел к основанию кокона, по пути расшнуровывая, плотно прилегающую к телу, рубашку воина.

Нюррсс смущенно отводила глаза, пока ждала, когда Адам окончательно разденется и уляжется на зеленое возвышение. Для девушки еще внове было испытывать столь сильные эмоции в присутствии молодого мужчины. До недавней встречи с Карраивву, отношения с друзьями противоположного пола не доставляли ей особого беспокойства. Присутствие кузена пробудили в ней женщину. А теперь Нюррсс ловила себя на том, что и в присутствии молодого чужеземца ее одолевают сходные чувства. Однако Адам обратил в ее сторону недоуменно-нетерпеливый взгляд, желая поскорее отправиться в путешествие по волнам памяти. Тогда девушка встряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли, села рядом с возвышением и начала тихо напевать, подгоняя рост кокона.

– Я мог бы бесконечно долго смотреть на твое лицо и слушать, как ты поешь! – промолвил юноша, перед тем, как закрыть глаза.

Его слова заставили сердце Нюррсс забиться еще сильнее, чего не случалось даже от похвал Карраивву. Но ответить парню таким же признанием ей помешало смущение. И она продолжала петь, глядя на его лицо, ставшее таким родным за столь короткое время.

Когда зеленые побеги полностью скрыли тело Адама, девушка встала и отошла к окну. Окинув взглядом прекрасный город, ставший в одно мгновение таким опасным, Нюррсс обернулась к комнате и тут увидела возле своего ложа листок бумаги, выглядывавший из-под сундука. Видимо, девушка, сама, смахнула его туда, когда торопливо одевалась перед приходом брата.

Подняв листок, Нюррсс прочитала:

– Береги его, береги любовь, вместе вам все по плечу!

Девушка вздрогнула, уронила листок, и вернулась к кокону своего друга, раздумывая над советом наставницы. Адам шел на все эти опасности и риски не просто ради справедливости и защиты Равновесия. Он шел на это, прежде всего, ради нее. Адам хотел, чтобы они были вместе. И Нюррсс сегодня осознала, что и она этого очень хочет. Хочет разделить с ним его жизнь, его печали и радости так же искренне, как он участвовал в ее жизни. Вспомнив, как вела себя Нэисс, Нюррсс обняла кокон и прижалась к нему головой. Затем девушка, от всей души, пожелала разделить воспоминания Адама, надеясь, что Великий Дом услышит ее. Снова послышалась колыбельная ее матери, и сознание девушки начало уплывать в зеленое марево волшебного сна.

– Прах тебя побери, что ты творишь, Нюррсс! – разгневанный голос Карраивву вырвал девушку из транса, соединившего их с Адамом.

Сознание Нюррсс, все еще, было затуманено, она попыталась вскочить и обернуться к брату, но поняла, что ее что-то удерживает. Открывшиеся глаза видели только зелень, и девушка осознала, что именно с ней произошло только тогда, когда Главный Стратег, продолжая разгневано бормотать, когтями раздвинул обвивавшие ее побеги. Великий Дом отозвался на ее просьбу и соединил их с Адамом в одном коконе. Теперь же, осознав, что девушка пробудилась, упругие жгуты, нехотя, уползали в основание ложа.

Нюррсс тряхнула головой и нахмурилась, озабоченная тем, что так резко выскочила из сеанса воспоминаний, опасаясь растерять увиденное, но яркие и, зачастую, непонятные образы продолжали стоять у нее перед глазами. Девушка сердито оглянулась на своего кузена.

– Как ты посмел будить меня и вскрывать кокон? – прошипела она, яростно сверля взглядом брата.

– А как тебе пришло в голову делить свой кокон с пришельцем? – ответная волна эмоций мало чем отличалась от ее собственных.

– Во-первых, это – его кокон! – разъяснила Нюррсс, изо всех сил пытаясь обуздать свой гнев. – Я пожелала разделить воспоминания Адама уже после того, как он закуклился, и Великий Дом помог нам соединиться!

При этих словах девушка посмотрела на свою правую руку, все еще уходившую вовнутрь плотного растительного свертка, где продолжал находиться Адам. Где-то в его глубинах парень и девушка продолжали держаться за руки.

– Во-вторых, успокойся и перестань кричать, неизвестно что станется с памятью Адама, если мы принудительно вырвем из транса и его! – теперь голос Нюррсс дышал холодом, остудившим и Карраивву, девушка, автоматически, гасила накал эмоций собеседника.

Главный Стратег мгновенно отпустил плечо сестры, тряхнул головой, но продолжал смотреть на нее весьма сердито:

– Как я могу успокоиться, с нашего возвращения все идет кувырком! Вы с Нэйссанн словно сговорились, поставить все с ног на голову, нарушая все мыслимые и немыслимые правила и обычаи!

– Творцы учили, что нет в мире ничего неизменного, Равновесие может успешно существовать только в развитии! Общество лайонов – всего лишь, малая часть Равновесия. И подчиняется его законам! Или ты забыл об этом, как и многие в этом городе? – сердито поинтересовалась Нюррсс. – Твоя жена на многое открыла нам глаза!

Тень смущения промелькнула на лице Главного Стратега но он насупился и, снова, перешел в наступление:

– Руисс всегда была, прежде всего, музыкантом и певицей, она не очень хорошо разбирается в политических тонкостях, но при этом слишком впечатлительна и поддается постороннему влиянию! А ты пользуешься ее слабостями, чтобы заставлять плясать под свою дудку! Как можно просить женщину, в ее положении, выступать перед толпой, не зная, какой будет реакция?

Нюррсс с трудом сдержала волну возмущения, затопившую ее мозг, и, по-прежнему, спокойно ответила:

– Если ты продолжишь высказываться в том же духе, то я решу, что обществу лайонов так же не повезло с Главным Стратегом, как и с Верховным Вождем! Неужели ты, за столько лет, не сумел разглядеть личность своей жены? Ее оценкам столичного общества позавидовал бы опытный дипломат! И решение, выступать перед лайонами с рассказами, разъясняющими истинное положение дел, было ее собственной идеей, продиктованной заботой о безопасности сограждан! И это, как раз, тот самый вопрос, которым должен заниматься именно ты, в качестве Главного Стратега!

Ее слова прозвучали, словно пощечина, Карраивву даже покачнулся и прикрыл глаза.

– Ты абсолютно права, Нюррсс! Но ты даже и представить себе не можешь, как сильно я беспокоюсь за жену и будущего ребенка! Это – первая беременность Руиссанн за все пять лет нашей совместной жизни. Мы так хотели увидеть нашего малыша! А тут – усиление военной угрозы, и еще эта ее, безрассудная, идея! – еле слышно прошептал он, взглянув на сестру полными боли глазами. – Сам, я готов подвергнуться любой опасности, если это необходимо для блага общества и Равновесия в целом, но мысль о том, что опасности может подвергаться Руисс, а особенно нерожденное дитя, сводит меня с ума!

Нюррсс, несколько мгновений, просто смотрела ему в глаза, пораженная глубиной и силой чувств, затем кивнула, признавая весомость аргументов, и примирительно произнесла:

– Такие чувства делают тебе честь, как личности, но как Стратег, ты должен использовать все возможности! Да, и сама Руиссанн, я полагаю, не собирается отказываться от своей идеи, Ведь, ты не предложил ей достойной альтернативы? Верховный Вождь отказал тебе в поддержке, когда ты предложил готовиться к эвакуации?

Карраивву угрюмо кивнул:

– Моррисс даже отказался послать известие о созыве Большого Совета Кланов! И он был страшно рассержен тем, что мы притащили в столицу чужеземца! Дядя даже и слушать не захотел мой рассказ о том, как именно Адам собирается нам помочь!

Лицо его сестры помрачнело, и она задумчиво произнесла:

– Теперь я понимаю, почему Нэйссанн, так стремительно, сбежала в горы! Мудрая не хотела, чтобы кто-то помещал ее поискам, а Моррисс, видимо, готов на все, лишь бы, сохранить нынешнее положение вещей! И тем важнее для нас осуществить ее план! И прежде всего, созвать Большой Совет и предупредить все территориальные кланы о приближении новой войны и угрозе нападения с воздуха. А потом помочь Адаму обследовать обелиск и защитить парня от возможной опасности.

– Ты, вновь, права! – согласно кивнул Карраивву. – Вот только, я не очень понимаю, как мне быстро оповестить вождей кланов? Вестовые птицы в подчинении Верховного Вождя, начальник службы оповещения – его ярый сторонник, столичные Слышащие тоже будут выполнять приказ Моррисса, а не мой! Лично же, у меня не так много опыта, чтобы через поле разума Великого Леса быстро оповестить все кланы о совете.

– Зато у меня достаточно и сил, и умения! – уверенно заявила Нюррсс, ее вера в себя значительно укрепилась после последних опытов. – И как только Адам вернется к нам, я попрошу Великий Дом провести меня в общее поле, чтобы послать весть всем, кому это необходимо. А что касается твоей жены, то не стоит отменять ее выступление. Нужно, всего лишь, дать ей надежную охрану, например, моих друзей. Несмотря на их молодость, все, они – опытные воины. А этого столичные жители, определенно, не ожидают! Для них я и мои друзья – всего-навсего, несмышленые дети.

– Я, сам, пойду и прослежу за ее безопасностью! – сердито заявил Карраивву.

– Нет! – резко ответила Нюррсс вновь хмуря брови, ее уже начинало беспокоить, что кузен, очередной раз, ставит на первое место личные, а не общественные нужды, для члена Военной касты такое поведение считалось неприемлемым. – Ты, в это самое время, поведешь нас с Адамом к обелиску! Не забывай, что твое положение, как Главы Военной касты, в военное время, равно положению Верховного Вождя! А в вопросах защиты Равновесия ты даже имеешь преимущество. И именно ты обеспечишь нам беспрепятственный доступ к артефакту Творцов, если Моррисс или его приспешники решатся нам помешать! Не заставляй меня думать, что Кхаррикк и Нэйссанн ошиблись в тебе!

Карраивву открыл, было, рот, чтобы возразить, но тут кокон Адама дал трещину и брат с сестрой решили отложить выяснение отношений на потом.

Глава 5. Обелиск

– Башни Творцов просто великолепны, но именно обелиск показывает всю их мощь и чуждость! – задумчиво промолвила Нюррсс, отступая на несколько шагов и запрокидывая голову.

Девушка вместе с братом, Адамом и двумя молодыми воинами находилась на центральной площади столицы. Она настояла на своем решении, посетить место расположения обелиска именно в тот момент, когда выступление Руиссанн привлечет к себе большую часть населения столицы. Ее ожидания полностью оправдались, и в настоящий момент площадь была абсолютно пустой. Молодые люди могли, без помех, рассматривать черную громадину, четко выделявшуюся на фоне закатного неба.

Лучи заходящего солнца раскрашивали в нежные цвета узорчатые каменные башни и золотили листву Великих Деревьев, но словно бы тонули в темноте гигантского столба, стоящего на небольшом каменном постаменте, на котором были вырезаны ступени, стертые посередине многими поколениями лайонов, поднимавшихся к обелиску. И если материал основания был похож на тот, из которого были выполнены башни, то из чего был сделан сам обелиск, Нюррсс сказать бы не смогла. Да, и не только она! Многие тысячи лет ученые народа лайонов пытались разгадать эту загадку, но не смогли даже определить, камень это был или металл. Ничего подобного на родной планете лайонов не существовало. Адам утверждал, что и на его планете – тоже.

В данный момент чужестранец ходил кругами вокруг постамента и что-то бормотал себе под нос. Адама, по совету Карраивву, переодели в просторный, длинный наряд, который носило большинство столичных жителей, подражая изображениям ушедших Творцов, он удачно скрывал телесные отличия также, как и его, отросшие за время путешествия, волосы – необычные, для лайонов, уши. В сумерках его вполне можно было принять за одного из молодых лайонов, прибывших из отдаленного поселения, для осмотра достопримечательностей столицы. Несмотря на это, Главный Стратег привел в это место всю компанию кружными путями, проверяя, не следует ли кто за ними по пятам.

– А этот обелиск похож на то, что ты видела в памяти Адама? – поинтересовался Карраивву, который, стоя рядом с сестрой, продолжал беспокойно оглядываться по сторонам.

– Мне кажется, что он больше, но трудно судить наверняка! – с сомнением покачала головой Нюррсс. – Не забывай, что я видела картины, сохранившиеся в его мозгу, безотносительно ко времени их происхождения. Адам провел все детство рядом с обелисками, неизвестно в каком возрасте возникло то или иное воспоминание, какого он был роста, на каком расстоянии находился. Великий Дом воскрешал самые яркие картины, я видела их и сохранила в своем мозгу, но только Адам способен связать их в единую цепь!

– Значит, ты не способна помочь ему в разгадке тайны обелиска? – со вздохом спросил Главный Стратег.

– Скорее всего, я смогу выступить только в качестве дополнительного хранилища информации, – предположила девушка, переводя взгляд на пришельца. – Путь к разгадке, я надеюсь, поможет найти встреча с Харриввау. Память Адама хранит записи об исследованиях его отца, но и он в них не все понимает. А уж я-то – тем более! По крайней мере, там нет четких указаний, что именно необходимо сделать, чтобы войти в обелиск.

– И, тем не менее, он в него вошел! – уверенно заявил Адам, услышавший последние слова.

– А ты в этом абсолютно уверен? – голос Карраивву был полон скепсиса. – Быть может, твой отец отправился куда-нибудь еще! Тебя-то в тот момент на планете обелисков не было.

– Зато моя мать была! – обиженно возразил юноша. – Она рассказала мне, что внутри воздушного купола, возведенного отцом вокруг одного из обелисков, остались скафандр и реактивный ранец, без них отец не смог бы перемещаться по планетоиду.

– А она обыскала саму планету? – осторожно спросила Нюррсс. – Могло, ведь, случиться и так, что его вышвырнуло за пределы купола. И он погиб.

Юноша печально покачал головой:

– Мама обыскала весь планетоид. А потом они с Мирриамм облетели все планеты той солнечной системы, на которые возможно было высадиться без риска для жизни, хотя бы, в скафандре. Отца нигде не было.

– Но он мог попасть туда уже мертвым или не дожить до прилета спасателей, – Главный Стратег продолжил мысль своей сестры.

– На теле отца, как и у каждого из нас, был закреплен аварийный передатчик, – рассказал Адам. – Его местоположение должны были зарегистрировать приборы нашего корабля. Моя мать обратилась за помощью только тогда, когда поняла, что отца нет в той планетной системе. Ни живого, ни мертвого. Мирриамм тоже говорила мне, что потеряла связь с отцом, но при этом не почувствовала момента его смерти. А то, что моя мама умерла, она почувствовала сразу.

– А что ты собираешься делать теперь? – спросила Нюррсс, желая отвлечь его от грустных воспоминаний. – Оживление памяти помогло тебе чем-нибудь?

– Я до конца так и не понял рассуждений отца! – ответил юноша, несколько сконфуженно посмотрев на нее. – Одно могу сказать точно, что до моего отъезда никто из нас не входил в непосредственный контакт с обелиском, памятуя о предыдущем, несчастливом опыте. Между нами и обелиском был изолирующий скафандр, но и так отец не разрешал мне его касаться. Правда, я несколько раз нарушал это правило, будучи совсем маленьким, когда не совсем еще понимал опасность такого поступка. Но обелиски никак не реагировали. Однако, если отец построил воздушный купол и находился в нем без скафандра, то он, видимо, решил попробовать непосредственный контакт, об этом есть записи в его дневнике. А если это так, то он должен был прикасаться к обелиску незащищенной рукой. И я хочу проделать то же самое!

– И пропасть неизвестно куда, так же, как и твой отец? – ехидно спросила Нюррсс.

– А что же мы должны, по-твоему, делать? – насупился Адам.

– Прежде всего – понять! – тяжело вздохнула Нюррсс, сетуя на недогадливость своего друга. – Твой отец полагал, что обелиски – транспортная система Предтеч. Наши легенды, косвенно, сообщают о том же. Однако лайонам очень сложно осознать это понятие. Мы передвигаемся по Великому Лесу и остальной планете только при помощи собственных мускульных усилий. Я видела ваши транспортные средства, помогающие передвигаться быстрее, но это – тоже не то. Меж тем, мне известно, что у твоего народа существует возможность перемещаться между абсолютно изолированными мирами.

– И это – тоже, всего лишь, разновидность обычного, колесного, транспорта! Все, это – развитие, одного и того же, принципа перемещения в пространстве, требующее значительных затрат энергии и времени, – пренебрежительно поморщился парень. – Меня гораздо больше интересует, как вы обходите эту проблему в своем обществе. Мне кажется, что ваш народ был ближе к Предтечам, или Творцам, перенимал их стиль жизни и образ мысли. Мой же народ увлекся насильственным изменением природы, люди бездумно опустошали ресурсы одного известного им мира за другим, провозглашая себя венцом природы. Но за многие столетия развития нашей науки так и не смогли научиться жить в гармонии с природой, создавать, не разрушая, или, хотя бы, существенно увеличить срок жизни людей. Лайоны же, как говорила Нэйссанн, способны жить тысячи лет. Мы пытаемся компенсировать краткость своего существования, поглощая пространство и расстояние с помощью различных механизмов. Вы же, не так зажатые в тесные рамки безжалостного времени, предпочитаете путешествовать пешком. Неужели у вас не возникает нужды в срочном перемещении или связи с другой частью планеты, или, хотя бы, с отдаленной частью Великого Леса?

– Я поняла, к чему ты ведешь! – задумчиво промолвила Нюррсс, переглянувшись с братом, только сегодня перед ними вставала похожая задача. – Равновесие устроено так, что для лайонов нет особой необходимости быстро перемещаться и лично присутствовать в различных его частях. Жизнеобеспечивающие структуры везде почти одинаковы, а необычный предмет, типа арфы, Говорящие с Лесом могут воссоздать за несколько дней или недель, получив о нем сведения из поля Разума Равновесия. Слышащие, тоже, могут воспользоваться общим полем разума Великого Леса и передать любое сообщение в любой его конец.

– А если ты хочешь поговорить с кем-то лично? – не успокаивался Адам.

– Говорящие с Лесом могут погрузить тебя в транс и помочь нащупать сознание нужного члена общества, – пожала плечами девушка. – Ты будешь ощущать все мысли и чувства собеседника. А он – твои!

– А как эти люди находят нужное сознание? – поинтересовался юноша. – Я помню свой первый опыт в коконе, я чуть было не потерялся в том бурлящем потоке, объединяющем огромное количество сознаний. Хорошо, что ты нашла там меня! Как у тебя это получилось?

Девушка задумчиво посмотрела на него, в голове у нее начала образовываться какая-то мысль, которую не сразу удавалось оформить словами.

– Я четко представила себе, кого именно хочу отыскать, – медленно проговорила она. – Вспомнила эмоции и чувства, которые ощущаю при общении с тобой, и начала искать в общем потоке нечто подобное, стараясь не отвлекаться на другие сильные эмоции, которые встречала по дороге. Правда, не всегда это получалось. Нэйссанн была мной не очень-то довольна.

– Так может быть и здесь работает тот же принцип! – воскликнул Адам, указывая рукой на обелиск. – Необходимо, точно, представить место, куда ты хочешь попасть. И ты там окажешься!

– Если бы, все было так, просто! – невесело усмехнулся, вступивший в разговор, Карраивву. – Многие поколения лайонов пытались найти путь в город Творцов, но ни один из них так и не вошел в обелиск. Я, в юные годы, тоже приходил сюда и проводил долгие часы, поглаживая обелиск, но все без толку!

– Ну, может быть, люди не очень точно знали, куда надо попасть, поэтому устройство и не срабатывало? – засомневался Адам.

– В нашей памяти хранятся образы города, передающиеся от тех, кто побывал там! – тяжело вздохнула Нюррсс. – Даже я смогу вызвать в памяти эти картины, что уж говорить о Нэйссанн или какой-нибудь другой Мудрой! Они могли вспомнить вполне определенные места города с точностью до самых мелочей!

– Тогда это, и в самом деле, – односторонний обелиск! – предположил юноша. – А в таком случае, и мне не повредит, если я прикоснусь к нему, как мечтал в детстве. Хоть, буду знать, что у меня и тут не вышло.

Нюррсс оглянулась на обеспокоенного Главного Стратега и заметила:

– Нам, все равно, когда-то придется сделать решительный шаг, братец! Я предлагаю, нам с Адамом, сделать это вместе, а ты подстрахуешь. Теперь и у нас с тобой есть довольно устойчивая связь, ты почувствуешь, если со мной начнет происходить что-то неладное.

Карраивву неохотно кивнул, соглашаясь с ее предложением.

Нюррсс взяла Адама за руку и молодые люди, вместе, поднялись к подножию обелиска. Довольно широкая внизу, у основания колонны площадка лестницы позволяла стоять только одному человеку, или двоим, но тесно прижавшимся друг к другу.

– Мне кажется, устройством предполагалось пользоваться в одиночку! – пробормотал Адам, нерешительно оглянувшись на Нюррсс.

– В дверной проем редко протискиваются вдвоем! – задумчиво кивнула ему девушка. – Но я хотела бы прикоснуться к нему первой! А ты держи меня за руку и слушай!

Нюррсс решительно поднялась на последнюю ступеньку и приложила ладонь к черной, поверхности. Та была поразительно гладкой, но не имела мертвой холодности камня, которую девушка ощущала, прикоснувшись к башням Творцов. Ощущение напоминало прикосновение к стволу давно упавшего дерева, сохранившего память о прошлой жизни. Нюррсс удивленно всмотрелась в колонну и погладила ее рукой, будто ствол Великого Дерева, приглашая вступить с ней в контакт. Однако отклика не последовало.

– Какое странное ощущение! – прошептала девушка, продолжая всматриваться в обелиск. – Я определенно не могу назвать его мертвым камнем, обелиск совсем иной, чем башни Творцов!

– Мне тоже всегда так казалось! – подтвердил ее ощущения Карраивву, поднимаясь на предпоследнюю ступеньку, рядом с Адамом.

– Я тоже хочу попробовать! – заявил Адам и неожиданно вытянув руку вперед, коснулся пальцами обелиска.

Нюррсс пораженно ахнула, ей показалось, что по громадному столбу пробежала дрожь, в голове ее родился странный гул.

А в следующее мгновение все стихло, так как Главный Стратег отбросил ее от обелиска.

– Что ты творишь! – возмущенно прошипела девушка, пытаясь выбраться из кучи, которую образовали она, Карраивву и Адам, скатившись к основанию ступеней.

– Мне показалось, что ты потеряла сознание! – резко ответил Главный Стратег, поднимаясь с земли.

– И в самом деле, ты обмякла и повалилась на обелиск! – подтвердил его слова Адам, помогая девушке подняться с земли.

– А сам, ты ничего не услышал? – удивленно спросила Нюррсс. – Мне показалось, что обелиск ожил после твоего прикосновения! Была дрожь, и был звук!