Текст книги "Ритуал святого Валентина"

Глава 5
Узел Троицы… Опять?

Истина ничуть не страдает от того что кто-либо ее не признает.

Закон Шиллера

Добродеев пер буром и после трех отказов секретаря – весьма неприятной особы со скрипучим голосом, старой девы, не иначе, – сумел выйти на Бражника и уболтал дать интервью, напирая на то, что это важно для его бизнеса.

Все оказалось гораздо проще. Не «Мерседес», а корейцы, не завод, а пока только консультации насчет покупки земельного участка за Еловицей, где, возможно, когда-нибудь поставят завод по сборке «Ланоса». Виктор Бражник, оказывается, наш земляк, родился здесь, работал за границей, отсутствовал двадцать четыре года и вернулся в родные палестины с целью раскрутить бизнес. Время разбрасывать и время собирать, так сказать. Посредник и консультант, имя, репутация, связи, предприимчивость. Сильный игрок, одним словом.

Они сидели в кабинете хозяина. Здесь стоял полумрак – большое окно было закрыто тяжелыми зелеными, с золотыми кистями, драпри; у дивана горел торшер под желтым абажуром, на письменном столе – зеленая настольная лампа. Темно-коричневая мебель, почти пустые книжные полки, кожаный диван и такие же кресла. На письменном столе – монитор последней модели, серебряный стакан с остро отточенными карандашами и плетеная металлическая корзинка с бумагами. Идеальный порядок, пусто, стильно, так и несет большими деньгами. На журнальном столике между гостем и хозяином – лакированный китайский поднос, расписанный пионами, с двумя маленькими чашечками кофе – запах на весь дом, – позолоченные крошечные ложечки, сахарница с кубиками сахара и щипчики. Так же стильно, как и все остальное, включая хозяина, Виктора Олеговича Бражника – очень средних физических данных, как уже упоминалось, прекрасно одетого, с седыми висками, но почему-то небритого и с синяками под глазами. Оба сидели на диване. Добродеев поедал хозяина глазами и задавал банальные до идиотизма вопросы, типа, а что вы кушаете на завтрак? Одежду каких брендов предпочитаете? Куда ездите отдыхать? Сколько раз в год? Дети? Внуки? Народ любит про богатых и знаменитых…

Бизнесмен отвечал обстоятельно, руки были сжаты в кулаки, что придавало вес словам. Его дела и городской бизнес-климат они обсудили за пять минут. Добродеев из шкуры лез, придумывая новые вопросы и надеясь, что ему удастся увидеть супругу Бражника – а вдруг Маргарита заглянет в кабинет… допустим, спросит, что готовить на обед: телятину по-провансальски или омаров под белым соусом с трюфелями, а то и пригласит откушать с ними. Бражник был хмур, очень серьезен, на Добродеева не смотрел – похоже, думал о чем-то своем. Бизнес, да, нормально. Ни детей, ни внуков нет. На завтрак? Овсянка и кофе без сахара. Сахар только для гостей – он кивнул на сахарницу. Отдых, как правило, в Испании, у них там вилла. Одежда? Он пожал плечами…

Добродеев упомянул о Дне святого Валентина в «Английском клубе», где он присутствовал со своими друзьями – известным экстрасенсом, знаменитым фотографом – лауреатом международных выставок и культовым режиссером Молодежного театра. Похвастался, но упомянул не просто так, а с дальним прицелом, надеясь, что Бражник как-то объяснит исчезновение супруги, ведь гость явно оказался свидетелем странной сцены. Тот посмотрел в чашку кофе, лицо его стало еще более мрачным, и было непонятно, слышит он журналиста или нет. Похоже, не выспался или был семейный скандал, что неудивительно – супруга взяла и ушла, выставив его полным идиотом! Или обострение хронической болячки. Добродеев закончил рассказ про друзей и все-таки спросил, как его супруге Маргарите… извините, не знаю отчества, понравился прием и вообще местное общество, лучшие его представители, так сказать.

На лице Бражника промелькнуло растерянное выражение. Он в замешательстве посмотрел на часы и пробормотал, что у него через полчаса важная встреча. Добродеев понял, что интервью закончено и пора выметаться. В кабинет проскользнула та самая бесцветная старая дева, которая отвечала по телефону – видимо, подслушивала под дверью, как и полагается приличной секретарше… или секретарю? – и любезно предложила проводить журналиста вон. Добродеев поднялся, Бражник остался сидеть. У Добродеева мелькнула мысль пощупать ее, образно выражаясь, он уже прикидывал, о чем спросить, но тут вдруг прозвучали резкие тяжелые аккорды. Он увидел, как Бражник быстро выхватил из кармана айфон и стал напряженно слушать. Гость тут же остановился и нагнулся – сделал вид, что развязался шнурок на ботинке.

– Прошу вас, господин Добродеев, – поспешно сказала секретарша. – Вам сюда! – Она почти вытолкала журналиста из кабинета и закрыла дверь…

… – И тут меня как лопатой по голове! – Добродеев торжествующе смотрел на Монаха. – Я понял, что происходит! И то, что он увильнул от ответа про Маргариту, и то, как плохо он выглядел… Да он просто не слушал, все приходилось повторять по нескольку раз! А знаешь почему?

– Маргарита не вернулась, – сказал Монах буднично. – И с него требуют выкуп.

– Откуда ты знаешь? – опешил Добродеев.

– Серые клеточки, Лео. – Он постучал себя по лбу костяшками пальцев. – Логика. Полицию, как я понимаю, он не привлекал, это классика, главное требование умыкателей. Скорее всего, твой Бражник подснял в банке деньжат, положил в чемодан и ждет указаний. А тут ты со своими… вопросами. Непонятно, правда, почему он согласился на интервью, как я понимаю, ему в данный момент не до публичности.

– Как это почему? – вскричал Добродеев. – Мне обычно не отказывают!

– Да, да, понимаю, не смог устоять. – Монах ухмыльнулся. – Как бы там ни было, теперь мы знаем, что случилось с Маргаритой.

– Что делать будем? Сообщим Мельнику?

Монах молчал, раздумывал, раз за разом пропуская бороду через пятерню.

– Лео, звони своему инсайду! – сказал он наконец. – Спросишь… – Он снова замолчал, уставившись в пространство.

– О чем?

– О второй жертве, Лео. С картинкой на лице и остриженными волосами. Я думаю, ее уже нашли. И личность, скорее всего, не установили.

– В смысле? – вытаращил глаза Добродеев. – Что… О чем ты? Вторая жертва? Ты думаешь… Маргарита?!

Монах молча, с интересом, наблюдал, как меняется лицо приятеля.

– Но почему?

– Логика, Лео. Жертва в парке, узел Троицы, остриженные волосы… Помнишь, мы решили, что это только начало? И Саломея согласилась, что убийца проделал это не просто в качестве разовой акции, будет еще жертва… или жертвы. Правда, я не ожидал, что так быстро.

– Не верю! – вскричал Добродеев. – Первая жертва никому не известна! Никто ее не узнал, не заявил, а Маргарита… Господи, да зачем ему убивать! Известное лицо, уважаемые люди… Он просто захотел срубить деньжат, заработать. Бражник отдаст деньги, и Маргарита вернется. Ежу понятно! О чем ты? Не верю! – бессвязно выкрикивал журналист. От избытка чувств он даже вскочил, потом снова сел. – Эти случаи не связаны!

– Помнишь отца Брауна у Честертона? Его умыкнули, и он, привлекая к себе внимание… Не помню точно, что он делал, кажется, кого-то толкнул, разбил витрину, перевернул столик… Классика, Лео. Ничто не ново под луной. Создалась цепочка бессмысленных на первый взгляд событий, которая тем не менее имела цель, была зрелищна и прекрасно запомнилась публике. Исчезновение Маргариты при стечении народа, женщина в парке, знак на лице, волосы… тоже бессмысленно и странно, но! – Монах поднял указательный палец. – Но смысл именно в нарочитой бессмысленности. Два события, выпавших из наших представлений о логике, не могут быть не связаны. Странно, правда, другое… – Он замолчал.

– Что?

– Убийца не должен был требовать выкуп. Он не взял золото первой жертвы и потребовал выкуп за вторую… Не пляшет.

– Именно это и доказывает, что случаи не связаны! – подхватил Добродеев. – Твой любимый закон парных случаев дал сбой. Подвел!

– Закон парных случаев, Лео, никогда не подводит. Хочешь пари?

– Какое еще пари? – опешил тот.

– Они связаны!

– Ну… А на что?

– Ужин в «Тутси», пиво или коньяк по выбору победителя, согласен?

– По рукам! – согласился Добродеев, и они обменялись рукопожатием.

– Звони! – приказал Монах. – И пусть подгонит фотки… в случае чего.

Добродеев достал из кармана телефон, набрал номер, произнес пароль «Привет, это я!» и стал слушать.

Монах почесывая бороду, наблюдал, как вытягивается лицо журналиста.

– Ага, спасибо, – сказал Добродеев упавшим голосом. – Подкинь как всегда, лады? Буду должен. – Он отложил телефон и уставился на Монаха.

– Ну?

– Сегодня утром нашли еще одну жертву… В леске около центрального пляжа. Все то же, узел Троицы на правой щеке и остриженные волосы. Личность не установлена… пока.

– Конечно, не установлена. Потому что Бражник не заявлял об исчезновении жены. Фотки?

– Сказал, скинет.

– С тебя ужин с коньяком, Лео.

– Может, это не Маргарита, еще ничего не известно, – сказал Добродеев, но уверенности в его голосе не было вовсе.

Фотографии пришли, примерно через час. Это была Маргарита. С узлом Троицы на щеке, с грубо остриженными темными волосами, в том самом красном платье, в котором они запомнили ее на рауте в «Английском клубе». С золотыми сережками в ушах…

– Не понимаю, – пробормотал ошеломленный Добродеев. – Она исчезла четырнадцатого, сегодня семнадцатое, два дня с половиной, почти три, она не могла там все время… ее бы нашли! Где же она была? А как же выкуп?

Монах пожал плечами и промолчал…

Глава 6
План действий

На каждое действие есть равная ему противодействующая критика.

Постулат Харриссона

– А теперь, Лео, звони майору и скажи, что нам известно имя жертвы и мы готовы его озвучить! – скомандовал Монах. – Не даром, разумеется, – добавил он.

– Лады! Я выловлю его, звякну, и ты бегом к Пушкину. Не опаздывай, у нас будет четыре с половиной минуты.

– Э нет, Лео, так не пойдет, – ухмыльнулся Монах. – Ты упускаешь одну важную деталь – диктуем мы! Так что четыре минуты или десять, решает не он, понял? Через два часа у Митрича в «Тутси». То есть… – он посмотрел на часы, – в пять. Точка.

– Ты думаешь?

– Уверен. Не рохай, Лео. Правда на нашей стороне. Гнем свою линию и берем быка за рога. Противник должен нас уважать. Это я тебе как…

– Знаю, знаю, – перебил Добродеев. – Как скромный бродячий волхв с детективными способностями.

– Увы, уже не бродячий, – сказал Монах. – Перебродивший. Звони!

Добродеев потыкал пальцем в айфон; друг гипнотизировал его взглядом.

– Привет, майор! – бодро сказал журналист, и Монах одобрительно кивнул и показал большой палец: так держать! Потверже! – Есть разговор… у нас, мы тут с Олегом, подсобралась кое-какая информация по второй женщине… Откуда знаю? У нас свои источники. У памятника? – Добродеев посмотрел на Монаха, тот замахал руками и показал кулак. – Не получится, майор. Разговор долгий. Ждем тебя у Митрича через два часа, то есть… э-э-э… в пять. До встречи!

Не дожидаясь ответа, он отключился. С минуту они молча смотрели друг на друга.

– А если не придет? – спросил Добродеев. – Два убийства на руках… Он там днюет и ночует!

– Придет, – твердо сказал Монах. – Прибежит как миленький. Хочешь пари?

– Не хочу!

Если бы они заключили пари, Добродеев снова проиграл бы. Майор Мельник пришел в пять ноль-ноль. Недовольный, мрачный, он прошагал по залу к их столику, кивнул, сел и взглянул вопросительно.

– Как жизнь, майор? – сказал Монах, приветливо улыбаясь. – Леша боялся, что ты не придешь: два убийства не шутка, говорит, ты даже ночуешь на работе.

– Какая у вас информация? – с ходу перешел к делу Мельник, которому было не до лирики.

– Имя второй жертвы, – сказал Добродеев.

– Даже не буду спрашивать откуда, – сказал майор. – Ну?

– А что по первой? – спросил Монах. – Личность установлена?

– Установлена. Приезжая, из Березового…

– Райцентр на севере области, знаю, – перебил Добродеев. – Четыре часа машиной.

– Билетик на автобус нашли? – ухмыльнулся Монах. – Что сообщают из Березового? Как ее звали?

Добродеев только головой покачал: ну, не нахал?

Майор сверкнул взглядом, но сдержался и сказал после паузы:

– Янина Матвеевна Сокор, тридцать три года, одинокая, работала в центральном универсаме, познакомилась в чате с мужчиной из нашего города, он пригласил, она выехала из Березового четырнадцатого февраля двухчасовым рейсом, прибыла сюда в семнадцать пятьдесят, куда направилась с вокзала, неизвестно. Это все. Ну?

– Маргарита Бражник, супруга Виктора Бражника, предпринимателя. Исчезла четырнадцатого февраля с ужина по случаю Дня святого Валентина в «Английском клубе», – сказал Монах, вспомнив сцену из старого фильма, где на мосту обменивают ихнего шпиона на нашего разведчика.

– Там были все городские сливки, я достал пригласительные, – похвастал Добродеев.

– Красиво жить не запретишь, – неодобрительно заметил майор Мельник. – Что дальше?

– Бражник поднял шум, его быстренько увели и скандал замяли, – сказал Монах. – Мы думали, что она вернулась, он просто приревновал – выпил лишнего. И никакого заявления в полицию, разумеется. На другой день, пятнадцатого, нашли первую жертву, в городе пошли слухи про сатанинский культ… из-за знака на лице и остриженных волос. – Майор шевельнулся, но от вопроса удержался. – Леша добился у Бражника интервью, так как по городу говорят, что он собирается ставить автомобильный завод, чуть ли не «Мерседес». Оказалось, враки. Леша, скажи!

– Он покупает землю для корейцев. Выглядел плохо, отвечал через силу…

– Непонятно, какого хрена он согласился на встречу, – заметил Монах.

– Некоторые вопросы приходилось задавать по два раза, – вспомнил Добродеев. – А потом ему позвонили, он схватил телефон… прямо подпрыгнул! Слушал молча, а меня тут же выставила его секретарша… Вытолкала! Жуткая особа! Мечта любой супруги, может, она сама ее и выбирала. Не иначе, потребовали выкуп… так мы с Олегом решили. А потом совершенно случайно узнали, что ее нашли сегодня в леске за пляжем. На щеке знак, волосы острижены – все как в первом случае.

– Обе жертвы примерно одного возраста, одной стати, темноволосые, – сказал Монах. – Между прочим, мы вчера смотались к Саломее Филипповне… Помнишь, в прошлом году собака разорвала убийцу и спасла ей жизнь?[4]4
  Подробнее читайте об этом в романе Инны Бачинской «Среди восковых фигур».


[Закрыть] Умнейшая женщина и ясновидящая… Ты, правда, в эти вещи не веришь. Ее внук Никитка президент эзотерического клуба «Руна», мы хотели спросить насчет знака. Это так называемый узел Троицы…

– Знаю, – перебил майор. – Ну и?.. Секта?

Монах молчал, загадочно глядя на майора. За столом повисла пауза.

– Трудно сказать, – сказал наконец Монах. – Внука не было дома, а она не знает. Между прочим, волосы остригали перед казнью ведьмам или женщинам легкого поведения, а еще с них снимали украшения. Лет двести назад. Узел Троицы… когда-то считалось, имеет магические свойства – оберег, процветание, благополучие и тому подобное. Таких знаков сотни, сейчас их едва помнят. Ему несколько тысяч лет, сотни модификаций. Зачем убийца использовал именно этот знак? – Монах пожал плечами. – Связано ли это с религией? Даже обсуждать не хочу – потонем, у сектантов свои заморочки. Знак, волосы… И золотишко не снял. Непонятно. Что хотел сказать? Почему именно их? Что у них общего? Кроме внешнего вида… Первая – приезжая, из низших слоев, так сказать, вторая – богачка… Как он вообще на них вышел? Несомненно одно: убийца – человек творческий, мог просто убить, а он устроил спектакль… зачем-то. Что-то хотел сказать, типа месседж, как в тупых сериалах. Мы с Лешей думаем, что сказал он далеко не все, поэтому засветился с почерком – теперь его и слепой узнает. Знак, волосы, нетронутое золотишко… Такие выкрутасы не затевают ради пары убийств.

– Думаете, серия? – спросил майор, и в голосе прозвучали неуверенные нотки, что было совершенно на него не похоже.

– Сексуальный маньяк! – воскликнул Добродеев. – Или секта.

– Он их не тронул, – угрюмо сказал Мельник. – Секса не было.

– Тем более, – сказал Монах. – Значит, ритуал в чистом виде. Я реалист, господа, поэтому все мое естество восстает против знака и обрезанных волос. С удовольствием начистил бы этому позеру морду. Не знаю! Не могу придумать мотив, мало информации. Надо копать. Допускаю, что это может оказаться дымовой завесой.

– Дымовой завесой? – с недоумением повторил Добродеев. – В каком смысле?

– Лео, этот сюжет обкатывался в добром десятке криминальных романов – надо убить одного или одну, а убивают пятерых. Одна жертва «подлинная», другие, не имеющие ни малейшего отношения к убийце, – дымовая завеса. И следствие в тупике.

– Почему треугольник? – спросил после паузы Мельник.

– Согласно Платону, символ триединой природы Вселенной – небо, земля, человек или человек как тело, душа и дух. Божественное равновесие. Гармония замысла и исполнения… Всего не перечислишь. Каждая религия трактовала его по-своему. Христиане в том числе. Почему? Я же говорю, позер. Мог выбрать любой другой.

Они помолчали.

– Все? – Взгляд у майора был тяжелым.

– Хочу спросить… – начал Добродеев. – Маргарита исчезла четырнадцатого, нашли семнадцатого. Где она была все это время? Не думаю, что на пляже, ее бы заметили…

– Ее продержали где-то двое суток перед тем, как отвезти в рощу.

– Где-то? А как ее убили? – спросил Монах.

– Ей нанесли удар по затылку, около трех дней назад, то есть вечером четырнадцатого, скорее всего. После чего убийца остриг волосы и нарисовал знак. Держал где-то около двух суток, ночью семнадцатого отвез на пляж. В девять утра ее нашли бегуны, там хорошая дорожка…

– То есть убили ее почти сразу после исчезновения. А зачем он держал ее где-то… почему не избавился от трупа сразу? – спросил Добродеев.

Ему никто не ответил.

– Все? – Майор посмотрел на Монаха и перевел взгляд на журналиста.

– Все… вроде.

Мельник поднялся.

– Ты, майор, не забудь посмотреть записи с видеокамеры в «Английском клубе», куда-то же она делась… Маргарита Бражник, – подсказал Монах. – А когда вызовешь Бражника на опознание, покажи ему на всякий случай Янину Сокор.

Майор Мельник только глазами сверкнул и не прощаясь пошел к выходу.

– Он был готов нас убить, – хихикнул Добродеев. – Особенно за рекомендации, он же не дурак, а ты прямо как с придурком. Даже не попрощался.

– Вырвалось. Дурацкая привычка расставлять все по полочкам. Ты заметил: он не сказал, чтобы мы не совались и не путались?

– Заметил. Расстроился человек. Почему ты назвал убийцу позером?

– Двадцать первый век… – неопределенно произнес Монах и замолчал. Разочарованный Добродеев понял, что больше тот ничего не скажет, но ошибся. Монах почесал бороду и продолжил: – Прочитал тут пару дней назад в Интернете… Один шутник в Малайзии раскрасил собаку под тигра и выпустил на улицу. Народ до смерти перепугался, кинулся врассыпную. Чисто тигр! Правда, если присмотреться, видно, что все-таки собака.

– И что? – спросил Добродеев после паузы.

– Ничего, просто вспомнилось. Что пьем? Коньячок? Ставит проигравший. А кто у нас проиграл?

– Да помню я! – Добродеев махнул рукой, и бармен, он же хозяин заведения Митрич, устремился к ним со своей дребезжащей тележкой, нагруженной бокалами с пивом и тарелками с бутербродами.

– Ну что? – выдохнул тот, подъехав. – Нашли убийцу? Майор даже пива не захотел, расстроился. Значит, дело швах. Не нашли! – Он принялся разгружать тележку.

– Пока не нашли, Митрич. Ищут, работают. Кстати, нам сегодня коньячок, Лео угощает.

– Дата?

– Просто так, – сказал Добродеев. – Весна…

– А это правда, что было еще одно убийство? Весь город просто жужжит! Два убийства за три дня, две женщины…

– Правда, Митрич.

– Говорят, секта. – Тот понизил голос: – Сатанисты! На жертвах нашли какие-то знаки, и волосы обрезаны. Подруга мамочки Мария Августовна, умнейшая женщина, говорит: их приносят в жертву! Выбирают похожих друг на дружку и убивают. Культ сатаны, как в Америке или в Европе. И самое главное, поймать их практически невозможно. Подпольная цепь, полная конспирация, каждый член знает только двух других… или даже одного, чтобы в случае пыток никого не выдать.

– В случае пыток? – удивился Добродеев.

Митрич покивал:

– У них жесткий статут и обет молчания, чтобы не было утечки. Обнаружить их практически невозможно, нужны нетрадиционные методы.

– Осиновый кол? – предположил Монах.

– В том числе! Или серебряная пуля, как на Дракулу. Вся надежда только на вас, ребята. Майор тоже понимает, вон какой мрачный.

– Ты, Митрич, держи нас в курсе, кто что говорит, всякие подозрительные телодвижения, как говорится. Слухами земля полнится, – сказал Монах.

– А как же! Буду. Вы кушайте, ребята, еда помогает от стресса. Если надо что, только скажите. А я сейчас вам коньячок! – Он убежал.

– Что будем делать, Христофорыч? – спросил Добродеев, нацеливаясь на бутерброд покрупнее.

– Дел непочатый край. Первое – видеозапись из ресторана. Это на тебе, Лео. И возьми фотки у Ивана Денисенко, хочу рассмотреть Маргариту поближе. Сделаешь?

– Иван не даст, – сказал Добродеев. – Жмот страшный.

Монах ухмыльнулся:

– Скажи, для меня. А мы за это будем держать его в курсе. Я сегодня же вечером заскочу к Жорику, поспрошаю Анжелику – интересно, что говорят ее подружки.

– Да что они могут говорить! Одни бабские сплетни.

– Согласен, но рациональное зерно или идею, если повезет, можно выловить. Отталкиваясь от обратного. Это на сегодня. А завтра… – Он замолчал, раздумывая. – Завтра я бы смотался в Березовое… Сколько туда?

– Примерно сто семьдесят кэмэ. Думаешь, стоит?

– Стоит, Лео, еще как стоит! Подружки наверняка знают, к кому она поехала. Ментам могли не сказать, мне могут не сказать, а тебе, золотому перу журналистики, споют как по нотам. Ты наше стратегическое оружие, Лео. Скажешь, что собираешься дать материалец, они и потекут. Добавишь автограф и пару комплиментов… да ты и сам знаешь. Думаю, за пару часов управимся… Как? Поговорим, и сразу обратно.

– Да ладно тебе! – Польщенный Добродеев сделал вид, что смутился. – Если ты так думаешь… В принципе, я не против. А потом?

– Потом будем думать. Кстати, Лео, надо бы тебе проскочить на рысях в «Английский клуб», пока майор не изъял запись, – сказал вдруг Монах. – Он удавится, а не даст. Надо бы успеть раньше.