Текст книги "Ave Eva"

Хор

Первая строфа

 
О, человек так дивно сотворён –
он и высок, и страшно низок он!
 

Первая антистрофа

 
И наш бог, наш кумир Дионис
говорит: «Отдохни! Оттянись!»
 

Вторая строфа

 
А брат его двоюродный Пенфей
твердит: «Не расслабляйся и не пей!»
 

Вторая антистрофа

 
Вот вопрос: что важнее из двух,
что первей – наша плоть или дух?
 

Третья строфа

 
И что нужней: далёкая звезда
иль путь – меж ног у женщин – в никуда?
 

Третья антистрофа

 
И за кем же пойдёт человек,
что он выберет – низ или верх?
 

Землетрясение. Появляется Дионис.

Дионис

 
Я, как из гроба, вышел из темницы…
 

(Оглядываясь, прислушиваясь.)

 
Чьи это голоса кругом и лица?
 

Хор

 
Дио́нис, это мы, твои фанатки!
Ты жив-здоров?
 

Дионис

 
С меня и взятки гладки!
 

Хор

 
Но… как ты вышел?
 

Дионис (строго)

 
Бог я или нет?
 

Хор

 
Ты бог, Дио́нис!
 

Дионис

 
Вот вам и ответ!
 

Хор

 
А поподробней…
 

Дионис

 
Братец мой Пенфей
Взял в плен меня и захотел связать
(не веря, что я бог и мщу за мать),
но, одержимый гордостью своей,
ослеп он как бы: тут-то я быка
ему подсунул. Брат его связал –
как в этот миг ничтожно был он мал,
хоть и крепка была его рука.
Быка связал, а я-то невредим:
опять свободен – и смеюсь над ним.
 

Подземные толчки.

 
Бегите прочь – сейчас падёт дворец:
пускай поймёт Пенфей, кто мой отец.
И кто я сам, он убедился чтоб,
огонь на материн я брошу гроб!
 

Дворец распадается на части, над склепом Семелы загорается огонь, вакханки падают на землю.

 
Вакханки, не падайте ниц:
ваших не вижу я лиц,
волю пришедший вам дать –
всем, кто жена и кто мать.
 

Хор

 
Дионису-Вакху – слава!
 

Дионис

 
Есть ли среди вас Агава,
мать Пенфея?
 

Хор

 
Да, и тётки –
Автоноя и Ино́…
 

Дионис

 
Что когда-то были кротки
и что нынче пьют вино,
заходясь в любовном стоне?
Где ж они?
 

Хор

 
На Кифероне!
 

Дионис

 
А вот и братец мой идёт,
бежит, вернее…
 

Пенфей (задыхаясь)

 
Ты ли тот,
кого пленил я?
 

Дионис

 
Видишь сам!
 

Пенфей

 
Не верю собственным глазам!
Но кто бежать тебе помог?
 

Дионис

 
Я говорил уже: я бог…
 

Пенфей хочет возразить, но тут появляется пастух.

 
Уж не к тебе ли гость?
 

Пенфей

 
Пастух?
 

(Пастуху.)

 
Переведи скорее дух
и говори…
 

Пастух

 
Но, царь, скажи:
ты правду выслушать готов?
В моих речах – ни слова лжи,
но нет страшнее этих слов.
 

Пенфей

 
Не бойся – говори как есть!
 

Пастух

 
Дурную, царь, принёс я весть…
 

Пенфей

 
Да не тяни ты!
 

Пастух

 
Наши бабы
сбесились – не скажу точней!
 

Пенфей (пытается возразить)

 
Но, может, мать моя хотя бы…
 

Пастух (машет рукой)

 
И мать твоя. И сёстры с ней.
Старухи, женщины и девы –
так агрессивны, так жестоки,
страшны их лица, их напевы…
Им змеи – змеи! – лижут щёки,
они детёнышей-волчат
к груди приложат – и поят.
А дома их младенцы плачут,
они ж ликуют, пляшут, скачут.
Где тирс воткнут – там бьёт вино,
и сводит их с ума оно…
 

Пенфей (нетерпеливо)

 
Скажи про мать!
 

Пастух

 
Её поймать
Хотели мы – не тут-то было!
Откуда в ней такая сила:
одна! – быка на части рвёт,
кричит, подруг своих зовёт.
Тут и подруги подоспели –
я спасся чудом еле-еле…
Подруги скачут близ коровы –
и ладно были бы здоровы,
а то ведь слабы и тонки!
Меж тем бесстрашны, как быки.
Но бык корове дарит счастье –
они же рвут её на части
и вешают их на сосну –
там вымя, там рога…
 

Пенфей (перебивает)

 
Войну
я объявляю вам, менады!
 

Пастух

 
…Так рожки с ножками от стада
остались. Пробил час: мужчин –
из всех я выжил лишь один.
Менад не брали копья наши,
но на смерть поражали нас же!
Им, видно, помогает бог:
не знаю, он хорош иль плох,
но он велик…
 

Пенфей (гневно)

 
Стыдись, старик!
 

Пастух

 
Ведь я предупреждал…
 

Пенфей (повелительно)

 
Иди!
 

Пастух разворачивается и уходит. Пенфей замечает Диониса, пастуху.

 
Эй, как тебя там, подожди!
 

Пастух останавливается, оборачивается.

 
Ты знаешь, это кто?
 

Пастух (разглядывая Диониса)

 
Хорош!
 

Пенфей (нетерпеливо)

 
И всё?
 

Пастух (испуганно)

 
Не бог ли это?
 

Пенфей

 
Ложь!
 

(Пастуху.)

Ступай!

Пастух уходит.

(Дионису.)

 
Ответь: как от меня
ты ускользнул? А шквал огня?
Землетрясенье – это как?
 

Дионис (спокойно)

 
Я – бог…
 

Пенфей (с досадой)

 
Опять! Мой брат и враг –
ты…
 

Дионис

 
Слышал, что сказал пастух?
 

Пенфей (упрямо)

 
Меня подводит, может, слух!..
 

Дионис (насмешливо)

 
Глазам не веришь и ушам!
А если всё увидишь сам
И сам услышишь – что тогда?
 

Пенфей

 
Тогда… Ну что скажу – беда!
 

(Решительно.)

 
Сейчас пойду на Киферон:
на место водворить закон!
 

Дионис

 
Ох, не спеши!
Точнее, не смеши!
 

Пенфей

 
Ты что?
 

Дионис

 
Помочь хочу я от души!
Ты, видимо, не знаешь баб:
пред ними меч острейший слаб,
пред ними слаб крепчайший щит,
 

(про себя)

 
не будь в бедре у Зевса я зашит!
 

(Пенфею.)

 
Представь: взойдёшь на Киферон
и будешь ими посрамлён:
мужчин бабёнки победят –
тут жизни будешь ты не рад!
 

Пенфей (растерянно)

 
И… что мне делать?
 

Дионис

 
Стань их частью –
Исполнись женской статью, страстью!
 

Пенфей

 
Ты намекаешь…
 

Дионис

 
Стань вакханкой сам –
Тебе я тирс, небриду, пеплос дам!
 

Пенфей (с ужасом)

 
Одеться женщиной?
 

Дионис

 
Что проще?
И к ним примкнуть на Кифероне, в роще…
 

Пенфей (размышляя вслух)

 
…Чтоб их дела увидеть изнутри
 

Дионис (про себя)

 
Ну слава богу, клюнул!
 

(Вслух.)

 
Раз! Два! Три!
 

Пенфей

 
Нет! Объясни-ка, братец мой, сперва,
зачем ты помогаешь мне? Раз, два…
 

Дионис (быстро)

 
Готов ответ!
 

Пенфей

 
Я слушаю…
 

Дионис

 
Семела,
сестра Агавы…
 

Пенфей

 
Знаю этот миф!
 

Дионис (насмешливо)

 
Ну, стало быть, мне вдвое меньше дела
и вдвое больше ты, Пенфей, счастли́в!
И смысл речей моих – он прост и ясен:
меня взрастила тётушка Ино,
двух наших матерей с тобой сестрёнка,
вторая мать моя, что пьёт вино
на Кифероне днесь и что ребёнка
бог знает может от кого зачать.
 

Пенфей

 
Ты прав – я то же думаю про мать!
 

Дионис (как бы не слыша)

 
Через тебя хочу её спасти!
 

Пенфей (решительно)

 
Вели мне тирс и пеплос принести!
 

Дионис

 
Ступай – слуга мой даст тебе одежду!
 

Пенфей уходит.

 
И на победу надо мной надежду
оставь. Мой брат, среди развратных жён,
мой враг, одетый в бабьи тряпки, он
не просто станет чучелом, но – трупом.
По мелочам не мщу, но мщу я в крупном.
Пенфей сойдёт униженным в Аид,
руками матери родной убит.
Так отомщу за собственную мать
и за себя. Мой братец, будешь знать,
как Зевса, Диониса и Семелу
не признавать богами.
 

(Себе.)

 
Ближе к делу!
 

Первое полухорие

Строфа

 
Я мать, и жена, и дочь,
но жду с нетерпеньем ночь,
Вакха любимого жду –
солнце своё, звезду.
Нету других мужчин –
есть только он один!
Всё я могу отдать,
дочь, и жена, и мать,
свету моих очей –
пусть же возьмёт скорей!
Рушит союзы он,
кровное рвёт родство.
Если вся жизнь – лишь сон, –
вижу во сне его!
 

Второе полухорие

Антистрофа

 
Все хотели свободы –
женщины больше всех.
Лезли – не зная брода
и позабыв про грех.
Нету богов отныне,
наше желанье – бог,
нету святей святыни,
чем – что у нас меж ног.
 

Хор

Эпод

 
Свобода – обоюдоострый меч,
свобода и прекрасна, и страшна.
И можно жизнь и душу не сберечь,
когда обожествляется она.
 

Дионис, вслед Пенфею.

Дионис

 
Всё у меня идёт как надо:
мне лучшего нельзя желать.
Пенфей, одевшись, как менада,
идёт подсматривать, как мать
с подружками – поёт и пляшет,
и грудь её обнажена:
неистово руками машет,
и вся безумие она…
 

Появляется Пенфей.

Пенфей

 
Ну как? Хорош?
 

Дионис

 
На мать похож…
 

Пенфей

 
А ты… мне кажется, вас двое…
 

Дионис

 
Вино всегда творит такое:
удваивает мир вино.
 

Пенфей

 
И славно делает оно,
ведь человеку вечно мало!
Ох, что-то у меня упало!..
 

Дионис

 
Да это пояс.
 

(Поправляет пояс на Пенфее.)

 
А ещё
не сходится в подоле пеплос,
спадает локон на плечо…
 

(Поправляет.)

 
Ты хочешь, чтоб пилось и пелось
тебе с вакханками?
 

Пенфей

 
Ну да!
За тем я и иду туда,
хоть мне неловко в платье женском…
 

Дионис

 
Смотри, себя не выдай жестом
каким-нибудь мужским…
 

Пенфей

 
А тирс
в какую руку должен взять я?
 

Дионис

 
В любую. Да не суетись.
Как ты прекрасен в женском платье!
 

Пенфей (заносчиво)

 
А я сумею Киферон,
оплот греха, взвалить на плечи?
 

Дионис (про себя)

 
Какие дерзостные речи!
 

(Пенфею.)

 
А для чего тебе, брат, он?
Пускай стоит себе гора,
где Пан играет на свирели…
 

Пенфей (высокомерно)

 
Ну хорошо! А смогут ели
меня прикрыть?
 

Дионис

 
Тебе зачем?
 

Пенфей

 
Чтоб наблюдать менад оттуда!
 

(Смеётся.)

 
Не бойся: я ведь их не съем,
Хочу я истины…
 

Дионис

 
…и блуда.
 

(Пенфей краснеет.)

 
Всё будет. Их поймаешь ты,
 

(про себя)

 
коль скоро сам не будешь пойман.
 

(Вслух.)

 
Хоть предстоит кровавый бой нам –
пусть наши сбудутся мечты!
 

(Пенфею.)

 
Тебя к победе я веду,
а вот назад тебя доставит…
 

(Пауза.)

 
…Мать.
 

Пенфей

 
Мать? Агава?
 

Дионис (про себя)

 
На беду.
 

(Вслух.)

 
На Фивы все тебя прославит
и будет на руках нести…
 

Пенфей

 
Как? На руках?
 

Дионис

 
Ну да, как в детстве!
 

Пенфей

 
А может, лучше…
 

Дионис (перебивает)

 
Не надейся!
Кто как не ты достоин славы –
красуйся же в руках Агавы!
 

Пенфей уходит.

 
Ты называл меня бастардом,
ты бога посадил в тюрьму,
один – перед вакханок стадом –
теперь предстанешь потому.
И будет месть моя такою,
какой ещё не видел свет:
не оставляет бог в покое
сказавшего, что бога нет.
 

Первое полухорие

Строфа

 
Какой прекрасный юноша Пенфей!
Он, может быть, один из самых лучших.
Но правильностью страшен он своей!
Вот и теперь: он стал шпион, лазутчик,
переоделся женщиной и мнит,
что тайны женщин выведает. Бедный!
Его страшит Дио́нис и манит:
чьей поединок кончится победой?
 

Второе полухорие

Антистрофа

 
Бог великий Дионис
человека тянет вниз,
но ведь низ у человека
будет, есть и был от века.
Дионис ему даёт
шанс на час хотя б стать зверем.
Обречён на гибель тот,
кто не с ним. Мы в это верим!
 

Хор

Эпод

 
Наш любимый Дионис,
львом свирепым обернись,
многоглавым стань драконом,
стань быком. Твоим законам
подчиняться мы хотим.
Смерть Пенфею: бог не с ним!
 

Со стороны Киферона появляется вестник.

Вестник

 
Сам себе я нынче не рад:
я принёс ужасную весть.
Но дороги мне нет назад –
расскажу всё и всем как есть.
 

Хор

 
Что такое?
 

Вестник

 
Нет больше Пенфея-царя…
 

Хор

 
Но ведь это прекрасно!
 

Вестник

 
Ликуете зря,
ведь погиб молодой человек…
 

Хор

 
Это да.
Но зато мы свободны теперь навсегда.
И свободен наш бог. Лишь Агава, лишь мать,
будет плакать о нём. А… нельзя ли узнать,
что случилось?
 

Вестник

 
Мы вышли втроём…
 

Хор

 
А давай мы станцуем-споём
твой рассказ?
 

Вестник

 
Да. Так будет мне легче…
 

Хор (поёт)

 
С кем – втроём?
 

Вестник

 
Мы с Пенфеем-царём
и ещё его гость – свои плечи
он украсил небридой…
 

Хор (поёт)

 
Ваш гость был наш бог!
 

Вестник

 
Как потом оказалось!
 

(Резко.)

 
Замолчите! Иль кончу рассказ:
так к Пенфею сильна моя жалость!
 

Хор

 
О, не надо в неведенье нас
оставлять! Мы молчим.
 

Дальше – всё, что рассказывает вестник, хор «танцует».

Вестник

 
…Мы в долину пришли
и вакханок увидели – правда, вдали.
Тут Пенфей говорит: «Мне б на дерево влезть,
чтоб с верхушки его разглядеть всё как есть.
Всё своими глазами узреть – моя цель!..
А в долине росла той высокая ель.
Не высокая, лучше сказать – до небес.
Гость промолвил: «С неё ты увидишь весь лес:
птиц, и змей, и зверей, и менад…
Только будешь ли этому рад?» –
«Ну конечно!» – мой бедный вскричал господин.
Гость – не знаем, как он это сделал один! –
ель пригнул. На вершину забрался Пенфей
и с неё закричал: «Отпускай поскорей!..»
Ветку гость отпустил – взмыло дерево вверх:
что случилось потом, не забыть мне вовек!
Оказался мой бедный Пенфей на виду
озверевших вакханок – себе на беду!
 

Хор (застывая и прерывая молчание)

 
А наш бог, а Дио́нис?
 

Вестник

 
Дио́нис исчез.
Только голос раздался, потрясший весь лес:
«Вот он, враг мой, гонитель двоюродный мой,
за обиду ответит пускай головой!..»
И вакханки помчались толпой,
обгоняя друг друга, – так на водопой
мчит зверьё в жаркий день. Так на труп
мчит стервятник. Сломали, как веточку, дуб,
стали им, как тараном, ту ель сотрясать…
 

Хор

 
И Агава? И мать?
 

Вестник

 
Всех неистовей – мать!
 

(Пауза.)

 
Господин за верхушку держался как мог,
но фанаткам своим помогал, видно, бог,
непрощающий бог Дионис.
Мой Пенфей зацепился, повис –
и упал. О, что тут началось!
Свою митру срывает с волос
царь Пенфей и кричит: «Это я,
мама, плоть и кровинка твоя!»
 

Хор представляет рассказ вестника в виде танца.

 
Но – куда там! Агава дика:
вот в руках её – сына рука,
вот уж вырвала руку с плечом
и играет, как будто с мячом.
Вот сестра Автоноя уж рвёт
у племянника ногу. А вот
отрывает Ино,́ что осталось.
«Это фаллос! – кричит. – Это фаллос!»
И лежит на земле голова,
и Агава кричит: «Это льва!»
И, на тирс островерхий воткнув,
мчит с трофеем немыслимым…
Уф!..
 

(Вытирает пот со лба.)

Хор

 
Ничего не слыхали страшней!
Но – Агава? Что станется с ней?
 

Вестник уходит. Хор поёт и танцует.

 
Да, сумел Дионис отомстить за себя!
А Пенфей? Что за страшная смерть и судьба?
Виноват Дионис? Или Пенфея вина?
Нет ужасней, чем братьев по крови война, –
царь Пенфей Диониса заставил страдать:
брата – брат. Брату брат отомстил. Ну а мать,
разорвавшая сына на части,
о своём и не знает несчастье!
 

Появляется Агава.

Агава (потрясая головой Пенфея на пике)

 
Взгляните, вакханки, на этот трофей!
 

Хор

 
Бедняжка не видит, что это Пенфей!
 

(Агаве.)

 
А… чья голова это?
 

Агава

 
Львёнка!
 

Хор

 
Родного не видит ребёнка!..
 

(Агаве.)

 
И кто же добыл эту голову?
 

Агава

 
Я!
Семья возликует сегодня моя:
отец мой, и сын, и сестрёнки –
Ино́, Антиноя…
 

Хор

 
Ребёнка
родного убила – и счастья полна.
Но близится время – прозреет она:
 

Агава

 
Ликуйте, вакханки, со мной!
 

Хор

 
Так львёнок прекрасен – как сын твой родной!
 

Агава

 
Пенфей будет мною гордиться!
 

Хор

 
Мать бедного львёнка – не львица…
 

Агава (не слышит)

 
Возрадуйтесь, жители Фив!
Кто льва изловил, тот счастлив!
Его мы не сетью поймали –
своими руками: едва ли
нам равный найдётся?
Отец!
Ты где? Где мой сын, наконец?
Хочу им трофей показать!
 

Хор

 
О бедная, бедная мать!
 

Появляется Кадм. Его сопровождают слуги, несущие носилки с окровавленными кусками тела Пенфея.

Кадм

 
Зачем я только дожил до седин?
Затем ли, чтоб рыдать над телом внука?
Как я, несчастлив не был ни один:
рыдать над телом внука – есть ли мука
страшней? И даже не над телом, нет –
как поточней слова найти: над телом,
но, как бы это выразить, не целым –
а над его частями. Это бред?
А может, сон? И что всего страшней:
убила внука дочь. И сёстры с ней.
Убила мать дитя – и расчленила:
хоть плачь, хоть стой, хоть падай – это было!
 

(Замечает Агаву.)

 
А вот и мать…
 

(Путается.)

 
Убийца…
Дочь…
 

Агава

 
Гордись,
отец; помог мне, верно, Дионис:
я и сестрёнки – мы поймали льва –
и вот его на тирсе голова!
 

Кадм (про себя)

 
Несчастная – сестра, и дочь, и мать:
ей только предстоит ещё узнать…
 

(Агаве.)

 
Был справедлив Дио́нис, но суров.
Точней, жесток. Точней, свиреп… Нет слов,
чтоб описать, что сделала ты…
 

Агава

 
Боже!
Брюзжишь, как старец: старцы все похожи.
Но если б увидал меня Пенфей,
уж он бы точно матерью гордился!
Да, да – хвалился б матерью своей!
 

Кадм (про себя)

 
Нет, проклинал, что от неё родился!
 

(Агаве.)

 
Безумною останься навсегда:
безумные не ведают стыда,
ни преступленья и ни наказанья…
 

Агава (удивлённо)

 
Отец! Ты не доволен мной? Но знай я,
В чём провинилась…
 

Кадм (про себя)

 
Ведь не знает, право…
 

(Агаве.)

 
Как звать тебя?
 

Агава (с удивлением)

 
Как ты назвал – Агава…
 

Кадм

 
А кто твой муж?..
 

Агава

 
Кто муж мой? Эхион…
 

Кадм

 
Пока всё так. А сын? Как звался он?
 

Агава (пожимает плечами)

 
Не «звался» как – а как его зовут,
спросить ты хочешь: радость, а не труд –
назвать ребёнка собственного имя…
 

Кадм

 
Так как?
 

Агава

 
Пенфей…
 

Кадм (качает головой, про себя)

 
Ведь вот в ладу с родными
она…
 

Агава

 
А что?
 

Кадм

 
А что в твоих руках?
 

Агава (гордо)

 
В них – голова!
 

Кадм

 
А чья?
 

Агава

 
Да льва же!
 

(Вглядываясь.)

 
Ах!
 

Кадм

 
Так чья?
 

Агава (тупо)

 
Пенфея… Сына моего…
 

(Притягивает голову к себе.)

 
Пенфей, сыночек!..
 

(Отцу – резко.)

 
Кто убил его?
Ты знаешь?
 

Кадм (кивает)

 
Ты хотела бы узнать?
 

Агава

 
Да говори!
 

Кадм

 
Его убила мать…
 

Агава

 
Какая мать?
 

Кадм

 
…Он женщиной оделся,
что было просто: нежен был он с детства.
С менадами смешался: изнутри
хотел увидеть…
 

Агава

 
О, не говори,
отец, ни слова – помолчи минутку:
мне страшно, нет, совсем не то – мне жутко…
Постой, постой… Сама сейчас пойму:
вот как Дио́нис отомстил ему,
Пенфею, сыну, – матери руками…
Ни днями, ни годами, ни веками
такое не изгладится…
 

(Отцу.)

 
Где тело?
 

Кадм

 
Быть может, я грубей, чем ты б хотела,
но… здесь не тело, а его куски…
 

Агава (сурово)

 
Все?
 

Кадм

 
Все.
 

(Спохватываясь.)

 
Одной не достаёт руки…
 

Агава

 
Должно быть, правой?
 

Кадм

 
Да.
 

Агава (достаёт из мешка правую руку сына)

 
Так вот она…
 

(Прикладывает руку к кускам на носилках.)

 
Теперь он цел… Он полный… Цел сполна…
 

Кадм

 
Да, но…
 

Агава

 
Что?
 

Кадм

 
…не хватает головы.
 

Агава (снимает голову Пенфея с тирса и кладёт на носилки)

 
Да вот она…
 

Кадм

 
Будь прокляты все вы –
и внук, дерзнувший восставать на бога,
и мать, его убившая. Как много
на одного несчастий!
 

(Гладит голову Пенфея.)

 
Бедный внук!
Бывало, подойдёт ко мне он вдруг
и скажет: «Дед, не дам тебя в обиду –
на бой с твоим обидчиком я выйду,
тебя по гроб я буду защищать!»
И вот в гробу он сам…
 

(Поднимает глаза на Агаву.)

 
Бедняжка мать,
моя родная плоть. Что с нею будет?
Она свой грех до гроба не забудет…
Да, Дионис урок преподал нам:
перечить, смертный, не моги богам!
А коль восстал на бога – берегись:
не пощадит всесильный Дионис.
 

Агава (берёт руку сына)

 
На этой ручке знаю каждый пальчик…
 

(Целует.)

 
И ноготок на пальчике, мой мальчик…
 

(Берёт ноги.)

 
И знаю эти маленькие ножки,
их первые шажочки по дорожке…
 

(Берёт голову, накручивает прядь волос на палец.)

 
Люблю твои кудряшки, мой малыш…
 

(Закрывает голове глаза.)

 
Ну вот ты спишь, ты наконец-то спишь,
не просыпайся, баюшки-баю,
тебе я колыбельную спою,
не возвращайся, сын, на этот свет,
где правды нет и счастья тоже нет.
 

(Берёт в руки фаллос сына.)

 
А вот и тот, что внуков не дал мне:
что ж: на войне, сынок, как на войне.
 

(Соединяет все части тела сына.)

 
Полью тебя слезами, как водой,
но мёртвою водою – не живой:
все руки-ноги к телу прирастут,
соединится с телом голова,
ты станешь целым – я всесильна тут,
но будешь мёртвым – отняты права…
 

(Качает тело сына.)

Появляется Дионис.

Дионис

 
Ну что, Агава? Признаёшь вину?
 

Агава

 
Пожалуйста, оставь меня одну.
Оставь нас с сыном…
 

Дионис

 
Если б он почтил
во мне Зевеса сына…
 

Агава

 
Нету сил…
Ты, может, прав, но чересчур жесток…
 

Дионис

 
Я – бог! Итак, пускай свершится рок:
семейство ваше изгнано из Фив!
 

Агава

 
Ты прав. Но как же ты несправедлив!
 

Дионис

 
Как смела ты такое мне сказать?
 

Агава

 
Как смела? Я бесстрашна, ибо мать!
И обойди хоть целый белый свет,
А званья выше не было и нет.
Будь ты хоть царь, хоть царский сын, хоть бог,
а всё же перед матерью ты мал:
ты не носил дитя и не рожал,
не слышал первый крик его и вздох!
 

Дионис (после паузы)

 
Ну да. Пожалуй, в этом ты права –
меня, как угли, жгут твои слова…
 

Агава

 
И пусть! Пусть жгут они тебя всегда!
 

Дионис (бормочет)

 
Так зло рождает зло, беду – беда…
 

Агава (устало)

 
Мне не до философии сейчас…
 

Дионис

 
Но… может, горе как-то сблизит нас?
 

Агава (гневно)

 
Растерзан – мной – единственный мой сын…
 

Дионис (быстро)

 
И я один!
 

Агава (надменно)

 
Ты – бог: живи один!
 

Дионис

 
Всю жизнь хотел я, чтоб признали бога
во мне – теперь хочу совсем иного…
 

Агава (равнодушно)

 
Хоти что хочешь…
 

Дионис

 
Я смертельно спать
хочу…
 

Агава

 
Что хочешь делай…
 

Дионис

 
Ты же мать!
 

Агава (резко)

 
Но не твоя!
 

(После паузы.)

 
Ничья теперь…
 

(Собирается уходить.)

Дионис

 
Постой!
 

Агава (грубо)

 
Что надо?
 

Дионис

 
Колыбельную мне спой!
 

(Пауза.)

Агава

 
Ой, качи, качи, качи,
мой сынок упал с печи,
упал на пол – хлоп! –
и разбил свой лоб.
Ой, качи, качи, качи,
мой сыночек, не кричи,
ты не вой, не вой –
я отдам те свой.
 

Шубка
^{Сказка для взрослых}

Автор.

Ник.

Учительница английского.

Хозяин.

Андрей.

Домработница.

Няня.

Монтёр.

Девица.

От Автора. Я гувернантка. Всё возвращается на круги своя. В русскую жизнь – эта профессия, а в русский язык – это слово. Вообще-то я учитель-словесник. Но я слишком люблю русскую литературу, чтобы работать в школе. Поэтому я работаю в богатом семействе, где растёт единственный ребёнок. Наследник. Его зовут Коля, но домашние называют его Ником. Он хитрый, ленивый, но при этом любознательный. О себе он говорит: «Ай биг бой!» – обо всех остальных: «Ты тупой!»

Учительница английского (Нику). Don’t say «big boy»! But: «I am a big boy!» (Показывает на себя.) I am… (На Ника.) You are…

Ник (показывая на себя). Ай эм э биг бой! (На учительницу.) Ю ар – тупой!

От Автора. Странно, но это рифмуется! Ник вообще очень восприимчив к стихам. Например, утром, когда никто не может заставить его встать, я прошу:

 
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою Севера явись…[1]1
  А. Пушкин.


[Закрыть] –
 

и он открывает глаза и встаёт. А когда он не хочет мыться гелем для душа, я шепчу: «Останься пеной, Афродита», – и он позволяет себя намылить. Я думаю, что это магия ритма, загадочных слов «Аврора», «Афродита», помноженная на мою любовь к ним.

А вчера произошло невероятное. Средь бела дня приехал отец Ника – он какое-то значительное лицо не то в Газпроме, не то в Альфа-банке, не то в РЖД и возвращается домой так поздно, что за два года работы в доме я видела его только один раз. Когда он вошёл, Ник поливал всех домашних – домработницу, няню, учительницу английского, монтёра – из водяного пистолета. Досталось и хозяину в его «Армани». Тогда я, укоризненно качая головой, обратилась к своему питомцу:

 
Ты – словно ветреная Геба:
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Она на землю пролила[2]2
  Подражание Ф. Тютчеву.


[Закрыть].
 

Ник. Какого орла?

Автор. Я стала объяснять, одновременно собирая его на прогулку и отбирая пистолет. Ник внимательно слушал.

Хозяин. Чудеса! Вы, очевидно, очень любите русскую литературу?

Автор. Да!

Хозяин. И что особенно?

Автор. Всё!

Хозяин. И всё-таки?

Автор. Стихи…

Хозяин. Какие?

Автор. Где есть античные образы…

Хозяин. Почему?

Автор. В детстве зачитывалась «Мифами Древней Греции». На первом курсе влюбилась в античную литературу. Точнее, в преподавателя. Когда он входил, то вместо «Здравствуйте!» говорил: «Есть – можно!» Мы были юные, вечно голодные, и никому, кроме Александра Алексеевича, не было дела до наших танталовых мук…

Хозяин. А Нику вы читаете «Мифы Древней Греции»?

Автор. Хочу начать после Нового года.

Хозяин. А вам было бы интересно составить антологию русских стихов, в которых есть античные образы?

От Автора. Я не успеваю ответить.

Хозяин. Убьём сразу двух зайцев: Ник будет знакомиться с греческими мифами и русской поэзией! Об издании я договорюсь – это будет небольшой тираж с иллюстрациями из мировой живописи… А вам, как составителю, я выдам, положим, пятьдесят тысяч. Устроит?

От Автора. «Куплю шубку! Может, даже норковую…» – мелькнуло у меня в голове.

Хозяин. Ну так как?

Автор (быстро). Я согласна!