Текст книги "Однажды в мае"

События давно ушедших лет

Надо сказать, после бала госпожа Бредфорд и Флориана не остались погостить у графа Рудницкого, чего и следовало ожидать. Женщина лихорадочно искала причину, чтобы объясниться с гостеприимным хозяином, но в результате все отговорки, которые приходили ей в голову, выглядели нелепыми, несерьёзными, необоснованными и надуманными. Наконец она остановилась на самом простом объяснении.

– Дорогой Порфирий Макарович, простите нас, мы переночуем у моей старой знакомой, а ранним утром отправимся домой. Неловко мне оставлять супруга надолго. Он привык, что я о нём забочусь. Поверьте, никак не могу пропасть на несколько дней. Как он там один? Никак не справится с делами, да и времени у него нет, чтобы приготовить себе еду. Не обессудьте, милый граф, совесть не позволяет задержаться у вас.

Граф принял за чистую монету её объяснения.

– Ну что вы, голубушка, Варвара Петровна, как не понять? Вы примерная, преданная жена, о такой только мечтать можно. Конечно, поезжайте. Был очень рад вашему визиту. Навещайте меня в любое время. Вы здесь желанные гости.

– Премного вам благодарна, что не рассердились на меня.

– Нет, что вы, как можно? Поезжайте. Доброго вам здоровья и лёгкой дороги.

– Моё сердце признательно вам.

Граф проводил гостей к экипажу, и они мирно отправились в путь.

Как вы понимаете, находчивая и дотошная женщина не могла оставить без внимания эпизод у зеркала, который вывернул душу наизнанку и не давал покоя весь вечер. Ей, конечно, приходилось улыбаться гостям, графу, но, затаив дыхание она с нетерпением ждала, когда весь этот спектакль завершится и они с дочерью покинут дом графа. Встреча с госпожой Волынской заставила её предпринять незапланированные действия, чтобы до конца разобраться, что же скрыла от неё хозяйка той самой знаменитой в Петербурге клиники. И если она в тот злополучный зимний вечер солгала ей, то Варвара это так не оставит.

Тогда совершенно отчаявшаяся молодая женщина, после восьми лет супружества потерявшая надежду зачать ребёночка, поехала в Петербург искать выход. Варвара больше не желала терпеть унизительную ситуацию: супругу-священнику по статусу требовалось для продвижения карьеры иметь многодетную семью. Он, не щадя Варвару, денно и нощно пилил жену, изощрённо издеваясь над ней. И каждый новый день начинал с очередных нотаций и упрёков:

«Что же ваша благородная матушка скрыла и не предупредила сваху до свадьбы, что её дочь – пустоцвет! Лжецы, бесстыдство какое! А ещё семья считалась уважаемой в обществе. Никогда бы не женился на вас! Больно нужна такая жёнушка».

Нужно было видеть этот брезгливый испепеляющий взгляд, чтобы понять: никакой любви вдовец к молоденькой девушке не испытывал ни-ког-да! А женился он по одной причине: по статусу так положено. И цель у него была одна: заполучить детей и желанное продвижение по службе. Ни о чём другом Стефан Бредфорд и не помышлял. Этот человек был лишён способности любить, тем паче безгранично и преданно. Одна выгода будоражила его мозг, а мысли о карьере не выходили из головы. Вот и гнобил он молодую жену, оскорбляя и издеваясь.

Каково было слышать ей эти речи, воспитанной девочке из благополучной и интеллигентной семьи? И как терпеть рядом человека, который столько лет бок о бок с ней жил, но никогда не любил, не жалел и не щадил? Бедная Варвара с трудом сдерживала себя, дожидаясь, когда священник, наконец, покинет дом и уйдёт на службу. А после, оставшись одна, рыдала, но так и не смогла выплакать горе и унижения, которые супруг незаслуженно причинял ей. Изменять она не умела, и не в её характере было искать отдушину на стороне. Так и терпела всё ради любимой доченьки.

В Петербурге жила давнишняя и очень близкая подруга Варвары, к ней они и отправились после бала.

Светозара Родионовна была хранительницей домашнего очага. Не слыла модницей и не стремилась нравиться всем. Для этой дамы гораздо важнее было удобство одежды, нежели соответствовать особому стилю и требованиям моды. Единственное правило, которого Светозара придерживалась, – всегда следить за тем, чтобы её туалеты не разрушали впечатления о ней как о человеке, который заслуживает всяческого доверия и уважения. Именно это впечатление женщина и производила на окружающих. Светозара – или, как ласково называли её дома, Светик или Зоренька – очень любила украшения и хорошо разбиралась в них. В её расписной шкатулочке были янтарные колье и серьги, различные подвески с аметистом, серьги с розовым сапфиром, кольца с рубином и голубым топазом. Всё это она получила в подарок от любящего супруга либо заказывала в разное время у самого знаменитого ювелира Петербурга – Филарета Адамовича Михайловского. Супруг Светозары прекрасно знал, кто рядом с ним, ведь не зря он терпеливо дожидался, пока девушка достигнет возраста совершеннолетия и папенька Гаврила Афанасьевич ответит ему согласием. На самом деле, так звали отчима Светозары Родионовны. Папенька её умер ещё до рождения дочери. Растил девочку отчим, добрый и понятливый человек. Жених действительно дожидался долго и терпеливо, когда Гаврила Афанасьевич Горловец, купец первой гильдии, наконец, соизволил выдать свою единственную дочь за него. Семён Васильевич боготворил свою ненаглядную жёнушку и прекрасно знал, какой клад достался ему. А посему нежил и холил, а она рядом с ним чувствовала себя защищённой и жила как у Христа за пазухой. С одной стороны, будучи близкой подругой Варвары с детских лет, Светозара любила её искренне, почитая все достоинства женщины. С другой – безумно сожалела, что подруге так не повезло в замужестве.

Светозара Родионовна встретила гостей радушно.

– Варенька, ma chère, как я рада, что вы заехали ко мне. – Подруги обнялись. – Тысячу лет не виделись. Изредка получала от тебя весточки по почте. Да разве в письмах всё расскажешь и выспросишь? А в ваши края не получилось у меня вырваться. Много лет супруг сильно хворал, не могла оставить его одного без присмотра. Как птица в клетке жила. Слава богу, выдюжил.

– Светик, милая моя, как не понять? Сама связана домашними заботами, никуда не выезжаю. А твой благословенный супруг замечательным человеком всегда был. Он заслужил твоего внимания и заботы.

– Что правда, то правда. Я всё понимала, вот и пожертвовала ради него молодостью, и ничуть не жалею. Пойдёмте, дорогие мои, угощу вас. С дороги, наверное, проголодались.

– Представь, на балу такая сложилась обстановка, что кусок в рот не полез, даже не пошла в трапезный зал. Мы Флорианой решили передохнуть от всех.

– Понимаю. Сама недолюбливаю скопление публики. Никакого проку от этого нет, – говорила хозяйка, тем временем накрывая на стол. – Поздновато сейчас для вечерней трапезы, но хоть перекусите на сон грядущий. Ложиться голодными нельзя, по снам ходить будете. Народная мудрость не обманывает.

Хлебосольная хозяйка не понаслышке знала, что люди их круга не любили наедаться на ночь: потом испытывали тяжесть в желудке, изжога мучила. Она и выбрала самый лёгкий вариант: подала простоквашу, творог, сметану и густые сливки – на выбор. К чаю поставила ягодный пирог с воздушным кремом и пирожные.

– Угощайтесь, мои дорогие.

За трапезой Светозара всё хотела расспросить подругу, но в присутствии Флорианы воздерживалась. А когда девочка, сославшись на усталость, попросила у матери разрешения удалиться, хозяйка подхватила её инициативу и сказала:

– Флори, душа моя, пойдём, покажу тебе твою комнату. Служанка уже и постелить тебе успела, пока вы с маменькой переодевались и умывались после бала.

Девочка в ответ ей кивнула и поблагодарила:

– Спасибо вам за заботу. Утомилась на балу.

– Как не понять? Время позднее, отдыхать пора.

Светозара незаметно подмигнула Варваре.

Вернувшись, она присела рядом с подругой и сказала:

– Варенька, говори без утайки, что стряслось? Вижу, на тебе лица нет.

– Светочка, дорогая, беда у меня.

– Что вдруг у такой женщины, как ты, беда случилась?

– Не поверишь. На балу случайно встретились мы с родной матерью моей доченьки. Я её тотчас признала. Как увидела, чуть сознание не потеряла. Моя Флориана – отражение той дамы. Как две капельки воды похожи, – Варвара не выдержала и заплакала.

– Как же так? Мы с тобой в тот вечер подробно и обо всём расспрашивали хозяйку лечебницы. Неужели обманула, бесстыжая? Клялась тогда, что мать девочки погибла в родах. Помнишь?

– Как не помнить? Всё помню, будто вчера дело было. Я тогда дошла до отчаяния, не выдержала издевательства мужа, вот и решилась взять приёмыша. Видишь, как всё обернулось.

– Погоди впадать в панику. То, что муженёк твой – деспот, давно не секрет. Не знаю, как ты столько лет терпела его притеснения и унижения. Давно должна была разорвать этот порочный круг. Сколько раз упрашивала тебя. Ошибку совершила твоя матушка, не разглядела за саном душу мелкую, порочную и ничтожную. Доверила своё сокровище плохому, низкому человеку. Толку-то, что особый чин имеет, а душа его где?! Нет. Пустота да чернота вместо неё.

– Светик, нет у него души. Он и дочери никогда внимания не уделял, в её сторону даже не смотрел. Не интересовался никогда её делами, чем жила девочка. Только о себе и заботился.

– Так почему же ты давно не порвала с ним отношения? Зачем терпела рядом такое безобразие? Варя, ты не раба, чтобы сносить его надругательства и злобу всю жизнь, – возмущалась подруга.

– Пока Флори не было, неоднократно порывалась уйти. А он не давал, клялся, что изменится. А как появился у меня божий ангел, оставила всё, что касалось его, за спиной, перекрестилась, перестала обращать внимание на его укоры, домогательства и оскорбления. Перебралась в комнату малышки и повесила там замок. С тех пор я его не замечала. Всё по дому делала, готовила, стирала бельё, штопала, шила, в палисаднике прибирала. Но его к себе не подпускала. Всё внимание и любовь нерастраченную отдавала ей. Она – моё спасение.

– Это и понятно. А ты хоть знаешь, что гнобить нужно было его – не тебя?

– Это ещё за что же? – Варвара смахнула с лица слёзы и посмотрела на подругу. – Светик, я чего-то не знаю?

– Не хотела тебе говорить, столько лет молчала, держала в себе, но теперь скажу. Не хочу, чтобы умную и благородную женщину обманывали.

– Говори, что узнала, не молчи. Как видно, я прожила столько лет с завязанными глазами.

– Так и есть, Варенька. В тот самый злополучный вечер в лечебнице мадам Конюшкиной, когда нянечка сопроводила тебя в детскую посмотреть на младенцев и выбрать ребёночка, хозяйка как-то странно разговорилась. И так, между прочим – видимо, к слову пришлось – рассказала мне один случай. Оказалось, что о первой жене твоего муженька. Он женился на ней, когда ей исполнилось всего лишь четырнадцать лет. Сказывала, что девушка была необыкновенно красивой, нежной и доверчивой.

– Откуда она знала его первую жену?!

– Прежде хозяйка лечебницы знакома с ними не была. Первый раз увидела их, когда Стефан привозил жену на роды. Тогда твой супруг вовсе не был священником и жил в Петербурге припеваючи. Вскоре он промотал отцовское наследство, и ему ничего не оставалось, как искать убежище. Благо, на его пути встретился благородный человек, он пожалел несчастного и пристроил к своему отцу в храм прислуживать. А когда священника сломила тяжёлая болезнь, он подозвал к себе Стефана и сказал ему:

«Я учил тебя хорошему богоугодному делу. Теперь твоя очередь искупить свои грехи. Делай, что скажу. Поезжай в провинцию, в глушь, найди тихую, бесхитростную, чистую девочку и женись. Пришло время послужить Богу. Принимай бразды правления из моих рук, пока я жив».

Вот так бывший завсегдатай шумных компаний, любитель горячительных напитков и мот облачился в рясу и стал священником.

– Я что-то не пойму, Светозара. Где же сейчас его первая жена и их ребёнок?

– Слушай дальше. В тот самый вечер, Стефан по старой привычке засиделся где-то с дружками, выпивал, кутил и припозднился. А у бедняжки начались схватки, роды были стремительными. Она несколько раз посылала за ним, а он даже внимания не обратил, отгоняя дворецкого. А когда явился, она уже была без сознания. Стефан повёз её в частную клинику. Но было поздно. Погибла несчастная в расцвете лет, и ребёночка не смогли спасти. Акушерка из тех же мест была и знала девушку раньше, до замужества. Когда случилась беда, по секрету рассказала хозяйке клиники, что у бедняжки случилась первая большая любовь, она забеременела. Отец ни за что не позволил влюблённым пожениться. Но, чтобы прикрыть грех, выдал её за Стефана, тот ему щедро приплатил за это. Он, когда впервые увидел её, потерял дар речи. Очень красивой была. Вот так твой муженёк не уберёг жену и её дитя. А сам Стефан не мог иметь детей, бездетным был, обижен он Богом. По заслугам ему. Думаю, за ним грехи водились, вот и наказан был.

– Подлец! Гнобил меня и с презрением называл пустоцветом.

– Это понятно: с больной головы на здоровую… недалёкий и низкий человек. Сам любить не умел и тебя презирал за душу светлую и добрую. Ох, Варя, уходить тебе от него надобно и немедля разводиться. Не дело это молодой, цветущей, хорошей, доброй женщине терять годы, силы попусту на мучения. Ты бы ещё сама родить ребёночка смогла. Клянусь, сразу бы на душе воцарился мир и покой. Адвокат хороший есть на примете, я помогу тебе. Только бы не был в отъезде. У него случаются частые длительные командировки. Разузнаю, где он. Но тебе не следует медлить.

– Свет, у меня Флориана на выданье. Что ты такое говоришь? Просто уйти можно, и развестись я совсем не против. Родители хоть и мало оставили нам с сестрой, как-нибудь продержалась бы какое-то время. А дальше начала бы подрабатывать репетиторством. Не пропала бы. Да вот как дочке всё это объяснишь? Ей уж точно всего этого знать не нужно. Пусть продолжает жить в сказке и ждёт своего принца. Выдам Флори замуж, а там и на развод подать можно. Тогда уж точно. Устала терпеть ханжество, скупость, неуважение и брезгливое отношение к себе. Какой он священник? Только название одно – вывеска. А внутри черным-черно, и в голове плохие мысли блуждают. Я как-то случайно услышала, когда проходила мимо его комнаты, он вроде бы молился и только об одном бубнил: о повышении в должности, о богатстве и прибыли. Скажи мне, какая у священника может быть прибыль?

– Не знаю, Варенька. Я всегда недолюбливала твоего мужа, с того самого дня, как увидела его на венчании. Сразу почувствовала, что фальшивый человек. Никогда не испытывала к нему уважения. Навещая тебя, терпела его присутствие, но мне так больно было видеть, как ты несчастлива в замужестве. И в этом только его вина. И вообще, скажу тебе по совести: грязная у него душа, многое он носит за пазухой, не удивлюсь, если узнаю, что и на руку нечист. Душа болит за тебя.

– Свет, да бог с ним. У него своя жизнь, у нас с Флорианой – своя. Мы не нужны ему, да и в нём у нас уж точно нет нужды. Как был чужим, так им и остался. Хоть на расстоянии забуду о нём. Давай лучше поговорим о нашем, о девичьем.

– Давай. – И подруги заулыбались друг дружке.

– Слава Богу. Хоть немного успокоилась. А то я сбилась с ног, не знала, чем тебя утешить.

– А давай, подруженька моя дорогая, съездим завтра в ту клинику и расспросим мадам Конюшкину, почему дама солгала нам тогда. И зачем скрыла, что матерью девочки была госпожа Голицына. Родная мать Флори тогда точно ещё замужем не была. Совсем юная… Сейчас у неё другая фамилия – баронесса Волынская. Граф сказал, что ей сейчас тридцать лет. Получается, она родила Флориану, когда ей было всего пятнадцать, как моей дочери сейчас. Представляешь, как судьба распорядилась с нами. Мы тогда с родными часто гостили у родственников в Петербурге. Почитай, уж никого в живых не осталось. Выходит, ходили с ней по одним и тем же улицам. Жили в одном городе. И как довелось встретиться.

– Совсем девочкой была. Стало быть, согрешила за спиной у родителей.

– И я так думаю. Или любовь у неё случилась, которая навсегда. Несчастная. Наверное, тогда что-то случилось у неё, по этой причине дочери лишилась.

– Да, не позавидуешь женщине.

– Надо ехать. Не хочу неприятностей. Мне необходимо отвести беду от Флорианы. Дама избалованная, изнеженная. Видела бы ты, как она флиртует с мужчинами. Поди, узнай, что ей взбредёт в голову.

– Согласна. Давай поедем. А что ты скажешь Флориане?

– Что скажу? По делам поехали. Она девочка хорошая, дознаваться не станет. Мне часто приходится отлучаться по делам. Всё хозяйство на мне. Она остаётся дома, рисует, читает, музицирует. Я за неё спокойна. Она многое умеет, хорошо обучена: так когда-то нас папенька с маменькой старались всему научить.

– Помню, ты всегда была чем-то занята. Лучше так, нежели бездельничать целыми днями и слоняться по округе. Значит, решено: после завтрака и поедем.

– Ну и хорошо. Слава Богу, что я сообразила отправиться к тебе после бала. Сама бы не успокоилась ни за что. Спасибо тебе, подруженька, дорогая, что ты у меня есть.

– Всё. Пошли спать. Утро вечера мудренее.

– Завтра понадобится много сил. Кто знает, какая история стоит за всеми эти загадками.

– Уж точно невесёлая.

– Вот и я об этом подумала.

– Ладно, что душу травить перед сном? Завтра всё и выясним.

Но Варвара уснуть не смогла, плохие мысли носились в голове, словно затравленные. За дочку очень опасалась. Так и провела бессонную ночь в размышлениях и поисках решения. Поднималась неоднократно, бродила по комнате, места себе не находила. Лишь под утро вздремнула.

Поездка в клинику

Ранним летним утром женщины отправились по неотложным делам. Предусмотрительная Варвара оставила на столе в комнате, где отдыхала дочь, записку следующего содержания:

«Любимая моя Флори, цветочек дорогой!

Мы со Светозарой Родионовной уезжаем по делам. А ты, душа моя, отдыхай в своё удовольствие. Когда встанешь, спустись в столовую, Фрося подаст тебе завтрак. Если захочешь погулять в парке, обязательно накинь тёплую шаль, сегодня в Петербурге довольно ветрено. Я надеюсь, к обеду мы завершим все дела и благополучно вернёмся. Не скучай, моя единственная доченька.

Нежно целую твои ясные глазки. Любящая тебя матушка».

Лошади бежали бодро и весело, и за приятной беседой женщины не заметили, как экипаж подкатил к угловому зданию, на котором красовалась большая вывеска. Светозара сразу заметила её через окно кареты.

– Видишь?

– Вывеску вижу.

– Крупными буквами написано: «Клиника госпожи Конюшкиной». Боковая стрелочка указывает, что вход в помещение со двора. Нам туда. Варенька, мы добрались. Выходим и идём по направлению стрелки, – сказала подруге Светозара.

– Иду вслед за тобой.

– Афанасий, ожидай нас здесь, – наказала кучеру Светозара.

– Слушаюсь, барыня.

Женщины покинули экипаж и направились к воротам, затем прошли по широкому проходу и оказались во дворе, в глубине которого увидели ту же вывеску. Добрались до неё, а там обнаружили входную дверь в клинику. Путешественницы вошли внутрь здания. Поднялись на второй этаж. Им навстречу выбежала молодая девушка в белом халате с пробирками в руке.

– Видимо, сестра милосердия, – шепнула Варя.

– Милая барышня, не подскажете, где мы можем увидеть госпожу Конюшкину? – спросила она.

– За этой дверью пройдите по длинному коридору, поверните направо, в самом углу увидите её кабинет.

– Благодарю вас, – ответила ей Светозара. Она перевела взгляд на подругу и спросила: – Ну что, ты готова услышать правду?

– У меня иного пути нет. Пришло время поставить точку, – решительно ответила ей Варвара.

– Если так – пошли.

Они быстро нашли искомый кабинет. На дверях красовалась вывеска, которая убедила их, что прибыли подруги по назначению.

Светозара постучала.

– Да-да, войдите, – ответил знакомый голос с теми же заискивающими интонациями. Варвара вмиг узнала его.

Женщины вошли в кабинет.

– Здравствуйте, Анастасия Фёдоровна, – поздоровалась Варвара.

Конюшкина от неожиданности привстала, ибо не была уверена в своих догадках. Прищурившись, она внимательно всматривалась в лицо гостьи, не веря глазам своим. Видимо, зрение шалило, а может быть, нервишки.

«И её годы не пощадили, очень изменилась госпожа Конюшкина», – подумала Варвара.

И действительно, бывшая представительница полусвета, когда-то совершенно случайно оказавшаяся в кресле хозяйки клиники, хорошо помнила о своих грехах в прошлом. По этой причине Конюшкина избегала случайных встреч с бывшими клиентами. Когда-то очень богатый клиент оказывал Насте из борделя всякие почести, мужчина неровно дышал к девушке. Жениться солидному человеку не позволяло положение, о чём он сожалел, а вот поднять со дна женщину, с которой его связывали неподдельные чувства, не составляло труда. Тогда-то он и помог ей солидной суммой, что позволило купить помещение и оборудовать клинику. В закоулках памяти Анастасии Фёдоровны и поныне хранились те страшные часы и невыносимая боль утраты, когда она по собственной глупости и неопытности лишилась ребёнка, которого носила под сердцем. После той опасной для жизни операции женщина потеряла надежду когда-либо иметь своих детей. Так эта травма и осталась на донышке души и всю жизнь нет-нет, а напоминала о себе. Со временем богатый господин предпочёл ей семью, и женщина осталась совсем одна. С давних пор Анастасия жила мечтой: открыть свою клинику и помогать таким же несчастным и заблудшим юным барышням не совершать непоправимых ошибок и по глупости не лишиться навсегда последней надежды на счастье. Благо, своевременно тогда пришла помощь, и свою мечту она осуществила.

Госпожа Конюшкина после продолжительной паузы надела пенсне и протянула:

– Это вы-ы-ы! – неприкрытое удивление отразилось на её лице.

– Узнали? Да, перед вами Варвара Петровна Бредфорд. Позволите побеседовать с вами?

– Проходите, – ответила хозяйка клиники нехотя, всё ещё испытывая некую растерянность. Она побаивалась встреч с бывшими клиентами.

– Как поживаете? – спросила госпожа Бредфорд.

– Благодарю. Вы ко мне по делу? – опомнившись от непрошеных мыслей, спросила хозяйка заведения.

– Исключительно по делу.

– Присаживайтесь, – пригласила она женщин, – слушаю вас. – И тут хитрая дама решила копнуть, чтобы понять, с чем пожаловала бывшая клиентка и что ожидать от этого визита. – Как ваша девочка поживает? С ней всё в порядке?

– О да. Моя доченька умница и красавица. Ей пятнадцать лет. Она завершила учёбу в гимназии и скоро поедет учиться в университет.

– Вот видите, как удачно всё сложилось. Рада за вас.

– Благодарю, да, у дочери всё хорошо. Но мне бы хотелось узнать у вас кое-что другое…

– Что именно?! – заволновалась Конюшкина.

– Кто родная мать моей дочери и почему она в те далёкие годы отказалась от неё?

– А что случилось? У вас неприятности? Она предъявила вам претензии или права на дочь?! – не на шутку переполошилась госпожа Конюшкина, опережая события. Дама некомфортно себя чувствовала, когда кто-то пытался выспрашивать у неё подробности былых событий.

– Пока ничего плохого не случилось, но есть предпосылки, поэтому мы здесь. Я-то спокойна, всё узаконено документально, но кто знает, что вздумается её взбалмошной матери.

– Спустя столько лет?! О чём вы говорите? Вы меня удивляете.

– Анастасия Фёдоровна, мы здесь не для того, чтобы пугать вас. Напротив, пока есть время, мы бы хотели получить все необходимые сведения, чтобы обезопасить девочку. Думаю, для вас не является секретом, что в нашей жизни встречаются такие неблагополучные особы. В юные годы они вытворяют чёрт-те что, а спустя десятилетия вспоминают, что где-то там у них была родная душа. Заливают мозги алкоголем и крушат всё на своём пути, нанося тяжкий вред детям и родителям, которые воспитали их, вложили душу и любили больше жизни, – в сердцах произнесла Варвара.

– В моей практике всякое бывало, но в вашем случае ничего подобного случиться не должно. Мать вашей дочери, Варвара Петровна, из очень благополучной и добропорядочной семьи. И, насколько мне известно, она давно замужем и счастлива в браке. А это уже говорит о многом. Правда, супруг умер, но Ольга Вячеславовна не тот человек, который станет наносить душевную травму своему, пусть и потерянному, ребёнку. Ручаюсь.

– Я полностью доверяю вашему слову. И всё же расскажите, как мать моей дочери попала в вашу клинику? И что заставило её отказаться от ребёнка?

– Давно дело было. Так и быть, коротко изложу, чтобы успокоить вас. В жизни девочки случилась трагедия, её горячо любимый жених погиб на учениях. Она не могла забрать домой ребёнка, чтобы дочка не напоминала ей пережитую трагедию. Поверьте, это действительно тяжелейшая травма, и понять несчастную пятнадцатилетнюю девочку можно.

– Трагедия… серьёзный фактор. Теперь всё понятно, – задумалась Варвара Петровна. – А как же родители, почему они не подсказали и не поддержали её в горе? – вырвалось у женщины.

– Вижу, вы не уйдёте, пока не узнаете всё, как было. Варвара Петровна, если вы так настаиваете на подробностях, пожалуйста, расскажу вам. Надеюсь, вы понимаете, что эта информация конфиденциальная и выйти за порог моего кабинета не должна? – Госпожа Конюшкина впилась взглядом в беспокойную мать.

– Безусловно, всё останется между нами в этих стенах. Можете нам доверять. Если нужно подписать ещё какие-нибудь документы о неразглашении – я готова.

– Нет-нет, ничего подписывать не требуется. Всё, что нужно было, вы подписали пятнадцать лет назад.

– Анастасия Фёдоровна, у вас замечательная память, – подметила Светозара.

– Слава богу, не жалуюсь.

……………………………………………………