Текст книги "Под обломками"

Герман пару раз прошел мимо, делая вид, что смахивает с полок пыль, но она была так занята, что даже не поднимала головы. Больше он ее не беспокоил, и девушка достаточно продуктивно провела остаток вечера, выйдя из дверей библиотеки в десятом часу вечера.

В конце недели Тарин собрала всю свою решимость по уже перегруженным углам сознания и направилась на педагогический совет. Шумных сборищ она никогда не любила, отчасти поэтому и подалась в науку, где лучший твой друг – электронный микроскоп и журнал наблюдений. В аудитории, предназначенной для потоковых лекций, уже стали собираться ее нынешние коллеги. Большинство из них использовали несколько минут до начала собрания, чтобы проверить работы студентов, которые принесли с собой. Тарин постаралась незаметно занять место подальше от кафедры.

– Как дела? – Регина вбежала в аудиторию буквально за пару минут до начала педсовета. – Представляешь, я опять забыла про время: принимала зачет у студента, он на этой неделе к нам переводится, сдает разницу.

– Ничего, еще не начали, – Тарин подвинулась на деревянной скамье. – Я тоже сегодня интересно провела утро: встретила в столовой одного милого толстячка, знаешь, он чем-то на отца семейства из Мишек Гамми похож. Я так поняла, он что-то вроде завхоза или отвечает за охрану труда.

– Ну да, это же Артур. Они вдвоем с женой тут работают. Она повар в столовой.

– Так это она готовит тот воздушный омлет и сочный киш с курицей? Тогда передам через него спасибо ей при встрече. Так вот, он просто накинулся на меня с укором, что я несколько дней уже работаю, а до сих пор не приходила к нему на обучение. И свое окно между парами, на которое я возлагала большие надежды, я потратила на инструктаж по охране труда. Он даже лекцию по оказанию первой помощи мне провел с демонстрацией на манекене! Хорошо еще, что у меня действующий медосмотр с предыдущего места работы есть. Пришлось идти с ним в медкабинет, чтобы там ему все подтвердили.

– Точно, у меня как-то из головы вылетело, что тебя надо было с ним еще познакомить. Ничего, главное, что все уже утряслось.

– Да, но я не успела проверить самостоятельную работу у двух групп! А оценки надо выставлять уже в понедельник! – Тарин обхватила голову руками.

– Ну так я тебе говорила: мы, преподаватели, работаем по ночам. Кстати, ты же не знаешь еще, что мы помимо охраны труда должны проходить раз в три года повышение квалификации, чтобы не отставать так сказать от нововведений. За свой счет, разумеется. Так что если у тебя нет свежей «корочки», готовься: просто у методиста еще руки до тебя не дошли. А как только пройдешь, окажется, что министерство выпустило новые рекомендации по обучению педагогов, и нужно пройти еще что-нибудь. В общем, бесконечный творческий процесс получается.

– Что-то я начинаю жалеть, что согласилась здесь работать, – покачала головой девушка.

– Подожди, посмотрим, что ты после сегодняшнего педсовета скажешь, – подмигнула ей Регина.

– Слушай, а кто вот эта преподавательница? – Тарин глазами указала на вчерашнюю знакомую из библиотеки, поднимавшуюся между рядами амфитеатра.

– Так это и есть Кира, наш математик. Помнишь, я тебе о ней рассказывала? Кошмар всех студентов и головная боль преподавателей.

– Да? А мне она показалась отличной. Конечно, сразу понятно, что она за словом в карман не полезет, но зато такая и за спиной никогда не будет ничего говорить или делать. Если что-то ей будет не по вкусу – сразу все в глаза выскажет.

– Ты прямо в точку попала. Только вот не всем это нравится.

– Не знаю. Я как никогда стала очень ценить в людях честность.

Регина вопросительно посмотрела на соседку, но задать вопрос уже не успела. В аудиторию вошел ректор, и все разговоры прекратились.

Собрание затянулось. Алиса распекала преподавателей за несвоевременное заполнение журналов, затем раздала ответственным новый отчет из министерства. Элла рассказала о конфликте между двумя студентами на перемене, и кураторы вынуждены были отчитаться о произошедшем. Досталось кураторам и за прогулы и плохие оценки подопечных. Регина была в числе получивших замечание. Затем обсуждали предстоящие мероприятия и утвердили график дежурств. С некоторой неприязнью Тарин увидела, что ее поставили в пару с Виктором на следующей неделе. Сегодня она присутствовала на его лекции, куда он пустил девушку явно нехотя. Занятие было насыщенно формулами демонстрациями на практике, но как у Регины все выходило легко и непринужденно, так у Виктора явно не было никакого желания что-то донести до студентов. Казалось, воздух на лекции уплотнился, а время немилосердно растянулось. Тарин показалась, что Виктор даже больше чем обучающиеся был рад, когда отведенные полтора часа истекли.

Когда девушка бросила на него взгляд, то увидела, как он сдержанно что-то обсуждал с завучем. Судя по лицу Алисы, она явно была недовольна услышанным. После собрания она попросила Тарин задержаться.

– Сложилась ситуация, при которой один наш преподаватель должен ненадолго уехать. А так как он вел ваш предмет, пока вы еще не приступили к работе, думаю, будет справедливо, чтобы вы провели дополнительные занятия по биологии вместо химии. Разумеется, впоследствии вам будут предоставлены несколько методических дней перед окончанием семестра.

Благодаря Регине Тарин уже знала, что методический день это своего рода выходной среди недели. С небольшим отличием: пары, конечно, в этот день не ставят, но проверку работ, заполнение журналов или другой отчетности при этом никто не отменяет. Этакий рабочий день "на дому". Девушка прекрасно поняла, что этот разговор носит скорее уведомительный характер, но все-таки не выдержала:

– Боюсь, я не успею достаточно хорошо подготовиться к такому количеству занятий.

– Ерунда, – махнула рукой Алиса. – Сколько у вас завтра пар? Три? Вот вам почти целый свободный день. Советую вам провести его максимально продуктивно. Да, и зайдите потом к ректору, он хотел вас видеть.

Тарин шла по коридору. Конечно, это то, чего она и хотела: уставать настолько, чтобы начинать засыпать еще только подходя к кровати. Не думать. Не вспоминать. Не воссоздавать в воображении снова и снова этих картин. Но концентрироваться на плане лекции или практического занятия было намного труднее, если в голове стоял шум, а глаза закрывались сами собой. Конечно, на нового работника обычно перекладывают много обязанностей, и она была к этому готова. Вот только с изнанкой системы образования она столкнулась в своей жизни в первый раз.

– Но зато и в последний, – сказала она себе, поворачивая ручку двери. – Больше в преподавание – ни ногой.

Ректор сидел не за письменным столом, как в прошлую их встречу, а на кожаном диване возле одного из окон.

– Добрый вечер, профессор, – кивнула ему Тарин.

– Добрый. Проходи, – засуетился мужчина. – Хочешь чаю? Я позвоню секретарю.

– Спасибо, не нужно ее утруждать.

– Присядь, пожалуйста. Как твои дела? Я слышал, ты провела отличный первое занятие. Хотел тебя поздравить.

– Вы мне льстите, профессор. Впрочем, о моем первом занятии стоит спросить у вашего заместителя. Ей виднее.

– Не стоит быть такой колючей со мной, Тарин. Я ведь переживаю за тебя. Может, у тебя есть какие-либо трудности? Я могу чем-нибудь помочь?

– У меня есть вопрос, да, – девушка прищурила глаза, пристально вглядываясь в лицо отца. – Когда ты приехал ко мне в последний раз и стал говорить, что в твоем колледже неожиданно уволился преподаватель биологии, что ты не знаешь, что делать, ты был со мной честен? Ты стал уговаривать меня выручить тебя и приехать хотя бы на один семестр, потому что в середине учебного года найти хорошего преподавателя очень трудно. Это была правда?

– Да, это правда, – ректор взглянул на нее в ответ. – Не знаю, что тебе рассказали, но тот преподаватель был в возрасте и давно уже просился на пенсию, а мне было некем его заменить. Конечно, он мог подождать моего решения до конца этого учебного года, и уходить так срочно ему не было необходимости. Тут я схитрил, – он достал из кармана платок и стал протирать очки, – Но это был мой шанс. Я не мог смотреть, как ты буквально таешь на глазах. Еще пару месяцев такой жизни, и от тебя остались бы только одни глазищи. Я уверен, ты и сама понимала, что эти стены тебя просто душили, что проходя по тем же коридорам, по которым… в общем, я просто дал тебе возможность уехать из университета. Если я был не прав, скажи мне.

Тарин молчала.

– Я понимаю, что прошлого не вернуть, и никогда я не восполню тебе того, что должен был дать, пока ты росла. Я не жду, что ты меня простишь. Но я беспокоюсь о тебе. И постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы облегчить твою боль.

– Ты можешь достать для меня материалы по делу? – девушка старалась говорить как можно спокойнее.

– Нет, – ректор покачал головой. – Но даже если бы и мог, я бы этого не сделал. Тебе не следует это видеть. Их уже не вернуть. Но я обещаю тебе, что его обязательно найдут.

– Тогда ответ на твой вопрос – тоже нет. Ты больше ничем не можешь мне помочь, – девушка поднялась с дивана и направилась к выходу. – Чтобы ты знал, – обернулась она, – я не затаила на тебя обиду. Я просто привыкла считать, что у меня нет отца.

Выйдя из кабинета, Тарин направилась в общежитие, чтобы хоть немного успеть отдохнуть: сегодня ей предстояло в первый раз дежурить.

Перед выходом в комнату заглянула Марта:

– Одевайся потеплее, милая моя, снаружи поднялся ветер. Держи, я тут принесла тебе кофту, – она протянула Тарин серый кардиган. – Сама связала. Надо ведь чем-то заниматься. Этот старый дурень из общежития напротив до сих пор дуется, что я выиграла у него три раза подряд, – старушка озорно тряхнула головой.

– Спасибо большое.

– И вот еще, возьми-ка. В этом термосе чай, лучше которого ты еще не пробовала, вот увидишь. Я сама собирала на поляне у озера душицу, чабрец, зверобой, ромашку, а у этого индюка выпросила из оранжереи мяту и еще кой-чего по мелочи. Когда я его завариваю, все девчонки по этажу ко мне на чай сбегаются.

– Спасибо, Марта, – Тарин протянула руку. – Только почему же вы так несправедливы к Виктору? По-моему, у него нет ничего общего с… индюком, – смущенно улыбнулась она.

– Да ты присмотрись к нему хорошенько-то: важный такой, даже не здоровается толком, головой кивнет – и на том спасибо. Вечно что-то вынюхивает ходит у общежитий, постоянно цепляется то к студентам, то к работникам. Даже когда у себя сидит, постоянно из окна выглядывает, оно вон там, как раз на аллею выходит. Уборщиц моих застращал совсем, хуже Артура, честное слово! Так тот хоть зарплату за это получает, заместитель по хозчасти как-никак. Ты с кем дежуришь-то, забыла спросить?

– Как раз с Виктором.

– Да? Ну, милая моя, вечерок будет у тебя не из веселых, конечно. Ладно, заболталась я с тобой, а мне еще таблетки надо выпить. Ходила намедни в медпункт, просила от болей в пояснице средство. Так мне там дали не пойми что, попробую, конечно, но веры что-то у меня нет, – громкий дребезжащий голос Марты стал отдаляться по коридору.

Тарин спустилась вниз, прямо в фиолетовый вечер. Солнцу уже наскучили оранжево-алые тона, и оно решительно перекрасило все в чернильные оттенки. Безрезультатно подождав Виктора минут пятнадцать, девушка уже решила, что ей нужно выдвигаться. Помощь пришла неожиданно, в виде высокого сероглазого блондина в спортивном костюме.

– Добрый вечер. Решили прогуляться перед сном? – он широко и открыто улыбнулся.

– Вовсе нет. Я сегодня дежурю, вот только судя по всему, делать это буду одна, – вздохнула Тарин, в очередной раз всматриваясь в дорожки двора.

– Ну, это никуда не годится, – помотал головой собеседник. – Давай я составлю тебе компанию. Ничего, что я на "ты"? Я видел тебя на педсовете. Ты наш новый преподаватель биологии, верно?

– Так и есть.

– Пошли, я покажу тебе самые злачные места, где студенты обычно прячутся, чтобы покурить и где они друг другу назначают свидание. По мне уж лучше бы колледж был в городе, и эти лоботрясы могли после пар расходиться по домам. Тогда их родители бы вылавливали их таким образом, а не мы. Я, кстати, Ник. Как ты, наверное, догадываешься, преподаватель физкультуры.

– Да, я догадалась, – улыбнулась девушка в тон собеседнику. – Я ничего не перепутала, дежурить надо до двенадцати вечера?

– Ага. Я похожу тут с тобой немного, ты не против? Мне надо остыть: сегодня в зале проходила спартакиада, и проигравшая команда по футболу пыталась оспорить мое судейство, что, по-моему, показатель лишь слабости. Свою правоту нужно доказывать на поле.

– Согласна. Но не считаешь ли ты, что и другой команде выиграть нужно было так, чтобы никто и сомневаться не посмел в их победе?

– Слушай, а ты молодец, понимаешь, – Ник на секунду остановился и с удивлением посмотрел на Тарин. – А как тебе вообще здесь, справляешься?

– Даже не знаю, что сказать…

– Да ладно, можешь не стесняться. Я ведь тоже сюда попал после того как получил травму и не смог больше заниматься спортом. Вот и осталось только преподавать, – пожал он плечами, как бы извиняясь. – Поверь, я как никто другой знаю, каково тебе сейчас. О том, чтобы стукнуть чем-нибудь Алису, уже мечтала, признавайся? – подмигнул Ник девушке.

– Нет, но библиотекаря, а еще лучше, методиста – да. Я уже раз в третий приношу КТП на проверку, и постоянно что-то не так. Приносишь: проверяют, зачеркивают одно. Исправляю, отношу. Теперь исправляют то, что раньше принимали. Идешь обратно. В последний раз, представляешь, мне сделали замечание насчет запятых и отступов. Мне в последнее время кажется, что я в зазеркалье какое-то попала.

– Поверь, три раза – это еще не рекорд. Я раз пять точно сдавал. Конечно, я физкультурник, мне вообще полагается быть глупее остальных предметников, – снова подмигнул ей Ник. – Но если надумаешь отомстить, только кивни, – он понизил голос, – мои парни в два счета закинут им в закрытое окно мяч и скажут, что так и было.

– Спасибо, я подумаю над этим, – улыбнулась Тарин.

– Если серьезно, для меня первый семестр здесь тоже прошел как во сне. Потом ничего, втянулся, второй год здесь уже работаю. А вон видишь, Элла идет, – он приветливо помахал спешащей девушке рукой, – она вообще ночует на работе, у нее целый год одни концерты, праздники, выезды на городские мероприятия. Она даже летом не отдыхает, подрабатывает в приемной комиссии, пока все преподаватели в отпуске. Я бы так точно не смог.

– Может быть, ее это устраивает, это ее цель в жизни, – пожала плечами Тарин.

– Ну уж нет, цель в жизни – это получить от нее удовольствие. Смотри, возле ограды стоит мотоцикл. Как думаешь, чей он?

– Судя по твоему тону, его хозяина я никогда не отгадаю.

– А то! На нем Кира приезжает.

– Кира? Да ладно!

– Стал бы я врать. Видишь, она в два раза старше меня, а живет на полную катушку.

– Действительно, я никогда бы не подумала.

– Поэтому я и говорю: надо уметь чередовать работу с развлечением. Вот я тебя пока развлекал, видишь, как время незаметно пролетело? В общем, я побежал. Станет скучно – заходи запросто, поболтаем. Мы тут все как одна семья, – Ник снова широко улыбнулся и устремился в сторону мужского общежития.

Тарин попала в свою комнату уже за полночь. Стул под ней скрипнул слишком громко в полной тишине. Пока она раздумывала, в силах ли еще немного поработать, взгляд ее бегло скользил по столу. Почти все было на своих местах. Почти все. Книги лежали в стопке не в том порядке, в котором она их оставила, в этом девушка была абсолютно уверена.

– Да уж, как одна семья, – задумчиво произнесла она, глядя на стол.

IV.

Даже зануда-библиотекарь не смог сегодня испортить ей настроение. Занятия прошли на редкость спокойно: никто не опоздал, не возникло непредвиденных обстоятельств, помешавших выучить студентам пройденный материал, а после несколько ребят даже подошли с дополнительными вопросами и с интересом выслушали ее ответы. Теперь же Тарин уютно устроилась в читальном зале, в кресле у окна, в которое тускло светило солнце. Она составляла вопросы для самостоятельной работы, когда услышала (а потом поверх книжных полок и увидела), как в ее сторону приближаются двое спорящих.

– Нет, подождите, Виктор! Я еще не все сказала, – чуть позади, пытаясь догнать собеседника, шла Регина. Ее янтарные серьги раскачивались в такт шагам и бросали блики на горчичный свитер, оттенявший яркие волосы. – Я все равно считаю, что вы могли войти в положение девочки и дать ей отсрочку для сдачи реферата.

– Я не хочу обсуждать это вновь. Сроки одинаковы для всех, – сухо бросил Виктор через плечо.

– В который раз вам говорю, она сейчас в трудной ситуации, ее родители разводятся, у девочки вся жизнь ломается… Герман, если вы еще раз на меня шикните, буду ходить по вашим коврам в грязной обуви! – последняя фраза отбила у подошедшего библиотекаря все желание встревать в разговор. – Можете же вы хоть раз сделать исключение! – она снова повернулась к преподавателю.

– Нет, не могу, – Виктор скрестил руки на груди. – Личные обстоятельства не оправдание для безделья. У многих людей ломается жизнь, но это не повод жалеть себя и ничего не делать. Пусть ваша подопечная возьмет себя в руки и садится за работу, больше мне вам сказать нечего. Прошу прощения, но мне нужно работать.

– Что же, мы еще вернемся к этому разговору, – сердито произнесла Регина, направляясь к дверям.

А Виктор проследовал за стеллажи и только теперь увидел девушку, сидевшую в кресле у окна.

– Что вы здесь делаете? – он вопросительно поднял бровь.

– То же, что и вы: работаю.

– Вы не затруднит пересесть? Зал сегодня безлюден, вы можете выбрать любое другое место.

– Сожалею, это невозможно, – Тарин с вызовом посмотрела ему прямо в глаза.

– Дело в том, что я всегда работаю с книгами за этим столиком.

– Еще раз сожалею.

Повисло неловкое молчание. Где-то за полками Герман напряженно вслушивался, пытаясь понять, чем закончится это противостояние.

– Что ж, я уступаю, – наконец произнес Виктор. – Но только потому, что чувствую себя обязанным вам: я видел отчет для Алисы о вчерашнем дежурстве. Вы не указали там, что дежурили одна.

– Да, это так, – девушка снова замолчала.

– Я не просил вас об этом. Тогда почему же?

– Потому что я никогда не сужу о поступках людей, не узнав их причины.

– Это разумно. Надеюсь, вам будет достаточно, если я скажу, что причина была веской?

– Достаточно, – кивнула головой девушка, – это лучше, чем пустая отговорка. Простите, но мне хотелось бы доделать работу. На следующей неделе у меня очень много занятий, в том числе благодаря вашему отъезду, – укоризненно проронила она.

– Я снова буду вам обязан, – Виктор склонил голову. – Что вам привести из дальних стран? – неожиданно иронично спросил он. – Аленький цветочек?

– Примите по возвращении реферат у той студентки, о которой говорила Регина, – совершенно серьезно ответила Тарин.

– Вы уверены? Вы же можете попросить что угодно: дежурство за вас, или, например, место в этом кресле, – усмехнулся он.

– Это не интересно: я и так отвоюю это место у вас в любой момент, – отважно парировала девушка.

– Посмотрим, – он загадочно прищурил глаза, резко развернулся и оставил ее, наконец, одну.

– Ну вот, теперь ароматную булочку с капучино из нашего кафе я точно заслужила, – пробормотала, поуютнее устраиваясь, довольная Тарин сама себе.

Через несколько часов работы Тарин покинула библиотеку и, верная своему обещанию, направилась за наградой. Посидеть спокойно ей не удалось. В кафе было людно: студенты бурно что-то обсуждали. Завидев девушку, многие уже здоровались, узнавая в ней преподавателя. Оказалось, что центром импровизированного улья была Элла. Она тут же подозвала Тарин в репетиционный зал: ей был необходим свежий, незамыленный (как она выразилась) взгляд на концепцию дня театра, намеченного через пару дней. Элла была явно в своей стихии: студенты обступили ее со всех сторон, расписывали время для репетиций, разбирали реквизит. В своем безразмерном свитере и джинсах она и сама была похожа на студентку. В зал беспрестанно кто-то забегал, перекусывая на ходу, кто-то что-то разучивал, играя на гитаре, кто-то громко смеялся. Через минут двадцать такого общения у Тарин началась головная боль. Сославшись на занятость, она вышла на улицу и повернула в сторону общежития.

– А, недавняя знакомая! Привет!

Тарин обернулась. По дорожке, все также широко и обезоруживающе улыбаясь, шел Ник. Не улыбнуться ему в ответ было невозможно.

– Неужели опять дежурство? Вроде одного и того же преподавателя два дня подряд ставить запрещено.

– Все в порядке. Иду спать после трудового дня. Ну как спать, – она хлопнула по увесистой сумке с тетрадями на боку, – у меня тут еще на ночь почитать кое-что приготовлено.

– Ясно. У меня, конечно, такого чтива нет, но зато и секций различных допоздна хватает. Слушай, а приходи к нам на тхэквондо? Я тут подумал, что несправедливо только для студентов секции открывать, и в этом году выделил для преподавателей пару часов в неделю. Расписание есть в холле на стенде. Не все, конечно, могут из-за пар, но ты все равно зайди как-нибудь. Обещаю, тебе понравится.

– Если честно, вряд ли. Времени совсем нет. Вот сдам эти КТП…

– Конечно! – махнул он рукой. – Потом ты КОСы делать будешь, потом нужно будет методические указания к самостоятельным работам писать.… Плавали, знаем. Эти бумажки будут всегда, а вот здоровье и выносливость лучше год от года не становятся. К тому же научу защищаться от нападения. Ценный навык, уж поверь мне. Жизнь такая штука…

– Да, я знаю, – смотря куда-то вдаль, задумчиво отозвалась Тарин. – Ладно, Ник, я подумаю.

– Смотри! – погрозил он ей пальцем, удаляясь. – Я проверю твое расписание!

Вздохнув, Тарин вошла в общежитие.

– Здравствуй, милая моя, – громко приветствовала ее Марта. – Я что хотела спросить-то: я когда кофту тебе дала, ты там ключа моего не находила в кармане? Желтенький такой, пузатый, от черного входа. А то я на ночь главные двери капитально запираю, чтобы никто не шастал, а через заднюю дверь хожу иногда воздухом подышать. Не видела такого?

– Нет, не видела, – задумалась девушка. – Но я посмотрю на всякий случай.

– Глянь, будь добра, – засуетилась старушка. – Вечно у меня с этими ключами проблема: то в кофте оставлю, то в сумке. Недавно вовсе в корзине с вязанием нашла, а как туда положила, не помню, хоть убей. Надо попить для памяти травки какой что-ли…

Поднявшись к себе, Тарин внимательно осмотрелась. Все было в порядке. Она подошла к окну и уткнулась лбом в холодное стекло, как когда-то учила ее бабушка для снятия головной боли. За окном фонари щедро дарили свет пустующим скамейкам, качаясь на ветру. Спешащие в общежитие студенты поднимали капюшоны курток и застегивали пальто на верхние пуговицы. Тарин посмотрела на главное здание. Большие французские окна в пол были все еще освещены, впрочем, как и каждый вечер. Ректор всегда работал допоздна. Девушка достала из шкафа свой чемодан, открыла его и засунула руку в потайное отделение. Перед ней оказались несколько обгорелых тетрадей, исписанных формулами и таблицами с цифрами. Она нежно погладила корешки и медленно раскрыла одну из них. «Будущие нобелевские лауреаты: Вагнер, Римус, Тарин и Стелла», – гласила надпись на первом листе. Чуть ниже другими чернилами кто-то добавил: «и Ян».

V.

После прошедшего ночью дождя на улице стало промозгло и сыро. Казалось, осень забирается озябшим котенком прямо под одежду, поближе к телу. Тарин постаралась преодолеть расстояние до столовой как можно быстрее.

– А, Тарин, присоединяйтесь! – Регина помахала ей рукой. – Сегодня кофе с карамельным сиропом, очень кстати. Я уже выложила свою ежедневную дань на стол, – она кивнула на стопку монет. – Элла, правда, все пропустила: наш химик позавтракал очень быстро и уже ушел, но мы же за честный эксперимент.

– Доброе утро, – девушка поставила поднос на стол. – Если говорить об одежде, то лучше обратить внимание на твою, – посмотрела она на Регину. – Чудесно выглядишь.

– Думаешь? – преподавательница, прищурив глаза, оглядела свою изумрудного цвета блузку.

– Конечно. Потрясающе подходит к твоим волосам.

– Если честно, – она понизила голос и придвинулась поближе, – это не мой настоящий цвет. Когда я осталась одна с тремя детьми на руках, то решила что-то поменять в жизни. Пошла в магазин и выбрала самую яркую краску для волос, которую там нашла. Одежду стала подбирать уже потом, когда появились на нее деньги.

– Я никому не скажу, – подмигнула, улыбнувшись, Тарин. – Что у нас нового?

– Все очень неплохо, – бодро ответила Регина. – Мой старший с горем пополам написал контрольную по математике. Теперь у мечты о зимних каникулах появился шанс стать явью. А студентке из моей группы дали отсрочку для написания реферата. Очень способная девочка, она без троек может учиться, если постарается. Так что, наконец, на следующем педсовете меня не станут отчитывать за успеваемость.

– Я рада за тебя.

– Да. Слушай, если до вечера нам с тобой никто не испортит настроение, давай заглянем к Марте? Она собиралась делать глинтвейн, приглашала меня с утра.

– Согласна, – кивнула Тарин.

– Вот и договорились. Ладно, я побежала, мне еще надо с Эллой встретиться, отдать выигрыш.

Регина выпорхнула из-за стола и торопливо нырнула в толпу студентов. Мимо с подносом прошел ректор со своим заместителем. Тарин вежливо поприветствовала их и постаралась побыстрее закончить завтрак.

Однако посидеть вечером за стаканом глинтвейна не удалось: Регина довольно туманно объяснила, что у нее возникло непредвиденное дело. Всю следующую неделю девушки почти не общались. Регина при встрече натянуто улыбалась и была немногословна. Тарин, к сожалению, некогда было разгадывать эту загадку: с утра до вечера ее ждали студенты. Остаток дня она проводила в библиотеке, проверяя работы, или составляя конспекты лекций. Совсем скоро ее ждало еще одно открытое занятие, на котором должно было собраться куда больше преподавателей. Несколько раз девушка сталкивалась с Ником, который норовил подсесть к ней в столовой и не прекращал призывать коллегу к посещению его занятий. С ним было легко и непринужденно общаться, но Тарин делала вид, что не понимает его намеков.

С каждым днем капли дождя на последних рубиновых листьях китайских кленов становились все крупнее и многочисленнее. Из окна библиотеки были видны их поредевшие печальные ветви.

– Я тоже не люблю работать в преподавательской, – как-то раздался за ее спиной грубый прокуренный голос. – Слишком часто отвлекают, трещат не по делу. Здесь намного тише. Можно? – не дожидаясь ответа, Кира опустилась на соседнее кресло.

– Конечно.

Тарин смутилась, не зная, что еще ответить. Кира ей очень нравилась, вот только зная ее прямолинейность, она боялась сказать что-то невпопад.

– Как дела? Еще не готова все послать?

– Уже на грани, – потирая красные глаза, отозвалась девушка.

– Смотри и учись, – Кира повернула бумаги к себе лицом. – Быстрее всего будет, если ты возьмешь цели вот отсюда, из шапки, и дословно вставишь их в методические указания. Только обрати внимание, чтобы все это билось с КТП. Вот здесь, – она провела ногтем черту, – лучше вписать итоги из учебника, но только тоже сверяйся с датами. И запятые все проверь, наш методист к ним придирается хуже, чем пенсионерка к новым морщинам на лице, – усмехнулась она. – Что касается самостоятельных, – она метнула цепкий взгляд на стопку тетрадей. – Выбери лучшего студента в группе, его работу проверь сама. Если там отлично, отдай ему все остальные на проверку. Время сэкономишь неплохо. Только часто так не делай: это почему-то считается непедагогичным, – усмехнулась Кира.

– Спасибо вам, – улыбнулась Тарин.

– Было б за что. Ты вот что: давай прекращай здесь ночевать. Работа, конечно, отвлекает от горя, но жизнь при этом продолжается. Я тоже теряла в жизни близких, я-то свой диагноз у тебя на лице давно прочитала, – ответила она на безмолвный вопрос девушки. – Думаешь, если будешь работать до умопомрачения, мысли перестанут жужжать у тебя в голове? Доползти до кровати, свалиться и уснуть – хороший рецепт, но долго ты так не протянешь. Тебе остается это только с этим жить. Поэтому пошли к чертям все эти бумажки, никуда они не денутся. Возьми выходной, выспись хорошенько и погуляй по городу. Все, хватит тут сидеть, пыль собирать, Герман и без тебя с этим отлично справляется. Брысь отсюда!

Под бдительным взглядом Киры Тарин пришлось сложить все документы в сумку и отправится в общежитие. Не послушаться ее было невозможно.

Через пару дней девушка все-таки решилась. Просить у диспетчера, который обязательно все доложит Алисе о корректировке расписания, Тарин не хотела. Выручила Лидия, которая без проблем согласилась поменяться парами, освободив таким образом для Тарин большую часть дня.

Городок, на окраине которого так удачно расположился колледж, был совсем маленьким; тут не было зданий высотой более пяти этажей. На перекрестках широких улиц, летом, вероятно, укутанных в зелень деревьев, были организованы площадки с лавочками. Рядом располагались то фонтанчики, то качели, то небольшие скульптурные группы.

Возможно, если бы Тарин выбрала другое время года, ей захотелось бы погулять здесь подольше. Но небо, с утра лишь обиженно пасмурное, к середине дня все-таки расплакалось. Пришлось навещать один магазинчик за другим, чтобы не ожидать автобуса на мокрой остановке. Тарин вышла от букиниста, и пыталась раскрыть свой зонт свободной от покупок рукой, когда обратила внимание на другую сторону улицы: у аптеки, показалась фигура мужчины. Капли дождя стекали по черному плащу и волосам. Даже сквозь завесу дождя Тарин заметила, что он подволакивал ногу. Пока она рассматривала прохожего, рядом с девушкой вдруг притормозил проезжающий мимо грузовичок. Из окна показалось круглое лицо Артура, «мишки Гамми», как она для себя окрестила заместителя ректора по хозчасти.

– А я думаю, кто это тут в такую погоду разгуливает. Подвезти?

– Здравствуйте. Не откажусь, – отозвалась девушка, открывая дверцу машины. – Только вот…

– Что такое?

– Нет, ничего, – она пододвинула потрепанный том детективных рассказов, лежащий на сиденье, чтобы разместиться поудобнее. – Показалось, наверное.

Артур объяснил, что был в городе с раннего утра: закупал мячи для спортивного зала, реактивы для лаборатории и инвентарь для садовника. Теперь же, с чувством выполненного долга, он возвращался в колледж. Этот забавный старичок на одном дыхании развлекал ее разными историями из будней охранников и медика, жаловался на необходимость ремонта в котельной, а также хвалил столовую, где всем заправляла его жена. Во время вынужденных остановок на светофорах он, продолжая разговаривать, делал какие-то заметки в своем пухлом ежедневнике. Тарин даже не пришлось ему ничего отвечать, она лишь поддакивала в нужных моментах. Более говорливого и деятельного собеседника она еще не встречала. Доехали они быстро.