Текст книги "Антропология: учебное пособие"

Вес тела взрослого человека чрезвычайно непостоянен, он весьма зависим от особенностей образа жизни, характера питания и множества других факторов.

Наконец, отметим еще одно закономерное явление – двукратный перекрест мужской и женской кривых роста. В ауксологии они получили следующие названия:

• первичный (первый) перекрест, когда длина (в среднем в возрасте около 10,5 лет) и вес тела (в 10,5—11,0 лет) девочек становится большими, чем длина и вес мальчиков;

• вторичный (второй) перекрест, когда мальчики снова начинают опережать девочек по росту (около 13,5 лет) и весу тела (около 14 лет).

Оба явления маркируют более раннее начало пубертатного периода у девочек и более позднее – у мальчиков. Это один из ярких примеров проявления полового диморфизма в ходе роста человека.

Рассмотренные нами кривые роста является видоспецифичной особенностью человека. Появление и чередование пиков и провалов на кривых, т.е. периодов ускорения и замедления положительного роста, а также отрицательный рост, являются характерной чертой представителей Homo sapiens. Исключения из правила, конечно, есть, но в большинстве своем это случаи явной патологии.

Итак, абсолютное большинство соматических параметров организма не остаются постоянными и изменяются почти непрерывно. Одним из реально существующих и объясненных цикличных процессов является так называемый суточный рост.

В качестве примера снова обратимся к длине тела. Мы заметили, что после 18—19 лет длина тела остается относительно постоянной. Одна из причин этой «относительности» – суточное изменение параметров тела.

Сталкиваясь в течение дня с самыми различными стрессогенными факторами, наш организм в прямом смысле устает:

• меняется нервно-мышечный тонус (в том числе и мускулатуры спины, поддерживающей осанку);

• межпозвоночные хрящевые диски теряют большое количество воды, сплющиваются под воздействием веса тела.

В основном вследствие этих причин длина тела может значительно уменьшиться к вечеру. Это уменьшение, конечно, не является истинным отрицательным ростом, и за ночь все возвращается «на круги своя».

Немаловажную роль в этом играет суточная цикличность секреции гормона роста – соматотропина (СТГ), одного из наиболее сильных стимуляторов биосинтеза большинства тканей организма. СТГ вырабатывается передней долей гипофиза и представляет собой гормон общего действия – благодаря ему в большинстве тканей организма на клеточном уровне происходит стимуляция процесса биосинтеза. Итогом этого является активизация процесса развития – роста или восстановления роста.

24-часовой период цикличности, подобный секреции СТГ, получил название циркадного ритма. В нормальных для организма условиях такая ритмичность характерна более чем для 100 физиологических показателей. Один из тривиальных примеров – периодичность показателей суточной активности – ритм бодрствования и сна.

Многофакторное явление, каковым является процесс развития человека, нелегко представить в виде простой схемы: при строгом научном подходе такая периодизация должна одновременно учитывать закономерности возрастной изменчивости комплекса разнородных признаков и явлений, относящихся к сферам биологии, психологии и социологии и др. При этом она должна быть достаточно простой и наглядной, чтобы ее можно было использовать в биологии, психологии, медицине и педиатрии.

Логичное следствие из сказанного: существует огромное количество разных вариантов периодизации онтогенеза человека и ни один из них нельзя на настоящий момент признать наиболее правильным. Однако среди них есть менее и более удачные. Рассмотрим некоторые из них.

Древнейшие периодизации онтогенеза восходят к античности:

Пифагор (VI в. до Р.Х.) выделял четыре периода человеческой жизни: весну (от рождения до 20 лет), лето (20—40 лет), осень (40– 60 лет) и зиму (60—80 лет). Эти периоды соответствуют становлению, молодости, расцвету сил и их угасанию.

Гиппократ (V—IV вв. до Р.Х.) разделил весь жизненный путь человека с момента рождения на 10 равных семилетних циклов-этапов.

Русский статистик и демограф первой половины XIX в. А. Рославский-Петровский выделил следующие категории:

• подрастающее поколение – малолетние (от рождения до 5 лет) и дети (6—15 лет);

• цветущее поколение – молодые (16—30 лет), возмужалые (30– 45 лет) и пожилые (45—60 лет);

• увядающее поколение – старые (61—75 лет) и долговечные (75—100 лет и старше).

Схожая схема была предложена немецким физиологом М. Рубнером (1854—1932 гг.), который разделил постнатальный онтогенез на семь этапов:

• младенчество (от рождения до 9 месяцев);

• раннее детство (от 10 месяцев до 7 лет);

• позднее детство (от 8 до 13—14 лет);

• юношеский возраст (от 14—15 до 19—21 года);

• зрелость (41—50 лет);

• старость (50—70 лет);

• почетная старость (старше 70 лет).

В педагогике нередко используется разделение детского и подросткового периода на младенчество (до 1 года), преддошкольный возраст (1—3 года), дошкольный возраст (3—7 лет), младший школьный возраст (от 7 до 11—12 лет), средний школьный возраст (до 15 лет) и старший школьный возраст (до 17—18 лет).

В системах А. Нагорного, И. Аршавского, В. Бунака, А. Тура, Д. Гайера и других ученых выделяется от 3 до 15 стадий и периодов.

Наиболее широкое применение в отечественной науке нашла схема, принятая на VII Всесоюзной конференции по проблемам возрастной морфологии, физиологии и биохимии (Москва, 1965 г.) (табл. 4.4).

Большинство схем схожи в общих чертах. Часто в них используются одинаковые названия периодов, возрастные пределы которых также часто совпадают. Отличия же связаны с тем, какому аспекту развития человека автор уделяет большее внимание и насколько удачно удается отразить в дробной схеме комплексность проблемы.

Темпы развития могут различаться у представителей разных поколений одной популяции людей, и в истории человечества неоднократно происходили эпохальные изменения темпов развития.

Как минимум в течение полутора последних веков вплоть до последних 2—4 десятилетий наблюдался процесс эпохальной акселерации развития. Проще говоря, дети каждого следующего поколения становились все крупнее, раньше созревали, а достигнутые изменения сохранялись во всех возрастах. Эта удивительная тенденция достигла значительных масштабов и распространялась на многие популяции современного человека (хотя и не на все), а динамика полученных изменений была удивительно похожа для совершенно разных групп населения.

Таблица 4.4

Возрастная периодизация, принятая на VII Всесоюзной конференции по проблемам возрастной морфологии, физиологии и биохимии (1965 г.), и краткая характеристика этапов

Примерно со второй половины XX в. было отмечено сначала замедление темпа эпохального прироста, а в последние полтора-два десятилетия речь все чаще идет о стабилизации темпов развития, т.е. остановке процесса на достигнутом уровне и даже о новой волне ретардации (деселерации).

Поскольку тенденция в наиболее ярком виде фиксировалась на протяжении одного столетия, она получила название секулярного тренда (от англ. secular trend – вековая тенденция). Но в общем речь идет не о вековой тенденции, ограниченной одним столетием, а об эпохальной, охватывавшей большое число поколений в разных популяциях человека.

Кроме ускорения темпов биологического развития, с эпохальной акселерацией связывается удлинение репродуктивного периода, более длительное сохранение работоспособности в пожилом возрасте, увеличение продолжительности жизни, перестройка структуры заболеваемости и т. д. Наконец, происходит изменение антропологических размеров и характера их взаимной скоррелированности (вспомните, об этом мы упоминали в связи с тенденцией редукции в зубной системе человека).

Таким образом, эпохальная акселерация (или ретардация) – это не просто равномерное увеличение или уменьшение всего организма (аллометрический рост), а изменение соотношения его параметров в ходе развития, проявляющееся и в дифинитивном состоянии.

Эпохальный тренд – многофакторный и динамичный процесс, не сводимый к одной причине. В каждой конкретной человеческой популяции помимо общих причин, определяющих эпохальный сдвиг, действует множество факторов, обусловливающих неравномерность его динамики. Эпохальные колебания темпов роста и развития человека представляют собой одно из проявлений микроэволюционного процесса, действующего в популяциях и их системах. Во многом благодаря этим изменениям определяется уровень межпопуляционной изменчивости биологических признаков человека.

Наиболее общее понятие биологии развития – онтогенез – представляет собой жизненный цикл от момента оплодотворения до наступления смерти. Это непрерывный процесс возрастного изменения организма – роста и развития. Онтогенез можно рассматривать как процесс возникновения и преобразования различных особенностей организма (признаков и систем признаков).

С преобразованиями, происходящими в процессе онтогенеза, связаны все виды изменчивости биологических признаков человека.

Развитие человека начинается с одной клетки (оплодотворенной зиготы), а дальнейшие преобразования можно разделить на четыре крупных морфогенетических события: гиперплазия (деление клеток); гипертрофия (рост клеток); детерминация и дифференцировка клеток и морфогенез. Конечным результатом этих преобразований является образование клеточных систем – тканей, а также органов, их систем органов и организма в целом.

Основными закономерностями процесса развития человека являются непрерывность, постепенность, необратимость, цикличность, гетерохрония, чувствительность к эндо– и экзогенным воздействиям.

Существенным аспектом является выраженный половой диморфизм развития.

Динамика онтогенетического развития каждого человека неповторима (индивидуальна).

Развитие человека характеризуется периодами активизации и торможения роста. Темпы роста ограничиваются или активизируются под воздействием широкого спектра экзогенных факторов среды. Но их воздействие не выводит процессы развития за границы широкой нормы реакции, определенной наследственно.

При нормальном течении процессы роста и развития четко направлены и способны к самостабилизации благодаря действию большого числа разнородных регуляторных механизмов. Любое ростовое изменение в организме так или иначе связано с характером генетической активности.

1. Что такое онтогенез?

2. Какими общими закономерностями характеризуется процесс онтогенетического развития человека?

3. Что такое кривая роста человека?

4. Что такое паспортный возраст?

5. Что такое биологический возраст человека и по каким критериям мы можем о нем судить?

6. Что понимается под акселерацией и ретардацией развития индивида?

7. Что понимается под эпохальным изменением темпов развития?

8. Что вам известно о факторах эпохальной акселерации и ретардации (гипотезы, предположения, ваше мнение)?

9. К каким последствиям приводит эпохальная акселерация?

1. Морфология человека / Под ред. Б.А. Никитюка и В.П. Чтецова. – М.: Изд-во МГУ, 1990.

2. Павловский О.М. Биологический возраст человека. – М.: Изд-во МГУ,1987.

3. Харрисон Дж., Уайнер Дж., Тэннер Дж., Барникот Н., Рейнолдс В. Биология человека. – М.: Мир, 1979.

4. Хрисанфова Е.Н., Перевозчиков И.В. Антропология: Учебник. – М.: Высшая школа, 2002.

1. Алексеев В.П. Становление человечества. – М.: Политическая литература, 1984.

2. Антропология: Хрестоматия. – М.: Изд-во МГУ, 1997.

3. Васильев С.В. Основы возрастной и конституциональной антропологии. – М.: Изд-во РОУ, 1996.

4. Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда. – М.: Прогресс, 1993.

5. Усов И.Н. Здоровый ребенок. – Минск: Беларусь, 1994.

6. Хрисанфова Е.Н. Конституция и биохимическая индивидуальность. – М.: Изд-во МГУ, 1990.

Тема 5
Расоведение. Проблемы генетики популяций современного человека

Различия людей разных регионов часто весьма значительны. Незнакомым и необычным кажется буквально все – одежда, язык, хозяйство, поведение, наконец, внешность – особенности морфологии и физического строения, подлежащие исследованию биологической антропологией.

Однако среди этого «фейерверка» цветов, форм и звуков можно заметить определенную систему. В ходе длительных дискуссий и горячих споров в науке оформилось представление о разных способах классификации групп человека (впрочем, и сейчас единые законы такого деления признаны далеко не всеми, и сами его основы подвергаются значительным сомнениям).

Один из аспектов биологической изменчивости географических групп современного человека изучает расоведение. Соответственно, географические группы людей, выделяемые по биологическим признакам, называются расами.

Под термином «раса» понимается система человеческих популяций, характеризующихся сходством по комплексу определенных наследственных биологических признаков (расовых признаков). Важно подчеркнуть, что в процессе своего возникновения эти популяции связаны с определенным географическим ареалом и естественной средой.

Это, конечно, не единственное из возможных определений, например можно сказать, что:

• раса – это система популяций, обладающих достаточным фенотипическим и генетическим сходством, позволяющим отличить их от других подобных систем;

• расы – открытые генетические системы, в результате обмена генами между которыми могут возникать смешанные популяции.

Суть понятия во всех этих определениях остается неизменной: термин определяет единицу внутривидовой, и при этом надпопуляционной структуры современного человечества, выделенную по определенному набору (комплексу) наследственно обусловленных признаков и занимающую определенный ареал. С точки зрения основ современной систематики расы соответствуют уровню подвидов, несомненно, принадлежащих к одному единому биологическому виду Homo sapiens. Отличие же рас от подвидов животных обусловлено общественной природой человека.

Наконец, раса принципиально отличается от этноса биологическими критериями выделения, хотя в силу исторических причин иногда наблюдается частичное совпадение расовых групп и конкретных этносов. Важно запомнить, что раса – понятие сугубо биологическое, как и сами признаки, по которым проводится расовая классификация.

В своем крайнем выражении полигенизм приводил к расизму – признанию неравноценности разных рас. Наибольший расцвет расизма отмечен в середине XIX в. в Англии, Америке, Франции и Германии. Он стал идеологической поддержкой работорговли и колониального захвата земель Африки, Азии, Австралии и Океании. Расисты утверждали, что между физическим строением человека и его интеллектуальными, психическими, социальными качествами есть непосредственная прямая связь: якобы изначально возникли «чистые» расы, а позднейшие смешения только «портили кровь» некоторых «невезучих» групп. Исходя из этого расисты произвольно делили расы на «высшие» и «низшие», относя себя, естественно, к самой «высшей». В XIX в. «высшей» расой обычно считалась «арийская» – белокурая, длинноголовая, североевропейская. «Низшими» расами считались все остальные, а самой низшей – негроидная раса, поскольку основной поток рабов шел из Западной Африки, да и внешне экваториалы наиболее отличались от европейцев. В конце XIX в. расизм переродился в социал-дарвинизм – псевдонауку, переносящую биологические законы эволюции на социальные взаимоотношения людей. Социал-дарвинисты утверждали, что представители высших правящих классов – победители в борьбе за существование, наследственно особо одаренные особи. Люди, относящиеся к другим классам, биологически неполноценны, им на роду написано находиться внизу социальной лестницы. Научная несостоятельность расизма и социал-дарвинизма была полностью доказана еще в XIX в.

Однако расизм не исчез. До сих пор можно слышать утверждения о принципиальном различии людей разных рас по жизненно важным признакам, интеллекту и способности к восприятию культуры.

Поразительная живучесть расизма объясняется фундаментальными психологическими системами распознавания «свой – чужой». У каждого человека, как и у большинства общественных животных, в раннем детстве складывается определенный образ представителя «своей» группы. Он создается из увиденных младенцем вокруг себя лиц. Автоматически все другие лица начинают подсознательно восприниматься как «чужие», лица конкурентов за ресурсы. Этот механизм предназначен природой для сплачивания и выживания группы животных, борющейся за свое место под солнцем. Однако у современного человека этот механизм становится социально опасным, поскольку возможности и ужасающая эффективность такой «борьбы за существование» уже совершенно не соответствуют целям, заложенным в него природой. Именно благодаря этой системе распознавания расовую терпимость надо постоянно воспитывать, тогда как расизм возникает как бы сам собой.

Расоведение и расизм – это не синонимы, знание изменчивости и ее причин не то же самое, что констатация неравенства.

Стоит кратко напомнить о расовых признаках, поскольку этот вопрос всегда порождает значительную путаницу.

Раса – понятие биологическое и выделяется только по биологическим признакам. Классические расовые признаки включают в себя черты внешности – цвет и форму глаз, губ, носа, волос, цвет кожи, строение лица в целом, форму головы. Люди распознают друг друга в основном по чертам лица, которые являются и важнейшими расовыми признаками. Как вспомогательные применяются признаки строения тела – рост, вес, телосложение, пропорции. Однако признаки строения тела намного более изменчивы внутри любой группы, чем признаки строения головы и, кроме того, часто сильно зависят от условий среды – как естественных, так и искусственных, а потому не могут применяться в расоведении как независимый источник.

Кроме признаков, определимых на живом человеке, для расоведческих целей часто используются признаки, определимые на черепах. Частично они повторяют измерения и описания живого человека – форма и размеры лица, головы, – но многие краниологические признаки вполне самостоятельны.

Большинство расовых признаков не связаны друг с другом какой-либо биологической зависимостью, а потому могут образовывать многочисленные, даже практически бесчисленные комбинации. Однако внутри каждой группы, связанной происхождением и родством, комплексы расовых признаков устойчивы, что и позволяет выделять характерные комбинации – расовые типы. Одни признаки более устойчивы, чем другие, меняющиеся всего за несколько поколений вследствие разных причин. Из-за этого при переселениях, смешениях и генетических процессах внутри популяций признаки меняются неравномерно, создавая дополнительное разнообразие. Более стабильные черты позволяют выделить несколько рас большого порядка (большие расы), включающие в себя расы малого порядка (малые расы), выделяющиеся на основе более изменчивых признаков. Стабильные, давно сложившиеся признаки распространены на огромных территориях почти непрерывно, например цвет кожи, форма волос, степень уплощенности или выступания лица. По ним можно определить первичные центры образования рас.

Изменчивые признаки распространены дискретно, отдельными очагами, их значения могут заметно меняться на сравнительно небольших территориях или, напротив, случайно совпадать в очень удаленных регионах. Таковы форма головы, длина тела, форма носа. По их распространению можно прослеживать исторические события относительно недавнего прошлого.

Суммируем важнейшие свойства расовых признаков:

• признаки физического строения;

• признаки, передающиеся по наследству;

• признаки, выраженность которых в ходе онтогенеза мало зависит от факторов окружающей среды;

• признаки, связанные с определенным ареалом – зоной распространения;

• признаки, отличающие одну территориальную группу человека от другой.

Такие социальные характеристики групп людей, как язык, вероисповедание, тип хозяйства и прочие не могут использоваться в расоведении. Нет никакой причинной связи между ними и наследственными биологическими признаками. В частности, независимость биологических признаков блестяще и повсеместно доказана распространением христианства, ислама и буддизма на территориях, где еще совсем недавно существовали крайне многочисленные и разнообразные местные религии. Кстати, исключением не является и вся Европа. То же можно сказать и о типе хозяйства: весь XX в. – эпоха развития индустриальной экономики тому подтверждение.

Намного чаще встречается заблуждение о связи антропологического типа с языком. Особенно оно распространено среди людей, выросших в относительно моноэтничной и лингвистически однородной среде. Однако буквально вся история насыщена сменами народами своих языков. На тюркских языках говорят якуты, чуваши и азербайджанцы, спутать внешность которых довольно сложно. На малайско-полинезийских языках говорят резко различающиеся малайцы, папуасы и полинезийцы. С другой стороны, весьма близкие антропологически горцы Западного Памира, грузины и айсоры говорят на языках трех разных языковых семей – индо-европейской, кавказской и семитской. Часть шведов и норвежцев разговаривают на германских языках индо-европейской языковой семьи, часть – на языках финской языковой семьи. Языки Новой Гвинеи до сих пор до конца не классифицированы, но, по-видимому, принадлежат к нескольким языковым семьям, несмотря на значительную антропологическую однородность населения. То же можно сказать о коренном населении обеих Америк и Австралии. Иногда встречающаяся связь антропологического типа, языка и культуры является лишь подтверждением правила. Она полностью обусловлена историческими причинами и при изменении ситуации легко нарушается.

Ярким примером могут служить айны. Этот народ, живший на Хоккайдо и Курильских островах, представлял собой особый, весьма характерный антропологический тип, айнский язык был изолированным от других языков мира, а многие особенности культуры были также своеобразными. В настоящее время айнский язык полностью исчез, айны, живущие на Хоккайдо, говорят по-японски, а их образ жизни скорее можно назвать европейским. Ясно, что существовавшая связь языка, культуры и антропологического типа была обусловлена исключительно длительной изоляцией на удаленных островах. В современном мире уже очень трудно найти примеры такой исторически обусловленной связи. Они сохраняются лишь в самых труднодоступных уголках планеты.

Учитывая отсутствие прямой связи между биологическими и социальными признаками, стоит ясно различать разные способы классификации человеческих групп.

Объединение людей на основе общего самосознания, самоопределения называют этносом (этнической группой). Оно производится также на основании языка, культуры, традиций, религии, хозяйственно-культурного типа. Как уже говорилось, ни одно из этих явлений не связано с биологическими свойствами людей. Связь биологических и социальных явлений является лишь исторически обусловленной. Естественно, чем меньше группа людей и чем дольше она была изолирована от других, тем большей кажется связь культуры и антропологического типа.

Определяя свою принадлежность к той или иной группе, люди говорят о национальности. Одна из самых простых форм социальной этнической организации людей – племя. Более высокий уровень социальной организации называется народностями (или народом), которые объединяются в нации. Представители одного племени или другой небольшой этнической группы обычно принадлежат к одному антропологическому типу, поскольку являются в той или иной степени родственниками. Представители одного народа уже могут заметно отличаться антропологически, на уровне разных малых рас, хотя, как правило, в пределах одной большой расы.

Так, среди людей, которые определяют себя как русские (и которых другие люди определяют так же), можно встретить представителей практически всех вариантов европеоидной расы. То же можно сказать почти о любом другом народе Европы. Препятствием для включения в народ людей резко отличного расового типа является единственно мнение большинства людей, относящих себя к данному народу. Там, где население изначально складывалось из антропологически разнородных элементов, люди часто не обращают внимания на физические отличия, и один народ может включать представителей самых разных рас – таковы многие народы островов и побережий тропического и субтропического поясов.

Нация объединяет людей уже абсолютно независимо от их расовой принадлежности, поскольку включает разные народы.

В расоведческих исследованиях часто встречаются фразы типа: «антропологический тип якутов», «расовый состав бразильцев», однако это значит только то, что изучать этнические группы легче методически. Люди живут этническими группами, поэтому изучению подвергаются именно они.

Говоря о расах, несомненно, более корректно говорить о расовом составе той или иной территории.

Существует большое количество расовых классификаций. Они отличаются по принципам построения и использованным данным, включенным группам и положенным в основу признакам. Разнообразные расовые схемы можно условно разделить на две большие группы:

• созданные на основе ограниченного набора признаков;

• открытые, число признаков в которых может произвольно меняться.

К первому варианту классификаций относятся многие из ранних систем.

Таковы схемы:

• Ж. Кювье (1800 г.), разделявшего людей на три расы по цвету кожи;

• П. Топинара (1885 г.), выделявшего также три расы, но определявшего дополнительно к пигментации ширину носа;

• А. Ретциуса (1844 г.), четыре расы которого различались по сочетанию хронологических признаков.

Одной из наиболее разработанных схем такого типа является классификация рас, созданная польским антропологом Я. Чекановским. Однако небольшое количество использованных признаков и их состав неизбежно приводят к условности таких схем. В лучшем случае они могут достоверно отразить лишь самые общие расовые подразделения человечества. При этом случайным образом могут сближаться очень далекие группы, резко отличающиеся по множеству иных признаков.

Ко второму варианту классификаций относится большинство расовых схем. Важнейшим принципом их создания является географическое положение рас. Сначала выделяются основные (так называемые большие расы, или расы первого порядка), занимающие огромные территории планеты. Затем внутри этих больших рас проводится дифференциация по разным морфологическим признакам, выделяются малые расы (или расы второго порядка). Иногда выделяются и расы более мелких уровней (они весьма неудачно называются антропологическим типом).

Существующие расовые классификации открытого типа можно разделить на две группы:

1) схемы, выделяющие небольшое количество основных типов (больших рас);

2) схемы, выделяющие большое количество основных типов.

В схемах 1-й группы количество основных типов колеблется от двух до пяти; в схемах 2-й группы их количество составляет 6—8 и более.

Надо отметить, что во всех этих системах несколько вариантов всегда повторяются, а увеличение числа вариантов зависит от придания отдельным группам большего или меньшего ранга. Ясно, что сложность заключается в доказательстве равноценности уровня различий разных групп. Например, расоведы придерживаются разных мнений относительно того, считать ли австралийских аборигенов отличающимися от негроидов Африки настолько, чтобы выделять их в отдельную большую расу. Вопрос этот можно поставить и иначе: какое таксономическое значение придавать разным морфологическим признакам? Что важнее – сходство австралийцев и негров в темной пигментации кожи, волос и глаз или отличия в форме волос, глубине расположения глазного яблока и степени роста бороды? Вследствие сложности решения данного вопроса некоторые ученые вообще предпочитают выделять очень много равноценных рас.

Практически во всех схемах обязательно выделяются как минимум три общие группы (три большие расы): монголоиды, негроиды и европеоиды, хотя названия этих групп могут меняться.

Так, монголоидов, согласно классификации Я. Рогинского, иногда называют азиатской (или азиатско-американской) расой, негроидную – экваториальной (или австрало-негроидной), европеоидную – кавказоидной (или евразийской). Суть от этого не меняется. Иногда в качестве больших рас выделяются также австралоиды, американоиды (индейцы), койсаноиды (бушмены и готтентоты), реже – океаноиды (полинезийцы), курильская раса (айны) и лапоноиды (лопари, или саамы).

Среди расоведов ведутся споры о большей или меньшей близости основных расовых ветвей. Так, В. Бунак (1980 г.) выделял четыре основных расовых ствола равного масштаба: западный, восточный, южный и тропический, соответствующие европеоидной, монголоидной, австрало-веддоидной и негроидной расам.

Я. Рогинский (1977 г.) считал более схожими монголоидов и европеоидов, противопоставляя их экваториальной ветви.

В противоположность им А. Зубов (1973 г.) считает более правильным выделять основные надрасовые стволы (восточный и западный), каждый из которых имеет в своем составе экваториальную составляющую. Такая точка зрения особо подтверждается одонтологическим материалом.

Более детальная классификация рас представляется довольно сложным и запутанным делом. Существующее антропологическое разнообразие классифицировалось неоднократно, однако всегда эти попытки наталкивались на неравномерность изученности народов планеты. Наиболее разработанными и обстоятельными следует признать схемы И. Деникера, В. Джиуффрида-Руджери, Г. Дебеца, Я. Рогинского и М. Левина, Н. Чебоксарова, К. Куна, В. Алексеева, В. Бунака. Большинство выделенных разными учеными рас переходит из схемы в схему (обычно с разными названиями). Спецификой схем являются принцип группировки рас и выделение некоторых особых вариантов.

Как уже упоминалось, согласно классификации Я. Рогинского выделяют три большие расы: экваториальную (или австрало-негроидную), евразийскую (или европеоидную) и азиатско-американскую (или монголоидную). Промежуточное место между экваториальной и евразийской большими расами занимают две расы: эфиопская и южноиндийская; между евразийской и азиатско-американской – также две расы: южносибирская и уральская; между американской и австралийской – полинезийская и курильская расы.

Рассмотрим большие расы подробнее.

Экваториальная большая раса

Экваториальная (или австрало-негроидная) большая раса характеризуется темной окраской кожи, волнистыми или курчавыми волосами, широким носом, низким средним переносьем, мало выступающим носом, поперечным расположением ноздрей, большой ротовой щелью, толстыми губами. До эпохи европейской колонизации место обитания представителей экваториальной большой расы было расположено главным образом к югу от тропика Рака в Старом Свете. Большая экваториальная раса делится на ряд малых рас: