Текст книги "Не спортивные отношения: от ненависти до…"

Андрей непонимающе пьяно посмотрел на Диму.

– Ч-что?

– Идем, рассказать нужно кое-чего, – дружелюбно сказал Под… бышек, подхватил Андрея и упорно потащил его вперед по проходу.

Тот сопротивлялся и пытался объяснить, что вообще-то у него разговор имеется, и что-то там еще. Но Дмитрий был почти трезв и непреклонен. Черт, спаситель хренов, всю сценку обломал мне…

Я посмотрела на Лерочку, та смотрела во след Дмитрию с милой улыбкой. Ну не Андрюше же она так лыбилась. Боже, это что, начало служебного романа?

И в подтверждение моих слов Витька, сидящий впереди, начал насвистывать мелодию из фильма «Служебный роман».

– Я решила, что одна я подумала – эта история может к кое-чему привести! – рассмеялась Оля.

Витя продолжал насвистывать, мимо нас прошел и сел на свой место Дмитрий. Я глянула на Лерочку и про себя сказала: мымра!

Наконец автобус вполз в город. Мне просто хотелось домой. Настроение было испорчено, и я не могла понять, чем или кем. Пьяным Андреем, что ли? Глупости какие…

Мой смартфон разорался как бешеный, Наташа тоже подпрыгнула. Это был Ромка.

– Да! – быстро ответила я.

– Вернулась?

– В процессе…

– Выпьем?

– Фу… можно я просто поприсутствую? – пить не хотелось от слова совсем.

– Да, только я хотел поприсутствовать у тебя, ты не против? – сказал Ромка.

– Абсолютно. Ты где?

– На остановке у твоего дома.

– Там и стой, я уже подъезжаю.

При и мысли о том, что Ромка проведет этот вечер со мной, на душе потеплело. Ну хоть что-то хорошее под конец дня…

– Парень? – спросила Наташа, которая сидела рядом и явно слышала, о чем я говорила со своим другом.

– Друг, – пояснила я.

– Что за друг? – вдруг показалось лицо Оли между спинками кресел.

Я закатила глаза.

– Друг пьет? – тут же над креслами возникло лицо Виктора. – У меня есть коньяк!

– Вы что, хотите все пойти ко мне в гости? – у меня глаза округлились до размера тарелок из советского лагеря. Такие, с зелёной каймой по краям, а на дне красная звезда и надпись «Общепит».

– Да! – с улыбкой кота, которому чешут возле шеи, ответил Виктор.

Я недоуменно смотрела на эту разномастную компанию. Нет, мне как бы они вообще на фиг не были нужны, честно. Но сказать сейчас, что не хочу их к себе звать, выглядело бы… некрасиво…

Не мог Ромка позже позвонить?

– Ну… идемте…

– Димон, ты с нами? – громко позвал его Виктор. Я чуть шею не свернула, оглянувшись назад.

Нет! Только не он!

– А куда идем? – тут же спросил Под… бышек.

– Нас к себе в гости пригласила Тоня! – услужливо пояснил Витька и подмигнул мне.

Я откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Если сейчас Под… бышек позовет Лерочку, а та еще кого-то, а этот кто-то Веронику с чесноком, то я вздернусь. Серьезно…

– О, решила загладить свою вину! – обрадованно сказал Дмитрий. – Легко! Идем!

Я застонала. За что?! Я уже давно живу размеренной жизнью одинокой тетки. Все эти тусовки с пивом в стиле а-ля студенчество меня мало волнуют, я бы даже сказала, не привлекают. На предыдущем месте работы, откуда я вынужденно ушла из-за того, что компания медленно, но верно готовилась обанкротиться, у нас был классный коллектив. Мы продолжаем общаться, дружить, встречаться… Но все это происходит в кафе, кино, даже как-то на выставку картин пошли.

Короче, узнай они, что я с коллегами поехала на экскурсию, попивая глинтвейн, а потом еще и привела домой эту разномастную компанию подшофе, меня бы точно не поняли. Такую меня они не знали. А я такую себя уже забыла. Как сказал бы Ромка, «ты че, шальная императрица?».

Близсидящий народ слышал, что мы собираемся выйти и направиться ко мне на банкет, так сказать. Кто-то смотрел с ожиданием. Кто-то явно не желал идти, отвернувшись в окно. И я их так понимала. Но в любом случае, квартира была моя, значит, решать звать ли еще кого-то, было мне. По крайней мере, я так поняла из поведения своего отдела. Они больше никого не приглашали пойти с нами. Лерочка поглядывала в нашу сторону, в то же время пытаясь показать, что ее не особо-то волнует, о чем мы тут беседуем.

Я с радостью приняла тот факт, что больше никого не зовут, и так же, как Лерочка, старалась не смотреть особо по сторонам, дабы не поймать на себе взгляды коллег с бегущей в них строкой: «А как же я?».

– Пышечка, – раздался хриплый голос Под… бышка над моим ухом, заставив подскочить на месте, – надеюсь, ты не придумаешь пригласить Андрея. Думаю, сегодня от него тебе уже ничего не получить…

Я бросила гневный взгляд на этого идиота. Какого он вообще обо мне мнения? Считает, что я настолько жажду мужского тела, что мне пофиг, как ко мне человек относится и в каком он состоянии? Вот придурок.

– Главное ты не позови свою любимку, личную жизнь устраивай вне моей квартиры, пожалуйста, – прошипела я.

Он, может, еще сказал бы какую-то гадость, но автобус начал замедлять движение, и водитель крикнул:

– Кому нужно выйти? Остановка Кинотеатр «Максимум».

– Идемте, – позвала я своих не совсем трезвых коллег, пытаясь разглядеть за окнами автобуса Ромку.

Когда спрыгнула со ступенек в зимний морозный вечер, приземляясь на хрустящий крахмальный снег, передо мной возник друг детства.

– Прикатила? – спросил он и дернул меня за капюшон, поправляя его на моем пуховике.

– И не только я, – ответила я Ромке, скосив глаза, как кобыла в стойле, в сторону высыпающих из автобуса товарищей.

Ромка в недоумении смотрел на них, пытаясь понять, что все это значит.

– Знакомьтесь! – громко сказала я. – Это Рома – мой друг детства. А это мои коллеги. В процессе совместного потребления алкогольных напитков узнаешь их поближе.

– Да ладно! Ты пригласила их к себе домой?! – Рома смотрел на меня изумлённо.

– Скажем так, – смеясь ответила Оля, – мы сами себя пригласили!

– И она не возражала?! – не унимался мой друг.

– Разве нам можно возразить? – хохотнул Под… бышек и протянул руку Ромке. – Дмитрий! Приятно познакомиться.

– Тот самый Дмитрий, значит? – Ромка пожал руку моему коллеге, разглядывая его. Вот дурак, а, я закатила глаза, сдал меня с потрохами, что слышал о Под… бышке неоднократно.

– Тот самый?! – Под… бышек радостно приподнял бровь. – Я знал, что она думает обо мне… может, даже ночами…

– Ой, все, давайте двигать, а то сейчас начнется, – встрял Виктор, протягивая руку Ромке. – Виктор!

Они пожали друг другу руки, и Витя спросил:

– Роман, как насчет коньячка?

– Не возражаю! – ответил тот уже с улыбкой.

– Наш человек! – хлопнул его Витька по плечу.

Путь ко мне домой лежал через магазины. Сначала через продуктовый, где были куплены пицца, пельмени и фрукты. А потом через алкогольный. Оказалось, в автобусе коньяк мои коллеги-мужчины не пили. Но, переживая, что одной бутылки будет недостаточно, взяли еще. Девочки купили вина.

Я бы с удовольствием провела этот вечер одна, без вина и этих милых людей, но меня особо никто не спросил. Все решили, что я тоже пью вино. И веселюсь.

Мы ехали этой шумной гурьбой в моем пахучем лифте, том самом, который источал ароматы пластика. А я все пыталась понять, как так вышло, что эта разномастная шайка разбойников с большой дороги во главе с бесячим Под… бышком оказалась моими гостями.

– Я в шоке, что этот вечер так заканчивается, – вдруг сказал Дмитрий.

– И я, – не могла не согласиться со своим противным коллегой.

– Вот это да! Впервые слышу, что их мнения совпали! – хохотнул Витя. – Сейчас за это выпьем!

Я вздохнула и прошла по лестничной площадке к двери, ведущей в моей квартиру. Ну что ж… Хоум-корпоратив, значит…

6.

– А я тебе говорю, что у них защита го… но! – громко спорил Ромка с Под… бышком.

Предатель, блин! Он должен был быть на мой стороне и презирать этого придурка! Но Ромка спустя минут двадцать совместных посиделок сказал мне шепотом: «А че ты гонишь на него? Нормальный вроде мужик!». А затем началась тема спорта, и все, эти двое перебрали, мне кажется, все виды, какие только возможны, от плавания до биатлона.

Мы сидели за столом на моей светлой, новой, глянцевой кухне. Я потягивала вино, грызла яблочко и дошла до того состояния, когда как бы пофиг, что будет дальше.

– Я бы покурила, – вдруг выдала молчавшая Наташа.

– Ты что, куришь? – удивилась я.

– Сколько раз говорить, – врубил режим занудства Под… бышек, – это же вредно!

– Очень! – кивнул Ромка. Вот подсирун, а!

А потом мой друг детства добавил:

– Идем, я тоже покурю с тобой. Балкон там, – и он ткнул пальцем в сторону соседней комнаты.

– Я с вами! – Оля соскочила со стула.

– А ты зачем куришь? – нахмурился Ромка. – Тебе точно нежелательно!

– Почему это? – не поняла Оля. Как и все остальные.

– Ты для этого слишком красивая, – покачиваясь, сказал Ромка.

– Вот так вот, да? – Наташа уперла руки в бока. – А я, значит, страшила обыкновенная, и мне можно курить?!

От того, что Ромка, сраный Дон Жуан, попал в такую некрасивую ситуацию, меня расперло от смеха. И я, не удержавшись, припоминая ему его доброе отношение к Под… бышку, сказала:

– Да, Ром, что это Оле нельзя, а Наташке можно?!

– Никому нельзя, – тут же пьяно ответил он, – но Наташа старше, простите за упоминание о возрасте, наверняка замужем…

– Была, уже одинока, – ответила Наталья незамедлительно.

– Тогда тоже нельзя! Можно только замужним, состоявшимся женщинам! Тем, кто в поиске и будет рожать, нельзя!

Я хихикала. А Оля спросила:

– А с чего ты взял, что я не замужем?!

– А что, замужем?! – У Ромки даже голос сорвался под конец вопроса.

Я хохотала, прекрасно понимая, что Оля его дразнит и никакого мужа у нее нет. Был парень. Вроде. И то не факт.

– А что, мой вид говорит о том, что я не могу иметь мужа? – наседала Оля.

Ромка со стоном повесил голову на грудь и пробормотал:

– Женщины… Я от вас устал, – и после этой фразы молча вышел из кухни.

Мы хохотали, глядя ему вслед.

Пока курящие ушли на балкон, я решила убрать со стола огрызки и прочий мусор. Но не подрассчитала степень своего опьянения. Как только резко встала, меня повело в сторону, под ноги попал табурет, который вообще-то применяется для ремонтных работ и был принесен с балкона, так как не хватило красивых белых стульев на все ж…ы.

Я с грохотом, пытаясь ухватиться хоть за что-то, размахивая руками, как мельница, начала падать лицом в пол. Подскочивший Под… бышек поймал меня за ворот футболки. Что-то треснуло, футболка в каком-то месте явно пошла по швам. Тогда Дима другой рукой схватил меня за шею, как шелудивого кота за загривок, и резко поставил на ноги.

Я пошатывалась, пытаясь поймать равновесие, и сказала:

– Принц из тебя ни к черту, мог бы как-то более красиво и романтично подхватить.

– Романтично подхватывают стройных высоких девушек, а пирожочков ловят как получится…

– Бесишь, – прошипела я ему в ответ.

Он усмехнулся и спросил:

– Стоишь, пирожочек?

– Да, – рявкнула я и, осторожно огибая табурет, пошла сгребать огрызки со стола.

Витя сидел на кухне, не обращая на нашу перепалку никакого внимания. Что-то сосредоточенно строчил в телефоне. Видимо, объяснял жене, на какой такой экскурсии он находится в субботу вечером.

Я придала застолью более опрятный вид, дорезала яблоки и сыр.

– Что там, Вить? – спросил Дима.

– Да жена ругается, – сморщил тот нос, – везет тебе, Димон, никто тебя не контролит.

Не ожидала, что Под… бышек серьезно ответит на такое замечание в моем присутствии.

– Иногда этого не хватает, поверь, – с грустной ухмылкой произнес Под… бышек.

– Ну ты же можешь сойтись с женой, – встряла я, зная от Оли, что его жена замуж так и не вышла.

– Ты в мои психологи подалась, или что? – тут же взгляд Под… бышка стал суровым. – Пирожочек, ты бы со своей жизнью разобралась!

– Не называй меня так! – шикнула я.

– Почему?! – он в недоумении посмотрел на меня. – Тебе очень подходит… Пирожочек… Пирожочек…

Я бросила в него яблочным огрызком, но он увернулся, и ошметок влетел в стену, оставив пятно на моих светлых обоях. Я гневно зашипела, как кошка, и пошла стирать кляксу под смех пацанов.

– Как вы тут без нас? – спросила Оля, она вбежала на кухню, потирая руки. – Капец там холодина…

– Вы бы хоть куртки накинули, – сказала я, глядя на нее.

– Предлагаю пожарить мясо! – выдал вдруг Ромка, ввалившийся на кухню с запахом мороза.

– Чего? – не поняла я.

– Ну мясо, которое я купил…

Пока мы с девчонками выбирали сыр, фрукты и прочее девчачье приложение к вину, пацаны купили маринованное мясо. Этот умник, который мой друг, сообщил гостям, что у меня имеется гриль. Ну то есть, коньячок почти под шашлычок.

Я протяжно вздохнула, так как вытяжка еще не была подключена, а значит, мы могли задымить всю квартиру этим мясом.

– Может, в духовке? – предложила я им.

Но не помогло, всем хотелось мяса на гриле. Будь я трезвой, наверное, сопротивлялась бы. Но так как мне тут же был налит бокал вина, дабы «выпить за мясо, чтоб получилось сочным», я смирилась.

Шашлычником был назначен Под… бышек. Он установил гриль на подоконник и приоткрыл окно. Ну хотя бы так. Под веселые больничные истории Ромки мы ждали угощение. Когда по комнате поплыл аромат жареного мяса с дымком, я и думать забыла про копоть или что-то подобное. Инстинкт «заполучить и сожрать» взял верх над всеми остальными мыслями.

– …Так мы этого деда, бл… ь, все больницей ловили, – продолжал Ромка рассказ под всеобщий хохот. Завотделением положил к нему в палату своего тестя, алкоголика со стажем. А тот намеревался сбежать, ну все закономерно, выпить-то в больнице не дадут. Но самое прикольное во всей этой ситуации было то, что заведующий убеждал Ромку, мол, его тесть «когда протрезвеет, оч-ч-чень ответственный человек».

– И что? Поймали его? – с интересом спросил Витя.

– Нет, конечно! Он когда протрезвел, вспомнил все ходы-выходы, не первый же раз лежит тут. А мне его когда охранять… Так и ушел в неизвестном направлении…

Мы хохотали, а Ромка насуплено сказал:

– Проблема в том, что пока он числится у нас, за него несет ответственность врач! Знаете, как я переживал, что он помрет где-нибудь!

– Ужасно, – Оля округлила глаза, всем видом показывая, как ей жаль моего друга.

– Там мясо не готово? – спросила Наташа, через пару минут.

– Блин, а как тут узнать, готово оно или нет? – Под… бышек почесал свою гриву, приподнимая крышку гриля.

– Да ткни в него ножом, – порекомендовал Витя, – если с конца не капает, значит все…

– Это точно, – грустно вздохнул Ромка, – я как уролог говорю вам: если с конца не капает, значит все….

Мы начали дико ржать, напрочь забыв про мясо. Которое, кстати, было готово и получилось очень вкусным.

Когда вечер подходил к ночи, а алкоголь к концу, пьяные, а некоторые капец какие пьяные коллеги решили идти домой. Я понимала, что мне будет плохо. Это было ясно по вертолетам, которые уже кружились вокруг моей головы.

– Ну что, – качаясь в дверях, сказал Дима, – очень у тебя, Пирожочек, фэншуйненько! И в квартире! И посидели!

– Ка-а-ак? – Витя, чуть не упал, пытаясь обернуться и посмотреть на Диму.

– Фэншуйненько, – ответил тот.

– Фен… Фейн… шуненько? – наконец выдавил из себя Витя.

– Именно!

– Ужасно, – сказал Витя, пытаясь обуться.

– Что, посидели ужасно? – не понял Ромка.

– Да, бл… ь, нет… феншуй ужасный, – пояснил Витя.

– А что ужасного в феншуе? – спросила Оля, которая только вышла из туалета и подтягивала штаны.

– Абсолютно ничего, – пожала плечами Наташа.

– О чем вообще речь? – Витя сдвинул брови и шатался со сосредоточенным выражением лица.

– Мне кажется, если мы сейчас не разойдемся по домам, – почесывая подбородок, добавил Рома, – то кто-то из нас улетит в Ленинград…

– А что, сегодня тридцать первое декабря? – испуганно спросил Витя.

– Еще нет, но ты уже примерно как тридцать первого…

– Это как? – не понял Витя.

В итоге Под… бышек по одному начал выдергивать коллег в подъезд, а из квартиры их выталкивал Ромка. Я смотрел на это все пьяными глазами и думала, как облегчить участь своего организма завтра поутру?

– А заливная рыба тоже будет? – услышала я вопрос Вити из закрывающегося лифта.

– Где? – уточнила Оля.

– Ну как где?! В Ленинграде, ептить!!!

7.

Воскресенье выпало из моей жизни. Напрочь. Весь день я умирала. От головной боли. От боли в желудке. И вообще, состояние было такое, будто меня поезд переехал. В нашем чате до обеда стояла тишина. А потом зомби начали восставать со своих диванов и писать, как им плохо. Фишкой дня стали издевательства над Витькой. Ему и так досталось от жены, дак еще и мы спрашивали, улетел ли он в Ленинград? Девчонки слали ему фото Исаакиевского собора и Эрмитажа, ржали, не это ли он видит из своего окна.

После обеда умирающий Витя написал, что наконец его желудок способен принимать еду, на что Под… бышек написал: «Идешь есть заливную рыбу?».

День был просто потерян. К вечеру я наконец привела в порядок квартиру, а потом занялась собой. Долго лежала в ванной с масочками и скрабами. Подумала, что нужно записаться на неделе на маникюр, педикюр. Также пора сделать коррекцию бровей.

Мама потеряла меня, блудную дочь, не выходившую на связь. Когда я свое благоухающее тело, как у древнегреческой богини, вытащила из ванной, обнаружила три пропущенных вызова.

– Ма, звонила? – спросила я, падая на диван.

– Ты куда пропала?! Мы волноваться начали! После экскурсии не позвонила, не рассказала, как все прошло. Сегодня весь день молчишь…

– Ма, ну прошло все просто… отли-и-ично…

– Познавательно было? – спросила мама.

– Очень, – ответила я. А про себя подумала: главное, что я познала вчера наверняка, – пить надо меньше, меньше надо пить.

– И о чем там рассказывали? – не унималась мама.

– М-м-м… – я сосредоточенно сдвинула брови, – говорили про то, как появились первые заводы, асбестовые, что ли…

Короче, пришлось прочитать маме историческую лекцию. Она увлеченно восклицала «ну надо ж» или «да ты что!».

– Дочь, ты только не вздумай начальнику сказать, что тебе не понравилось.

– Почему я должна сказать, что мне не понравилось? – не поняла я.

– Ну я вообще имею в виду, не отзывайся плохо о нем или о его задумках, сейчас такие люди…

И начало-о-ось… У мамы навязчивая идея, что все люди в мире стукачи и предатели. Не то что раньше, во времена, когда дружили подъездами и не лезли по головам друг друга ради должности.

Я считаю, что независимо от времен люди всегда одинаковые: ищущие власти, денег, славы. Но с мамой спорить – «зря расходовать заряд батарейки, который к концу дня и так на исходе». Так говорил мой папа. Я знала, когда он не был с ней согласен, просто молчал. Когда папа был за, то активно учувствовал в беседе.

Мне очень нравилась его политика, не было скандалов, и каждый оставался при своем мнении. Поэтому в общении с ней я вела себя так же.

– Не буду, ма, не переживай, – повторила я в сотый раз, прежде чем она наконец сменила тему.

– Дочь, привет! – услышала я крик папы на заднем плане.

– Папе передай от меня привет, ма, – улыбнулась я.

– Он тут знаешь, что придумал? – начала она жаловаться.

– Что? – сказала я.

– На рыбалку собрался!

– Ой, не начинай, а, опять… – услышала я бурчание папы и рассмеялась.

Папа редко, но метко ходил на рыбалку. Он не пил много, как все мужики. Но ему нравился сам процесс, сидеть над дыркой, пробуравленной во льду, и молиться речному богу, чтоб тот послал заморенного окушонка. Проблема в том, что возвращался папа вечно то простуженным, то с обострившимся артритом.

– Мам, ну он в этом году еще не рыбачил…

– Дак зима только началась! – возмутилась она. – Или ты хочешь, чтоб он уже на уколах был?!

Я хотела, чтобы мой желудок перестал ныть. И голова не была такой чумной.

Выслушав мамины лекции, как учил папа – молча, я наконец освободилась. Тут же получила сообщение от Ромки:

– Если еще будете собираться коллективом, зови.

Я усмехнулась.

– Что, так понравились мои коллеги?

– Не то слово, – ответил он, – и коньяк был вкусный…

Я призадумалась, вспоминая вчера Ромку. Он, конечно, уже не тот, что был в школе, не скромный забитыш. Очень коммуникабельный, движняковый и обаятельный. И с лёгкостью входил в любые компании. Но чтоб вот так просился снова пригласить его… Странно.

После этого я еще позвонила бабуле. Вот уж кто точно ждал моего звонка, даже стыдно стало, что так долго не набирала ее номер. С терпением слона я прослушала историю всех ее болезней, а также информацию о том, как «бесстыжая женщина» нарядила каких-то актеров в кишки. Или в печень. Я не поняла. Но знала одно – речь шла о программе про здоровье на ТВ. После тридцатиминутной беседы мы попрощались, я обещала звонить чаще.

Со вздохом посмотрела на стоящую в углу комнаты коробку. Это мне коллеги с предыдущего места работы подарили какую-то хрень – рисовать по номерам. Почему-то у людей иллюзия, что одинокие женщины среднего возраста от нехер делать любят кошек, рисовать картины и вышивать бисером. Ах да, и ходить на йогу.

Я не любила все, начиная с кошек. Но раз подарили картину, открыла, села рисовать. Меня хватило минут на десять. Потом шея затекла, рука заболела, я начала психовать, плюнула на это дело и сложила все в короб.

Выкинуть, что ли?

Хотя… Завтра на работе предложу кому-нибудь… Вдруг кто-то любит успокоить нервишки, рисуя тигриные морды в папоротнике?

Почему-то на ум пришел Под… бышек.

8.

– Ты любишь рисовать? – я стояла перед зеркалом, поправляя одежду. Я любила платья, и длинные, и не очень. Может быть, потому что в джинсах и прочих штанах была похожа на сардельку? А платья выгодно подчеркивали женственные изгибы моего тела. Мой вопрос был адресован Наташе.

– Понятия не имею… никогда не пробовала… последний раз рисовала на уроках ИЗО в начальной школе. А что?

– А как ты относишься к тиграм? – не унималась я, поправляя волосы. Мне нравился этот цвет карамели, который мне предложила в последний раз Саша, парикмахер. С ним я однозначно выгляжу моложе своих лет.

– ??? – брови Натальи недоуменно взмыли вверх.

– Сейчас она тебя спросит, а как ты относишься к натурщикам, и позовет «рисовать» какого-нибудь красавчика, – встрял в наш разговор Под… бышек. На слове «рисовать» он сделал особый акцент, намекая на его двусмысленность.

– Ты тоже можешь, кстати, заняться… – сказала я ему, возвращаясь на свое место.

– Чем? Выступить в роли натурщика? – его брови резко взмыли вверх.

– Нет, тигром…

– Я уже ничего не понимаю, – пробормотал он.

В это время в кабинет влетел Виктор.

– Всем доброе утро!

– Как обычно, опоздун, – прокомментировала я.

– Я смотрю, Оли тоже еще нет! – радостно воскликнул он.

– Дружище, – позвал Витю Под… бышек, – а ты, случайно, не любишь рисовать?

– Терпеть не могу, а что?

– Ничего, – махнула я рукой.

– Доброе утро! – пред нашими очами предстала Вероника. Со страдальческим лицом, даже морщинки собрались в гармошку. Цель ее визита – найти таблетку, «замучили мигрени». Эта фраза была произнесена с таким апломбом, чуть ли не с театральным жестом в виде прикладывания ладони ко лбу. Я уже ждала продолжения типа «а не поехать ли мне в Минводы, дабы полечить заодно подагру». Но не случилось.

– Вероника, – сказала я, уже не обращая внимания на ее лжеприступы головной боли, – а ты, случайно, не увлекаешься рисованием?

– Ну, – она помассировала виски, – увлекаюсь немного рисованием по номерам, а что?

– Да ладно, блин! – я аж подпрыгнула. – Серьезно?!

– А что?

– Завтра я принесу тебе тигра, дорисуешь дома, а то мне подарили, а я такое… не люблю….

– Правильно, рисовать не булки лопать, – усмехнулся Под… бышек.

– И не ж…у в спортзале качать, – ответила я и зевнула, прикрывая рот ладонью.

Все расхохотались.

– Вы похожи на мужа и жену, – сказал Витя.

– Только которые прожили вместе лет пятнадцать, – добавила Наташа.

– Точно! – согласился тот. – И такие сидят, нудят на пару, друг друга подкалывают…

Они еще смеялись, как в отдел влетела Оля.

– Фуф, блин, проспала! Никто не заходил, не видел, что я поздно?!

– Нормально все, только быстрее пуховик стягивай, спалишься же, – ответил ей Дима.

Вероника, постанывая, покинула наш отдел. И наконец начался рабочий день. Все бурно обсуждали экскурсию, Натали заставила каждый отдел писать отзыв. Естественно, у нас эта незавидная участь досталась мне. На правах новенькой, так сказать. По коридору весь день курсировала Лерочка с кипой каких-то бумаг, только и было слышно, как она своим приторно-сладким голосом, как муха в арбузе, то здоровается, то обсуждает дела насущные.

Каждый раз, как ее голос приближался к нашему кабинету, Под… бышек вытягивал шею.

– Ты похож на змею, знаешь, которая из мешка выползает под игру на дудочке заклинателя, – сказала я ему, глядя поверх монитора.

– Что? – не понял он.

– Ну ты каждый раз как слышишь голос Лерочки, вытягиваешь шею просто нереально… как змея, которая лезет из мешка…

– Не пори чушь, – буркнул он под тихий смех коллег.

– Я серьезно, – сказала я ему.

– Ты лучше бы занялась завоеванием сердца своего хакера.

– Он не мой, и мне его сердце не нужно…

– Быстро ты, а еще пару дней назад перед зеркалом вертелась, прежде чем к нему идти, – усмехнулся он ехидно.

– А может, я не ради него вертелась, – сказала я загадочным голосом.

– А ради кого?

– А вот! – я встала и вышла из отдела, Под… бышек смотрел мне вслед исподлобья. Остальные работали, уже не обращая на нас никакого внимания.

Мне нужно было отдать Натали отзыв, распечатанный. Куда они там его денут, я не знаю, в рамку, что ли, на стену прицепят?

Когда я с довольным лицом, следуя совету мамы, вручила Натали листок с отзывами, рассыпаясь в благодарностях, услышала диалог и высокие нотки смеха из коридора. Интересно, Лерочка сегодня работать-то собирается?

Это была сладкая парочка – Под… бышек да гагарочка. Вот уж воистину ребята подходят друг другу, совет да любовь! Я с интересом смотрела на ее краснеющие щечки и на его гусарские замашки с целью, если сказать по-простому, вы… бнуться. Ох уж эти шуры-муры…

Проходя мимо, я с нескрываемым интересом уставилась на эту пару и тут же была удостоена гневного взгляда Под… бышка.

– Там, кажется, служебный рОман намечается, – сказала я ребятам, когда вернулась, стараясь передать интонации героя фильма «Служебный роман» Самохвалова.

– Ла-ла-ла-ла… – ту же стал напевать мотивчик из этого же кино Витя.

Под… бышек вошел в отдел, и мы, не сговариваясь, вместе подхватили незамысловатую мелодию. А потом Наташа пошла дальше и напела:

– У природы нет плохой погоды…

Мы дружно поддержали:

– Всякая погода благодать….

– Я не понимаю ваши намеки! – крикнул Под… бышек и упал в свое кресло под наш смех.

– А что, вы друг другу подходите! – сказала я.

В принципе, день был довольно обычным, тягучим, как типичный понедельник. К нам, вернее, к Наташе, зачем-то пару раз заходил Андрей. Как меняется мнение о человеке. Ведь он тот же самый парень, довольно приятный и симпатичный. Но после случая в автобусе как-то… пропало расположение к человеку.

С другой стороны, думаешь, да мы все пили. Что тоже очень некрасиво, учитывая цель нашей поездки. Но сам факт того, что кто-то остался адекватным, а кто-то нет, уже испортил первое приятное впечатление.

Хотя Андрей, может, и неплохой. Так я думала, пока грызла колпачок ручки.

– Антонина, я понимаю, что ты всеядная, но пластик… не ожидал, – высказался Под… бышек.

– А я и думаю, что-то ты молчишь, давно гадостей не говорил, – сказала я и со вздохом вернулась к работе.

Остальные на нашу перепалку не обратили никакого внимания.

7.

Почему как только в жизни человека наступает период затишья, спокойствия и любви к миру, следом обязательно, вот прям пренепременно, случается пи… ц. Я понимаю, что жизнь черно-белая, но мне кажется, белые полосы какие-то уж слишком узкие.

К концу недели, когда в офисе витал дух приближающихся выходных и каждый ждал чего-то своего: отоспаться, встретиться друзьями, пивка попить, в конце концов, – наш Лев Эдуардович придумал нечто новое.

Натали, цокая каблучками, по всем отделам разнесла царский указ: явиться в актовый зал. Или, как его еще называют, в зал переговоров. Сие помещение представляло собой довольно неприглядную комнату с дешёвым тифозным линолеумом желтого цвета, как старые пятиэтажки в российских городах. Овальный стол, дурацкие черные стулья. И железная доска, на которой отродясь никто ничего не писал. Никаких переговоров тут не проводилось, по крайней мере, при мне точно. Все важные дяди-тети подписывали бумаги или просто беседовали в кабинете Царя Зверей.

А эта комната просто… существовала. Типа выручай-комнаты в книге «Гарри Поттер», она как бы была, но туда никто не ходил.

Вот сейчас она пригодилась для общего собрания. Кто-то сел за стол, но почти все стояли вдоль стен и тревожно перешептывались. Версии были разные, но в основном негативные. Почему-то российский человек так устроен, что никогда не допустит вероятность позитивного исхода при вызове начальством. Ну не премию же давать нам тут будут, в самом то деле! Ясно дело, пизд… лей! Доминировала версия про сокращение штата. Каждый стоял и думал, а не он ли пойдет на выход…

Заразившись всеобщей тревогой, я уже представляла, как собираю вещи на рабочем в столе в некую коробку. Коробки у меня не было, но в американских фильмах все уходят с какими-то коробками из офиса.

– Добрый день! – в кабинет ворвался жизнерадостный Лев Эдуардович. Глядя на его круглое блинообразное улыбающееся лицо, я поняла – сокращений не будет. Сегодня, по крайней мере, точно. Больно уж светилась самодовольная физия.

Лев Эдуардович нравился женщинам. Высокий, широкоплечий, чуть пузатый, возраст примерно сорок с хвостиком. На его голове не было львиной гривы, скорее прилизанная шерсть речного бобра. Но он был обаятельным мужиком с красивой улыбкой.

Все нестройно поздоровались в ответ.

– Итак! Для чего я вас собрал! Те, кто работают более трех лет, помнят, что мы периодически принимаем участие в соревнованиях между фирмами…

Ой, ну бл… ь, опять какие-то экскурсии или что-то подобное?! Это я подумала про себя, а кто-то за моей спиной шепотом выдал отборный мат. Видимо, тот, кто не только помнил, что было три года назад, но и участвовал в этом чудесном мероприятии.

– …В футбол, волейбол, – перечислял тем временем Царь Зверей.

Что-то он дофига видов спорта назвал. Может, еще и на Олимпиаду ездили, мало ли… С его то рвением вполне возможно.

– Но в этом году мы попробуем нечто новое! – радостно подытожил он.

– Шорт-трек? – спросил кто-то сзади печальным голосом, вызвав нестройный смех в массах.

– Нет! – еще радостнее ответил директор. – Бальные танцы!

– Что?!

– Чего-о-о-?!

– Вот бл… ь, – снова услышала я за спиной и хрюкнула от смеха.

Ну тут уж, как говорится, мимо меня. На такие соревнования берут стройных лЭдей.

– Но и это еще не все!

– Разбавим это дело брейк-дансом? – спросил кто-то, и коллектив снова начал давиться смешками.