Текст книги "Как его завоевать?"

– Это как же я упустила тот момент, когда вы начали встречаться, а-а-а?! – тетя Жанна аж легла мощной грудью на стол выдачи обедов. Там как раз стоял свекольный салатик в мисочке, я уж думала, она туда макнет свое тело.

– Эм… я сама не заметила этого момента, – пожала я плечами. А что мне говорить? Нет, мы не встречаемся, у нас тут секс на пару недель, что ли? Тут еще девчонки дышали мне в спину, как ежики, чуть не хрюкали от любопытства.

Когда мы наконец уселись за столы с обедом под хохоток тети Жанны и фразочки «ай да Женька» и «попал парень», Марина пошла в атаку:

– Ну? И?

– Что «ну и»… – я вздохнула, – да просто… просто вот как-то так вышло, и все, само по себе.

– Нет, ну он тебе нравится, или как? Ты ж ничего не говорила, – сказала Лена и проглотила ложку макарон с гуляшом.

– Он мне нравится, – сказала я утвердительно.

– И что, есть какое-то «но»? – Марина даже не ела, просто пялилась на меня удивленно.

– Но… это просто… фиг пойми, как получилось, я сама в шоке, что он мне нравится. Я даже не знаю, что мне нужно от него, и нужно ли вообще.

Девчонки смотрели на меня как на идиотку.

– Это как? – Лена отложила вилку в сторону. – Ты его хочешь? Хочешь быть с ним?

– Пока я только знаю, что хочу его. И все.

– А он? – Марина подалась вперед.

– А он… не знаю… мне пришлось, скажем так, за ним бегать в каком-то смысле, – а про себя добавила, что именно этим я сейчас и занимаюсь.

– Ну и зачем? – Лена сердито сдвинула брови. – Ты что? Мужчинам не интересны девушки, которые бегают за ними. Ты что, спортсмен, чтобы бегать?

О, меня это уже начинало злить. Если честно, хотелось послать Ленку куда подальше с ее советами. Все я знаю и понимаю, что девочка должна быть девочкой, загадошной прынцессой, которую придет завоевывать принц. Проблема только в том, что Илья не принц.

Он среднестатистический российский мужик, который похож на ленивого кота на диване. Не в плане работы, а в плане каких-то лишних движений. Зачем? Зачем лезть на башню к прынцессе, зажав в зубах розы, если вокруг полно Марфуш, Настюш и Катюш. И Людмил. Бери, пожалуйста, не вставая с места.

Поэтому плевать я хотела на советы вроде того, что давала Лена. А она продолжала говорить о том, что я веду себя неправильно.

– Лен, отстань ты от нее! – встряла Марина, которая наконец приступила к трапезе. – Это ж ее жизнь!

– В конце концов, все закончится тем, что он ее бросит, – ответила Лена невозмутимо, – потеряет к ней интерес.

– Не успеет, – я пожала плечами, – я же уеду. Поэтому это просто краткосрочные отношения всем на радость.

– Ну… я, конечно, не знаю… – продолжала Лена занудничать, – но у тебя был бы шанс продолжить эти отношения и в дальнейшем, а так вряд ли…

– О, Господи, ты что, сбежала из института благородных девиц? – возмутилась Маринка, – Дай людям спокойно потрах… ся!

Это меня рассмешило, и я хихикнула. На этом постаралась свернуть тему Ильи, правда, Маринка не унималась, все ей хотелось узнать о том, как же так вышло, что мы с Ильей вместе. Но особо делиться не хотелось, тем более при Лене.

– Ты подумай над моими словами, – сказала снова Лена, когда мы уже подходили к офису.

– Слушай, ты как эта Катя в фильме «Девчата», которая вечно там кашляла не к месту, – раздраженно влезла в наш диалог Марина, чем снова меня рассмешила.

Ну что. Пришлось делать голубцы. Сначала я забыла купить капусту, пришлось тащиться за ней в супермаркет, путь к которому был не самый близкий в той ж…е мира, где я жила. По пути к дому меня осенило, что нет ни томатной пасты, ни помидор. Тихо матерясь, я развернулась и снова пошла в магазин, отстояла очередь и все время думала: лучше капитану прийти на голубцы. Потому что если все это было напрасно, я его застрелю собственноручно.

Короче, пока пес носился где-то во дворе, Павел Иваныч сидел на лавке у подъезда и горлопанил какие-то песни про «Одессу-маму», баба Зина чадила пучком трав, бегая по лестничным пролетам, я крутила голубцы.

Если честно, сто лет этим не занималась. Когда живешь один, подобное ешь в кафе, столовых, потому что готовить просто лень. Психуя, что один голубец не хочет красиво скручиваться, я топала ногой и приговаривала:

– Да давай же, гад…

Понятия не имею, во сколько Илья освобождается на работе, я не знала, придет ли он вообще. По идее, можно было б позвонить. Но я боялась. Боялась, что он откажется. Поэтому написала ему сообщение:

– Голубцы будут готовы минут через тридцать.

Как ни странно, прочитал сообщение он сразу, но не ответил. Ничего. Абсолютно. Ни здрасьте вам, ни наср… ть. Классно. Просто огонь.

Пока я пялилась в телефон, думая, спросить ли поточнее, осчастливит он меня сегодня своим присутствием или нет, мне позвонила мама.

– Привет, солнце! – сказала она радостным голосом. – Как твои дела? Как твой любимец?

– Кто? – я уж было подумала, что она об Илье.

– Ну пес дедушки умершего…

– А-а-а, этот нормально: толстеет, спит, гуляет… Все хорошо, ма. И у пса, и у меня.

– Ты грустная? – мама тут же включила свои антенны, улавливающие волны моего настроения.

– С чего ты взяла, ма? Все отлично! Я просто… голубцы тут делаю… – ответила я, сидя на табурете, пока голубцы мирно бурлили под крышкой.

– Серьезно? С чего вдруг? – мама удивилась.

– Эм… домой хочется, наверное…

– Моя ты девочка, ну потерпи…

– Потерплю, конечно.

Мы ещё поговорили с папой, который пересказал мне последнюю серию какого-то сериала про бандитов с НТВ, сообщил, что нужно в машине менять свечи, и сказал поскорее возвращаться домой. Раздалось скрежетание, собака просилась домой.

– Ладно па, маме привет передавай, пойду собаку впущу и буду ужинать, – сказала я как можно веселее, хотя на душе скребло так же, как псина в двери.

Нажав отбой, я на всякий случай проверила входящие сообщения и ничего не обнаружила. Тяжело вздохнув, распахнула двери и увидела странную картину. Спиногрыз проскочил в квартиру, а на площадке стоял Илья. Не один. В обществе бабы Зины, которая кружила вокруг него с вонючим дымящимся веником.

– …Защищаю тебя от сглаза… – завывала баба Зина. Я, открыв рот, наблюдала за этой картиной.

– Чувствую, защита работает! – наконец сказал Илья торжественно и рванул в мою квартиру, чуть не оттолкнув меня.

– Ну и хорошо! И слава Богу! – причитала соседка.

Илья улыбнулся ей и с грохотом захлопнул дверь.

– Я воняю шмалеными перьями, – сердито сказал он.

– Почему перьями-то? Она ж траву жжет? – удивилась я.

– Не знаю, ты вот понюхай, – он ткнул мне в нос рукав куртки. От него пахло чем-то горьким типа полыни.

Я расхохоталась.

– Не смешно, – он разделся, разулся и пошёл в ванную мыть руки. И выглядело это все так… по-домашнему, будто он всю жизнь ходит сюда есть голубцы и руки мыть.

– Лучше бы ты с голубцами ко мне пришла, – продолжал он бурчать, – или вообще, у меня их приготовила…

– А так можно было? – спросила я, облокотившись о дверной косяк.

– Можно, – ответил он, вытирая руки.

Илья подошел ко мне, поцеловал и сказал:

– Я все пытаюсь понять – ты очень наивная или очень хитрая?

– Что?

– Где голубцы? – спросил он, втягивая носом аромат, летающий по всей квартире.

– Идем.

После того, как капитан за обе щеки уминал голубцы, я спросила:

– Так почему я хитрая?

– Что это было сегодня в столовой? – он посмотрел на меня, вернее, будто в самую душу.

– Ну… я была рада тебя видеть.

– Ага, – он продолжил ужинать, и я не стала больше затрагивать эту тему.

– Как твой день прошел? – уточнила я.

– Как обычно. По какому случаю макияж? – вдруг задал он вопрос, причём глядя на голубец.

– По случаю тебя, – ответила я.

– ???

– Ну… чтобы… как ты там сказал, привлекательная? Вот, чтобы быть привлекательной…

– Думаю, твоя непосредственность и природная женская хитрость – главное оружие в завоевании мужчин, – произнес он с усмешкой.

– Какая еще хитрость, – насупилась я, – чай будешь?

– Да.

– С лимоном?

– Да.

Я, подперев щеку, наблюдала за тем, как он пьет чай. На столе лежали печеньки с капушкой повидла по центру и какие-то конфетки. Но он к сладкому даже не притронулся. Молча пил свой чай.

– Ты сегодня у меня останешься ночевать? – как можно невиннее спросила я. Если, конечно, можно такой вопрос задать невинно.

Он поперхнулся и закашлялся. Я подошла к нему и похлопала по спине. Но не ушла, стояла рядом, чуть привалившись к нему, и продолжала гладить спину.

– Н-не знаю… – наконец ответил Илья, – я не брал вещи и…

– Я, когда у тебя ночевала, тоже ничего не брала.

Он протяжно вздохнул.

– У меня ощущение, – насуплено произнесла я, – что я тебя, бедного, домогаюсь…

– Так и есть, – кивнул он и как ни в чем не бывало отпил чай.

– Неправда.

– Правда.

Теперь я протяжно вздохнула. Капитан запрокинул в рот остатки чая с долькой лимона и с хрустом пережевал ее. Я так и стояла рядом. Наконец он посмотрел на меня, приобнял рукой и посадил к себе на колени. Я мягко поцеловала его. Губы капитана вкусно пахли лимоном.

– Что с тобой делать-то… – задумчиво произнес он.

– Ну… сейчас остаться ночевать, – предложила я.

– Сейчас-то понятно, а потом… – причем это было сказано так задумчиво, будто мысли вслух, которые меня не касаются.

– А потом посмотрим! – радостно кивнула я, понимая, что он, скорее всего, останется у меня.

– Мне нужно в душ, – сказал Илья, – устал сегодня, встали же рано… даже помыться не успел, ты про голубцы написала, и…

– Сейчас!

Я выдала ему розовое полотенце с кошечкой, вокруг которой летали фиолетовые бабочки.

– П…ц, конечно, другого-то нет, что ли… – пробормотал он и удалился в ванную.

Я разложила диван, так как сама спала на собранном. Пока пыталась нарыть в шкафу вторую подушку, в дверном проеме возник Илья. На его бедрах было розовое полотенце, а за милой кошачьей мордой было спрятано мужское достоинство.

Изо всех сил стараясь не заржать, я произнесла:

– Какая… киса…

– Ха-ха-ха, – хмуро бросил он в ответ.

– Можешь ложиться и отдыхать, – произнесла я и продолжила поиски подушки, все еще вспоминая кошачью морду на розовом фоне.

– Меня вот поражает, все девушки такие милые… примерно до ЗАГСа…

– Что? – обернулась я.

Илья сидел на диване, причем под одеялом, киса валялась рядом на подлокотнике.

– Ну… на тебе голубцы, ложись, отдыхай…

– И что?

– А то, что как только сходишь в ЗАГС, ну или пустишь в свою жизнь с барахлом и зубной щеткой, то начина-а-ается…

– Что начинается-то? – я заинтересованно смотрела на капитана.

– Начинается: с друзьями пить нельзя, если на рыбалку, то жесткий контроль и сорок созвонов, по субботам надо переть на рынок или в гипермаркет за покупками, а весной-летом, не приведи Господь, на дачу с ящиками рассады…

Я расхохоталась.

– То есть, ты по этой причине не поддерживаешь длительных и серьезных отношений?

– Ну… в том числе… Просто любые отношения заканчиваются тем, что женщина начинает беременеть мой мозг. И я слишком привык к спокойной жизни холостяка… Проще просто встретиться пару раз в неделю с той, которая ни на что не претендует, и разбежаться. И не нужно мне говорить про старость и стакан воды…

– Даже не собиралась, – я пожала плечами, потом отвернулась и наконец выкопала из кучи постельного еще одну подушку.

– А вообще это грустно, – сказала я, натягивая наволочку.

– Что именно?

– Твои рассуждения и отношение к женщинам. А вдруг ты встретишь ту самую?!

Он закатил глаза, и мой разум подсказал, что не стоит «беременеть его мозг», особенно сейчас. Мне ж надо ему нравиться, а не наоборот.

– Каждая женщина, появляясь в жизни мужчины, думает, что она ТА САМАЯ. И начинает качать права, требовать и многого хотеть. Я сразу говорю, что не могу дать ничего, кроме встреч, и то не регулярных из-за работы.

– Я поняла твой то-о-онкий, тонча-а-а-йший намек, – сказала я с улыбкой, хотя на самом деле на душе было гадко. Вот лежит на моем диване мужчина, который нравится мне. Да, нравится, прям вот почему-то ни с того ни с сего нравится! И вроде бы ничего не мешает нам быть вместе… А он не хочет этого. Ну просто хотя бы попробовать. А вдруг получилось бы?

– Эм… – я задумчиво посмотрела на него.

– Что?

– А может, опыт проведем? До моего отъезда парочку недель… давай поживем вместе и…

– Нет! – сказано это было таким тоном, что я опешила. Видимо, все-таки перегнула.

– Спокойно! – я подняла ладонь. – Я все поняла!

Я, не давая ему опомниться, села сверху и спросила:

– Ты очень устал?

Он снова задумчиво смотрел на меня, глаза блестели, а дыхание стало учащенным.

– Очень, – ответил он.

Я поерзала, сидя на нем, делая это как можно медленнее.

– И что, будешь спать?

Он начал двигать бедрами мне в такт. От него меня отделяло только одеяло.

– Все-таки ты хитрая… – прошептал он, схватил меня за волосы, жестко, но не больно и поцеловал, приподнявшись.

Мы долго пялились в телевизор, хотя я была уверена, что Илья вырубится сразу же. Но нет, он с интересом смотрел какой-то фантастический боевичок. И неожиданно произнес:

– Если я скажу тебе «давай завтра после работы попьем кофе», ты же не будешь себе придумывать, что ты самая, которая меня изменит, и бла-бла-бла…

– Конечно, нет, – как можно равнодушнее ответила я, но внутри ликовала.

– Хорошо. Постараюсь завтра вовремя освободиться, напишешь мне адрес, где тебя забирать…

Я довольно хрюкнула, чуть не засмеявшись.

– И это не свидание, поняла? – строго уточнил он, покосившись на меня.

– Коне-е-е-ечно, – ответила я и затрясла головой, как болванчик.

– И не надейся! – снова произнес он.

– Никаких надежд на ЗАГС, – кивнула я.

– И не только на ЗАГС!

Он хмурился, я улыбалась. Но точно знала одно – пока победитель в этой схватке один. И это я.

Завтракать капитан не остался, сказал, что ему нужен его кофе из турки, а всякие овсяные каши в моем исполнении и зеленый чай его мало интересуют.

В подъезд он выходил так осторожно, словно партизан в белорусском лесу.

– Ты что крадешься? – громко спросила я, наблюдая, как он спускается по лестнице на цыпочках.

– Тише ты! – зашипел он.

В это время где-то внизу хлопнула дверь, и я услышала голос Маргариты Яковлевны.

– Добрейшего вам утра, сударь!

Я перегнулась через перила и увидела, что она направляется к Илье в шелковом бордовом халате, чепце на голове и с огромным ажурным веером. Он сердито глянул на меня, явно обвиняя в том, что я вызвала из преисподней на его голову эту странную даму.

– Доброго, – сказал он и попытался ее обойти.

– Что-то вы часто стали к нам захаживать, – не отставала она.

Я уж было вернулась в свою квартиру, как услышала еще скрежет открываемой двери и голос бабы Зины:

– Как спали? Видения не тревожили?

– Здрасьте… нет, не тревожили, – при этом было слышно, как он в темпе спускался по лестнице. Баба Зина повысила голос, чтобы до убегающей спины Ильи долетели ее слова:

– Прочитай «Отче наш» сегодня вечером три раза и…

Дальше стало ее не слышно, потому как раздался голос нашего алкоголика:

– Добрейшего утречка нашим доблестным служителям порядка!

Но денег он попросить не успел, Илья что-то буркнул, хлопнул дверью подъезда и, видимо, кинулся бежать со всех ног к своему дому подальше от этого цирка.

Изо всех сил стараясь не заржать, я вошла в квартиру и закрылась.

Сегодня весь день был для меня ожиданием вечера. Утром в подъезде меня отчитала баба Зина и еще одна престарелая дама со второго этажа. Мне было сказано о том, что приличные девушки не ведут себе так, к ним не ходят молодые люди до свадьбы.

Я просто улыбнулась и пошла на работу. А что тут можно ответить? Разве только послать их в какое-то место. Но какой толк? Они и этого не поймут, наверное.

Баба Нина в автобусе долго ругалась на перепады температур, из-за этого «яблоньки на даче погибнут»…

Эта привязанность старшего поколения к дачам, огородам и саженцам меня просто убивает. Но я в ответ только кивала головой.

На работе Денис встретил меня с ехидной улыбочкой:

– Ты прямо как эта, из «Служебного романа», которая: «Теперь я буду выглядеть так всегда!»

– Отстань, – привычно ответила я ему.

– Вот выглядела бы так всегда, может, я и заинтересовался бы тобой.

Я фыркнула, а Марина с Леной хохотали в полный голос. Парень молодец, уверенности в себе – хоть одним местом жуй.

– А я, может, не захотела бы с тобой никаких дел иметь! – ответила я с улыбкой.

– Конечно, захотела бы. Но поезд ушел, я видел, как ты выглядишь обычно, как пугало огородное лохматое, так что…

Он не договорил я бросила в него какой-то картонной папкой.

– Бешеная, – крикнул он, увернулся от летящей папки, пролив кофе, и убежал на свой склад.

Девчонкам явно было интересно обсудить, имела ли вчерашняя история в столовой продолжение. Но мне не особо хотелось делиться с ними, особенно из-за осуждающего тона и взгляда Лены. Она явно не одобряла моих действий и все повторяла, что я беру на себя многое, ведь большую часть того, что делаю я, должно вообще-то исходить от мужчины…

Поэтому я им сказала, что мы просто общаемся, можно сказать, встречаемся без обязательств и обещаний. Лена нахмурилась, глаза Марины блестели с диким любопытством. Но больше никакой информации девчонкам выдавать не стала. До обеда пришлось погрузиться в работу, а в столовой на перерыве меня ждала только любопытная теть Жанна:

– Ну? Рассказывай! Что там у вас с Илюшкой, м-м-м? – при этом она снова выложила грудь на стол, подавшись вперед в ожидании моего ответа.

– Пока ничего не ясно, – ответила я ей, также наклонившись.

– Почему? – не поняла она.

– Потому что мы с ним решили встречаться и не думать, что станем делать завтра, – говорила я шепотом.

Марина с Леной уже расплачивались на кассе, а я все еще шепталась с тетей Жанной.

– Ну ты ведь умная девочка, найдешь способ его… – она махнула в воздухе пухлой ладонью и закончила, – схватить!

– Я стараюсь, теть Жанн, – серьезно ответила я.

– Молодец! Нечего ждать, когда он соизволит понять, что полюбил тебя. Иди и бери его тепленьким!

Она хохотнула, я рассмеялась в ответ и наконец продвинулась к кассе, чтобы расплатиться за суп.

Илья не приходил на обед, так мне доложила тетя Жанна, и потом он не появился в столовой. Я написала ему сообщение, почему он не пришел обедать. И только через час, когда я вся испсиховалась, что он мне не пишет, Илья ответил: «Занят».

Еще одна девчачья особенность – изводить себя, если парень не пишет. Причем даже если ты знаешь, что он на работе, а значит может быть занят, да просто, может, не любит писать человек, все равно девушка будет изводить себя. В лучшем случае. А в худшем еще и его.

Больше всего мне хотелось позвонить ему с расспросами, узнать, во сколько он вернется домой, и прочее… Но нельзя. Я ведь должна делать вид, что абсолютно спокойна к нашим отношениям такого нестандартного формата.

Вечером девочки предложили посидеть где-нибудь. Плюс жизни без семьи в том, что ты свободен абсолютно. Ты идешь куда хочешь и когда хочешь.

Сидя в какой-то кафешке на высоком барном стуле за столиком, который был одновременно чем-то вроде подоконника, я рассматривала несущихся мимо женщин. Загруженных пакетами с продуктами, нахмуренных, уставших, тянущих за руки сопротивляющихся и не очень детей…

И ведь вот в чем парадокс: они завидуют нам, глядя на то, как мы можем позволить себе пить кофе в конце рабочего дня, не задумываясь, чем кормить мужа, как бы выучить уроки с детьми и не сдохнуть на полпути к кровати.

А мы, попивая кофе, завидуем им. Потому что вечером я приду в пустую квартиру, где сидит Спиногрыз и нет никакого туловища на диване, которое бы лежало в обнимку с пультом и просило бы ужин…

Парень Лены, тот самый, который Панда, остался в прошлом через парочку встреч. Так что она снова была в поиске.

– Девочки, нам нужно сходить на тусовку, – сказала Маринка, попивая ароматный латте.

– На какую? – я зевнула. Как же лень теперь в таком разморенном состоянии тащиться домой на ПАЗике.

– Какую-нибудь, главное, чтоб алкоголь и веселье…

Интересно, он уже пришел домой? Это все, что интересовало меня в данный момент.

– А что, есть идеи, куда пойти? – спросила я вслух.

Интересно, а может, он сейчас придет ко мне, а я ушла…

– Да не фига нет, – сморщила нос Марина.

– А меня знакомые звали в кабаре, – сказала вдруг Лена.

– Куда? – выдали мы в один голос.

В это время раздался звонок моего смартфона, я подскочила, как ужаленная, уже представляя картину, что в этот холодный зимний вечер Илья пришел в мой подъезд, полный сумасшедших стариков, стучит в дверь под завывания Спиногрыза…

Звонила мама.

– Да, – как-то обреченно ответила я.

– Привет, милая… а что за тон?

– Эм… да нормальный тон, – сказала я, постаравшись прибавить нотку веселья.

– Ничего не случилось?

– Нет, мам, все отлично! Я тут… с девчонками в кафе сижу…

– А-а-а! – у мамы сразу забурлил водопад веселья в голосе. – Это здорово! Может… парни там какие будут…

– Ой, ну ма, – я сморщила нос и, чтобы сменить тему, спросила, – папа чем занят?

– Да ничем, я ему говорю, что надо дверку прикрутить, а он не слушает!

– Какую еще дверку?

И понеслась душещипательная история о разболтанных петлях на древнем шифоньере.

– Да его выкинуть пора! – оборвала я мамину речь.

– Вот и ты туда же! Зачем выбрасывать-то?! Хороший шифоньер, вместительный, твоя бабушка еще…

– Ой, мам, все, экскурс в историю мебели моих предков оставим на завтра, ладно? А то я с девчонками сижу, и мне неудобно говорить сейчас.

– Ну… ладно, завтра расскажешь, как посидели! Только одна по темноте не ходи! Как ты будешь добираться домой?

– Мам, прекращай…

– Напиши, как домой вернёшься! А то тревожно мне…

– Мам!!!

– Все, до завтра!

– Это какой-то капец, – подытожила я, отключившись.

– Все так говорят, пока сами родителями не становятся, – произнесла Лена поучительным тоном.

– О, ну ты-то точно такой будешь, – кивнула Марина ей, – занудой, контролирующей своего ребенка.

– Ой, да и ты такой будешь, – отвечала Лена, попивая кофе.

– Да хватит вам, – махнула я рукой, хотя больше была на стороне Марины.

– А что там твой парень? Не объявился? – тут же среагировала Лена. Кажется, вот то самое главное, для чего был затеян весь этот поход.

– Он не мой парень, – как можно спокойнее ответила я, но уж очень не хотелось выглядеть жалкой в глазах Лены, хоть это и глупо, и я продолжила, – сейчас на работе.

– М-м-м, – протянула она и, кажется, думала над тем, стоит ли задавать следующие вопросы или пока удовлетвориться тем, что есть…

– Дак что там за кабаре? – спросила Марина, прерывая настрой Лены на допрос.

– А… да какое-то кабаре, стилизовано все под старину, ну и соответствующие танцы и прочее…

– Прикольно! – я заинтересовалась этим местом. – Давайте сходим?

Было решено отправиться туда в пятницу, на Лену была возложена миссия брони столика, все узнать, мало ли, может, там дресс-код какой есть. Засим собрание было признано состоявшимся и закрытым.

Я печально смотрела в полузамерзшее окно ПАЗика, пока пейзаж за окном становился все печальнее. Дома ниже, света меньше, шмыгающих теней все больше. Мой смартфон в сумке начал издавать гудение и песнопения, я дрожащими руками пыталась найти его среди таких нужных вещей, как салфетки, ключи, гигиеническая помада и прочий шанкер. Звонила Танюха.

– Привет, дорогая! – поздоровалась она после моего «але». – Ты как?

Я оглядела полупустое нутро автобуса. Впереди сидел дедуля в юзаной шапке-ушанке, явно житель моего «элитного» райончика, и какая-то пара молодняка с наушниками.

– Грустная я. А ты как?

– А я веселая, мама моя пришла помогать, так что я освобождена от пеленок, купаний и прочего. Сижу вот, аж чай с халвой пью, прикинь! И даже есть время тебе позвонить!

– Вот это да! Вот это тебе везет! – усмехнулась я, поражаясь форме декретного счастья.

– Так что там за причина грусти? – спросила подруга.

– Я даже не знаю, с чего начать…

– Буду банальной: начни с самого начала.

Ну я и начала, правда, кратко и по существу. Про соседа-деда, про то, как думала, что ко мне влезли, даже про Спиногрыза, короче, медленно, но верно рассказ дошел до Ильи и до наших непонятных отношений.

– Них… себе! – выдала Таня. – И ты все это время молчала?! Ты что, не могла позвонить и сказать, что история срочная, про мужика?!

– А что бы это изменило? – удивилась я.

– Как что?! Твоя лучшая подруга все знала бы!

В это время мой автобус подъехал к перекошенному строению, что и было моей остановкой. Я вышла, и меня окутал морозный воздух. Зажав телефон между плечом и ухом, я натягивала перчатки.

– Так, ну и что делать-то? – беспокойно спросила Танюха.

– С чем?

– С Ильей этим, капитаном!

– Да вот… сама не понимаю…

– Зато я понимаю, надо его это… прихватизировать…

– Чего?

– Того! Нет, ты видишь, какие нынче особи мужские пошли?

– Какие?

– Ленивые! Ну я не говорю про модных юнцов с девчачьими стрижками, они-то, может, и ухаживают и к дамам в окна лезут, но такие не в нашем вкусе!

Я вспомнила мужа Тани – пузатого Сергея, который работал на заводе и по вечерам смотрел канал «Спорт», держа в руке пульт, как богатырь – меч.

– Точно, не в нашем, – утвердительно кивнула я, шагая к дому. Нос мерз, и щеки тоже.

– Вот! А все, кто старше тридцати – это уже совсем другой вид мужиков. Им просто лень. Лень добиваться, ухаживать, что-то там делать. Зачем?! У них это все уже и так было. Тем более к тому моменту вокруг полно разведенок, за которыми и ухаживать то не надо, для них надо быть просто Лунтиком.

– Лунтиком?

– Ну да! Я – Лунтик. Я – родился. И все. Радуйтесь, что я вам дан, я и так родился в подарок этому миру и больше ничего делать не собираюсь.

Я начала ржать на всю улицу.

– А ты откуда вообще взяла все это? Ты стала психологом мужского поведения, и я об этом ничего не знаю?

– Нет, я просто замужем.

– Ну да, пара лет замужества – это прям великий опыт!

– А то! Тут год за десять!

Я снова смеялась. Мы еще немного поболтали, я мялась, не заходя во двор, вдруг там сосед-алкаш шныряет или еще кто, чтоб не помешали разговору. Но ноги замерзли уже конкретно, и нос тоже.

В итоге Таня одобрила мои завоевательные действия, пожелала удачи и попросила держать ее в курсе событий.

Наконец я легкой трусцой побежала к своему подъезду. Не могла не остановиться и не глянуть на окна Ильи. Горел свет. Он был дома. И мне не звонил и не писал. И такая очевидная вещь просто убила меня. Как? Почему? Ведь он должен прийти, написать «скучаю», «вернулся» или что-то подобное. В такие моменты начинаешь понимать, где твоя девичья фантазия, а где реальность. Он взрослый мужик и напишет или позвонит в том случае, когда это НУЖНО ЕМУ, ну или когда удобно ему. О чем капитан предупреждал с самого начала, говорил, что не сможет дать мне то, чего я хочу.

С этими мыслями я плелась по подъезду, никого не встречая на своем пути. Абсолютно. Ни души, даже странно. Думая об Илье, отметила, что отсутствие бабок – это не очень-то нормально для моей жизни.

Дверь в мою квартиру была открыта.

Я замерла.

В луче света, падающего из подъезда в коридор, спал Спиногрыз, прям даже похрапывал. А за ним повсюду валялись вещи – кто-то явно рылся в моей квартире. Проглотив ком в горле и почуяв, как волосы под шапкой от ужаса шевелятся, я развернулась и бросилась бежать вниз.

На абсолютном автопилоте я неслась к Илье. Добежав до его квартиры, начала колошматить в двери что есть сил.

Он открыл, на нем еще была форма, наверное, только пришел.

– У… у меня в квартиру кто-то влез…

Он приподнял бровь, я уж ждала фразы типа «шо, опять?», но он молча достал из шкафа-купе верхнюю одежду, накинул на себя и вышел в подъезд.

– Идем, – сказал он.

В этот раз он абсолютно сосредоточенно и серьезно осмотрел все, пробормотал что-то про проникновение в жилое помещение и вызвал следственно-оперативную группу. Запретил мне что-то трогать, единственное – спросил, на первый взгляд могу ли определить, пропало что-то из квартиры или нет.

– Вроде бы нет…

– Деньги хранила какие-то? Драгоценности?

– Нет, деньги на карте, карта с собой, драгоценности не ношу.

– С хозяевами разговаривала, с хозяевами квартиры?

– Нет….

В итоге пришлось Илье найти телефон хозяйки квартиры. Он набрал ее по громкой связи, пока мы дожидались оперов. Перед этим он тщательно рассматривал дверной замок. Я сидела, как тормоз, на табурете и слушала его разговор с хозяйкой, которая сейчас гостила у дочки в Москве. Он кратко и по существу пояснил ей, в чем дело.

– Замок не был взломан, отпечатки пальцев будут снимать. Может быть, вы кому-то давали ключи от квартиры, риелтору, например, или кому-то из родственников. Кто-то еще имел доступ в жилое помещение?

Она причитала, поминала Господа Бога и черта, который кого-то попутал, обещала вылететь завтра первым же рейсом и вдруг сказала:

– А может, это Прошка?

– Кто?

– Ну Прошка… Прохор, племянник мой, мать его померла давно, дак я его воспитывала…

Я в это время слегка в шоковом состоянии пыталась понять, что за Прохор, на ум пришел только один, тот самый певец.

– Прохор Шаляпин, что ли? – вдруг громко вслух выдала я.

Илья бросил на меня быстрый взгляд и ответил:

– Ну, учитывая сколько у тебя в подъезде проживает бабок, может, и Шаляпин…

– Что? – не поняла нашего разговора хозяйка квартиры.

– Да так… А Прохора знали жильцы подъезда?

– Конечно! Он ведь рос там.

– Ну, тогда понятно, почему собака не лаяла, если это Прошка, – пробормотал Илья, который уже спросил чокнутую бабу Зину с еловым веником, обрызгивавшую подъезд святой водой, не слышала ли она лай Спиногрыза.

Как по мне, так Спиногрыз в принципе не способен лаять.

– Контакты Прохора у вас есть?

Когда разговор с перепуганной женщиной закончился, я спросила Илью:

– Думаешь, это племянник хозяйки?

– Понятия не имею, просто одна из версий.

Вечер плавно перетек в ночь, пока ребята в форме дружно топтали обувью мои коврики, снимая отпечатки, пока я ездила писать заявление о проникновении. Илья был со мной везде. Перед тем, как уезжать в участок, я насыпала Спиногрызу собачьего корма.

Вся эта ситуация была какой-то нелепой и дурацкой. Кому там что понадобилось? Ведь ничего ценного в квартире не было!

Мы с Ильей вышли на улицу, он взял меня за капюшон куртки и слегка подталкивал к машине:

– Давай, иди, садись. Совсем расклеилась, подумаешь, ничего страшного, кто-то влез в квартиру, делов-то… Завтра замки поменяет хозяйка, и все.

– Ага… а если б я в это время была дома? – сказала я голосом, почти перешедшим в рыдания.

– Ну кто полезет в квартиру, когда кто-то есть дома, не говори глупостей.

На ум пришел мем из интернета, который недавно попался на глаза. Там было изображено два типа мужчин. Женщина с температурой звонит первому и сообщает, что заболела. Тот отвечает, мол я сейчас привезу курочку, куплю лекарства, приготовлю бульон, приеду и буду тебя лечить, а ты лежи и жди меня. И второй тип: женщина звонит и говорит, мне плохо, болею, не могу дышать. На что парень отвечает, типа что тут сложного? Берешь и дышишь. И все.