Текст книги "Азбука спасения. Том 17"

Преподобный Макарий Оптинский

Где смущение, там и враг, где же мир, там Бог

Но вы видите в себе нерадение на делания благие, и сие вас смущает, вместо того чтобы должно было вас смирять, чем бы могли привлечь к себе помощь Божию, а вы смущаетесь, смущение же есть вражия колесница, и сие есть знамение духовной гордости.

Ты во время приготовления к Таинству, т. е. во время говения, находилась в смущении о том, что дурно приготовлялась, мало молилась, рассеянно говела и смеешь ли, так дурно приготовившись, приступать к страшному Таинству? Ты не принесла ни одной усердной молитвы, ни одного доброго дела, и покаяние твое так холодно и небрежно и прочее. Ты не видишь, что смущение это происходит от сопротивного, и с оным ты никогда не можешь быть мирна. Ты думала, что как хорошо приготовишься, то уже и достойно можешь приступить? Но это ошибочно, как бы мы ни приготовлялись, а все не можем достойно приступать. Только сознание нашего недостоинства, сердце сокрушенно и смиренно приемлет Бог и по неизреченной Своей благости и милосердию удостоивает сего великого Таинства.

Я уверен, что ты истинно желала приготовить себя к оному, но тут вмешивалось и самонадеяние, и не видя себя в силах исполнить то или другое, не смирилась в своей немощи, то враг и нападал на тебя смущением, а в оном нет ни покаяния, ни смирения, ни спокойствия. Когда мы читаем не устами токмо, а в чувстве сердца: беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною выну, то и плод сего будет: сердце сокрушенно и смиренно, которого Бог не уничижит. Но если бы и сего не ощущали в себе, а напротив, сухость и холодность, то и тут не надобно смущаться, а смиряться, которое и невольно должны ощущать, а когда смущаемся, то никакой пользы не получаем… Сердце ее смутилось, уже это и значит приняла вражеский прилог к лишению ее пользы. А где смущение, там и враг, где же мир, там Бог… Смирение успокоивает и подает благонадежие к исправлению, а смущение более отягощает и врага вас воздвизает к большим браням.

ГРЕХ – ЖАЛО СМЕРТИ

Жало смерти сей есть грех, потому что смерть и тление суть порождения греха. Душа чрез грех умерла для вечной жизни, отделившись от Духа Святого и от царствия Его. Преподобный Симеон Новый Богослов

Апостол Павел

Жало смерти – грех, а сила греха – закон

Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? Жало же смерти – грех, а сила греха – закон. Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом! Итак, братия мои возлюбленные, будьте тверды, непоколебимы, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш не тщетен пред Господом (1Кор.15:54—58).

Преподобный Симеон Новый Богослов

О том, что смерть души есть удаление из нее Духа Святого, жало же смерти сей – грех

Как тело умирает, когда отделяется от него душа, так и когда от души отделяется Дух Святой, душа умирает. Жало смерти сей есть грех, потому что смерть и тление суть порождения греха. Душа чрез грех умерла для вечной жизни, отделившись от Духа Святого и от царствия Его. Видишь ли, какую имеет связь душа с телом, что телу невозможно жить без души? И опять, как душа удаляется и оставляет тело, с которым была вместе и посредством которого обнаруживала свою силу и деятельность? Видя сие, помысли, что подобным образом и первозданный человек был соединен со Святым Духом Содетеля всяческих Бога, но, будучи прельщен лукавым диаволом и злоупотребив данным ему от Бога самовластием, сделался преступником заповеди Божией и тотчас лишился благодати Святого Духа, коею был осеняем. Вследствие сего душа замерла, а потом умерло и тело, и таким образом произошла смерть телесная, чтобы по смерти тела, которую видим, мы домышлялись о смерти души, которой не видим, ибо смерть и тление тела есть уподобление смерти и растлению души.

Впрочем, иное есть естество тела, и иное – естество души. Естество души мысленно, а естество тела чувственно. И еще: тело прежде растлилось и потом умерло, потому что вышла из него душа – что и есть смерть тела, но с душою не так было: она прежде умерла, потому что отошла от нее Божественная благодать, и потом растлилась. Растление души есть уклонение на распутия от прямого и правого мудрования – именно то, что растлилось правое мудрование и стало развращенным, воспохотствовав всего злого.

Ибо когда правые помыслы развращаются, тотчас, как терния и волчцы, прорастают в душе семена зла. Таким-то образом как в мертвом теле распложаются черви, так в душе оной, лишившейся Божественной благодати, будто черви расплодились – зависть, лукавство, ложь, ненависть, вражда, брань, злопамятство, клевета, гнев, ярость, печаль, месть, гордыня, спесь, тщеславие, немилостивость, лихоимство, хищение, неправда, неразумная похоть, шепотничество, пересуды, завиствования, спорливость, поношения, осмеяния, славолюбие, клятвопреступничество, клятьбы, Богозабвение, дерзость, бесстыдство и всякое другое зло, Богу ненавистное, так что человек перестал уже быть по образу и подобию Божию, как создан вначале, а начал быть по образу и подобию диавола, от которого всякое зло.

Святитель Василий Великий

Если же жало смерти – грех (1Кор.15:56) …, то немилосерд тот, кто умалчивает, а не тот, кто обличает, как немилосерд тот, кто в угрызенном ядовитым животным оставляет яд, а не тот, кто извлекает его. Он же и любовь расторгает, потому что написано: иже щадит жезл (свой), ненавидит сына своего, любяй же наказует прилежно (Притч.13:25).

Преподобный Максим Исповедник

Смерть, собственно, есть отдаление от Бога, жало же смерти – грех, которое Адам, прияв в себя, стал в одно время изгнан и от древа жизни, и от рая, и от Бога, за чем, необходимо следовала и телесная смерть.

Святитель Тихон Задонский

Жало же смерти – грех

Душа благочестивая, когда оступишься и согрешишь – не медли в грехе твоем, чтобы не уклониться к тяжкой участи, но тотчас, признав свой грех, кайся и молись Господу: «согрешил, Господи, помилуй меня», и отпустится Согрешение твое. Но впредь берегись этого, как змеиного жала: Жало же смерти – грех (1Кор.15:56). Берегись этого жала, чтобы не погибнуть. Согрешить – дело человеческое, но оставаться в грехе – диавольское. Диавол как согрешил, с того времени непрестанно в грехе и ожесточении пребывает и во веки пребудет. Берегись же прилагать грех к греху, чтобы не остаться с диаволом.

ГРЕХ – КАЗНЬ

Всякий человек грешит и тем казнит себя! Самый грех его – казнь ему. Обижает другого – и обижается сам, уязвляет – и уязвляется, озлобляет – и озлобляется, бьет – и бывает битым… Святитель Тихон Задонский

Святитель Тихон Задонский

Самый грех его – казнь ему

Всякий человек грешит и тем казнит себя! Самый грех его – казнь ему. Обижает другого – и обижается сам, уязвляет – и уязвляется, озлобляет – и озлобляется, бьет – и бывает битым, убивает – и убивается, лишает – и лишается, клевещет – и оклеветан бывает, осуждает – и осуждается, хулит – и хулится, ругает – и бывает поруган, прельщает – и прельщается, обманывает – и обманывается, уничижает – и уничижается, смеется – и бывает осмеян. Словом, какое бы ни сделал зло ближнему, себе большее зло делает: ближнему телесное и временное, себе же душевное и вечное. Так грешник ту меру, которою мерит ближнему своему, себе наполняет с избытком!

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Пребыванию в ожесточении непременно последуют наказание и казни

Тяжким, по-видимому, слишком жестоким было поражение внезапною смертию Анании и Сапфиры за сребролюбие (Деян. 5). Но деятелем был Святой Дух, – и пред Его действием должно умолкнуть всякое человеческое суждение, неспособное быть судьею никакого дела Божия. Действия неограниченного, всесовершенного Бога, естественно, не подлежат, и не могут подлежать суду ограниченного человека. В первенствующей Церкви, когда благодать Духа действовала с особенным обилием и очевидностию, наказания виновных пред Святым Духом были быстрее и очевиднее. Так, по повествованию преподобного Кассиана, святой старец египетского Скита Моисей за одно противоречие Духоносному Макарию Великому подвергся тотчас беснованию. Наказания и казни существуют и ныне. Ныне долготерпение Божие, Его милость к нам немощным и страстным, предоставляет нам более времени на рассматривание нашего поведения под водительством слова Божия на покаяние, но пребыванию в ожесточении и нераскаянности непременно последуют наказание и казни.

Смерть – казнь

Ничем человек не может отвратить неумолимой смерти, служащей для рода человеческого опытным доказательством его падения, его согрешения пред Богом, его казни. Она свидетельствует пред человеками, что человек – создание и раб, возмутившийся против своего Творца и Господа, что знаменитейшие и важнейшие дела человеков для земли ничего не значат для вечности, что высокое человеческое – мерзость есть пред Богом (Лк.16:15). Смерть – казнь. Поражая каждого человека, она доказывает, что каждый человек – преступник, поражая всех человеков без исключения, она доказывает, что карается человечество за преступление, общее всему человечеству. Пред одним благочестием благоговеет смерть, и молитва праведника может иногда остановить секиру смерти и отодвинуть час ее (Ис.38:5).

Святитель Феофан Затворник

Смерть человека вначале определена правдою Божией в казнь за грех

Будем ли внимать чувствам грешника, стоящего пред Богом с ясным сознанием Божией правды и своей грешности, или созерцать Бога, Который желал бы помиловать сего грешника, в том и другом случае увидим некое средостение, преграждающее путь нисхождению помилования от Бога на грешника, и восхождение надежды на помилование от лица грешника к престолу милосердия Божия. Господь не милует неправедно, или когда оскорблена Его правда и неудовлетворена. Истинность и правосудие Божие требуют, чтобы неправый нес присужденную за неправду кару, иначе милующая любовь будет поблажающею снисходительностью. В душе грешника чувство правды Божией обыкновенно сильнее чувства милосердия Божия.

Потому, когда приступает он к Богу, сие чувство не только делает его безответным пред Ним, но подавляет совершенною безнадежностью. Следовательно, для сближения грешника с Богом и Бога с грешником необходимо разорить такое средостение, необходимо, чтобы между Богом и человеком восстало иное некое посредство, которое от очей правды Божией скрывало бы грех человека, а от очей грешника правду Божию; посредство, ради которого Бог видел бы грешника обезвиненным и достойным помилования пред лицом самой правды, а человек воззревал на Бога как на умилостивленного уже и готового миловать грешника; необходима жертва умилостивления, которая, удовлетворяя правде Божией и умиротворяя душу грешника, примиряла бы Бога с человеком и человека с Богом.

Какая же это жертва? В чем она? И как может явиться с такою безмерною силою умилостивления? Жертва сия есть смерть и смерть человека. Она вначале определена правдою Божией в казнь за грех, ее предлагает Богу и кающийся грешник, вопия: возьми жизнь, только помилуй и спаси, хотя тут же чувствует, что его смерть не сильна спасти его.

ГРЕХ – РАЗЛУЧНИК

Грех разлучает Бога и человека. Человек, отходя от Бога ко греху, не ощущает своей зависимости от Него, живет себе, как будто он не Божий и Бог не его, как своевольный раб, бежавший от своего господина. Святитель Феофан Затворник

Преподобный Ефрем Сирин

Грех разлучает человека с Богом, и благость Божия сожалеет о том, что гибнет ее образ, исполненный Божественной красоты.

Преподобный Иоанн Кронштадский

Падшие злые духи… стремятся навеки разлучить человека от Бога

Жить всем хочется! Что дороже жизни? Жизнь всем мила. А жизнь от Кого? От единого Бога! А умирать хочется, вечно мучиться хочется или нет? О, нет, нет, и один час мучений иногда невыносим! Каково же мучиться вечно! А к вечной жизни ведут вера, правда, покаяние, добродетель, самоотвержение, умерщвление страстей. А жить, и жить вечно, хочется ли? Как не хотеть! Так кайся же немедленно и исправляйся, призывай на помощь Господа Бога – Он близ нас, как мать близ грудного ребенка.

Есть бесконечная первоначальная жизнь ипостасная, от которой произошла жизнь всех тварей умных, словесных и бессловесных. Умные и словесные твари получили бытие по образу и подобию Божию, по образу Его премудрости, благости, правды, мира, блаженства, свободы, силы, бессмертия. Чисто умные Силы, или бестелесные Ангелы, в большинстве своем устояли в своем чине, благозаконии и послушании Творцу, а многие во главе с денницею, или сатаною, не устояли и пали падением страшным, падением вечным, они привлекли ко греху и чувственно-словесных тварей, род человеческий, чрез первую чету – Адама и Еву, а вместе с грехом – и к проклятию и вечной погибели, сделав их причастниками всяких смертоносных страстей, скорбей, болезней и бесчисленно разнообразных смертей. Падшие злые духи во главе со своим царем, сатаною, всеми силами своими, умом и хитростью, настойчивостью и назойливостью стремятся навеки разлучить человека от Бога, от Его бесконечной жизни, правды, мира, блаженства, красоты и соединить с собою, вложив в него свое лукавство, свою злобу, неприязнь, нечистоту, зависть, непокорность к Богу, мятеж и совершенное отчуждение от Него.

Один помысл неправедный разлучает человека грешного от Бога

Храм Господень свят есть, а сей храм вы (1Кор.3:17). Один помысл неправедный разлучает человека грешного от Бога (тем более грехи), если тотчас мы не покаемся словом и делом. Вспомним слова Спасителя: если глаз твой соблазняет тебя, вырви, отсеки: лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело было ввержено в геенну (Мф.18:9, 5:29). Страсти подобны членам и, чем больше усиливаются, тем больше коренятся в сердце и больше удаляют от Бога. Наконец, чем кончится это разлучение? Вечным проклятием и отсылкою в огонь вечный. Бойтесь же греха, берегитесь его всеми силами. Облекитесь во всеоружие Божие. Господь всем дал указку, чтобы видеть путь Его и не согрешать; эта указка – совесть и Его заповеди. Знай Бога да свой малый мир, человек, христианин, имей Христа в сердце, к Нему единому прилепись, Его единого вожделевай, люби, а все в мире вещественном считай за сор и не прилепляйся ни к чему, да не лишишься единого на потребу. Все земное считай за пыль и красивый мыльный пузырь.

Земное и тленное оставим земле и все прекрасное и сладкое, как прах и пепел, уступим персти и тем, которые по неразумию и пристрастию прилепляются сердцами к праху, не уважая высокого благородия души своей, созданной по образу Божию; сами же возведем взор душевный на высоту – к Богу и Его нетленному, святому, прекрасному Царствию, конца не имущему, и так будем жить больше умом и сердцем. Всяк, кто оставит дом, или отца, или матерь, или жену ради Царствия, сторицею приимет и живот вечный наследит (Мф.19:29), – говорит Господь. Старайся быть нелицеприятным и не лицемерно любящим людей всякого состояния и качества, невзирая на лица, звания, достаток и бедность. Управляй строго своими мыслями и сердечными чувствами и ни на минуту не давай сердцу лукавить и подчиняться его капризам, будь Божиим рабом, а не рабом своих страстей и прихоти лукавого.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

И простительные грехи пагубны, когда не раскаиваемся в них

Простительный грех не разлучает христианина с божественною благодатью и не умерщвляет души его, как делает это смертный грех. Но и простительные грехи пагубны, когда не раскаиваемся в них, а только умножаем их бремя.

Святитель Феофан Затворник

Такова природа наша, когда состоит в рабстве греху

Отвратившись от Бога, человек останавливается на себе и себя поставляет главною целью всей своей жизни и деятельности. Это уже и потому, что после Бога нет для него ничего выше себя самого, особенно же потому, что, получив прежде от Бога всякую полноту, а теперь опустевши от Него, спешит он и заботится, как бы и чем бы себя наполнить. Образовавшаяся в нем пустота, чрез отпадение от Бога, непрестанно возжигает в нем ничем не удовлетворимую жажду неопределенную, но непрестанную. Человек стал бездонною пропастью, всеусиленно заботится он наполнить сию бездну, но не видит и не чувствует наполнения. Оттого весь свой век он в поте, труде и великих хлопотах: занят разнообразными предметами, в коих чает найти утоление снедающей его жажды. Предметы сии поглощают все внимание, все время и всю деятельность его. Они – первое благо, в коих живет он сердцем.

Отсюда понятно, почему человек, поставляя себя исключительною целью, никогда не бывает в себе, а все – вне себя, в вещах сотворенных или изобретенных суетою. От Бога, Который есть полнота всего, отпал, сам пуст, осталось как бы разлиться по бесконечно разнообразным вещам и жить в них. Так грешник жаждет, заботится, суетится о предметах вне себя и Бога, о вещах многих и разнообразных. Почему характеристическая черта греховной жизни есть, при беспечности о спасении, забота о многом, многопопечительность (Лк. 10:41).

Оттенки и отличия сей многопопечительности зависят от свойства образовавшихся в душе пустот. Пустота ума, забывшего о Едином, Который есть все, рождает заботу о многознании, разведывание, пытание, пытливость. Пустота воли, лишившейся обладания Единым, Который есть все, производит многожелание, стремление к многообладанию или всеобладанию, чтобы все было в нашей воле, в наших руках это любоимание. Пустота сердца, лишившегося наслаждения Единым, Который есть все, образует жажду удовольствий многих и разнообразных, или искание тех бесчисленных предметов, в коих чаем найти услаждение своих чувств, внутренних и внешних. Так, грешник непрестанно в заботах о многознании, многообладании, многонаслаждении, услаждается, овладевает, пытает. Это – круговращение, в коем кружится он весь свой век. Пытливость манит, сердце чает вкусить сласти и увлекает волю. Что это так, всякий может поверить сам, устроив наблюдение над движениями души своей в продолжение хоть одного дня.

В круговращении этом и пребывал бы грешник, если бы его оставить одного: такова уж природа наша, когда состоит в рабстве греху. Но это круговращение в тысячу раз увеличивается и усложняется оттого, что грешник не один. Есть целый мир лиц, кои то и делают, что пытают, услаждаются, стяжавают, кои все, в сих видах, приемы привели в порядок, подчинили законам, поставили в необходимость всем, принадлежащим к их области, кои при взаимном союзе, приходя неизбежно в соприкосновение, трут друг друга, и в сем трении только возвышают в десятые, сотые и тысячные степени пытливость, любоимание и самоуслаждение, в их распадении поставляя все счастье, блаженство и жизнь.

Это мир суетный, коего занятия, обычаи, правила, связи, язык, увеселения, развлечения, понятия – все, от малого до великого, пропитано духом тех трех исчадий многопопечительности, о которых сказано выше, и составляет безотрадное крушение духа миролюбцев. Состоя в живом союзе со всем этим миром, всякий грешник опутывается тысячесплетенною его сетью, закутывается в нее глубоко-глубоко, так что его самого и не видно. Тяжелое бремя лежит на всем лице грешника-миролюбца и на каждой его части, так что и малым чем пошевельнуться не по-мирски не имеет он сил, потому что тогда необходимо бывает ему поднять как бы тысячепудовую тяжесть. Потому за такое неосиливаемое дело и не берется никто, и не думает никто браться, но все живут, движась по той колее, в какую попали.

К большей еще беде, в мире сем есть свой князь, единственный по лукавству, злобе и опытности в обольщениях. Чрез плоть и вещественность, с коим смесилась душа по падении, имеет он к ней свободный доступ и, подступая, разносторонне разжигает в ней пытливость, любоимание, сластолюбивую самоутешность, разными своими прельщениями держит в них безвыходно, разными подущениями наводит на планы к удовлетворению их и потом или помогает выполнить их, или разоряет указанием других сильнейших планов, все с одною целью – продлить и углубить пребывание в них. Это и составляет смену мирских неудач и удач, Богом неблагословенных.

Князь сей имеет целое полчище слуг, подчиненных себе духов злобы. В каждое мгновение быстро носятся они по всем пределам обитаемого мира, чтобы там засеменять одно, в другом месте другое, углублять запутанных в сети греха, подновлять путы, ослабевшие и порвавшиеся, – особенно же блюсти, чтобы никто не вздумал разрешиться от их уз и выйти на свободу. В сем последнем случае они поспешно стекаются вокруг своевольника, сначала по одному, потом отрядами и легионами, а, наконец, всем полчищем – и это в разных видах и приемах, чтобы заградить все исходы, починивать нити и сети и, по другому сравнению, опять столкнуть в бездну начавшего выбираться из ней по крутизне.

Есть у этого невидимого царства духов особые места – тронные, где составляются планы, получаются распоряжения, принимаются отчеты с одобрением или укором деятелей. Это глубины сатанины, по выражению святого Иоанна Богослова. На земле, в среде царства их из людей, места сии суть союзы злодеев, развратников, особенно неверов-кощунников, кои делом, словом и писанием всюду разливают мрак греховный и заслоняют свет Божий. Орган, коим выражают они здесь свою волю и власть, есть совокупность обычаев мирских, пропитанных греховными стихиями, всегда одуряющих и отвлекающих от Бога.

Вот строй греховной области!

Всякий грешник – весь в ней, но держится преимущественно чем-либо одним. И это одно, может быть, на вид иногда очень сносно, и даже одобрительно. У сатаны одна забота, чтобы то, чем человек весь занят, где его сознание, внимание, сердце – было не Бог единственно и исключительно, а что-нибудь вне Его, чтобы, прилепившись к сему умом, волею и сердцем, он имел то вместо Бога и о том только заботился, о том разведывал, тем услаждался и обладал. Здесь не только страсти плотские и душевные, но и вещи благовидные, как, например, ученость, художественность, житейскость, – могут служить узами, коими держит сатана ослепленных грешников в своей области, не давая им опомниться.

Если посмотреть на грешника, в его внутреннем настроении и состоянии, то окажется, что он иногда и много знает, но слеп в отношении к делам Божиим и к делу своего спасения; что он хоть непрестанно в хлопотах и заботах, но бездействен и беспечен в отношении к устроению своего спасения; что он хоть непрестанно испытывает тревоги или услады сердца, но совершенно нечувствителен ко всему духовному. В отношении к сему, грехом поражены все силы существа, и в грешнике качествуют ослепление, нерадение и нечувствие. Не видит он своего состояния, а потому не чувствует и опасности своего положения; не чувствует опасности своей, а потому не заботится и избавиться от нее. Ему и на мысль не приходит, что нужно изменяться и спасаться. Он в полной, ничем не колеблемой уверенности, что состоит в своем должном чине, что ему нечего желать, что так всему и должно оставаться, как оно есть. А потому всякое напоминание о другом роде жизни считает лишним для себя, не внимает ему, даже понять не может, к чему оно, чуждается его и бегает.

Грех разлучает Бога и человека

Трудись, напрягайся, ищи – и обрящешь, толцы – и отверзется тебе. Не ослабевай и не отчаивайся. Но при всем том помни, что труды сии составляют только опыты усилий с нашей стороны к привлечению благодати, а не самое дело, которого еще мы ищем. Недостает главного – благодатного возбуждения. Очень заметно, что, рассуждаем ли, молимся ли или другое что делаем, втесняем как бы нечто чуждое в свое сердце, совне. Бывает, что соответственно силе напряжения некое воздействие от сих трудов низойдет до известной глубины в сердце, но потом опять оттуда извергается, по какой-то упругости непокоривого и непривычного к тому сердца, подобно тому, как извергается из воды палка, вертикально погруженная в воду. Тотчас же после сего опять начинается холодность и дебелость на душе – явный знак, что тут не было благодатного воздействия, а один наш труд и наше усилие.

Потому не успокаивайся на одних этих делах и не почивай на них, как будто они-то и были то, что тебе следует сыскать. Опасное заблуждение! Равно опасно думать, что в этих трудах заключается заслуга, за которую необходимо должна быть ниспослана благодать. Совсем нет! Это только приготовление к принятию, самое же дарование совершенно зависит от воли Раздателя. Итак, при рачительном употреблении всех предуказанных средств, ищущему следует еще ходить, ожидая посещения Божия, которое, впрочем, не приходит с усмотрением, и никто не знает, откуда оно приходит.

Когда придет сия возбуждающая благодать, только тогда начнется настоящее внутри дело перемены жизни и нрава. Без того успеха и ожидать нельзя – будут одни попытки неудачные. Свидетель тому блаженный Августин, который долго маялся сам над собою, а одолел себя уже тогда, когда осенила его благодать. Трудись, ожидая, в верной надежде. Придет – и все устроит. Естествен после этого вопрос: что же такое благодатное возбуждение? В какое состояние оно поставляет человека-грешника? И как состояние это разнится от других подобных состояний? Надо знать характеристические черты возбуждения, чтобы не пропустить его бесплодно, и чтобы вместо него не принять какого-либо естественного состояния. Состояние души, возбужденной благодатию, определяется по противоположности состоянию души, усыпленной грехом: грех разлучает Бога и человека. Человек, отходя от Бога ко греху, не ощущает своей зависимости от Него, живет себе, как будто он не Божий и Бог не его, как своевольный раб, бежавший от своего господина. Теперь это средостение разоряется.

Чувство зависимости от Бога возвращается. Человек живо сознает свою всецелую подчиненность Богу и полную пред Ним ответственность. Прежде небо было для него медяно и словно густым покровом простиралось над его главою, а теперь некоторый луч проходит сквозь сей мрачный покров и указывает ему Бога, Владыку и вместе Судию.

Грех окутывал прежде человека слепотою, нечувствием, беспечностию. В момент воздействия благодати спадает эта трехслойная окаменелая чешуя с окованной ею души. Человек теперь хорошо видит все безобразие свое внутри и не только видит, но и чувствует. Вместе с тем сознает опасность своего положения, начинает робеть за себя и заботиться о своей участи. И не только западает в душу робость, но, при чувстве ответственности своей пред Богом, страх, томление, досада, стыд начинают сильно поражать его сердце. Его грызет совесть. Но тут же дается ему некоторое ощущение и сладости жизни по Боге. Чувствуя всю непотребность греховной жизни и питая отвращение к ней, как морю зла, он вместе предощущает, что в открывшейся теперь для его душевного ока области добра сокрыты отрада и утешение. Она созерцается им, как земля обетованная, как место блаженнейшее и безопаснейшее от всех треволнений. Сие-то предощущение и есть преимущественно такое явление в душе грешной, которого человек сам собою произвести никак не может. То – блага Божии и состоят в Его власти. Думать о них – не значит ощущать их. Бог Сам вводит дух человека в Свою сокровищницу и дает вкусить от благ ее.