Текст книги "Убить меня"

Иоанна Хмелевская
Убить меня

Обо всех событиях, что происходили без меня, в мое, так сказать, отсутствие, я узнала много позднее, от самых разных людей

***

Однажды некий Филип Фейе – молодой, лет двадцати, голландец – после трудового дня возвращался домой на велосипеде. Точнее, он намеревался вернуться на велосипеде, поскольку именно этот транспорт и доставил его утром на службу, но стоило ему преодолеть около километра обратного пути, как лопнула треклятая велосипедная цепь.

Осознав, что стряслось, Филип весьма недобрым словцом помянул младшего брата, который зацапал утром новенький велик, а ему оставил железную рухлядь, которую давно пора отправить в утиль. Еще утром Филип высказал все, что он думает о юном оболтусе, и поклялся как следует отколошматить засранца, но делать было нечего – пришлось оседлать драндулет. Велосипед был самым удобным транспортным средством для поездок на работу и обратно. Если срезать путь, выходило всего-то ничего – каких-то четырнадцать километров, тогда как автобус тащился вкруголя, долго, нудно, да еще с расходами на билет. Ладно уж, решил Филип, авось железяка не развалится.

Но железяка развалилась. Филип был сам не свой от злости. Ну надо же так вляпаться! Воскресный вечер, дорога пуста – ни подвод тебе попутных, ни легковушек, впрочем, кто его с этим металлоломом возьмет? Выбросить же велосипед Филип не решался – и жалко было, и расчет присутствовал: оставшись безлошадным, его братец окончательно обнаглеет и станет гонять на новом велике почем зря. Словом, Филип уныло шагал, держа за руль велосипедные останки.

До дома оставалось километров шесть, когда Филип окончательно обессилел и решил устроить привал. Сойдя с шоссе, он с удобством устроился в ближайших кустах, где и выцедил банку пива – исключительно для поднятия духа. Пивом он запасся в городе, в их деревне его днем с огнем не сыщешь.

Взгляд Филипа, лениво блуждавший по окрестностям, наткнулся вдруг на ветхое строение. То была избушка старухи Бернардины, уже с год обитавшей на небесах. И сама изба, и сарай, и коровник после смерти хозяйки пустовали, постепенно приходя в негодность. Филип уныло вздохнул. Да будь Бернардина даже жива, какой от нее прок? Великов-то у нее отродясь не водилось. Можно, конечно, пошуровать в коровнике, вдруг завалялась какая-нибудь цепь. Впрочем, нет, даже если и завалялась, то разве что коровья. А на коровьей цепи велик не поедет. Как пить дать, не поедет.

Так, лениво рассуждая, парень попивал пиво и бессмысленно глазел на домик покойной Бернардины. Вокруг по-прежнему царила тишина, лишь изредка с шоссе доносился гул проезжавшего автомобиля. Но очередная машина внезапно резко свернула на проселок и затормозила у заброшенной избушки. Парень удивился не сразу, он вообще был из тугодумов, но спустя несколько минут оживился и с интересом стал наблюдать за автомобилем. И что это понадобилось такому классному темно-зеленому «мерсу» у жалкой развалины, хозяйка которой к тому же давно на том свете?

Густой кустарник отчасти мешал обзору, но главное Филипу разглядеть удалось. Из машины вылез какой-то тип, обошел домишко вокруг и опять сел в машину. Зеленый «мерседес» почти сливался с окружающей зеленью – травой, кустами и высоченными сорняками. Филип и не заметил бы машину, если бы она не прибыла у него на глазах.

Время тянулось, ничего не происходило. Другой бы давно отправился домой, но Филип был парнем неторопливым и любопытным, да и дома его никто особо не ждал. Вот он и сидел себе, допивая вторую банку пива. Тут водитель опять вылез из машины и принялся прохаживаться туда-сюда, точно поджидая кого-то. И дождался. С шоссе свернул «пежо», обогнул дом и исчез из виду. Водитель «мерса» тоже поспешил за угол. Филип, знавший, что с той стороны находится крыльцо, подумал, что водителям что-то понадобилось в доме покойницы. Однако тут из-за угла появились два человека. Один из них был водителем «мерседеса», а с ним – женщина. Оба подошли к машине, со стороны багажника. Самого багажника Филип разглядеть не мог, мешали густые заросли. И чем эти двое там занимались, он тоже не видел, но что-то они там явно делали, вроде как открывали и захлопывали багажник – по звуку можно было догадаться. Баба, по всей видимости, осталась у багажника, а мужик опять зачем-то пошел за дом, довольно долго торчал за углом, потом вернулся, сел в свой «мерс» и уехал.

От третьей банки пива Филип воздержался, хотя и с трудом. Какое-то время он посидел, размышляя, что же происходило у дома. И главное – где тетка? Неужели все сидит за кустами? Или утопала куда-то незаметно? Если утопала, то зачем пешком? Машина-то ее не появлялась. А может, тоже укатила в «мерсе»? И такое любопытство разобрало Филипа, что он вскочил и направился к дому – проверить, куда подевалась баба. Что-то подсказывало ему, что она никуда не уходила и не уезжала.

Но под кустами никого не было. Филип обогнул дом, подошел к крыльцу и увидел, что дверь заперта на висячий замок. Оглядев подворье, парень обнаружил «пежо» – довольно новую с виду машину загнали в полуразвалившуюся сараюшку, бывший дровник, а сверху закидали ветками и вырванными с корнем сорняками.

Филип постоял перед дровником, поглазел на замаскированное авто, затем пожал плечами. И что ему за дело до этих двоих? Даже не глянув на номер машины, он развернулся и зашагал прочь. Его вдруг разобрал волчий голод, а до дома еще ведь идти и идти.

Подобрав велосипед, Филип выкатил его на шоссе и поспешил домой. Разумеется, парень не знал, что стал свидетелем начала одной преступной аферы, которая, увы, окажется для него роковой.

Не знала об этом и я.

***

А вот о других событиях я знала очень хорошо – о тех, в которых принимала личное участие.

Как всегда, я оказалась в неподходящее время в неподходящем месте… А может, наоборот? Может, и место, и время были как нельзя более подходящими? Во всяком случае, последствия моего появления в этом самом месте привели к завершению преступной аферы, да еще чрезвычайно эффектным образом.

***

Я направлялась в Голландию из Франции. На сей раз добраться до Польши я решила очень кружным путем – по суше через Шлезвиг-Гольштинию, далее через Ютландию, Фионию и самый длинный в Европе мост. Поскольку с годами во мне все больше разгоралась охота к перемене мест и неожиданным отступлениям от первоначальных маршрутов, то путешествие могло затянуться, так что требовалось хорошенько отдохнуть.

И потому я решила остановиться в первом попавшемся голландском городке. Им оказалось местечко под названием Зволле.

Уже начинало темнеть, к тому же принялся моросить дождь и со всех сторон пополз туман. Так случилось, что в этом году я вволю наездилась в темноте, да еще в дождь и туман, и, признаюсь, слегка пресытилась подобным удовольствием. А потому, оказавшись в пределах городка, тут же начала искать гостиницу.

По этой трассе я ехала впервые. Судя по дорожной карте, Зволле полагалось быть небольшим городком. Ничего подобного! Это оказался курорт солидных размеров, очень зеленый, с рекой, точнее, каналом, сплошь утыканным пристанями, кораблями, яхтами и яхточками, а также лодками всех мастей и полным набором водных аттракционов. Понять, где у них тут центр города, не было никакой возможности. Отели, как правило, размещаются на видных местах и вообще всячески стараются мозолить глаза, тут же они словно все попрятались. Опять же, раз это курорт и сезон наверняка в самом разгаре, то отели, возможно, и забиты. Так я крутилась по улицам незнакомого города, с каждым поворотом прощаясь с надеждой на комфортный ночлег.

Стемнело еще не окончательно, но люди на улицах практически не попадались: не на шутку разошедшийся дождь, похоже, загнал всех под крыши. Я ехала и бездумно любовалась приятным городком. Элегантные домики, зеленые улочки, со вкусом оформленные клумбы и газоны, а вот частная автостоянка… И на нее как раз въезжает машина! Со всех ног, то есть со всех колес, я рванула следом. Водитель, сообразив, что мне чего-то от него понадобилось, вежливо притормозил и опустил стекло. Вплотную подъехав к нему, я сделала то же и спросила, где здесь отель, стараясь пользоваться международной лексикой, ибо в голландском языке я, мягко говоря, не сильна. Да-да, конечно, заверил меня этот милый человек, в городе отели имеются, ближайший называется «Кампанелла», мадам знает – это такая сеть отелей, сейчас направо, потом налево и прямо. Очень-очень просто.

И я нашла эту проклятую «Кампанеллу»! С большим трудом, но нашла. И не столько благодаря ценным указаниям случайного благодетеля, а лишь потому, что вспомнила, идиотка последняя, – у меня же в бардачке валяется каталог этой самой «Кампанеллы». И доехала бы я до нее в три мига, там ведь и улицы указаны, и читать я, слава богу, умею.

В «Кампанелле» свободных мест не оказалось. Ни одного! К счастью, у молодого человека за стойкой оказалось доброе сердце, а заодно талант к английскому и немецкому. И хотя в английском и немецком я не такой ас, как по части французского, но объясниться с ним сумела. Молодой человек позвонил в отель «Меркурий» и заказал для меня номер. И так вышло удачно, что я оказалась в компьютере этого самого «Меркурия», поскольку всего четыре дня назад покинула другой отель этой гостиничной сети. Я даже пожалела, что, уезжая, оставила мало чаевых. Но похоже, и той малости, что оставила, оказалось достаточно.

И опять пришлось выслушивать объяснения: направо, прямо, за светофором налево, через мост, опять прямо, четыреста метров…

Боюсь, ошибка вкралась именно в эти цифры, похоже, один нолик я упустила. Проехала я четыреста метров, пятьсот, семьсот, километр проехала – нет отеля. Сплошная природа вокруг, темнота и дождь. И ни единой живой души, ни единой машины.

Нажав на тормоз, я, нарушая правила, развернулась через двойную сплошную, от души надеясь, что тут-то меня и остановит местный дорожный патруль. Оштрафует и дорогу покажет. Но этот закон жизни известен всем: если тебе позарез нужен полицейский, то ни одна холера не появится, а вот когда он абсолютно не нужен…

В общем, поехала я обратно. Вот мост, канал. Проехала по мосту и в полном отчаянии остановилась, стараясь разглядеть в темноте бар, бензоколонку, да хоть что-нибудь! Ага, вон там вроде что-то светится. Это оказалась крохотная заправка с единственной колонкой и малюсенькая лавчонка при ней. И опять ни одного человека! Я уже собралась в полном отчаянии разбить окно лавки, чтобы привлечь внимание стражей порядка, как вдруг за углом увидела человека. Сидя на корточках, он измерял давление в шинах своей малолитражки.

Коршуном я налетела на него и обрушила на несчастного град вопросов на жуткой смеси из английского, немецкого и датского – почему-то я была уверена, что именно такой лингвистический коктейль в ходу на территории Голландии. Человек смущенно посмотрел на меня:

– Простите, мадам, но я ни черта не понял.

Ничего удивительного, я бы и сама не поняла… Что же делать? И тут до меня дошло: я-то ведь поняла все до последнего слова!

– Вы говорите по-французски?!

– А на каком мне говорить, коли я француз?

Ну не чудо ли? Ночью, в Голландии, в совершенно вымершем городе я встретила на улице одного-единственного человека, и тот оказался французом!

Француз не только знал, где находится отель, но ехал в том же направлении, поэтому сопроводил меня до самой гостиницы. Добравшись до места, я посмотрела на счетчик – точно, потеряла ноль, не четыреста метров, а ровно четыре километра. Сама бы я ни в жизнь не отыскала эту гостиницу: крошечную вывеску «Меркурия» установили так низко, что ее полностью скрывала разросшаяся за лето растительность.

На гостиничной парковке оказалось целых два свободных места, причем почти у входа в отель. Очень довольная, я припарковалась и выключила двигатель.

Какое-то время я сидела в машине – отдыхала от дорожных приключений. Подъезд был ярко освещен, так что на парковке было достаточно светло. Я все сидела и сидела, глядя, как хлещет за стеклом дождь, – вылезать из машины совершенно не хотелось. Я даже с тоской попыталась сосчитать, сколько зонтиков осталось у меня дома. Выходило никак не меньше шести. А при мне ни одного! Затем я вспомнила, что у меня имеется и проспект «Меркурия» с адресами всех отелей этой сети, а не только «Кампанеллы», но воспользоваться им я бы все равно не смогла, поскольку сунула брошюрку в одну из больших дорожных сумок, лежавших сейчас на заднем сиденье.

Я перевела взгляд на пассажирское сиденье рядом с собой. Яркий свет отельных фонарей безжалостно высветил безобразный хаос, царивший на сиденье. Чего там только не было! Прежде всего, моя драгоценная сумка, половина содержимого которой вывалилась на кресло. Мобильник, бутылка минеральной воды, сигареты, зажигалка, старый дорожный атлас, какие-то счета и квитанции, непарная перчатка. Все остальное барахло валялось на полу. Интересно, почему? А, ну да, на шоссе разок пришлось резко притормозить, когда сбоку выскочил грузовик… Эта громадина изрядно попортила мне нервы, долгое время вихляясь под носом и не позволяя себя обогнать.

Я нагнулась и принялась собирать с пола свое имущество. Кошелек (хорошо, что на глаза попался); еще один атлас, поновее; зарядное устройство для мобильника; вторая перчатка; опять какие-то квитанции. В скрюченном состоянии я просидела довольно долго, выковыривая высыпавшуюся мелочь и подбирая все до единой квитанции. Это правило я усвоила давным-давно и намертво: никогда и нигде не оставлять бумажки, на которых указан номер моей кредитки. Конечно, проще было бы выйти из машины и собрать все с правой стороны, но уж больно не хотелось вылезать под дождь.

Роясь под креслом, я услышала, как на стоянку въезжает какая-то машина. Естественно, автомобиль припарковался по соседству со мной, почти вплотную к левому боку моей машины. Что за автомобиль, я, разумеется, не видела, не до того мне было. Зато и сама осталась невидимой для водителя, ибо по-прежнему пребывала в скрюченном состоянии, а рукоятка скоростей все сильнее впивалась мне в желудок. Ну вот, похоже, все опасные бумажки собраны! Распрямляясь, я услышала, как по соседству хлопнула дверца. Я натянула на голову капюшон, вылезла из машины и двинулась к багажнику.

Тут-то я и столкнулась нос к носу с незнакомым водителем. И хотя на голове у него была бейсболка, а козырек надвинут очень низко, лицо мужчины я разглядела хорошо. Можно даже сказать, внимательно разглядела. Уж не знаю почему. Впрочем, нет, знаю. Потому что обожаю рассматривать интересные мужские лица.

Мы пробормотали извинения, кажется, на разных языках, я наверняка по-датски, поскольку следующей страной в моем маршруте значилась Дания. Мужчина сразу ушел, просто растворился в мокрой темноте, я же занялась тяжким физическим трудом: извлекла из багажника чемоданчик на колесиках, а из большой сумки вытащила атлас, чтобы оставшийся участок пути ехать уже спокойно. Из атласа что-то вылетело. Я подняла смятую бумажку и внимательно огляделась, не выпало ли еще что-нибудь. Так и есть, вторая бумажка лежала под самым колесом. Я стряхнула с нее грязные капли и сунула в карман, после чего прихватила сумочку с переднего сиденья, заперла машину. Ну все, можно было идти в гостиницу.

***

Какой же удобный там оказался вход! Ни ступенек, ни бордюров, никаких препятствий! Колесики тяжеленного чемодана катились по ровной поверхности плавно и с охоткой, до самой гостиничной стойки, а потом до лифта и наконец вкатились в мой номер. Да, в таких условиях я и сама могу с легкостью управляться со своим багажом!

На следующий день я отправилась в Данию через Пуптарден и Редби, то есть кратчайшим путем, отказавшись от планов сухопутного путешествия. Конца дождю не предвиделось, а в такой обстановке разбираться в безнадежной путанице дорог не было ни малейшего желания.

***

На машину, вторые сутки стоящую на гостиничной парковке, внимание людей обратила собака.

Английское семейство Кларков – молодые супруги с дочкой и собачкой – прибыло в отель в прекрасный солнечный день (надоевший дождь кончился накануне). Оставив машину где-то в конце стоянки, Кларки прихватили багаж и двинулись к входу в отель.

Собаку по имени Амо, довольно крупную псину, вела на поводке хозяйка, шестилетняя особа. Чинно, благородно и культурно шествовали англичане к отелю, как вдруг псина Амо бросилась в сторону, к зеленому «мерседесу», рванув за собой хозяйку. Не реагируя на крики, Амо старательно обнюхала всю машину, после чего уселась у заднего колеса, подняла морду и завыла – протяжно, тоскливо, с большим чувством.

У англичан багаж так и вывалился из рук. Как уже говорилось, погода стояла прекрасная, и около гостиницы крутилось довольно много людей. Кларки чуть со стыда не сгорели. Скандал в благородном семействе! Собака не реагировала ни на приказы замолчать, ни на слезы девочки, и оттащить ее от машины не было никакой возможности. Такая компрометация! На собаку уже начинали оглядываться, и все наверняка думали: ну и невоспитанная же псина! Орет дурным голосом, на хозяев ноль внимания, а те еще за границу ее таскают, по хорошим отелям…

Правда, дело происходило в культурной Голландии, а не на каком-нибудь арабском базаре или в варшавском трамвае. Вот там бы уж навалились критики и советчики. Тут же люди лишь деликатно оглядывались на воющего пса и шли себе дальше, старательно делая вид, что данное происшествие их не касается. Живут они в свободной стране, пусть хозяева сами разбираются.

И только когда бедная девочка уже рыдала во весь голос, гостиничный персонал решил, что пора вмешаться. Вежливо поинтересовались, не требуется ли какая помощь и что это стряслось с собачкой. Англичане, сами чуть не плача, заверили, что собака хорошо воспитана, привита и очень умна. И никогда не позволяла себе никаких глупостей. Умна? Тогда тем более следует учесть ее мнение. Значит, с машиной что-то не в порядке. Портье заглянул внутрь и громогласно объявил, что на заднем сиденье лежат какие-то мелкие предметы. Подергал дверцы – заперты.

Наконец англичанам удалось с помощью портье оттащить собаку от злополучной машины, и псина, удалившись от «мерседеса», тотчас прекратила выть. Тогда и девочка успокоилась. Атмосфера как-то разрядилась.

Администрация отеля не оставила без внимания инцидент, ведь это же никуда не годится – чтобы собака выла при виде машины. Первым делом попытались определить, кому автомобиль принадлежит. Без особого труда – и двадцати минут не прошло – выяснилось, что хозяин данной машины в отеле не проживает. И неизвестно, как давно она тут вообще стоит.

Портье поднапрягся и вспомнил, что два дня назад, до обеда, автомобиля еще не было, потому что он лично помогал загружать багаж постояльцам, чья машина стояла как раз на этом самом месте. К тому же то был «фольксваген», а эта – «мерседес». И тут же сотрудница бюро обслуживания припомнила, что именно два дня назад, ближе к вечеру, она сочувственно наблюдала в окно, как из припарковавшегося на этом месте автомобиля целая толпа баб пыталась извлечь весьма преклонных лет старушку. У баб ничего не получалось, потому что накрапывал дождь и все бабы норовили прикрыть зонтиками свои прически, так что на старушку у каждой оставалась лишь одна рука. А потом эта толпа долго отряхивалась, прежде чем оформить свое поселение в отеле. На марку их машины она внимания не обратила, а цвет – красный. Так что это точно не та.

И выходило, что «мерседес» мог припарковаться здесь не раньше вчерашнего вечера. И стоял бы он тут еще долго, если бы не собака… Собака не только заинтересовалась авто, но и привлекла к нему людское внимание. Еще бы не привлечь – до сих пор никто и никогда не позволял себе выть возле отеля таким замогильным голосом.

Портье записал номер «мерседеса» и вручил сотруднице за стойкой. Та снова покопалась в компьютере, и выяснилось, что владелицей зеленого «мерседеса» является некая Эва Томпкинс, англичанка польского происхождения, проживающая в фешенебельном лондонском районе Челси. Вот интересно, где находится эта самая Эва Томпкинс из Челси, раз ее машина стоит у отеля «Меркурий» в голландском городе Зволле и нервирует собачку? К тому же Эва Томпкинс никогда не проживала в данном отеле. Если бы за ней был забронирован номер в «Меркурии», никто не стал бы заниматься машиной постояльца. Гости ведь имеют право оставить машину на стоянке и раствориться в синей дали. Это их право. И администрацию не должно интересовать, где они находятся и чем занимаются, – могут уехать к знакомым, предаваться там беспробудному пьянству или нежиться в объятиях возлюбленных.

Но совсем другое дело, если человек не проживает и никогда не проживал в отеле.

А собака воет.

Персонал гостиницы все больше нервничал. Наконец кто-то произнес вслух слово, давно вертевшееся на многих языках. Полиция…

– Стоит ли? – засомневался портье. – Подождем еще немного.

– Так воет же…

– Попросим хозяев собаки не приближаться к этой машине. Вдали она не воет.

Кларки охотно согласились, выходя из отеля, описывать широкую дугу, благо их собственное авто стояло далеко от «мерседеса».

После этого «мерседес» простоял еще сутки. Водитель не появлялся, никто им не интересовался. До тех пор, пока в «Меркурии» не поселился некий швейцарец. Случайно проходя мимо «мерседеса», он остановился и потянул воздух носом. Постоял, подумал. И решительно направился к управляющему.

С бесконечными извинениями он начал с того, что живет у самого Женевского озера, где воздух отличается необыкновенной чистотой. К тому же он, Жан Бертье, не курит и ни с какими запахами дела старается никогда не иметь. И ему кажется, что на гостиничной парковке чувствуется какая-то чрезвычайно неприятная вонь. Правда, не везде, только в одном месте. И с этим надо что-то делать. Может, кто-нибудь из постояльцев оставил в машине испорченные продукты?

В этот день обязанности портье исполнял студент, подрабатывавший во время летних каникул. Сам он собачьего воя не слышал, но, как и все служащие отеля, прекрасно знал о том инциденте. К тому же молодой человек был большим любителем детективов. Он не поленился, сбегал к «мерседесу», старательно понюхал и, вернувшись, посоветовал начальству более не медлить с вызовом полиции.

***

Так случилось, что сообщение о странном событии в отеле «Меркурий» приняла патрульная машина, в которой находился инспектор из отдела по расследованию убийств Главного управления полиции Амстердама, Юи Рейкееваген. Коллеги согласились подбросить его до нужного ему места. Старший патруля попросил у начальства разрешения свернуть в сторону. Инспектор не возражал, хотя расследование странных происшествий не входило в его обязанности.

До отеля они добрались быстро, и инспектор Рейкееваген выслушал рассказ о пахучей машине. Сообщение он воспринял равнодушно и желания немедленно приступить к расследованию не выказал. Но все изменилось, как только вместе с администрацией отеля он приблизился к подозрительной машине. Инспектор Юи Рейкееваген, как и житель Женевы, тоже не курил, так что с нюхом у него все обстояло как нельзя лучше, и, видимо, благодаря этому на лице инспектора появилось озабоченное выражение. Он внимательно оглядел «мерседес», склонился над его багажником, а затем опрометью кинулся обратно в холл отеля. Озадаченные полицейские поспешили следом.

– Владелица – Эва Томпкинс из Англии, я правильно запомнил? – официальным тоном поинтересовался инспектор у служащей отеля. – Из Челси. Полный адрес имеется?

– Имеется! – не замедлила с ответом девушка, в мгновение ока разыскав нужный адрес.

– Телефон?

– Имеется! Ноль ноль четыре…

– Запишите.

Никто не протестовал, когда инспектор по гостиничному телефону позвонил в Челси. Все присутствующие, затаив дыхание, следили за четкими действиями столичного инспектора. Оказалось, он еще и английский язык знает! Наконец-то все прояснится…

Но как бы не так! Голландец-то знал английский, а вот в Англии с английским оказались проблемы, так что очень скоро инспектор забыл о необходимости сохранять каменное выражение на лице. Дошло даже до того, что раза два пришлось отирать пот со лба. Но тут, похоже, инспектора Рейкеевагена посетила счастливая мысль, и он попросил служащую записывать. Из ответов, которые он с трудом вытягивал из собеседницы, по буквам повторяя слова, присутствующие поняли, что Эвы Томпкинс в Челси нет, она уехала в отпуск, но вовсе не в Голландию, а то ли во Францию, то ли в Польшу. Да-да, точно, в Польшу, вроде бы есть такая страна. По буквам? Нет, спасибо, я понял. Польша – страна в центре Европы, недавно принята… куда принята? По буквам, пожалуйста. Ага, в Европу принята, очень хорошо.

Донельзя взволнованная девушка старательно записывала диковатый диктант.

– Хозяйки дома нет, – сообщил инспектор слушателям, отстранив трубку от уха. – Только домработница, кузина этой самой Томпкинс, тоже из Польши, и никакого человеческого языка она не знает, кроме польского. А сама владелица «мерседеса», по всей вероятности, уехала в Польшу. Адрес такой… Перепишите, прошу вас. – И он забормотал, уткнувшись в клочок бумаги, на котором девушка записала его беседу: – Карл… Роберто… Анна… опять Карл… Оле… Олсоу… ооо. Ватсон… Шерлок Холмс и доктор Ватсон… Ватерлоо…

– Что это означает? – заглядывая через плечо инспектора, жадно поинтересовался юный портье. – Полицейский шифр?

– Нет, название польского города, – растерянно ответил инспектор. – Первые буквы.

Взгляда, брошенного на девушку за компьютером, оказалось достаточно. Девушка бешено замолотила по клавиатуре, рыская по всемирной сети. Инспектор еще раз продиктовал буквы, сложившиеся в слово КРАКОООВ.

– А где же Ш и X? – возмутился студент.

– Шерлока Холмса не надо, – пояснил инспектор. – Служанка имела в виду лишь доктора Ватсона, а Шерлока Холмса добавила для ясности.

Девушка заметила:

– Не может быть так много О. Достаточно одного. Города с таким количеством О на свете нет, а вот Краков с одной О есть. Как раз в Польше.

Инспектор кивнул и снова уткнулся в бумажку. Записи очень напоминали телефонную книгу с инородными вкраплениями. Стефан, Ева, Ватерлоо (похоже, это слово особенно нравилось служанке, и она не сомневалась – его каждый поймет, даже иностранный полицейский), опять Ева, Ричард, Ярд, Скотленд-Ярд, Ненси, опять Ненси, Анна, апартамент 34. После того как инспектор сложил все буквы, получилось длинное и крайне странное слово СЕВЕРЯСЯННА. Проконсультировавшись с Интернетом, выбросили ненужные буквы, и осталось слово СЕВЕРИНА. Да, такая улица в Кракове имелась.

Теперь уже все присутствующие вздохнули с облегчением, а инспектор вдруг сообразил, что неизвестно почему влез не в свое дело. И все же попросил сообщить ему телефон дома на этой самой улице Северина. Все приготовились к очередной каторжной работе, но неожиданно номер телефона инспектор получил с легкостью необыкновенной.

– Считать по-английски она умеет, – с удивлением констатировал он, – все цифры повторила нормально.

– Так звоните же! – поторопил студент, разрумянившийся от участия в полицейском расследовании.

Инспектор глянул в горящие глаза молодого человека, махнул рукой и сунул девушке листок.

Та быстро набрала краковский номер и передала трубку инспектору.

К большому огорчению инспектора, в Кракове ответила тоже женщина.

– Do you speak English? – поинтересовался инспектор без особой надежды.

– Yes, I do, – услышал он в ответ и почти не поверил своему счастью.

Дальнейшая беседа протекала без особых трудностей, если не считать того, что ее содержание явно озадачило обе стороны. Завершив разговор, инспектор положил трубку и опять вытер обильный пот с лица.

– Расследование только начинается, – бесстрастно сообщил он сгорающим от любопытства слушателям и безжалостно распорядился: – Патрульные займутся машиной. А всех остальных прошу вернуться к своим обязанностям.

Ну что за человек! «Вернуться к своим обязанностям» на самом интересном месте! И студент-портье, и девушка из бюро обслуживания, и главный администратор, и швейцарец с потрясающим нюхом, и прочая сбежавшаяся к стойке публика, в том числе несколько уборщиц со швабрами, – словом, абсолютно все поняли, что Эва Томпкинс не обнаружена. Англоязычная дама из Кракова такой особы не знает и в глаза ее не видела. Дело принимало просто захватывающий оборот.

Через полчаса прибыла оперативная группа и таинственную машину вскрыли. Естественно, гостиничный персонал ожидал в сторонке, даже не помышляя заняться чем-то иным. Как только открыли багажник «мерседеса», отель и ближайшие окрестности накрыло невероятное зловоние. И ничего поразительного в том не было, поскольку в багажнике автомобиля лежал труп женщины.

Собачка оказалась абсолютно права – к ее мнению следовало отнестись со всей серьезностью.

***

– Слушай, ты где? – страшным голосом крикнула Мартуся из моего мобильника.

– В Гесере, – чистосердечно призналась я. – Сейчас собираюсь въезжать на паром. А что?

– Значит, ты возвращаешься? Ведь Гесер на датской стороне.

– Возвращаюсь. Но желательно держать эту информацию при себе.

– Ладно, буду держать. Слушай, со мной тут случилось что-то жутко странное, я ничего не понимаю, может, ты поймешь? У тебя есть в Англии приятельница… сейчас, как ее… Эва Томпкинс?

– Нет, я знакома с Крысей Томпкинс. А что?

– А ты уверена?

Я поразмыслила. Фамилия совпадает, и не исключено, что у моей Крыси имеется второе имя, Эва.

– Могу спросить, нет ли у нее второго имени. Но сомневаюсь. Я бы знала. А что произошло?

– Ничего не понимаю! Только что звонила голландская полиция, причем дважды. Уперлись, что у меня проживает некая Эва Томпкинс. А я даже имя такое в первый раз слышу! Так и заявила им. А они опять звонят. Ты что-нибудь понимаешь?

– Абсолютно ничего. И даже если моя Крыся как-то связана с этой Эвой, с чего бы ей жить у тебя? Пусть она даже Кристина-Эва и мы с ней в одном классе учились. Но ведь сто лет не виделись. Говоришь – голландская полиция? Нет, я тоже ничего не понимаю. А что они еще сказали?

– Что некая Эва Томпкинс постоянно проживает в Англии, в Лондоне, в районе Челси. Ведь ты там была?

– Была, ну и что? Очень приятный район. Много небольших домиков в зелени, виллы…

– И вроде бы эта Эва уехала в отпуск в Польшу и оставила адрес, по которому собиралась проживать. Мой адрес! Так сообщила полиции то ли домработница, то ли родственница, которая осталась караулить лондонскую квартиру Эвы Томпкинс. Вот они и прицепились ко мне, что я должна знать эту Эву. А я не знаю! Богом клянусь!