Текст книги "Остановись, мгновенье! Ты прекрасно"

Иоганн Вольфганг Гёте
Остановись, мгновенье! Ты прекрасно

© «Центрполиграф», 2018

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2018

Предисловие

Имя Иоганна Вольфганга фон Гёте знают даже те, кто не читал его произведений. «Фауст» и «Страдания молодого Вертера» стали строками нарицательными, цитаты из «Фауста» употребляют даже те, кто не подозревает об этом. А кем был и как прожил свою жизнь автор этих замечательных произведений, перевести которые на разные языки мира берутся лучшие переводчики, поэты и писатели?

Иоганн Вольфганг родился 28 августа 1749 года в немецком торговом городе Франкфурте-на-Майне в доме, который ныне является музеем «Дом Гёте» на улице Гросер-Хиршграбен.

Его дед Фридрих Георг Гёте приехал в город из Тюрингии. Сначала он работал портным, затем открыл трактир. Удачный второй брак принес ему и гостиницу, и капитал от жены, так что дети и внуки его в деньгах не нуждались.

Иоганн Каспар был вторым сыном Фридриха Гете, он закончил университет и защитил диссертацию на латыни, однако никогда не занимался какой-либо общественной деятельностью, предпочтя ей частную жизнь.

В 39 лет он женился на 17-летней Катарине Элизабет Текстор, дочери городского старшины и верховного судьи.

Иоганн Вольфганг Текстор, ее отец, в 1748 году, не будучи ни патрицием, ни отпрыском старинного городского дворянства, достиг высшего поста в городе-республике, став «имперским и городским шультгейсом», то есть бессменным главой судебного ведомства и председателем городского совета, а заодно и наместником германо-римского императора, подданными которого числились франкфуртцы.

Так что Иоганн родился в обеспеченной семье, принадлежавшей к городским верхам. В 1756–1758 годах он посещал общественную школу, затем учился дома вместе с сестрой Корнелией. В числе предметов были немецкий, французский, латынь, греческий, идиш, иврит, английский, итальянский языки, естественные науки, религия, рисование, игра на фортепиано и виолончели, верховая езда, фехтование и танцы. На Рождество 1753 года Иоганн Вольфганг получил от бабушки в подарок кукольный театр, где с друзьями разыгрывал представления по своим детским пьесам.

Дома была большая библиотека, около 2000 томов, и, конечно, мальчик читал постоянно.

Осенью 1765 года Иоганн поехал в Лейпциг, чтобы изучать юриспруденцию в университете. Однако его больше интересовали лекции Христиана Геллерта о литературе. Кроме того, бывший учитель рисования Адам Фридрих Эзер открыл в 1764 году в университете академию искусств, познакомил Гёте с известным искусствоведом Винкельманом. Много лет спустя Гете напишет о нем большое исследование под названием «Винкельман и его время».

В Лейпциге Гёте влюбился в дочь трактирщика Кэтхен Шёнкопф, снова начал писать стихи и даже составил сборник из 19 стихотворений, проиллюстрированный его другом Эрнстом Вольфгангом Бэришем.

В 1769 году получился второй сборник стихов с заглавием «Новые песни».

В июле 1768 года у Гёте открылось кровотечение из-за обострения туберкулёза, и в августе он вернулся домой во Франкфурт без учёной степени. В апреле 1770 года, поправив здоровье, он едет продолжать учебу, но уже в Страсбург. Здесь он знакомится с молодыми писателями, впоследствии видными деятелями эпохи «Бури и натиска» (Ленц, Вагнер), интересуется народной поэзией.

В гостях своего сокурсника, в семье пастора Бриона Гёте влюбился в Фридерику Брион, которой посвящал лирические стихотворения («Здравствуй и прощай», «Майская песня», «Степная розочка»). Фредерика, которую все уже считали невестой Гёте, узнала о разрыве отношений из письма. История любви Гёте и Фридерики Брион легла в основу оперетты Франца Легара «Фридерика» 1928 года.

Летом 1771 года Гёте представил к защите свою диссертационную работу, где разобрал вопрос взаимодействия государства и церкви. Богословы Страсбурга оскорбились подобными идеями и назвали Гёте «безумным поборником религии», декан настаивал не допускать студента к защите. Университет предложил Гёте приобрести лицензиат, и Гёте выставил к защите 56 тезисов.

Последующие четыре года Гёте занимался адвокатской практикой во Франкфурте. Однако важней для него была литература и публицистика. Пьеса «Гётц фон Берлихинген с железной рукой» (1773) принесла ему литературный успех и стала манифестом движения «Бури и натиска».

В мае 1772 года Гёте по настоянию отца отправился в город Вецлар для прохождения юридической практики. Невеста его знакомого Шарлотта Буфф не ответила на чувства Гёте, и тот уехал ни с чем. Через полтора года он написал об этом книгу «Страдания юного Вертера». Роман имел оглушительный успех и прославил автора на всю Европу.

На Пасху 1775 года состоялась помолвка Гёте с дочерью франкфуртского банкира Лили Шёнеман. Однако из-за религиозных и других причин в октябре помолвка была расторгнута по инициативе матери невесты. В отчаянии Иоганн Вольфганг принял приглашение 18-летнего герцога Карла Августа и переехал к веймарскому двору, где и остался навсегда. Гёте поручили дворцовый театр и назначили советником герцога с годовым окладом в 1200 талеров.

Работа оставляла мало времени для творчества. Гёте занимался вопросами горнодобывающей и лесной промышленности и сельского хозяйства, геологии и минералогии, ботаники и остеологии.

23 июня 1780 года Гёте получил посвящение в веймарской масонской ложе «Амалия». Сама масонская расписка Гете датирована 11 февраля 1783 года. Гёте был горячим сторонником масонства до последних дней жизни, сочиняя для своей ложи гимны и речи.

В середине 1780-х у него случился творческий и эмоциональный кризис – Гёте тяготит придворная жизнь, груз полномочий, отношения с Шарлоттой фон Штейн не развиваются, новые произведения не пишутся. Практически тайно от всех Гёте уехал в Италию инкогнито под именем Иоганна Филиппа Мёллера.

Он посетил Верону, Виченцу, Венецию, Рим, Неаполь, Флоренцию, Сиену, Сицилию, Парму, Милан. Новые впечатления меняют его настроение.

В Италии Гёте ощущает творческий подъём и завершает «Торквато Тассо», «Ифигению», «Эгмонта». Основываясь на своих дневниках, он в 1813–1817 годах описал свое «Итальянское путешествие».

По возвращении в Веймар Гёте завязал любовный роман с 23-летней модисткой Кристианой Вульпиус. Из-за происхождения она не могла появляться в высшем обществе, однако родила Гёте нескольких детей. При этом Гете пытался официально жениться на 21-летней Генриетте фон Лютвитц, но ее отец не дал согласия на брак. Только 18 лет спустя – 14 октября 1806 года Иоганн Вольфганг и Кристиана официально поженятся.

В 1792 г. Гёте сопровождал герцога Карла Августа, командовавшего полком в прусской армии, во время австро-прусского похода против революционной Франции. Он стал свидетелем сражения при Вальми и, согласно своим воспоминаниям, после сражения сказал прусским офицерам: «Здесь и отныне началась новая эпоха всемирной истории, и вы вправе говорить, что присутствовали при её рождении».

«Годы учения Вильгельма Мейстера» – второй по счёту и самый длинный роман Гёте. Его публикация в 1795–1796 годах обозначила появление нового литературного жанра – романа воспитания.

В 1797 году Гёте и Шиллер провели состязание в написании баллад («год баллад»), дав таким образом толчок развитию жанра. Среди баллад, написанных Гёте – «Коринфская невеста», «Кладоискатель», «Бог и баядерка», «Ученик чародея».

Наиболее известным созданием Гёте является его трагедия «Фауст», над которой он работал в течение всей жизни, с 1774 по 1831 год. Согласно записям поэта в дневнике, «главное дело» всей жизни он завершил в середине июля 1831 года. Поэт поставил точку во второй части «Фауста» 22 июля, а в августе рукопись была запечатана в конверт с указанием раскрыть и опубликовать ее только после его смерти. В начале марта 1832 года во время прогулки в открытой карете Гёте простудился: катар верхних дыхательных путей и, предположительно, инфаркт привели к кончине 22 марта 1832 года. Вторая часть «Фауста» вышла в том же году 41-м томом в Собрании Сочинений.

Кроме литературных произведений, Гёте писал и работы по естественным наукам.

Он издал ряд работ по сравнительной морфологии растений и животных, по физике (оптика и акустика), минералогии, геологии и метеорологии. Именно Гёте придумал термин «морфология». В труде «Опыт о метаморфозе растений» (1790) он проследил признаки сходства в устройстве различных органов растений. В области сравнительной анатомии животных Гёте принадлежит открытие межчелюстной кости у человека (1784, опубликована в 1820 году одновременно с другими анатомическими работами в мемуаре «Вопросы морфологии»). Выраженное в работе «К теории цвета» несогласие Гёте с Исааком Ньютоном, открывшим сложный состав белого света, было ошибочным, но взгляды Гёте на теорию цветов сохраняют историческое значение, главным образом, в области физиологии и психологии зрения.

Отношение современников к Гёте было очень неровным. Наибольший успех выпал на долю «Вертера», хотя просветители в лице Лессинга, отдавая должное таланту автора, с заметной сдержанностью приняли роман как произведение, проповедующее безволие и пессимизм. Романтики относились к поэту двояко. Погруженному в классический мир Гёте была объявлена жестокая война. При этом к нему же как автору «Гёца», «Вертера», «Фауста», сказок и особенно «Годов ученья Вильгельма Мейстера» они относились с исключительным благоговением.

П. Й. фон Корнелиус. Обморок Гретхен

В России к «Фаусту» обращались многие поэты, всего существует более 20 переводов, правда, некоторые переводили только отдельные части, наиболее их заинтересовавшие.

Первым к этому произведению обратился А. С. Грибоедов. В 1825 г. в журнале «Полярная звезда» был напечатан его перевод отрывка из «Театрального вступления» к «Фаусту». Грибоедов в своем переводе показывает в словах Директора сатиру на современное общество, каким оно является в театральных креслах. Этот перевод был сделан в духе обличительных монологов Чацкого. Поэтому перевод получился не очень точным.

В следующие 10 лет в русских журналах появились несколько переводов отрывков из «Фауста». Это были песня Гретхен за прялкой, баллада «Фульский король». Из выдающихся русских поэтов можно назвать Д. Веневитинова и Ф. Тютчева, которые перевели монолог Фауста в Лесной пещере. Тютчев также сделал перевод «Фульского короля». Были и другие переводы.

В 1838 году отдельной книгой вышел перевод первой части «Фауста», выполненный Э. Губером. При этом цензоры выкинули из произведения целых триста строк. Был полностью исключен «Пролог на небе». Вычеркнули и те строки, где Фауст, переводя Евангелие от Иоанна, рассуждает о том, что было сначала – слово или дело. Соответственно, удалили все рассуждения о церкви.

Впоследствии друг Губера А. Г. Тихменев опубликовал в 1859 году текст перевода с восстановлением почти всех вычеркнутых цензурой мест. Этот перевод переиздавался несколько раз. Вторую часть «Фауста» Губер пересказал прозой и так издал. Некоторые места он дал в стихотворном переводе. Эта работа появилась в 1840 году в «Библиотеке для чтения».

В 1844 году М. Вронченко сделал еще один перевод первой части. Он был ближе к оригиналу и более поэтичен. В тех случаях, когда он отклонялся от подлинника, Вронченко давал в примечаниях точный прозаический перевод. Но из-за цензурных ограничений кое-какие места пришлось смягчить или переделать. Все эти изменения были оговорены в примечаниях. Вторая часть у него тоже изложена прозой.

В. Белинский в пору работы в «Отечественных записках» побуждал к переводу «Фауста» Александра Струговщикова, которого считал одним из лучших переводчиков поэзии. Это имело успех, и перевод первой части «Фауста» был им опубликован в журнале «Современник». Следующие полвека этот перевод считался лучшим.

В 1851 году А. Овчинников издал в Риге первый полный перевод второй части «Фауста», однако там были некоторые языковые новшества, и перевод дал повод скорее к насмешкам.

Многие другие переводчики в XIX веке представляли свои варианты первой части «Фауста», но они не стали классическими.

В последней четверти XIX века появились полные стихотворные переводы обеих частей. Один из них принадлежит Афанасию Фету и был сделан в 1882–1883 годах. Он постарался сохранить размеры стихов подлинника, соблюсти чередование рифм и прочие детали. Однако ради этого во многих местах пришлось пожертвовать смыслом. Из-за этого труд Фета не получил признания и в XX веке не переиздавался.

Среди переводов второй половины XIX века наиболее значителен и известен сделанный Н. А. Холодковским для Собрания сочинений Гете, изданного в 1878 году. Ученый-зоолог, Н. А. Холодковский создал наиболее точный перевод и при каждом переиздании стремился улучшить его.

Когда М. Горький руководил издательством «Всемирная литература», поэту Михаилу Лозинскому поручили отредактировать перевод Холодковского, и этот новый вариант неоднократно переиздавался. Именно Холодковскому принадлежат фразы, ставшие крылатыми: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» и «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой».

В начале XX века «Фауста» взялись переводить поэты-символисты. К. Бальмонт опубликовал несколько отрывков из первой части, а Валерий Брюсов создал полный перевод. Первая часть была напечатана в 1928 году, а пятый акт второй части – в 1932 году в «Литературном наследстве».

В 1953 году появился перевод «Фауста», созданный Борисом Пастернаком. После некоторых исправлений он переиздал его в 1955 году, и этот вариант стал наиболее известным.

Считается, что перевод Холодковского наиболее близок к оригиналу по смыслу, а перевод Пастернака более поэтичен.

В разделах ниже цитаты из «Фауста» даны именно в переводе Б. Пастернака.

О людях

* * *

 
Уже, в мечтах сверхчеловеком став,
Забыв свой долг, ты мнишь других глупцами.
Но чем возвышен ты над остальными?
Познай себя – и в мире будешь с ними.
 

«Посвящение»

* * *

 
Вздорно глупцов призывать к исправленью!
Разума дети, доверьтесь реченью —
Дурня верней оставлять в дураках!
 

«Кофтские песни»

* * *

 
Обновляясь, должен каждый
Каждый день пленяться новым.
 

«Разве, именем хранимо…»

* * *

 
В человечьей общей груде
Кто глупей – себя и славят.
 

«Власть, вы чувствуете сами…»

* * *

 
Велик иль мелок человек,
Свой мир он ткет себе весь век.
 

«Велик иль мелок…»

* * *

 
Человеком был я в мире,
Это значит – был борцом!
 

«Впуск»

* * *

 
Человек, собой довольный,
Ждет душевного покоя
В небесах, как в жизни дольной.
 

«Высшее и наивысшее»

* * *

 
Но в одном все люди схожи:
Себялюбье всех калечит.
 

«Тот французит, тот британит…»

* * *

 
Кто, осмыслив ход столетий,
Не построил жизнь толково,
Тот живи себе в потемках,
Прожил день – и жди другого.
 

«Тот французит, тот британит…»

* * *

 
Всем хорош двуногий род,
Но – беда на свете:
Если что-то сделал тот,
Тут же следом – эти!
 

«Тем, кто нас к добру зовет…»

* * *

 
С талантом человеку не пропасть.
Соедините только в каждой роли
Воображенье, чувство, ум и страсть
И юмора достаточную долю.
 

«Фауст»

* * *

 
Божок вселенной, человек таков,
Каким и был он испокон веков.
 

«Фауст»

* * *

 
Наследовать достоин только тот,
Кто может к жизни приложить наследство.
Но жалок тот, кто копит мертвый хлам.
 

«Фауст»

* * *

 
Из лени человек впадает в спячку.
 

«Фауст»

* * *

 
Пусть чередуются весь век
Счастливый рок и рок несчастный.
В неутомимости всечасной
Себя находит человек.
 

«Фауст»

* * *

 
Мне также одиночество знакомо.
Когда я стал судить трезвей, число
Людей далеких вдвое возросло.
 

«Фауст»

* * *

 
Я в вас не замечаю перемены,
А я переменился совершенно.
 

«Фауст»

* * *

 
Большая дерзость – притязать на то,
Чтоб что-то значить, превратясь в ничто.
 

«Фауст»

* * *

 
Мы драпируем способами всеми
Свое безволье, трусость, слабость, лень.
Нам служит ширмой состраданья бремя,
И совесть, и любая дребедень.
 

«Фауст»

* * *

 
Ступай, чудак, про гений свой трубя!
Что б сталось с важностью твоей бахвальской,
Когда б ты знал: нет мысли мало-мальской,
Которой бы не знали до тебя!
 

«Фауст»

* * *

 
Как неприятна правда молодым,
Когда ее в лицо мы говорим.
Когда-то нами вбитые начала
Жизнь после подтверждает, что ни шаг.
 

«Фауст»

* * *

 
Как человек большой, ты скромно
Увиливаешь от похвал,
Как будто сам ты слишком мал,
А подвиги других огромны.
 

«Фауст»

* * *

 
Но есть и благодарные сердца.
Признательности капля перевесит
Тьму оскорблений, как они ни бесят.
 

«Фауст»

* * *

 
Тебе перебеситься суждено.
В конце концов, как ни бродило б сусло,
В итоге получается вино.
 

«Фауст»

* * *

 
Все пред ним покрыто мраком,
Все недобрым служит знаком,
И плывет богатство мимо
У такого нелюдима.
Полон дом – он голодает,
Копит впрок, недоедает,
Тихо усидеть не может,
Черный день его тревожит.
Будущее роковое
Не дает ему покоя.
 

«Фауст»

* * *

 
Кто мудр, для тех возможно невозможное.
 

«Фауст»

* * *

Тревожное сомнение, что наши мысли являются только личным нашим достоянием, которое всякий раз на нас нападает, когда другие высказывают убеждения, противоречащие нашим, смягчается и даже вовсе исчезает, лишь только мы узнаем себя в других.

«Введение в пропилеи»

* * *

Даже один и тот же человек не всегда равен самому себе в своих взглядах и воззрениях, и более ранним убеждениям приходится так часто уступать место более поздним.

«Введение в пропилеи»

* * *

Тот, кому дорого дело, должен уметь вступаться за него, иначе он недостоин проявлять себя ни в чем.

«Введение в пропилеи»

* * *

На каждую птицу есть своя приманка; каждого человека можно на свой лад увлечь и завлечь в тенета.

«Поэзия и правда»

* * *

Я невольно подумал о тех спорщиках, которые сначала искажают облик того, кто им не по душе, а потом ратоборствуют с ним, как с драконом.

«Поэзия и правда»

* * *

В делах нравственных и религиозных, равно как в делах физических и гражданских, человек предпочитает держаться торного пути; ему нужна преемственность, порождающая привычку; все, что он должен любить и совершать, он не может себе представить обособленно от привычного житейского обихода и охотно повторяет лишь то, что не стало ему чуждым.

«Поэзия и правда»

* * *

Однако человек, полагающий себя счастливым и того же требующий от других, в конце концов начинает раздражать, а настойчивое навязывание своих взглядов неизбежно нагоняет тоску.

«Поэзия и правда»

* * *

Высший продукт постоянно совершенствующейся природы – это прекрасный человек.

«Винкельман и его время»

* * *

Человек в состоянии создать многое путем целесообразного использования отдельных сил, он в состоянии создать исключительное благодаря взаимодействию различных способностей; но единственное и совсем неожиданное он творит лишь тогда, когда в нем равномерно соединятся все качества.

«Винкельман и его время»

* * *

Вопрос о том, полезно ли то или иное занятие, которому посвящает себя человек, достаточно часто всплывает в потоке времен.

«Дальнейшее о всемирной литературе»

* * *

Скучное, конечно, занятие и к тому же печальное – вечно думать о том, что идет нам на пользу и что во вред, однако не подлежит сомнению, что при странной идиосинкразии человеческой природы, с одной стороны, и бесконечных различиях образа жизни и радостей – с другой, надо считать чудом, что род человеческий доселе еще не истребил себя.

«Поэзия и правда»

О дружбе

* * *

 
Льнет к пустодуму толпа, как песок у моря, бессчетна.
Перл предпочту я песку: друг мой пусть будет умен.
 

«Эпиграммы. Венеция»

* * *

 
Тронул толпу пустодум, и приверженцев много собрал он;
Умный отыщет, увы, любящих мало друзей.
 

«Эпиграммы. Венеция»

* * *

 
Но жизнь, к несчастью, коротка,
А путь до совершенства дальний,
Нужна помощника рука.
 

«Фауст»

* * *

 
Когда во дни удач к нам люди вхожи,
Как рады мы толпящимся гостям!
Насколько же нам должен быть дороже,
Кто в бедствии спешит на помощь к нам.
 

«Фауст»

* * *

 
Привет наш первый стоит многих тысяч.
Всем отвечай на дружеский привет!
 

«Чти незнакомца дружеский привет…»

* * *

 
Нет большего богатства,
Чем дружбы естество.
Вкушайте радость братства,
Свободы торжество!
 

«Песнь содружества»

* * *

Друг, ничуть не скрывающий своего намерения перевоспитать тебя, не возбуждает добрых чувств.

«Поэзия и правда»

О жизни

* * *

 
Жизнь берет в любви начало,
Но лишь духом жизнь жива.
 

«Вами, кудри-чародеи…»

* * *

 
И сменою радостей жизнь хороша.
 

«Смена»

* * *

 
Эту гондолу сравню с колыбелью, качаемой мерно,
Делает низкий навес лодку похожей на гроб.
Истинно так! По Большому каналу от люльки до гроба
Мы без забот через жизнь, мерно качаясь, скользим.
 

«Эпиграммы. Венеция»

* * *

 
Что суетится народ, что кричит? – Прокормиться он хочет,
Вырастить хочет детей, как-нибудь их прокормить.
Путник, ты это приметь и дома тем же займися:
Как ни крутись, а никто дальше того не пошел.
 

«Эпиграммы. Венеция»

* * *

 
Привычки превращаются в мученья…
 

«Сонеты», III

* * *

 
Жизнь одного человека – что значит она? И, однако,
Тысячи станут судить каждый поступок его.
 

«Эпиграммы. Венеция»

* * *

 
Тогда доверься чувствам, ведай:
Обманы сменятся победой,
Коль разум бодростью дарит.
 

«Завет»

* * *

 
Юность истовей, а значит,
Здравой Старости умней.
 

«Господин, когда ты выпьешь…»

* * *

 
Все, о чем мы в вихре дум
И не вспомним днем,
Наполняет праздный ум
В сумраке ночном.
 

«К месяцу»

* * *

 
Дни – заботам! Смех – досугу!
Пот – неделям! Праздник – другу!
 

«Кладоискатель» (1797)

* * *

 
Живейшие и лучшие мечты
В нас гибнут средь житейской суеты.
 

«Фауст»

* * *

 
Что трудности, когда мы сами
Себе мешаем и вредим!
 

«Фауст»

* * *

 
Наоборот, средь этой быстрины
Еще лишь чувство долга только свято.
Сознание того, что мы должны,
Толкает нас на жертвы и затраты.
 

«Фауст»

* * *

 
Еще дурачествам пока
Нам не приходится учиться:
Мы от рожденья, где случится,
Разыгрываем дурака.
 

«Фауст»

* * *

 
День проморгали, день прошел,
Упущенного не вернете.
Ловите на ходу, в работе
Удобный случай за хохол.
 

«Фауст»

* * *

 
– Лечись травой под бабки руководством
И навсегда покончишь с сумасбродством.
– Лечиться, чтоб огонь во мне потух?
Чтоб стал я рассудителен и сух?
 

«Фауст»

Ю. Нисле. Фауст и Мефистофель заключают договор

* * *

 
Я слишком стар, чтоб знать одни забавы,
И слишком юн, чтоб вовсе не желать.
Что даст мне свет, чего я сам не знаю?
 

«Фауст»

* * *

 
Что борется, страдает и живет,
Пусть в вас любовь рождает и участье.
 

«Фауст»

* * *

 
Пока я есть, я должен делать что-то,
И руки чешутся начать работу.
 

«Фауст»

* * *

 
В конце концов приходится считаться
С последствиями собственных затей.
 

«Фауст»

* * *

 
Омрачив настоящее,
Ты порочишь грядущее,
Отнимая надежду
На судьбы улучшение.
 

«Фауст»

* * *

 
Мои желанья —
Власть, собственность, преобладанье.
Мое стремленье – дело, труд.
 

«Фауст»

* * *

 
Нам скажут, в наш успех вмешалось колдовство,
Плоды достались нам – довольно и того.
 

«Фауст»

* * *

 
Я шел всю жизнь беспечно напролом
И удовлетворял свои желанья,
Что злило – оставлял я без вниманья,
Что умиляло – не тужил о том.
Я следовал желаньям, молодой,
Я исполнял их сгоряча, в порыве.
Тогда я жил с размахом, с широтой,
Ну а теперь – скромней и бережливей.
 

«Фауст»

* * *

 
Ты неподвижности для счастья ищешь,
А я для удовольствия кружу.
 

«Фауст»

* * *

 
Пусть у других неразбериха,
Передерись хотя весь свет,
Да только б дома было тихо.
 

«Фауст»

* * *

 
Своя жена да угол, говорят,
Дороже царств и каменных палат.
 

«Фауст»

* * *

 
Покинутый вдали родимый край
Всегда в разлуке дорог, словно рай.
 

«Фауст»

* * *

 
Двойным добром должно считаться
Добра плодами наслаждаться.
 

«Фауст»

* * *

 
По молодости все нам нипочем,
Свищи в кулак да по дорогам рыскай,
Когда ж к концу подступит дело близко,
Не сладко доживать холостяком.
 

«Фауст»

* * *

Нельзя осуждать того, кто борется за определенное место и положение в мире, которое бы ему обеспечивало известный достаток и позволяло бы влиять на современность, что уже указывает на возможность значения человека и для грядущих веков.

«German romance»

* * *

Ибо жить и действовать означает становиться на чью-либо сторону или привлекать на свою.

«German romance»

* * *

Суеверие – это поэзия жизни; как первое, так и последняя измышляют воображаемые существа, а между явным, осязательным чуют они наистраннейшие связи; тут и там владычат симпатия и антипатия.

«Юстус Мёзер»

* * *

Вид новой страны, в которой нам предстоит пробыть какой-то срок, имеет еще ту своеобразную, обнадеживающую прелесть, что вся она лежит перед нами как белая страница. Ни радости, ни горести, нам сужденные, не написаны на ней.

«Поэзия и правда»

* * *

Юности надо давать идти своей дорогой: она недолго будет придерживаться ложных максим, жизнь оторвет или отвлечет ее от них.

«Поэзия и правда»