Текст книги "Ифигения в Тавриде"

Иоганн Гёте
Ифигения в Тавриде

Подлинник писан ямбическим пятистопным стихом древних трагедий. Я старался в переводе соблюсти оный, позволяя себе, однако, в местах и шестистопные и четырехстопные стихи и другие вольности, как то: окончания стихов дактилем вместо ямба. Эти неисправности, ежели их так назвать угодно, можно будет при второй отделке исправить; теперь я более должен был думать о соблюдении смысла и красот подлинника, которые выразить – всякий знает, сколь трудно переводчику, а особливо с такого краткословного языка, каков немецкий, на такой протяжнословный язык, каков наш русский. При сих трудностях не почел я за нужное задавать себе еще лишнюю трудность, какою не был стеснен и Гете, то есть александрийские стихи с рифмами.

Действующие лица

Ифигения.

Тоас, царь тавридян.

Орест.

Пилад.

Аркас.

Действие в роще перед Дианиным храмом.

Действие первое

Явление первое

Ифигения

 
Под сень твоих колеблемых ветвей,
О древня, густолиственна дубрава,
Как в тихое святилище богини,
Еще поныне с трепетом вхожу,
Как бы впервые – и не может
Обжиться и обвыкнуть здесь мой дух.
Уж столько лет меня в сокрытье держит здесь
Святая воля, ей же покоряюсь, –
Но все еще я здесь как в первый год чужда.
От милых бо, увы! отделена я морем,
И на брегу по целым дням стою,
Летя душой ко греческой земле;
Ах! и на вздохи все в ответ мне чрез пучину
Глухошумящий токмо отзыв волн.
Как горестно тому, с родными кто в разлуке,
Витает одинок! ему тоска
И близких радостей не даст вкусить?
Он мыслию не здесь, а там,
В родительском жилище, где впервые
Взглянул на свет, в невинных где играх
Рождались связи сверстничества, дружбы.
С богами не судиться мне; но льзя ль
Об женской участи не пожалеть!
Муж властвует везде, в дому, на рати,
И в чуждых он странах помочь себе умеет,
Стяжает собственность, венчается победой
И честную приемлет смерть.
А женщин счастие как стеснено!
Уже суровому повиноваться мужу
И долг велит и сердце; что ж, когда
Враждебной брошено судьбой в чужие люди
Творенье слабое? Не вдвое ли бедняй!..
Так здесь меня Тоас великодушный
В священных, строгих узах рабства держит.
Стыжусь признаться, что тебе, богиня,
Служу я с внутреннею неохотой,
Тебе, защитнице моей! Желала б я
Жизнь посвятить тебе мою непринужденно.
Надеялась всегда я непреложно,
Надеюсь и теперь, Диана! на тебя,
Что приняла меня, трепещущую жертву,
Великого царя оставленную дщерь,
На кроткое твое святое лоно.
Так, дщерь Зевесова! Как если привела
Со славой ты в отечество обратно
Богоподобного Агамемнона,
Его же ты надмеру наказала,
На жертву дочери потребовав, – и он
Дражайшее свое принес тебе на жертву!
Как если ныне ты за то ему
Супругу соблюла, и сына, и Электру,
Сии первейшие сокровища; – то даруй
Обратно и меня родным моим,
И коль от смерти ты избавила меня,
Избавь от здешней жизни, той же смерти.
 

Явление второе

Ифигения, Аркас.

Аркас

 
Меня послал с благим приветом царь
К Дианиной священнице. В сей день
Благодарение за новые победы
Таврида принести спешит своей богине.
Предпослан я сказать, что царь идет
И воинство за ним.
 

Ифигения

 
Готовы мы
Принять их благолепно, и воззрит
Богиня наша милостивым оком
На жертвы, ей угодны от Тоаса.
 

Аркас

 
О, если бы и взор достойно чтимой жрицы,
Твой взор, святая дева, я обрел
Довольнее и радостнее ныне,
Спасительный нам признак всем!
Еще душа твоя печалью неизвестной
Помрачена; и сколько лет ты здесь –
Еще доверчивых мы не слыхали слов,
В которых бы твое нам говорило сердце.
Я сколько крат ни приходил сюда,
Всегда в тебе сей взор, меня страшащий,
И крепко, как в веригах бы железных,
Закована в груди душа твоя.
 

Ифигения

 
Как должно изгнанной и сироте.
 

Аркас

 
Изгнанницей себя и сиротою
Ты почитаешь здесь?
 

Ифигения

 
Страна чужая
Нам может ли отчизну заменить?
 

Аркас

 
А ты отлучена отчизны?
 

Ифигения

 
Я об ней-то
Тоскую день и ночь. Еще отроковицу
В те годы, как привязанность сердечна
Усиливаться начинает в нас
К родителям и к кровным, – и когда
Младые отрасли стремились дружно
От корня старых древ подняться выспрь,
Тогда к несчастью вдруг меня постигло
За чуждую вину проклятие…
От милых отняло и медною рукою
Прекраснейший союз расторгло. – Отцвела
Беспечной молодости лучша радость,
Надежды лестные в ничто обращены.
Сама лишь я себе как тень осталась;
И прежней живости ничем не воскресить.
 

Аркас

 
Когда ты столь себя несчастной называешь,
Позволь же мне еще назвать тебя
И несколько неблагодарной.
 

Ифигения

 
Я
Всегда являла благодарность вам.
 

Аркас

 
Не искреннюю, не такую,
Которая благодеянью служит
Наградою – не тот веселый взор,
Которым гость хозяину являет
Довольну жизнь, радеющее сердце.
В то время как таинственной судьбой
Приведена была к сему ты храму,
Тоас тебя как богом данную
Благоговейно и усердно встретил.
Сей брег тебе одной приязнен был и мирен,
Дотоле всем пришельцам столь ужасный;
Из них кто заходил на оный, до тебя,
Тот пред Дианиным святым кумиром
По древнему поверью должен был
Пасть непременно жертвою кровавой.
 

Ифигения

 
Жить – есть не только, что дышать свободно.
Сколь бедная та жизнь, которую я здесь
В святилище – как тень над собственной могилой –
Влачу во скуке? То ли назову
Веселым и полезным бытием,
Когда нас каждый день празднотекущий, сонный
Приготовляет к темным оным дням.
Что празднуют на Летиных брегах
В самозабвении усопших скучны лики?
Жизнь бесполезная есть рання смерть:
Сию то участь женщин я всех боле
Изведала.
 

Аркас

 
Что недовольна ты
Собой, – прощу тебе столь благородну гордость,
Колико мне не жаль тебя: она
Тебе мешает жизнью наслаждаться.
Ты разве ничего не сделала еще
С прибытья твоего сюда? А кто же
Цареву мрачну мысль рассеял, разъяснил?
Кто древний тот обычай лютый,
Чтоб кровию пришельцев обагрять
Дианин жертвенник – год от году умел
Воздерживать кротчайшим убежденьем?
И пленных, свободив от верной смерти,
Столь часто во отчизну отсылал?
Диана не сама ли вместо гневу
За опущение кровавых прежних жертв,
Молитву кроткую твою прещедро
Услышала? Не беспрестанно ль ныне
Сопутствует победа нашим воям
И даже предлетит? – Не каждый ли из нас
Довольнее стал жребием своим
С тех пор, как царь, столь долго бывший нам
Премудрый токмо вождь и храбрый, от тебя
И милосердью научается,
И подданным своим дарует льготу?
Ты это бесполезным называешь?..
Коль от тебя на тысячи людей
Лиется бальзам утешения;
Коль счастья нового источником ты стала
Народу, коему дана богами ты:
Коль брошенным сюда несчастным чужеземцам,
На бреге смерти негостеприимном,
Готовишь ты спасенье и возврат?
 

Ифигения

 
Содеянное кажется все малым
Тому, кто видит, сколько впереди
Еще осталось совершить ему.
 

Аркас

 
Но ты похвалишь ли того, кто не ценит
Своих деяний?
 

Ифигения

 
Тот достоин порицанья,
Кто вес дает своим деяниям.
 

Аркас

 
И тот, кто истинных в себе достоинств
Из лишней гордости не хочет видеть,
Подобно как и тот, кто ложными гордится
Достоинствами. – О! поверь мне, не отринь
Моих советов искренних, усердных:
Коль царь сегодня вступит в речь с тобой,
Будь ласковей и облегчи ему,
Что он тебе намерен объявить.
 

Ифигения

 
Ты с каждым словом мне вселяешь новый страх,
Хоть чувствую, что мне добра желаешь;
С трудом уже я часто отклоняла
Царево предложение.
 

Аркас

 
Подумай
О следствиях, о пользе твоего
Поступка. Царь, с тех пор как сына он лишился.
Немногим верит уж из приближенных
И сим немногим меньше прежнего.
Он с недоверчивостью смотрит
На сына каждого вельможи.
Как на преемника престолу своему;
Боится, чтоб на старости не быть
Оставленным и беспомощным; даже
Боится может быть и мятежа
От дерзновенных, – и кончины злой.
В витийстве хитром Скифы не горазды,
А паче царь, обыкший искони
Повелевать и действовать всевластно.
Он не умеет речь свою вести
С нарочным умыслом, искусно, издалеча.
Не затрудняй же оной ты ему
Строптивым, отрезающим ответом
И недоразумением притворным;
Но снисходительно пойми его сама
На половине речи – сократи
Ему дорогу объясненья.
 

Ифигения

 
Мне ускорить самой грозящу мне невзгоду?
 

Аркас

 
Супружество его тебе гроза?
 

Ифигения

 
Оно страшнее для меня всех гроз.
 

Аркас

 
Ты на любовь его ответствуй токмо
Доверенностью.
 

Ифигения

 
Пусть, но прежде
Отымет страх от сердца моего.
 

Аркас

 
Почто таишь пред ним свое происхожденье?
 

Ифигения

 
Священнице приличествует тайна.
 

Аркас

 
Ничто бы тайной быть не должно для царя;
И он хотя не требует, однако
Он чувствует и чувствует глубоко
В своей душе великой, что пред ним
Ты тщательно себя скрываешь.
 

Ифигения

 
Он за то
Не огорчен ли на меня?
 

Аркас

 
Почти.
Хотя он о тебе молчит; но я из разных
Промолвленных им слов заметил, что
В нем поселилося желанье непременно
Владеть тобой. Ах, не оставь его
На произвол движений собственных!
Дабы неудовольствие в нем выше
Не возросло – и следствия ужасны
Не принесло тебе, и ты бы поздно уж
Не каялась, что мой пренебрегла совет.
 

Ифигения

 
Как, разве помышляет царь о том,
О чем бы ни один благорожденный муж
Не должен думать, если честь ему
Мила и если он богов боится?
Насильственно он хочет влечь меня
От алтаря на одр свой? О! тогда
Всех призову богов, и первую Диану –
Ревнующее к правде божество;
Она меня, священницу, конечно,
И деву, дева же, охотно защитит.
 

Аркас

 
Спокойся! Не младая буйна кровь
В царе кипит, чтоб сталось от него
Такое сродное лишь юношеству дело.
Из слов его усматриваю я
Жестокое намеренье иное,
Которое он непременно
Исполнит, ибо тверд и непреклонен он.
Итак прошу тебя, явись к нему
Хотя доверчива и благодарна,
Когда не можешь быть склонна.
 

Ифигения

 
Скажи,
Скажи, что далее тебе известно?
 

Аркас

 
Узнай от самого царя. Я вижу, он
Сюда уже идет; ты чтишь его,
И сердце собственно тебе повелевает
С ним ласковой и искреннею быть.
Над мужем благородным много может
Жена одним умильным, добрым словом.
 

Ифигения (одна)

 
Хотя не знаю как последовать
Советам верного сего, – но буду
Охотно исполнять свой долг, чтоб за царево
Добро ко мне платить хоть добрым словом.
О, если бы притом я сильному могла
Сказать угодное, – и правду не обидеть!
 

(На этом рукопись перевода обрывается).

1811 г.