Текст книги "Щупальца спрута"

ГЛАВА XIX

Звездное холодное небо повисло над спящим городом.

Младший лейтенант Корнилов и радист Аня из крытого подъезда двора наблюдали за улицей Свердлова и прилегающим к ней переулком Грибоедова. Мороз крепчал. Время тянулось томительно медленно. Во втором часу ночи с правой стороны улицы показался человек. Руки его были засунуты в карманы пальто, воротник приподнят. Он быстро приближался.

На углу улицы Свердлова он на секунду остановился, внимательно посмотрел вокруг и прошел в подъезд дома № 25.

Младший лейтенант Корнилов и радистка пошли ему навстречу.

– Происшествий нет? – спросил он.

– Пока нет, товарищ капитан, – вполголоса ответил Корнилов. Капитан Завьялов достал папиросу, повертел ее в озябших пальцах и, не закуривая, положил обратно в портсигар.

– Ну, я пошел на третий, – тихо бросил он, вышел из ворот и направился в переулок Грибоедова.

– Неутомимый человек, – сказал Корнилов. – Только сегодня прилетел из такой дали и уже включился в операцию.

Аня не успела ничего ответить.

Слева показалась быстро приближавшаяся машина.

У переулка Грибоедова водитель остановил машину, но мотора не выключил.

Внимательно осмотрев улицы, Корнилов не увидел ничего такого, что могло бы задержать машину.

– Как вы думаете, Аня, зачем ему понадобилось останавливаться здесь? – спросил Корнилов.

– Не знаю… – так же тихо ответила Аня и присела на мотоцикл, прислоненный к стене.

В конце улицы появилась другая автомашина. Проехав мимо, она осветила своими яркими фарами пассажира первой.

Корнилов схватил Аню за руку, взволнованно прошептал:

– Он!..

– Кто? – не поняла Аня, вглядываясь в машину, как будто это могло ей что-нибудь объяснить.

– Сбежавший «Турист». Надо его захватить, – Корнилов весь подтянулся.

– Он, наверно, условился с «Главным» и поджидает его. Может быть, мне за подкреплением сбегать? – предложила Аня.

Но Корнилов, казалось, не слушал ее. Он достал из кармана пистолет и спрятал его в рукав пальто.

– Оставайтесь на месте, – приказал он, – и продолжайте вести наблюдение, а я постараюсь захватить его.

Младший лейтенант исчез в глубине двора. Появился он с левой стороны улицы и направился к машине. Поравнявшись с ней, Корнилов резко рванул дверцу. Но она не поддалась. В то же мгновение одновременно раздались два выстрела. Машина ринулась вниз по переулку Грибоедова, а Корнилов рухнул лицом в снежный сугроб.

Аня со всех ног бросилась к нему. Вместе с прибежавшими на выстрелы капитаном Завьяловым и старшиной Гавриловым они подняли Корнилова. Он безжизненно повис у них на руках. По щеке его струилась кровь.

– Гаврилов! Немедленно отправьте раненого в больницу! – приказал Завьялов и побежал к подъезду, откуда Аня уже выкатывала мотоцикл. Он сразу включил максимальную скорость. Ане пришлось ухватиться за плечи капитана, чтобы удержаться в седле.

…Отправляя на задание группу, Решетов обратил внимание товарищей на то, что недавнее посещение Севериновой дома № 38 по улице Советской, видимо, не случайно. Не исключена возможность, что в этом доме обитают сообщники агента. Ведь радиостанция, которую не удалось запеленговать, тоже находилась где-то в этом районе.

Вокруг дома сразу же расставили посты.

Капитан Завьялов мысленно проследил путь беглеца. Вероятнее всего он направился в сторону улицы Советской. В этом убеждало и то, что машина проехала не по улице Свердлова, а круто свернула в переулок Грибоедова. Шпион, очевидно, шел навстречу «Главному» или попытался узнать, что делается в доме Матвеевых. Надо полагать, освещенные окна объяснили ему все. Теперь у него оставался один выход: укрыться на базе и, если там все благополучно, связаться по рации с центром.

Завьялов взглянул на светящийся циферблат. Стрелки показывали два часа ночи. Единственная шифровка была передана агентом как раз в это время. Это подтверждало, что он направился именно на базу.

Завьялов проскочил мост над довольно глубоким рвом, за которым начиналась Советская улица, затормозил и, закатив мотоцикл в первый попавшийся двор, вместе с Аней побежал к дому № 38.

Перед ним как из-под земли вырос младший лейтенант Михайлов.

– Пост номер шесть на месте, – тихо доложил он.

– Здесь никто не появлялся? – быстро спросил Завьялов.

– Минут десять тому назад легковая машина въехала в открытые ворота дома № 17 и через минуту из нее вышел мужчина средних лет и направился к дому № 38.

– Дом окружен?

– Так точно.

Подойдя к дверям старенького домика, Завьялов сильно нажал ручку и удивленно взглянул на Михайлова, дверь оказалась открытой.

С пистолетами наготове они бесшумно вошли в дом. Освещая дорогу фонарями, Михайлов, Аня и Завьялов вошли в комнату. Около стола с перекосившимся лицом лежала женщина. Аня нагнулась к ней.

– Очевидно, паралич.

Это оказалась хозяйка дома.

Тем временем Михайлов и Завьялов прошли в следующую комнату. Но и там никого не было. Завьялов повернул выключатель. При ярком свете они тщательно осмотрели комнату, однако ничего не обнаружили.

– Куда он мог исчезнуть? – недоумевал Михайлов. – Дом ведь окружен.

Завьялов внимательно осмотрел пол и под колченогим креслом заметил носовой платок, хотел его поднять, о угол его оказался зажатым между досками пола.

– Что за чертовщина?

Он обследовал все доски, но разницы в щелях не заметил. Тогда Завьялов стал методически исследовать каждый предмет, находящийся в комнате.

Над небольшим ночным столиком несколько косо висело зеркало. Он машинально поправил его. С минуту подумав, снова подошел к зеркалу, осторожно снял его ощупал стенку. В ней обнаружилась кнопка.

– Любопытно, – озадаченно проговорил Завьялов.

– Товарищ капитан, а вдруг заминировано? – словно угадал его мысли Михайлов.

Завьялов приказал всем выйти во двор.

Когда все вышли, он решительно нажал кнопку. В следующую минуту раздался легкий шум, и половицы стали медленно опускаться.

Михайлов и Аня, притаившиеся в соседней комнате, и не думали уходить. Они бесшумно возвратились и через плечо капитана заглянули в подземелье. Там мерцал слабый свет карманного фонаря. Постепенно глаза различили фигуру мужчины. Он сидел у передатчика с наушниками, а левой рукой держался за затылок.

Одним прыжком Завьялов оседлал «Туриста». Вслед за капитаном туда спрыгнул и Михайлов. Завязалась короткая схватка. В одно мгновение Дэвис оказался связанным на каменном полу подземелья. Рана на затылке кровоточила.

– Это, наверно, работа Корнилова, – тяжело дыша, проговорил Михайлов.

– Младший лейтенант, смените радистку. Товарищ Онегина, к рации! – приказал Завьялов.

Аня, присев к аппарату, стала записывать шифровку, адресованную Дэвису.

ГЛАВА XX

Смертельно бледная Майя неподвижно лежала на постели. Врач с трудом остановил кровотечение и теперь заканчивал перевязку простреленного плеча.

Вера Андреевна держала в своих руках безвольно повисшую руку Майи. По щекам ее катились слезы. Когда раненая открыла глаза, в них отразилось удивление. Только теперь Майя узнала в человеке, прыгнувшем в окно, того самого прохожего, с которым она столкнулась в переулке. Еще несколько часов назад ей и в голову не могло прийти, что именно ему она будет обязана своим спасением.

По прибытии на место Решетов осмотрел комнату. На столе лежали портфель, перстни, брошь, часы с браслетом, гибкий шнур от вмонтированного в брошь микрофотоаппарата. Полковник одобрил предусмотрительность Костричкина: в украшениях мог быть спрятан яд.

– Ага, и «чертежи» на месте, – довольно улыбнулся полковник при взгляде на портфель, из которого высыпались листы ватмана с ничего не значащими чертежами. Ловушка, расставленная шпиону, сработала безошибочно.

Вошел оперативный дежурный и протянул Решетову телеграмму Она была адресована Лидии. Не распечатывая, полковник вручил бланк Вере Андреевне.

Телеграмма гласила: «Все благополучно. Легли обратный курс. Встречай двенадцать. Целую. Степанковский».

– Господи, живы! – не сдержала радостного восклицания Вера Андреевна.

При этих словах Лидия сделала резкое движение. Костричкин слегка притронулся к ее руке, и она застыла в прежней позе.

– Как видите, зря старались, мисс. «Шкатулка», доставленная Коралловым, обезврежена, – с презрением взглянув на Лидию, сказал Решетов.

Телеграмма как бы вернула Веру Андреевну к жизни. А слово «мисс» больно отозвалось в сердце. Она смотрела на Лидию широко раскрытыми от ужаса глазами..

Понимая состояние матери, Решетов даже не пытался ее утешить.

– Вера Андреевна, – вдруг спохватился полковник, – а где Матвеевы?

– Ох, – очнулась Вера Андреевна, – спят, наверно.

– Прошу прощения, но мне надо пройти немедленно к ним.

Вера Андреевна и Решетов вместе вошли в соседнюю комнату.

Решетов вскоре вернулся в сопровождении Матвеева. Вид у него был заспанный. Он беспрестанно зевал, потирая глаза, его даже пошатывало. Он никак не мог очнуться.

На пороге появилась вся в слезах Вера Андреевна.

– Не расстраивайтесь, дорогая, – поспешил к ней Решетов. – Дочь тоже скоро проснется. Самое лучшее лекарство от снотворного – крепкий морозный воздух. Откройте окна, – приказал он.

– Товарищ полковник, разрешите доложить! – на пороге стоял Завьялов.

– Докладывайте!

– «Турист» пойман! Захвачен на базе при попытке воспользоваться рацией.

– Он успел что-нибудь передать?

– Никак нет, товарищ полковник. Захватили в момент, когда включил рацию для приема шифровки.

– Ну что ж, придется «шефу» потерпеть немножко, – сказал Решетов и, взглянув на сразу потерявшую надменный вид Лидию, приказал:

– Увести!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. У «Горбатого великана»

ГЛАВА I

Двухместный автомобиль плавно подкатил к парадному подъезду гостиницы «Колумбия». Гоулен захлопнул дверцу машины и легко взбежал по лестнице. На нем было элегантное, не по сезону светлое пальто, светлая мягкая шляпа, а в руке – тонкий стэк с утолщением вместо ручки. В управлении острили, что Гоулен одевается так щегольски, предпочитая светлые тона, чтобы казаться моложе.

Весь вид Гоулена излучал довольство и самоуверенность, но на душе у него было прескверно. Решительно толкнув вертящуюся дверь, он прошел в вестибюль. Роскошь гостиницы на сей раз не радовала его. Небрежным жестом он бросил гардеробщику пальто и шляпу и повернулся к трюмо. Оставшись довольным своим внешним видом, спокойно направился к лифту и поднялся на третий этаж.

У двери 125-го номера Гоулен внезапно почувствовал, что спокойствие покидает его. По спине побежали мурашки. Усилием воли он подавил волнение, машинально поправил галстук и протянул к двери руку, но тут же отдернул ее. Только сейчас осознал он истинные размеры грозящей катастрофы. Через какую-нибудь минуту он должен принять на себя всю ярость разгневанного босса. Нельзя даже приблизительно предугадать, чем кончится это свидание. Гоулен вытер покрывшийся холоду испариной лоб…

Впервые он растерялся. И было отчего. «Актриса» не подавала о себе никаких известий, точно сквозь землю провалилась. Шеф перестал церемониться с ним и не скрывал своего раздражения. Провал, несмотря на все старания, уже не являлся тайной для многих в управлении, и сотрудники, еще недавно завидовавшие ему, Теперь откровенно злорадствовали. Все это подавляло отравляло настроение. До сих пор Гоулен отлично владел собой, ничем не выдавал пугавших его сомнений и тревог, но сейчас, перед разговором с боссом, его охватила непонятная слабость. В эту минуту он проклинал все на свете. Что осталось от успеха тех лет, когда он ведал отделом шпионажа и диверсии в Балканских странах, от головокружительного повышения, сулившего быстрое обогащение? Провал «Актрисы» поставил его на грань пропасти. Приезд босса поверг Гоулена в ужас Разнос, учиненный ему шефом разведывательного управления, казался теперь безобидным внушением по сравнению с тем, что сулила встреча с боссом. О, Гоулен очень хорошо знал, что собой представляет Бенн, воля и кошелек которого были подчинены одной цели, любыми средствами ослабить мощь русских, помешать развитию их авиации.

Крупный авиапромышленник, большой знаток авиационной техники, Джон Бенн люто ненавидел Советскую Россию. Но, помимо всего, его снедала острая зависть к светлой мысли русских авиаконструкторов, самолетостроителей.

Несмотря на отличный бизнес, который обеспечивал ему баснословные прибыли, у него буквально разливалась желчь, когда он вспоминал об успехах русских. Нетрудно было вообразить, какую ярость вызвал у Бенна провал операции, которую так долго и тщательно готовило управление.

И вот сейчас Гоулену предстояло принять на себя гнев Бенна и сделать невозможное, – вернуть его расположение. Что ожидает Гоулена? Успех или окончательная гибель карьеры. Ясно, что в случае неудачи он никогда уже не сумеет выбраться на поверхность. Единственным козырем Гоулена являлся новый план диверсии в России, который он собирался предложить боссу. А если Бенн не захочет выслушать его? Что тогда? Нет. Гоулен должен заставить принять свой план, иначе он пропал. С чувством человека, бросающегося в пропасть, постучался.

Личный секретарь пропустил Гоулена, плотно прикрыл за ним дверь и жестом пригласил в другую комнату.

Джон читал свежий номер «Вашингтон пост энд Таймс геральд». В углу толстых губ дымилась сигара. Длинное лицо босса – с непропорционально коротким носом и выцветшими бровями – было обветренными загорелым, как у портового грузчика. Бенн возвращался с южного курорта. По пути домой он остановился в этом городе специально для того, чтобы встретиться с Гоуленом.

Бенн продолжал читать газету, как если бы никто в комнату не входил. Гоулен застыл в почтительной позе. Он преданно смотрел в лицо Бенну в ожидании, когда босс соблаговолит его заметить. Но тот, казалось, увлекся газетой всерьез и надолго. Гоулен почувствовал, что страшно устал и что, если сейчас хозяин не пригласит сесть, он, будь что будет, сядет без приглашения. Как бы отгадав его мысли, Бенн отложил газету и, не меняя позы, молча протянул Гоулену большую, унизанную перстнями руку. Это считалось особой милостью, и Гоулен насторожился. Он достаточно хорошо знал коварную натуру босса.

Бенн пригласил гостя сесть и нажал кнопку. Вошел безмолвный секретарь, поставил на стол бутылку виски два бокала и удалился. Бенн налил себе и гостю, отхлебнул одним глотком полбокала, взял из ящика сигару и раскурил ее. Гоулен молчал; нарушать молчание первым, когда имеешь дело с боссом, да еще разгневанным, не следует. Он едва пригубил бокал. Наконец Джон поднялся, лениво потянулся, отчего сильно хрустнули суставы. Гоулен невольно поморщился.

– Как прикажете понимать это молчание? – вдруг пробасил Бенн. – Где же ваша хваленая «Актриса»? Где гарантированный вами успех?

Джон Бенн засопел, лицо и шея побагровели.

– Когда вы научитесь по-настоящему работать? Все вы просто шайка бездарных, никчемных гражданских шпиков – не больше! Возомнили себя разведчиками, а сами ни к черту не годитесь!

– Но, мистер, – проговорил Гоулен, – вы же сами санкционировали операцию. Вы ведь тоже верили в «Актрису»…

– Я верил только вам! – крикнул Бенн. – Слышите? А вы надули меня! Все газеты трубят об успешном испытании советского самолета с атомным мотором, того самого, для уничтожения которого затрачены такие громадные средства. Большевики продолжают беспрепятственно совершенствовать свое изобретение, а вы? Что делаете вы в это время? Тянете виски и шляетесь с девчонками?

Гоулен видел, что Джон старался сдерживать свой гнев. Неужели пронесет? О, если бы все сошло благополучно, он бы показал боссу, на что способен.

– Провал «Актрисы» мне и самому непонятен, – попытался смягчить босса Гоулен. – Мы предусмотрели все. Очевидно, там сложились какие-то особые обстоятельства. Надо думать…

– Довольно болтать! – грубо оборвал его Бенн. – Думать надо было раньше. Вы просто… просто… – Бенн задохнулся от гнева. Подойдя к столу, он залпом допил свое виски.

Гоулен умолк на полуслове. В наступившей тишине слышались только тяжелые шаги Бенна. По едва уловимым признакам Гоулен понял, что буря ослабевает. Внезапно босс остановился и все еще раздраженным голосом спросил:

– При каких обстоятельствах провалила задание «Актриса»?

– Я уже докладывал, что обстоятельства там сложились, вероятно, особые… Нам пока они неизвестны. – Гоулен сглотнул слюну и вскинул свои бесцветные глаза на Бенна.

– А что вам, собственно, известно, хотел бы я знать? – язвительно проворчал босс. – Какими материалами вы располагаете о гибели «Тигра»?

– Получена шифровка от агента № 17. В ней говорится, что база Мюллер провалилась. Ведший внешний надзор агент № 17 видел, как к базе подкатила тюремная машина, в которую погрузили «Тигра». Агент сообщает, что «Тигр» был в тяжелом состоянии. Он предполагает, что «Тигр» провалился и, оставаясь верным своему долгу, принял яд. Наша разведка считает этот выход обоснованным…

– Что известно об «Актрисе»?

– Агент сообщает, что в тот же вечер, несколькими часами раньше, он видел «Актрису» в обществе двух женщин. Они посетили парфюмерный магазин. На базе ее не было.

– Выводы?

– Надо полагать, «Актриса» не смогла выполнить задание из-за провала «Тигра» и вынуждена была стушеваться до более благоприятного времени.

– Каковы функции агента № 17?

– При отправке «Актрисы» на задание ей, кроме «Тигра», в помощь был приставлен агент № 17. Он благополучно прибыл на место и ждал связи. До провала «Тигра» «Актриса» ни разу с ним не виделась, хотя знала явку. У агента права ограничены, ему воспрещается пользоваться рацией, за исключением приема. Каждую пятницу он сидит на приеме.

– Почему «Актриса» не пользуется рацией агента № 17 для связи с нами? Как могло случиться, что управление оказалось в неведении, что происходит по ту сторону? – несколько спокойнее спросил Джон.

К Гоулену успела уже вернуться обычная самоуверенность. Подобно больному после кризиса, он почувствовал, что самое страшное позади. Положив ногу на ногу, он смело взял бокал, с удовольствием отхлебнул глоток жгучей жидкости.

– «Актриса» этого не должна была делать, – начал он. – Когда агент знает о провале партнера, работавшего с ним по одному и тому же заданию, он обязан ничем не выдавать своего присутствия на вражеской территории. Пользуясь рацией, она насторожила бы советскую разведку. Только по истечении определенного времени, когда твердо убедится, что за нею нет наблюдения, она это сделает. Я верю, мистер Бенн, теперь уже скоро, очень скоро мы получим вести от «Актрисы»…

– Ладно, посмотрим, – примирительно сказал Бенн. – Ну, а… – резкий звонок телефона не дал ему договорить. Загорелая рука Бенна резко выделялась на белой трубке телефона. – Хэлло! Да Мэри, крошка, это ты? – В голосе Бенна послышалась ласка. – Как поживаешь, Мэ?

Джон говорил со своей любовницей Мэри Грей.

В свое время эта связь наделала много шума. Попав случайно в провинциальный городок, Джон в кабаре встретил танцовщицу и увлекся ею. Пикантная черноглазая брюнетка отлично поняла, какую огромную выгоду можно извлечь из этой связи и постаралась упрочить ее. Выуженная с самого дна, побывавшая во многих руках, Мэри Грей сумела настолько «окрутить» Джона Бенна, что он ходил у нее на поводу.

Гоулену была хорошо известна эта история. В другое время он не пропустил бы ни слова из этого разговора, чтобы потом, смакуя подробности, передать знакомым. Но его занимали свои мысли. Он угрюмо сидел в кресле, с нетерпением ожидая окончания разговора.

Наконец щебетание Мэри прекратилось. Джон бросил трубку на рычаги аппарата, откинулся на спинку кресла и отсутствующим взором уставился куда-то поверх головы Гоулена. Постепенно его лицо приняло прежнее выражение.

Он поднялся во весь свой огромный рост.

– Итак, с «Актрисой» решили, – вернулся босс к прерванной теме. – Ну, а дальше? Что дальше?

Гоулен внимательно взглянул на огромного Бенна. Кажется, настал благоприятный момент, чтобы предложить свой план. Гоулен весь напрягся: надо быть предельно осмотрительным. Он хорошо запомнил ту минуту, когда сгоряча радировал агенту № 17, что прибудет на место действий. Буквально секунду спустя Гоулен спохватился и принял все меры, чтобы никто не узнал о его опрометчивости. Второй такой промах может стоить ему жизни.

– Я считаю, мистер, – раздельно произнося слова, медленно начал Гоулен, – что наступило время осуществить операцию «Вирус-2»…

Джон Бенн вскинул голову и с недоверием уставился на Гоулена.

Еще два года тому назад, когда для переброски готовилась «Актриса», Гоулен, разработав этот план, посвятил руководство управления и Джона во все его подробности. Это был страшный по своей жестокости замысел. Операцию решили готовить исподволь, подбирая нужных людей, разрабатывая каждую деталь в отдельности. Главным орудием должен был стать завербованный управлением отпрыск украинского кулака под шпионской кличкой «Вампир». Матерый бандит и убийца, он в годы войны подвизался в качестве полицая и надзирателя на оккупированной территории СССР. Для выполнения нового плана нужно было соответственно подготовить центральное действующее лицо. Это делалось методично и требовало времени.

– Вы действительно уверены, в том, что время уже настало? – маленькие колючие глаза Бенна подозрительно сузились.

– Да, уверен, – твердо произнес Гоулен. – Несколько дней назад я сам побывал на месте. «Вампир» делает большие успехи и готов к осуществлению своей миссии. Можно смело приступить к выполнению операции.

– Ну а как его партнеры?

Внутренне торжествуя победу, Гоулен спокойно выдержал пристальный, сверлящий взгляд Бенна. Он предполагал, что сообщение о готовности операции «Вирус-2» произведет на босса впечатление. Но то, что он прочел на лице Бенна, превзошло все его ожидания. Он решил, что наступила минута окончательно ошеломить босса и восстановить свое пошатнувшееся положение.

– Сообщников никаких не будет!

– Как не будет? – лицо Бенна вытянулось.

– Очень просто, не будет, – спокойно подтвердил Гоулен. – Те, кто служит заслоном, в счет не идут.

– Но ведь по плану операции он действует не один? – Бенна все более раздражало спокойствие Гоулена.

– Совершенно верно, мистер. Так оно и будет.

– Перестаньте тянуть, черт побери! – прикрикнул Бенн. – Вы можете в конце концов толком рассказать, в чем дело?

– Извольте, – покорно склонил голову Гоулен. – Изложу в двух словах. Первоначально планировали создать под началом «Вампира» группу из наших людей. Но в процессе разработки плана выяснилось, что у «Вампира» на родине есть свои люди. Они настолько скомпрометировали себя сотрудничеством с немцами, что для них разоблачение равносильно смерти. «Вампир» именно на это и рассчитывает. Под угрозой разоблачения они согласятся выполнить любое его поручение…

– Меня удивляет ваша доверчивость, Гоулен, – раздраженно прервал его Джон. – Туда надо послать наших людей.

– Не согласен. Операция разработана с таким расчетом, что риск при переходе границы полностью исключается. Вы ведь понимаете, что чем меньше людей переходит границу, тем больше гарантий на успех. Эта операция имеет для нас такое громадное значение, что мы не имеем права ставить ее под угрозу случайностей. А людей, знающих страну и язык лишь по учебникам и инструкциям, такие случайности подстерегают в чужой стране на каждом шагу. Итак, переходить границу, – продолжал Гоулен, – будут несколько человек, но в действительности перейдет ее только «Вампир». Там он найдет своих людей. А за верность их можно ручаться. Людям, чьи руки обагрены кровью замученных, нет расчета предавать тех, кто щедро платит за известного рода услуги…

Джон молчал. Гоулен знал, что босс, подобно жвачному животному, медленно переваривает в своем тяжеловесном мозгу все сказанное и со скрытой насмешкой, искоса поглядывая на него, добавил:

– И последнее. В план внесено дополнение. Для большей гарантии успеха старшим над «Вампиром» назначается «Актриса», которая будет мозгом, а «Вампир», телом операции. – Гоулен самодовольно улыбнулся, обнажив золотые зубы.

Тут Джона взорвало.

– Нет! – вскочив с кресла и свирепо глядя на опешившего Гоулена, властно проговорил он. – Не «Актриса», а вы… вы будете мозгом этой операции. На карту ставится слишком многое, чтобы передоверять дело кому бы то ни было. Только при этом условии я дам согласие на проведение операции «Вирус-2»! – И Джон Бенн с силой нажал на кнопку.

– Но мистер… – срывающимся голосом начал было Гоулен и осекся. По лицу босса он понял: случилось самое страшное, чего он так боялся.

Дверь открылась, и на пороге застыл секретарь Бенна

Как сквозь туман до сознания Гоулена дошло, что босс ждет, когда он уйдет, и тяжело поднялся.