Текст книги "Ты выбрал путь… Рубеж 55"

Память

Посвящается памяти великого специалиста разведки и прекрасного человека

Юрия Константиновича Покидаева

 
Хамелеон нам просто младший брат,
Двуликий Янус – двоюродный дядя,
Нам надо жить, не опуская взгляд,
Во имя Родины, в глаза погибших глядя.
 
 
Сталь пистолета греется в руке,
Врастая в руку, становясь тобою,
А блики солнца каплей в козырьке
Вдруг отразились, как ракеты к бою.
 
 
Сменён костюм, жилеточный атлас
Так в тон платку и галстуку с булавкой,
Блеск глаз и туфель в свете не угас,
А вспоминаем – тапочки под лавкой…
 
 
Вновь перемена, и другой язык
Стучит в висках и путается с русским,
И ты уже к нему совсем привык,
Но на столе не русские закуски.
 
 
Опять жара и пыли горький вкус,
Пружины скрип и чавканье мотора,
И горько-вдохновленное – «урус»
Как честная медаль иль метка вора…
 
 
Стена каньона, как водоворот,
И сапоги по пуду от грязюки,
А мы ползём, воды набравши в рот,
Ползём, таясь, как мудрые гадюки.
 
 
Опять приём и чопорный банкет,
Опять улыбки и притворство позы,
А мы смеёмся и храним ответ
Полномасштабной и свинцовой дозы.
 
 
Меняет вновь политика окрас,
Сменяя стиль и цвет приоритетов,
Но вряд ли что внутри изменит нас
В потоке из вопросов и ответов.
 
 
Упорство в наших жилах – алкоголь,
Упрямство в устремлении – основа.
Лишь неизменны вера, честь и боль
Потерь и ран, чтобы начать всё снова.
 
 
Мы можем изменяться, но всегда
В душе горит один и то же пламень,
Как на кокарде красная звезда,
Сползающая на надгробный камень.
 
 
Хамелеон нам просто младший брат,
Двуликий Янус – двоюродный дядя,
Нам надо жить, не опуская взгляд,
Во имя Родины, в глаза погибших глядя.
 

Воспоминание о юности

Участникам известных и неизвестных военных конфликтов и боевых действий 70-х – 80-х годов XX века посвящается

 
Наше счастье от нас не умчалось,
Воплотившись в детей и дела.
Жизнь прикрыла в бою и осталась,
И по жизни вперёд повела…
… В этом ужасе дыма и боли
Мы искали идеи свои.
В этом ужасе страха и воли
Посерьёзнели взгляды мои.
Мы мальчишками в бой уходили,
Не скрывали от смерти лица,
Авантюрно и рано женились,
Открывая для жизни сердца.
В авантюрности и прямодушии
Мы ковали карьеру свою,
Твёрдо верили – всё будет лучше,
Оказавшись во встречном бою.
Из любви мы черпали удачу,
Всё Отечество в бой нас вело
Не за орден, квартиру и дачу —
Чтоб в бою без потерь всё прошло…
Мы оплакивать смерть не умели,
Только под ноги прятали взгляд,
Когда залпы над гробом гремели,
Вновь плотнее смыкался отряд.
Четверть века прошла без остатка,
Нас осталось – всего ничего.
Словно юности нашей загадка,
Всё стремительно в жизни прошло.
И сегодня в ином измерении
Мы растим уже взрослых детей,
Только память не любит забвения,
Как отказа от вечных идей.
В нашем счастье удача простая,
Пронеся сквозь борьбу свой запал,
Раны медленно, но заживают,
А от жизни никто не устал.
Авантюрно, наивно и просто
Мы стремились к победе своей,
А теперь так же тонко и остро
Ощущаем взросление детей.
Наше счастье от нас не умчалось,
Воплотившись в детей и дела.
Жизнь прикрыла в бою и осталась,
И по жизни вперёд повела…
 

Берлинский сумрак

 
Отель, такси и сумрачный Берлин,
Из ночи возвращающийся в день,
И Тегеля огромный плоский блин,
Фигур неспешных утренняя тень.
Вновь процедура входа в терминал,
Вновь ожиданье взлёта и полёт,
Кто это сотни раз не испытал,
Тот остроты сюжета не поймёт.
Прыжок на день в неведомый язык,
Прыжок на день отсюда в никуда,
Ты вроде к этому уже давно привык,
Но всё же не привыкнешь никогда.
Забрать дыхание одним движеньем рук,
И жизни прекратить круговорот…
Сегодня враг – он был вчерашний друг,
И жизнь нам ставит новый оборот…
Прыжок на день отсюда в никуда…
Азарт охоты, встреча, взгляд, хлопок,
Всё было много раз, но как всегда —
С прищуром взгляд и на лицо платок.
Ну, вот и всё. Спокойно, не спеша,
Движенье каждое, дозируя умом,
Я мягко ухожу, легко дыша,
Душой спокоен, защитив свой дом.
И нет сомнений в чёткой правоте
Свершённых дел – они всегда со мной.
Вновь терминал, и взлёт, и в высоте
Свобода выбора, вручённая судьбой.
Огни, такси и сумрачный Берлин,
Вновь за спиной аэропорта тень,
И солнце спряталось уже за край земли,
И я мгновеньем прожил этот день.
Назавтра – в путь, теперь уже домой,
Где ярче солнца светят мне глаза,
И сердце бьётся – мой, ты только мой…
А мне без этих глаз прожить нельзя…
 
 
P.S.
По жизни выбираем мы судьбу,
Мы сами выбираем честь и боль,
И если ты себе избрал борьбу —
Лишь до победы бой вести изволь…
 

Жаркая память…

 
Под стук колёс опять приходят мысли
И память возвращается назад,
Как под Луандой мы в Анголе кисли
И как горел остатком жизни взгляд.
 
 
Кусочек солнца запечён в металле,
Он на ладони словно бы живой,
И через четверть века на медали
Герб государства, бывшего страной.
 
 
Награда, словно долгий старый путник,
Шла не спеша и медленно домой,
С мечами бант, как солнца тонкий лучик,
На лацкан лёг кровавою стрелой.
 
 
Мы не старались жить – мы так активно жили,
Что скорость пуль нас не могла догнать,
За жизнь мы воевали и любили,
И жажду жизни смерти не унять…
 
 
Нас было трое – я один вернулся,
Все годы вдруг промчались в этот миг.
Вновь мир в сознании войной перевернулся,
И я живу один за двух друзей моих.
 
 
Я ваши закрывал глаза, не плача,
Кровавой данью заплатив врагу.
Лишь силуэт проводника маячил
Под лунным светом ночью на бегу.
 
 
Он вёл меня как будто бы слепого,
Песок хрустел на стиснутых зубах,
Удача мне сулила верный повод
Вернуть долги, как мудрый Ас-Сабах…
 
 
Мне не вернуть вас, парни, через время,
Не оживить и не поставить в строй,
Мы сами выбираем наше бремя,
Но в жизни вы, друзья, всегда со мной.
 
 
Медаль моя – она ведь триедина,
Частицы ваших жизней сохранив,
Мы вновь выходим в бой на поединок
И совершаем первый наш прорыв.
 
 
И в опьянении счастья и победы
Мы были молоды, светлы и горячи,
Нас из засад в прицел ловили беды,
А мы искали счастия ключи…
 
 
Колёсный стук и жёлтый блеск металла
Слились внезапно в памяти канву.
Мы победили, хоть и жили мало
Мои друзья, а я их жизнь живу.
 
 
Живу за них, живу за тех, кто сгинул
В песках, в жаре, в болотах и в крови,
И помнить должен, как товарищ крикнул,
Чеку рванув: «Пробейся и живи!!!»
 
 
И я живу, и отступать не в силах,
Ведь, жизнь свою за жизнь мою отдав,
Они сейчас в своих немых могилах
Как сфинксы сторожат войны устав.
 
 
Нас Африка с войною повенчала,
Ангольский берег, Мозамбик, ЮАР,
Но доведись – мы всё начнём сначала,
Ведь дружба на войне – великий дар.
 
 
Нам надо жить за тех, кто нас не предал,
Кто, нас прикрыв, погиб, умчавшись ввысь,
За тех, кто мирной жизни не отведал
И чьи мечты о счастье не сбылись…
 
 
Под стук колес опять приходят мысли
И память возвращается назад,
Как под Луандой мы в Анголе кисли
И как горел желаньем жизни взгляд…
 

Сливаясь в строчках прожитых столетий…

 
Сливаясь в строчках прожитых столетий,
Мы проживаем миллионы лет
И, словно в сонме прошлых междометий,
Стараемся на всё найти ответ.
 
 
Когда-то годы были как столетья,
Когда-то мы их гнали каждый день,
И вдруг нам ясно – мы уже не дети,
И на лице уже былых сомнений тень.
 
 
Водоворотами идиллии и крови
Промчалась молодость, зовущая вперёд,
И лишь воспоминанья хмурят брови
Ценой потерь, и сердце больно жмёт.
 
 
Мы пролетели только четверть века,
Но всё сменилось в вечной суете,
Что ждать нам от простого человека,
Когда и страны круг тебя не те.
 
 
Лишь верим мы в самих себя и в дружбу,
В свою любовь и в верных нам друзей.
Ведь человек, когда он близким нужен,
Смелей выходит в круг на Колизей…
 
 
Погибший к нам обратно не вернётся,
Военной правде жизнью заплатив,
Всё также сердце беспокойно бьётся,
Всё также вечный свой ведя мотив.
 
 
Но бой закончен, и, как плоть из крови,
Сияют солнцем мне твои глаза!
Закончен бой! Не стоит хмурить брови,
Ведь смерть от жизни отделить нельзя.
 
 
Мы сами наши судьбы выбираем,
И сами нашим мыслям счёт ведём.
Мы размышляем, любим и страдаем
За свет идейный жизни отдаём…
 
 
Сливаясь в строчках прожитых столетий,
Мы пролетаем миллионы лет
И, словно в сонме прошлых междометий,
Стараемся на всё найти ответ.
 

А вот мой бог меня рабом не кличет…

 
Уходит группа на рассвете в бой,
И смерть людей уже не обезличит,
Но белый солнца свет всегда со мной,
А вот мой Бог меня рабом не кличет…
 
 
В бою святом Христос нас прикрывает,
Аллах Всевышний Путь укажет нам,
И Яхве мудрый со стихом шагает
По гордым, непокрытым головам.
 
 
Великий Будда колесо вращает
Больших и малых переходов ввысь,
Старик Конфуций стройно наставляет
Чиновников, что в зале собрались.
 
 
Улыбка Лао Цзы – маяк Вселенной,
А бог Сварог серьёзен, прост и строг,
И в пелене давно обожествлённой
Мы покидаем близкий нам порог.
 
 
Кому-то вечность обернётся раем,
Кому-то бой вернётся пустотой,
Оставшихся в бою мы вспоминаем
С какой-то неземною теплотой.
 
 
А кто прошёл сквозь все объятья ада,
Тот никогда не должен забывать,
Что во Вселенной Бог, конечно, Радость,
И Радость надо людям возвращать.
 

Фронтовое возвращение

 
Те три коротеньких звонка,
Как возвращение в обитель,
Дверь не открыта лишь пока,
Но я пришёл как победитель.
 
 
Весь мир вместился в этот миг,
А я живой домой вернулся,
В душе волна и в горле крик
Вдруг замерли, а я очнулся.
 
 
Очнулся от прошедших гроз,
Очнулся от ненастья крови,
Очнулся от былых угроз
И лишь устало сдвинул брови.
 
 
Шаги за дверью, тишина,
Шептание ключа знакомо.
Открыта дверь. Порог. Она.
И мир в душе искрится. Дома…
 

Жара

Посвящается погибшим сотрудникам групп специального назначения

 
Жара, жара, жара, жара с восхода, днём и до утра,
Идём пылим, и солнце жарить нас устало.
Воды глоток и вновь бросок, вновь на зубах скрипит песок,
А мы бежим, идём, ползём, спим как попало.
Есть африканский экипаж и чрезмерный наш багаж,
 
 
А мы уходим от погони – всё нам мало…
Опять засада, и прорыв, и, словно вскрывшийся нарыв,
Кровь на песке, пустые гильзы, блеск металла.
Братишка лёг за пулемёт, его никто не обойдёт,
Но пуля цель свою найдёт. Да что ей мало?
А мы опять идём вперёд, опять никто не отстаёт,
Нас просто меньше и братишки уж не стало.
Он честно жил и воевал, и жизнь за нас за всех отдал,
 
 
А жизнь одна, и быть её не может мало…
Мы молча смотрим в горизонт, он то бежит, а то ползёт,
А мы всегда идём вперёд и ждём привала.
Привал – отдушины глоток, на шею смоченный платок,
И сна хоть крошечный поток, чтоб боль отстала.
Болит не тело, а душа, как флягу молча осуша,
Иссохнут чувства, мысли, боль и вкус металла.
И только внутренний приказ нас гонит в путь не напоказ,
И только мести острый нож, как смерти жало.
Последний бой – и тишина, и фляга выпита до дна,
Прохладный душ и чистота в тени бунгало.
И горечь слёз, и боль потерь, как жизнь покатится теперь?
Ведь ты живёшь, а тех парней уже не стало…
Нам надо жить за них за всех, за тот кровавый наш успех.
За безвозвратность тех потерь заплатим жизнью мы теперь.
И жить по полной мы должны, как жизнь отдавши для страны,
Прожили парни эту жизнь, пройдя немало.
Мы помним всех, всё и всегда, и, словно вешняя вода,
Мы каждый день делам своим даём начало.
Пройдя жару, войну и боль, познавши жизни грубой соль,
Мы держим строй за всех за тех, кого не стало…
 

Раздел «Дхарма»

Подражание древнему

 
На восток и на запад дороги ведут,
Юг и север нас манят своей красотой.
Но все лучшие чувства мгновенно умрут,
Если только расстанешься с милой женой.
Мы о многом забыли, когда в тишине
Только ласковых чувств заструится поток.
О, как слаб и как всё же могуч человек,
Если чувства доверил
                    волнистой экзотике строк.
 

Взошла луна

 
Взошла луна,
И ожил сразу пруд.
Движенья мастера
Просты и совершенны.
 

В каждый миг бытия

 
В каждый миг бытия,
В каждый вздох
Бесконечность вмещает
                      пространство.
 

Звук цикады ночной

 
Звук цикады ночной,
Постоянство мерцания звёзд,
Отражение жизни Вселенной.
 

Остриё и огонь

 
Остриё и огонь
Не способны себя уничтожить,
Разжимаешь кулак —
Что становится с кистью твоей?
 

Свист цикад

 
Свист цикад,
И открытое настежь окно.
Шелест листьев в ночи.
 

Бесконечность движения

 
Бесконечность движения,
Сменяемость фаз и событий.
Человек же стремится к покою.
 

Выдох, вдох

 
Выдох, вдох,
Блеск луны и сияние солнца —
Это Дао простые песчинки.
 

Шумит листва

 
Шумит листва.
Веранда. Лампы свет.
Ночь. Тишина.
Риндзаевский ответ…
 

Свет и тьма

 
Свет и тьма.
Ученик и учитель.
Пространство.
 

Слова и звуки, мысли, имена…

 
Слова и звуки, мысли, имена…
Разбитая громада.
Дождь песчинок.
 

В серых тонах

 
В серых тонах
Августовского дня
Тихий дождь.
 

Чернота серого камня

 
Чернота серого камня.
Зонты в продолжение плеч.
Августовский дождь.
 

Серая хмарь дождливой погоды

 
Серая хмарь дождливой погоды.
Творчества нота и поиск Пути.
Луч встречи с прекрасным.
Улыбка…
 

Водный поток посылает небо

 
Водный поток посылает небо.
Простые границы окна.
Чайная церемония.
 

Тепло больших глаз

 
Тепло больших глаз.
Открытость родного взгляда.
Дочка.
 

Зелёная тяжесть камня

 
Зелёная тяжесть камня.
Красное тепло дерева.
Уютное место.
 

Золотисто-кудрявый поток

 
Золотисто-кудрявый поток.
Округлых щёчек умиление.
Взрослеет дочка.
 

Мягкость округлых движений

 
Мягкость округлых движений.
Аромат домашнего уюта.
Две женщины в доме…
 

Отвечаю Се Линьюню

 
Лишь водная гладь и живая луна над водой
Способны о мире великом всю правду сказать.
И если тоска после музыки точит порой,
Причину в себе и в природе не стоит искать.
Пусть умер отшельник-даос, унеся свой секрет,
Пусть яшму волшебную вечно хоронит вода,
А то, что не можем найти самый точный ответ,
Так вечную истину дарит учитель всегда.
 

От Шина вверх и вниз идёт…

 
От Шина вверх и вниз идёт
Поток живительный, могучий,
Он достигает каменных ворот,
К седым снегам взлетает, словно туча,
И силу жизни он несёт в себе,
Как благодатный дождь благую влагу.
Он помогает в жизни и борьбе,
И тушь под ним ложится на бумагу.
Не торопись, расти, храни, учись,
Не передерживай и не бросай напрасно…
Поток стремится вниз, стремится ввысь,
Но прерывать поток небезопасно.
 

Нет, угрызеньем совести не мучим

 
Нет, угрызеньем совести не мучим,
Я разговор не стану продолжать,
Коль человек природою научен,
То что в ответ на слово мне сказать?
Что белый снег всегда белее ваты,
Что небо голубее васильков,
Что змей воздушный вовсе не крылатый
И что слова – игра для дураков?
Что апельсин всегда, как солнце, рыжий,
Что ночь всегда, как сажа, не бела?
Но Шин не сердце, он немного выше,
И он не знает ни добра, ни зла.
 

В зал войдя, сними одежду…

 
В зал войдя, сними одежду
Суеты и стань обычным,
Не хватайся за надежду —
Сложное считай привычным.
Делай просто и спокойно,
Не беги, не лезь вперёд,
Проиграв, держись достойно —
Мастерство всегда придёт
Незаметно, тихо, скромно,
Как из сказки добрый зверь.
Знай, в искусстве всё огромно —
От успехов до потерь.
 

Дхарма

 
Учитель молча взглянет мне в глаза,
И я опять не в силах прочитать,
В чём я не прав и что же мне нельзя,
А на устах учителя – печать.
Я всё уменье, молодость и пыл
В приём стараюсь втиснуть, но опять
Учитель поклонился и поплыл
Ко мне. Движение – мне опять вставать.
Но как-то вдруг, истратив свой азарт,
Я всё напутал, всё забыл, устал,
И град приёмов я не мог сдержать…
Но, встав, учитель руку мне подал.
 

Движенье Чи

 
Движенье Чи безмолвно и всевластно,
И бег Вселенной подчинён ему.
Оно неясно телу и уму
Но ощутимо, полно и прекрасно.
 
 
Движенье Чи, несущееся ввысь,
Проходит сотни милей и ступеней,
И ты идёшь размеренней, степенней,
Душой способный к звёздам вознестись.
 
 
Движенье Чи – дыханье мглы и смерти,
Разящие удары и щипки,
Броски, прыжки, безмолвны и резки,
И между мглой и светом грань отмерьте.
 
 
Движенье Чи – дыхание рожденья,
Из муки сладостной, из сна
Выходит в мир любовная волна
Страстей, и нежности, и перевоплощенья.
 
 
Движенье Чи, меняющее мир,
Само себя создавшее от веку,
Вселенной данное и человеку,
Движенье Чи, объемлющее мир.
 

Тайна искусства

 
На взмах руки – всего одно движенье,
Взгляд мастера всё так же ощутим.
Победы нет, как нет и пораженья,
С движеньем мастер вовсе неделим.
Движенье вновь располовинит воздух,
Движенье вновь несёт с собою смерть,
Но взгляд учителя как вечный посох,
Поднявший небо и подперший твердь.
Всё схвачено всего в одно мгновенье,
И ученик опять повержен вниз.
В руках учителя искусство вдохновенья,
Как шаг над пропастью на узенький карниз.
Движение движеньем отзовётся,
На взмах лишь взгляд способен дать ответ,
А сердце мастера всегда спокойно бьётся,
И тайны жизни, как искусства, нет.
 

Низкое небо

 
Низкое небо
Нависло над головой.
Прохлада летнего дня.
 

Японский воробей

 
Почистив перья,
Улетел стремглав,
Оставив нам
Свой торопливый нрав.
 

Бескрайность мира

 
Бескрайность мира
В мире перемен.
Отдохновенье сердца
Сад Коракуэн
 

Декабрь, солнце…

 
Декабрь, солнце.
Пять белых лепестков.
Поздняя сакура.
 

Храм Хококудзи
(Бамбуковый лес)

 
Бамбуковый лес.
Вкус мягкий матча.
Ручеёк у скалы.
 

Застывшая мелодия японской флейты

 
Бамбук стремится вверх стрелой,
Вода стекает каплей вниз,
Над чудом вечности со мной
Душа струится к солнцу ввысь.
 
 
Тропинка вьётся из глуши
Лесной и ускользает в сад
Отдохновения души,
Где ты любой травинке рад.
 
 
В саду знаком нам каждый шаг,
И каждый штрих камней седых.
«Коракуэн»– бессмертный маг,
Раскрывший души нас самих.
 

Течёт ручей

 
Течёт ручей
В ложбине между скал.
Ты жил как жил,
А может быть, ты спал…
 

Сосна на острове

 
Сосна на острове
И льдинки на воде,
Душа в мече, а может быть,
Нигде…
 

Чайная церемония в храме Хококудзи
(Бамбуковый лес)

 
Бамбуковый лес.
Вкус мягкий матча.
Журчание ручейка.
 

В диалоге с Синтэн

 
Мечи лишь только начали сближенье,
Слезой хакама тяжелит роса…
Вот замолчали птицы в отдаленье,
Ещё не покачнулись небеса…
 
 
И… двое живы…
 
 
Но рисует красным
         судьба меж строк
Мгновения ещё
         чисты и ясны
                 как слеза…
И пробует напрасно,
           уравновесив
                         рок,
Мечи смирить,
           порхая,
                стрекоза…
 
 
Но где же истина,
Коль катится слеза
          за каплей крови?
 
 
Или ей не след
У красной капли
        свой искать ответ?
 

Солнце июня

 
Солнце июня.
Токио. Крайний день.
Скучаю…
 

Хидзуру

 
Хидзуру – древний меч забытый,
И руки Мастера – слились.
А Сидоин, лишь в детстве битый,
Душой всегда стремится ввысь…
 

Четыре персика в Дзёмодзи

 
Четыре персики в Дзёмодзи —
Как будто листья на волнах.
В саду спокойствия приходит
Улыбка Будды на устах.
 
 
И бабочка своим порханьем
Боится воздух всколыхнуть.
И каждый мудрый старый камень
Вселенной постигает Путь.
 
 
В саду камней четыре сливы,
Лес, горы, свет и чистота,
Паденья капель переливы,
И в каждой капле есть Мечта[1]1
  Игра слов: Слива – Ume, Мечта – Yumei.


[Закрыть]…
 

Душа клинка

 
Удар клинка сверкнёт мгновеньем,
Рождая смерть, спасая жизнь.
Как слог поэта вдохновением
В строфе единой задержись…
Сагео шлейфом обернётся,
А сая – облаком с небес,
И цка опорой развернётся,
Принявшей нашей воли вес.
И только пальцы вдохновенно
Её касаются слегка,
И блеск клинка игрой мгновенной
К ногам свергает облака.
Победа внутренним дыханием
Душе твоей откроет суть,
И капли крови как отчаяние
Клинок отправят в новый Путь.
Чипури сбросит крови краску,
И ното строго, как закон,
На жизнь наложит смерти маску,
Поставив жизнь на новый кон.
Рука сагео чуть коснётся,
И проскользнёт волною вниз,
И новой жизни круг начнётся,
Смерть ожидая как сюрприз.
Клинок волнения не просит,
Он прост и чист, в душе своей
Его достойно мастер носит,
Как луч скрывая средь ветвей.
И новой жизни миг настанет,
Заставив луч сверкнуть опять,
И новый выбор остро встанет,
Заставив кровью меч сверкать.
И, отражаясь в поколениях,
Судьба клинка светла, легка.
Он отражается в мгновениях,
Как раскрывает облака.
Душа клинка согреет душу
Того, кто с ним вступает в бой,
И равновесье не нарушит,
С небес врученное судьбой.
Удар клинка сверкнет. Мгновенно
Клинок и сая вдруг слились.
Как наша жизнь обыкновенна,
О, как прекрасна наша жизнь…
 

Золотой павильон

 
И буро-чёрная вода
На фоне кипельного снега,
Как растворённая звезда
И как пленительная нега.
Контраст цветов неповторим,
Неповторимы алгоритмы
Эмоции, когда творим
И выжигаем биоритмы.
Весенний снег, Киото, свет…
Цвет золотого павильона.
Найдёт ли правильный ответ
Наш разум в гордости поклона?
 

Сад Коракуэн

 
Отдохновение души —
Коракуэн наш вечный сад,
И мысли стройные в тиши
По глади озёра скользят…
 

Камакура

 
Сто пятьдесят храмов…
Камакура.
Бамбуковый лес…
 

Ветка цветущая…

 
Ветка цветущая сакуры
Склонилась над камнем.
Мысли струятся неспешно,
В Вечности силы черпая…
 

Долг крови

 
Спокойствие в крови,
Кипящей, как вулкан,
Не бойся, а живи,
И будет жить твой клан…
 

Раздел «Времена года»
(Из записных книжек осени – зимы 1979 года)

Зима поёт, особенно в лесу

 
Зима поёт, особенно в лесу,
Где вторят ей деревьев хороводы,
Где зимние узорчатые своды
Передают певучую красу.
Лесные девы в снежных кружевах,
Красавицы в мохнатом одеянье,
Все словно сразу вышли на свиданье
И побороли робость или страх.
И каждая своим горда нарядом,
Сторонится подруг и рвётся к ним —
Кокеткам этим трудно быть одним
И много легче, если кто-то рядом.
Ведь ветер – всем известный шалунишка —
Взовьётся и помчится, как мальчишка,
И одиночку сразу замело.
А если рядом друг или подруга,
Тогда не страшны им зимы проказы,
И даже ветра строгие приказы
Им не страшны, как не страшна и вьюга.
Зима поёт, особенно в лесу,
Где вторят ей деревьев хороводы,
Где зимние узорчатые своды
Передают певучую красу.
Зима поёт, особенно в лесу…