Текст книги "Спецслужбы России за 1000 лет"

Нехотя и с обычной российской нерасторопностью, но система организации структур военной контрразведки постепенно внедрялась в военные структуры, способствуя получению информации об «опасных настроениях и заговорах», которыми было пронизано практически все.

Грибовскому поручили организацию тайной полиции в гвардейских частях, а также информирование правительства о происходивших событиях. В штате полиции имелось 9 смотрителей за нижними чинами и 3 – за офицерами; бюджет устанавливался в 40 000 рублей в год. Смотрители за нижними чинами получали 600 рублей в год, смотрители за офицерами – 3000 рублей, сам Грибовский – 6000 рублей в год. Аналогичная полиция создавалась и в дислоцированной в Малороссии 2-й армии.

Грибовский действовал успешно: заранее получил информацию о подготовке съезда в Москве, назвал имена основных участников – М. А. Фонвизина, М. Ф. Орлова, П. Х. Граббе, Н. И. Тургенева, Ф. Н. Глинки, сообщил также о совещаниях, проходивших в провинции. В мае 1821 г. через начальника штаба Гвардейского корпуса Бенкендорфа он представил Александру I докладную записку о деятельности «Союза благоденствия» с изложением его структуры и целей; были указаны имена наиболее активных членов. Царь получил записку после возвращения из очередной поездки в Верону, Венецию, Баварию и Богемию. После смерти императора документ был обнаружен в его кабинете без каких-либо пометок. Вероятно, с ней был ознакомлен цесаревич Константин Павлович, который изложил свое мнение в записке «О вредном направлении умов военных людей и о мерах, принятых для отвращения в войсках духа вольнодумства». В записке Константина Павловича, направленной начальнику Главного штаба П. М. Волконскому 19 мая 1821 г., говорилось, что идеи «вольнодумцев и бунтовщиков» распространяются и что они в нынешних обстоятельствах являются опасными. Следовало принять самые решительные меры, дабы дух вольнодумства не мог попасть в войска.

Осенью 1821 г. к императору вновь поступила информация о деятельности тайных обществ. По одной версии, информатором являлся М. К. Грибовский, по другой – генерал-майор А. Ф. Орлов[327]327
  Орлов Алексей Федорович (1786–1861) – российский военный и государственный деятель, дипломат, с 1825 г. граф, с 1856 г. князь, с 1817 г. генерал-майор, с 1829 г. генерал-лейтенант, с 1833 г. генерал от кавалерии. Участник войн и походов против Наполеона (1805–1814 гг.). В 1819–1826 гг. командир лейб-гвардии Конного полка. Участвовал в подавлении восстания декабристов 14 декабря 1825 г., за что получил титул графа. Участник русско-турецкой войны 1828–1829 гг. Руководил делегациями при заключении Адрианопольского (1829 г.), Ункяр-Искелесийского (1833 г.) и Парижского (1856 г.) мирных договоров. С 1836 г. член Госсовета. В 1844–1856 гг. шеф жандармов и главный начальник III Отделения. В 1856–1861 гг. председатель Госсовета и Комитета министров.


[Закрыть], который мог узнать некоторые тайны заговорщиков от своего брата М. Ф. Орлова. Информация «О розысках заговора в Южной армии по поводу дела о В. Ф. Раевском в конце 1821 – начале 1822 г.» поступила и из 2-й армии. Таким образом, начиная с 1820 г. император имел доказательства существования и деятельности в России конспиративных организаций заговорщиков. Но единственной реакцией Александра I стал указ от 1 августа 1822 г. о запрещении масонских лож и тайных обществ. У всех военных и гражданских чинов бралась подписка, что они не являются членами какого-либо тайного общества, но никаких репрессивных мер по отношению к действительным членам таковых предпринято не было.

По нашему мнению, непринятие государем решительных мер объясняется следующими причинами. Александр мог считать, что тайные общества, возникшие по образцу масонских лож, являлись не подрывными организациями, а клубами единомышленников. Возможно, он не хотел признать перед европейскими монархами тот факт, что Россия (как и Европа) пропитана революционными настроениями. Нерешительность государя могла быть обусловлена и его прежними либеральными воззрениями. А. С. Пушкин в дневнике высказался предельно категорично: «…Покойный государь окружен был убийцами его отца. Вот причина, почему при жизни его никогда не было бы суда над молодыми заговорщиками, погибшими 14 декабря»[328]328
  Пушкин А. С. Дневники. Записки. – СПб., 1995. – С. 35.


[Закрыть].

Военно-секретная полиция активно работала в Царстве Польском. Ее штаты состояли из начальника отделения, чиновника по особым поручениям, прикомандированного жандармского офицера и канцеляриста, ведавшего делопроизводством. Но при этом имелась разветвленная сеть резидентур. Среди резидентов в 1823 г. значились подполковник Засс, полковник Е. Г. Кемпен; дивизионный генерал А. А. Рожнецкий руководил заграничной агентурой, начальник 25-й пехотной дивизии генерал-майор Рейбниц отвечал за разведку в австрийской Галиции и в стратегически важном округе Лемберг (Львов). Для выполнения отдельных поручений привлекались проверенные кадры: армейские и жандармские офицеры, гражданские чиновники, командиры воинских частей.

Длительное время не принимая решения о расследовании деятельности тайных обществ, самодержец поставил специальные службы в двусмысленное положение. При отсутствии четких указаний о лицах, в отношении которых имелась оперативная информация, сотрудники этих служб не могли действовать эффективно. Только в 1824 г. император осознал серьезность ситуации. В записке, обнаруженной в его бумагах и относящейся к этому времени, говорится: «Есть слухи, что пагубный дух вольномыслия или либерализма разлит или по крайней мере разливается между войсками; что в обеих армиях, равно как и в отдельных корпусах, есть по разным местам тайные общества или клубы, которые имеют притом миссионеров для распространения своей партии <…> из генералов, полковников, полковых командиров, сверх сего большая сеть разных штаб– и обер-офицеров»[329]329
  Цит. по: Жандармы России. – С. 245.


[Закрыть].

В августе 1824 г. граф Витт получил задание государя лично вступить в контакт с членами «Южного общества». При посредничестве состоящего при нем чиновника для особых поручений А. К. Бошняка он начал переговоры с В. Н. Лихаревым и В. Л. Давыдовым. Граф выдвинул версию, что он давно знает о существовании тайного общества, полностью поддерживает его цели, желает присоединиться к нему и готов через год поставить под ружье 50 000 войска. Давыдов сообщил об этом предложении Пестелю. Тот, хотя и был обрадован, проявил осторожность и посоветовался с генерал-интендантом 2-й армии А. П. Юшневским. Последний, получив письмо от Пестеля и подумав «с полчаса», передал ответ через Н. И. Лорера, что графа Витта принимать не следует, а необходимо всячески остерегаться. Лобовая попытка императора внедрить в ряды заговорщиков свое доверенное лицо не удалась.

Зато удалась другая. В декабре 1824 г. унтер-офицер 3-го Украинского уланского полка И. В. Шервуд[330]330
  Шервуд Иван (Джон) Васильевич (1798–1867) – англичанин, поступил на русскую службу в 1819 г., унтер-офицер. В 1825 г., будучи личным агентом Александра I, узнал о существовании тайного общества. В 1826 г. переведен в гвардию, получил звание поручика, поименован Шервуд-Верный. Прикомандированный к штабу Гвардейского корпуса, исполнял поручения А. X. Бенкендорфа. С 1830 г. штабс-капитан, с 1831 г. капитан, с 1833 г. полковник. Участник русско-турецкой войны 1828–1829 гг. и подавления восстания в Польше (1831 г.). За ложный донос содержался в Шлиссельбургской крепости; с 1851 г. состоял под секретным надзором. Освобожден от надзора в 1856 г.


[Закрыть] самостоятельно обнаружил заговор, существующий во 2-й армии. Ему удалось войти в доверие к членам «Южного общества» Н. Я. Булгари и Ф. Ф. Вадковскому и узнать, что в расквартированных на юге России войсках действует законспирированная военная организация. В мае 1825 г. он отправил письмо своему соотечественнику лейб-медику императора Я. В. Виллие для передачи в собственные руки государя. После этого Шервуд был вызван к А. А. Аракчееву, а в июле представлен Александру I. Император подробно расспросил его о заговоре и поручил разработать план дальнейшего «разведывания» общества. В соответствии с представленным государю планом Шервуд должен был продолжить оперативную работу в Одессе и Харькове. По приказу императора в дело посвятили И. О. Витта, которому надлежало обеспечить оперативнику «все средства к открытию злоумышленников».

В октябре 1825 г., когда царь находился в Таганроге, Шервуд, представив Вадковскому мнимый «отчет» о своих действиях в пользу тайного общества на юге России, сумел вызвать того на откровенность и полученные сведения о руководителях общества направил Аракчееву. Но тут вмешался Его Величество Случай. В сентябре 1825 г. дворовые графа Аракчеева убили его домоправительницу Н. Ф. Минкину. Граф впал в депрессию и, не уведомив самодержца, «по тяжкому расстройству здоровья» передал дела генерал-майору А. Х. Эйлеру[331]331
  Эйлер Александр Христофорович (1773–1849) – с 1796 г. подпоручик гвардейского артиллерийского батальона, с 1806 г. подполковник, с 1812 г. генерал-майор, с 1826 г. генерал-лейтенант, с 1834 г. генерал от артиллерии. В 1819–1831 гг. командовал артиллерийскими ротами и военно-рабочими батальонами Новгородских военных поселений, правая рука А. А. Аракчеева. После убийства Минкиной тот поручил Эйлеру командование Отдельным корпусом военных поселений. В 1831 г. назначен присутствующим в Совете главного штаба военных поселений. В 1833–1840 гг. директор Артиллерийского департамента Военного министерства, с 1840 г. член Военного совета.


[Закрыть]. Сообщение Шервуда Аракчеев не читал, пакет с его донесением срочно отправили императору в Таганрог. Рапорт поступил к тому в начале ноября, когда Александр I был уже серьезно болен. Тем не менее он приказал начальнику Главного штаба И. И. Дибичу направить в помощь Шервуду лейб-гвардии полковника С. С. Николаева.

Сведения, имевшиеся в распоряжении правительства, давали возможность для пресечения заговора, но никто из заговорщиков при жизни Александра I арестован не был. Таким образом, бездействие самодержца (a вслед за ним и высших должностных лиц империи) в отношении антиправительственной организации сыграло трагическую роль. Мы полагаем, что выступление на Сенатской площади в Петербурге 14 декабря 1825 г. явилось прямым следствием нежелания Александра I доводить дело до кровопролития.

Еще одной серьезной причиной выступления гвардейцев стала ошибка государя в вопросах престолонаследия. Согласно Акту о престолонаследии, принятому 5 апреля 1797 г. (при императоре Павле I), трон переходил по праву первородства по мужской линии. В правление бездетного Александра I наследником престола считался Константин Павлович. Мы уже упоминали о его намерении отказаться от престола, впервые высказанном после смерти Павла I. 20 марта 1820 г. был обнародован высочайший манифест о расторжении брака Константина и принцессы Саксен-Кобургской Анны Федоровны. Согласно манифесту, в случае последующего неравного брака цесаревича его жена и дети лишались титулов и прав престолонаследия. 14 января 1822 г. Константин, будучи женатым на особе нецарской крови – пани И. Грудзинской, письмом на имя Александра I формально отрекся от права на российскую корону, передав его в соответствии с Актом 1797 г. младшему брату – Николаю Павловичу.

2 февраля 1822 г. Александр I от своего имени и имени вдовствующей императрицы Марии Федоровны в письменном ответе Константину Павловичу выразил свое согласие с его решением. Передача прав на престол Николаю Павловичу была оформлена секретным манифестом от 16 августа 1823 г., однако самого Николая Павловича об этом документе официально не оповестили. Манифест был передан на хранение митрополиту Московскому Филарету. В случае кончины государя манифест должны были вскрыть прежде всякого другого действия московский епархиальный архиерей и генерал-губернатор прямо в соборе. Копии манифеста в запечатанных пакетах направили в Государственный совет, Сенат и Синод. Кроме Филарета о завещании знали еще три человека: мать императора Мария Федоровна, великий князь Константин Павлович и обер-прокурор Синода князь А. Н. Голицын[332]332
  Голицын Александр Николаевич (1773–1844) – российский государственный деятель. В 1803–1817 гг. обер-прокурор Святейшего Синода, статс-секретарь. С 1810 г. член Государственного совета, с 1812 г. сенатор. В 1813–1824 гг. президент Библейского общества, в 1816–1824 гг. министр народного просвещения, в 1819–1842 гг. главноначальствующий над Почтовым департаментом. С 1830 г. канцлер российских императорских и царских орденов. В 1839–1841 гг. председательствующий на общих заседаниях Государственного совета. С 1841 г. действительный тайный советник 1-го класса. С 1842 г. в отставке.


[Закрыть].

Возможно, подготовив необходимые бумаги для легитимной передачи трона от одного своего брата к другому, император не обнародовал их потому, что считал этот вопрос внутренним делом царствующей династии. М. А. Корф приводит разговор между Александром I и князем А. Н. Голицыным незадолго до отъезда государя в Таганрог, записанный со слов последнего. Голицын позволил себе заметить государю о «неудобстве», которое может возникнуть, «…когда акты, изменяющие порядок престолонаследия, остаются на столь долгое время не обнародованными, и какая может родиться от того опасность в случае внезапного несчастия»[333]333
  Цит. по: Корф М. А. Восшествие на престол императора Николая I. – СПб., 1857. – С. 31.


[Закрыть]. Император был поражен справедливостью этих слов, но после минутного молчания, указав рукой на небо, тихо сказал: «Будем же полагаться в этом на Господа. Он лучшим образом сумеет все устроить, нежели мы, слабые смертные»[334]334
  Там же. – С. 31.


[Закрыть]. Даже на смертном одре Александр не дал распоряжений относительно своего преемника и не раскрыл тайну секретного манифеста.

О желании передать престол Николаю Александр I впервые заговорил с ним в 1819 г. Николай писал в дневнике: «Кончился сей разговор; государь уехал, но мы с женой остались в положении, которое уподобить могу только тому ощущению, которое, полагаю, поразит человека, идущего спокойно по приятной дороге, усеянной цветами, и с которой всюду открываются приятнейшие виды, когда вдруг разверзается под ногами пропасть, в которую непреодолимая сила ввергает его, не давая отступить или воротиться. Вот совершенное изображение нашего ужасного положения. С тех пор часто государь в разговорах намекал нам про сей предмет, но не распространяясь более об оном; а мы всячески старались избегать оного. Матушка с 1822 года начала нам про то же говорить, упоминая о каком-то акте, который будто бы братом Константином Павловичем был учинен для отречения в нашу пользу, и спрашивала, не показывал ли нам оный государь»[335]335
  Записки Николая I // Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в переписке и мемуарах членов царской семьи. – С. 14.


[Закрыть]. Сохранение отречения от престола цесаревича Константина в тайне и тайное же назначение наследником престола Николая стало для заговорщиков юридическим поводом к восстанию, которым они не преминули воспользоваться.

ОБРАЗОВАНИЕ ВЫСШЕЙ ВОИНСКОЙ ПОЛИЦИИ ПРИ АРМИИ

Отделение первое

Состав управления Высшей воинской полиции при армии

§ 1. Высшая полиция армии состоит в непосредственном ведомстве начальника Главного штаба.

§ 2. При нем находится директор оной.

§ 3. Вся окружность, армиею занимаемая, разделяется на три части, то есть: по обоим флангам и центру неприятельской армии.

§ 4. Каждая часть сей окружности составляет округ Высшей полиции.

§ 5. Каждый из сих округов вверяется самому надежному и испытанному чиновнику Высшей полиции.

§ 6. Начальники сих округов рассылают на все важнейшие точки неприятельской операционной линии постоянных агентов и объемлют оными оба крыла и зад неприятельских операций и продовольствия.

§ 7. К сим корреспондентам принадлежат:

1. Партии испытанных и расторопных лазутчиков.

2. Жители нейтральных и неприятельских областей – разных степеней, состояний и полов, кои могут быть употреблены Высшею полициею.

3. Партии низших лазутчиков из крестьян, кои употребляются на доставление местных сведений.

4. Разносчики тайных переписок трех округов и агентов Высшей полиции.

Отделение второе

Об обязанностях окружных начальников Высшей полиции

§ 8. Обязанность окружных управлений Высшей полиции состоит в следующем:

1. Самый осторожный выбор агентов.

2. Поверка сведений, ими доставляемых, сличением различных известий из одного места.

3. Строгое наблюдение, дабы агенты не могли знать либо встретить друг друга.

4. Охранение в величайшей осторожности и тайне сношений своих с директором Высшей полиции, строгим исполнением предписанных от него способов переписки.

Примечание 1. Окружные начальники Высшей воинской полиции не могут не токмо иметь между собою сношений, но даже и не должны знать один о другом.

Примечание 2. Агенты окружных управлений никогда не могут иметь доступа в Главную квартиру иначе как по особому требованию главнокомандующего и не должны знать о местопребывании окружных управлений.

Отделение третье

Об агентах

§ 9. Агенты суть трех родов:

1. В земле союзной.

2. В земле нейтральной.

3. В земле неприятельской.

§ 10. Агенты в земле союзной могут быть чиновники гражданские и военные той земли или от армии посланные.

§ 11. Агенты в земле нейтральной могут быть нейтральные поданные (!), имеющие знакомство и связи, и по оным или за деньги снабжаемые аттестатами, паспортами и маршрутами, для переездов нужными. Они могут быть равным образом бургомистры, инспекторы таможен и проч.

§ 12. Агенты в земле неприятельской могут быть лазутчики, в оную отправляемые и постоянно там остающиеся, или монахи, продавцы, публичные девки, лекаря и писцы, или мелкие чиновники, в неприятельской службе находящиеся.

Отделение четвертое

О лазутчиках

§ 13. Начальник Главного штаба обязан снабдить окружные управления Высшей полиции нужным числом лазутчиков двух родов:

1. Лазутчики на постоянном жалованье. Они принадлежат непосредственно к окружным управлениям, рассылаются в нужных случаях, под разными видами и в различных одеяниях. Они должны быть люди расторопные, хитрые и опытные. Их обязанность есть приносить сведения, за коими они отправляются, и набирать лазутчиков второго рода и разносчиков переписки.

2. Лазутчики второго рода должны быть предпочтительно обыватели нейтральных и неприятельских земель разных состояний, и в числе оных дезертиры. Они приносят сведения по требованию, и по большой части местные.

Они получают особенную плату за каждое известие, по мере его важности. Они обязаны делать связи и набирать себе помощников в месте их послания.

Отделение пятое

О разносчиках тайных переписок

§ 14. Разносчики тайных переписок должны необходимо быть жители тех самых земель, в коих Высшая воинская полиция действует, дабы, имея знакомство и родственников, могли они иметь достаточные предлоги к частым отлучкам и переходам.

Отделение шестое

Способы действия Высшей воинской полиции

§ 15. Способы действия Высшей воинской полиции состоят:

1. В суммах, на оную употребляемых.

2. В распоряжении ее действий.

§ 16. Сумма, на Высшую полицию нужная, вверится при самом начале кампании начальнику Главного штаба.

§ 17. Он не ответствует за употребление ни сей суммы, ни той, которая по требованиям его отпускаема ему будет; но ответствует за то, чтобы Высшая полиция была учреждена на самом лучшем устройстве и чтобы главнокомандующий имел всегда все нужные от оной истинные сведения.

§ 18. Устройство и распоряжение действий Высшей полиции во всей их подробности учреждается инструкциями начальнику Главного штаба и директору Высшей полиции при армии[336]336
  ЦГВИА. Ф. ВУА. Д. 517. Л. 25–34 об.


[Закрыть].

ИНСТРУКЦИЯ НАЧАЛЬНИКУ ГЛАВНОГО ШТАБА ПО УПРАВЛЕНИЮ ВЫСШЕЙ ВОИНСКОЙ ПОЛИЦИЕЙ

Добрая система Высшей полиции равно необходима как в наступательной, так и в оборонительной войне. В первой для верного расположения предприятий к операциям нужных; во второй к благовременному познанию всех предприятий неприятеля и положения земель, в тылу армии находящихся.

Система Высшей полиции тогда полезна и хороша, когда она так сокрыта, что неприятель думает, что ее нет и что противная ему армия не может получать никаких благоустроенных известий. По сему начальник Главного штаба обязан наблюдать, чтобы все действия его по Высшей полиции были непроницаемы и чтобы все получаемые о неприятельской армии известия оставались в величайшей тайне, даже и после удачных предприятий, на оных основанных.

В самой армии должно распускать слухи, что главнокомандующий, оградив себя от неприятельского шпионства, сам иметь оное почитает ненужным.

Сведения, чрез Высшую полицию доставляемые, тогда хороши, когда они быстры, полезны и справедливы.

К устройству Высшей полиции на сем основании нужны следующие распоряжения.

I. О жалованье и плате лазутчикам

§ 1. В жалованье и плате лазутчикам должно быть принято правилом не давать им ни слишком мало, ни слишком много, ибо в первом случае могут они сделаться двусторонними или неприятельскими шпионами, а во втором, обогатясь слишком скоро, отстать неожиданно в самое нужное время.

§ 2. Нужно платить им достаточно, но держать их в ожидании большего.

§ 3. За важные известия дóлжно платить щедро.

§ 4. Тем из агентов и лазутчиков, кои, находясь в иностранной службе или в таком положении, которое препятствует принимать деньги или жалованье, доставляют известия по какому-либо духу партий по личной преданности или дружбе, должно давать подарки и доставлять выгоды под разными предлогами, дабы не могли они подумать, что почитают их шпионами, служащими из корысти.

§ 5. Раздавая подобные подарки вперед бургомистрам, чиновникам иностранных полиций и владельцам лучших домов в городах, в коих могли быть главные квартиры или жительство неприятельских генералов, можно подкупить их на будущее время.

II. О способах переписки и сообщений

§ 6. В числе множества известных способов переписки предпочесть должно следующие:

1. Письмо может быть спрятано в восковой свече, выточенной изнутри трости, зашито в платье.

2. Оно может быть разрезано на полосы.

3. Им может быть заряжено охотничье ружье. В последнем случае при доставлении можно ружье разрядить, при неудаче же из него можно выстрелить.

§ 7. Если на реке в одном каком-либо месте оба берега заняты постами действующей армии, известия же должны получаться с верху реки по ее течению: тогда можно протянуть с одного берега на другой невод, в котором бы останавливались бутылки или крепко закрытые ящички с письмами.

Заметить должно, что в бутылки и ящички сии должна быть положена такая тяжесть, которая бы держала их под водою. § 8. С одного берега на другой могут быть протянуты в плотинах или кустарниках веревки, удерживаемые под водою привешенными к ним тяжестями. Веревки сии могут быть на блоках и служить к пересылке писем в ящичках и бутылках с одного берега на другой.

Были примеры, в коих употреблялся сей способ под льдом замерзших рек. § 9. Во всех сих случаях, если бы один из сих способов сообщения мог быть открыт неприятелем, должно выставлять условные знаки и подавать сигнал, чтобы лазутчик или агент не приближался более к месту сообщения.

§ 10. С лазутчиками, которые не довольно смелы, можно условливаться о приносе письменных известий в кору выгнившего дерева или под какой-либо камень. Посланный за сими письмами может брать их и приносить ответы, не зная в лицо лазутчика.

§ 11. Каждый округ Высшей полиции должен иметь разные ключи цыфирей, из Главной квартиры получаемых. Один ключ должен быть употребляем для переписки с директором Высшей полиции, составлен из двух тысяч знаков и внезапно, как можно чаще переменяем, особливо при каждом подозрении о его открытии перехваткою переписки или изменою и при перемене главного агента. Частные ключи должны быть сколь можно разнообразнее и сложнее.

§ 12. Важнейшие шифрованные известия должны быть посылаемы в двух и даже в трех экземплярах, двумя или тремя разными путями, дабы в случае остановки, или побега, или перехвачения одного и двух разносчиков известие могло дойти в Главную квартиру.

§ 13. Вместо цыфири для большей поспешности можно употреблять самые надежные симпатические чернила; но не иначе как те, кои доставлены будут из Главной квартиры.

§ 14. В случаях сообщений словесных, особливо при посылке лазутчиков к таким лицам, коим они незнакомы, можно каждому из них дать предварительно пароль, по котором при самом приближении лазутчика могли бы узнать они, что действительно принадлежит он к Высшей полиции действующей армии; что они могут отвечать на пароль его известным отзывом, должны верить словам его и могут сами все безопасно сообщить ему. Известные масонские знаки и взаимные на них ответы могут удобно в сих случаях быть употребляемы.

§ 15. Лучшим знаком доверенности к посылаемому за известием лазутчику могут служить вырезанные карточки. Известное число их под номерами отдается тому, с кем учреждается сношение. К нему посылается лазутчик с половиною одной из заномеренных карточек. Он складывает ее с своею половиною одинакого номера и сим удостоверяется, что посланный надежен.

Сей способ удобен особливо в тех случаях, когда агент Высшей полиции находится в неприятельской армии и не может отважиться давать письменных известий. Примечание. Впрочем, изложенными в сей статье способами не отвергается употребление и других, кои могут быть изобретены и найдутся удобнее или вернее.

§ 16. Важнейшим пунктом соединения тайных сношений могут служить монастыри, и потому должно стараться приобретать их начальников, ибо в сем случае монахи могут иметь разные способы доставлять письма и даже приносить известия, часто из повиновения к своему начальнику, а иногда и за деньги.

III. Дополнительные правила и замечания

§ 17. Правила и замечания сии заключают в себе:

a) о частных образованиях Высшей воинской полиции;

b) о принужденном шпионстве;

c) о вооруженном шпионстве;

d) о неприятельских шпионах;

e) о пленных;

f) о ложных неприятельских беглецах;

g) об устройстве Высшей полиции при ретираде.

1. О частных образованиях Высшей воинской полиции

§ 18. При каждом отдельном корпусе и при передовом войске обязан начальник Главного штаба устроить Высшую полицию на точных основаниях общей, токмо в нужной соразмерности с числом корпуса, но в гораздо меньшем виде.

§ 19. Каждый начальник передовых отрядов должен употреблять крестьян занимаемых деревень на разведывание, сколь можно ближайшее к неприятелю, и посылать в одно место многих, но токмо в разное время.

2. О принужденном шпионстве

§ 20. В случаях совершенной невозможности иметь известие о неприятеле в важных и решительных обстоятельствах, должно иметь прибежище к принужденному шпионству. Оно состоит в склонении обещанием наград и даже угрозами местных жителей к проходу чрез места, неприятелем занимаемые.

3. О вооруженном шпионстве

§ 21. Вооруженное шпионство производится следующим образом. Командующий передовыми войсками отряжает разные партии казаков, соразмерные в силе с неприятельскими постами. Команды сии поручает он самым отважным офицерам и дает каждому расторопного лазутчика, который бы знал местное положение. Команды сии [с] помощью лесов либо темноты могут прорываться до назначенных им мест, и между тем как офицер, командующий партиею, замечает местоположение, силы неприятеля и распорядок их, лазутчик узнает все обстоятельства и подробности.

§ 22. Ежели неприятель ретируется, то сим способом можно видеть, в каком порядке и направлении идет он, можно напасть на обозы и транспорт его и сжечь их.

4. О неприятельских шпионах

§ 23 Неприятельские шпионы должны непременно быть наказываемы смертью публично пред войском и со всевозможною огласкою. § 24. Помилование их допускается в том токмо случае, когда, будучи пойманы, дадут они сами важные известия, кои впоследствии утвердятся происшествиями. § 25. До сей поверки сообщенных ими сведений должны они быть содержимы под самою крепкою стражею.

5. О пленных

§ 26. Начальник Главного штаба или, по поручению его, директор Высшей полиции обязан наблюдать, чтобы пленные нововзятые содержимы были под стражею раздельно.

§ 27. Он должен допрашивать их сам и каждого порознь, сбивать в речах и из разных их показаний выводить заключения о составе и силе неприятельских корпусов, дабы потом, схватив из которого-либо из них пленного и узнав, к какому корпусу принадлежит он, можно было судить, как силен действующий корпус. Примечание. По захвачении большого множества пленных не все они допрашиваются, но из них выбираются некоторые для допроса по назначению начальника Главного штаба или, по его поручению, директора Высшей полиции.

6. О ложных неприятельских беглецах

§ 28. От неприятеля могут передаваться беглецы, имеющие повеление сообщать ложные известия. Их должно допрашивать порознь и под угрозою смерти принуждать сказывать истину, задерживая под стражею до поверки оной и обещая награды за показания справедливые.

§ 29. Беглецов обыкновенных должно, принимая совсем иначе, сажать под стражу вместе с неприятельскими пленными, дабы, сказываясь взятыми в плен прежде их, могли они выведывать от первых разные известия.

7. Об устройстве полиции при ретираде

§ 30. При отступлении армии должно:

1. Чтобы окружные агенты по предписанию начальника того округа, к коему принадлежат они, взяли новую линию.

2. Чтобы, отступая, оставили они в земле, неприятелем занимаемой, надежную и непрерывную цепь своих агентов и лазутчиков, устроив с ними весь порядок надежнейших сношений.

§ 31. В городах и селениях обязаны они удостовериться, сколь можно, в преданности бургомистров и владельцев таких домов, которые могут быть заняты неприятельскими штабами и генералами, дабы, подслушивая их разговоры, могли они извещать об оных чрез оставленных для сего лазутчиков.

§ 32. Лазутчиками сего рода наилучше быть могут факторы, евреи и особенно слуги[337]337
  ЦГВИА. Ф. ВУА. Д. 517. Л. 35–56 об.


[Закрыть].

ИНСТРУКЦИЯ ДИРЕКТОРУ ВЫСШЕЙ ВОИНСКОЙ ПОЛИЦИИ

Директор Высшей воинской полиции, состоя в совершенном и непосредственном ведении начальника Главного штаба, обязан доставлять сведения о неприятельской армии положительно, скоро и беспрестанно.

Он ответствует за доброе движение всей системы Высшей полиции.

Он ответствует за выбор и надежность всех употребляемых им агентов.

Он ответствует за тайну всех действий Высшей полиции.

Он один находится в Главной квартире.

Все переписки и сведения получаются им следующим образом: на известные места вне Главной квартиры высылает он доверенных чиновников для принятия писем, под условленными адресами к нему следующих; чиновники сии отсылают оные к нему с надежными людьми.

К его обязанностям относятся следующие предметы.

I. О средствах узнавать истинных лазутчиков

§ 1. Ложные лазутчики узнаются обыкновенно тем, что приносят новости неважные и никогда не доставляют других, кои могут или должны, вероятно, знать.

§ 2. Ложные лазутчики могут быть отправляемы к неприятелю в армию следующим образом:

они должны быть схвачены и посажены под стражу якобы люди, подозреваемые в шпионстве от неприятеля;

чрез несколько времени и после некоторой огласки их оправдания могут они быть отпущены в неприятельскую армию.

§ 3. Лазутчики сего рода должны быть употребляемы с большою платою за важные известия и нужною осторожностью, дабы не вышли действительно двусторонними.

§ 4. В числе сих лазутчиков могут быть употребляемы ложные дезертиры, кои, передаваясь к неприятелю и вступая в его службу, уходят обратно и приносят известия.

II. Об употреблении двусторонних лазутчиков в свою пользу

§ 5. Как скоро лазутчик подозревается двойным, должно немедленно довести до его сведения важные ложные известия и в то же время, описав его приметы, сообщить всей цепи корреспондентов с предписанием наблюдать за ним и давать ему ложные известия.

§ 6. Когда он таким образом сделается бесполезен неприятелю, должно схватить и посадить его под стражу.

III. О способах удостоверения в верности лазутчиков и агентов

§ 7. Сверх разного рода лазутчиков обязаны начальники округов Высшей полиции набирать из слуг, продавцов и ремесленников партии шпионов, определяемых к наблюдению за поведением лазутчиков, впадших в подозрение. Они обязаны следовать за сими последними даже в неприятельской стан, есть ли сие нужно. § 8. Для лучшего удостоверения в верности агентов, из нейтральных или неприятельских чиновников набираемых, нужно привлекать их на свидание в местах безопасных, посылать к ним надежных офицеров с письмами от начальника Главного штаба, которые тотчас должны быть сожигаемы. Посланный обязан достать от них лестью и обещаниями такой письменный ответ, который бы, будучи ясным доказательством измены со стороны агента, служил залогом его верности. § 9. Свидания сии могут быть особенно полезны для поверки донесений лазутчиков и надежности их связей.

§ 10. Вообще весьма полезно иметь от лазутчиков письменные доказательства о их услугах.

§ 11. Никогда не должно дозволять лазутчикам приближаться к Главной квартире, не же к важнейшим пунктам соединения армии, дабы не могли они видеть ее движений и сделаться двусторонними шпионами или чтобы не могли быть замечены и после узнаны неприятельскими лазутчиками.

§ 12. Все шпионы и разносчики писем должны знать одних начальников округов и окружных постоянных агентов Высшей полиции, кои уже присылают свои письма к директору Высшей полиции.

§ 13. Начальникам округов Высшей полиции и окружным постоянным агентам оной строго запрещается иметь при себе слуг или лакеев, кои могут замечать людей, к ним приходящих, и, изменив, открывать их.

Примечание. Директор Высшей полиции во всех прочих его обязанностях поступает по предписанию начальника Главного штаба[338]338
  ЦГВИА. Ф. ВУА. Д. 517. Л. 16–24.


[Закрыть].

ДОПОЛНЕНИЕ К СЕКРЕТНЫМ ИНСТРУКЦИЯМ, НАПРАВЛЕННОЕ БАРКЛАЕМ-де-ТОЛЛИ де САНГЛЕНУ 11 апреля 1812 г.

Препровождая при сем для руководства вашего копию с высочайше утвержденной инструкции директору Высшей полиции при армии, в дополнение присовокупляю, что все распоряжения ваши должны устремлены быть к достижению троякой цели сей полиции, состоящей:

1) в надзоре за полициею тех мест внутри государства, где армия расположена;

2) за тем, что происходит в самой армии и

3) в собирании сведений о неприятельской армии и занимаемой ею земли.

Сверх зависящего от вас употребления агентов для достижения первой из означенных целей вы можете требовать нужных по вашей части сведений от начальников местной полиции.

Как о последней части подробно объяснено в прилагаемой инструкции, то в рассуждении двух первых в дополнение только последней нужным нахожу присоединить следующее:

1) цель надзора за местной полицией есть, с одной стороны, открытие и пресечение могущих быть злоупотреблений оной, а с другой – возможность дать ей скорейшее пособие в нужных случаях;

2) надзор за тем, что происходит в армии, имеет целью отвращение всякого недостатка в продовольствии, содержании войск и во всем для оных потребном, в поддержании в них надлежащего духа и, наконец, чтобы всякой с должным рвением выполнял верноподданнической долг свой;

3) точные сведения о движениях, расположении, духе и прочем неприятельских войск и земли, оными занимаемой, нужны для открытия их слабой и сильной стороны и для принятия по тому потребных мер;

4) для надзора за местною полициею директор Высшей полиции при армии требует от начальников первой сведений о бродягах, подозрительных людях, числе разного рода жителей и т. п.;

5) для собирания точнейших сведений по каждой из трех вышеозначенных частей директор Высшей полиции отправляет благонадежных и сведущих агентов в пограничные губернии, в армию и за границу.

Замечание. Само собой разумеется, что люди сии должны быть различных званий, смотря по возлагаемым на них поручениям; равномерно, судя по способностям их, одному можно иногда сделать поручения и по разным частям.

6) Агентов по удостоверении в том, что они имеют надлежащие сведения и свойства, не иначе должно допускать к исправлению поручений, как приведя наперед к присяге по прилагаемой у сего форме;

7) каждый агент снабжается перед отправлением его инструкциею от директора Высшей полиции;

8) вообще, обязанность агентов состоит в поспешном и верном доставлении всех сведений по данным им поручениям, при исполнении коих должны они строжайше наблюдать скрытность и скромность. За всякое же упущение своего долга [они] подвергаются жесточайшему взысканию. Агенты должны обращать особенное внимание на могущие быть злоупотребления чиновников, столь пагубные в настоящих обстоятельствах;

9) директор Высшей полиции по получении известий от агентов предоставляет их с замечаниями своими начальнику Главного штаба и ожидает разрешения его.

Сделав таким образом вам известными, сколько можно было предварительно, обязанности ваши, я твердо уверен, что вы по усердию ко благу Отечества будете прилагать все силы к тому, чтобы желаемой успех был последствием всех сих распоряжений[339]339
  ЦГВИА. Ф. ВУА. Д. 517. Л. 14–14 об.


[Закрыть].

ПРИСЯГА ДЛЯ АГЕНТОВ

Я обещаюсь и клянусь пред всемогущим Богом и Святым Его Евангелием, что все поручения и повеления, которые я получу от своего начальства, буду исполнять верно и честно по лучшему разумению моему и совести, что за всеми явными и тайными врагами государства, кои учинятся виновными в речах или поступках или окажутся подозрительными, буду тщательно наблюдать, объявлять об оных и доносить, как и где бы я ни нашел их; равномерно не буду внимать внушениям личной ненависти, не буду никого обвинять или клеветать по вражде или по другому какому-либо противозаконному поводу, и все, что на меня возложится или что я узнаю, буду хранить в тайне и не открою или не обнаружу ничего ни пред кем, уже бы это был ближайший мой родственник, благодетель или друг. Все сие выполнить обязуюсь и клянусь столь истинно, как желаю я; да поможет мне Господь Бог в сей, равно и будущей жизни. Если же окажусь преступник против сей клятвы, да подвергнусь без суда и добровольно строжайшему наказанию, яко клятвопреступник. Во уверение чего и подписуюсь[340]340
  ЦГВИА. Ф. ВУА. Д. 517. Л. 15.


[Закрыть].

Из ПРОЕКТА СОЗДАНИЯ ВЫШНЕГО БЛАГОЧИНИЯ

Государственное благочиние, будучи правление, доставляющее совершенную безопасность всему тому, что внутри государства законно обретается в случаях, законами не предвиденных и не определенных, имеет две главные обязанности: первая состоит в учреждении безопасности для правительства, представляющего целое гражданское общество; вторая в учреждении оной для народа или для частных лиц. В первом порядке именуется благочиние Вышним, во втором – обыкновенным. Вышнее благочиние охраняет правительство, государя и все государственные сословия от опасностей, могущих угрожать образу правления, настоящему порядку вещей и самому существованию гражданского общества или государства, и по важности сей цели именуется оно Вышним. <… >

Вышнее благочиние требует непроницаемой тьмы и потому должно быть поручено единственно государственному главе сего приказа, который может оное устраивать посредством канцелярии, особенно для сего предмета при нем находящейся. Государственный глава имеет обязанность учредить Вышнее благочиние таким образом, чтобы оно никакого не имело наружного вида и казалось бы даже совсем несуществующим; следовательно, образование канцелярии по сей части должно непременно зависеть от обстоятельств, совершенно быть предоставлено главе и никому не быть известно, кроме ему одному и верховной власти. Равным образом зависит от обстоятельств число чиновников, коих имена никому не должны быть известны, исключая государя и главы благочиния. Из сего следует: 1) что весьма было бы неблагоразумно обнародовать образование Вышнего благочиния и сделать гласными имена чиновников, в оном употребляемых, и 2) что глава государственного благочиния должен быть человек величайшего ума, глубочайшей прозорливости, совершеннейшей благонамеренности и отличнейшего дарования узнавать людей. <… >

Обязанности Вышнего благочиния состоят главнейше в следующих трех предметах: 1. Узнавать, как действуют все части правления: беспристрастно и справедливо ли отдается правосудие, исполняет ли благочиние свои обязанности, взимаются ли подати надлежащим порядком и без притеснений, не действуют ли корыстолюбие, обман и лихоимство и не делаются ли вообще какие-нибудь злоупотребления. 2. Узнавать, как располагают свои поступки частные люди: образуются ли тайные и вредные общества, готовятся ли бунты, делаются ли вооружения частными людьми противозаконным образом во вред обществу, распространяются ли соблазн и учение, противное законам веры, появляются ли новые расколы и, наконец, происходят ли запрещенные собрания и всякого рода разврат. 3. Собирать заблаговременные сведения о всех интригах и связях иностранных посланников и блюсти за поступками всех иностранцев, навлекших на себя подозрение, и соображать меры против всего того, что может угрожать государственной безопасности.

Для исполнения всех сих обязанностей имеет Вышнее благочиние непременную надобность в многоразличных сведениях, из коих некоторые могут быть доставляемы Обыкновенным благочинием и посторонними отраслями правления, между тем как другие могут быть получаемы единственно посредством тайных розысков. Тайные розыски или шпионство суть посему не только позволительное и законное, но даже надежнейшее и почти, можно сказать, единственное средство, коим Вышнее благочиние поставляется в возможность достигнуть предназначенной ему цели. Все, что бы ни говорили против тайных розысков, касается злоупотреблений, из оных соделанных, явственно доказывая, что они должны быть учреждены самым благоразумным и осторожным образом, но не опровергая необходимости употребления оных. Сия необходимость происходит от усилий зловредных людей содержать свои намерения и деяния в самой глубокой тайне, для открытия которой надлежит употребить подобное же средство, состоящее в тайных розысках. А дабы отвратить злоупотребления, от оных произойти могущие, должно обращать труды и усилия тайных вестников или шпионов на предметы Вышнего благочиния и отнюдь не касаться семейственной или домашней жизни граждан, дабы через сие не поселять недоверчивости между частными людьми и не давать повода недоброжелательным из них удовлетворять своим страстям и злобам.

Для тайных розысков должны, сколь возможно, быть употреблены люди умные и хорошей нравственности; от выбора сего наиболее зависит успех в приобретении сведений и содержание оных в надлежащей тайне. Но дабы люди, уважения достойные, соглашались на принесение государству сей пользы, не должны они никогда и ни под каким видом или предлогом народу таковыми быть известными, а тем еще менее быть жертвой частных случаев и причин. Они должны быть уверены, что их лица и добрые имена в совершенной находятся безопасности. Тайные вестники не должны быть многочисленны, ибо тогда слишком дорого будут стоить и более вреда, нежели пользы, принесут. Большое их число совершенно бесполезно для правительства справедливого и благодетельного и может только быть нужно хищникам престолов и правительствам жестоким и кровожадным. Тайные сведения должны касаться: правительства, народа и иностранцев. Из трех сих главных предметов истекают особенные предметы тайных розысков и частные действия тайных вестников, кои свой вид и свое определение от местных и временных получают обстоятельств. Итак, устройство Вышнего благочиния входит в обязанность самого главы, который оное учреждать должен тайным образом посредством особенной своей канцелярии, коей образование и состав также в тайне содержаться должны, и посредством тайных розысков коего вестники должны быть хорошо выбраны, никому не известны и великое получать жалование. <… >

К оным присовокупляется еще Палата внутренней стражи, потому что, взирая на обширность действий сего приказа, на важность предназначенной цели оному, на количество препятствий в достижении сей цели и на непременную обязанность устроить внутреннюю государственную безопасность, нельзя не согласиться в совершенной необходимости учредить такую силу, которая бы могла покорить все прочие частные силы, стремящиеся нарушить внутреннюю безопасность, и которая бы могла преодолеть все препятствия, противящиеся достижению оной. Таковая сила существует в учреждении внутренней стражи или жандармов. <… >

Государственный приказ благочиния должен иметь четыре палаты: 1. Палата исполнительных дел. 2. Палата распорядительных дел. 3. Палата расправных дел и 4. Палата внутренней стражи. Сверх сих палат должен при главе состоять под управлением статс-секретаря Департамент сего Приказа, в котором полезно быть одному отделению для Вышнего благочиния, дабы посредством оного производились все те дела Вышнего благочиния, которые имеют сношения с обыкновенным благочинием и с прочими отраслями правления. Сим средством увеличится тайна в действиях Вышнего благочиния, ибо сношения его с Департаментом Приказа благочиния происходили бы единственно посредством главы, а сношения с прочими правлениями – посредством Департамента Приказа. <… >

Внутренняя стража есть та сила, которая, превышая все частные силы, принуждает всех и каждого к исполнению повелений правительства. Из сего явствует, во-первых, что она чрезвычайно важна, ибо сохраняет порядок и не допускает безначалия, во-вторых, что она устраивает внутреннюю безопасность и, следовательно, не принадлежит к военному правлению, коего цель есть устройство внешней, а не внутренней безопасности, и, в-третьих, наконец, что она никогда иначе действовать не должна, как по требованию или повелению других правительственных мест, дабы не имели граждане случая укорять правительство в насильственном действии, не на законах основанном.

Палата внутренней стражи, составляя правление сей силы, касается: 1) устройства внутренней стражи; 2) содержания оной и 3) действия оной. Обязанности суть: по первому предмету – составление внутренней стражи, принятие в службу, производства, перемещения, награждения, предание суду и увольнение в отставку чиновников внутренней стражи; по второму предмету – продовольствие внутренней стражи, снабжение одеждой, амуницией, оружием и жалованьем и устройство госпиталей; по третьему предмету – наблюдение за исполнением внутренней стражей всех требований и повелений прочих начальств и свод происшествий, в которых она вследствие сих требований и повелений участвовала. <… >

Для составления внутренней стражи, думаю я, что 50 000 жандармов будут для всего государства достаточны. Каждая область имела бы оных 5000, а каждая губерния – 1000, из коих 500 конных и 500 пеших. Сии 500 жандармов разделялись бы на команды, соображаяся с местными обстоятельствами. В столичной губернии должны бы находиться 2000 жандармов: 1000 конных и 1000 пеших. Содержание жандармов и жалование их офицеров должны быть втрое против полевых войск, ибо сия служба столь же опасна, гораздо труднее, а между тем вовсе неблагодарна. Жандармы должны быть самое легкое войско, ибо все их движения должны быть скоры и быстры и последовать без всяких затруднений. Действие внутренней стражи, кроме исполнения требований других начальств, состоит еще в имании преступников, содержании караулов при тюрьмах и острогах, провожании колодников и тому подобное. Внутренняя стража никогда не может отвечать за действие, последовавшее по требованиям других начальств. Кроме же ее не должно никакое войско вмешиваться во внутренние дела.[341]341
  Восстание декабристов: Материалы и документы: т. 1–18. – М.; Л., 1925–1986. – Т. 7: «Русская правда» П. И. Пестеля и сочинения, ей предшествующие. – М., 1958. – С. 229–234.


[Закрыть]