Текст книги "Почти сказка"

– От жены что ль гуляет? – Бетти хотелось дерзить. Она наклонилась и почесала под коленками.

– Прекрати свои дурацкие штучки! – возмутилась Нэнси.

Фрэнк примиряющее погладил ее по плечу и, пододвинув пуф, сел напротив Бетти, поймал ее взгляд.

– Позвольте мне кое–что рассказать вам о себе, красавица.

Красавица? Обращение ей понравилось. Бетти благосклонно наклонила голову, показывая всем своим видом, что готова выслушать все, что ему вздумается наврать.

– Я, действительно, как заметила ваша старшая сестра, преподаю высшую математику в нашем университете и параллельно занимаюсь научной работой.

– Ну и не только научной, – хмыкнула Бетти и подмигнула. – Параллельно…

Нисколько не смутившись, Фрэнк продолжал.

– Не буду отпираться, милая девушка. Я не только занимаюсь высшей математикой, но и… хм…– указательным пальцем он почесал свой выдающийся нос. – Хм… хм… ухаживаю за вашей сестрой. Нда… да… Вот уже около двух месяцев.

Бетти присвистнула.

– А я ни ухом, ни рылом.

– Выбирай выражения, – передернула плечами Нэнси, и ее, не закованные в панцирь бюстгальтера груди, плавно качнулись под тонкой тканью кофточки.

– У меня совершенно серьезные намерения, – продолжил Фрэнк, снова переводя взгляд с волнующей груди Нэнси на голые коленки ее младшей сестры.

– А жена то знает об этих… как там?.. ваших серьезных намерениях? – Бетти положила ногу на ногу и подол юбки задрался на запланировано неприличную высоту. Фрэнк почесал свой затылок и блуждающим взглядом оглядел потолок. Нэнси шумно выдохнула и поджала свои пунцовые от страстных поцелуев губы, всем своим видом показывая, что не только не одобряет поведения сестры, но и устала от всех ее выходок.

– Милая Бетти, я понимаю ваше беспокойство по поводу наших с Нэнси отношений. И хотел бы вас заверить, что у меня самые серьезные намерения. Я не женат. А если точнее – разведен. Детей нет. Республиканец. – Фрэнк встал, подошел к Нэнси и обнял ее за талию. В его глазах вспыхнуло по фитилю. – А Нэнси, мою ненаглядную, люблю больше жизни. Да и как такую красавицу не любить?

Бетти с интересом взглянула на сестру. Фрэнк одним движением руки, вынул нечто из ее волос, и иссиня–черных волна накрыла обтянутую застиранным трикотажем спину.

– Нда… – Бетти покачала головой. – Сеструха, если ты перестанешь носить свои дурацкие култышки на голове и не будешь одеваться, как монашка, все мужское население нашей богом забытой дыры будет твоим.

– Все население меня не интересует, – повернув лицо к распоясавшейся сестре, строго заметила Нэнси. – Тем более, что наш городок – вполне комфортное место для проживания, а не богом забытая дыра.

– Да ладно тебе, – махнула рукой Бетти и вскочила. – Слушайте, голубки, а поесть у нас что–нибудь найдется? Я голодная, как сто чертей.

Она кинулась на кухню. Открыв холодильник, достала из морозильника картонную коробку с полуфабрикатом.

– Пиццу будете?

Она выглянула из кухни. Нэнси, как малолетка, стесняющаяся первого поцелуя, отпрянула от Фрэнка.

– Миллион калорий в твоей пицце! – вспыхнула она.

– А я б не отказался, – весело воскликнул Фрэнк и потер ладошки. – Честно сказать, я проголодался.

– Руки мыть и за стол, – приказала Бетти и снова скрылась на кухне. Загудела микроволновая печь.

Фрэнк и Нэнси дружно потянулись на кухню.

– Значит, сестренка, ты отказываешься от ужина? – спросила Бетти, ставя перед мужчиной большую тарелку с куском пиццы, щедро обсыпанной крошками сыра.

– Нет, на ночь мне не стоит есть, – сглатывая слюну, сказала сестра.

– Или все же передумаешь?.. – снисходительно улыбнулась Бетти. – Немножко, а? По ранжиру. Фрэнку – самый большой кусок, мне поменьше, а тебе самый маленький. С гулькин нос… – Ее личико продолжало светиться улыбкой.

– Умеешь ты уговаривать! Возьму грех на талию, – махнула рукой сестра.

Все дружно рассмеялись. Волна напряжения отхлынула, уступив место обычному разговору, какие ведут за столом родственники: о сортах сыра, о петрушке, которая очень полезна организму, о теплой летней погоде, о простых числах, делящихся сами на себя…

Пока ужинали, Бетти все время поглядывала то на Фрэнка, то на сестру. Выглядели они, как настоящие влюбленные: исполненные счастья взгляды, полуулыбки, нежные прикосновения. То он заправит ей за ухо прядь волос, упавшую на лицо, то она стряхнет несуществующую крошку с его колен. Он поправит очки – она тоже тянется к своей переносице.

– Ладно, голубки, вы как хотите, а я пошла, – сказала Бетти, вставая. – Как говорится, утро вечера мудренее. Воркуйте тут, сколько хотите, я все равно ничего не услышу. Жуть как спать хочется.

3. Заводная девчонка

Заснула Бетти сразу, как только ее голова коснулась подушки. А когда проснулась – в окно уже вовсю светило солнце. Нэнси, одетая в светло–серый льняной костюм, была готова к выходу. Бетти рывком села на постели.

– Сегодня когда вернешься? – осторожно, будто стесняясь, спросила Нэнси. – Как вчера? Или как всегда около двенадцати?

– Это ты уходишь, – проворчала Бетти, качаясь из стороны в сторону. – Я пока дома.

Нэнси поджала губы.

– Какие планы на день?

– Погода пляжная?

– Вполне, днем совсем будет жарко.

– Красота–то какая, красотища! У–ух. – Раскинув руки, Бетти потянулась. – Надеюсь, что сегодня–то я вам не помешаю, – сказала она, опуская руки на одеяло. – В любом случае, теперь без стука врываться в твою комнату не буду. – Бетти соскочила с кровати, подбежала к столу, где лежал ее сотовый телефон. – Ну, ты уходишь или… что? – спросила она, отсоединяя трубку от зарядного устройства.

Нэнси повесила на плечо сумку и еще раз испытующе глянула на сестру.

– Надо, чтоб Фрэнк с тобой серьезно поговорил. Тебе скоро восемнадцать, а в голове ветер. Ты хотела вроде на курсы записаться, чтобы после школа уже была профессия…

– Я раздумала. Не мне быть портнихой. Я решила – после школы в университет подамся. – Бетти оперлась спиной о стенку и скрестила руки на груди. – Вдруг у меня кое–какие таланты проклюнутся. Вон какая у меня сеструха умная. Да и жених у нее – явно не дурак.

– Если за учебу возьмешься всерьез, у тебя есть шансы, хоть и совсем небольшие, – поджав губы, резко ответила сестра. – А сейчас у тебя по большинству предметов твердый ноль.

– Вовсе у меня не ноль, а вполне удовлетворительные оценки.

– Я то знаю, как ты свои «удовлетворительные оценки» получаешь.

– Мир не без добрых людей. И твой Фрэнк тоже ничего, кажется добреньким дяденькой. Сколько ему лет? Чему он учит молодежь в своем университете?

– Мистер Колрой преподает высшую математику.

– Может, и в математики подамся, – протянула с задумчивым видом Бетти. – А то, говорят, в математике одни мужчины. Надо бы разнообразить контингент.

– Дуреха ты, – покачала головой сестра. – Ты хоть таблицу умножения помнишь?

– А калькулятор на что? – хохотнула Бетти.

– Значит, не сможешь сказать, сколько будет семнадцать умножить на сто двадцать три?

– А мне и не интересно. – Бетти отошла от стенки и провела рукой по бедрам. – Мне умножать да вычитать не понадобится. С такими, как у меня ногами, не надо быть семи пядей во лбу.

– Ты ошибаешься. – Глаза сестры заволокло туманом. – Глупость – синоним зла. Ты даже не представляешь, сколько по своей пустоголовости можешь ошибок наделать.

– Да хватит меня воспитывать, сеструха. Я и без тебя науку жизни изучу, как надо. – Бетти почесала свой голый живот. – Кстати, вы хоть предохраняетесь? – она внимательно посмотрела на выпуклый животик Нэнси. Та, поймав ее взгляд, выпрямила спину, животик исчез. – Будь начеку, сестренка, чтоб не залететь. – Бетти подмигнула ей и вдруг рассмеялась.

– Какая ты у меня все же маленькая дурочка. – Нэнси посмотрела на Бетти с умилением: босоногая, в белых кружевных трусиках, жемчужинка в пупке, маленькие тугие грудки. Не то ребенок, не то маленькая женщина…

– Одевайся. – Сдвинув брови, Нэнси поправила на плече ремешок сумки и пошла к двери.

– Пока, сестренка. Счастливого, как говорится, пути. – Как только дверь за сестрой захлопнулась, ту тже начала нажимать на телефонные кнопочки, трубка протяжно загудела. После десятого гудка, Бетти услышала:

– Это кто?

– Это я – Бетти, – ответила она, узнав голос Эда. – Ты сказал, если солнце будет – пойдем на пляж.

– Сколько сейчас?

– Да жарко, не сомневайся.

– Времени сколько?

Бетти глянула на циферблат будильника, стоящего на комоде рядом с телефонным аппаратом.

– Девять часов двадцать три минуты.

Эд застонал.

– Такая рань.

Трубка зачастила гудками.

Позвонить второй раз Бетти осмелилась только после одиннадцати. Бесстрастный голос возвестил, что абонент недоступен и предложил перезвонить позже. Она перезвонила в половине двенадцатого. Эффект был тот же. Потом в двенадцать. Наконец, когда она, измученная ожиданием, полезла под душ, раздался звонок. Как была, голая, она выбежала из душевой, мокрой рукой схватила трубку.

– Алло!

– Чем занимаешься?

Черт! Нэнси… И что ей неймется?..

– Бисер плету, – проворчала Бетти и, придерживая подбородком трубку, выдвинула ящик комода, достала полотенце, обернула вокруг тела.

– Я забыла сказать, – продолжала Нэнси, – нужно полить перед домом газон. Потом в магазин сходи, рису, пасты, йогурта купи, арахисового масла. И еще….

– Крупу перебери, прополи грядки и пересади кусты роз. Я тебе кто, Золушка?

– Это ты–то Золушка?! – возмутилась сестра. – Да на тебе где сядешь, там и слезешь.

– Иго–го!

– Дурочка…

– От такой и слышу!

Бетти бросила трубку. Но успела только сделать шаг, как телефон снова затрезвонил. Поскользнувшись на мокром полу, она затормозила. Взять? Не взять? Небось, снова Нэнси с нравоучениями…

– Ну что тебе? – проворчала она в трубку.

– Готова? – спросил ее приятный баритон.

– Эд! Как здорово, что позвонил! – ее голос сорвался на крик, потом на смех. – А я тут… ха–ха–ха… Я думала, что снова сестра звонит!

– Эй, ты, потише. Пощади мои нежные уши.

– Эд, – прошептала она и погладила трубку. – Хороший мой, у тебя на мобильнике мой телефон записался? Я так и подумала.

– Да, номер твоего телефона я теперь знаю. Так когда ты будешь готова?

Бетти передернула влажными плечами и переступила босыми ногами. На полу от стекающих с ее волос воды осталась лужица.

– Я голову мою.

– Давай так. Через час будь в баре, где мы вчера встречались. Нормально?

– Будь спок, буду.

Эд отключился. Бетти припрыгнула на месте:

– И–и–и, – опять завизжала она от переполнявших ее чувств и, разматывая полотенце, бросилась в ванную – смывать мыльную пену.

Ровно через пятьдесят минут она была рядом с помещением бара. Прячась за стойкой с рекламным баннером, стала наблюдать за входом. Минуты ожидания тянулись, как часы. А вдруг Эд пришел раньше и уже ждет меня? – подумала она и тут же пулей выскочила из–за своего укрытия и вбежала в помещение с крутящимся под потолком пропеллером вентиллятора. За стойкой бара спиной к ней, сидел блондин в полосатой тенниске.

– Привет, Эд! – Она осторожно дотронулась до его плеча.

Блондин медленно развернулся к ней лицом. Выражение недоумения сменила ухмылка. Это был не Эд. Небольшие, широко посаженные темные глаза смотрели на нее с восторгом, тонкие губы улыбались.

– Привет, привет, красавица, – сказал незнакомец и похлопал ладонью по сиденью стоящего рядом табурета. – Садись, угощу.

Бетти поправила на плече украшенную стразами сумочку и оглянулась на дверь.

– Присаживайся, – снова пригласил темноглазый. – Я тоже вот жду. Эд как всегда опаздывает. Жутко меня раздражает его постоянная непунктуальность. – Блондин снова похлопал по сиденью табурета. – Хочешь «Свет луны»?

Бетти кивнула. Он сделал знак бармену. Она присела, положила ногу на ногу.

– Ух, ты, какая роскошь! Где такие берут? – искренне восхитился тонкогубый, глядя на ее ноги. – Неужто настоящие? Не обман зрения? Можно потрогать?

Бетти остановила движение его руки в дюйме от своего колена.

– Не мешай наслаждаться жизнью.

Она обхватила свое колено сплетенными пальцами, наклонилась над стойкой и взяла губами трубочку. Коктейль, как всегда был великолепен: чуть с горчинкой, обжигающе холодный.

– Ты случайно не играешь на рояле? – спросил кареглазый, когда она, опустошив бокал, положила ладони на стойку бара.

– Случайно нет, – ответила она, играя пальцами. – А почему ты спрашиваешь?

– Руки у тебя красивые, и пальцы длинные. Вчера Эд с Клариссой круто поцапались. Клара обиделась на сто лет вперед. Эд обещал другую пианистку найти. Раз ты его ждешь, вот я и подумал…

– Индюк думал да в суп попал. А эта ваша Кларисса красивая?

– Как тебе сказать. – Блондин оценивающе глянул на Бетти сверху вниз. Бетти, поигрывая пальцами, ждала его отчета. – Если тебя брать за сто, Кларисса, пожалуй, на пятерочку потянет. В Клариссе, к сожалению, ни капли, от чего мужики заводятся. Она, конечно, асс, ей по зубам шоколадка с любой начинкой. В столицах гастролировала, славы куснула. Обещала, что если мы будем стараться, устроит выступления в клубах Лос–Анджелеса.

– Обещанного, говорят, три года ждут.

– Вот и Кларисса, говорит, что мы еще не готовы. А тут, говорят, один музыкальный продюсер к нам в город приехал. Мы ей – нельзя не использовать шанс. А она – рано, говорит, еще зеленые. Вот Эд ее и послал… подальше. – Он вздохнул и снова уставился на ее ноги. – Жаль, что ты не пианистка.

Бетти пожала плечами и покосилась на дверь. У блондина зазвонил мобильник. Он приложил к уху трубку и внимательно выслушал информацию.

– Нас ждут. Пойдем. – Он подал ей руку. – Кстати, меня Пьецо зовут.

– Пьецо? Уж не итальянец ли ты? – Опершись о его протянутую руку, Бетти, соскочила с табурета.

– Дед был родом из Корсики, а мои родители – настоящие американцы. Но если ты хочешь, я стану для тебя хоть корсиканцем, ради твоих красивейших в мире ног даже с мафтози подружусь.

– Неа, не надо. – Она на секунду задумалась и снова взобралась на табурет. – Я никуда не пойду. Мне Эд сказал его тут ждать.

– Дислокация изменилась. Эд только что звонил, он с остальными ждет нас на городском пляже.

Бетти подозрительно посмотрела на Пьецо.

– Дай позвонить, – сказала она и протянула руку.

– Не доверяешь, что ли? – Он хмыкнул и вложил в ее руку свой мобильник.

– Как говорит моя сестра, доверяй, но проверяй, – серьезно ответила Бетти и начала набирать врезавшиеся ей в память цифры. После трех гудков она услышала знакомый голос.

– Что за прикол, Эд? – сердито сказала она. – Я тебя жду, тебя нет. Ты где?

– Так получилось. Были дела. – Спокойно ответил он. – Жду тебя на пляже. Пьецо угостил тебя «Луной»?

– Да, спасибо.

– Так вы идете?

– Куда?

– Пьецо знает. Отбой.

Они сели в автомобиль, доехали до набережной, по ступенькам спустились на пляж. На пляже было столько народу, что пришлось буквально переступать через разморенные на солнцепеке тела. Бетти скинула топ и осталась в еле прикрывающем ее тугие грудки лифчике и юбке. Пьецо одобрительно подмигнул ей. Вскоре они миновали зону пляжа и пошли по узкой полоске берега, сплошь взрытого ледяными ручейками родников. Наконец, они ступили на сухой, теплый песок. На пригорке росли деревья, в их тени живописными группками расположились полуобнаженные тела.

– Уф! – Пьецо упал на покрывало рядом с довольно упитанным и до голубизны бледнокожим парнем в матерчатой ярко–алой панаме. Упитанный, махнув покрытой рыжеватыми волосками рукой, приподнял свой яркий головной убор.

– Ну, ты даешь, – не спуская с Бетти глаз, сказал он и сел. – Билл, – пробасил он и почесал свой рыхлый живот, – контрабас.

– Привет, контрабас, – хихикнула Бетти. – Эй, Эд. Я пришла, – крикнула она в сторону кабинки для раздевания.

Эд вышел из укрытия. На нем были туго обтягивающие его бедра голубые плавки. Бетти невольно смутилась.

– Располагайся. – Эд указал ей на место рядом с Биллом. Сам же опустился чуть поодаль на махровое полотенце. Бетти, бросила под дерево сумочку, стянула с себя юбку, наклонилась и почувствовала, как взгляды всех, находящихся в радиусе по крайней мере мили, прилипли к ее голой попке. На ней были стринги.

– Это что за Барби? Кто такая? – услышала она женский голос.

Бетти оглянулась и уставилась на девушку, похожую на рыбу: выпуклые белесые глаза, прилизанные цвета пыли волосы. Серо–коричневый мокрый купальник обтягивал ее плоскую фигуру. Восемьдесят, семьдесят пять, восемьдесят, невольно сделала заключение Бетти, оценивая ее грудь, талию, бедра.

– Тебя Кларисса зовут, – догадалась она. – Ты играешь на пианино. Вы помирились.

– Нам что, нужна подтанцовка? – Кларисса состроила брезгливую гримасу.

– Почему бы и нет? – в один голос воскликнули Пьецо и Билл.

– Я что? Я могу. Включай музыку, – сказала Бетти и сделала движение бедром.

Билл пошарил в сумке и вытащил плеер. Зазвучало нечто ритмичное. Бетти еще быстрее задвигала бедрами.

Проходящий мимо старик в бейсболке выронил из рук полотенце.

– Круто, – резюмировал Билл, глядя на Бетти снизу вверх. – Может, ребятки, в попсу перекинемся?

С лихостью, неожиданной для его тучного тела, он вскочил на ноги и обхватил Бетти за талию.

– И твои глаза напротив, говорят, что ты не против, – запел он приятным баритоном.

Кларисса хмыкнула и скрылась в кабинке. Вернулась она в длинном, до полу, платье в мелкий цветочек.

– Давайте все обсудим. Я постараюсь все же устроить прослушивание, – строго сказала она, присаживаясь справа от Эда.

Билл, как загипнотизированный, тут же выпустил Бетти из своих объятий и сел напротив Клариссы, Пьецо опустился справа. Все парни, как по мановению волшебной палочки, сделали строгие лица. Нахмурив белесые брови, Кларисса заговорила.

– Эй, мальчишки, пошли плавать, – напомнила о себе Бетти.

Никто не прореагировал.

Бетти пожала плечами и пошла к воде. Побродив по мелководью, она нашла большой теплый камень и, взобравшись на него, как на пьедестал, встала в картинной позе – хоть для журнала снимай. В одиночестве она оставалась недолго. За полчаса с ней захотели познакомиться: пахнущий виски дядечка лет пятидесяти, два юнца отроческого возраста, интеллигент в шортах и культурист в трусах цвета хаки. Всем она улыбалась, но ответ был один:

– Спасибо за внимание. Я не одна. Видите блондина с синими глазами. – Она кивала в сторону, где расположился живописный круг оживленно беседующих молодых людей. – У нас любовь такая сильная, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Так что не теряйте времени даром, меня с моим милым ничто не разлучит. И вообще, я еще несовершеннолетняя, – добавляла она, если кто–либо задерживался дольше, чем ей хотелось.

Наконец, и сам Эд подошел к ней.

– Пить хочешь? – спросил он, не отводя взгляда от ее словно налитой груди, едва прикрытой треугольниками полупрозрачной ткани.

Бетти кивнула. Он взял ее за руку и повел за собой. Ей дали алюминиевую банку. Кола уже не было холодной, но она все же сделала несколько глотков. Пьецо улегся на спину и, зажав ступнями банку, попытался попасть пенящейся струей в свой широко разинутый рот. У него не получилось. Бетти повторила его трюк. Кола пролилась ей на грудь. Билл извернулся и слизнул с нее пену.

– Шикарно, божественно, потрясно, – блаженно щурясь, констатировал он с блудливой усмешкой.

– Дай попробовать, – оттолкнул его Пьецо.

– Хватит дурачиться, – Эд отпихнул приятелей и схватил Бетти за руку. Она с готовностью вскочила на ноги.

Они побежали к реке и с размаху бросились в воду. Бетти взвизгнула от продирающего до костей холода и хотела было повернуть назад, но Эд увлек ее за собой.

Они бежали по мелководью, разбрызгивая воду. Капли блестящими жемчужинами летели во все стороны. Бетти звонко смеялась – обжигаясь кажущейся ей ледяной водой и острым чувством сбывшейся надежды. Вот он, ее принц, ее мечта, ее первая любовь! Она держит его за руку, она видит его улыбку, его искрящиеся счастьем глаза!

Они бежали вдоль полосы пляжа, пока не достигли зарослей кустов, где на берегу уже не было никого.

Провалившись ногой в незаметную ямку, Бетти неожиданно упала. Эд со смехом повалился на нее сверху. Они барахтались в воде, поднимая кучу брызг и мелкого речного песка. От возни тонкая бретелька ее купальника съехала с плеча, обнажив ее по–девичьи нежную грудь. Эд тут же припал к ней губами. Бетти застонала и откинулась назад. Эд оторвался и посмотрел на Бетти долгим взглядом. Их глаза встретились. Бетти молча обхватила мокрые бронзовые плечи Эда и ответила на его поцелуй.

– Откуда ты такая крутая взялась? Обжигаешь! – прошептал Эд.

– Ниоткуда. Это ты сводишь меня с ума.

– О, моя принцесса. – Эд провел пальцем по ее груди. Бетти не торопилась набрасывать бретельку, заходясь от прикосновения его пальцев. Принцесса? Что ж, в сказках всем принцессам – по принцу. Вот он ее принц, прямо перед ней.

– Ты очень красивая, – сказал Эд, глядя прямо в ее посветлевшие то ли от холода, то ли от счастья глаза. – Самая красивая девчонка, каких я встречал.

– Это ты самый красивый.

– А давай удерем от всех подальше? Или ты боишься?

– Ничего я не боюсь, – сверкая глазами, ответила Бетти.

Они выбежали на берег и вернулись к месту, где расположились.

Бетти, дрожа от холода, потянулась за одеждой, сгребла рукой пеструю кучку и исчезла за стенкой пляжной кабинки.

– Я готова, – сказала она через пару секунд, выходя из кабинки и поправляя на плече сумочку.

Все разом посмотрели на нее. На ней были топ и юбка. В кулаке она что–то сжимала, на песок скатывались капли воды. Открыв сумочку, Бетти запихнула внутрь мокрый комок.

Эд поймал ее руку и потянул Бетти за собой. Ветви плакучей ивы скрыли их от любопытных глаз. Его рука бесцеремонно скользнула ей между ног. Шелковистые волоски щекотнули его ладонь. Бетти обмерла, не зная, как реагировать от неожиданного то ли восторга, то ли ужаса.

– На тебе ничего нет, – сглотнув, констатировал Эд.

– Купальник мокрый, – обморочно шевельнула губами Бетти. – Мне… – она нервно прокашлялась. – Я запасные трусики забыла, а сестра не велит простужаться.

– Какая у тебя предусмотрительная сестра. Ты всегда ее слушаешься, малышка?

Бетти подняла голову. Взгляд его ярко–синих с кратером темных зрачков глаз, казалось, просвечивал ее насквозь.

– И вовсе я не малышка, – с вызовом сказала она, справившись с волнением. – Я давным–давно уже взрослая.

– Да? Это очень кстати. Тогда вперед! Не стоит откладывать…

Его озаренное улыбкой лицо приблизилось к ней. У нее подкосились ноги, и в животе образовалась дрожащая пустота. Дышать стало тяжело, ладони вспотели. Путь к отступлению был отрезан.

Эд быстро натянул на себя джинсы, накинул рубашку и, схватив ее за руку, потянул за собой. По высокому склону песчаного берега они стали подниматься вверх. Бетти впереди, Эд сзади. Махнув рукой, он остановил такси.

Бетти тихо закрыла за собой дверь. Они были в мотеле. Она ни разу не была в таком месте, тем более с парнем, и ей явно было не по себе. Бетти было страшно и в то же время, она чувствовала, что сейчас должно произойти нечто важное в ее жизни. Может, самое важное…

Не оглядываясь на тихо ступающего следом Эда, она остановилась у большой, заправленной вылинявшим покрывалом кровати. Несколько секунд они молчали, как будто прислушиваясь к окружавшей их тишине, затем Эд подошел к ней вплотную, присел перед ней на корточки и обнял ее за колени. Бетти наклонилась, и ее руки, повинуясь собственной воле, обвили его шею, лицо утонуло в его волосах. Эд поднялся, и она прижала свои губы к его губам. В ответ он распахнул рот, и она почувствовала влажность его языка. И тут все поплыло перед ее глазами, ноги подкосились. Она рухнула поперек кровати, потянув Эда за собой. Бетти почувствовала, как его рука скользнула ей под юбку.

– Погоди, – еле переводя дыхание, сказала она. – Я… я…

– Скидывай свои шмотки быстрее. Я хочу увидеть тебя всю… во всей красе… моя принцесса.

Его глаза полыхали огнем, и она, повинуясь этому гипнотическому взгляду, скинула с себя и топ, и юбку.

Она лежала перед ним обнаженная и уже не испытывала страха, только решимость. Она даже не закрыла глаз, когда он, раздевшись, накрыл ее своим телом. Его потускневшие глаза под полуприкрытыми веками, отразили ее смелый взгляд. Бетти напряглась всем телом, и тут же обмякла…

Эд подошел к окну, чиркнув зажигалкой, закурил. Его темный силуэт четко вырисовывался на фоне приподнятых жалюзи.

– И все же… Неожиданно, – проговорил он наконец. – Очень неожиданно. У меня такого еще не было. Ну, ты даешь… Даже бы не подумал про тебя такое. Ес ли б я знал…

– И что?

– Не знаю. Могла бы сказать, предупредить.

– Да ты у меня первый. Что с того? Ты меня любишь, я тебя люблю, и что произошло – нормально. Теперь мы вместе, так? – будто убеждая саму себя, говорила она. – Мы можем даже съехаться. Пусть не сегодня, через некоторое время. Но теперь мы связаны навсегда. Я уверена, мы созданы друг для друга.

– Нда… Конечно, – пробормотал он.

4. Превращение

Бетти снился сад с цветущими кустами роз и пестрыми бабочками. Бабочки порхали и садились на ее плечи, на плечи Эда, их было много, и они были разноцветными, как елочные игрушки. Голову наполнил звон колокольчиков…

Она открыла глаза – в сумочке, брошенной у порога, дребезжала телефонная трубка.

Соскочив с кровати, она с удовольствием ощутила во всем своем теле легкость. Снова раздалась трель телефонного звонка. Бетти одним прыжком очутилась у двери, дернув за язычок «молнии», раскрыла сумку. Нажав кнопку приема, поднесла мобильник к уху.

– Доброе утро, принцесса, – мягко шепнула трубка голосом Эда. Ее сердце зашлось от радости.

– Доброе, – выдохнула она, – Привет, дорогой. Милый. Родной. Зайчик мой. – Крепко держа трубку в побелевших от напряжения пальцах, она запрыгала на месте. – Как здорово, что ты позвонил! Как я рада! Как я рада, что мы все из маскарада!

– При чем тут маскарад?

– Просто так. Рад–рад, маскарад, ла–ла–ла, трям–там, там. Я так и думала, что все будет хорошо. Я знала! Ты хочешь, чтобы мы встретились?

– Ну.

– Когда?

– Вечером. Ты как? Свободна?

– Ты еще спрашиваешь? Я свободная, как… Как рыбка в океане, – ответила Бетти, глядя на стеклянный аквариум, в котором с тех пор, как кошка съела всех их рыбок, располагалась семейка кактусов.

– Мы тут с ребятами посоветовались… – Эд на секунду замялся, потом продолжил бодрым голосом. – Мы хотим тебя попробовать… Помнишь, ты говорила про танец с раздеванием? У нас есть один джайв.

– Что–что?

– Неважно, музыкальная композиция. Тут Билл предложение внес. В общем, сегодня к девяти сможешь? Концертный костюм у тебя сохранился?

– Юбки? Конечно сохранились! – звонко ответила она, присаживаясь перед комодом на корточки. – Куда подкатиться? – спросила она, выдвигая нижний ящик.

– Знаешь одноэтажный дом рядом с охотничьим магазином? Бар «Ночной полет». Охраннику скажи, что на репетицию, и спускайся в подвал.

– А ты не сможешь… за мной подъехать? – Ответом ей стали короткие гудки. – Значит, не сможешь…

Бетти бросила трубку в сумочку и начала перебирать в ящике комода наваленные как попало трусики, лифчики, юбочки, футболки, майки, топы… Она пересмотрела все еще раз, еще… Шифоновых юбок и блузки с широкими, как крылья рукавами не было. Бетти поднялась, в сердцах двинула пяткой по ящику. Телефон зазвонил снова. Она включила громкую вязь.

– Ты полила траву перед домом? – услышала она спокойный голос сестры.

– Куда делся мой театральный костюм? – отмахнувшись от вопроса, обрадовалась Бетти. У Нэнси феноменальная память, она точно помнит, где что лежит!

– Куча юбок и блузка? – уточнила Нэнси. – Мама тебе еще для школьного спектакля шила?

– Е–е! Ё–о!

– Что кричишь, как осел?

В другое время Бетти огрызнулась бы на это сравнение, но сейчас только рассмеялась. Осел? – да хоть целое стадо ослов, ослиц и ослят!

– Где, где мой костюм? Говори скорей!

– Открой встроенный шкаф. Там сбоку, в картонной коробке найдешь свой костюм, – не задумываясь, словно повторяя таблицу умножения ответила Нэнси. – Только все не вороши, коробка на верхней полке, ближе к стенке. И все же, ты полила траву? Ты еще вчера обещала.

– Прям сейчас бегу! – Бетти громко зашлепала босыми ступнями по гладкому линолеуму. – Вот я делаю крутой вираж, выхожу на прямую, и о! Вот он кран, вода, трава…

– Ладно придуриваться, – хмыкнула Нэнси. – Делай дело, а не дури.

– Кстати, можешь радоваться – сегодня я поздно вернусь. Так что… кувыркайтесь на здоровье, птенчики…

– Ну, ты у меня дождешься… – возмутилась было Нэнси, но Бетти ее не дослушала и, хихикнув, отключила связь.

Вышла Бетти на лужайку только к вечеру. Солнце уже не палило, но было по–прежнему жарко. Она повертела головой: вправо, влево, не спеша вдыхая запах нагретой земли, воскрешая то блаженное ощущение счастья, которое она испытала вчера, когда Эд обнимал ее.

Как здорово быть влюбленной. Интересно, а как у них с Эдом сложится? – думала Бетти, разматывая шланг. – Конечно, они не останутся в этом городке, а будут путешествовать по всему миру. Он будет играть на своем саксофоне, она танцевать. Нью–Йорк, Вашингтон, Лондон, Париж, Берлин, Москва… Они будут выступать на сценах всего мира. Она будет любить его, он ее…

Бетти задрала голову кверху. Небо представилось ей громадной синей чашей, перевернутой вверх дном, из которой текло тепло и свет. Хотелось распахнуть руки, обнять, расцеловать весь мир.

– Помочь сестре надумала? Надо, надо травку полить, а то вот уж какой день солнце палит нещадно. Зеленая трава хорошо нервы успокаивает, – донеслись до нее причитания соседки. Она стояла около низкого штакетника ограждения и делала вид, что любуется своим чахлым кустом бегонии.

– Да что такое! Неужто вас никто не учил чтить право на частную жизнь? – возмутилась Бетти. – Занимайтесь своими веточками и в чужую жизнь не лезьте!

Соседка обиженно поджала губы и отвернулась.

Бетти решительно открыла кран. Водная струя забила фонтаном. Она направила струю вверх, залюбовалась жемчужными брызгами. Ей вспомнилось вчерашнее купание вместе с Эдом… Какой он красивый… Кожа у него гладкая, шелковистая…

Она наклонилась, чтобы поправить шланг.

– Срам то какой – попа голая! Разве можно вот так на люди выходить?

Бетти отключила воду и повернулась к соседке лицом.

– Ну что привязалась! В стрингах, я. – Бетти подняла подол юбки. – Удостоверилась, полиция нравов? А теперь не мешайте мне совершать общественно полезное дело. Ну… А не то окачу с головой холодной водой. – Бетти, уперев в бока руки, сделала решительный шаг в ее сторону.

– Ох, накличешь ты беду на свою голую задницу!

Бетти открыла кран, и соседка тут же бросилась бегом и скрылась в своем доме.

Когда Бетти закончила поливать траву, было уже почти восемь. Наскоро перекусив, она нашла свой старый театральный костюм, села на автобус и направилась к месту, где располагался клуб. Она вышла на конечной остановке и, преодолев препятствия в виде широченного шоссе со снующими туда–сюда машинами, десятка щербатых ступеней, стеклянных дверей и неулыбчивой охранника, спустилась по бетонной лестнице в сумрачное помещение. Стены здесь были окрашены черной краской. Пахло пылью и мышами. Бетти скользнула взглядом вокруг. Плотно стоящие друг к другу ряды стульев, портьеры грязно–серого цвета, стопки книг и штабеля коробок. Кругом – под стульями, на портьерах, на книгах и коробках – толстый слой пыли. Лязг, гудение и бряцание доносились из–за серой портьеры. Бетти зажала уши руками, и некоторое время постояла у входа, привыкая к избытку шума и недостатку света. Наконец она опустила руки. Словно подчинившись этому ее движению, шум смолк.