Текст книги "Сокровище в пелёнках"

– И как ты всё помнишь? – приняв к сведению новую информацию, вздохнула я, осторожно омывая малышку, наблюдая, как она сживает кулачки, как на её миленьком личике отражается смена эмоций.

– Это не так сложно, как может показаться сначала, – похлопав меня по плечу, успокоила хранительница, – научишься всему, не переживай.

Бабуля исчезла, пообещав перед этим, что вернётся, когда придут в гости соседи, чтобы подсказать мне что к чему, если появится такая необходимость.

Оставшись наедине с дочкой, я наслаждалась каждой минутой дарованного судьбой счастья, в полной мере ощущая себя самой настоящей мамой. И пусть я не та, которая привела её в этот мир, это не мешало мне любить её всем сердцем. Она стала частью моей души, ярким лучиком, ведущим сквозь серость бытия, и терять этот лучик, этот подарок небес, я не собиралась. Подарок – Дар – Дарина… Да, кажется, с именем я всё-таки определилась.

Малышка задремала у меня на руках, а я всё не решалась переложить её в люльку, вспоминая свои сны, в которых точно так же держала на руках младенца, вдыхала его аромат, касалась бархатистой нежной кожи, целовала маленькие щёчки, ножки, ручки. Похоже, сны оказались вещими.

Глаза закрывались сами собой, поэтому пришлось переложить кроху в люльку, поскольку оставлять её с собой на кровати я не решалась. Плюхнувшись на подушку и едва закрыв глаза, провалилась в глубокий сон без сновидений, который прервался довольно резко.

Мяу, мяяууу…

Кошачий вопль над самым ухом подействовал на меня словно ушат ледяной воды, вылитой на голову. Подскочив в кровати, спросонок не понимая, что к чему – где нахожусь, и что вообще происходит, я собиралась опустить ноги на пол, когда мне в икру впились острые кошачьи коготки. Шарахнувшись к стене, притянула колени к груди, чувствуя как сердце предательски удирает в пятки – то ли от страха, то ли от неожиданности. И тут на постель прыгнула знакомая пушистая красавица.

– Мурка, зараза такая, – с облегчением выдохнула я, – напугала меня до чёртиков. Зачем когти выпустила? И вообще, как ты здесь оказалась? Я была уверена, что ты осталась на Земле…

Дыхание сбилось, и я замолчала, вдруг осознав, что задавала вопросы так, будто ожидала услышать на них ответы. Да, дожилась, уже и с кошками разговариваю.

В комнате заметно потемнело, напоминая о том, что скоро волшебница ночь вступит в свои права, зажигая на небе яркие звёзды, которые замерцают на тёмном бархате небосвода будто бриллианты. А пока на улице вовсю властвовали сумерки, окутывая серым покрывалом всё вокруг.

– Я рада, что ты вернулась, – погладив пушистую гостью, произнесла я, – сейчас угощу чем-нибудь. Как ты относишься к мясу куропатки?

Кошка не выказывала никаких признаков агрессии – ластилась, утробно урчала, реагируя на почёсывание за ушком, но стоило мне снова попытаться опустить ноги с кровати, как превратилась в маленькую злобную фурию, с горящими зелёными глазами и выпущенными когтями, готовыми впиться в меня в любую секунду.

– Да что с тобой такое? – зашипела я, не хуже хвостатой бестии, и та, словно понимая, о чём её спрашивают, подошла к краю кровати и посмотрела на пол, предлагая мне сделать то же самое. – Ну, ладно, давай посмотрим, что там такое.

Осторожно перебравшись поближе к краю, я посмотрела на пол, ожидая, что там змея или крыса, или какое другое существо, которое могло пробраться в дом, когда дверь была открыта, а я носилась по двору как ужаленная, пытаясь успеть всё и сразу. Не просто же так Мурка не разрешает мне встать с кровати. Вряд ли это кошачья блажь.

Вот только то, что предстало моему взгляду, увидеть я точно не ожидала.

По полу стелился белесый туман, принимающий причудливые очертания то лап, то щупалец… И тянулись эти конечности к маленькой люльке, подвешенной к потолочной балке.

– Нашёл всё-таки, ирод треклятый, – раздался чуть в стороне голос бабуни, и, повернув голову на звук, я увидела её полупрозрачный силуэт, – ну надо же, шустрый какой, отыскал нашу деточку.

– Кто отыскал? – срывающимся голосом прошептала я, уже заранее догадываясь, каков будет ответ.

– Кто, кто… – заворчала старушка, осторожно продвигаясь ко мне, – отец её, вот кто…

Глава 5

Ледяные щупальца страха сдавили грудь, мешая сделать полноценный вдох, отчего голова начала кружиться, а к горлу подступила тошнота.

Нет, только не это! Я не могу её потерять, я не могу лишиться малышки, которая стала неотъемлемой частью моей жизни. Я не могу остаться без того невероятного счастья, которое испытывала каждую минуту, каждую секунду проведённую с ней… иначе моя жизнь просто потеряет смысл.

Тихое подвывание резало слух, терзая душу, но только после того, как бабуля на меня прицыкнула, поняла, что источником была я сама.

– Не реви, дай минутку подумать, – одёрнув меня, она замолчала, нахмурив брови, усиленно о чём-то размышляя, мне же ничего не оставалось, как уткнуться носом в пелёнку возле лица малышки и затихнуть. Я не могла и не хотела верить в то, что дни моего счастливого материнства подходят к концу.

Вдох-выдох, вдох-выдох… Постепенно дыхание выравнивалось, а тихое посапывание Дариши, успокаивало лучше любого седативного. И вместо накатывающей истерики начала приходить уверенность в том, что просто так я не сдамся, что если нужно, буду бороться до конца, но не позволю меня разлучить с моим маленьким, пахнущим молочком сокровищем.

– Есть один способ сбить его со следами, – выдернул меня из раздумий голос бабуни. – Но тебе придётся приложить немало усилий, чтобы осуществить задуманное, вернее, выдержать напряжение, побороть свой страх.

– Говори, – вскинув голову, решительно произнесла я.

– Разговоры разговаривать будет потом, а сейчас нужно действовать: времени нет. Просто следуй моим указаниям и помалкивай. Ясно? – увидев мой кивок, старушка вздохнула с видимым облегчением. – Вот и ладненько. И, напоследок, пообещай, что бы ты не увидела, что бы не услышала – будешь молчать.

– Обещаю, – выдохнула я, крепче перехватив кроху.

Бабуля забормотала, закрыв глаза и раскинув руки. Я же тихонько, наблюдала за творящимся рядом со мной волшебством.

Первым делом она оттеснила клубящийся по полу туман. Будто невидимая стена встала у него на пути, отделяя от нас, мешая двигаться дальше, отчего он стал темнеть, и буквально минуту спустя превратился в чернильное нечто.

– Злиться, ирод, – усмехнулась хранительница, – думал, что на золотом блюдечке ему преподнесут наследника, а вот фигушки. Не на тех напал.

Развернувшись ко мне, бабуля проделала некоторые манипуляции, и буквально на глазах, воздух рядом с ней начал уплотняться, создавая точную копию меня, держащую на руках младенца.

– Так, приманку сотворили, а теперь самое сложное, – зашептала она, всё время оборачиваясь на дверь. – Зазеркалье – это некое пространство, место неупокоенных душ, куда я сейчас тебя и отправлю. Будет страшно, ты наверняка почувствуешь чьё-то присутствие, но помни, пока ты спокойна и уверена в себе, никто и ничто не причинит тебе вред. Твоя основная задача – не паниковать. Воспринимай происходящее спокойнее, сдержаннее и всё будет хорошо. Ты сможешь увидеть происходящее в комнате, тебя же не увидит отсюда никто. Но вот страх почувствовать может, поэтому спокойствие, спокойствие и ещё раз спокойствие. Ты меня поняла?

– Да, – ответила, сосредоточив всё своё внимание только на комочке живого тепла, что держала в своих руках, и ради которого готова была на всё.

– Приступим.

Настенное зеркало, размером почти с мой рост, висевшее рядом с сундуком, куда я так ни разу и не заглянула, вспыхнуло яркими отблесками. Зеркальная поверхность подёрнулась рябью, а потом и вовсе исчезла, открывая тёмный провал, из которого повеяло холодом.

Накинув мне на плечи тёплый плед, прикрыв заодно и Даришу, бабуля подтолкнула меня к этому проходу, давая понять, что мне нужно делать. Сама же осталась стоять на месте.

Стоило только перешагнуть зеркальную раму, как меня тут же отделило от комнаты мутноватое стекло.

– Тебя не видно, не волнуйся, – оценив результат, вынесла свой вердикт хранительница, заглянув в зеркало с противоположной стороны, – хорошо.

Дверь с грохотом распахнулась, и в ярком свете луны я увидела темноволосого мужчину, от одного вида которого захотелось зажмуриться. Нет, он не был уродлив, наоборот, невероятно красив, но от него исходила такая ярость, такая мощь, что если бы не малышка, я наверняка забилась бы в первую попавшуюся норку, только чтобы не видеть этих ярких зелёных глаз, в которых отразилось вспыхнувшее в его ладонях пламя, осветившее комнату, чтобы не видеть абрис этих губ, кривившихся от ненависти и презрения, широких плеч, тонкой талии и всего остального, что ещё входило в комплект под названием «Ирод треклятый», как его окрестила бабуля, исчезнувшая в тот же миг, как тот появился в доме.

Всё закружилось словно в калейдоскопе, с которым я любила играть в детстве. События сменялись одно за другим, мне оставалось лишь глядеть сквозь стекло и радоваться тому, что не я сейчас убегаю с ребёнком через распахнутое окно, что не ко мне тянуться крепкие мужские руки, готовые схватить в любую секунду…

Движение воздуха за спиной заставило отвлечься от происходящего в доме. Острые иголки холода впились в незащищённую пледом кожу, а изо рта вырвалось облачко пара.

«Только не паниковать, только не паниковать, – твердила я себе, ощущая, как холод проникает в тело, – и оборачиваться назад тоже не стоит».

Дариша завозилась на руках и тихо всхлипнула во сне, пришлось плотнее укутать её в плед и начать покачивать на руках, молясь всем богам, чтобы детка не расплакалась, поскольку, говорила ли что-то бабуля насчёт звуконепроницаемости этого места – я не помнила, а рисковать не хотелось.

Всё моё внимание было сосредоточено на происходящем по эту сторону зеркальной поверхности, поэтому, когда подняв взгляд, наткнулась на хищное мужское лицо, вглядывающееся в отражение, чуть не вскрикнула от неожиданности. Пришлось в срочном порядке прикусить себе щёку изнутри, чтобы сдержать внезапный порыв.

Мощная фигура заслоняла собой весь свет, давя одним своим видом, заставляя сердце сильнее биться в груди. Мне пришлось повторять раз за разом, что нас не видно, прежде чем вера в это позволила выпрямить спину и расправить плечи.

За спиной вертелась некая призрачная сущность, которую я ощущала всем телом, а впереди… Впереди стоял мой персональный кошмар, способный с лёгкостью разрушить моё хрупкое женское счастье, отвоёванное с таким трудом.

Чем дольше мужчина вглядывался в зеркало, тем спокойнее становилось выражение его лица, но в какой-то момент в зелёных глазах промелькнула такая тоска, что пришлось зажмуриться и посмотреть вновь, чтобы убедиться, не померещилось ли мне это, поскольку поверить в увиденное было нелегко. Не вязался у меня его образ с подобными чувствами.

Коснувшись ладонями деревянной резной рамы, незнакомец опустил голову, при этом застонав словно от боли, но тут же поднял лицо, исказившееся от злости, и ударил кулаком по стене рядом с зеркалом.

Дыхание сбилось, а сердце на миг замерло в груди. Что-то мне подсказывало, ударь он по зеркальной поверхности, а не по стене, ничем хорошим для меня бы это не закончилось: единственный выход отсюда был бы уничтожен.

Интересно, почему он не погнался за моей копией, а остался в доме? Неужели почуял обман?

Новый порыв ледяного сквозняка за спиной известил о том, что к первой призрачной сущности присоединилась вторая, а мужчина уходить не торопился, осторожно двигаясь по дому, словно хищник, касаясь люльки, принюхиваясь, перебирая мои вещи, заглядывая в шкафчики и сундук. Тело буквально цепенело от холода, а в душу против моей воли закрадывался страх, от которого предостерегала бабуля, и как я не старалась его заглушить, ничего не получалось. Пришлось закрыть глаза и сосредоточиться на воспоминаниях о детстве.

Как наяву я слышала шелест травы у деда в саду, ощущала аромат спелых яблок, тепло солнечных лучей, проникающих сквозь раскидистые кроны деревьев… и холод начал отступать, а вместе с ним и страх, даря надежду на то, что всё будет хорошо.

Не знаю, сколько я так простояла, но когда открыла глаза, в доме уже никого не было, впрочем, за спиной тоже. Осталось дождаться возвращения бабули, чтобы она меня выпустила отсюда, и можно выдохнуть хотя бы на время.

Проходила минута, за ней другая, а хранительница всё не появлялась. Я начала уже беспокоиться, не случилось ли чего, когда посреди комнаты полыхнула яркая вспышка, в лучах которой появилась старушка.

Не помню, как она открыла проход, как я вышла из Зазеркалья, как положила в люльку свою малышку, и опомнилась только тогда, когда уткнувшись в плечо родственницы, пахнущее травами, разревелась навзрыд. Нахлынувшее облегчение будто приоткрыло завесу, сквозь которую вырвалось на свободу всё отчаяние, весь страх, что я так усиленно пыталась удержать внутри себя всё это время.

– Поплачь, деточка, поплачь, – приговаривала старушка, похлопывая меня по плечу, – и станет гораздо легче, вот увидишь. Нам, женщинам, иногда полезно открывать краник и спускать вместе со слезами всё то, что мы усиленно прячем в себе день за днём – усталость, обиды, боль, страх… А стоит немного поплакать, даже наедине с собой, и становится легче.

И она оказалась права, с каждой пролитой слезинкой, с каждым всхлипом, оставшееся напряжение сходило на нет, принося долгожданное облегчение.

Раздавшийся стук в дверь заставил мгновенно подобраться. Я успела сделать несколько шагов в сторону люльки, желая закрыть собой дочку, когда бабуля остановила меня, не очень-то вежливо дёрнув за руку.

– Это Данька, сосед наш, с женой пожаловал, – зашептала она, – пришлось их немного задержать, чтобы не нарвались на нашего незваного гостя, поэтому и припозднились. Дед, кстати, тоже с ними, так что выдохни. Осмотришь Надиль, успокоишь, отправишь их домой, и будем решать, как жить дальше.

– Может, сразу начнём решать? Сама же сказала, что у неё всё в порядке, – страх по поводу того, что отец Дариши может вернуться в любую минуту, не давал покоя.

– Ты об этом знаешь, я знаю, но она-то нет. Представь, либо следующую неделю, оставшуюся до родов, молодая женщина проживёт в мире с собой и с окружающими, спокойно ожидая рождения ребёнка, либо будет тревожиться день за днём, что негативно скажется на её состоянии.

– А ничего, что после случившегося у меня сил на то, чтобы кого-то успокаивать, нет совершенно? Мне бы с собой справиться, – попыталась переубедить родственницу, ощущая себя так, словно по мне проехался каток. Но куда там, она упёрлась на своём, и всё тут.

– Я понимаю тебя, детка, поверь, но считай, что ты не ей помогаешь, а в первую очередь себе, – бабуля была само спокойствие, в отличие от меня, – сейчас твоё сознание немного изменено случившимся. Переживание за малышку стёрли ту зыбкую грань, за которой прятался твой дар. Так почему бы не воспользоваться моментом и не выпустить его на волю раз и навсегда? И вообще, не теряй время попусту на пререкания, его и так у нас нет.

Вздохнув, я поплелась к двери, которая оказалась запертой изнутри. Удивлённо уставившись на задвижку, вдруг вспомнила, что перед тем как лечь спать лично запирала её. Но тогда как сюда вошёл отец Дарины?

– Открывай. Что замерла как истукан? – поторопила бабуля, пришлось оставить загадку на потом – одной больше, одной меньше… Тем более, гораздо важнее понять, как этот мужчина нас нашёл, а остальное уже второстепенно.

В дверь повторно постучали, осторожно так, словно боялись разозлить своей настойчивостью. Пригладив волосы и одёрнув рубашку, я отодвинула засов, встречая припозднившихся гостей.

Надиль оказалась хрупкой миниатюрной девушкой, с тугими смоляными косами, скреплёнными на затылке, и карими глазами. На фоне светловолосого здоровяка Данилы это выглядело необычно. Да уж, если ребёнок окажется в папеньку, ей будет нелегко. Хотя, почему «если»? Судя по огромному животу, именно так оно и было.

– Проходите, – распахнув дверь пошире, пригласила я, но гости не торопились, подозрительно вглядываясь в моё лицо.

– Что-то вы не очень выглядите, – с опаской пробормотал Данила, задвигая за спину жену, – бледная, глазюки будто светятся изнутри… Может, мы завтра заглянем?

– Да проходите уже, не укусит она вас, – хлопнул парня по плечу показавшийся из-за его спины дед, которого до этого не было видно из-за здоровенной фигуры молодого мужчины, – устала она. Сами скоро поймёте, каково это, когда в доме младенец. Тут не только бледным будешь, а сединой запросто разживёшься, – говорил он беззаботно, но в глазах застыла тревога, значит, о случившемся уже знает.

– Так у вас детка есть? – заинтересованно спросила Надиль, выходя вперёд.

– Есть, дочка, – кивнула я, отступая в сторону.

Дед прошмыгнул в дом первым, задёрнул плотно занавески на окнах и зажёг свечу, по которой тут же побежали капли расплавленного воска. Бабули видно не было, похоже, решила посторонним не показываться. Может, и правильно, меньше вопросов и пересудов.

«Сядь на скамейку и скажи ей подойти, – раздался в голове тихий голос хранительницы, и от неожиданности я вздрогнула, едва сдержавшись, чтобы не подпрыгнуть на месте, – да я это, я, не дёргайся, а то и так вид у тебя такой, что люди шарахаются. Выдохни, успокойся…»

Ага, успокоишься тут. Но наказ бабули выполнила.

«… осторожно положи руку на её живот, закрой глаза и сосредоточься на своих ощущениях, – меж тем продолжала наставлять старушка, каким-то неведомым образом вещая прямо в моей голове».

– Позволишь? – потянувшись к животу Надиль, остановилась я, услышав, как та задержала дыхание, а сердце молодой женщины забилось так, словно готово было выпрыгнуть изнутри.

Сердце? Я слышу стук её сердца? Невероятно! Проснувшийся азарт мигом прогнал апатию, нахлынувшую после того, как всласть наплакалась на плече у родственницы. Мне искренне захотелось почувствовать то, о чём говорила бабуля, ощутить жизнь у Надиль внутри, убедиться, что с её малышом всё в порядке. И я его увидела… Вернее, сначала услышала стук маленького сердечка, бившегося сейчас почти в унисон с материнским, ощутила тепло, исходящее от ребёнка, а потом… Потом увидела и его самого. Причём, в тот момент я явственно ощущала, что мои веки закрыты, но будто видела сквозь них, свернувшегося в комочек малыша, его глазки, носик, губки, ушки, ручки, ножки и… кхм, то, что указывало на пол крохи. Это казалось настолько невероятным, настолько волшебным, что я распахнула глаза, улыбаясь во все тридцать два зуба.

– Он чудесный, – выдохнула я, – ваш мальчик. Здоровенький, весь в папу.

– Правда? С ним всё хорошо? – в глазах молодой женщины блеснули слёзы.

– Всё хорошо, – кивнула я, точно зная, что говорю правду, поскольку на душе было светло и радостно, а той горечи, указывающей на болезнь, о которой говорила бабуля, не ощущала совершенно.

Глава 6

Проводив соседей, я несколько минут стояла в ступоре у двери, прислонившись к ней спиной, не ощущая ни рук, ни ног, а потом начала снова наваливаться усталость, усилившаяся многократно.

– Это откат, – бабуля появилась посреди комнаты и поспешила ко мне, – пользуясь даром, мы расходуем свои силы, отсюда и усталость, но чем чаще ты будешь им пользоваться, тем быстрее начнёшь восстанавливаться, увеличивая свой внутренний резерв.

Она коснулась моего плеча, и по телу побежало приятное тепло, сметая со своего пути ломоту и усталость. Я даже смогла поднять руку, до этого висевшую плетью, чтобы коснуться морщинистой ладони, мысленно поблагодарив за помощь.

– Всегда рада помочь толковой ученице, – откликнулась та, будто зная, о чём я думала, – приляг на полчасика, а я пока приготовлю бодрящий отвар. Выпьешь его, и тогда поговорим. Без него, боюсь, вся моя наука пройдёт мимо твоих ушей, так и не задержавшись в памяти.

Кивнув, по-прежнему не произнося вслух ни слова, я прошлёпала к кровати и, плюхнувшись на неё, тут же забылась глубоким сном, а когда спустя время меня разбудила родственница, чувствовала себя, как ни странно, уже вполне отдохнувшей, словно проспала не полчаса, а как минимум часов пять.

– Оставаться здесь тебе больше нельзя, – всунув мне в руки глиняную кружку с горячим отваром, пахнущим пряными травами, произнесла бабуня, начав без предисловий, – уверена, он быстро поймёт, в чём была его ошибка и вернётся. В общем, расклад такой – кроме этого дома есть во владениях нашей семьи ещё один, но только в городе. На первом этаже можно открыть лавку целителя и продавать различные сборы трав, таким образом, зарабатывая себе на жизнь. Магов в городе пруд пруди, в отличие от деревни, даже если та расположена рядом с магической академией, как наша, и подозрений своей деятельностью ты не вызовешь. Затеряться на фоне других одарённых будет гораздо проще, да и найти покупателей на свой товар тоже. Что скажешь?

– Куда угодно, лишь бы нас не нашли, – ответила я, передёрнув плечами от озноба, пробившего меня при воспоминании о той ярости, что плескалась в зелёных глазах мужчины, обрамлённых тёмными ресницами, – когда отправляться?

– Прямо сейчас, – почему-то в подобном ответе я даже не сомневалась, – собирай вещи, а ты, дед, доставай портальный артефакт, который у тебя припрятан на груди. Будем переселяться.

– Вы переселяйтесь, а я остаюсь жить при академии, без меня справитесь, – нахмурился старик, и, повернувшись ко мне, добавил, – не обижайся, детка, я много лет служил верой и правдой нашему роду, а сейчас хочу просто дожить свои дни там, где мне хорошо, где меня любят и ждут.

– Понимаю, – кивнула, закидывая вещи в сумку, – и не обижаюсь.

Бабуля собиралась возмутиться и уже открыла рот, но коснувшись её руки, я покачала головой. Дед имел право жить так, как ему вздумается. Я не могла его заставить всё время следовать за нами, да и не хотела. У него своя жизнь, свои предпочтения, свои радости и горести. Он многому меня научил, за что ему благодарна, но наши пути расходятся и печалиться по этому поводу я не стану.

– Когда малышка подрастёт, будете с помощью этого же портального перехода наведываться ко мне в гости, покажу вам красивые места, где можно насобирать множество лекарственных трав для сборов, – дед словно оправдывался, видимо совесть не давала ему покоя, – а пока…

– А пока, давай обнимемся на прощание, – продолжила я, когда тот запнулся, – я правда не в обиде, спасибо тебе за всё. Кстати, а есть при том доме земельный участок? Можно было бы посадить там сразу кое-какие растения для этих самых сборов, чтобы не бегать первое время по лесам.

– Есть небольшой огородик. И сад, между прочим, тоже есть, – обрадовала меня бабуля, – найдётся местечко и для Даришиных качелей, и для маленькой беседки… впоследствии, конечно, поскольку в первое время будет не до этого.

– Наведайтесь ко мне недельки через две, я постараюсь к тому времени набрать в лесу лекарственных растений с корешками, пригодных для пересадки, – оживился дед, убедившись, что никто не станет осуждать его за принятое решение. – Надо только настроить портальный артефакт на мой домик при академии, чтобы проход открывался сразу туда, а ни в это место, и всё будет хорошо. Но с этим я справлюсь. Переправлю вас, заберу амулет, и всё сделаю.

– Ну вот, и славно, – согласилась бабуля, – договорились.

– Это не будет опасно? – решила уточнить на всякий случай.

– Жизнь вообще сама по себе опасная штука, – усмехнулась старушка, – но, думаю, что если не рисковать понапрасну, то все эти опасности и прочие неприятности могут остаться в стороне. В общем, поживём – увидим.

– Ладно, будем разбираться с проблемами по мере их поступления, – философски заявила я, – поскольку трястись всю жизнь и шарахаться от каждой тени – тоже не вариант.

– Правильно мыслишь, – улыбнулась родственница. – Ну, что, готова?

– Нет, но это уже значения не имеет, – перекинув сумку через плечо и осторожно взяв на руки Дару, ответила я, даже не представляя, что меня ждёт впереди, но искренне надеясь, что наша задумка удастся.

Дед снял с шеи витой шнурок, на котором висел круглый золотой медальон и, щёлкнув скрытым замочком, откинул крышку. Хлынувший из-под неё поток яркого света заставил на миг прикрыть глаза. Но стоило положить медальон на пол, как этот свет преобразился в мерцающую дымку, похожую на молочный туман, в который я и шагнула, по совету бабуни, искренне надеясь на то, что делаю шаг в новую, лучшую жизнь, которая нам с Даришей принесёт только радость.

По ту сторону портала меня встретила темнота, лишь кое-где пробиваемая бледным светом луны, проникающим в окна, но его едва хватало, чтобы оценить обстановку нового места.

Сердце замерло в груди и вновь забилось в ускоренном ритме, гоня адреналин в кровь. Все чувства обострились до предела, готовясь к новым неприятностям, которые, возможно, таила в себе тьма, но проходила минута, за ней другая, а в доме по-прежнему было тихо – ни скрипа, ни шороха шагов…

– И долго мы будем так стоять? Решила дождаться рассвета, не сходя с этого места? Так он ещё не скоро, – проворчала бабуля, появившаяся следом. – Лучше попробуй зажечь магический огонь. Сил на него расходуется не много, а новый навык приобретёшь, пока ещё твой организм в тонусе и способен ясно воспринимать всё новое. Продолжай развивать свой дар, деточка, не останавливайся на достигнутом: он тебе ещё пригодится.

– И как мне это сделать? Я про магический огонь, если что, – спросила, тяжело вздохнув.

– Очень просто, – я буквально физически почувствовала, что старушка пожала плечами, словно в очередной раз услышала от меня глупый вопрос, – пожелай этого.

– И правда, как я раньше не подумала о таком варианте? – не удержалась от порции остринки, поскольку здоровый скептицизм, несмотря ни на что, всё ещё поднимал свою голову над магической реальностью.

– Не ёрничай, – одёрнула меня бабуля. – Лучше представь, что твоя магия концентрируется в какой-либо точке пространства. Попробуй увидеть внутренним взором, как ты делала это с Надиль, энергетические потоки и мельчайшие частицы, окружающие нас. Вот эти самые частицы, скреплённые магией, и используют одарённые в качестве основы для своих бытовых заклинаний. Они могут стать как светящейся сферой, так и невидимой рукой, способной, например, мыть пол, когда ты занята другими делами. В общем, дерзай. Лучше один раз попробовать, чтобы понять принцип действия, чем слушать об этом бесконечно и в итоге не научиться ничему.

Спорить с родственницей было бесполезно, поэтому осторожно сняв сумку с плеча, чтобы не разбудить малышку, я закрыла глаза и попыталась увидеть то, о чём она говорила, правда, без особой надежды, что у меня получится.

Промучилась минут пять, и уже собиралась бросить это пустое и очень утомительное дело, когда чуть в стороне всё-таки вспыхнул крохотный огонёк, осветивший лестницу, ведущую на второй этаж, до этого скрытую пологом темноты.

– А если бы ты взялась за дело с большим энтузиазмом и верой в себя, то получилось бы гораздо быстрее, – фыркнула женщина, оценивающе глядя на моё творение, но судя по кислому выражению её лица, рассчитывала она на нечто большее. – Ладно, топай, давай, на второй этаж. В самом конце коридора находится детская, как раз там и разместишься. Пыли в той комнате нет, можешь не переживать за здоровье малышки: наложенное прежними жильцами заклинание чистоты всё ещё действует. С остальным будем разбираться уже утром.

Пустив огонёк впереди себя, по совету родственницы, чтобы видеть куда идти, я, подхватив сумку, ступила на добротную деревянную лестницу, не скрипнувшую под ногами ни разу.

Пока поднималась, взгляд то и дело цеплялся за клочья паутины, свисающие с потолка, и слой пыли, которым было покрыто всё пространство вокруг. Эх, придётся всё начинать сначала. Только обжилась на одном месте, как переселились в другое. И ведь так может продолжаться бесконечно, пока в какой-то момент я не встречусь с Даришиным отцом лицом к лицу… О том, чем закончится эта встреча, старалась не думать. Время у меня пока есть, и если с помощью бабуни развить свой дар, то и шанс, что всё закончится благополучно, тоже будет. Главное – постараться его не упустить. И я постараюсь, поскольку расставаться со своей крохой, которая стала смыслом моей жизни, не собиралась.

Открыв дверь в крайнюю комнату, о которой упоминала старушка, и осторожно переступив через порог, я не увидела печальной картины запустения, свойственной остальной части дома: ни пыли, ни паутины здесь не было, даже воздух казался свежим, наполненным ароматами сада, будто только недавно проветривали.

Зависший над потолком огонёк осветил широкую кровать с балдахином, пару комодов, трюмо, шкаф, стол и небольшое кресло, а самое главное – резную колыбельку, куда я тут же положила Даришу, чтобы не потревожить сладко спавшую малышку своими манипуляциями с сумкой.

Обстановка, по сравнению с деревенским домиком, казалась шикарной, но, несмотря на это, я чувствовала себя здесь неуютно. Хотя, может всё дело в усталости и пережитом страхе?

Так или иначе, но ложилась спать с тяжёлым сердцем и совсем не радостным расположением духа, скучая по маленькому уютному домику, который стал мне родным. Вспомнив мужественное лицо с зелёными глазами, скрипнула зубами от злости. Ведь если бы не он, я бы так и жила там дальше, не зная горестей, а не мучилась здесь, ворочаясь в огромной холодной кровати с боку на бок.

Утро встретило меня привычными заботами. Покормив и перепеленав малышку, оставила её на попечение появившейся бабуни, сама же принялась за уборку.

В отличие от деревенского домика здесь имелся центральный водопровод, ванная с горячей и холодной водой, канализация, духовой шкаф и холодильный ларь в кухне, для которых нужны были какие-то энергетические кристаллы, чтобы те заработали, нашедшиеся позднее в кладовке. В общем, глядя на всё это богатство, настроение постепенно улучшалось, а когда устав от домашних хлопот я выглянула в окно, и вовсе взлетело до небес.

Огромный цветущий сад шелестел на ветру белоснежными душистыми лепестками яблонь, груш и черешен, а за ним поблёскивала зеркальная гладь озера, к которому вела заросшая тропинка.

– Ну как тебе здесь? – в гостиной появилась бабуля, державшая Даришу на руках.

– Нравится, – улыбнулась я, и, забрав малышку, распахнула дверь во внутренний дворик, – особенно теперь, когда увидела такую красоту.

– Вот и хорошо, – откликнулась родственница, – а то вчера сердце разрывалось, глядя на тебя. Может оно и к лучшему, что пришлось перебраться сюда?

– Может и к лучшему, посмотрим, – выйдя с дочкой в сад, ответила я, жмурясь от яркого солнца и вдыхая полной грудью тёплый воздух, наполненный ароматами цветущего сада.