Текст книги "Азбука эмоционального интеллекта"

Для современной науки связь между эмоциями и креативностью остается во многом неясной. Наиболее часто эмоции рассматриваются исследователями как фасилитаторы, ингибиторы или побочные продукты творчества. Гораздо реже – как непосредственно творческие продукты.

В 1980 году Дж. Эйверилл разработал конструктивистскую теорию эмоций. Она базируется на трех допущениях: 1) эмоции представляют собой комплексные паттерны реакций или синдромов; 2) для различения эмоций ни один из компонентов (лицевая экспрессия, физиологическое возбуждение или субъективный опыт) не является необходимым или достаточным; 3) важнейшие принципы организации эмоций – не генетическое программирование, а социальные правила.

Базовое понятие теории Эйверилла – эмоциональный синдром. Так названы эмоции, сами по себе ставшие продуктами творческой активности. Эмоциональные синдромы (emotional syndromes) представляют собой организованные паттерны реакций, которые в обычной речи обозначаются терминами «гнев», «любовь», «горе» и т. п. [128]. Наиболее важен в определении, по мнению ученого, термин «организованные»: эмоциональные синдромы предполагают соответствие принципам структуры. Простейшие эмоции (например, страх) могут быть организованы в соответствии с биологическими принципами (информация о них кодируется в генах). Для большинства эмоций ближайшими организующими принципами являются не биологические, а социальные, основанные на культурных представлениях.

Основываясь на базовых допущениях своей теории, Эйверилл предположил, что эмоциональные синдромы – это аналоги кратковременных или промежуточных социальных ролей. В тех ситуациях, когда эмоциональные реакции не слишком сильны, общество предоставляет возможности для их усиления. Это, скорее, интерпретируется как страсти (сильные чувства), т. е. как «то, что происходит с нами», нежели «то, что мы делаем».

Эмоциональные синдромы возникают на основе двух типов представлений: экзистенциальных верований и социальных норм. Экзистенциальные верования относятся к существованию. Они могут точно отражать эмоциональные реакции, свойственные большинству людей в определенной ситуации, или носить мифический характер. Сравним два суждения: «влюбленные хотят быть вместе» (истинное) и «любовь возникает на небесах» (мифическое). Таким образом, эмоциональные синдромы отчасти организованы мифическими или истинными верованиями, которых придерживаются люди.

Частично эмоциональные синдромы организованы социальными нормами. Иначе говоря, имплицитные теории эмоций не только описывают реальное или мифическое положение вещей, но и предписывают то, как следует поступать (например, нельзя смеяться на похоронах). Выражение эмоций тоже подчиняется определенным культурным нормам. Без соблюдения таких норм в отношении гнева это был бы не гнев, а всего лишь не артикулированная ярость или фрустрация.

Экзистенциальные верования и социальные нормы обычно предлагают прототипы, в соответствии с которыми эмоции конструируются в обществе. Однако представления изменяются – и нормы могут разрушаться. Вследствие этого эмоциональные синдромы отклоняются от прототипа. Если результирующее поведение приносит вред, то его могут обозначить как «невротичное». Поведение, способствующее более эффективным для индивида или группы результатам, может расцениваться как «креативное».

Если считать, что фундаментальные эмоции постоянны и неизменны на протяжении существования той или иной цивилизации, во время той или иной исторической эпохи, жизни, то возможности эмоциональной креативности весьма ограничены. Заимствуя аналогию Р. Плутчика, эмоциональную креативность можно сравнить со смешением основных цветов для получения различных оттенков. Эйверилл и Томас-Кноулес придерживаются иной аналогии [130], согласно которой эмоции более напоминают занятия живописью, а не простое смешение красок. Живописное полотно имеет форму и содержание – продукт внутреннего видения художника. Конечно же, не все картины одинаково оригинальны или креативны. Конформность к существующим стандартам есть и в искусстве. Однако, несмотря на существование различных направлений в живописи (например, импрессионизм, сюрреализм и т. д.), невозможно выделить то из них, которое являлось бы основным.

Для демонстрации социально-конструктивистского подхода к природе эмоций Дж. Эйвериллом были избраны два подхода. Первый из них заключался в детальном анализе определенных эмоций, таких как гнев, горе, любовь и надежда, а также в исследовании влияния социальных систем на их интенсивность и изменения. Второй подход в большей мере основывался на умозрительных построениях. Если серьезно отнестись к метафоре, согласно которой эмоции представляют собой промежуточные социальные роли, то можно предположить, что люди, которые превосходно исполняют роли, должны быть более компетентны в эмоциональном плане.

Проводилось эмпирическое исследование [147], в котором диагностировались способности актеров к исполнению ролей, затем по самооценке и физиологическим реакциям на сцены печали, гнева, страха, счастья измерялась их способность к включению в эмоциональные ситуации. Как и предполагалось, во время просмотра этих видеоматериалов талантливые актеры продемонстрировали более высокий уровень возбуждения, чем их менее успешные коллеги.

Поиск причин возникновения культурных различий в эмоциональных синдромах способствовал исследованиям проблемы эмоциональной креативности. В 1999 году Эйвериллом был разработан опросник ECI (Emotional Creativity Inventory) и тест эмоциональных триад (The Emotional Triads Test) (прил. 2).

Эмоциональная (или любая другая) реакция может считаться креативной, если она одновременно соответствует трем критериям: новизне, эффективности и аутентичности. Новизна предполагает наличие новых эмоциональных реакций по сравнению с предыдущим поведением индивида или/и типичным поведением в определенной ситуации. Эффективность означает, что эмоциональный ответ должен быть полезным для индивида или группы. Эксцентричные, отклоняющиеся от нормы реакции, которые не соответствуют требованию эффективности, не относятся к креативным. Аутентичность проявляется в том, что эмоциональная реакция должна отражать индивидуальные оценки и мнения, быть способом самовыражения личности. Неаутентичные реакции, напротив, представляют собой копию или карикатуру и оставляют мало возможностей для дальнейшего развития. Иными словами, эмоциональная креативность (emotional creativity, ЕС) представляет собой развитие эмоциональных синдромов как новых, эффективных и аутентичных.

На основании теоретического и эмпирического анализа Эйве-рилл выделяет следующие структурные компоненты эмоциональной креативности:

> подготовленность (preparedness) – обучение пониманию эмоциональных переживаний на базе предшествующего эмоционального опыта. Люди, рассматривающие эмоции как важную часть своей жизни, анализируют и пытаются понять свои переживания, сензитивны к эмоциональной жизни других, обладают более высоким уровнем подготовленности, чем индивиды, более индифферентные к эмоциям;

> новизна (novelty) – способность переживать необычные, с трудом поддающиеся описанию эмоции;

> эффективность/аутентичность (effectiveness/authenticity) – умение выражать эмоции искренне; эмоции расцениваются как аутентичные, если они искренни, совместимы с важнейшими интересами личности и способствуют ее благополучию [129].

Можно выделить несколько уровней эмоциональной креативности. Низкий уровень характеризуется наиболее эффективным использованием уже существующих эмоций, созданных внутри культуры. На более высоком, комплексном уровне эмоциональная креативность представляет собой модификации («ваяние») стандартных эмоций для лучшего удовлетворения потребностей индивида или группы; на высшем уровне – развитие новых форм эмоций, основанных на изменениях в верованиях и правилах.

В результате эмпирических исследований тендерных различий в сфере эмоциональной креативности было выявлено, что подготовленность и эффективность/аутентичность на достоверном уровне достигают более высокого уровня у женщин, чем у мужчин. Это означает, что женщины более склонны к обдумыванию своих эмоций, более внимательны к эмоциям других. Переживания женщин в большей мере аутентичны и эффективны, нежели переживания мужчин. Новизна в некоторой степени преобладает у лиц мужского пола, хотя различия по этому параметру не являются статистически значимыми.

Исследования взаимосвязи эмоциональной креативности с составляющими «Большой Пятерки» показали, что наиболее выражены положительные взаимосвязи ЕС с открытостью опыту и дружелюбностью. В наибольшей мере независимы от эмоциональной креативности нейротизм, экстраверсия-интроверсия и добросовестность. Однако причины этого в каждом случае различны. Так, индивиды с высоким уровнем нейротизма склонны давать новые, но неэффективные эмоциональные реакции, в то время как люди с высокими показателями добросовестности обнаруживают противоположную тенденцию. Хотя ни экстраверты, ни интроверты не имеют преимуществ в уровне эмоциональной креативности, первые могут иметь более позитивный эмоциональный опыт и теплые взаимоотношения. Лица с высоким уровнем дружелюбности склонны анализировать и оценивать свои эмоции, что свидетельствует о более высоком уровне подготовленности, а также демонстрировать эффективные эмоциональные реакции. Представляет интерес связь эмоциональной креативности с представлениями людей о способах восприятия окружающего мира и поиске смысла жизни. Многие обращаются к религии, которая может стать и зачастую является источником глубокого и творческого эмоционального опыта, простирающегося от отчаяния до вершин экстатических переживаний. Среди креативных эмоциональных переживаний, ассоциирующихся с религией, можно выделить мистический опыт.

Эйверилл провел исследование, в котором приняли участие адепты различных религий (католики, протестанты, иудеи и др.), в большинстве своем имеющие достаточно либеральные, неортодоксальные взгляды в отношении религиозной жизни. В результате была обнаружена положительная взаимосвязь между эмоциональной креативностью и общим и религиозным мистицизмом, а также выявлена взаимосвязь ЕС и ориентации на поиск. Среди компонентов ЕС наиболее выраженными оказались корреляции новизны с общим и религиозным мистицизмом; подготовленности с религиозным мистицизмом. Взаимосвязей между эмоциональной креативностью и внутренней/внешней религиозностью на достоверном уровне обнаружено не было.

Таким образом, эмоционально-креативная личность обладает опытом, который способствует преодолению обычных границ между людьми, пространством и временем, она стремится открыто и честно задавать экзистенциальные вопросы.

Помимо прочего в исследованиях Эйверилла была выявлена положительная взаимосвязь эмоциональной креативности с самоуважением. Среди составляющих ЕС наиболее выражена связь самоуважения и эффективности/аутентичности.

Самоэффективность тесно связана с эффективностью/аутентичностью и подготовленностью. Это означает, что креативный в эмоциональном плане человек с уважением относится к своей личности, уверен в себе и своих способностях.

Взаимосвязь ЕС с алекситимией носит обратный характер. Эмоционально-креативным личностям не свойственны алекситимические симптомы, что, тем не менее, не мешает им испытывать определенные затруднения при идентификации новых переживаний. Однако причины трудностей в идентификации и описании эмоций у лиц, страдающих алекситимией, и эмоционально креативных личностей различны. Алекситимия отражает экстернальную ориентацию и проблемы в процессе понимания собственной эмоциональной жизни, в то время как эмоциональная креативность (и взаимосвязанный с ней мистический опыт) подразумевает интернальную ориентацию и переживание эмоций, которые, по своей сути, с трудом поддаются описанию.

Эмоциональная креативность, как и креативность в других областях, не возникает на пустом месте. Это достижение, «порожденное определенными усилиями и предусмотрительностью» [130, р. 296]. Развитию эмоциональной креативности могут способствовать перенесенные эмоциональные травмы, разочарования и препятствия. Травматический эмоциональный опыт (например, смерть или серьезная болезнь близкого человека, развод родителей, вербальные или физические оскорбления и т. д.) заставляет личность задуматься о своих эмоциях и попытаться их понять (т. е. способствует подготовленности), расширяет диапазон переживаний и их выход за рамки повседневности (т. е. способствует новизне). С другой стороны, осознаваемая эффективность/аутентичность чаще всего ассоциируется с предполагаемой пользой, извлеченной из прежнего опыта, а не с его отрицательными моментами.

Пабло Пикассо заметил, что каждый акт созидания является, прежде всего, актом разрушения. Что же разрушается в процессе развития эмоциональной креативности? Это привычные оценки, установленные взаимоотношения, хорошо известные способы реагирования.

Чтобы понять, что созидается в процессе становления эмоциональной креативности, следует рассмотреть характеристики личностей с высоким ее уровнем. Эмоционально-креативные личности:

> обладают более выраженной способностью интегрировать и выражать собственные эмоции в символической форме. Согласно Эйвериллу и К. Томасу-Кноулесу символы – это не только средство для выражения прошлого опыта. При их помощи люди могут формировать и трансформировать, т. е. создавать опыт, который потом может быть выражен как символическим, так и иными способами;

> способны давать комплексную оценку ситуации, принимать в расчет большее количество стимулов; для них менее свойственно делать преждевременные выводы. При выполнении Теста эмоциональных триад субъекты в некреативных историях проявляли тенденцию сосредоточиваться исключительно на них самих. Когда внимание уделялось иным аспектам события, акцент был сделан на гедонистической оценке ситуации для субъекта, выводы делались очень быстро. В креативных ответах, напротив, различным аспектам события, включая потенциальные реакции других, давалась глубокая интерпретация;

> глубоко включены в исследование значения собственного эмоционального опыта; не жалеют времени и энергии для того, чтобы понять свои эмоции; искренни в своих чувствах, склонны обдумывать возможные последствия своего поведения;

> склонны к содержательному анализу чувств и поведения других; могут децентрировать собственный опыт и приспосабливаться к нуждам и целям других. Эта децентрация облегчается благодаря использованию символизации, о которой уже шла речь выше;

> в меньшей мере ограничивают себя личными и социальными стандартами, более толерантны к конфликтным особенностям в себе и других;

> испытывают меньше прототипичных особенностей даже в стандартных эмоциях;

> находят вызов там, где другие видят опасность. Это предполагает наличие определенной степени уверенности в себе или осознанной самоэффективности.

Следует уточнить, в чем состоят отличия ЭИ и эмоциональной креативности. На описательном уровне эти понятия в некоторой мере перекрывают друг друга: оба предполагают сензитивность к знаниям об эмоциях (подготовленность), так же как и способность реагировать эффективно или аутентично. Главное их отличие состоит в степени новизны эмоционального ответа, характерной для эмоциональной креативности. Выраженной эмоциональной креативности соответствует высокий уровень ЭИ. Однако индивиды с таким уровнем (измеренным при помощи теста MSCEIT) не всегда обладают высоким уровнем эмоциональной креативности. Это происходит потому, что MSCEIT измеряет скорее конвергентный, чем дивергентный эмоциональный интеллект.

На теоретическом уровне связь между ЭИ и эмоциональной креативностью остается не вполне определенной, так же как и взаимосвязь между когнитивным интеллектом (IQ) и когнитивной креативностью.

Обобщив значительное количество эмпирических и теоретических исследований, Стенберг и Л. О’Хара описывают четыре варианта возможных на теоретическом уровне взаимосвязей когнитивного интеллекта и креативности: а) креативность – подсистема интеллекта; б) интеллект – подсистема креативности; в) креативность и интеллект – частично или даже полностью перекрывающие друг друга системы; г) креативность и интеллект – независимые друг от друга способности.

По мнению Эйверилла, эмоциональный интеллект, согласно представлениям Сэловея, Мейера, Бэдэлла, Детвейлера (P. Salovey В. Т. Bedell, J. В. Detweiler & J. D Mayer [138]), может быть связан с эмоциональной креативностью двумя путями. Во-первых, поскольку вторая «ветвь» ЭИ представляет собой «использование эмоций для фасилитации мышления и деятельности», следовательно, эмоциональная информация может способствовать более эффективному мышлению и креативности. Во-вторых, согласно определению третьей «ветви» ЭИ «понимание значений и смысла эмоций» и четвертой – «управление собственными эмоциями и эмоциями других людей» различные эмоции могут образовывать комбинации и выражаться в необычной форме – в концепции эмоциональной креативности это означает изменения в эмоциональных синдромах.

Однако понятие «эмоциональный синдром» в корне отличается от понятия «эмоция» в модели способностей. Это отличие отражено в заключении Мейера: «Когда мы ищем новые возможности для выражения эмоций, нет необходимости изобретать для этого новые стандарты или уникальные эмоциональные реакции» [167, р. 238]. Эмоциональная креативность, напротив, связана с изменением в представлениях и нормах, без чего стало бы невозможным возникновение новых эмоциональных синдромов.

Эмоциональный интеллект акцентирует внимание на следовании групповым стандартам в большей мере, чем на новизне и аутентичности реакции. Правильным ответом при выполнении теста MEIS считается тот, который соответствует наиболее общим ответам большого количества испытуемых или небольшой группы экспертов в области эмоций. Такой консенсус, по мнению Эйверилла, может быть надежным индикатором эффективности, но приуменьшает важность новизны и аутентичности.

Эмпирический уровень рассматривается в исследовании З. Ивцевиц, М. Брэкетта и Мейера, которое показало, что взаимосвязь между ЭИ и эмоциональной креативностью соответствует взаимосвязи между когнитивным интеллектом и когнитивной креативностью. Из этого следует, что EI и ЕС представляют собой две отдельные системы способностей. Предположение о том, что эмоциональная креативность, в отличие от эмоционального интеллекта, взаимосвязана с креативным поведением, подтвердилось частично. Взаимосвязи ЭИ и креативного поведения действительно не были обнаружены. Однако было выявлено, что только ЕС, измеренная при помощи самооценки, образует значимую корреляцию с креативным поведением, в то время как ЕС – способность взаимосвязана только с самооценкой артистической деятельности [150].

Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы. В соответствии с представлением об эмоциях как о продуктах творчества эмоциональная креативность определяется в качестве развития эмоциональных синдромов как новых, эффективных и аутентичных. Можно выделить три структурных компонента эмоциональной креативности: подготовленность, новизну, эффективность/аутентичность. Первый и последний компоненты ЕС на достоверном уровне преобладают у женщин.

Эмоциональная креативность находится во взаимосвязи с рядом личностных характеристик. Так, индивид с высоким уровнем эмоциональной креативности описывается как дружелюбный, открытый для опыта, склонный к мистическим переживаниям, стремящийся в открытой и честной манере задавать экзистенциальные вопросы. Такой человек с уважением относится к себе; ему не свойственны алекситимические симптомы, однако он может испытывать определенные затруднения при идентификации новых для него переживаний. Высокий уровень эмоциональной креативности дает ряд личных и социальных преимуществ его обладателю. Среди них – глубина познания собственного эмоционального опыта; склонность к содержательному анализу чувств и поведения, толерантность к себе и другим, уверенность в себе, способствующая самоэффективности.

Таким образом, эмоциональная креативность – более широкое понятие, чем ЭИ. В отличие от последнего, она предполагает новизну эмоциональной реакции. Различие касается и подхода к обработке эмоциональной информации. Если ЭИ скорее относится к конвергентному интеллекту, то ЕС основывается на дивергентном интеллекте. Взаимосвязи ЭИ и эмоциональной креативности, согласно эмпирическим данным, соответствуют взаимосвязям между когнитивным интеллектом и когнитивной креативностью.

Близким к эмоциональной креативности является понятие эмоциональной одаренности, которая проявляется в непринужденности и нестандартности выражения эмоций, но с учетом ситуации и уместности эмоционального поведения [24].