Текст книги "Книга о людях, изменивших мир"

Роберт Аймар
Приручая плазму

Лауреат премии «Глобальная энергия» 2006 года

Роберт Аймар внес вклад в развитие физики плазмы и под его руководством во Франции построен токамак Tore Supra, а ITER получил завершенный технический проект

Французского физика, пионера в области исследования плазмы Роберта Аймара неслучайно еще называют «покровителем ITER» или даже его «крестным». Выдающийся ученый, посвятивший жизнь изучению физики плазмы, стал той силой, благодаря которой один из крупнейших в истории человечества международных проектов из идеи о почти неиссякаемом источнике экологически чистой энергии принял законченные формы и начал воплощаться в жизнь.

Роберт Аймар родился в 1936 году во Франции и получил образование в знаменитой высшей школе для подготовки инженеров École Polytechnique. В 1959 году, еще совсем молодым специалистом, он получил направление во Французскую комиссию по альтернативной и атомной энергетике (CEA), и с тех пор его жизнь стала неразрывно связана с физикой плазмы: сфера его интересов включает как фундаментальные исследования в этой области, так и практическое применение контролируемой термоядерной реакции.

Ученый уверен, что основным двигателем научного прогресса и технологического развития общества остается фундаментальная наука. А одной из главных черт исследователя, которые движут им и приводят к открытиям, называет любознательность.

“История учит нас, что большие технологические скачки человечества в основном являются результатом чистейшей любознательности. Инновации – это ключ ко многим современным проблемам развития, и первичная сила инноваций – это фундаментальные исследования. Без них не было бы научного результата, который можно применить в жизни. Например, во время экспериментов с электричеством Фарадея им руководила любознательность, но в конечном счете это привело к тому, что у нас есть электричество. Никакие научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки со свечами никогда бы к этому не привели”, – считает Аймар.

В 1977 году Аймар возглавил проект по строительству и запуску Токамака со сверхпроводящими тороидальными магнитами – Tore Supra. Ученый прекрасно справляется с задачей, и под его руководством проект проходит все стадии от концепции до ввода в эксплуатацию в 1988 году. Именно на этом токамаке, построенном в исследовательском центре Карадаш, который находится в живописнейшем уголке Франции – Провансе, в 2003 году был установлен рекорд по продолжительности удержания плазмы – 6 минут 30 секунд.

«Как вы думаете, почему я решил построить Tore Supra именно в этом уголке – Карадаш – 33 года назад? Потому что я знал, что однажды мы «поселим» ИТЭР рядом с ним…», – говорил Аймар в интервью в 2011 году.

Уже тогда, в конце 1980-х, он принимает участие в разработке концепции этого амбициозного проекта – ITER. Параллельно с этим Аймар становится главой Департамента естественных наук и фундаментальных исследований во Французской комиссии по альтернативной и атомной энергетике. На этом посту он руководил широким кругом теоретических и экспериментальных программ в таких областях, как астрофизика, ядерная физика, физика элементарных частиц, физика и химия конденсированного состояния, палеоклиматология, а кроме того, термоядерный синтез. В эти же годы Аймар создает Департамент астрофизики, физики элементарных частиц, ядерной физики и соответствующей аппаратуры (DAPNIA) и новую Лабораторию климатического моделирования и окружающей среды (LCME).

Несмотря на все эти достижения, свой главный вклад Роберт Аймар внес в продвижение Европейской программы развития термоядерной энергии, здесь ему принадлежала, без сомнения, ведущая роль. Так, в 1994 году руководящий орган проекта ITER – Совет ITER – назначил его директором. И на два десятка лет ученый стал вдохновителем и главным движителем этого мультинационального проекта.

ITER – это научно-исследовательский проект, призванный экспериментально подтвердить целесообразность использования термоядерной энергии для мирных целей и исследовать физику плазмы. Работа реактора ITER будет основываться на термоядерной реакции слияния изотопов водорода дейтерия и трития с образованием гелия, высокоэнергетического нейтрона и выделением энергии. Для этого дейтерий-тритиевая смесь должна быть нагрета до температуры более 100 млн градусов Цельсия. При этих условиях смесь превращается в плазму положительно заряженных ядер водорода и электронов. Ожидается, что реактор ITER будет генерировать в 10 раз больше энергии, чем потреблять.

Концепция реактора была разработана в Институте атомной энергии им. И. В. Курчатова. В 1978 году СССР выдвинул идею осуществления проекта в Международном агентстве по атомной энергии (МАГАТЭ). Первоначально о реализации проекта СССР договорился с Францией, а затем в 1985 году – с США, позднее программу утвердило МАГАТЭ. В настоящее время в создании ITER участвуют Евросоюз, Индия, Китай, Республика Корея, Россия, США, Япония и Казахстан. Стоимость проекта сначала оценивалась более чем в 15 млрд евро, сейчас – в 19 млрд евро. А первую плазму надеются получить в 2025 году.

Несомненно, что для воплощения такого сложного и масштабного проекта нужны сотни ученых и инженеров. Но, что еще важнее, чтобы их собрать, нужен один человек, который будет четко представлять, каким должен быть ITER. Таким человеком и стал Аймар. И сегодня ITER, каким мы его знаем, во многом – детище ученого.

Аймар возглавил проект в очень непростое время – период, когда разрабатывалась не только концепция ITER, но, что самое главное, – технический проект, завершившийся лишь в 2001 году.

Одним из его первых решений на посту директора ITER был перевод всех лабораторий комиссии по альтернативной и атомной энергетике и всех сотрудников, участвующий в работе над исследованием плазмы, в одно место – Карадаш.

«Всё, что с тех пор произошло, началось с этого решения», – вспоминает Аймар.

С чем только Аймару не пришлось бороться, находясь на посту директора ITER. В период с 1998 по 2001 года, когда США временно вышли из проекта, а Россия испытывала экономические трудности, Аймар оставался верен идее и смог сплотить команду, не допустив распада проекта. Тогда он был убежден, что к 2003 году Китай и Корея присоединятся к проекту, а значит, человечество сможет реализовать проект и получить управляемый термоядерный синтез, как неисчерпаемый источник экологически чистой энергии.

«Это твоя личная ответственность – посвятить жизнь и пыл этому проекту. Ты отвечаешь за это. То, что ты делаешь – это в крайней степени важно для будущего человечества. Нам нужна плазма. Нам нужен успех», – заявил Аймар в интервью в 2011 году.

Настоящей же трудностью на этом посту, по воспоминаниям ученого, была борьба с бюрократией.

Аймар оставался директором ITER до 2003 года, а уже 1 января следующего его пригласили возглавить ЦЕРН, и ученый на пять лет занял пост его генерального директора. Без сомнения, у ЦЕРН и ITER много общего. Оба они – международные коллаборации, в которых работают специалисты из более чем 30 стран мира. Оба столкнулись с существенным увеличением стоимости реализации проектов, и, в конце концов, оба – пионеры, осваивающие новые технологии и работающие на переднем крае науки. Поэтому назначение Аймара на должность генерального директора ЦЕРН стало закономерным явлением.

Физик, лауреат Международной энергетической премии “Глобальная энергия”, академик Евгений Павлович Велихов тогда написал: “Я уверен, что все, кто связаны с развитием ITER, поддержат меня в выражении глубокой благодарности доктору Аймару за неоценимый вклад в успех проекта ITER на стадии технического проектирования и во время переходного периода… Под его руководством накопленные за 50 лет результаты исследования плазмы кристаллизовались в инженерный проект, готовый к практическому применению. Успех, достигнутый ITER, помог привлечь новых стран-участниц, которые присоединились в 2003 году, и теперь страны, входящие в ITER, представляют почти половину населения планеты”.

Несмотря на то, что Аймар – специалист в области физикой плазмы, он был хорошо знаком с тем, что происходило в ЦЕРН и в особенности, как обстояли дела со строительством Большого адронного коллайдера. В декабре 2001 года он был назначен председателем комитета, который отвечал за оценку проекта БАК, после того как выяснилось, что стоимость постройки коллайдера вырастет на 30 % по сравнению с первоначально заявленной. Вступая в должность, Аймар заявлял, что в то время самым важным для ЦЕРН было сконцентрироваться на завершении строительства и запуске БАК, несмотря на то, что это должно было неизбежно привести к сокращению программ других лабораторий.

«Фундаментальные исследования обладают такой силой, что дают людям мечту и притягивают инноваторов будущего в науку. Без волнения, вызванного исследованием или открытием на переднем крае науки, количество ученых было бы без сомнений меньше», – уверен Аймар.

За время пребывания на посту ученый не только обеспечивал работу всех лабораторий. Под его руководством в 2008 году было завершено строительство сердца ЦЕРН – Большого адронного коллайдера, крупнейшего и самого сложного научного сооружения, когда-либо созданного человеком. На его строительство потребовалось 4 млрд евро, а в его сооружение было вовлечено более 80 стран.

Помимо этого, Аймар заключил пятилетнее соглашение с ITER, которое открыло новые возможности для сотрудничества двух организаций не только в области технологий, таких как сверхпроводники, магниты, физика низких температур, управление и сбор данных, но и в области менеджмента, финансов, закупок, кадров и даже программного обеспечения.

Будучи генеральным директором ЦЕРН, Аймар в 2006 году стал лауреатом Международной энергетической премии «Глобальная энергия» «за разработку научно-технических основ для создания международного термоядерного реактора» и получил награду из рук президента России Владимира Путина.

Масаджи Йошикава
Токамак в Японии

Лауреат премии «Глобальная энергия» 2006 года

Масаджи Йошикава разработал научно-технические основы для создания международного термоядерного реактора

Автор многих работ в области физики плазмы, исследователь удержания высокотемпературной плазмы на токамаках, а еще разработчик научно-технических основ для создания международного термоядерного реактора японский физик Масаджи Йошикава родился в Токио 15 октября 1933 года.

В 1956 году он стал выпускником физического отделения естественнонаучного факультета Токийского университета, а в 1961 году получил степень доктора естественных наук в Токийском университете.

С 1963 года по 1971 год Йошикава жил в США, где проводил исследования удержания высокотемпературной плазмы на токамаках в Дженерал Атомик и Японском институте атомной энергии (JAERI), в который и вошел в январе 1971 года.

В апреле 1988 года он получил пост директора научно-исследовательского подразделения Японского института атомной энергии в городе Нака, которое занималось исследованием плазмы. В январе 1989 года Йошикава становится руководителем Японского института атомной энергии.

Масаджи Йошикава сыграл ведущую роль в японской программе по изучению плазмы. Именно он руководил строительством и вводом в эксплуатацию JT-60 – одного из крупнейших и самого успешного эксперимента по получению плазмы в мире. Строительство этого токомака в Наке, что в 100 километрах к северо-востоку от Токио, было завершено в апреле 1985 года. Он стал флагманом японской программы магнитно-термоядерного синтеза и одним из самых амбициозных проектов по получению плазмы наряду с токамаком Принстонского университета (TFTR) в Нью-Джерси (США) и Объединенным европейским токамаком (JET) в Калхэме (Великобритания).

А в настоящее время идут работы по его модернизации и переоборудованию в передовой токамак со сверхпроводящим магнитом JT-60SA. Ученые ожидают, что результаты исследований на нем помогут дать ответы на ключевые вопросы физики плазмы и помогут развитию проекта ITER. Первую плазму на новом токамаке ученые надеются получить уже в 2019 году. Строительство JT-60SA проходит в рамках сотрудничества Японского агентства атомной энергии с ITER – международным научно-исследовательским проектом, который ставит целью подтвердить возможность использования термоядерной энергии для мирных целей и исследовать физику плазмы. В настоящее время в этот проект наряду с Евросоюзом, Индией, Китаем, Кореей, Россией, Казахстаном и США входит и Япония.

В сентябре 1992 года, во время прошедшего в Вене первого заседания руководящего органа проекта – Совета ITER, Масаджи Йошикава был назначен его сопредседателем и возглавил Консультационный совет проекта (MAC). В декабре того же года в Наке прошла первая встреча MAC.

В марте 1993 года Йошикава стал вице-президентом Японского института атомной энергии. А с декабря 1995 года по ноябрь 1998 года ученый занимал кресло президента JAERI. В настоящее время Йошикава является членом Совета по термоядерным исследованиям Министерства атомной энергетики Японии.

Именем Масаджи Йошикавы названа престижная японская премия, отмечающая заслуги молодых ученых в области физики плазмы. Уже больше десяти лет награда вручается самым выдающимся молодым специалистам. В 2016 году премии удостоились главный научный сотрудник Дирекции исследования энергии плазмы и развития проекта JT-60SA Андреас Биирваге и ведущий научный сотрудник также Дирекции исследования энергии плазмы и развития проекта JT-60SA Ёдзи Сомейа.

В 2006 году научный вклад Йошикавы в развитие проекта ITER был отмечен Международной премией «Глобальная энергия». Награду японский физик получил вместе с академиков Евгением Велиховым и французским физиком Робертом Аймаром.

«Я от всего сердца поздравляю доктора Йошикаву Масаджи, бывашего президента Японского института атомной энергии, с присуждением ему авторитетной российской награды Международной премии «Глобальная энергия». Будучи сопредседателем Совета ITER, доктор Йошикава вместе с академиком Евгением Велиховым и доктором Робертом Аймаром сыграл ключевую роль в разработке технического проекта ITER с июля 1992 года по июль 2001 года. Он также существенно содействовал помощи Японии в работе над проектом ITER. Мы стоим на пороге начала строительства ITER, что стало результатом его драгоценных усилий на протяжении многих лет. Исходя из его великолепных достижений, Японское агентство по атомной энергии продолжает прилагать все усилия для строительства и запуска ITER, равно как и продолжает двигаться в сторону практического применения энергии ядерного синтеза», – сказал, поздравляя Масаджи Йошикаву, президент Японского агентства по атомной энергии Юичи Тонозука.

В свою очередь премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми отметил существенный вклад Йошикавы в создание JT-60 и влияние, которое этот токамак оказал на проект ITER: «Япония построила экспериментальную установку ядерного синтеза, названную JT-60 в 1985, задолго до запуска программы ITER. Мы убеждены в том, что во многом благодаря исследованиям, проведенным на JT-60, был создан базовый дизайн ITER».

Доктор Йошикава играл значительную роль в разработке, строительстве и эксплуатации JT-60 в Японии. Он также принимал активное участие в развитии программы ITER в качестве Председателя Консультационного Совета. «Я очень рад тому, что доктор Йошикава, ведущий японский специалист в области ядерного синтеза, был высоко отмечен за его выдающийся труд», – подчеркнул глава правительства Японии.

Владимир Накоряков
Обмен тепла и обмен теплом

Лауреат премии «Глобальная энергия» 2007 года

Многолетние исследования в области гидродинамики и теплообмена в газожидкостных потоках Владимира Накорякова можно представить себе как кипение «чайника» огромной мощности

Если нагревать обычный металлический чайник, заполненный водой, то при очень большой тепловой нагрузке (если нагреть его сильно) он может быстро расплавиться еще даже до закипания воды. Потому что быстрое превращение воды в пар образует между стенками посуды и основной массой воды паровую пленку очень низкой теплопроводности. Эта паровая пленка мешает отвести тепловой поток в воду, в результате чего стенка перегревается и сгорает. Вот эта удивительная тонкая граница и является объектом пристального внимания ученых, изучающих физику тепла.

Примерно так академик Владимир Накоряков, выдающийся российский ученый-теплофизик, описывает предмет своих многолетних исследований в области гидродинамики и теплообмена в газожидкостных потоках. Ведь даже источник ядерной тепловой энергии – это просто «чайник» огромной мощности. «Казалось, все просто: нагрели воду, превратили в пар, пустили в турбину, получили электричество. Но буквально через четыре года, через пять лет атомная энергетика превратилась в науку о теплофизике. В 1950-х создание атомных энергетических установок острейшим образом потребовало понять физику кризиса кипения. Когда к экранам – ТВЭЛам, тепловыделяющим элементам реактора, – стали подводить воду, образующийся пар, по идее, должен был тепло от них отводить, но… этого не происходило, и ТВЭЛы начали гореть. Привычная форма пузырькового кипения, которое каждый из нас наблюдает у себя на кухне, в этом случае сменялась пленочным кипением, когда на твердой поверхности появляется сплошная пленка пара. Поэтому отвод тепла от поверхности резко ухудшался, и, несмотря на то, что нагреватель, казалось бы, был полностью погружен в охлаждающую жидкость, он разрушался. И мой гениальный учитель Самсон Семенович Кутателадзе предложил рассматривать начало пленочного кипения как особый гидродинамический кризис, возникающий тогда, когда образующийся у поверхности нагрева пар полностью взвешивает прилегающие к поверхности массы жидкости и отделяет их от поверхности нагревателя. Он придумал такую простую модель, по которой происходила замена потока этого пара от поверхности нагрева потоком газа, вдуваемым через пористую поверхность в холодную жидкость. И вот отсюда возник раздел науки – кризис кипения, и была построена знаменитая формула… Она очень простая, сначала получена на основе чисто умозрительного анализа гидродинамического процесса взвешивания газа, а теперь прописана в каждом учебнике», – рассказывал он.

В 1982 году за исследования в области волновой динамики газожидкостных систем Владимиру Накорякову была присуждена Государственная премия СССР. Обнаружение ударной волны разряжения вблизи термодинамической критической точки (в соавторстве с С. С. Кутателадзе, Я. Б. Зельдовичем, Ал. А. Борисовым и Ан. А. Борисовым) в 1986 году было зарегистрировано в качестве открытия за № 321. Проведен уникальный эксперимент по подтверждению реального существования ударных волн разрежения. Результаты опубликованы в монографии «Волновая динамика в газо– и парожидкостной среде», которая неоднократно переиздавалась в России и США.

Ученый описал основные законы теплообмена при пленочном кипении и конденсации в пористых средах, впервые в мире подтвержденные экспериментальными исследованиями в Институте теплофизики СО РАН в Новосибирске. Накоряковым впервые сформулированы и решены классические задачи тепломассообмена при абсорбции, инициировавшие развитие исследований в этом направлении как в нашей стране, так и за рубежом.

Это далеко не исчерпывающее описание вклада научной школы академика Владимира Накорякова, не так давно разменявшего девятый десяток, в теплофизику и теплотехнику. Вклада, который признан, отмечен премиями и регалиями. Целая жизнь, полная научного познания и просто любопытства ученого, который все глубже и глубже погружается в свой предмет, в область своих научных интересов. И уже не вспомнить, когда этот интерес стал просто делом всей жизни.

Как это часто бывает, в теплофизику Накоряков попал причудливым путем. Его отец был расстрелян в годы сталинских репрессий, и в школу он пошел под фамилией Постников, потом стал, по матери, Добронравовым, и только в 10-м классе стал, как отец, Накоряковым. Учился он на одни пятерки, но медаль не дали, чтобы не привлекать внимание КГБ. В детстве, как он вспоминает, он хотел быть пожарником или великим спортсменом, но поступил в Томский политехнический институт. И неизвестно, как бы сложилась в те годы его, неблагонадёжного абитуриента, судьба, если бы не поддержка декана теплоэнергетического факультета.

На втором курсе он понял, что хочет быть учёным. С этого и начинается его жизненный путь исследователя, и он скажет спустя пятьдесят лет: «У меня часто спрашивают, хотел ли бы я что-то изменить в сегодняшнем положении дел, так вот я точно не хотел бы, все хорошо так, как есть сейчас». Он до сих пор тепло вспоминает своих учителей: профессора И. Н. Бутакова – основателя теплотехнической научной школы в Сибири, Г. И. Фукса – создателя метода эксергетического анализа процессов в энергетических установках, И. К. Лебедева – организатора сибирской школы котлостроения. Но главную роль в его научной судьбе сыграл выдающийся теплофизик С. С. Кутателадзе и, конечно же, Институт теплофизики СО РАН, одним из создателей которого был Кутателадзе. Под его руководством путь молодого ученого от научного сотрудника до доктора наук, заведующего отделом, заместителя директора института был стремительным и насыщенным творческой работой.

О некоторых проектах новосибирских учёных-теплофизиков тех лет необходимо упомянуть особо. Именно Институт теплофизики разрабатывал оборудование Паратунской геотермальной станции на Камчатке: тепло земли «крутило» турбину. Именно там в 1967 году не водяные пары были впервые в мире применены как тепловой носитель.

Главным достоинством геотермальной энергии является её практическая неиссякаемость и полная независимость от условий окружающей среды, времени суток и года. Но у этого вида возобновляемой энергетики есть и проблемы. «Ничего нельзя идеализировать из таких технологий: где-то это пойдет, где-то просто невозможно использовать, – рассказывал впоследствии Владимир Елиферьевич. – Не потому, что не выгодно, а, например, из-за экологии. Как устроен тепловой насос? Он перекачивает тепло низкого потенциала в тепло более высокого. Ты берешь более теплую воду из-под земли, греешь фреон, а охлажденную в системе воду возвращаешь обратно в землю. У нас на Байкале работают две маленькие станции. Они берут воду с температурой 6 градусов, а сбрасывают в озеро с температурой 3 градуса, и за счет этой разницы тепловой насос отапливает помещения… Мы много ставили таких насосов и в других местах. Берешь подземное тепло – а в Новосибирске много мест, где вода под землей с температурой 30 градусов, бери да радуйся, – а сталкиваешься с бедой. И мы поняли это после пяти-семи лет эксплуатации. Воду-то ты отработал и качаешь ее назад в скважину, а она забивается внизу, некуда ее деть, мы и не подозревали, что воду грунт отдает легко, а принимает назад ее очень долго и тяжело, а в какой-то момент совсем перестает. Выливать в реки? Выливали мы в Чергу на Алтае, ну и сразу лучшая река района стала портиться. Пришлось ту станцию закрывать».

Однако абсорбционные тепловые насосы, преобразующие так называемое низкопотенциальное тепло в высокопотенциальное, которые разрабатывались для этой станции, нашли свое применение и вне геотермальной энергетики. Тепловой насос работает по принципу обычного холодильника, только включенного наоборот. Если из морозильной камеры холодильника тепло просто выбрасывается наружу, то в тепловом насосе оно расходуется с пользой: например, речную воду естественной температуры 10–20 градусов с помощью такого насоса можно нагреть в резервуаре до 80 градусов и выше.

В середине 90-х годов Владимир Накоряков был инициатором работ по созданию отечественных абсорбционных насосов нового поколения, заложил основы их теории. В Новосибирске для этих целей было создано специальное конструкторское бюро (в настоящее время ООО «ОКБ Теплосибмаш»). Сейчас такие насосы применяют на промышленных предприятиях для охлаждения технологического оборудования (холодильные машины) и для нагревания технологических сред (тепловые насосы). В качестве греющего источника используется так называемая «сбросная низкопотенциальная теплота». Пар, вода становятся самыми дешёвыми источниками получения искусственных холода и теплоты. Такие тепловые насосы экономят около 35 % тепловой энергии.

И эти устройства находят дорогу к потребителю. Испытания теплового насоса теплопроизводительностью 2000 кВт с топкой на природном газе проводились на Новосибирском металлургическом заводе. На Барнаульском заводе синтетического волокна тестировался генератор теплового насоса с топкой на мазуте. Еще с января 1999 года успешно эксплуатируется тепловой насос с паровым обогревом мощностью 2000 кВт на Новосибирской ТЭЦ-4.

В последние годы его интересы сосредоточены в области топливных элементов и генераторов водорода. Невероятное будущее ожидает водородное топливо, по мнению ученого, через несколько десятков лет. А вот использование топливных элементов нового поколения – это гораздо более близкая перспектива. Всего один пример: благодаря новым материалам и более тщательному изучению различных термодинамических процессов диаметр трубок котельных агрегатов можно уменьшить с 20 до 5 миллиметров, что влечет за собой настоящую революцию в традиционной тепловой энергетике.

Всё найдет своего потребителя, считает Владимир Накоряков: и атомная, и тепловая, и ветряная, и приливная энергетики. Он любит цитировать утверждение своего любимого философа Герберта Спенсера о том, что прогресс – это рост разнообразия качеств.

«Настоящий ученый не может не искать, – считает Владимир Елиферьевич. – Петр Леонидович Капица, очутившийся под домашним арестом за то, что отказался участвовать в атомном проекте, увидел, как по оконному стеклу стекает пленка дождевой воды. Он заметил волны, бегущие по этой пленке, и написал для них уравнение. На это открытие Капицы ссылок в литературе, наверное, не меньше, чем на его нобелевские работы по сверхтеплопроводности, так как эти волны значительно усиливают процесс передачи тепла, играют колоссальную роль в энергетических установках и в установках химических производств. И знаете, я сумел завершить эту работу великого ученого: Капица думал, что те волны капиллярные, а я доказал, что они кинематические».

Настоящий ученый так же не может не выходить за рамки – не только научных представлений, но и общепринятых ритуалов и традиций. Владимир Елиферьевич с улыбкой рассказывал о том, как став в 2007 году лауреатом премии «Глобальная энергия» – «за проект «Физико-технические основы теплоэнергетических технологий – гидродинамика, теплообмен, нестационарные и волновые процессы в многофазных средах» – принимал награду из рук президента России Владимира Путина: «Все было строго по протоколу. Но я сразу же начал его нарушать. Сначала вцепился в медаль – не хотел ее отдавать. Затем вступил в разговор с президентом, что было строго запрещено, и, наконец, подарил ему две книжки, среди которых – дореволюционная работа известного русского экономиста Хрулева «Финансы России», которую я помог переиздать. «Всю ночь читать буду!» – ответил мне Владимир Владимирович с блеском в глазах. Путин произвел на меня сильное впечатление».

Такая же внутренняя свобода была ему присуща всю его длинную не только академическую, научную, но и преподавательскую жизнь. Владимир Накоряков подготовил 2 членов-корреспондентов РАН, более 45 докторов наук и более 200 кандидатов наук.

«Я нахожусь в должности заместителя директора института уже 14 лет, – вспоминал один из его учеников, заместитель директора по научной работе Института теплофизики СО РАН, член-корреспондент РАН Дмитрий Маркович. – Стал им в возрасте 40 лет, что было не очень типично для тогдашних традиций Российской академии наук… Еще с конца 1980-х годах тогдашний директор нашего института академик В. Е. Накоряков начал практиковать создание молодежных лабораторий и поручать целые направления тридцатилетним молодым ребятам – в их число попал и я, став завлабом в 33 года…».

Сам Владимир Накоряков рассказывал об этом так: «Вскоре после того, как я стал директором института (теплофизики, – ред.), я увидел, что вся власть в нем сосредоточена в руках небольшого числа «аксакалов», а молодые перспективные ребята не имеют практически никаких возможностей для быстрого продвижения наверх. И тогда я всем объявил: любой молодой сотрудник, который выступит на Ученом совете с хорошими идеями и убедит меня в своей правоте, тут же будет назначен завлабом и получит ключ от кабинета. И первым, кто рискнул пойти по этой моей схеме, стал Миша Предтеченский. Я сделал все, как обещал, и сказал ему: вот приказ о твоем назначении, а дальше – твои дела. Сможешь выдюжить – молодец». Михаил Предтеченский, будущий доктор физико-математических наук и член-корреспондент РАН, стал завлабом в тридцать лет, через неделю после защиты кандидатской диссертации.

Ещё академик Накоряков вспоминает, как в бытность ректором Новосибирского государственного университета он ходил по общежитиям и обедал, как все, в столовой. Просто потому, что ему было интересно, чем живет студент. В восьмидесятых он забрал с собой в Институт теплофизики около двадцати знакомых студентов. И сейчас его очень беспокоит то, что глобальная информатизация отнимает у нового поколения самое ценное – память. «Сейчас очень тяжело заставить человека запомнить самому даже мелочь вроде физической формулы. Куда проще пару раз ткнуть пальцем в экран, чем выучить. Но я нашел свой способ заставить молодых людей развивать память. Как увижу, что кто-то что-то отказывается запоминать, прошу прочитать, например, повести Белкина до завтрашнего дня. На следующие сутки спрашиваю у него подробности их содержания», – делился он своими нетрадиционными в эпоху интернета воспитательными секретами.

Жизнь Владимира Накорякова полна профессиональных коммуникаций и интенсивного обмена информацией (ему хватает для этого вполне традиционной энергии человеческого познания). Он – член Международного комитета по тепло– и массообмену, Национального комитета по тепло– и массообмену, Американского общества инженеров-механиков и Американского физического общества, многих других отечественных и зарубежных научных обществ и комитетов, член редколлегий 12 научных журналов, председатель двух специализированных докторских советов, и в течение 13 лет издает журнал «Journal of Engineering Thermophysics». Четыре раза его приглашали в качестве эксперта Нобелевского комитета в области физики.