Текст книги "В Поисках Пернатого Змея Солнечного Бога Кетцалькоатля"

Ирина Петровна Безуглая
В Поисках Пернатого Змея Солнечного Бога Кетцалькоатля

© Текст: Безуглая Ирина Петровна, 2019

© Иллюстрации: Татьяна Гнисюк, 2019

© Издательство «Aegitas», 2019

Предисловие

Задолго до того, как Колумб открыл Америку, на ее землях жили люди разных племен и народностей. Это были искусные архитекторы и строители, скульпторы и художники, резчики по камню и ювелиры, меткие охотники, удачливые рыбаки, храбрые воины и трудолюбивые крестьяне. Первыми на земле они стали выращивать перец, томаты, кукурузу, ваниль, картофель, какао, табак, хлопок, а бумагу (из фикусов) изобрели на столетия раньше чем китайцы. Среди них были великие астрономы-звездочеты, которые в своих высоких башнях-обсерваториях наблюдали движение планет и звезд. И они одними из первых на земле составили точный календарь. По этому календарю они отмечали праздники, посвященные своим богам и правителям, которых они почитали как земных богов, праздновали дни больших побед. Тогда жители выходили на главные площади своих городов, где величественно возвышались построенные ими пирамиды и храмы, посвященные верховным божествам: солнцу, луне, планетам и звездам, богине кукурузы, матери-прародительницы; священным животным и птицам, богам дождя, земли и ее недрам. Кажется, не было в природе, на небе и земле предмета, явления, события, которое не имело бы у индейцев своего покровителя, своего божества.

Разбросанные на громадной территории Центральной и Южной Америки, где сейчас расположены такие страны как Мексика, Гватемала, Гондурас, Панама, Перу, Сальвадор и многие другие, эти племена и народности образовывали целые империи, которые существовали сотни и тысячи лет.

Отдельные памятники, построенные в те, как принято говорить, доколумбовы времена, можно увидеть и сегодня, а вот города разрушились, или были уничтожены конкистадорами-завоевателями, а то и просто затерялось, как будто утонули, в дебрях непроходимых джунглях. Многим хотелось бы узнать тайну тех народов, которые когда-то жили там и исчезли.

Мистический мир верований древних индейцев был так причудлив и многолик, что современному человеку, даже ученому – специалисту, трудно бывает разобраться в нем. Не одно поколение путешественников-исследователей, археологов, историков, лингвистов стараются разгадать тайну древних индейцев. Они изучают летописи и сказания о великих империях, их правителях, добрых и злых, о жрецах, жестоких и умных, о гениальных астрономах, хитрых прорицателях, о богах, суровых и мудрых, мстительных и справедливых. Среди многочисленных мифов и легенд этих народов, остались сказания о Пернатом змее, Солнечном боге Кетцалькоатле. Когда-то он спустился с неба, чтобы жить среди людей и дарить им знания. Он был мудрым и справедливым правителем. А потом он улетел. Люди ждали его возвращения… Рассказывают эту легенду по-разному, как кому больше нравится…

Начало сказки

Столица великой империи племени тольмеков называлась Белым городом Полуденного солнца. Это был богатый и красивый город, а жители веселыми и добрыми. Правили городом мужественные и справедливые люди из клана «Разбуженных ягуаров». Своим Главным божеством они считали Кетцалькоатля, Пернатого змея, бога-Орла. Но однажды хитростью и коварством власть в городе захватил враждебный «ягуарам» клан называвший себя «Свирепыми койотами». Вождь клана Ата Ву установил свои законы, жестокие и несправедливые. Он полностью подчинил себе городской совет правления городом, ранее состоявший из представителей всех сословий: ремесленников, ткачей, гончаров, резчиков и каменотесов, торговцев и даже крестьян. Теперь членами совета горожан, получившего название Хор непререкаемых, становились только сородичи Ата Ву, «койоты», только самые богатые и нужные ему люди. Конечно, все решения и законы Ата Ву принимал лично. Но городской совет он оставил специально, чтобы прикрыть свои злодеяния: пусть народ видит, кто несет ответственность за введение новых все более жестоких законов.

Самого себя, как главного непререкаемого, он приказал называть Великим повелителем. Он окружил себя роскошью, не виданной здесь раньше. Его помощник – Батаб рабски служил ему. Ата Ву завел личную охрану, а по всему городу за жителями следили холканесы – специальные стражники под руководством мстительного Халач Виника. Даже Верховный жрец Ахат Кан стал служить не небесным богам, а земному повелителю Ата Ву. Но главное, никто из тольмеков не знал о судьбе Кетцалькоатля, подозревая с ужасом, что возможно «койоты» его убили.

Люди Белого города Полуденного солнца стали бояться выходить на улицы, боялись смеяться и плакать, боялись петь и танцевать, – все было под запретом, все вызывало подозрение у Великого повелителя. Он не доверял своему народу, а народ – ему. В страхе и унынии затих когда-то шумный и веселый город.

А тут случилась новая беда: засуха, долгая, страшная. Давно, давно не было дождей. Пересохли реки и ручейки, ушла глубоко под землю вода из колодцев. Даже в самом глубоком священном колодце Чен Ица не осталось ни капли воды. Птицы падали на сухую землю и камни, сидели с раскрытыми клювами не в силах взлететь и умирали. Цветущие когда-то поля крестьян тоже давно высохли, земля растрескалась. Поникли, едва показавшись, побеги кукурузы, пожухли ростки фасоли, а зерна какао погибли под слоем твердой как камень почвы. На исходе были запасы красного перца, гороха, сушеных томатов. Склады опустели. Много домашнего скота пало от жажды. Голодная смерть наступала на город, угрожая погубить его. Нужен дождь, большой ливень. Но это зависит от воли и расположения могучего бога дождя Тлалока.

Ночью звездочеты, запрокинув головы к небу, пытаются высчитать, когда пойдет Великий ливень. Предсказатели разрезают птиц, разглядывают их внутренности, тоже стараясь угадать, когда смилостивится суровый бог дождя Тлалок и оросит сухие поля; когда бог воды Чак наполнит колодцы. А на восходе солнца жрецы снова закалывают и кладут на жертвенный камень, еще одного кролика, ящерицу или дикую свинью и поют молитву о дожде и воде. Белые одежды жрецов каждый день обагряются кровью животных, но дождя все нет. Ата Ву обращается к верховному жрецу, требуя, чтобы тот увеличил количество жертвоприношений в дар богам воды и дождя.

– Тлалок ждет другой жертвы от нас. Ему нужен человек, а не кролик, – раздраженно произносит верховный жрец Ахав Кан.

Он просит Великого повелителя провести заседание Хора непререкаемых. Все участники Хора, самые знатные и богатые люди города, направляются в центр города, к дворцу правителя, который стоит рядом с двумя главными и самыми высокими пирамидами в честь бога Солнца и богини Луны. Стены огромного зала дворца украшены голубой эмалью, кусочками зленого нефрита и пластинами из желтого оникса. Правитель сидит на высоком золотом троне, сверху все остальные кажутся ему карликами. Как всегда, по давней традиции, в начале собрания Хор должен пропеть гимны Солнцу и Луне, другую торжественную песнь по случаю праздника в соответствии с календарем. За этим следил Верховный жрец. В этот раз он приказал петь гимн в честь бога дождя Тлалока. Гимны всегда исполнялись у подножия пирамиды Солнца при всем стечении жителей Белого города. Хор торжественной процессией последовал из дворца к пирамиде, поднялся на специальную площадку и пропел гимн. Главные слова молитвы подхватили все жители города, собравшиеся у пирамиды: «Пошли нам дождь, великий Тлакок! Дождя, дождя, мы ждем дождя, от жажды умираем. Пошли тольмекам дождь надежда на тебя, наш добрый Тлалок!». Хор спускается с пирамиды, но люди остаются на площади, как будто прямо сейчас, после общей молитвы и начнется ливень, будет много-много воды, наполнятся ручьи, реки, каналы и колодцы. Но чуда не происходит, и народ постепенно расходится. Площадь пустеет.

Молчаливые и величественные стоят пирамиды. В горячих солнечных лучах их стены ярко блестят вкраплениями драгоценных камней и разноцветной смальты. Огромные монолитные плиты, из которых сложены обе главные пирамиды, украшены причудливой резьбой. Здесь ягуары и тигры, хищные койоты и волки, орлы с острыми клювами, черепахи, лягушки, тапиры, и…много змей. Кроме высеченных в камне, по периметру сооружения и около входа лежат толстые живые змеи. До боли в глазах сверкает на солнце их чешуя. Они кажутся сонными и ленивыми, но берегись приблизиться: их ядовитые жала и мускулистые хвосты мгновенно лишат жизни каждого.

На плоских вершинах пирамид стоят храмы. К ним ведет каменная лестница. На 52-ой священной ступени устроена площадка, где стоят массивные скамьи для правителей столицы Империи тольмеков, Белогого города Полуденного солнца. Они сидят там в дни великих торжеств, поражая всех роскошными украшениями. Оттуда хорошо виден весь город окруженный мощной защитной стеной со сторожевыми башнями. В городе, как и положено, есть много других храмов, святилищ, алтарей, стел и скульптур, посвященные богам племени, знаменитым воинам и правителям. У восточной стены города возвышается голубой храм бога воды Чака, построенный рядом с древним священным колодцем Чен Ица. Дальше растянулось огромное поле стадиона с трибунами для зрителей, рядом-площадки для тренировок спортсменов и воинов, для них же выстроены бани. На западной стороне города на вершине пирамиды богинь Утренней и Вечерней зари расположилась обсерватория. Астрологи наблюдают оттуда движение небесных светил, звезд и созвездий.

Недалеко от центральной площади с главными пирамидами стоят дворцы местной знати, рядом большие каменные дома торговцев, ювелиров и оружейников. За ними небольшие строения – жилища каменотесов, резчиков, ремесленников, мастерские гончаров, ткачей, красильщиков. А еще дальше, у края кукурузных полей прилепились маленькие, с соломенными крышами хижины крестьян. По всему периметру города прорыты оросительные каналы и проложена сложная система инженерных сооружений для подачи в город питьевой воды.

Да, красивым и богатым был Белый город Полуденного солнца, добрыми и улыбчивыми были и жители этого города, пока не наступила долгая засуха, погубив несколько урожаев подряд, когда люди стали ежедневно умирать от голода и жажды.

В подвалах пирамиды Солнца на случай засухи всегда хранился запас воды. Когда приходила беда, воду брали из хранилищ и распределяли понемногу, но справедливо между всеми горожанами. Старейший и самый уважаемый народом воин брал на себя эту обязанность, ему доверяли. Но так было давно, в те времена, когда городом правили мужественные люди-ягуары, а Главным правителем был сам Кетцалькоатль, добрый бог Пернатый змей. Многие все еще надеялись, что, когда-нибудь он вернется и восстановит справедливость. Многим так же казалось, что страшная засуха послана тольмекам как – месть за печальную судьбу Кетцаля.

Теперь поручение распределять воду жителям города было отдано холканесам – жестоким стражникам военачальника Халач Виника Раз в несколько дней, наполнив бочку водой из тайных хранилищ, Халач Виник со своим отрядом появлялся перед толпой страждущих, собравшихся у подножия пирамиды еще до восхода. И тогда сотни рук с кувшинами поднимались вверх, тянулись туда, откуда может быть, польется вода, хотя бы, чтобы напоить детей. С каждым днем жаждущих становится. все больше. Хала Винк смотрит на огромную толпу. «Воды на всех все равно не хватит», – решает Халач Виник и дает знак холканесам прекратить раздачу.

Вслед удаляющимся стражникам бросается одна из сотен женщин. Она умоляет дать ей хоть глоток драгоценной воды. Ее дети, умирающие от жажды, заставили забыть несчастную о грозных змеях, охраняющих пирамиду. Одна из них хвостом зацепила женщину, сжала ее и, свернувшись кольцом, проглотила. На гладком теле чудовища становится заметно утолщение, по форме повторяющее женскую фигуру.

В ужасе толпы людей бегут от пирамиды подальше, кто-то, обессилев, падает, другие, переступив тела людей, распростертых на камнях, стремятся поскорее скрыться в своих домах. Пустым и безмолвным становится площадь. Притихшим и скорбным становится весь Белый город Полуденного солнца.

В конце улицы каменотесов, у скалистого холма прилепился небольшой дом Чуэн Мулука. Его имя означает Искусный мастер. Действительно, он самый известный в городе каменотес, резчик по камню, скульптор. Его жена умерла, не выдержав лишений, как и многие другие. У него остался сын – Шал Талам – Верное сердце.

Шал Талам любит сидеть дома вечером с отцом и слушать его рассказы о старине, о том, как жили люди их племени раньше. Мальчишка готов хоть в сотый раз слушать сказания о великих богах и правителях, добрых и мудрых, которые научили их праотцев выращивать кукурузу, перетаскивать камни для строительства храмов, научили делать из разных трав и растений краски, обжигать глину, мастерить посуду, вышивать ковры, добывать золото и серебро, изготавливать украшения.

Но сегодня, после того, что случилось на главной площади, Искусный мастер сидит, задумавшись, и сын не смеет нарушить молчанье. К вечеру, как обычно, к ним заходят друзья, тоже, люди племени «ягуаров».

Это два брата. Старшего зовут Вуцли Кех – Олень догоняющий ветер. Когда-то, до власти «койотов», Вуцли Кех был главным гонцом в городе. Никто не умел так быстро пробежать от столицы к другим тольмекским селениям, чтобы передать важные сведения, принести добрую весть. Но сейчас «койоты» не принимают на службу никого из людей – «ягуаров», и Вуцли Кех остался без работы. Правда, он неплохо рисует, и теперь помогает в мастерской друга наносить орнамент на камень перед резьбой.

Его младшего брата, Кил Чилима прозвали Звонкий тростник. И недаром: он не только умеет хорошо петь сам, но и прекрасно подражает пению, щебету и свисту любой птицы, рыку ночного зверя, звуку флейты, дудочки, свирели и даже грохоту барабана.

Все четверо садятся на земляной пол покрытый яркими циновками. Такая же плотная циновка закрывает вход в дом, который не имеет дверей, как и большинство соседних домов. Сейчас циновка закручена наверх, чтобы впустить ночную прохладу.

Чуэн Мулук выжимает в глиняные плошки по нескольку капель сока агавы для себя и друга, а для мальчишек припасено немного воды. Мастерам по камню, как и солдатам, воду выдают отдельно и чуть больше, чем остальным гражданам. На открытом огне варится горсть кукурузы, и все с удовольствием вдыхают ее вкусный распаренный запах.

Чуэн Мулук берет из небольшой стопки табачный лист, свертывает трубочку, закуривает и передает ее Вуцли Кеху. Тот тоже затягивается, возвращает ее, спрашивает.

– Скажи, друг, что будет с городом, с нами? Ты старше меня, у тебя больше опыта жизни. Ты украшал храмы и пирамиды, дома богатеев, дворцы жрецов. Что там говорят? – Вуцли Кех показал рукой куда-то вверх и в сторону, но все поняли, кого он имеет в виду.

Мальчишки с нетерпением ждут ответа Искусного мастера.

– Я слышал, у дальнего моря, где кончается сельва, живет старая мудрая рыба-птица Брухо Бухо, – неспешно начинает рассказ Чуэн Мулук. – Говорят, ей многое известно. Вот она, может быть, и знает, отчего разгневались на нашу страну боги и не шлют Большой ливень. Еще опять пошли слухи о Лазоревом мальчике, которого жрецы прячут в лабиринтах главной пирамиды. -

– Я тоже про него слышал… А кто-нибудь, хоть один разочек, одним глазком видел его? Может, это сказки одни, а его и нет на самом деле? – встрял в разговор взрослых Кил Чилим. Привстав от волнения, он прибавил. – Хотелось бы мне посмотреть на него.

Искусный мастер, снова передал табачную трубочку Вуцли Кеху, вздохнул.

– Может быть, и посмотришь. Слышал я, в День общего моления о дожде его впервые выведут на главную пирамиду, поставят прямо на вершине, у храма Солнца. Вот тогда можно будет на него взглянуть, – грустно усмехнувшись, добавил Чуэн Мулук и замолчал, глядя на огонь под каменным котелком с кукурузой.

– Э-э, – вздохнул Шал Талам, – он будет стоять так высоко, вряд ли что разглядишь-.

– Скажи, ужас: стоять на жаре весь день, на тебя глазеют, а ты не смеешь пошевелиться, сесть или даже нос почесать, – засмеялся Кил Чилим, обращаясь к другу, но ему ответил Чуэн Мулук, упрекнув за неуместную шутку.

– Да, тяжело этому мальчишке, но здесь не до смеха. Представь, говорят, все его тело покрыто несколькими слоями густой синей краски и пластинками лазурита, на шее – тяжелые бусы, а на голове от подбородка до самого лба натянута маска то ли ночной птицы, то ли летучей мыши. А на бедрах тяжелый пояс с пряжкой из огромных драгоценных камней.

– Зачем его так вырядили? Бедный парень, – уже без смеха сказал Шал Талам. – Правда, мне его даже жалко.

– И мне, – тут же поддержал друга Кил Чилим.

Все замолчали, задумались, глядя на огонь, где в горшке остывали разваренные до мякоти кукурузные зерна. Ребята, вытягивая шеи, с удовольствием вдыхали запах горячей кукурузы, ждали, когда им дадут поесть.

Улучив момент, пока дети не слышат, Чуэн Мулук, подсел поближе к Вуцли Кеху и сказал:

– Послушай самое главное. Это не простой мальчишка. Говорят, это сын самого Кетцалькоатля.

Он понизил голос до шепота, наклонился к самому уху приятеля, и не видел, как мимо дома прошла ночная стража холканесов. Он не заметил, как двое из них темной тенью прижались к тонким стенам дома, и давно внимательно слушают разговор друзей.

Была уже глубокая безлунная ночь, когда Вуцли Кех и его младший брат собрались уходить.

– Помолимся богам, чтобы скорей пошел дождь, иначе весь наш прекрасный город погибнет, – сказал Чуэн Мулук.

На восходе солнца в зале из белого оникса, что находился внизу Главной пирамиды, снова должен был собраться Хор непререкаемых в полном составе.

Но еще до начала общего заседания Непререкаемых, к Великому повелителю Ата Ву поспешил начальник стражи Халач Виник. Он попросил срочно принять его, так как у него есть очень важное сообщение.

– Храбрый и могучий Повелитель Белого города Полуденного солнца, – склонившись на одно колено, начинает свою речь начальник тайной стражи. – Мои холканесы донесли мне о разговоре, который они подслушали в доме Искусного мастера, Чуэн Мулука. У него в гостях был Вуцли Кех – Олень догоняющий ветер. Ты помнишь, оба они из племени «разбуженных ягуаров». Они всегда были нашими врагами, клана «свирепых койотов». Но ты, Великий, одержал победу ….

– Да, мне удалось их победить. Давно… Сколько уже прошло? Почти 20 полных лун. Они пали перед моей силой и умом, – кичливо произнес Ата Ву, с удовольствием поглаживая трофеи – когти ягуара, висевшие у него на шее. – Я покорил этот род, и они мне не страшны. Я их теперь называю племенем «спящих ягуаров», – рассмеялся Ата Ву и откинулся на спинку кресла, стоящего на высокой каменной платформе. Кресло, как и трон, было сделано специально, чтобы все, кто подходили к нему, смотрели на правителя снизу вверх, а он, естественно, сверху вниз. – Ну, говори, что услышали твои стражники?

– Чуэн Мулук знает о рыбе-птице Брухо Бухо, о Лазоревом мальчике и даже о том, что он…, – Халач Виник замолчал, страшась договорить до конца фразу, но сверху на него смотрел суровый Повелитель, ожидая продолжения. – Что Лазоревый мальчик – сын Кетцалькоатля, – прерывисто дыша, как будто после бега, произнес, наконец, главный стражник.

Ата Ву не выдал ни одним движением, что донос начальника холканесов неприятно удивил его. Он только махнул рукой, приказывая покинуть зал, и велел позвать Верховного жреца Ахав Кана. О чем они договорились, стало известно на заседании Хора непререкаемых, которое состоялось в этом же зале, как и намечалось, на восходе солнца.

Хор непререкаемых, как было сказано, состоял из самых важных лиц города. Кроме самого Великого повелителя, его помощника Батаба, Верховного жреца и Главного начальника военной стражи, в зале сидели, сверкая богатыми одеждами и головными уборами, старшие жрецы многочисленных храмов, несколько богатейших торговцев и ювелиров. Эти попали сюда, потому что не раз пополняли казну города, опустошенную непомерными тратами на пышные празднества и на войны с соседними племенами. Членами Хора были и сборщики налогов, оракулы, предсказатели и главный летописец. На отдельной скамье сидели вожди шести других кланов города, кроме «койотов». Все они были настроены не очень дружелюбно к Великому повелителю, но и между собой частенько враждовали.

Главный жрец подал знак пропеть гимн в честь бога дождя Тлалока и члены Хора, став на одно колено, прижав правую руку к животу, запели.

 
Айа-юйа-йа! Великий Тлалок-бог!
Пошли нам дождь. На город пусть
Прольется ливень. Вода большая
Пусть напоит поля и хлынет в русла рек.
Даст жизнь росткам и семенам,
Пусть благодатною водою питьевой
Наполнятся колодцы древние до верха.
Великий Тлалок, славим мы тебя.
Прими молитвы преданных тольмеков.
Тебе, Великий Тлалок, ночь каждую
Кладем дары на жертвенник священный,
И кровью обагряем плиты храма.
Мы ждем от божества, Тебя, Великий Тлалок,
Дождя! Дождя! Дождя! Дождя!
 

Последний клич о дожде Хор завопил такими мощными голосами, что с древних стен зала кое-где посыпались пластинки оникса.

Закончив петь гимн, Хор непререкаемых, прослушал предложение Ата Ву и сразу его поддержал: устроить для горожан, несмотря на голод и недостаток воды, праздник по случаю возвращения тольмекских воинов. В кровавых битвах они победили племя хельмов, живущее за дальними горами. Гонец принес весть о победе. Войско на подходе к городу, надо готовиться.

– Праздник хоть на время заставит забыть о голоде и жажде, усмирит недовольных и предотвратит бунт, – объяснил Ата Ву, и все с ним согласились.

Потом заговорил Верховный жрец Ахав Кан. Он сказал, что надо построить новый храм в честь бога дождя Тлалока, выше и большего старого. Хор, не возражая, тут же согласился и с этим предложением. Но то, о чем он заговорил потом, застало врасплох всегда послушных членов городского собрания.

– Главное, когда будет построен храм, – торжественно произнес Ахав Кан, надо принести Тлалоку в жертву не кролика или свинью, а человека. И не раба, а соплеменника. Это и станет настоящей жертвой богу дождя. Тогда он примет наш дар, поймет, как тольмеки почитают его, и только тогда он пошлет нам Большую воду. Она потечет по высохшим руслам рек, оросительным каналам, заполнит колодцы. Тогда взойдут посевы, а склады снова будут ломиться от ароматных зерен какао, сочных початков спелой кукурузы, красных стручков острого перца. Рынки и площади заполнятся народом, крестьянами, торгующими собранными на полях плодами. Ремесленники смогут продать свои изделиями из ткани, шкур и кожи, гончары посуду, ювелиры – золотые и серебряные украшения. Ахав Кан сделал паузу, чтобы собравшиеся оценили его красноречие. – И пусть прольется кровь человека и прольется Большой ливень. – Громко проговорил Верховный жрец Ахав Кан, заканчивая свою речь. Он склонил голову, сцепив на затылке ладони рук, – жест, означающий покорность воли богов.

Главный правитель Ата Ву повторил его жест, одобрив тем самым предложение Верховного жреца. Но Хор непререкаемых, что редко бывало, не сразу согласился принять идею Верховного жреца. Дело в том, что древний обряд человеческих жертвоприношений был запрещен во времена правления Светловолосого бога-орла, Пернатого змея Кетцалькоатля, и до сих пор это запрет соблюдался.

Все молчали, быть может, представляя, как будет происходить давно забытый обряд.

А будет это так. На восходе солнца Након – Темный палач, в маске, поскольку ему не разрешалось показывать свое лицо и повязкой на глазах, чтобы все оценили точность его удара, занесет над распростертым телом жертвы обсидиановый нож. Он вонзит нож в грудь и вырвет сердце. Потом Након поднимет на ладони еще трепещущее сердце и покажет его всем с высокой площадки пирамиды. И каждый, стоящий у ее подножия, будет видеть, как капли крови падают на ступеньки, сливаются и стекают, оставляя красную извилистую дорожку. Тогда народ, собравшийся на главной площади, в один голос выдохнет священный клич тольмеков: «Айа-юйа-йа», радуясь, что бог принял жертву.

Молчание членов Хора непререкаемых длилось долго. Они колебались. Они боялись, как жестокой мести Великого повелителя, так и бунта простых тольмеков, если согласятся с предложением. Предки тольмеков, в отличие от соседних племен, вообще редко приносили богам человеческие жертвы, а тем более, своих сограждан. А со времен Кетцаля этот обряд был навсегда, казалось бы, исключен из календарных праздников.

Первым заговорил сам Великий повелитель Ата Ву, недовольный затянувшимся молчанием подчиненных.

– Гнев бога дождя Тлалока и бога питьевой воды и колодцев Чака, пославших нам губительную засуху, вынуждает принять непростое решение. Мы присоединяемся к предложению Верховного жреца.

Вслед за этим, ничего не оставалось, как всем Хором пропеть Гимн согласия. Этот гимн Верховный жрец написал сам и включил его в число обязательных. Гимн был очень коротким, но его надо было прокричать как можно громче.

 
Великий повелитель, наш бог земной,
Согласны мы всегда с тобой.
И в знак согласья головы склоняем.
Твое решение – закон для нас,
Его мы одобряем, принимаем!
 

Теперь надо было назначить «Избранного», того, кто взойдет на жертвенный камень. И еще одного, «Спутника», который должен будет сопровождать Избранного на долгом пути через Страну теней к небесному дому богов.

В зале снова наступила тишина. Хор непререкаемых напряженно ждал, когда правитель города, великий Ата ВУ назовет имена Избранного и его Спутника. А он медлит, догадываясь, что многие будут удивлены назначением, а некоторые и возмущены. Но все они, как обычно, будут скованы страхом перед неминуемым возмездием за непослушание. Известно, что он, нынешний Великий повелитель империи тольмеков – вождь клана Свирепых койотов, он-то и есть самый Непререкаемый из всего Хора непререкаемых. Нет, никто не будет протестовать, кого бы он сейчас не назвал.

Собравшиеся могли лишь догадываться, что их ждет новое потрясение, когда они услышат имена Избранного и его Спутника. И они их услышали.

– Спутником Избранного к Небесному трону мы назначаем Чуэн Мулука, Искусного мастера, – не повышая голоса, сказал Ата Ву.

При полном молчании присутствующих, звук его тихого голоса, ударившись о стены из белого оникса, поднялся под каменные своды и спустился вниз громовыми раскатами. Древние строители пирамиды наверняка обладали таинственными знаниями акустики. Они специально оставили в каменных стенах зала пустоты, что позволяло без труда усиливать громкость голоса.

Члены Хора Непререкаемых непроизвольно склонили головы, как будто на них падали не слова, а тяжелые глыбы.

Как же город останется без Искусного мастера? Кто будет украшать резными фигурами камни новых пирамид и храмов? Всем известно, что ни одно сооружение в столице империи тольмеков, Белом городе, не обходилось без работ этого мастера. Есть, конечно, много других резчиков, даже приглашенных из дальних племен, но нет ни одного такого искусного, как Чуэн Мулук.

– Это будет большая потеря для города, – осмелился кто-то произнести то, о чем думали остальные.

Ему тут же возразил Верховный жрец, повторив с раздражением, где звучала угроза, то, что уже сказал раньше.

– Но зато боги поймут, что это достойная жертва, они оценят дар племени тольмеков, и Тлалок пошлет Большой ливень на нашу высохшую землю.

Все снова покорно замолчали в ожидании слов Великого повелителя о назначении Избранного. В зале царила абсолютная тишина.

– А Избранным мы назначаем… – Ата Ву сделал паузу и едва заметно усмехнулся, представив смущенные, глупые, удивленно-испуганные лица сидящих перед ним, когда они услышат имя, которое он сейчас скажет. Он готов был расхохотаться, но сдержался, упиваясь властью над этим хором «непререкаемых». Он медлил, молчал, но совсем не потому, что сомневался в своем решении. Ему нравилось держать в напряжении своих трусливых подчиненных, ему нравилось устраивать такие маленькие театральные представления.

– Избранным в честь Верховного бога Тлалока назначается… Лазоревый мальчик, – наконец изрек Великий повелитель. – Мы жертвуем его богам. Это самое большое, что мы можем сделать. – Ата Ву постарался придать голосу скорбные интонации. Сам-то он давно хотел избавиться от сына Кетцалькоатля, своего врага. Он мешал ему. Одним своим присутствием тот как бы постоянно напоминал ему, «великому правителю», что он не очень-то и велик по сравнению с Солнечным богом Пернатым змеем, богом-Орлом. Присутствие мальчика неприятно напоминало правителю о своем предательстве. Ведь он когда-то дружил с Орлом, но жажда власти была сильнее, и Ата Ву, собрав огромное войско и весь свой клан сильных и свирепых койотов, захватил город Полуденного солнца. Но он не убил Кетцаля, как многие думали. Он упрятал его в дебрях непроходимой сельвы, в пещере, далеко-далеко от города. Никто не должен знать, что Кетцаль еще жив. Эту тайну Ата Ву не доверил никому, кроме преданного ему Верховного жреца Ахав Кана. Услышав имя Избранного, «непререкаемые» оцепенели, сделавшись похожими на каменные изваяния. Не было ни сил, ни смелости протестовать, казалось, что и дышать невозможно от ужаса. Послать Лазоревого мальчика, сына Кетцалькоатля на жертвенный камень вместо кролика?! Не вызовет ли это гнев погибшего отца-бога? Тогда его месть народу тольмеков, быть может, окажется пострашнее нынешней засухи.

Тишина в зале стала тяжелой, как будто плотная невидимая ткань накрыла всех присутствующих.

Ахав Кан посмотрел на Великого правителя, тот поймал его взгляд и едва заметно кивнул. Они обо всем договорились еще вчера, все должно свершиться, как они задумали. Выдержав некоторое время, дав немного опомниться от ужаснувшей всех новости, Ата Ву перешел к разговору о строительстве нового храма. Это был ловкий ход: резко переключить внимание собрания с одной темы на другую. Он был уверен, что все с облегчением займутся обсуждением этого, всегда интересного дела – возведение нового храма.

– Надо немедленно приступить к строительству нового храма и закончить его до второй полной луны. Но мы потеряли много людей, а те, что остались, слишком слабы от голода. Что скажешь, Батаб? И ты, Халач Виник? – сразу приступил с вопросами к своим подчиненным Великий повелитель.

Первый помощник правителя в хозяйственных делах Батаб и начальник военизированной стражи Халач Виник. стали наперебой предлагать свои варианты. К обсуждению подключились и другие участники Хора, действительно радуясь, что невыносимая тишина и внезапная неподвижность, сковавшая тела, исчезли.