Книга: Кадын - Ирина Богатырева

Но давайте по порядку. Начну с претензий к Ирине Богатыревой, коих у меня накопилось немало. Первая - неумение заинтриговать читателя с самого начала. Как я уже говорила, внятная сюжетная линия началась где-то с половины книги, а до того мы условно наслаждались зарисовками из быта полумифических ачжунов. Полу - они действительно существовали. Мифических - о культуре пазырыкцев практически ничего не известно. Не скрою, к роману Богатыревой меня привлек именно интерес к древним культурам Алтайского региона, но, чорт побери, не этнографическое же исследование я читала! Эти зарисовки связаны историями о пяти девочках, прошедших посвящение в воины Луноликой девы и ставших по сути своеобразными алтайскими весталками. Их взаимоотношения, попытки определиться в жизни и понять, правилен ли выбранный путь - вот тема первой части романа. Увы, это могло бы быть гораздо интереснее, если б автор иначе выстроила все повествование. Неуместные флэшбеки и никчемные флэшфорварды очень мешали проникнуться историей. И до определенного момента это был набор малосвязанных между собой историй, а не единая книга.

Вторая претензия - в первой главе заявлено пять героинь, пять девушек, избранных для служения Луноликой деве. Но в итоге у нас лишь полторы героини: царевна Ал-Аштара, от имени которой ведется большая часть рассказа, и ее подруга охотница Очи, появляющаяся на сцене в роли кустового рояля каждый раз, когда царевне нужна помощь. Трех других девушек очень быстро выталкивают за кулисы, в итоге им достается лишь участь массовки. Но зачем тогда они вообще были нужны? На ход событий они практически не влияли, персонажей и без них было предостаточно. В итоге - интересный зачин, которым автор просто не смогла распорядиться.

Третья претензия - а что, тема девственности вот прям обязательна была? Потому что без нее какой нах конфликт может возникнуть в сердцах юных дев? Ведь проблем, кроме как дать или не дать, не существует в жизни? Эмм, я бы попробовала назвать эту книгу феминистской, если б не фиксация на сексе, деторождении и счастливой семейной жизни. Вернее, фиксация на том, что у главной героини ничего этого не будет. Тут как бы и миры духов, и подземные энергетические вампиры, и на худой конец, война со степными племенами, но разве ж это интересно? Другое дело, девственность...

Но отставим претензии в сторону, тем более, что выяснилось, что не все так плохо. Все-таки про ачжунов было интересно. Спасибо Ирине Богатыревой, я немного погуглила и стала чуточку образованней. И было много размышлений о роли правителя в жизни народа, о том, как меняется народ с каждым поколением, превращаясь постепенно в полную свою противоположность, были мысли о смерти и бессмертии, о том, что желать бессмертия противоестественно для человека, ибо смерть есть неотъемлемая часть жизни, а жизни невозможна без смерти.

Изначально я была уверена, что с этой книгой у меня будет самая настоящая любовь, но любви не случилось. Но мне хочется дать Ирине Богатыревой еще один шанс, почитать у нее что-нибудь более позднее, потому что мысли у нее совсем неглупые.

Когда я вижу, что книга была вдохновлена мумией, найденной в вечной мерзлоте, то невольно жду жизнеописания этой доисторической женщины, которое завершится, собственно, ее превращением в вышеуказанную мумию. Но Ирина Богатырева решила писать тоньше и сложнее, и ее вымышленный сюжет по мотивам алтайского эпоса на самом деле посвящен превращению кочевого образа жизни в оседлый, переходу от погребального обряда кремации к курганной культуре. Когда Ал-Аштара, или Кадын, уходит на последних страницах, измученная дурными предчувствиями как кактус, источенный мышью, трудно представить себе, что ее превратили в куклу и закопали в землю — гораздо легче думать, что героиню книги и мумию объединяет только лишь умение защищать Алтайские горы от землетрясений.

Первая треть книги - самородок этнически-эзотерический, который недаром был удостоен премий. В ней девочка Ал-Аштара только ступает на путь превращения в мудрую и справедливую Кадын, проходит взрослую инициацию, знакомится с тонкими мирами и населяющими их духами, прикасается к магии ведунов-камов и заводит дружбу с Очи — своей заново обретенной сестрой и мифологическим альтер-эго. Возможно, автору стоило махнуть рукой на мумию и остановиться на этом этапе, чуть расширив повествование за счет развития второстепенных героинь, которые вместе с Аштарой и Очи были избраны нести возмездие во имя Луны (то есть, в воинство Луноликой матери — в местной мифологии это что-то типа амазонок). Начало книги пронизано незнакомой магией, самобытной фэнтези-составляющей. Невероятная атмосферность этой истории достигается постоянным подсыпанием этнографических деталек, описанием материалов, запахов, трав, мелких ритуалов, предметов, животных, быта. Ни абзаца без этого не обходится, и текст балансирует на грани перегрузки, но почти всегда сохраняет равновесие. Интересными вышли испытания для будущих воинов, в том числе последнее - испытание домом, как в сказке про огонь, воду и медные трубы. И при этом отлично показана жизнь и интересы пазырыкской молодежи, в лучших традициях современной подростковой литературы (хотя автор говорит, что целилась во взрослых, но получилось довольно звонко и молодо). Когда же история отходит от бытовой стороны и превращается в стопроцентную мифопоэтику, начинается чистая, яркая миядзаковщина в своем наилучшем виде, как в "Принцессе Мононокэ". Думаю, это не случайность, раз у автора в библиографии есть повесть с характерным названием "Я — сестра Тоторо", тоже заслужившая наград. Иногда автор в лучших традициях фэнтези выдает и баллады в духе Тома Бомбадила.

Но уже во второй части книга существенно проседает. Появляются небольшие опечатки и нестыковки, как будто она начинает уставать сама от себя. Атмосферность сменяется простынями экспозиции и какими-то инвентарными описями музейных экспонатов — вроде и интересно, а вроде добрые двадцать минут читаешь о том, у кого какая шуба да какая на ком шапка. Много безрадостных описаний сватовства и свадеб. И вроде здорово, и исторично, и важно, и про международные отношения с торговцами Шелкового пути, и про войны со степняками, но вот сказочность уходит на задний план. А третья часть вообще бьет хвостом и переключает фокус на совершенно иного персонажа. Похоже, автор нестерпимо захотела сказать или даже показать, как с мифологией мира Кадын взаимодействуют мужчины. И начало первой части передает это блестяще, когда новый центральный персонаж по имени Алатай проходит посвящение во взрослую жизнь да травит байки с другими парнями о Деве-Охотнице (местной Артемиде). Но язык и повествование этой части кардинально отличаются от начала книги: в ней почти нет тягучих рефлексий, увлеченного наблюдения, упоения природой и переходов между гранями материального и тонкого мира. Нет, здесь все уже вполне осязаемо — что врагов, что сверхъестественных существ можно ничтоже сумняшеся мочить дубиной по лбу, и все на этом. Если это была авторская задумка, чтобы показать, что время Кадын ушло, поколения сменились, люди стали другими, сказка ушла в прошлое и наступил первый век до нашей эры — я держу руки наготове для аплодисментов. Но что-то заставляет меня в этом сомневаться и думать, что третья часть просто была написана в три раза быстрее, чем первая. История Кадын больше мне нравилась, когда была балладой про Бомбадила в переложении для варгана.

Алтайская история, природа и мифология в книге постоянно стоят на переднем плане, затмевая даже главную героиню. Аштара - чувствительная, созерцательная, хорошая рассказчица с отличной памятью, но ужасно несообразительная (в третьей части автор выкидывает нас у нее из головы, и мы так и не узнаем, выправился ли в ней этот недостаток). Ее сестра и подруга Очи — импульсивная, дикая и гордая язва. У нее более острый ум, чем у Аштары, и она прекрасно умеет усваивать уроки. Героини поначалу потрясающе дополняли друг друга, и жаль, что их взаимодействия к концу книги полностью иссякли — как и многие другие хрупкие сюжетные веточки. Еще жальче остальных будущих богатырок, которые тоже собирались стать воинами в первой части — Ильдазу, Согдай и Ак-Дирьи. Автор обошлась с ними несправедливо жестоко, причем я говорю сейчас не об их книжной судьбе, а о человеческом отношении писательницы к придуманным женщинам. Это было даже как-то мизогинично и совсем не в духе первых глав о частично матриархальном строе и настоящей женской дружбе. Впрочем, все герои книги очень быстро и легко превращаются в тени и подобие самих себя. Не только второстепенные, и не только те, что были похожи на самый толстый, самый многослойный, самый ладно прессованный картон — даже сама Кадын больше напоминает тень самой себя в последней части. Время в книге тоже идет очень условно, и поэтому трудно нащупать твердую почву под ногами, чтобы уверенно сказать — было ли это настоящее переложение эпоса о скифах и пазырыкцах, или просто какой-то дурманный трип.

Странная вышла триада историй, прямо как три измерения, в которых обитают разные по качеству духи-ээ. Если книга претендует на какую-то историческую достоверность, мне не хватило к ней длинного послесловия или толстого справочника с примечаниями — да карты хотя бы, как в приличной фэнтезятине. А если это все-таки была сказка, то эта сказка закончилась намного раньше, чем весь этот текст, и поэтому оказалась сказкой о потерянном времени.

В книге той, что мне досталась, мужики обычными делами занимались: пили, резали. Больше-то особо и не умели ничего, плюс минус: для выживания хватало, а войны и не было. Бабам же надо было в первую же зиму после крови в тайгу тащиться и учиться вообще всему, в том числе пить и резать, а кроме того танцевать, не касаясь земли, с духами совладать невидимыми и платить им своими жизнями за услуги да и всякое такое. Тогда им можно с мужами за одним столом сижевать, да шуточки ихние, что она-те тоже сталбыть с ними мужик, слушать.

Мальчиков тоже забирали в лес — пить и резать их всетки учат не в утробе, но то всегда было нежным летом, где они в неге могли не париться, а пить и резать всяко приятнее в тепле.

При этом всём у бабы славбогу был выбор, в случае чего, научившись хотя бы пить и резать, бросить это всё да идти мужа себе искать среди пьющих и режущих, тем и счастливы были. Но какой бы выбор не сделала баба, поклон всегда держала перед мужиком, скокаб он ни пил и ни резал. Если же в питье или резне баба какого мужа обошла, то он легко мог сказать, что пить и резать он её ночами обучал в своем шатре, после чего она сразу становилась негодная и даже духи о неё носы воротили.

Но чем крепче твои, что там у тебя, тем дольше ты можешь скалиться и даже победить можешь в скалилки любого мужика. Девочка выбрала идти до упора, отринув опьяняющие мускулы под загоревшими кожами, отринув пьянящий запах любви от шеи крепкого воина, отринув опьяняющий детский смех из пахнущей карамелью головки своего наследника. Девочка стала Кадын, и уж больше мы не чуем в ней сомнений, не чуем в ней страхов и сожалений, лишь железную волю и силу править.

К слову, сестринством там пахло не из каждого угла, хотя мудрые старались таки его пропихнуть. А было дело еще до Нового Распятого Бога, с тех пор мало что изменилось. Лишь пересели с живых коней на железных да костры сменили на батареи.

Меня книга заставила задуматься, чо-те за постоянные "те" в ней встречаются. Но с тех пор утекло, и более я не думаю о том.

Юную царевну Ал-Аштару мы встречаем в тот момент, когда по осени за повзрослевшими девочками приходит Камка, шаманка. Осень и зиму они проведут с ней в тайге, будут учиться охотиться и воевать, а самое главное – обретут духа, долю и тайное имя. Имя Камка вырезает на кости и закапывает, доля предопределяет занятие человека, а дух сопровождает его всю жизнь до смерти, помогая и подсказывая решения. Ал-Аштаре выпадает доля девы-воина, доля девы Луноликой Матери, а это значит, что она не выйдет замуж, не будет иметь детей, но будет непобедимой защитницей своего рода.

«Кадын» вышла самобытной, эмоциональной и поэтичной – понятия не имею, сколько там исторической достоверности, но даже если считать мир «Кадын» полностью выдуманным, верится в него очень легко, настолько там много деталей быта, обрядов и ритуалов, и тесного сплетения реальности и магии.

Вообще очень часто думаешь слово «красиво», пока читаешь – красивым и глубоким получился образ самой Ал-Аштары, отказавшейся от мирских радостей ради выпавшей ей доли, красиво врастают друг в друга мир людей и мир духов ээ, красивы и торжественны праздники, свадьбы, похороны и посвящения. И сама история тянется в медленном, красивом темпе – тут нет бешеного экшена, но книга умудряется вместить в себя много событиq, от воинского и духовного становления героини и её подруг, до политических решений, освоения новых земель и войны.

Это безусловно и роман взросления, и роман-хроника – перед Ал-Аштарой встают сложные выборы, а народ её медленно превращается из кочевников в оседлых. Люди начинают хоронить своих мертвых в курганах, и больше не хотят покидать ту землю, где лежат их родные. В какой-то момент, ближе к концу, Ал-Аштара понимает, что это уже не тот народ, которым правили её отец и дед, а какой-то новый, другой, и царь им тоже нужен новый.

В последней части в книге появляется новый рассказчик, мальчик Алатай, и мы перестаем видеть Ал-Аштару, а видим вместо неё Кадын, правителя – человека, на чью долю выпало много горя и испытаний, человека, который не принадлежит себе, а принадлежит народу. Для меня этот приём несколько сбавил эмоциональность повествования, и хоть с рациональной точки зрения я и понимаю, зачем Ирина Богатырева так сделала, сердце моё просило накала и катарсиса, и немного разочаровалось, когда его не случилось.

Отдельно хочу добавить, что эта книга сильно – и в лучшую сторону – выбивается из строя русскоязычного янг-адалта, который сейчас в основном публикуется. Материал для неё выбран необычный, романтической линии там, по сути, нет, как нет кучи других типичных тропов. Но поскольку автора не зовут в модные подкасты и на тусовочные междусобойчики, известна она непростительно мало, хотя и явно достойна того, чтобы больше людей о ней узнали.

Больше рецензий в телеграм-канале Keep Calm & Young Adult

Главная героиня - Ал-Аштара нравится мне очень. Нравится своими сомнениями, решениями, поведением. Она вождь, она хорошая воительница. Она умеет слушать и, что самое главное, слышать. Нелегкая ей выдалась доля, но она несет свое бремя, потому что это ее долг.

Мне очень зашла атмосферность - мистичность обучения, истории про духов ээ, про нечто непонятное, что зовется Чу, про очень странных и даже пугающих лэмо. Все это захватывает воображение и очень оживляет повествование.

Но есть в книге и минус - концовка (и для меня вся третья часть книги) какая-то немного слитая. Нет, у меня не было иллюзий насчет какого-то счастливого финала, мне даже не было обидно за такой исход истории между девушкой и конником, потому что этот исход очень верный для меня, но я как-то не удовлетворилась полнотой концовки. А так - отличная история с прекрасными женскими персонажами.

В стране золотых гор, где обитают духи древних шаманов, сокрыт от людских глаз вход в Шамбалу.

и

...в схватке с духами <...> ей открылись тайны устройства мира и обретения силы.

Одна надежда - что аннотации мало кто читает, а ещё меньше людей им верит, потому что книга-то действительно хороша.

Собственно слово «кадын» на восточных языках означает просто «женщина». И правда, не смотря на тот особый путь, который был предназначен для героини, она, тем не менее, оставалась настоящей женщиной – чувствующей, умеющей слушать свое сердце, сочувствовать близким, заботиться о тех, кого доверил ей её жребий.

Большую часть книги я воспринимала это сказание как этническое фэнтези. Хоть и понятно было, что речь идет о народе Алтайского края, тем не менее, очень неожиданным и удивительным было появление чужеземца, который оказался вполне себе реалистичным. Его рассказы об удивительном климате, природе, а особенно упоминание древнегреческих богов – не названная родина чужака явно была Грецией! Вот тут вдруг повествование приобрело для меня большую реалистичность. До этого описываемое общение с духами: помощь и покровительство одних и коварство и опасность других воспринималась как сказочный элемент. Однако с этого момента стала вырисовываться полная картина верований кочевого народа, представлений о создании мира, о причине природных явлений. Кроме этого, значительное место в книге уделено кризису в отношении к загробному миру и способам прощания с умершими.

Вообще, книга очень увлекает. Здесь есть и мистика, и противостояние сил – как между людьми, так и между людьми и духами, и, конечно, отношения. Семейные, общинные, личные, вражда и любовь, зависть и дружба.