Текст книги "Философские и антропологические проблемы медиакультуры"

На каждом историческом этапе развития общества у человека формируется особый тип культурного пространства. «Пространство культуры – особый вид социального пространства, зависящий от конкретных особенностей культуры, развивающейся в этом пространстве» [Коган, 1993, с. 58].

Л. Н. Коган представляет характеристику пространства культуры как часть социокультурного пространства, которое обладает «следующими отличительными чертами:

– то или иное пространство может быть названо пространством культуры только в том случае, если оно оказывает прямое и непосредственное влияние на развитие человека;

– это пространство формируется культурной деятельностью людей, т. е. деятельностью по производству, распространению и потреблению ценностей культуры;

– реальное влияние пространства культуры на развитие личности зависит от существа культуры, формирующей это пространство. Оно может быть позитивным, нейтральным или негативным» [Коган, 1993, с. 60].

Далее Л. Н. Коган отмечает, что в первых двух случаях можно говорить о линейной одноплоскостной модели пространства культуры, то в последнем – «речь идет об объемной, многомерной модели» [Коган, 1993, с. 60].

А. Н. Леонтьев отмечает, что если понимать медиапространство в узком смысле, его можно рассматривать «как множество связей и взаимодействий, а также разрывов и противодействий между агентами поля журналистики. Топология этого пространства представляет собой выражение закономерностей формирования, развития, иерархизации и ликвидации медиасубъектов и связей между ними, а также формирования символов. Но подобное возможно только в том случае, когда процесс «делений и оппозиций» имеет сознательный и целенаправленный характер и занимаются этим специально определенные агенты» [Леонтьев, 2010, с. 97].

Кроме того, интерпретации медиапространства также в широком смысле, позволяет говорить о нем как о форме «существования символов, символического капитала. Именно восприятие взаимного расположения символов, прежде всего в иерархическом разрезе, требует существование ментального субстрата, в рамках которого эта дифференциация и интеграция реализуется.

Медиапространство является одним из символических пространств, но не единственным. Символический капитал существует в других символических пространствах, также обладающих высокой динамикой, как в плане изменчивости, так и в плане возникновения – исчезновения самого пространства» [Леонтьев, 2010, с. 97].

И, наконец, медиапространство возможно рассматривать как форму существования символов и символического капитала, «сферу его обращения, изменения, обмена. Именно в сфере обмена сообщениями происходит не только узнавание, но формирование ценности символического капитала. При этом медиапространство, наряду с социальным, политическим, юридическим и другими пространствами, выделенными П. Бурдье и его последователями, обладает внутренней пространственной целостностью или топологией, а именно свойствами и закономерностями, которые не зависят от взаимного местоположения составляющих элементов» [Леонтьев, 2010, с. 98].

Итак, характеристики сущности современного понимания медиа– и виртуальной реальности в широком смысле могут быть представлены как опосредованные проявления человеческого сознания, происходящие в результате взаимодействия с медиасредой под влиянием социальных, культурных, мировоззренческих и многих других факторов. К главным свойствам медиареальности, как и реальности виртуальной относятся возможности визуализировать мысли, состояния, образы, придавать им парадоксальный характер, сжимать время, пространство, изменять смысловое содержание визуальных образов.

Анализ определений виртуальной реальности, позволяет заключить, что ее понятийные рамки могут варьироваться от достаточно широкого понимания, как, например, создания искусственной модели виртуального мира, до узкого, связанного с компьютерными технологиями. Виртуальный мир обладает множеством социокультурных смыслов, при помощи виртуальной реальности возможно создание диаметрально противоположных виртуальных моделей со своими знаками, символами, образами.

Возможности виртуальной реальности стали способом освоения социокультурного пространства. Еще в появления фотографии визуализированный виртуальный образ был способен создать зрительную модель реального мира. Сегодня существуют виртуальные картинные галереи, выставки, музеи, библиотеки и т. д. Общение с электронным гидом на виртуальной экскурсии стало вполне обычным занятием. Достоверность объектов виртуальной реальности достигается путем симуляционных возможностей, значительно расширяющихся одновременно с совершенствованием технологии медиа.

Основные свойства медийной и виртуальной реальности, которая приобретает в современных условиях не столько технологический, сколько «метафорический характер», заключаются в способности выступать симуляционным субститутом реальной действительности. Это находит свое проявление в визуализации различных мысленных образов, состояний, задавать свое время и пространство могут проявляться как на индивидуальном, так и на коллективном уровне.

Информационно-коммуникативное пространство медиакультуры репрезентует в современных условиях разновекторные дискурсы, влияющие на систему ценностей и формирующиеся как версии медиареальности. Отсюда, возникает несколько подходов к массмедиа и медиакультуре, предопределяющих различные акценты анализа медийной реальности, выступающей как новый тип социокультурного пространства.

Медиареальность, выступающая как продукт и результат функционирования медиакультуры, как новый тип социокультурного пространства, определяется характером взаимодействия медиасреды и человека. Содержательным компонентом массовой коммуникации выступает информационный поток, сопровождающий языково-символические формы выражения, технические каналы и современные, постоянно модернизирующиеся средства выявления, обработки, хранения и распределения информации.

К важнейшим свойствам системы массовых коммуникаций, где каждая «отдельная коммуникация является и средством коммуникации и самим сообщением», относится способность быть интегратором культурной среды, полионтологичность, способность отражать реальность, причем выступать одновременно зеркалом и особой формой реальности. Репрезентация реальности ориентируется не на отражение, а на производство собственных событий, которые заключаются в изменении структуры организации информации.

В трансформационных процессах преобразования реальности в ее визуальную (аудиовизуальную) модель, в качестве коммуникатора участвует виртуал, который обеспечивает рождение новых связей. Виртуальная реальность в этом смысле представляет собой мир активных коммуникаций, т. е. со-бытийность.

Необходимость обращения к мифу создается стремлением создать цельный образ из мозаичных образом медиареальности. Мифологическая основа проявляется во всех жанрах медиакультуры и находит свое отражение в медиакультуре. Современные мифы медийной реальности берут свое начало в классической мифологии и сказочных сюжетах. Однако особенностью современного мифа, характерной в том числе и для современной медиареальности, выступает его «пустота». После того, как миф лишается архетипа, он становится пустым. События такого мифа постоянно происходят в непрекращающемся настоящем. Использование терапевтических, компенсаторных механизмов становится важным компонентом современных мифологических медиаобразов, а главным средством передачи, трансляции мифа выступает произведение медиакультуры, которое, собственно и предлагает аудитории мифологизированную реальность.

Образ – еще одно понятие, без которого не может обойтись медиареальн6ость. Создание разнообразных по своей структуре, но сходных по репрезентативному предназначению образов присутствует практически во всех конструкциях медиареальности. Образы привлекали человека во все времена: он создавал их в воображении, пытался материализовать при помощи масок или сакральных изображений, а позже в виде фотоснимков. Образ в этом смысле присваивает свойства реального предмет или человека. В результате восприятия медиареальности множественность образов складывается в определенную модель – модель медиареальности.

У каждого человека в течение жизни складывается определенная картина мира – ментальная модель, состоящая из множества образов. С течением времени, сменой эпох, развитием общества содержательные компоненты этой картины меняются. При создании модели медиамира у человека нет реальной опоры, на основании которой он смог бы сконструировать свою модель, поэтому он обращается к образам-симулякрам, которые, в свою очередь, далеко не всегда складываются в единое целое. В результате модель медиареальности может не и не иметь целостной основы. Медиареальность представляет собой мысленную семиотическую модель, причем структура и качественные характеристики ее зависят от множества факторов – личного опыта, уровня восприятия, эмоционального состояния и т. д. Тогда можно предположить, что эта сугубо индивидуальная модель имеет непрерывно динамический характер, способна к трансформации.

1.3. Медиареальность как новый тип социокультурного пространства

Продуктом и результатом функционирования медиакультуры выступает медиареальность, представляющая собой новый тип социокультурного пространства и во многом определяющаяся характером взаимодействия медиасреды и человека. В связи с этим, нам представляется необходимым рассмотреть основные подходы к понятию медиареальности, ее характеристику и онтологический смысл.

Для того чтобы определить концептуальные рамки изучения феномена медиареальности, нам необходимо разобраться в том, какие специфические основания лежат в основе методологии изучения данного феномена в контексте философии, культурологии и других социально-гуманитарных наук. И здесь, безусловно, нельзя обойтись без определения феномена культуры.

В настоящее время нет недостатка в определениях культуры (в научной литературе их насчитывается более 400). Приведем лишь несколько определений, позволяющих определить рамки научного дискурса культуры.

В. С. Степиным культура определяется как «система исторически развивающихся надбиологических программ человеческой жизнедеятельности (деятельности, поведения и общения), обеспечивающих воспроизводство и изменение социальной жизни во всех ее основных проявлениях» [Степин, 1999, с. 61]. Культурные феномены образуют единую систему, системообразующим фактором которой являются основания определенной исторической культуры, представленные в виде ее категорий [Степин, 1999, с. 65].

Л. Н. Коган определяет культуру «как систему, выступающую мерой и способом формирования и развития сущностных сил человека в ходе его социальной деятельности» [Коган, 1993, с. 20].

По определению В. В. Ильина «культура уничтожает в человеке зверя, наделяет его душевностью и духовностью, не позволяет переходить грань, оказываться по ту сторону добропорядочности. Укрощая страстное сердце и бесстрастную мысль, она удерживает от того, чтобы переступить, впасть в варварство. Обретение свободы предполагает обретение культуры в противостоянии деградации, деструкции, смерти» [Ильин, 2006, с. 174].

А. В. Костиной культура определяется как «определенный способ организации человеческой деятельности, представленный системой материальных и духовных ценностей и социокультурных норм, а также сам процесс самореализации и раскрытия творческого потенциала личности и общества в различных сферах жизни» [Костина, 2010, с. 22].

По мнению Э. В. Соколова, культура «призвана способствовать большей надежности общественной системы, помогать ей адекватно реагировать на непредвиденные изменения. Чем больше накопленный запас культурной информации, тем устойчивее и жизнеспособнее общество» [Соколов, 1972, с. 58].

По мнению В. Я. Суртаева, культура – объективный фактор по отношению к различным социальным системам и личностям. Так как нормы и ценности, существующие в обществе, меняются одновременно с изменениями культуры, «никакие крупные социальные изменения в обществе невозможны вне изменения в культуре» [Суртаев, 2000, с. 27–28].

Основное определение, которое ложится в основу данного исследования, основано на положении П. С. Гуревича о том, что культура – «исторически определенный уровень развития общества, творческих сил и способностей человека, выраженный в типах организации жизни и деятельности людей» [Гуревич, 2001, с. 25].

Характеризуя систему категорий культуры, известный исследователь тории культуры Л. Н. Коган выделяет единство трех уровней:

– общефилософские категории;

– категории, общие для культуры в целом;

– категории отдельных видов культуры [Коган, 1993, с. 5–6].

Каждый уровень обладает сущностной характеристикой: первый – охватывает «собственные» категории культуры, характерные для любых культур в любые эпохи – преемственность, социальная память, культурная норма, культурная коммуникация, диалог культур и др. Ко второму уровню относятся парадигмы, которые определяли и определяют целые эпохи культурного развития человечества. К третьему уровню относятся теоретические подходы к отдельным видам культуры, которые «имеют целую сеть своих категорий» [Коган, 1993, с. 6].

Итак, культура – понятие многофункциональное. Она выполняет информационную, познавательную, нормативную, знаковую, ценностную функции. Кроме перечисленных функций культуры выделяются специфические функции, непосредственно связанные с личностью: «гоминизация» – овладение так называемыми родовыми качествами, при помощи которых «стать нормальным здоровым существом»; социализация, инкультурация (приобщение личности к культурному наследию и усвоение элементов других культур), индивидуализация [Суртаев, 2000, с. 31–32].

Так как «культура причастна к любым процессам, протекающим в системе общественных отношений» [Теория культуры, 2010, с. 33], можно говорить о полифункциональности и многомерности данного феномена. Это предопределяет интерес к ее изучению целым спектром социальных и гуманитарных наук: философии, антропологии, социологии, политологии, психологии, педагогики, культурологии и т. д.

Заметим, что культура «воспринимается различными научными дисциплинами как внешнее, идущее со стороны, вмешательство в ход исторического развития и область истории, в процесс формирования и функционирования социальных связей и область социологии, в состояние и развитие этнических образований и область этнографии, в становление и эволюцию человечества и область археологии и др.» [Теория культуры, 2010, с. 34]. Таким образом, изучение различных аспектов культуры рассматривается гуманитарными науками в рамках своей предметной области, с точки зрения своего предметного содержания. Исключение здесь составляет философское знание, для которого культура выступает в качестве идеи, и становится, следовательно, объектом научного познания. Неслучайно культура на протяжении многих веков представляла собой неотъемлемую часть философского знания.

Рассматривая культуру как объект исследования, философское знание неизменно интересовали проблемы, связанные с бытием человека в мире культуры. Именно поэтому «философия занимает особое место в культуре. Это не только часть культуры. Это форма культуры, ее обобщение, ее душа… Поэтому закономерно, что культура в силу своей общности должна оперировать прежде всего категориями философии» [Коган, 1993, с. 5].

Соотношение реального и идеального, объекта и субъекта познания, понятийно-категориальных и чувственно-интуитивных методов мышления человека представляют собой в настоящее время предмет как философского, так и культурологического знания. При этом в тех случаях, когда исследуется то или иное явление культуры, не весь объект, каковым является культура для философского знания, а «лишь особо выделенная его часть» [Теория культуры, 2010, с. 34], каковой, собственно и является феномен медиареальности, он становится объектом культурологического исследования.

В данном исследовании отправной точкой может стать определение истоков культурологического знания, которое охватывает «культурную и социальную антропологию, начинающую с эмпирического изучения факта множественности культур, что и стало знаменем культурологии, во-вторых – философию культуры, являющуюся эпицентром современной философии» [Теоретическая культурология, 2005, с. 25].

Антропологические основания изучения феномена медиареальности заключены в идее «человеческого бытия, как бытия самоустремленного. …Человек в своем бытии отнесен к бытию, т. е. вынесен за его пределы, благодаря чему он и есть существо онтологически сознающее и мыслящее. Самоустремленность человеческого бытия детерминирует… свободу человека по отношению к формам и силам всегда уже наличного, состоявшегося, случившегося бытия, предопределяет принципиальную нетождественность человека его собственным орудиям (органам), целям, формам общения» [Теоретическая культурология, 2005, с. 35].

На всех этапах своего развития культура оказывает значительное влияние на все сферы общественной жизни: мировоззрение, ценности, нравственные и эстетические взгляды и т. д. В условиях интеграции культур, каждый тип «культуры обладает собственной ментальностью, собственной системой истины и знания, имеет собственную философию и Weltanschauung, особый тип религии и образцы "святости"; …особые формы искусства и литературы; нравы, законы, правила поведения; собственную экономическую и политическую организацию…» [Сорокин, 2000, с. 45].

Исследование медиакультуры, медиареальности, основных процессов, происходящих в культуре человека под влиянием современных средств массовой коммуникации в настоящее время носит междисциплинарный характер. Однако в процессе данного исследования именно границы культурологии – исследовательского направления, объясняющего «социально-исторические и культурные процессы развития общества и становления человеческой личности» [Флиер, 2002, с. 7], позволяют осуществить философско-культурный анализ феномена медиареальности с точки зрения ее культурогенезиса, специфических свойств и аспектов проявления, влияния на человека и т. д. Здесь нам представляется очень точной мысль К. Э. Разлогова о том, что «культура массовых коммуникаций и культура информационного общества – ключевые разделы прикладной культурологии. Культурологические аспекты "компьютерной революции" и качественно нового этапа цивилизации, началом которого можно считать "информационное общество", относятся к числу наиболее широко обсуждаемых в прессе» [Разлогов, 2005, с. 3]. Данная проблема нашла свое отражение в целом ряде научных исследований отечественных и зарубежных авторов: Т. Адорно, М. Маклюэна, Х. Ортега-и-Гассета, Н. Б. Кирилловой, К. Э. Разлогова, Н. М. Зоркой, Н. Ф. Хилько, А. Н. Фортунатова, А. В. Федорова и др.

Жизнь человека в мире реальности предполагает наличие обители человека – эйкоса (oikus), представляющего собой персонифицированную и динамичную структуру. Каждый человек одновременно существует во множестве эйкосов, так как реальность человеческого бытия – не только его материальное существование, но и символы, знаки, образы, которые находят свое выражение в ритуалах, религиях, фантазиях и т. д. Например, чтение литературного произведения позволяет человеку мысленно переноситься в другое время и пространство: «находясь в реальном месте в реальное время, человек конструирует в сознании виртуальный мир, ощущая себя участником вполне реальных событий» [Кликушина, 2008, с. 91].

М. М. Бахтин писал о том, что «текст представляет собой первичную данность (реальность)» [Бахтин, http://www.infoliolib.info/ philol/bahtin/probltext.html#1]. В процессе восприятия, «достраивания» этой первичной реальности при помощи фантазии, воображения, человек, конструирует для себя свой собственный, неповторимый мир, в котором каждый образ может быть не похожим на образы, создаваемые другими людьми.

Обращаясь к понятию реальности, А. А. Калмыков подчеркивает, что «кроме реальности, мы обязаны признать также наличие ирреальности (низшая реальность) и трансреальности (высшая реальность), психологическое отражение которых совершается в форме предчувствия, предвосприятия, интуиции, инсайта, откровения. Различение высшей и низшей реальности обусловлено тем, что явления низшей реальности носят хаотизирующий, импульсивный характер, в основном инстинктивного витального свойства, в то время как высшая реальность привносит в индивидуальный психический мир новые планы духовного бытия. Отсюда и появляется идея полионтологичности бытия, т. е. предположение об одновременном существовании человека во множестве вещных миров» [Калмыков, 2005, с. 25].

Медиареальность представляет собой реальность, искусственно созданную, но, тем не менее, занимающую в настоящее время все более важное значение в реальной жизни современного общества.

В самом деле, в процессе освоения человеком медийного пространства, обыденная реальность все активнее заимствует черты медиареальности: «Мы мыслим образами – образы мыслят нами» [Савчук, 2009]. В этом взаимодействии заключается множество вопросов, касающихся взаимодействия (взаимовлияния, взаимопроникновения) человека и мира медийной реальности. Онтологический статус медиареальности определяется «ее рекурсивностью и самодетерминированностью, что приводит к нелинейным процессам деонтологизации, "распредмечивания" социальной реальности и человека в ней. Избыточное информационное и коммуникативное воздействие на человека приводит к существенным изменениям в его представлениях о мире, о самом себе, об онтологических понятиях должного, сущего, добра, истины и т. д.» [Фортунатов, 2009, с. 6].

Понятие медийной реальности (называемой в некоторых источниках медиареальностью или медиатированной реальностью) имеет целый ряд трактовок в философской, культурологической, социологической и др. литературе. Например, в толковом словаре Л. М. Земляновой [Землянова 1999, с. 125] представлен термин медиатированная реальность (mediated reality), понимаемый как «образы реальности, возникающие под влиянием СМИ, и в первую очередь – телевидения».

Реальность, создаваемая массмедиа, имеет место в разнообразных формах медиатекстов (произведениях медиакультуры), представляющих собой набор символов и знаков, составляющих сообщение, содержащее информацию и изложенное в любом виде и жанре медиа (газетная статья, телепередача, видеоклип, фильм и пр.).

В. В. Савчук считает, что «истинность медиареальности удостоверяется как наглядными примерами, так и умозрительно, она чувственна и сверхчувственна одновременно. Она включает реальность визуальную как свой закономерный, исторически предшествующий этап. Подобно тому, как постмодернистское понимание тела не могло бы появиться не будь трансфигураций традиционного тела в модернистском проекте, или, иначе, метаморфозы образа тела эпохи модерн, родившего свое иное – телесность, не сводимую к анатомическому телу, но являющуюся местом взаимодействия идеального и материального, чувственного и сверхчувственного…» [Савчук, 2008, с. 14].

Различные аспекты медиареальности изучаются целым рядом наук. Например, исследователи философии медиакультуры, определяют медиареальность как «реальность всех, а не для всех. Именно в этом статусе она становится онтологическим условием существования человека» [Савчук, 2008, с. 14]. Медиасреда, ставшая в условиях информационного общества своеобразной «третьей природой» человека, создала «принципиально иную реальность, связанную с феноменом виртуальности и символического отображения» [Панферова, Зверева, 2008, с. 9].

Исследуя систему функционирования медиа в социуме, Н. Луман в своих работах «Реальность массмедиа» и «Медиа коммуникации» обращается к проблеме медиареальности и приходит к выводу о том, что непосредственная интеракция между отправителем и адресатом информации «исключена благодаря посредничеству техники, и это имеет далеко идущие последствия, которые дают возможность определить понятие "массмедиа". …Благодаря этому возникает излишек коммуникативных возможностей, который может далее контролироваться лишь внутрисистемно: посредством самоорганизации системы и ее собственных конструкций реальности» [Луман, 2005, с. 8]. «С другой стороны, считает Луман, становится невозможной координация из одного центра факторов селекции – готовности к вещанию и интереса к включению. Это, в свою очередь, приводит к стандартизации, …дифференциации их программ, …к унификации, не отвечающей индивидуальным требованиям» [Луман, 2005, с. 8], в соответствии с которыми каждый может выбирать то, что ему необходим в зависимости, например, от профессиональной принадлежности. То есть здесь речь идет о создании картин мира, которые конструируются медийными средствами.

Изучение реальности массмедиа по Луману невозможно в отрыве от удвоения, которое обеспечивается амбивалентностью данного феномена. Во-первых, реальность или «реальная реальность» определяется собственными операциями, которые производят медиа, то есть их функциональными возможностями осуществлять коммуникацию, которые взаимодействовать с аудиторией для того, чтобы она имела возможность смотреть передачи, читать газеты и т. д. Бесспорно, этот процесс «возможен лишь на основе технологий. Их способ функционирования структурирует и ограничивает то, что возможно в качестве массовой коммуникации» [Луман, 2005, с. 9].

Второй смысл реальности массмедиа состоит в том, что предлагаемые образы как для самих медиа, так и для аудитории представляются вполне реальными: «если использовать кантовскую терминологию, массмедиа производят трансцендентальную иллюзию. В таком понимании деятельность массмедиа рассматривается не просто как последовательность операций, но как последовательность наблюдений или точнее, как последовательность наблюдающих операций. Чтобы прийти к такому к такому пониманию массмедиа, мы, следовательно, должны наблюдать их наблюдение» [Луман, 2005, с. 11].

В работе Л. Н. Федотовой «Социология массовой коммуникации», исследующей проблемы моделирования социальной реальности с помощью средств массовой коммуникации, совершенно справедливо отмечается взаимовлияние медиареальности, репродуцируемой системой средств массовой коммуникации, и аудитории. С одной стороны, «происходящее в реальности опосредуется дважды: сообщающим и самим средством, которое упорядочило его сообщение, иерархизировало, поместило его под определенную рубрику, под особый ярлык. Логика информационного канала заменяет собой социальную реальность». С другой стороны, замечает автор, у аудитории с появлением многоканального телевидения, а тем более, мультимедиа, также появляется возможность «монтировать этот мир "по своему образу и подобию"» [Федотова, 2004, с. 43–44].

А. Н. Фортунатов определяет медиареальность как «различные формы онтологизации социальной информации, превращения ее в механизм социального действия и общественной динамики, в том числе и через технические средства "опредмечивания", "цифровизации" и передачи на расстоянии по каналам связи» [Фортунатов, 2009, с. 13].

Исследователи психологии медиакультуры резонно отмечают деструктивные потенции медиареальности, порождающие целый спектр проблем, связанных с кризисом и конфликтом идентичности в условиях глобального распространения массмедиа; социально-психологическими эффектами массмедиа на социализацию личности; зависимостью от виртуальной реальности и киберпространства [Жижина, 2008, с. 82].

Рассмотрение феномена медиареальности как продукта медиакультуры, неизбежно потребует очерчивания рамок понятия цивилизационного развития.

Цивилизация – «способ существования человеческих сообществ, возникший на основе общественного разделения труда, роста производительных сил, численности населения. Она представляет собой социокультурное образование, т. е. включает в себя социальные и культурные начала жизни общества в их органическом единстве» [Теоретическая культурология, 2005, с. 176]. Не останавливаясь сейчас на описании положительных и отрицательных сторон цивилизации, отметим, что цивилизационное развитие сделало возможным появление новых способов массовой коммуникации, рождение синтетических искусств, основанных на медиаформе, способствовало появлению медийной культуры, а позже – и виртуальной реальности.

Понятие виртуальной реальности впервые появилось в 70-х гг. ХХ века. Его ввел Дж. Леньер. С развитием компьютерных технологий виртуальная реальность, понимаемая прежде как изменение состояния сознания человека, связанного с психопатологией, наркотическим или алкогольным опьянением, гипнотическим состоянием, изменение восприятия мира под действием техники, наркоза или сна [Руднев, 2001, с. 73] начинает восприниматься человеком как существование «внутри» виртуального пространства и времени. А. П. Фомин считает, что виртуальная реальность утрачивает такой атрибут, как адекватное отражение, поэтому к особенностям современного мира относятся «размытость, неясность границ между естественным и искусственным, имманентным и волюнтаристским, „организмом“ и „клоном“, понятием и симулякром, между объективной истиной и заблуждением» [Фомин, 2009, с. 4]. Такая виртуализация социальной реальности, по мнению А. П. Фомина, «в известном смысле присутствовала во все времена как манипуляция сознанием, но технологией она стала только на базе достижений научно-технической революции ХХ столетия» [Фомин, 2009, с. 30].

Под виртуальным эйкосом понимается «часть космоса (мира), которая осознается при нахождении в настоящий момент времени как обитаемая и отражается психикой в качестве освоенного психологического пространства (дома). Его размеры могут колебаться от физических размеров человеческого тела и даже отдельных органов тела (когда, например, все внимание сосредоточено на физической боли) до обозримых мысленно бесконечных пределов Вселенной» [Калмыков, 2005, с. 25].

В современном социокультурном понимании значения виртуальной реальности фокусируются в следующих значениях: как «особая сфера информационной деятельности, способ расширения диапазона познания; средство моделирования возможных ситуаций, сфера общения и межличностных контактов, диалог культур и способ включения в мировое культурное пространство» [Теоретическая культурология, 2010, с. 447]; как «новый феномен в жизни человека, генерирующий свои собственные законы, систему ценностей, образ жизни и философии» [Диденко, 2005, с. 261]; как «моделирование некой возможной реальности с помощью высоких технологий, таких как компьютерная техника и, шире, вся сфера массмедиа» [Иваненко, 2009, с. 3] и т. д.