Текст книги "Путешествие в страну моей души"

Ирина Дубкова
Путешествие в страну моей души

© И. Дубкова, 2017

© Издательство «Буквально», 2017

***

Посвящается моей семье

Приглашение

Здравствуй, дорогой читатель! Приглашаю тебя совершить увлекательное путешествие в «Страну Моей Души». Надеюсь, будет интересно. Эту книгу и иллюстрации к ней я писала почти два года, а по сути – всю свою жизнь.

Хочу выразить благодарность всем, кто внёс свою лепту в появление этого произведения.

В первую очередь, моей семье, особенно моей дочери Оле, и всем родственникам, а также знакомым и всем, кто принимал участие в лечении и развитии моей дочери.

Всем, с кем мне довелось проходить различные практики и системные расстановки в Рейки центре «Проводник», особенно всем участникам психотерапевтической группы и Татьяне и Алексею Новиковым.

Приятного путешествия!

Глава I. Первый виток

Первое осознанное желание

Сегодня 16 марта 2015 года, понедельник, время 23 часа. Несколько минут назад я вошла в метро и почувствовала своё первое желание, исходящее из глубины души, а именно, я хочу написать книгу!!!

Эту книгу я начинала писать мысленно несколько раз и только в этот момент я смогла освободиться от оков: «надо ли это?», «будет ли книга интересна?», «зачем?». В этот момент я оказалась, наверное, впервые, вне дальности, где плюс – это желание самовыражения, а минус – все вопросы и сомнения.

Книгу хочу посвятить своей душе, которая не смогла вовремя повзрослеть, а сейчас разрывается от желания высказаться. Моя душа просит, громко крича и требуя: «Поймите меня! Выслушайте!» Моей детской части хочется выйти на Дворцовую площадь, взять микрофон и всем рассказать. О чём? Не важно! Главное, чтобы люди услышали мой голос, чтобы узнали о моём существовании, вопреки всем схемам и потернам, которые я присваивала себе с детства.

Итак, я на Дворцовой площади, с микрофоном, у трибуны, на площади много людей, на меня смотрят. Я хочу сказать: «У любого человека, у любого живого существа интересная своя судьба, своя жизнь, свои чувства, свои взгляды; и ничего из этого не может быть пустым или не нужным, ничего из этого и никто не может быть «выдернутым», «выкинутым» или бесполезным. Проблема в том, что таковыми некоторые сами себя считают или оценивают, сами не осознавая и не понимая этого, трактуя установки, транслируемые из детства, как своё мнение, полностью растворившись в них и теряя себя».

Моя речь окончена, я опять возвращаюсь обратно. Прошло примерно полчаса, всё ещё шестнадцатое марта, я дома, на кухне. Дочь спит в детской, муж в большой комнате смотрит футбол или футбольную передачу, опять из телевизора слышится громкий комментарий ведущего…

Мне хочется побыть в одиночестве, но (как это часто со мной случается) не могу, так как Игорь периодически выбегает из комнаты на кухню, что то рассказывает или выкрикивает о том, как укладывал Олю спать, как читал ей «Денискины рассказы» с «дуриками»; что-то пытается мне объяснить и рассказать (как ему кажется, интересное и важное для меня о футболе), мне повезло (на этот раз) – он меня ни о чём не спрашивает, а мне не обязательно отвечать. Чего я хочу именно сейчас?! Хочу оказаться на берегу реки или озера, в Ленинградской области, вдали от городского шума и суеты.

И вот я уже там… Звук телевизора приглушается, фон работающего холодильника превращается в ночной шелест листьев. Лето, поздний вечер, дом, озеро, вокруг озера лес, я одна, тишину периодически нарушает шёпот природы, теплый приятный ветерок. Справа чуть слышно шумит камыш, я дышу полной грудью, воздух чистый, влажный, летний. Взгляд скользит по кромке озера влево, вдали – берёзы. Ощущение, что за берёзами что то очень важное для меня. Пытаюсь рассмотреть… Становится тревожно, даже страшно и невыносимо для меня на данный момент. Ухожу в дом, в доме тоже страшно, чувствую опасность, слышу, пронизывающий меня насквозь и ощущаемый до самых костей, стон, мне этого не пережить. Я моментально переношусь в «здесь и сейчас»: моргаю и осматриваюсь. Успокаиваю себя, называя предметы, которые вижу; я дома, в городской квартире, на кухне.

Через несколько минут вспоминаю о своём путешествии. Понимаю, что то очень важное для меня находится там, но до сих пор вздрагиваю от страха, соприкасаясь с пережитым ощущением «Опасно!».

Знакомство с моей страной

Моя душа живёт в своей стране, где на верхушке самой высокой горы (почти в облаках) находится Храм Моей Души. В этой стране есть дом, море, лес и есть река под названием Моё Время. Именно к этой реке я сейчас и направляюсь.

Сегодня солнечно, после череды обычных пасмурных дней. Иду вдоль проезжей части, сворачиваю в парк, слышу шум проезжающих мимо машин. Ранняя Питерская весна, всё вокруг серое, кажется, что тяжело дышать. Пытаюсь выровнять дыхание: два шага – вдох, ещё два шага – выдох; опять вдох – выдох; соединяюсь с дыханием.

Краски становятся ярче, передо мной поляна, ярко зелёная трава, справа и слева деревья. Лето, лёгкий ветерок. Приятно ощущать росу, ступая по траве босиком. В глубине поляны скрыта каменная арка, увенчанная гербом. Прохожу под аркой, тропинка влево, небольшой спуск, река, лодка «Ковчег Души». Сажусь в лодку, течение плавно перемещает меня вниз по реке. Справа и слева густой лес, среди деревьев множество тропинок. И вот мне хочется остановиться именно здесь, приближаюсь к нужному месту, выхожу из лодки и иду в лес по тропинке.

Передо мной расстилается пустыня, которую пересекает железная дорога. Вижу сначала тёмную точку на уходящих влево рельсах и, по мере приближения поезда, вскоре можно увидеть наполовину высунувшееся из верхнего люка паровоза, существо бесформенное, бесцветное, но очень весёлое.

На пути следования – мост, семафоры, шлагбаумы, но это «бесформенно весёлое» совершенно не видит никаких препятствий и не уклоняется от них, оно очень счастливо. Волны счастья излучаются от него, заполняя всё вокруг. Паровоз мчится мимо приподнятого шлагбаума, существо высовывается ещё больше из верхнего люка, не замечая шлагбаума, ударяется и выпадает из паровоза. Сразу не заметив потери, чудо техники пролетает вперёд, но быстро возвращается за пассажиром. Моментально, даже не заметив своего падения, сущность опять занимает своё место в паровозе, так же высунувшись наполовину из люка и его путь продолжается.

Через некоторое время рельсы заканчиваются; существо идёт дальше пешком. Песок под ногами становится твёрже, а на пути героя появляются три собаки. Эти собаки очень агрессивны, на Земле их называют овчарками, только там они меньше, без клыков и другого цвета, а эти же очень большие, даже больше похожи на волков, шерсть светло бежевая, их шеи окаймляет чёрная щетина, морды – чёрные. Они стоят на дороге, не пропускают, рычат и готовятся к нападению. Очень страшно, на мгновение сжимается грудь, останавливается дыхание.

Но в руке у «бесформенно весёлого» появляется кисточка и он перекрашивает этих собачьих чудищ. Они не сопротивляются, а потом им даже нравится. Сначала эти монстры становятся серо голубыми, а потом – белыми. И вот сейчас они белые, пушистые, мягкие, ласковые. Теперь это друзья нашего героя. «Бесформенно весёлое» их обнимает, тискает, получая удовольствие от их тепла и мягкого меха между пальцев своих рук.

Что то тянет существо дальше, оно летит… Тёмная, заставленная мебелью и хламом, комната в Ленинградской коммуналке, под кроватью два больших довоенных коричневых чемодана, кровать со сломанной ножкой, тут, наверное, мои будущие родители занимаются любовью. Сущность, в данный момент мало что понимающая, так как происходит всё слишком быстро (как будто вакуумом, по спирали мгновенно втягиваемое), – это я.

Авоська

Теперь я на месте назначения. Пока ничего не понимаю, мне никак: не жарко и не холодно, не темно и не светло, не хорошо и не плохо.

Ощущаю: меня закручивает против часовой стрелки. Небольшой испуг. Я понимаю, что папа ударил маму, она летит кувырком на пол, а я внутри её кручусь, как мячике. Выполняю два витка по спирали, а потом возникает чувство опоясывающей боли от правой подмышки к позвоночнику, боль пульсирует…

Тяжело дышать, каждый вдох несёт боль, пытаюсь сжаться и как можно дольше задерживать дыхание – становится легче. И опять боль, но уже в промежности, теперь всей плохо, хочется свернуться калачиком, наклонив голову максимально вперёд, обхватив руками ноги.

Попав в эту жизнь, я сразу почувствовала насилие и страх; и с этого момента терпеть любое насилие со стороны других – это норма, а страх – обычное состояние.

В моей жизни часто повторяется сценарий: после какого-то события (часто обыденного) или вообще без проявления внешних причин, меня с самого момента утреннего пробуждения захватывает желание «спрятаться в рапан», как моллюск, и не высовываться, не чувствовать, не жить. Пусть другие веселятся, огорчаются, что-то выясняют… «А вот меня только не трогайте!» Хочу спать с самого утра весь день, потом проснуться к вечеру и уснуть пораньше, чтобы завтра проснуться попозже Я стараюсь окружить себя похожими людьми, которые приветствуют и подогревают это моё желание.

Итак, возвращаюсь обратно. Первый месяц беременности мамы…

Мне тяжело дышать, как будто долго боялась вдохнуть. Пытаюсь надышаться и не могу, не могу вдохнуть полной грудью, у меня сжалась грудная клетка, здесь опасно, хочу убежать и не могу. Понимаю, меня хотят убить, сделать аборт. Мне очень страшно, от страха я съёжилась, замерла; не дышу несколько мгновений и не выдерживаю, начинаю часто вдыхать, не могу надышаться. Опять страшно!

Очень страшно…

От страха замираю…

Так несколько раз по кругу.

Через некоторое время понимаю, что теперь я научилась дышать не глубоко, поверхностно, тихо; только чтобы не умереть; только чтобы выжить. Я очень хочу жить, я ещё совсем маленькая и очень боюсь смерти, для меня это слишком…

С этого момента я боюсь доставить кому-то какое-либо беспокойство. Мне кажется, что если я буду занимать меньше места и не иметь своих желаний, стараться угождать во всём окружающим, то при таком раскладе я останусь живой. И я согласна на эти условия, принимаю их, они становятся принципами моей жизни.

Теперь я чётко вижу защиту для себя, с которой смогу выжить. Я вижу себя в авоське, сплетённой из надписей – это программы, заданные мне. Теперь я знаю правила: «Я ничего не умею», «У меня ничего не получится», «Я ничто и никто в сравнении с другими», «Я должна быть всегда для всех хорошей».

Авоська высоко висит, раскачивается, я теряю ориентацию. Теперь я уже не знаю, что для меня хорошо и нравится, чего я хочу. Сами понятия я забываю, но чётко понимаю, что уход от этих правил – смерть для меня. После этого мне становится терпимее. Хотя краски и померкли немного, а звуки стали тише, зато чувства стали ощутимее, авоська не раскачивается, лежит на чём то твёрдом. Я клятвенно обещаю во всём слушаться старших, стараться выполнять всё, что они хотят, даже угадывать их желания.

Я буду терпеть любые наказания, боль; постараюсь занимать мало места; согласна быть маленького роста, никогда и никуда не высовываться; не высказывать своего мнения, принимая чужое. Внутреннее согласие, ведь я очень боюсь смерти.

Проходит некоторое время, слева вижу проблеск солнечных лучиков, гладь океана, фонтанчик. Это маленький китёнок играет со своей мамой, мне интересно, даже немного радостно. Мне тяжело сидеть, свернувшись калачиком, пытаюсь выпрямиться. Хотя и медленно, но всё-таки я расту. И сразу понимаю, что своими действиями и «потягушками» доставляю сильное беспокойство маме (я на что то надавила, её рвёт) и это неприятно окружающим. Опять я и мама летим, снова закручивает по спирали. Мне невыносимо страшно и больно…

Закрываю глаза, отбегаю. Иду к реке и уплываю обратно. Через сорок четыре года я вернусь именно сюда, чтобы, заново испытав эту боль, постараться избавиться от недуга, мучающего меня.

Мои конфликтующие части

Прошло сорок четыре года, я опять здесь, сначала чувствую такую же боль, которая вскоре притупляется. Вижу, справа горит огонь, обожжена моя правая рука, нога, часть лица. Отбегаю от огня, смотрю на него издали. Передо мной резко появляется большая змея – зелёная кобра, я её боюсь. Мою голову пронзает боль, как будто голову разрубили чётко пополам, я вся раскалываюсь на две половинки. Левая сторона – это свет, правая – тьма, змея. Змея и свет вступают в бой, сражаются между собой. Змея близка к победе. Свет превращается в бабочку и улетает. Змея ложится, свернувшись клубочком вокруг моего сердца, и засыпает. Вижу эту картину, но не хочу верить, не хочу смотреть – не принимаю. Мне хочется, нет, мне надо убить эту змею и выкинуть, как можно дальше. Я очень сильно злюсь, но ничего не могу изменить. Ощущая полное своё бессилие, смиряюсь с ситуацией.

Шлепки, ругань, шум. Опять удар, я боюсь, мы с мамой падаем.

Улица, я лежу на асфальте. Вскоре встаю и отхожу, оставляя на своём месте мужчину в чёрных брюках и чёрном драповом пальто. Я ухожу, слыша слова незнакомого голоса: «Надо уметь прошлое оставлять в прошлом!».

Теперь становится легче, опять сажусь в «Ковчег Души», отплываю и останавливаюсь около очередной тропинки, уходя вглубь.

Лабиринт

Я в густом лесу?! Нет, это джунгли. Зашевелилась растительность, чувствую опасность, пугаюсь. Передо мной огромная страшная обезьяна. Она берёт авоську, в которой я сижу, помещает в центр серого бетонного лабиринта.

Темно, свет не доходит до меня, стены высокие. Я осталась в этом лабиринте одна, оставила в нём свои чувства, в авоське с частью души, в лабиринте. Прожила я в нём сорок один год. Обо мне забыли, по этому поводу не имею претензий, хотя первое время очень хотелось помощи, внимания и, наверное, ещё больше – любви. Потом привыкла. Ведь у меня была авоська, сплетённая из правил, которыми надо было жить.

За это время (за сорок один год) я окончила школу, институт, научилась шить. Из правил я шила платья и одевала каждое из них к определённому случаю. У меня были платья в стиле «послушная девочка», «хорошая девушка», «исполнительный работник», «домовитая хозяйка», «услужливая жена», «правильная мама». Меня видели только те люди, которые восхищались моими блестящими нарядами, но не хотели видеть моего лица.

Ещё за это время я сумела занять руководящую должность на предприятии, выйти замуж, родить дочь. При этом доказав своему разуму, что быть замужем и быть «грушей для битья», это далеко не всегда синонимы, что жена не обязана терпеть измены мужа и унижения со стороны окружающих.

Окончание жизни в лабиринте

Из родильного дома я выписалась с вполне здоровым ребёнком. Спустя несколько месяцев, врачи поставили неутешительные диагнозы, среди которых и угроза ДЦП. Объясняя, что если не осуществлять должный уход, не заниматься восстановлением организма, то ребёнок не сможет учиться в обычной школе. Из угроз, а после и из болезней нам удалось «выползти» и, по меркам Питера, почти здоровым ребёнком, дочь пошла в детский сад.

Муж, как обычно, пробыв пять месяцев в отпуске, уходит в рейс, а через неделю я понимаю, что беременна. Вначале хотела оставить ребёнка. Но у меня не получилось. Итак, я пытаюсь восстановиться после аборта и в очередной день, дочь, играя в своей комнате, падает со шведской стенки.

Сначала я думаю, что это обычный синяк, укладываю её отдохнуть, но через три часа боль не проходит. В больнице врачи делают МРТ и ставят диагноз компрессионного перелома позвоночника. Доктора что то ещё уточняют, но я уже ничего не слышу и не понимаю. На просьбу объяснить, отвечают, обращаясь к Оле: «Про танцы теперь можешь забыть навсегда, ближайшие три недели лежать можно только на спине, на специальной кровати, а после будешь учиться ходить заново». И для меня: «Ваш ребёнок – не инвалид, а только заболел». Эту фразу врачи будут повторять для меня три года.

В этот момент я ощущаю: время и жизнь вокруг меня (или во мне) остановились. Из поля моего зрения исчезло всё. Есть только я, ребёнок и проблема. Всё остальное – пустое, невидимое, несуществующее.

Прошло десять месяцев, Оля научилась почти заново ходить, но болезни не давали покоя. Врачи, делая анализы и осматривая ребёнка, разводили руками, не понимая в чём дело, не могли поставить точный диагноз. После посещения очередного врача, ребенку был поставлен диагноз «Целиакия».

Это означает, что нельзя допускать даже попадания на кожу ребенка пшеницы, ржи, ячменя и всех продуктов, содержащих их в своем составе. Продукты покупать можно только в специальном магазине. Дома такую диету соблюдать ребенку возможно. Но в детском саду, общаясь с детьми на площадке, на праздниках, в театрах – диету соблюдать невозможно. И я, как «правильная мама», ограничиваю круг общения своего ребёнка. Но там, где есть дети, хоть какие-то конфеты или другие вкусности – ребёнок ущемлён.

Вечером, после празднования Пасхи с детьми, дочка мне сказала: «Мама, ты же всё умеешь! Помоги мне, я хочу не проснуться!» Следующие два дня помню смутно, после пытаюсь что то увидеть.

Туман густой пеленой полностью окружил меня. Оглядываюсь… Мельчайшие осколки стекла попадают в глаза, из за боли и слёз сначала ничего не вижу. Вскоре ощущаю лёгкое дуновение ветерка, передо мной вырисовывается образ снеговика. Босиком, не чувствуя своего тела от страха и холода, иду по снегу. Подойдя поближе, уже могу увидеть вместо снеговика сугробы снега и сгнившие ягоды рябины. Иду дальше, впереди виднеется ещё какой то образ, пока не совсем чёткий для меня. Подхожу ближе. За кустом, занесённым снегом, сгнившие листья и мусор.

Я одна в поле, заблудилась, вокруг снег, начинается метель. Мне холодно, хочется лечь и уснуть навсегда. Кажется, что сейчас легче умереть, чем выжить. Сажусь в снег и вижу рядом с собой маленькую проталинку, из которой прорезается оранжевый цветок. Наклоняюсь ниже, внимательнее присмотревшись, замечаю кого то или что то шевелящегося. Теперь вижу отчётливо маленькое оранжевое существо, которое с этого момента будет моей ЗУНей. ЗУНЯ – это для меня Здоровье, Умения и удача, Надежда и вера, я.

Дочку, вместе с ЗУНей, подлечила, «вытащила» из многих болячек, подправила своё здоровье. Но сталкиваясь с трудными жизненными ситуациями, не отпускает внутренний мир, Страна Моей Души.

Выход из лабиринта

И вот опять становятся всё тише окружающие звуки, вижу поляну, иду по траве, прохожу под аркой, сворачиваю к реке, плыву в «Ковчеге Души», выхожу, иду по тропинке. Джунгли. Бетонный лабиринт, охраняемый большой и страшной обезьяной, в центре которого ребёнок (он напуган и растерян). В лабиринте темно и сыро, стены высокие. Я сверху направляю свет, хочу освободить малыша, но девочка пугается, ещё больше съёживается и закрывается руками. Ухожу отсюда…

Доплываю в «Ковчеге Души» до другой тропинки, иду вглубь леса. На поляне бегает малыш, ему три года. Я пробую подойти, но он меня пугается и убегает. Опять ухожу.

В «Ковчеге Души» перемещаюсь к очередной тропинке, выйдя на поляну, вижу высокую гору, которую обвивает дорожка, на вершине горы расположена пещера. В пещере темно, в глубине стеклянный стол, на котором лежит новорожденный. От малышки исходит прозрачное, чистое сияние. Новорожденная рад моему появлению, я с ней играю, ношу на руках. Обнимая и прижимая, чувствую, как бьётся родное сердечко. Это первый раз, когда подпустил меня к себе мой внутренний ребёнок. После этой встречи я смогу навещать своего малыша, мы знакомы, и она мне доверяет.

В жизни я часто ощущаю себя в лабиринте, понимая, что совершенно не знакома с чувствами. Ответ на вопрос «Что ты сейчас чувствуешь?», для меня из области фантастики. Я начинаю в уме перебирать названия чувств, но не могу определить их место и значение. Для меня существует два состояния: хорошо и плохо. «Хорошо» – это «обычно», «привычно», «тревожно», «настороженно» и «беспокойно». И «плохо» – это «опасно», «больно», «очень страшно».

В жизненных ситуациях я часто теряюсь, говоря: «Не знаю, как исправить ситуацию?», «Не знаю, что делать?». А за этими вопросами стоит: «Не знаю, что хочу получить в итоге!», «Не понимаю, что хочу и что чувствую!».

Опять соединяюсь с дыханием: поляна, арка, река, тропинка. Джунгли, бетонный лабиринт, охраняемый большой и страшной обезьяной. В центре – ребёнок, только теперь он меня не боится. Малыш смотрит на меня, немного опасаясь. Выходить пока боится, я представляюсь ему, в этот раз мы только поиграем.

В следующий мой визит у меня получится провести через третью часть лабиринта своего внутреннего ребёнка. И через несколько визитов сюда у нас двоих получится выйти из лабиринта, после чего сам лабиринт растворится, и я увижу перед собой обезьяну.

Мне страшно даже поднять глаза, я боюсь её увидеть. Страх меня парализует. Мои ноги обвивает окручивающий ползун. Это растение хищник оно обвивает сначала ноги, не позволяя убежать. Затем поднимается выше, и если бездействовать, то обовьёт и закроет от всего мира полностью.

У меня уже немеют икры, перестаю чувствовать ноги, очень страшно, тяжело дышать. Преодолевая немыслимое сопротивление и дикий страх, поднимаю взгляд и вижу морду обезьяны. Наши глаза встречаются, и я принимаю: меня сюда посадило и сторожило все эти годы чудище – образ, вобравший в себя женские сожаления, обвинения, обиды и страхи что то менять. Выдох и окручивающий ползун меня начинает отпускать. Могу дышать, ноги освобождаются, а от обезьяны остаётся только силуэт, который вскоре исчезает. Я на поляне, передо мной цветы злости, ненависти, обиды. Их стебель толще обычного и серо зелёного цвета, бутон серый, мягкий, воздушный, вместо лепестков – чёрные когти. Обойти эти цветы невозможно, они растут сплошной полосой. При дуновении даже слабого ветерка, они начинают раскрывать и закрывать когти, выпуская тёмно серый ядовитый дым, который щиплет глаза, обжигает носоглотку и, если не двигаться, то окутывает, заставляя терять ориентацию.

Стараюсь шагать вперёд, от слёз из за рези в глазах, плохо вижу дорогу; дыхание учащённое; кажется, что не смогу этого пережить, мне очень тяжело… И вот дым рассеивается, но чувствую сильную боль в ногах. Сильный болевой импульс от ступней поднимается выше по ногам и простреливает до самой макушки. Я прошла полосу цветов злости, ненависти, обиды и наступила на траву боли. Эта трава стелется по земле, направляя кверху вместо лепесточков острые ножечки и иголки. За травой боли цветёт сад, в котором есть деревья радости, кустарники счастья, цветы любви. Этот сад вижу расплывчато, направляюсь в его сторону.

Пройдя по траве боли, оборачиваясь назад, вижу цветы горести. Мне безмерно горько, жалко все годы, прожитые в лабиринте в окутавшем меня ядовитом дыме. Понимаю, что на вопросы «Мама, а у тебя была лучшая подруга в классе?», «Как ты проводила свободное время с друзьями?» ответить дочке не могу.