Текст книги "Практика тихого взрыва"

17. Марта. Светлый = голодный

К началу игры Минас-Тирит был построен. Частокол сосен ограждал внутреннее пространство. Соорудили и помост вдоль стен. Сверху – постоянный часовой на страже. Ворота выходят к склону. Вокруг входа – частокол, в самих воротах – яма от врагов. Что конечно круто, но очень мешает ходить.

Всё население Гондора базировалось в крепости, на небольшом клочке земли. Мастера игры выдали продукты. Гондорцам – меньше всех! Почему?

Легко быть белым и пушистым, когда всего вдоволь. А ты попробуй вот так!

Орки с гоблинами жрут в три горла.

У эльфов своя магия.

Хоббиты – школьники во главе с учителем. Кто ж деток обидит?

А Гондор – просто люди. Хорошие честные люди. И на хлеб должны трудом заработать. Можно из веточек корову изобразить, сена ей заготовить. И вот вам баночка сгущенки – корова молока дала.

Государства-команды льют деньги. Их можно менять на другие деньги или на продукты. Гондорские монеты – самые дешёвые, а металл для литья – только у мастеров!

Девушки Гондора начали плести фенечки – браслетики из бисера. Гондорские фенечки – самые красивые, ценятся в Средиземье. И ещё в Средиземье ценится черный чай! Потому что самые важные события происходили по ночам, а чай помогал не спать.

Марта в сопровождении воина ходила по лугам и собирала чайные травы. Гондор пил травяной чай вместо черного, а на черный менял продукты: небольшую пачку чая на большую банку тушенки.

И конечно Марта готовила! Котелок не успевал остывать, а воины уже проголодались. Только заканчивалась очередная каша – из болота на ужин выползал очередной разведчик.

– Ну нету! Давай рыбную консерву дам. У меня случайно завалялась.

– У меня консервы у самого есть, мне б горячего, я весь день в засаде просидел, – ныл разведчик.

Кто-то творил политику. Составлял заговоры. Заключал союзы. Для Марты игра слилась в один большой костер с кашей. Только по вечерам она выходила на поле перед Минас-Тиритом, чтобы станцевать боевую ката – танец с тенью. Цки, еще цки, верхний блок, разворот с нижним блоком. Прямой удар ногой назад на уровень паха.

В последний день Минас-Тирит всё-таки захватили орки с гоблинами! Да, в яму на входе упал кто-то из врагов. Но это явно не стоило тех неудобств, которые она все эти дни доставляла гондорцам.

18. Марта. На качелях Жизни

Баночка с черничным витамином всё-таки доехала до дому. Участники байдарочного похода собрались в доме напарника Марты по байде Алекса – вспомнить подвиги, фотками распечатанными обменяться. Августовский закат догорал в окошке кухни, где ребята неторопливо пили чай.

– Алекс, покажешь знаменитого котяру?

– Да нету его, издох, сердечный…

– А у Семёна сын умер, – вставил кто-то.

У Марты упало сердце.

– Как, почему?

– Да на крышу залез, видно за птичкой погнался, ну и не рассчитал прыжка – свалился, – ответил Алекс.

– Прости, Алекс, но я про сына Семёна спрашиваю.

– А, он вроде с рождения болел. Его в Киев возили, операцию делали. Там не знаю всех обстоятельств. Да, жаль Семёна…

Вот так – комедия и трагедия вместе на качелях жизни. Известие придавило Марту. Вспомнила волну горя, исходящего от Семёна. Тогда, на репетиции в ДК. Вспомнила обрывки слухов. Как Семён искал спонсоров для покупки какого-то медицинского прибора. Как вроде бы нашел – предприятие в его городе. И вот – всё пошло прахом. Прахом маленького человечка.

19. Мая. Свобода!

Мая летала.

Жизнь расцветала новыми красками. Перспектива будущего в вечном лете каждый день делала прекрасным.

«Скоро я не буду этого видеть», – думала Мая, глядя на весеннюю слякоть.

«Скоро я не буду разгребать эти проблемы», – думала она, слушая дрязги сотрудников, окунаясь в производственную рутину и видя странности начальства.

«Да вообще пофиг на экзамен по охране труда, над которым дрожат ИТР-овцы!»

Она сообщила о своем уходе, отработала положенные 2 недели, проставилась сотрудникам и поблагодарила Водоканал за 26 лет совместной жизни.

Впереди было три месяца тепла, свободы, обучения вождению мотоцикла и биологии. Впервые с самого детства – целое лето свободы!

Одна печаль – Миша и слышать не хотел о совместной поездке. Маины восторги и рассказы принимал «на расстоянии вытянутой руки».

– Однозначно не поеду! У меня тут работа. Кроме меня ее никто не сделает. На кого дом оставить? Чем там зарабатывать? На шее у тебя сидеть? Если ты меня там бросишь, как доберусь домой? Что буду делать дома? Обратно на работу не возьмут.

– Я не собираюсь тебя бросать. Но если что, ты всегда сможешь вернуться. У тебя, в отличие от меня, есть пенсия. Это хоть какие, но деньги. Если твою работу больше никто не сделает, то как же тебя не возьмут? С распростертыми объятиями! Блин, тебе хоть раз там нужно побывать, чтобы понять, нравится или нет!

– Ну хорошо. Давай так: сначала едешь ты. Если сложится удачно и у тебя всё получится, может в следующий раз вместе.

Кажется, Миша долго не верил в реальность затеи. Только когда Мая уволилась, понял – таки да!

Да Мае и самой периодически хотелось себя ущипнуть. 26 лет она наращивала защитную броню квалификации, знаний и полезных знакомств в одной-единственной организации. Могла по одному виду определить состав воды. Разрулить проблему и найти решение. Созвониться с самым высоким начальством, перепрыгнув Николаича на пару ступеней, просчитать и предусмотреть план Б, В и Ë.

«Кто я без всего этого?» – думала она.

Кажется, большую часть жизни ей хотелось что-то поменять, найти себя, жить в собственном темпе. Но старые наработки было жаль бросать – она же вложила время и силы в образование и опыт. А без этого всего что – с 17-летними соревноваться?

Взгляд начал меняться, когда стали навсегда уходить друзья. Внезапно. На рабочем месте, на больничном.

«И это всё? Он так о многом мечтал, был классным парнем, вырастил дочь. Только СЕБЯ не нашел!» – думала Мая, сидя на поминках.

Она не хотела так. А значит видела, что поступает правильно. Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал!

20. Марта. Будешь Кирой

Сентябрь. В Гамадриле начало сезона репетиций.

Обычно в самодеятельных театрах больше женщин. В Гамадриле – наоборот. Ведь многие пришли в театр из групп карате, а мужчин в боевой школе – 90%. Поэтому и в театре ребят вдвое больше, чем девушек.

Решено ставить «Трудно быть богом» Стругацких. Одна из любимых книг Марты с детства, зачитанная до дыр. И конечно, благородный Дон Румата-Антон – герой ее девичьих грёз! Прогрессор Земли – тайный агент, действующий в средневековом государстве. Одинаково легко Румата владеет мечом, искусством дворцовых интриг и боевым вертолетом. Пользуется репутацией дуэлянта и покорителя сердец, на самом деле не проливая крови и избегая придворных дам. Противостоит злу и мракобесию. Румата, которого играет Семён.

Семён пока на репетиции не ходит, но обещал быть.

В отсутствие главного героя остальные пробуются на другие роли. Марта хочет сыграть неотразимую и похотливую фаворитку короля Дону Окану, но Игорь против:

– Нет, Окана из тебя не выйдет. Диапазон пока не раскачан. Хочешь – Кирой будь, Кира пойдет.

Кира, ДА!!! Домоправительница и возлюбленная Руматы. Беззаветно предана благородному дону, погибает в конце, из-за чего Антон «слетает с катушек» и крошит в капусту всех плохих.

Наконец Семён появился на репетиции. Осунувшийся, с лихорадочным блеском в глазах. Но удивительно: внимание всех девушек направлено на него! Как он это делает? Теперь компания ходит из театра двумя группами: в одной – Семён с девушками, в другой – ребята с Игорем. Марта чаще с ребятами – вот ещё, в очереди стоять она не будет!

21. Мая. Ослик, велик, байк

Все лето Мая училась водить мотоцикл. Её учителя были в шоке, она тоже!

– Вы когда-нибудь на велосипеде ездили? – спросил её инструктор.

– Нет!

В детстве у Маи был черный трофейный дедушкин велосипед. Ростом – примерно с неё. Странно, но у Маи не получалось! Только смотрела на эту громадину – начинали коленки дрожать. Тогда дедушка сказал, что для начала нужно научиться его водить по двору. Мая честно наматывала круги, надеясь на магию. Однажды забыла свой черный кошмар в конце сада, и его украли. Облегченно выдохнула и больше никогда не просила велик. Кажется, это устраивало всех!

– А на самокате, лошадке, ослике? – допытывался инструктор.

– Как-то не нужно было…

– А сейчас зачем понадобилось? – парень готов был отказаться от заработка, только бы не смотреть на эти мучения.

– А сейчас во Вьетнам еду, там нет общественного транспорта!

– Да вы что! Знаете, какое там движение! Там и мне будет трудно – куда уж вам. Они же с рождения на байках.

– Я буду ездить в небольшом поселке, там движение поменьше.

По совету Миши Мая впервые села на велик. Сначала это был велик Фёдора. Мая с Мишей шли в парк. Миша буквально держал на себе конструкцию Мая-велик-ее ужас. Главное – тронуться с места и перебросить ногу. Ехать уже полегче. До первого поворота. Ещё и перед прохожими стыдно – взрослая тетка!

Потом Мая сообразила: велосипед Фёдора ей велик! Почти как тот, трофейный. Нашла прокат и подобрала под свой рост с женской рамой. Дело пошло! К моменту получения прав Мая вполне сносно ездила змейку, восьмерку и умела резко тормозить – сбрасывать скорость до нуля за несколько метров.

Время Ч приближалось.

22. Марта & Румата Эсторский

– Как кстати, Кира!.. Как кстати!

Семён-Румата огляделся. С кем сейчас ему играть любовную сцену? Кто пробуется на роль Киры?

Ребята из труппы Гамадрила – на большой сцене крошечного ДК. Стояли. Сидели на стульях и просто на дощатом полу по-турецки. Наблюдали. Сопереживали. Соперничали.

Марта подняла руку и шагнула к нему.

– Почему ты плакала? – Семён вглядывается в глубину ее глаз. Заботливо. Так, как будто 10 минут назад он не задавал этот же вопрос другой Кире.

– Почему ты такой сердитый? – голос Марты ломается, уходит вглубь, кажется, звучит зажато и фальшиво. Так думает Марта, и ещё больше зажимается.

– Нет, ты скажи, почему ты плакала? – звучит так, будто это его действительно волнует.

– Я тебе потом расскажу, – звуки, едва произнесенные, Марта уже готова заглотнуть в себя обратно. – У тебя глаза совсем-совсем усталые (прекрасная возможность посмотреть ему в глаза). Что случилось?

Еще несколько реплик. Семён, кажется, вытаскивал ее в ту реальность, где он заботится и утешает. Киру. Марту. Она приняла игру и пошла за ним.

– Неплохо, – Игорь вышел на середину сцены, – Марта, как думаешь, почему Кира не сразу рассказывает Румате, почему плакала?

– Не хочет его расстраивать.

– Да, и вместо того, чтобы ответить, ты переводишь стрелки на него. Кира не упрекает его, что он сердитый или уставший. А у тебя сейчас нотки контроля в голосе. Кира – дочь простолюдина, Румата – благородный дон. Как думаешь, Кира вообще понимает, что Румата ее любит?

– Думаю, до конца не верит.

– А сама Кира считает себя ровней Румате?

– Нет. Румата мало того что благородный, еще и со своими тайнами, – Марта бросила лукавый взгляд на Семёна. Кажется, Семён так и не вышел из образа и ждал продолжения репетиции.

– А в то, что они уедут, Кира верит? – подключилась Оля, одна из альтер-Кир.

– Ей хочется верить Румате, – Марта испытующе смотрела на Семёна, – но слишком уж это невероятно для ее реальности.

Оля согласно мотнула головой.

– Думаю, Кира – немножко воин, – вступил в разговор Глеб. Здесь, в театре, он вел себя крайне почтительно, говорил мягко.

– Но у Стругацких наоборот говорится, что Кира не боец, а просто хороший человек, – возразил Алекс.

– В этих условиях быть хорошим человеком, просто не предавать себя – уже очень много, – ответил Игорь. – Так что здесь Глеб прав, Кира – немного воин.

Ого! Слово одобрения? Игорь обычно не поощряет Конопатого. Чаще – пикируется с ним, иногда довольно жестко. Глеб переводит нападки в шутку – технично уходит из-под удара. И в спортзале, и на репетиции Игорь главнее.

Репетиция продолжилась. Ребята работали над другими сценами. Семён-Румата то встречался с закадычным другом – бароном Пампой, то выслушивал пьяных штурмовиков, то отправлялся на свидание к фаворитке короля доне Окане. Марта вместе со всеми погрузилась в страшный и сказочный мир чужой планеты. Мир, известный ей с детства. Мир, который благодаря мозгоштурму Гамадрила под руководством Игоря теперь она видела другими глазами. Оказалось, их пестрая современность гораздо ближе темному средневековью, чем лучезарным коммунарам!

23. Мая. О любви к себе и другим

– Гринев приезжает! Проведет бесплатное занятие «Сенсорика и эзотерический психоз», – прочла Мая сообщение в группе.

Гринев называл себя то магом, то шаманом. Как настоящий волшебник, он вошел в жизнь Маи в новогоднюю ночь 2012-го тихим взрывом ее мировосприятия. Этот праздник она встречала одна – Федя ушел к друзьям, Миши в ее жизни еще не было. Друзья сбросили несколько видео с комментарием «Послушай, прикольные лекции». Такой прекрасной новогодней ночи у неё ещё не было. Она слушала Гринева, и каждое слово отзывалось.

– Иисус говорил «Возлюби ближнего, как самого себя». И мы бросаемся любить ближнего, но не любим себя.

Мужчина типа «шкафчик» говорил о духовности и доверии богу. Уже от одного его голоса становилось спокойно и хорошо.

– Однажды ко мне приехал армейский друг и говорит:

«Мы должны помочь нашему товарищу».

«А что с ним?» – спрашиваю.

«Он в запое, мы должны отвезти его к наркологу», – ответил друг.

«Подожди, а он сам нас об этом просил?»

«Как он может нас просить, он же пьет!» – был ответ.

Я отказал другу, и он уехал обиженным. Раньше я бы и сам кинулся спасать друга, отрывая время и деньги от своих дел и семьи. Многие так и живут, помогая другим за счет себя. А потом удивляются, что вместо благодарности получают упреки. С годами приходят опустошение и болезни. В нашем обществе так было принято. Но сейчас я знаю: каждому из людей даются свои испытания, свои уроки. Решаешь чужую проблему = множишь его проблемы. Потому что свою задачу может решить только сам человек.

Мая тогда впитала новые знания и активно практиковала, и её большие и маленькие проблемки постепенно разрешались. «Встал на крыло» Фёдор, появился Миша, поправилось здоровье, жизнь заиграла новыми красками.

Сейчас, прочитав сообщение, она с радостью пошла на встречу сама и позвала Любимого. Мише Гринев понравился. До отъезда Маи они сходили еще на пару встреч. Мая была счастлива – у Миши остается надежная моральная опора в лице Гринева и таких же продвинутых!

24. Марта. Город подставляет мостовые

Теперь группу Марты присоединили к Клубу Игоря. В Клубе были все, кто занимался больше трех лет. Тут же – и Алекс, и Глеб, и Семён. Пока тепло, занятия идут в дубовой роще. Вышел из троллейбуса – плутай по извилистым дорожкам, ступай по мягкой лесной земле, дыши ароматами дубравы. Здесь всегда немного сыро, прохладно, сумрачно – лес хранит тайну. Тайну их тренировок, и не только. Запросто можно наткнуться на компашку у костерка или парочку, занимающуюся любовью.

После тренировки Марта оказалась рядом с Семёном. Они шли по тенистым дорожкам и общались. Марта описывала летние похождения. Он слушал. Ему интересно. Ему правда интересно! Особенно про ту женщину, которая приютила Марту. Он вместе с ней сторожил Гондор и подкладывал дрова к вечно тлеющему костру. Собирал травы. Танцевал боевые танцы под луной.

Они уже шли по городу. Х заботливо подставлял под ноги свои мостовые: «Общайтесь, не мешаю».

Семён рассказывал забавные случаи на репетициях и тренировках. Он обожает и то, и другое! Ему нравится входить в роль, чувствовать ее изнутри. Входить в движение, и чувствовать изнутри его. Каждый сантиметр движения тела. И да, ему нравится, как у Марты получается Кира!

У метро они обменялись телефонами. Это правда с ней происходит?

Созванивались, болтали по часу. После каждого общения Марта ходила со счастливой улыбкой идиота, пугая маму. Да и было чего пугаться: то вместо соли в борщ манки бросит, то на работу в тапочках придет. Семен теперь жил в Х. Он ушел от жены, которая осталась в городе родителей, подал на развод и делал ремонт в квартире. Марта на развод с Глебом подала еще летом, и недавно притащила Конопатого в ЗАГС подписать бумаги.

– Как только закончу ремонт, приглашу в гости, – сказал Семён, и мама потеряла надежду увидеть Марту в адеквате.

25. Мая. Прыжок в

Вокзал города Х. Поклажи не много – летние вещи легкие. Миша провожает до вагона и уходит – не любит прощаться. Отношения повисли в воздухе. Их пути расходятся. Но Мая – лучшее, что с ним случалось. Кажется, и Миша – лучшее, что случилось с Маей.

План на ближайшие полгода выстроен. Что дальше? Жизненная прямая как будто уходит в темноту. Никакой определенности и даже мыслей. Что будет делать, когда вернется домой, и вернется ли? Вспомнилась женщина из прошлого Московского поезда, едущая в Турцию. Тогда Мая не понимала, как может существовать такая семья. Теперь оказалась на ее месте. И снова не понимала.

Её актив: права категории А, откатанная программа по химии и более-менее уложенная в голову биология.

Переживала, как довезти реактивы – на Вьетнамскую торговлю надежды мало. Паспорта качества есть, и все равно – боялась проблем с таможнями. Но нет – состав белых, красных и зеленых порошков погранцов не заинтересовал.

Снова он – знакомый аэропорт. Тот же оборачивающий пледом уют и запах тропиков. Фёдор встретил в аэропорту – повезло, в Хошимине у него дела.

– Ты возмужал!

– Я попал в хорошие руки. Пойдем в автобус, по пути расскажу.

Из окна автобуса Мая смотрела на байкеров. Теперь она уже вполне могла представить себя на месте одного из них. И это ужасало!

– Не бойся. Ты не будешь ездить по улицам с таким движением, – будто прочел ее мысли Фёдор. – Я встретил тебя специально, чтобы пообщаться по пути. В моей жизни произошли изменения.

Во-первых, я встречаюсь с девушкой. Зовут ее Мариша. Она – член Команды Савелия. Савелий ведет семинары не только про сыроедение, но и про отношения. А сейчас он взял в аренду отель – для своих. Будет приглашать туда сыроедов, участников его прошлых семинаров, и проводить следующие. Савелий хочет, чтобы в его отеле была теплая атмосфера близких по духу людей. Сейчас там – только Команда и мы с тобой.

– Вау! У тебя девушка! Из команды Савелия! – внутри Маи волны радости нахлестывали одна на другую. Тогда, после тренинга, она была в восторге от самого Савелия, его команды и того, что получила в итоге. Собственно, не было бы в их жизни Савелия – не были бы они здесь.

– Я тебя со всеми познакомлю, – Федя был доволен реакцией Маи. – Но имей в виду: у Команды и у меня сейчас много дел и проблем. Поэтому старайся не тревожить нас понапрасну. Всё что можешь сделать сама – делай сама. Будут вопросы – пиши сообщением. Когда смогу – отвечу.

Мая только радостно кивала. «У Феди девушка!» – крутилось в голове.

– Отель находится недалеко от базара. Ты сможешь доходить туда пешком. До школы первое время я буду тебя возить. Потом мы как-нибудь ночью, когда нету движения, потренируемся, и ты будешь ездить сама. Денег на первое время даю.

Радость Маи сменилась опасениями: как-то сложатся взаимоотношения с Маришей.

Из закоулка сознания выглянули ревность и обида: его границы четко очерчиваются, и за них не зайти. Почему-то встала картинка: Фёдор в образе героя Вия Хомы рисует меловый круг, а она, как нечисть, тянет к нему сумрачные руки. Да ладно, она не такая!

Вот и отель. Совсем небольшой – двухэтажный, всего на несколько номеров. Залитый лунным светом, он казался Мае таинственным, прекрасным, нереальным. Причудливая архитектура, цветы, сразу за отелем – море. Будто декорации спектакля, которому ещё предстоит случиться.

26. Марта. За терном – туда и обратно

– Вчера друг угощал домашней терновкой. Изумительный напиток! – Семён на том конце провода улыбался. Она была уверена.

Марта сидела на полу своей комнаты с трубкой около уха.

– Семён, а я знаю, где его можно набрать! Мы были там с Толпой в мае, и тёрен цвел огромными белыми облаками. Давай съездим на выходной? Это на электричке от Лисово минут 40, а потом полтора часа пешком.

– Давай. Я узнаю расписание, встретимся внутри метро.

– Прекрасно! Только бери ведро для тёрна.

Когда она вышла из поезда метро, он ждал ее с огромным малиновым пластиковым ведром типа мусорного.

– Ты уверен, что мы сможем столько набрать?

– Не знаю, у меня другого ведра нету.

В электричке они чуть не проехали остановку – заболтались. Семён выскочил на перрон первым, а Марту прищемило дверями электрички. Семён выругался и дернул ее из дверей.

– Прости, испугался за тебя, – он подержал ее за плечи на мгновение больше, чем это было необходимо.

– Ничего, главное отреагировал быстро, – смущенно ответила Марта.

Они пошли по знакомым Марте местам вдоль быстрой неширокой реки. Было уже прохладно, и река не манила в себя войти, как летом. Она просто текла по своим делам, неся опавшие листья. Именно здесь Марта когда-то встретилась с Глебом. Здесь пролетело много веселых вылазок. Здесь с Толпой они даже играли в небольшую ролевую игру.

Вот и знакомая терновая поляна, и густые кусты… Только совсем без ягод. Кто-то собрал или неурожай?

– Ну вот, я тебя обманула.

– Да, остались без терновки. Будем вести трезвый образ жизни. Давай чайку заварим – прохладно.

Он зачерпнул воды из реки в котелок и ловко развел костер. Котелок на паре камней быстро вскипел. Заварка тоже оказалась у Семёна припасена.

Марта, привыкшая к хаосу Толпы, кайфовала: можно расслабиться и просто наблюдать, а не быть запасливой Белочкой. Они уселись на высокий бережок, ели бутерброды и пили чай. А потом просто смотрели на реку и плывущие по ней желтые листья. Было удивительно спокойно. Каждый лист плыл по-своему, величественно скрываясь в своей маленькой Вечности. Казалось, они находятся внутри прекрасной картины, и каждая мелочь имеет глубокий смысл. Потому что они проживают это вместе. Смотрят одними глазами.

«Тот, вместе с кем прожил такие мгновения, не может быть безразличен», – пришла мысль.

Возвращались притихшие. Оба хранили внутреннее спокойствие как волшебный дар октябрьской реки и леса.